Потянулись боевые будни, для эскадрильи — в боевых и разведывательных вылетах, для Жеки, по причине выхода из строя, его самолета — в изучении матчасти, и боевых дежурствах на "остатке". Еще несколько дней, полк вылетал на прикрытие войск. В бой противник, как правило, не вступал, и летчики, в несложной обстановке прикрывая войска, отрабатывали слетанность групп.
Жека же будучи безлошадным, по приказу комполка дежурил на одном, из уже вновь имеющихся "остатков" — самолетов ни за кем не закрепленных, и латанных, перелатанных. Тех машинах, которые были выведены из строя, и собирались, из запчастей других, не подлежащих восстановлению машин. За линию фронта, на таких самолетах, конечно летали, но когда ситуация с самолетами улучшилась, старались использовать "остатки" по месту.
Евгений с Мишей Попко, пока их эскадрилья готовилась к боевому заданию, дежурили на земле. И это боевое дежурство заключалось в том, чтобы два часа сидеть в кабине самолета, и ждать ракеты. Как шутили летчики — два часа сидения, на сидении.
В минуты вынужденного "бездействия", сидя в кабине безхозного "Лавочкина", Жека доставал "мобильный". Включал телефон, и тихо проигрывал пару треков, уже не сберегая заряд аккумулятора — тот хоть и был лучше литиевого, все равно почти сел. Жека отключил все, что можно, но… В мыслях он грезил, мечтая о боевых вылетах, и все чаще непонятно почему перед глазами начинали мелькать картины с заживо сгорающими советскими летчиками. Появлялись эпизоды расстрелов немецкими летчиками, пилотов выбросившихся с парашютом, или вонзавшихся на своих крылатых машинах в землю, реки и болота.
Отчего он так грезил, Жека понять не мог. Может, сказывались увиденные когда-то фильмы, может что-то из области запредельного, забросившего его сюда. Как ни странно со здоровьем у него, все было более-менее, это для полетов на реактивных, сверхзвуковых самолетов, его забраковали. Да и медицина в будущем, шагнула вперед, проверяя такие показатели организма, что здесь в сороковых годах, даже и не снились…
Дежурство закончилось, он передал своеобразный караул, и они вместе с Михаилом отправились к себе в расположение. А там, их товарищи вовсю, готовились к заданию, тщательно изучали карту района — штурман полка проверял всех придирчиво. Яманов усиленно готовил состав эскадрильи, и готовился сам. Его слова: — таких летунов на задание не возьму — страшили каждого куда сильнее вражеского налета. Это значило — вверх таких не берут, и тут, про таких не поют…
— Жека ты чего такой насупленный — поинтересовался Реваз — случилось чего?
— "Конь" болеет — невесело пошутил Евгений — а он как бы друг, а я его полечить не могу. Да и жара эта достала.
— Так скажи комполка или стартеху — пусть озадачат тыловиков.
— Это все время…
Тут прибежал адъютант их эскадрильи, и передал команду идти на построение. Все быстро пошли на полевой плац, где уже выстраивались летчики других эскадрилий. Построились, и командир части начал:
Товарищи летчики! Перед нами стала необходимость — использовать всю мощь нашего истребителя, его летно-тактические качества. Нужно вести бой не только на горизонталях, но и на вертикалях. Изучайте опыт боев на Кубани. Овладевайте в бою инициативой. Техника пилотирования должна быть безукоризненной — управлять самолетом вы должны в любом положении. Ну и главная новость — перед нами поставлена необычная задача: — овладеть новым способом боевой деятельности — бомбометанием — с истребителя, и свободной охотой в тылу врага по наземным целям группой и парами.
Все удивленно уставились на комполка. У каждого в глазах немой вопрос — но как же — мы же истребители? Подорожный усмехнулся, и продолжил:
— Основная наша задача — сопровождение и разведка — не снимается. Но, истребитель-бомбардировщик может понадобиться, когда враг будет отступать. Быстрее бомбардировщиков можно будет появиться над целью, и поразить ее. Обдумайте это, и на обед. Разойтись!
