На звездных крыльях Времени. Обратный отсчет

Глава седьмая. Плотное соседство…

В жаркие, долгие июльские дни, летчики полка, буквально не вылезали из кабин самолетов. Вылеты сменялись один другим. Усталости уже даже не чувствовали — так велико было нервное напряжение. Но иногда на аэродроме усталость валила летчиков с ног, и они между вылетами досыпали в прохладных землянках. Но вот когда спали техники, и оружейники, оставалось загадкой. Они работали всю ночь, подготовляя самолеты к утреннему вылету. И за весь день, редко приседая, проводили за работой. Подъем, который владел пилотами, помогал им выдерживать, казалось бы, непосильную нагрузку.

Боевые, разведывательные вылеты и тренировочные полеты на войне, это многое, но не все. Есть еще жизнь, которая присутствует в перерывах между ними. Тут каждый проводит ее согласно уставу. Но есть и личное время. Правда оно тоже, только на территории аэродрома, или в расположении летного состава, если это деревушка.

Замполит, парторг, и другие партийные руководители назвали бы все высокопарными словами, но Евгений — парень из двадцать первого века, назвал все, своими именами. Молодые парни и девушки его полка, желали веселья, посиделок, танцев, смеха, выпивки, и всего того, чего требует молодой организм. То есть покурить, пошутить, выпить, и переспать. А кому повезет окунуться в любовь…

Кто-то находил все это, кто-то нет, но пожалуй стремились все. Евгений все время, что находился в полку, сумел абстрагироваться, но шел уже трети месяц, окно в его время не открывалось — пора было смириться и приспосабливаться. Больше общаться, больше участвовать в вечерней жизни полка, и найти себе пассию. В принципе так он жил и до переноса, после того, как закончил, свое летное училище — постоянной девушки, а тем более кандидатки в жен, у него не было. А друзьями, стали приятели по службе.

Пришла пора по-настоящему осваиваться, нужно было вливаться в такую жизнь, какая есть — дальше ждать глупо. Но устройство психики у каждого разное, против себя самого не попрешь. Но судьба порой дарить неожиданные шансы, и зависит только от человека, станут, они подарками или нет?

В перерыве между вылетами в напряженный июльский день, Евгения вызвал комполка. Разговор был наедине, и Сергей Иванович, после того, как предложил Жеке сесть, сказал:

— Я так понимаю, тебе не все известно о пути нашего полка? И естественно то, что ты знаешь, расписано не по дням. И не по вылетам?

— Так точно. Все в общих чертах.

— Угу, так вот, сейчас идет передислокация войск, и думаю, вскоре нас отправят ближе к фронту. А на этот аэродром перелетит другой авиаполк. Но тут дело спешное, так что пока, мы будем базироваться вместе. Места достаточно. Не знаю, обрадует это тебя, или нет, но это 586 истребительный. Часть летного состава, там женская, сможешь поискать свою незнакомку.

Жека, сам ощутил как глаза его залучились, надежда вновь ожила, и он ответил:

— В любом случае, спасибо за новость товарищ командир.

— Ну ты смотри, дров только не наломай. А то еще бабушку оприходуешь…

— Мои бабушки не летали, и не воевали.

— Все равно смотри там…

— Есть быть осмотрительным. Разрешите идти?

— Что уже и в свободную охоту не рвешься?

— Переизбыток у меня уже всех впечатлений от боев.

— Другого у тебя чего-то переизбыток. Ладно, иди, пользуйся моментом передышки.

Жека выел наружу, на аэродроме впервые не видно суеты, а в голове как раз наоборот. Перебазирование полка, где летают девушки, еще ни о чем, не говорит, но… А вдруг? Если она из него, то… Хотя что, то? Они даже не знакомы, и взаимовыручка лишь повод для знакомства. Но, на то он, и истребитель, чтобы реагировать быстро, и уверенно — увидит — атакует.

В расположении, парни как всегда обсуждали обстановку на фронте, а сразу после этого мечтали о доме. Комэск, даже не гонял сегодня ни кого, по тактике и стратегии, потому все, были заняты своими мыслями и разговорами.

— Хотите новость, которая вас порадует? — Входя, поинтересовался Евгений.

— Ну?

— Говори, не томи — Встрепенулись парни.

— У нас на аэродроме, скоро появятся соседи. И даже соседки. К нам перелетает женский полк…

— Заливаешь.

— Да ладно, разыгрываешь…

— С чего мне это делать — вскоре сами убедитесь.

— Не знаю, правда, это или нет — проговорил Антон — но вот привести себя в надлежащий вид не мешало бы. То есть, до синевы выбриться, а не как попало. Наодеколониться. Помыться, может даже постираться. И так пока, не прибудет этот полк.

Жека посмотрел на Михаила Попко, и сказал.

— Михась, в этом полку, возможно, служат наши с тобой спасительницы. Надо бы хороших цветов раздобыть…

— Тут особо не разгонишься — растеряно ответил тот — не клумба.