Жека и себе усмехнулся — реакция летного и инженерного состава, была понятна, но он знал — справятся. Потому в обсуждении новости участия не принял — у него главная проблема — самолет, которые его сюда занес, он же должен и вынести. Вот каждый со своими мыслями отправились на обед. Где их ждал холодный, зеленый борщ, вареники и квас. А после обеда стали заниматься проработкой вопроса, по переоборудованию самолетов, и где проводить учебные тренировки?
Евгений же, усиленно прикидывал — как поступить ему? "Лавочкин," на котором он летал, дошел до его времени со времен войны. И на нем принимал участие в боях какой-то летчик, может даже не один. Значит самолет долен попасть в руки того летчика, и он вмешиваться не может, иначе в реконструкции, это Ла5, участвовать не будет. Выход один — достать запчасти и вернуться назад в свое время, до того момента, когда его самолет поступит на вооружение, сойдя с конвейера. А для этого надо напрячь комполка, потому что только тот может выбить их. Даже с завода. Иначе придется летать на "остатках" до обновления самолетного парка…
Жека, делать нечего — внутренне надеясь, что его вклад в общее дело, превышает хлопоты с ним самим, отправился в штаб. Вошел, по форме представился, позволил себе напомнить, о возникшей проблеме с самолетом.
— Женя, я делаю все от меня зависящее. — Ответил майор на его просьбу. — И если не выйдет получить запчасти, наши технари если это возможно, их вручную выточат. Нужно время. А пока на одном из резервных, осваивай бомбометание. Летать на нем ты не будешь, но тренироваться сможешь. Так что приступай.
— Есть приступать — ответил Евгений, козырнул, и, развернувшись, вышел.
Пока он решал свои вопросы, инженер и техники прикинули, как и где можно закрепить бомбу. И уже весь полк, энергично взялся за дело под руководством командира, штурмана и старшего инженера. Было выбрано место для учебного полигона, достали извести, на земле начертили крест больших размеров, и обвели белым кругом. Теперь можно было приступать к тренировкам. Точнее, к тренировочным полетам.
Смысл был понятен всем — если сбрасываемая бомба не вылетала из круга, летчику ставился зачет, а если вылетала, что ж — пересдача. В общем, пару дней ушел на подготовку полигона, самолетов, и пилотов. Утро начиналось с завтрака, а после только с перерывами на обед, свободные от вылетов летчики, изучали весь процесс сброса бомб. Затем ужин, вечерний досуг, и все по-новой. И вот наконец, летный состав, взялся за теорию бомбометания, в том числе и Евгений. Вот так, проведя несколько тренировок, впервые начали вылетать с настоящими бомбами, но естественно без взрывателей, на учебный полигон.
… Наступила и Жекина очередь сбрасывать учебные бомбы. Он влетел сразу после завтрака, и вот под крылом самолета проносится освобожденная земля, на ней уже работают колхозники. Жизнь не стоит на месте, в любое время. Мирная, отрадная картина. Но на душе не спокойно — не дает покоя навязчивая мысль — не оторвались бы бомбы? Хотя сам, как и все летчики, принимал участие в подвеске бомб и знает, что нет. Но так уж устроен ум…
Перед полигоном, Евгений сосредоточился — сейчас особенно важна правильная последовательность действий. Он включил тумблера. Начал выполнять маневр и бросил самолет в пикирование. Высота быстро уменьшается, а земля нарастает и приближается.
— Все, пора! — Решил Евгений, и нажал на кнопку сброса.
Сброс, истребитель чуть легчает. Жека тянет ручку управления, и выводит его из пике. Сразу оглядывается, и…. Разочарованно вздыхает — бомбы упали до круга. Остается безрезультатно лететь обратно, хотя отсутствие результата, тоже результат.
Приземлился, заглушил мотор, отодвинул фонарь и вылез. И естественно попал под шквал вопросов. Вскоре выяснилось — не лучшим образом, дело обстояло и у его товарищей.
— Нда — протянул — Игорь Середа — бомбером быть не так-то и запросто.
— А ты думал, скинул над целью и попал? — Усмехнулся комэск — как бы ни так.
— Ну я… — стушевался парень, и махнул рукой.
Так начался первый разбор этих тренировочных вылетов. Вскоре более-менее в ошибках разобрались. Но после этого комэск Антон Яманов, сам стал брать каждого из летчиков своей эскадрильи, в совместный полет. А на подлете к полигону, лично показывал, как нужно строить маневр, какой нужен угол. Ну а уже перед кругом внизу, учитывая инерцию самолета, когда нажимать кнопку сброса. В нужный момент, он командовал:
— Сброс!
И повинуясь его команде, летчики жали кнопку, и тогда бомбы не выходили из круга. А на земле, все выслушивали, еще и его наставления:
— Вы будете в тыл врага летать — там надо действовать смело — говорил Яманов. — Встретите сильное сопротивление. Но помните — после войны это все восстанавливать. Наносите ущерб умело, точечно, если это мосты. Все объекты и вражеские силы, прикрываются сильным зенитным огнем. Потому к цели нужно выходить и атаковать ее внезапно. Вам придется вступать в бои с истребителями противника, и тут первым увидеть их — уже половина успеха. Стремительность и меткость, помогает сражаться даже с превосходящим числом, вражеских самолетов.
У всего полка в те дни были одни заботы — быстрее научится всем приемам боя, и получить превосходство в воздухе, и одно желание — быстрее победить, и увидеть родных. Евгений же знал точно — им это удастся, хоть и не всем, а вот ему… Вопрос с его возвращением так и повис в воздухе. Ни когда вновь откроется "окно", ни где, ни откроется ли вообще? Жека не знал. Увидит ли когда-нибудь родных и приятелей тоже. И если ему суждено остаться в этом времени — он готов летать, и бить врага. А после войны продолжить службу, если здоровье не ухудшится еще больше, и он не сможет летать даже на винтовых самолетах.
Он немного знал, что ждало полк, но не имел и малейшего представления, что ждет его самого? А единственным человеком способным ему помочь хотя бы в малом, был и оставался майор Сергей Иванович Подорожный, и от него зависело многое, если не все. И от того, жив тот, или нет, тоже. И вот как-то произошел такой случай…
В один из разведвылетов, командир части отправился в паре, с недавно назначенным на место штурмана полка, капитаном Игнатовым. Полетели они в район южнее Белгорода. К самолетам подвесили бомбы, чтобы на практике проверить эффективность бомбометания с истребителя. И тут проявилось невыполнение главного правила — пара должна быть слетанной.
Ведь летчики были опытными, но не слетанными. Итог понятен. Когда вернулся один Подорожный, Жека особо и не удивился. С комполка их разлучит смерть — в декабре этого же года, и это знание угнетало…
Рассказ комполка был краток и жесток:
— Едва мы успели сбросить бомбы на головы врага, как неожиданно были атакованы группой немецких истребителей. Игнатова сбили. Я только видел, как он спустился с парашютом. Сел на нейтральную полосу, так что думаю с ним все в порядке. А так вылет показал, что маневрировать с бомбами тяжело. Вероятно, придется летать с прикрытием…
Жека удовлетворенно кивнул — его появление в полку, и участие в боях, глобально ничего не изменило, значит, ход истории идет, как и должен. Он и дальше не должен что-то нарушать, даже если очень хочется. Ведь ЛА-5, при том, что всеми параметрами не уступал "мессеру" и "фоккеру", был еще не совершенен. В кабине температура повышалась до шестидесяти градусов, на многих самолетах, выпущенных в первом квартале 1943 года, растрескивалась и отслаивалась обшивки. В общем, недоделок и промашек было много.
Такое качество техники серьезно сказывалось на результатах боев. "Фоккеры" и "мессеры" были на порядок более живучи, по сравнению с советскими истребителями, и потому советским летчикам приходилось отдавать два-три своих самолета за один чужой.
Вот это, Евгений при всем желании изменить не мог, не мог уберечь, и защитить своих новых товарищей и приятелей. Самолет улучшит только время, а жизнь летчику спасет, только навык, опыт и мастерство. Ну и взаимовыручка, чтобы шансы выжить увеличились.
— Что ж — проговорил Жека — постараюсь помочь. По мере возможности конечно.