— Время есть, чтобы поискать — сойдут и ромашки и васильки…

— И шоколадом надо запастись…

Все как-то сразу воспряли духом, посыпались шутки, пошли разговоры в ином направлении, а затем последовали всякого рода приготовления. Кто-то решил щегольнуть усами, кто-то прической, а некоторые орденами и медалями, которые с недавнего времени украшали их грудь. Жеке в некотором смысле было смешно, Он не имел ни того, ни другого, ни третьего. Короткая стрижка, усов он не носил, наград нет. Его серые глаза, не отливали сталью, но прямой, и не большой — ничего не поменять, ни приукрасить. А вот вина, достать бы не мешало…

… Дни стремительно летели, Курское Сражение продолжалось. Шесть фронтов, шесть направлений, на которых развивалось наступление. Ритм жизни выработался до автоматизма — боевой вылет, сопровождение, и назад. Так несколько раз на день. И вот, как-то во второй половине дня, наконец, 586 ИАП, начал перебазироваться. Первыми естественно, перегнали самолеты, а затем начли передислоцироваться, и все остальные службы. Их встречали, и показывали где разместиться.

Жека сделавший уже два вылета за сегодня, радостно услышал распоряжении — отдыхать. И потому, к моменту, когда первая эскадрилья "Яков" села у них на аэродроме, был уже при параде. Согласовал проведение торжественного вечера, с командиром части, он отправился встречать Незабудку. И, несмотря на жару, взял с собой шлем — так ей будет проще его узнать.

Высмотрев "Як", с бортовым номером "7", и лилией на фюзеляже у хвоста, Жека бросился к месту, куда тот вырулит. Сомнений больше не было — это Незабудка. Чувствуя странное возбуждение, сам не понимая, что творит, и, забыв об отсутствии повода, Жека, в момент, когда девушка, открыв фонарь, надел шлем, и выскочил, словно черт из табакерки из-за хвоста. Летчица как раз вылезла на крыло, и приготовилась слезть на землю, и Евгений, не теряя времени, сгреб ее в охапку. И пока она перебывала в некотором шоке, поцеловал в губы, и представился:

— Ну здравствуй Незабудка! С прилетом! Меня зовут Евгений.

Она сделала попытку вырваться, но он держал крепко, но нежно, заключив ее в свои объятия и прижимая к себе. Не давая ей, опомнится, и лишь слегка отодвинув свое лицо, от ее личика.

Она тут же выпалила возмущенно:

— Старший лейтенант!!! Не забывайтесь!

Но он проговорил:

— Это я Полосатик. И это был поцелуй за знакомство, а теперь в благодарность за помощь…

— Нахал…

Он снова припал губами к ее устам, шлем спал с ее головы, и освободил каштановые локоны. Волосы рассыпались, покрывая плечи, и Евгений оторвавшись, скосил глаза вниз и слегка оторопел… Он, увлекшись, заключил в объятие, и поцеловал — капитана. Да именно такие погоны, были на ее гимнастерке. Но не включать же, заднюю? Он ее выпустил, протянул букет полевых цветов, и спросил напористо:

— Ну и как зовут тебя, прекрасная незнакомка, не пожелавшая сообщить мне свое им?

Девушка-капитан выпрямилась, приняла букет, и проговорила:

— Горячий же у вас прием, старший лейтенант… Вы всех так встречать собираетесь?

Евгений посмотрел ей в лицо — красиво очерченные губы, немного пунцовые после поцелуя, чуть курносый носик, брови — чайки, и в ее голубые, чистые как озера глаза. Его словно тянуло в этот омут, и, не отрывая взгляда, Жека ответил:

— Ни как нет мадам — только вас.

— Ну а если я замужем, и воспитание у меня строгое?

Жеку такой вопрос сбил с настроя, и даже с толку, но он не подал вида, и сказал:

— Отвечать вопросом на вопрос не принято, и даже кое-где, считается дурным тоном.

— Интеллигент что ли? Ну хорошо, на земле это не тайна — меня зовут Екатерина. Екатерина Кравцова. Доволен?

— Очень приятно. Ну и раз наконец-то мы познакомились — разрешите закрепить?

— Что и чем?

— Знакомство. Тратим поцелуем — порывисто ответил Жека, и пока этого никто не видит, сгреб, и прижал капитана к себе. И на этот раз уже нагло поцеловал в засос, затем заставил себя оторваться и отойти на полшага.

— Старший лейтенант, вы что, себе позволяете? Я вам ничего не разрешала…

— Прощу прощения товарищ капитан — виноват. Видимо ваш голос оказывает на меня такое действие, так что я как бы подневольно. И тут не играет роли ваше звание, и замужем вы или нет. И раз я не чувствую пощечины на своем лице — вы не возмущены. Поэтому раз так сложилось — позволю себе вас сопроводить, и откланяться. А поскольку вы не мой командир, останавливать меня не имеете права…

— Ты еще и наглый… Хотя не удивительно, это видно по твоей манере летать. — Она понюхала цветы, усмехнулась с некоторой задоринкой, и подняв свой шлем, сказала:

— Что ж идем… Кавалер.

Жека немного обалделый — девушка оказалась не простой, с характером, и вела себя двусмысленно. Потому как добиться ее расположения, быстро и результативно, было не ясно. В воздухе она немного кокетничала, но это ни о чем не говорило, а он дурак, надумал себе… Тем не менее, она подхватила его под руку, и они пошли вдоль стоянок самолетов. Такое дефилирование, естественно сразу привлекало внимание, и Евгению пришлось, не ударяя в грязь лицом, проводить небольшую экскурсию. Иначе все не так истолкуют.

Немного введя ее в курс дела где, что находится, он прощупывал возможности. И между делом, пригласил Незабудку, и ее боевых подруг, на вечерние посиделки в расположение, своей эскадрильи.

— Я подумаю… И подруг спрошу. И своего командира.

— Что тут думать? Командиры против не будут. А наши парни летчиц-истребителей никогда не видели — готовятся…

— Летчиков — поправила она, и остановилась. — И откуда они знают о нас?