За то время, пока полк базировался в Чернянке, у молодых и бывалых летчиков, выработались: слетанность в паре, и звеньях, ориентация в наземном пространстве, расчетливость и решительность. Успешно занимались летчики во всех эскадрильях. Вылетая на прикрытие и разведку, летный состав замечал, что и свои силы, и силы врага, все прибывают. По всему было видно, что предстоит грандиозная битва. Но никто, конечно, не представлял себе всю сложность обстановки на фронтах, оборонявших Курский выступ. Не могли летчики постичь всей сложности взаимодействия армий и фронтов. Все только начиналось.
Молодые, толком еще не обстрелянные пилоты из пополнения слетались. И полк, как бы став единым целым, одной ударной единицей, наконец, был готов к масштабным боям. Но комэск все еще считал пополнение желторотыми юнцами, поучал по любому поводу, и того же требовал от Евгения. А тот был все еще между небом и землей — все еще без своего полосатого самолета. Вот ему и приходилось становиться кем-то вроде фронтового лектора. И Жека порциями выдавал нравоучения:
— Все вы уже в курсе, что к Курскому выступу направлены новые типы танков — "тигр", "пантера", самоходные орудия "фердинанд". Так же мы узнали, что сюда, к южному фасу выступа, противник стянул лучшие силы своего четвертого воздушного флота: — эскадры асов, модернизированные бомбардировщики "Хейнкель-111", истребители "Фокке-Вульф-190а", с которыми у нас еще не было особого опыта борьбы. Фоккер-190-4 — изначально истребитель-бомбардировщик. Он тяжелее и "мессера", и наших "Яков". Но тем не менее — летает быстрее, имеет лучшие, чем у Яков, скороподъемность, и мощное вооружение. Как раз наш противник. Он бронирован, и сильно проигрывает в горизонтальном маневре, на чем его и можно подловить.
Жека сделал паузу и призадумался — что может сказать, а что нет, и продолжил:
— Многое зависит от вашего мастерства и принятия верных решений. Битва будет такой, каких еще не было — стянуты очень крупные силы. И помните — главная задача выжить, потому что кто-то же должен бить врага, и гнать его до самого Берлина. Потому не допускайте оплошностей, зря не подставляйтесь.
— Построение! — Прерывая Евгения — вбежал адъютант эскадрильи.
Летчики высыпали на улицу, и стали строиться в шеренгу. Жека занял свое место, и с ощущением того, что это уже происходило, стал слушать комполка. Было уже второе июля.
— Товарищи летчики, объявлена круглосуточная боевая готовность. Враг, скопивший большие силы, может в любую минуту перейти в наступление. Сейчас обстановка на фронтах накалена до предела. Днем барражирование и разведка, а если тревога будет ночью — все немедленно на аэродром! Всем, все понятно?
— Так точно. — Стройный хор голосов.
— Тогда разойтись.
Жека, спросив у комэска разрешения, сразу отправился к техникам, с ними, в последние дни, он проводил все свое свободное время. Самолет должен быть в строю, и не только потому, что это средство его возврата домой — именно на нем он хотел погрузиться в гущу предстоящей битвы. Помимо мотора, который перебрали, внесли и некоторые изменения, о которых он рассказал. Теперь все упиралось в двигатель, детали для которого решили вытачивать вручную. Естественно сначала разобрали те, которые вышли из строя, и проверили можно ли их восстановить?
Завтрак, обед, ужин, между ними боевые дежурства, душ, и отработка маневров на земле. Эта и последующие ночи прошли спокойно. Но толком спать никто уже не мог, в ожидании были настороже, спали чутко — просыпались от малейшего шороха. И вот на заре пятого июля в окно постучали, и прозвучало:
— Боевая тревога! Боевая тревога!
Жека вскочил вместе со всеми, летчики вмиг оделись и что есть силы, бросились бежать на аэродром. Сюда уже доносятся отдаленные раскаты артподготовки.
Построились. Командир части, встревоженный и взволнованный, довел до состава полка следующее:
— Товарищи, сегодня на нашем Белгородско-Курском направлении, враг перешел в наступление. Задача перед полком, пока не поставлена. Мы должны быть в повышенной готовности. Поэскадрильно установлено дежурство в самолетах. Ждите сигнала на вылет.