— Я сказал.

— А ты откуда?

— Ну как сказать? Я розыскную работу провел — тебя искал, вот и узнал.

— Зачем искал?

— Догадайся…

— Ты вообще-то со старшим по званию разговариваешь…

— Простите товарищ капитан. Что-то разговор у нас не клеится — неожиданно вспылил Жека — я думал вы обрадуетесь. Не этого я ждал, и не на это надеялся. Думал, между нами сноп искр пролетел…

— Да? Ты это во время боя заметил? Так я вроде кроме имени ничего не обещала… И ни на что не намекала…

Он посмотрел ей в глаза, за неимением другого головного убора, нахлобучил шлем, откозырял, и отчеканил:

— Вот я его и узнал. Рад был познакомиться. Благодарю за выручку. Передумаешь — приходи. Честь имею.

Он развернулся, и злой, на себя самого, отправился к единственному связующему его с Будущим, звену — своему самолету. Вслед раздался окрик:

— Старший лейтенант! Евгений! Я вас не отпускала…

Жека секунду подумал и вернулся.

— Катя, я тебе не мальчик, и бегать за тобой не буду. Тем более мы на войне. Тем более в разных полках. Тут не то, что день — час на счету. Ты уже девочка взрослая — думай. Я как говориться, открыт, и мои намеренье ясны.

— Это слишком быстро. Так не бывает…

— Бывает — не бывает. Реши до вечера — да-да, нет-нет.

Он едва не добавил — большой привет. Развернулся и пошел вдоль баков с водой. Теперь оставалось надеяться, что к вечеру, посеянное семя прорастет. И тут не до высокой морали, времени на раскрутку действительно нет. А может комполка прав — что-то снизу бьет в голову, мешая думать.

Жека пошел к самолету, Екатерина на доклад своему командованию, и их встреча закончилась вот так, неизвестно чем. Может что-то вело их друг к другу, может, нет — показать это должен был вечер. А пока Евгений, наведался к камуфлированному "Лавочкину". Залез в кабину, уселся на сиденье, и проговорил:

— Ну что друг мой, если это ты занес меня сюда, в это время, то пора, и над возвращением поработать. Что от меня надо? Сбить кого-то? Лететь куда-то? Или еще что-то?

Самолет естественно не ответил — ни отклонением стрелок приборов, ни еще каким-то сигналами на приборной доске. Ни завелся внезапно, ни подвигал рулями поворота, или высоты. Жека немного посидел, собираясь с мыслями, и отправился к своим товарищам по эскадрильи, сообщать им радостную весть. Ну или по крайней мере, ввести в курс, что приглашение передал. Но в расположении, не зависимо от его слов, и так шло приготовление. Нарвались цветы, формировались букеты, настраивалась гитара, где-то даже раздобыли патефон с парой пластинок. На столах раскладывались сладости, какие удалось раздобыть. В общем, все подготавливалось, к встрече, в полу домашней обстановке.

— Может нужно сходить их встретить? — Спросил Михаил — а то, еще кто-то перехватит. Я наших орлов знаю.

— Сходите — отозвался — Реваз — ты же говоришь, вы с ними уже встречались.

— То в небе — ответил Жека — и в бою. А на земле, что-то все, совсем не так обнадеживающе.

— А кто под ручку еще недавно вышагивал? — Поддел его Семен.

— Ну, то был элемент вежливости…

— В любом случае — сходите за ними — распорядился Яманов — а то будем цветы, сами себе дарить.

— Уже идем — коротко ответил Евгений, и они с Мишей, отправились на другую сторону аэродрома.

Идти нужно было через весь аэродром, туда, где за его границей, стояли уцелевшие дома, некогда большой деревушки. Там и должен был разместиться женский полк, так же, как и их. Михаил в предвкушении все время болтал, а Жека раздумывал — как себя вести? В итоге надумал просто хорошо провести время, а с кем, будет видно.

Они подошли к одной из изб, постучали, и вошли. Послышались девичьи визги, и началась суматоха — летчицы переодевались. Евгений с Михаилом, застыли у порога, и смущенно откашлялись.

— Здравствуйте! Рады вас приветствовать дорогие девушки! — Провозгласил Михаил.

— Товарищи летчики, женского пола — сострил Жека — мы пришли пригласить вас, на вечер, который подготовила наша эскадрилия. В небе мы уже встречались, а вот на земле не доводилось. Будет весело — песни, танцы, и небольшое застолье. Первая эскадрилия 240 авиаполка, радушно открывает двери перед вами, и просит пожаловать в гости. Если вы не возражаете — мы сопроводим вас к месту, э-э, торжества по случаю вашего прилета.

Вперед вышли, и стали перед ними, три девушки — как раз те, что выручили их в бою — с трудом, но их можно было узнать. К ним присоединилась Екатерина, которая должно быть передала приглашение. Потому как девушки, как могли, и как позволяли условия и устав — навели марафет. По ним было видно, что они собирались прийти, но не прочь подразнить и пококетничать. Хотя должны быть совсем другими — воспитание такое.

— О, мальчики, да вы в кавалеры набиваетесь — пропела одна.

— Перехватываете нас у всех…

— Мы еще подумаем — куда идти.

Но летчица, летающая в паре с Екатериной, поедая взглядом Михаила, заявила без ломаний:

— Вы, как хотите, а я пойду. — И представилась, по-мужски протягивая руку — Варвара.

— Михаил.

— Евгений — коротко представился и Жека.

— Тамара.

— Валя.

Немного познакомившись, Жека сказал, подпустив в голос, нотку надежды:

— Мы ждем вас снаружи.

Вскоре уже сопровождая группу девушке, на зависть остальных эскадрилий, Евгений и Михаил, вели их в свое расположение. Он нарочито, старался, уделит внимание всем девушкам, не зависимо от того — нравятся они ему, или нет. И потому как никогда — много говорил, сыпал комплиментами, и шутками. Катерина искоса бросала на него свои взгляды, но помалкивала. Смех, и хихиканье, сопровождало их всю дорогу, но вот и дом, где разместилась, их первая эскадрилья.

— Прошу! — Галантно пропуская каждую девушку, через порог, проговорил Евгений.

Внутри уже слышались бурные приветствия, взрывы смех, и остроты. Дека пропустив всех, так сказать через себя, вошел и сам. Со всех сторон слышалось:

— Реваз.

— Рая.

— Антон.

— Маша.

— Оля.

— Семен.

Всего Жека с Михаилом, привели с собой, одиннадцать летчиц, то есть на всех не хватило, и парни принялись выпячивать, свои преимущества. Но к тем летчицам, у кого звание, было выше их, присматривались осторожно, и с опаской. Последовало вручение цветов — тут без разницы кому, какой букет — все они, одинаковые. Затем, все уселись за столы — началось угощение, и поднятие тостов за знакомство.

Откуда взялось вино, Жека не знал, но свой эффект оно произвело. Говоря просто — парни становились смелее, девушки расслабление, и более расположены к общению. Самая простая, и первая цель достигнута — все веселы, радостны, отвлечены от реальности последних месяцев, и по-своему счастливы.

Евгений понимая, что пора уже определить объект желаний, начал присматриваться к девушкам — ведь еще чуть-чуть, и начнутся танцы. И кто посмел — тот, и успел, с тем учетом, что количество не равное. Катерина зыркала в его сторону, но больше ничем, себя не проявляла, и он заставил себя, выбрать другую партнершу для танца. Но Купидон, если выпускает стрелу, то не промазывает — никто ему не нравился как капитан в юбке, хотя летчицы носили штаны, и о ее ножках он судить не мог.

— Что ж ситуация не ясна — подумал Евгений — но прояснять ее некогда. Пора на штурм!

В этот момент дверь распахнулась, и вошли еще летчицы, в сопровождении летчиков, из полка Евгения. Весть о том, что происходит в расположении первой эскадрильи, быстро разнеслась. Скоро набьются — будет не продохнуть. А пока, всех конечно приняли, усадили. Шуток, смеха и разговоров добавилось. А вскоре все немного захмелели, и заиграла и музыка. Жека встал, демонстративно и целенаправленно, подошел к Екатерине, и протянул руку — далее буксовать, он был не намерен. Она естественно приняла приглашение на танец, и они вышли в центр комнаты.

Катя, уже подала ему руки как для вальса, но Жека, попросту уложил их себе на плечи, и автоматически прижав девушку к себе, начал плавные движения и покачивания. Вот только забыл — в этом времени танцуют иначе, и выдерживая расстояние между партнерами. Но он сделал это так уверенно, привычно и мягко, что товарищ капитан, оказалась плотно прижата к нему, всеми частями тела, неожиданно для нее самой.

— Ты что творишь? Мы же не одни…

— Прости, но выпустить такую птичку, я не в силах…

Она сама, с усилием отодвинулась от него, но не намного, и спросила:

— Ты где рос? Откуда родом?

— А тебе зачем?

— Интересно… Где таких нахалов растят? Я еще понимаю, руки распускают, когда наедине, но вот так…

— Где был там уже нет. А руки я не распускал. Ты еще скажи — глазами раздеваю и… Открою тебе секрет — все мужчины так смотрят.

— Ты распускал, но без рук…

— Это я могу. Хочешь, выйдем — и покажу. Даже пальцем тебя не трону. Правда нужно будет уединиться, и еще кое-что…

— Твоя наглость меня поражает… Ты что решил меня приступом брать?

— Ну, я бы пел как соловей тебе дифирамбы, читал стихи, и все такое. Но ограничен во времени — ты же понимаешь, два полка на одном аэродроме продержат не больше недели. — Вынужденно сказал Жека. — Хочешь, доверься мне, и я тебя свожу в сказку, подарю наслаждение и ласку.

Может это был и перебор, может все слишком поспешно, но Евгений точно знал — скоро их авиакорпус передадут в 5-ю воздушную армию, которая входит в состав Степного фронта. И они возможно, никогда больше не увидятся. Да и флюиды, делали свою дело, учитывая близость тел.

Екатерина покрутила головой и заметила:

— О, народу все прибавляется. Даже наши девочки, почти все тут. Пока командиры полков общаются, почти весь летный состав, перемещается сюда. С нами пришли: Женя Прохорова, Маша Глуховцева, Лера Хомякова, Рая Беляева, Оля Попова, Ирина Олькова, Тамара Памятных и Валя Гвоздикова. А ваши гусары-однополчане привели Клаву Панкратову, Анну Демченко, Машу Кузнецову, Зою Пожидаеву, Лилю Литвяк, и Катю Буданову.

— Думаешь, влетит?

— Как знать? Разрядка всем, не то, что нужна — она необходима. Командиры это понимают — одних речей замполитов не хватит… Ладно идем за стол, там похоже будет концерт под гитару. И вон гармошку принесли.