Хоть желание имели и все летчики, дежурить пришлось по очереди. Евгению тоже пришлось, отбыть свое время на "Лавочкине", который ему выделили из "остатков". Завтрак принесли в самолет, но есть не хотелось. Подошел Егорыч, понимающе посмотрел на Жеку, и сказал:
— Сам знаешь — не хочешь, через силу ешь. Крепче будешь!
— Знаю, да кусок в горло не лезет. Как там успехи?
— Работаем…
Прошел час, Жека изнывая, еле высиживал в кабине. Как говорится — хуже нет, чем ждать, и догонять. В данном случае ждать. Но пришлось — весь первый день полк находился на дежурстве. И почему-то не вылетал, хотя по радио летчики слышали, что в воздухе идут напряженные бои. А тут еще в стороне от аэродрома, на боевое задание пролетали группы самолетов…
К вечеру полк снова собрал Подорожный. Вид у комполка озабоченный, но говорить начал спокойно, уверенно:
— К своему утреннему сообщению добавлю — немцы перешли в наступление и на северном фасе Курского выступа, на Орловско-Курском направлении. Наши войска упорно обороняются. Крупные силы авиации поддерживают наступление немецко-фашистских захватчиков. Противник стремится захватить господство в воздухе. Летчики нашей 2-й воздушной армии сегодня вели ожесточенные бои. Уже сбиты десятки вражеских самолетов. Но это еще не успех.
Командир части выдержал паузу, и продолжил жестче:
— Сегодня утром, стало ясно, что стратегия немцев более эффективна, чем наша. На северном фасе дуги, "Юнкерс", под прикрытием "фоккеров", вошли в район над нашими частями, Их встретил патруль из восемнадцати "Яков". Наши собратья разделились: десять из них попытались связать боем вражеские истребители, а восемь попытались прорваться к бомбардировщикам. Прорваться удалось только четверым, были сбиты четыре "лапотника". Но на выходе из атаки два "яка" были сбиты. Тот десяток, который пытался связать "фоккеры" тоже был уничтожен. Конечно, победа в бою определяется не потерями, а результатом. Тут важно то, что прикрываемые немецкие бомбардировщики, прошли зону контроля нашей авиации, и выполнили поставленные задачи. Нанесли авиаудары по заданным целям. В связи с этим, перед полком поставлена задача — прикрывать с воздуха наши наземные войска на Обоянском направлении — главном направлении вражеского удара. Прошу немедленно снять бомбодержатели. Завтра с рассветом будьте готовы к выполнению ответственной задачи! Успех будет зависеть от слаженной и четкой работы всего полка. А сейчас всем разойтись, и отдыхать.
Жека тут же направился к ремзоне, но до него долетели слова комэска, обращенные к бывалым летчикам:
— Нам уже приходилось летать на прикрытие, но тогда противник подтягивал резервы, производил перегруппировку сил, наращивал авиацию. Теперь условия другие — обстановка, и наземная, и воздушная, быстро меняются. Мы должны быть готовы ко всему…
Евгений с внутренним трепетом, спешил "проведать" свой ЛА-5фн, он надеялся что техники, среди которых были мастера на все руки, заканчивают ремонт. Когда он подошел, они как раз в первый раз запускали мотор. Жека обрадовано принялся горячо благодарить и обнимать всех кто стоял внизу, и ждать когда из кабины вылезет Веткин.
— Спасибо братцы — кричал он — вовек не забуду.
Выключив двигатель, вылез Николай, и проговорил:
— Ну так вроде бы все нормально, но нужна проверка в воздухе. Под нагрузкой.
— Боюсь, я проверю его уже в бою — ответил Жека — так что подготовьте, пожалуйста, все. И оружейникам скажите.
На радостях, Жека готов был прыгать как ребенок, с таким настроением и пошел в эскадрилию, а уже вместе со своими товарищами, на ужин. Сегодня давали гречку со свининой, и салат из свежих овощей. Запив все компотом, с пирожками, пошли на воздух, мечтая о прохладе — в комнате жара, и заснуть трудно, а надо.
— Может, поставим кровати под навесом — предложил Семен — и не так жарко, и в случае налета, к укрытию быстрее добежим.
— Это мысль — подумав, ответил ему комэск — может хоть так, выспимся.
Пока все это проделывали Евгением овладело волнение — он то знал, завтра точно вылет, точно горячая схватка в воздухе. Но одно дело знать — другое участвовать.