— Идем, еще выпьем, а то скоро ничего не останется. — Жеке пришлось признать — она еще не готова, что ж придется подождать. Полчаса.

Они вернулись к столу, еще выпил, и, послушав гитарный перебор, со всем известными песнями, посмеялись над шутками Александра Колесникова. Затем на Жеку вдруг накатило, он взял гитару, чуть брынькнул вспоминая, и запел:

Эту песню Визбора он помнил плохо, может что-то напутал, и изменил — но все прониклись, это было про них, про всех. Вот тут-то Катя и сказала:

— Женя, пойдем, подышим.

— Я только "за" — уже слишком тесно.

Может она имела в виду, совсем не то, о чем Евгений подумал, но он уже вошел в раж, и его не остановило бы и ведро холодной воды. Они встали, и вышли в слегка спавшую, летнюю жару.

— Вон там вроде сад уцелел — проговорила Катя — идем туда.

— Идем — согласился Жека, выискивая глазами сено, или что-то в этом роде.

Опошлять момент не хотелось, поэтому он, поддерживая беседу, вел девушку подальше. Вскоре тут, посреди войны, им попался, чудом уцелевший, живописный уголок. Небольшой пруд, ивы, вокруг фруктовый сад. Настроение романтичное, влечение взаимное, место подходящее — что еще нудно? И Жека остановившись, развернул девушку к себе, притянул ее, и немного наклонив, поцеловал. Она уже и не думала сопротивляться. Теперь нужно, оставить, хорошие и незабываемые воспоминания о себе. А в спешке, этого не сделать.

И как бы, между прочим, ведя товарища капитана, к импровизированному ложу, останавливаясь, целуя и обнимая ее, он стал касаться ладонями, интимных мест Незабудки. Так прикасаясь лишь частично, нежно, и аккуратно, и, тем не менее, понемногу, настраивая ее на нужный лад. Наверное, в цветущем саду, было бы, еще более романтично, но не тот месяц… Да и любоваться цветущими деревьями нужно днем.

Они остановились, припали друг к другу,… И бросились, словно в омут головой. В порыве страсти, снималась одежда, она же стала и покрывалом, Жека бережно уложил, а не завалил сою избранницу, на это "ложе", и принялся покрывать поцелуями ее тело. Затем нависнув над ней, показал что такое "без рук". А когда она была готова, они слились в экстазе. Она стонала, и что-то шептала, обнимая его. Жека перенес свои поцелуи на ее шею, но не забывал и про губы.

— О, что ты делаешь? Я почти теряю сознание…

— Это только начало милая, ты главное участвуй…

— Я отвыкла…

Еще немного, и она в сладкой неге, но он не успокаивался. Шепча на ушко жаркие слова, подсказывал, что нужно делать. И они смогли подстроиться друг под друга. Но для первого раза, Евгений не мог позволить себе все. Не мог ее раскрепостить на всю катушку — для этого нужны недели. Если конечно она не опытная жрица любви.

Словно то было в последний раз в жизни, они предавались любви, нежности и ласке, забыв обо всем. Наконец оторвавшись друг от друга, просто лежали.

— Может, искупаемся? — Предложил Евгений, чуть погодя.

— Давай.

И они, обнявшись, пошли к воде. Вошли в пруд, окунулись, и снова увлеклись друг другом — страсть становилась сильнее. Вернулись, немного обсохли, и некоторое время, просто лежали рядом, глядя на звездное небо, и наслаждаясь покоем. Но счетчик времени, работал в голове у Жеки без сбоев, и он перешел ко второй фазе ее покорения — вертел, уже податливую Екатерину, как его "Лавочкин" делает "бочку", и в итоге девушка оказалась сверху.

— Ну, теперь посмотрим кто, кого победил? И кто, кого уложил…

— Давай, не отвлекайся…

Они еще долго смаковали друг друга, пока сереющее небо, не напомнило — они боевые летчики, и пора возвращаться.

— Как не хочется никуда идти. Возвращаться в серые будни войны — одеваясь, проговорила Катя — кто знает, увидимся ли еще?

— Нужно стараться. Пару дней, мы точно будем близко.

Оделись, снова прошли по тропинке, и поцеловавшись распрощались — и у него, и у нее, свои обязанности. И как чувствовали — Жека не успел даже лечь, еще только поднялась заря, он получил задание — вылететь на разведку. Ведь ситуация на фронте все время менялась. И все авиаполки фронтов, высылали своих летчиков разведать обстановку. "Яки", "Пешки" "Сушки", взлетали в предрассветное небо, и Жека, тоже поднял свой, с маскировочной раскраской самолет. Он, и майор Подорожный, были почти уверены — его не собьют, и немцам этот "Лавочкин", не достанется.

… Настроение прекрасное, самолет словно чувствует — отлично слушается рулей, а мотор радостно, хоть и монотонно поет свою песню. Внизу родная земля, она ждет освобождения. Ждет, когда снова раздастся радостный смех на ее лугах и полях. Жеке, так и хочется запеть давно забытое в его время:

Не знает, и не узнает. Потому что в его времени ее больше нет. А сейчас она есть, но по ней не поездить, над ней не полетать. Хотя над некоторыми ее республиками, еще возможно…

Евгений потряс головой, отгоняя лишние сейчас мысли. Ручку от себя, и он словно ныряет в область зеленого цвета. Теперь низко, над самой лесополосой, в стан врага. Искать нужно как всегда вражеские аэродромы, железнодорожные узлы, и скопление бронетехники. Хотя в приоритете — аэродромы с бомбардировщиками. Чем меньше их прилетит, и принесет с собой, смертоносный груз, тем лучше.

Мелкие колонны, или населенные пункты захваченные фашистами, он не любил — продырявить могут, а толка от такой разведки почти нет. Вот аэродром или железнодорожный узел с составами, на которых техника, орудия, или цистерны с горючим, это другое дело. Мост конечно тоже цель, но не столь значимая, даже если по нему, проходят пути. Еще неплохо бы обнаружить танки, но заметить их не во время передвижения, сложно. Ведь, как правило, их прячут и маскируют. В общем, наибольшую опасность представляют собой бомбардировщики — от них урон всем. И танкам, и артиллерии, и мотострелковым войскам, и аэродромам, и перегонам.

Промелькнули вкрапления озер, проселочные дороги, и большое село, с укреплениями, готовыми к противотанковому бою. Жека резко взял в сторону — не зачем привлекать к себе внимание, чем дольше его не обнаружат, тем больше он обследует. Наконец удача повернулась к нему лицом. Расчищенное поле между полосками деревьев — немцы тоже не всегда успевали обустраивать свои аэродромы, потому те тоже были полевыми. И с них могли влетать, не все самолеты, потому и базировались на таких аэродромах только определенные марки и типы самолетов.

Но противник обладал достаточной мощью, чтобы обойтись и этим. Жека решил набрать высоту, чтобы заснять еще и огневые точки, а самому быть вне опасности. Он врубил форсаж — дополнительный впрыск топлива, налег на ручку и включил аппаратуру. Пролетел высоко над вражеским аэродромом, а затем, отсняв еще и окрестности, отметил все на карте, и повернул в сторону линии фронта. Справился он удачно — теперь главная задача, доставить отснятый материал.

Выжженная перепаханная снарядами земля, сгоревшая техника, обрушенные укрепления. Кажется, дальше опасаться нечего, но асы-охотники, залетают далеко — быть бдительным не помешает. А может, кто ищет — тот находит. И уже на пути к аэродрому, Жека заметил пару "мессершмиттов" с желтыми коками. Но его они не видели, а намеревались атаковать низко летящий У-2.

— Знают гады — подумал Евгений — что мы такие самолеты используем для связи, или как штабные. Ночники-то поодиночке не летают. Давай парень держись, сейчас я им покажу…

Его самолет в небе — это тоже ориентир для своих, и приманка для чужаков.

Только он сейчас не наживка, а соратник, неизвестного пилота. Жека уже отжал ручку от себя, регулируя высоту, и готовясь зайти одному из "мессерв" в хвост, как вдруг рядом оказался знакомый "Як". Он пристроился так незаметно, что Евгений вздрогнул — как он мог пропустить? Жека на всякий случай быстро повертел головой, проверяя — нет ли еще сюрпризов? И услышал в наушниках.

— Чего крутишься "Полосатик"? Это я. Атакуем!

— Понял тебя Незабудка. Давай зададим им жару…

Их два, истребителя, которые объединяли лишь звезды на крыльях, догнали "худых", и дружно открыли огонь. Позиция была выгодной, угол наклона траектории тоже, немецкие летчики попробовали уйти из-под атаки, но было уже слишком поздно. Огненные трасы воткнулись в "мессершмитты", и те, потеряв управление, и оставляя за собой длинный шлейф, понеслись к земле…

— Вот так, чтоб неповадно было — услышал Жека, в наушниках голос Екатерины. — Ладно, расходимся — мне еще за остальными, своими лететь…

— Понял. Тогда до встречи на земле.

Они покачали штабисту крыльями, и с набором высоты и небольшим креном, круто разлетелись. А выровняв машину, Евгений повел свой самолет в сторону аэродрома. Долетел, сделал круг, выпустил шасси и закрылки, уменьшил обороты, и стал заходить на посадку. Его уже ждали — как-никак день только начинался, и по привезенным разведданным, могла быть организована операция.

Жека отодвинул фонарь, вылез на крыло, и, сняв перчатки и шлем, проговорил Николаю:

— Я там слегка пострелял — скажи, пусть зарядят… Я в штаб.

Вскоре Евгений уже докладывал, переносил со своей карты пометки на штабную, и в целом описывал ситуацию в квадрате. Пленки уже проявлялись, но кое-что он рассказа и устно. Итог разведвылета напрашивался сам собой — раз цели наземные, значит очередное сопровождение. А раз в последнее время полк летает в тандеме с Полбинцами, значит — будут оберегать "Петляковы".

Но как, как-то раз подметил майор Подорожный, Жека знал, а тем более помнил не все. Не каждый день или неделю. И предстоящий вылет оказался сюрпризом и для него. В начале дня, по приказу командира, первая эскадрилья взлетела с иной целью…

Пока, суть да дело, пока командиры планировали и разрабатывали задание, не выспавшийся Евгений, умел прикорнуть прямо под крылом самолета. За это время воздушные массы, успели выполнить часть круговорота — испарения поднялись вверх, и сформировались в грозовой фронт. Погода изменилась. Но влетали все еще, что называется посуху. А поднявшись в воздух, все были немного ошеломлены — белесое небо затягивают облака, видимость неважная — в общем, условия непривычные…

От рассветной синевы, не осталось и следа, эскадрилья в боевом порядке двигалась в сторону линии фронта. Внезапно Евгений, летевший немного выше и впереди, сумел рассмотреть странно окрашенные самолеты. Они появились неожиданно, ниже них. По зеленому фону разбросаны черные пятна — летний камуфляж — не такой как у самого Жеки — у него светлые полосы, сменяются темными равномерно.

— Ниже нас по курсу наблюдаю около трех десятков "юнкеров" — тут же передал Жека.

— Вижу — отозвался Яманов. — Звено летит за звеном. Три девятки. Явно готовятся к бомбометанию по Томаровке, а там скопление наших танков. Иду в атаку!

Противник, очевидно, понял, что обнаружен. "Лапотники" начали маневрировать, и удирать, видимо рассчитывая скрыться на фоне остатка зелени. Комэск не потратил зря и секунды — быстро отправив один "Юнкерс" на землю. И тут же передал своему ведомому:

— Бей! Прикрываю!

И тот стремительно атакует, и сбивает фашистский бомбардировщик.

Еще двух сбивают братья Колесниковы. И тут как назло — откуда ни возьмись — "мессеры". Тоже размалеваны. Видимо воевали еще в небе Европы.

Завязывается бой. Жека по-нисходящей, вертит "бочку" и пристраивается в хвост к "мессеру", но тот удирает в облака.

— Упустил! — Чертыхается он — крученый гад попался, вот незадача…

Зато Амелин доказывает, что не зря будет выдвинут в командиры эскадрильи, и принят в партию — сбивает другого "мессершмитта". Так, прикрывая танкистов, летчики учились сбивать и размалеванных фрицев, и замаскированных. Немцев рассеяли, сколько смогли — подожгли, но далеко преследовать не стали. Их задача — прикрытие, и никто не должен прорваться, чтобы отбомбиться. После этого боя, летчики еще не раз, обсуждаем тактику ведения боя с камуфлированными самолетами. Только маскировку каждый месяц не меняют, а погода меняется, как и времена года. И местность, над которой летаешь. Поэтому кто в выигрышном положении — еще не понятно?

Полет домой, все в приподнятом настроении, и не победа этому причиной. Сегодня, как ни когда, почти весь летный состав, желал чтобы скорее наступил вечер — всем хотелось "повторения банкета". После вчерашнего знакомства с соседями, авторитет Евгения и Михаила, вырос среди однополчан. И хотя их заслуги в этом почти что, не было — событие запомнилось всем. Несмотря на то и дело накрапывающий дождик, аэродром был хорошо укатан, и летчики "выкраивая погоду", вылетали по нескольку раз в день на сопровождение и прикрытие наземных войск. Но вот грунт все-таки раскис, местами стоят лужи, небо серое, обложное — вердикт ясен — погода нелетная!

И это на руку, всей неженатой молодежи. Это возможность еще раз побыть вместе. Еще раз уединиться, правда, теперь уж не под звездами. И Жека с Катей, не исключение, даже, наоборот — у них все продвигается еще стремительнее. Любое свободное время они проводят вместе. Но летняя непогода, дело редкое, и быстропроходящее, — снова вылеты, воздушные бои и сопровождение полбинцев. Пилоты "Пешек" не жалея себя, наносили удары по отходящему противнику, по резервам, которые тот подтягивал. Немцы, отходя, оказывают сильное сопротивление. Обстановка сложная. Но ведь теперь советские войска ведут наступательные бои!

Вылет за вылетом, которых на день приходилось делать не раз, сменяли друг друга. Напряженные трудодни, жара, неизвестность, выматывали всех, но вот пришла пора собирать плоды. К третьему августа, части Западного и Брянского фронтов подошли к Орлу, а войска Степного фронта перешли в наступление. И в полку заговорили:

— Наша берет! Скоро двинемся…

Все радовались, а Жека усиленно думал — как быть ему, но ничего в голову не приходило. Ведь уже сейчас возник своеобразный напряг — стал штурманом полка Антон Яманов, а комэском их первой, был назначен Алексей Амелин. У которого явно несколько другое отношение к нему — Евгению. Да и вообще за три месяца, летный состав полка стал несколько другим, и Жека чувствовал себя немного не в своей тарелке.

С некоторых пор, видя уже других комэсков, вместо Яманова и Федора Семенова, назначенного помощником комполка, и другие перемены в командном составе, он стал словно чужой среди своих. Ведь в основном вокруг было другое поколение, с комсомольским прошлым, и иными принципами.

С Екатериной, теперь они, виделись не так часто, как им бы хотелось. Но счастливые, как известно — часов не наблюдают, и Жека тоже выпал из времени, забыв вести подсчет событиям. И тут как гром среди ясного неба — войска Воронежского и Степного фронтов, полностью восстановили положение, которое занимали на Курском выступе до немецкого наступления. Операция "Цитадель", разработанная германским командованием, провалилась. Враг был еще силен, и предстояли ожесточенные бои. Но перелом наступил. Об этом стало известно двадцать третьего июля, а уже двадцать четвертого, войска Степного фронта сосредоточились севернее Белгорода. Это и радовало и огорчало Евгения — он понимал — Мендельсон для них с Катей не заиграет, но если тяга есть, ее сложно унять… Но еще нужна какая-то уверенность в том, что тебя не вбросит отсюда, так как забросило.

Как-то раз, когда Жека выходил из штаба, замполит — майор Мельников, попытался в очередной раз вывести Евгения на чистую воду — пока у него это, не очень-то удавалось. С тем учетом, что и комполка, и начальник штаба, и парторг, и штурман, и даже товарищ из особого отдела, были как бы лояльны. Подрывной деятельностью Жека не занимался, историй после разговора с капитаном Беляевым не травил, а пользы полку приносил немало. Но что-то майору не давало покоя.

— Ну что товарищ "консультант", не знаю уж какого ранга — чем порадуете? Не об обстановке на фронте, а например — как там в Москве? Когда наступление?

Жека глянул на отрывной календарь, на часы, и с непроницаемым лицом ответил:

— Через два дня все узнаете. Разглашать раньше срока — не имею права. Но могу, намекнуть — в ближайшее время, будет то, чего с начала войны, еще не было, ни разу! И об этом узнает вся страна.

После майор Подорожный рассказывал — как у замполита, да и всех, кто тогда присутствовал: — вытянулись лица, когда стало известно, что пятого августа был очищен от врага Белгород, и освобожден Орел. А вечером в Москве прозвучал салют — первый за время Великой Отечественной войны. Это был салют в честь шести фронтов, победивших в сражении на Курском выступе. И в их числе — Степного. Войска выполнили задачу, поставленную перед ними — измотали врага активной обороной, остановили его и сами перешли в наступление, которое уже не могли остановить никакие силы.

В плане подозрительности — Жеке стало жить немного легче. Его намек о салюте, как-то сразу охладил пыл слишком рьяных офицеров. Войска Воронежского и Степного фронтов нанесли ряд совместных ударов по противнику и двинулись вперед в разных направлениях. Войска Воронежского вели наступление на Ахтырку, а войска их, Степного, повернули на юг — к Харькову.

Было ясно, что немцы постараются его удержать любой ценой. Но доверие к Евгению возросло.

Как-то раз, он в ожидании сигнала на взлет, Жека сидел в кабине своего "Лавочкина". Настроение, медленно, но уверенно, приближалось к упадническому. И причина этому вовсе не амурные дела, хотя конечно, и они тоже. Все дело в том, что в нем иссякал боевой запал — ведь Евгений ни как не собирался пройти всю войну до победного конца. Да это и было невозможно, прежде всего, потому, что к январю не станет его покровителя и защитника — командира их части Сергея Ивановича Подорожного. Ему на смену придет майор Ольховский Николай Иванович, и он сразу заинтересуется странным летчиком. Как и особист, в принципе хороший мужик, продолжит, пока сдерживаемую работу…

Обрывая ход мыслей Евгения, раздался гул моторов — кто-то приближался к аэродрому. Он повернул голову в ту сторону — к аэродрому, на бреющем подлетел "Пе-2". По манере полета, было видно, что ведет его, опытный и бывалый летчик. Но что случилось? Ведь линия фронта находится недалеко, за ним легко могли увязаться "худые", а "Пешка" летела без сопровождения. Но вот пилот, мастерски посадил машину у опушки леса, из замаскированного КП вышел Подорожный и быстро зашагал к бомбардировщику. И вскоре вместе с пилотом, они уже шли на КП, о чем-то оживленно говоря.

Оказалось, прилетел сам командир 1-го бомбардировочного авиакорпуса — генерал И. С. Полбин, о мастерстве и отваге которого, все были наслышаны. Он шел рядом с Подорожным, и зорко посматривал по сторонам. А чуть погодя, подбежал связной и передал, что всем командирам эскадрилий приказано срочно явиться на КП. Жеку понятно туда не звали, он и так знал — зачем генерал пожаловал — познакомиться и договориться о совместной боевой деятельности. Они все вместе уже били врага. Но теперь Полбин решил обсудить, как еще лучше наладить четкое взаимодействие.

— Понеслась — протянул Жека — опять никакого тебе патрулирования. И я как сбоку припеку. Пора выбивать себе отдельные задания…

И действительно, вскоре состоялся вылет. А дальше, начиная с момента прилета генерала, полк только то и делал, что вылетал на сопровождение. Правда скучно не было никому — пилоты "Пешек", летали в самую гущу сражения, и прикрывая их, приходилось часто схватываться с истребителями врага. Фашистам наносился серьезный урон, и уже бодро звучал в наушниках голоса экипажей бомбардировщиков:

— "Маленькие, будьте внимательны! Еще заход делаем".

Рядовая работа для бомбардировщиков и прикрывающих их истребителей продолжалась — такие у них будни. Завтрак — вылет, а то и два, обед — вылет, и только после ужина можно немного забыть о тяжелом распорядке. Это приносило облегчение и немного радости — шанс пообщаться с соседками. Но всему наступает конец — сегодня Жека прощался с Катей…

Что дальше? Можно ли на что-то надеяться? О ее дальнейшей судьбе узнать было не у кого. Был телефон, но не существовало интернета, была память, но о девушке он никогда, и ничего не знал. Сегодня был вообще прощальный вечер — завтра его полк, перелетал. Он получил задание прикрывать наземные войска, и перелетал ближе к линии фронта на Харьковское направление.

Слова ничего не скажут, как ты их не выстраивай. Жека был влюблен как мальчишка, и как не старался себя сдерживать — ничего не получалось. От всегдашнего задора и веселости Екатерины не осталось и следа, она словно чувствовала — они больше не встретятся. И потому прочь усталость и переживания — одна лишь ночь у нас с тобой, как это банально, не звучит. И они дарили себя друг другу. Шептали насыщенные чувствами слова, вглядывались в лица, стараясь запомнить каждую черточку, и наслаждаясь ласками до рассвета…