… Раннее утро шестого июля, быстрый подъем как по тревоге, завтрак в самолетах, и напряженное ожидание — все готовы к немедленному вылету. Жека не отрываясь, смотрел в сторону КП. Но взвились три зеленые ракеты — это сигнал на вылет третьей эскадрильи, и взлетела она. Время идет, но вот и сигнал для его первой. Жека запустил мотор, и вырулил на взлет.
И вот он в воздухе. Эскадрилья принимает боевой порядок. И слажено летит к линии фронта. В наушниках шлемофона гул и крики. Иногда четко слышны чьи-то отрывистые команды:
— Прикрой! Атакую!
— Внимание, слева "мессер"!
С земли следует команда:
— Соколы, атакуйте! Бейте их, бейте!
Набор высоты. Издали видна линия фронта, пожары. Горит своя и вражеская техника. Район изучен хорошо — Евгений узнает населенные пункты Яковлевку, Завидовку, и Покровку. Еще пару минут лета, и эскадрилья, у линии фронта. Внизу — море огня, дым поднимается на большую высоту, даже в кабине чувствуется запах гари.
— С земли летят зенитные снаряды, то тут, то там вспышки от разрывов.
— Маневрируем — командует Яманов — враг старается расстроить наш боевой порядок — так его истребителям будет легче нас атаковать… Держать строй!
Выполняя маневр, Жека постарался оценить обстановку, по возможности осмотреться, и заметил — справа впереди идет ожесточенный воздушный бой. Кучность самолетов непривычно большая. Падают сбитые вражеские самолеты и свои. Тут еще надо разобраться, что делать, но, не давая хода мыслям, с земли раздается спокойный голос командира корпуса — генерала Подгорного:
— Внимание! Приближается большая группа "Юнкерсов". Увеличить скорость. Встретить врага до линии фронта!
Жека посмотрел и принялся считать, но его опередил комэск:
— По курсу более двадцати "лапотников". Атакуем!
"Юнкерсы" летят ниже, следуют к линии фронта — их цель ясна. Главное успеет х перехватить, и заставит отбомбиться на головы своих наземных сил. Но они летят под прикрытием истребителей, и задача усложняется. А нужно перехватить их до линии фронта, перехватить их до линии фронта.
— Орлы, за Родину! Атакую — прикрой!
Яманов рванул вперед, за ним его ведомый — Леня Амелин. Эскадрилия увеличивает скорость, чтобы удерживать боевой порядок. Поры мощный, рьяный, а спаренные пушки, это не шутки. Жека видит, как наперерез устремляются "мессершмитты". Но поздно, им уже не остановить такой единый порыв. И они пытаются атаковать самолет комэска…
Евгений бросил самолет в сторону вражеских истребителей, и дал заградительную очередь. Немцу пришлось отвернуть, и самолет Яманова сближается с бомбардировщиком. Но все не так просто — фашистские стрелки открывают яростный огонь. Потянулись огненные трассы. И Жеке, кажется, что больше всего трасс тянется к машине комэска и к его.
Самолет Яманова резко идет вниз, и у Жеки екнуло сердце — неужели сбит!?
Но вот "лавочкин" комэска стремительно идет вверх и снизу атакует "юнкерс". Бьет его в упор, с короткой дистанции. Немецкий самолет, загорается и падает. Бомбардировщики заметались. Только успевай вертеть головой да маневрировать: исход боя решают секунды. А "Мессершмитты" усиливают атаки. Жека отбивая их, дает еще пару очередей — а его самого, надежно прикрывает ведомый — Михаил Попко. Но главное не "мессеры", главная задача — уничтожать бомбардировщики.
Жека попытался атаковать один из "юнкерсов", зайти к нему в хвост. Но тот маневрирует. Уходит из прицела. И Евгений не успевает открыть огонь то его самого, то ведомого, атакуют "мессеры". И Евгению, и его товарищам, все время приходится вступать с ними в бой, помогать друг другу и словом и огнем.
— Сокол 12 — "мессер" на хвосте!
— Полосатый слева!
— Мудрый, прикрой — атакую!
— Саня! Ко мне пара "худых" прицепилась, не могу сбросить…
Братья Александр и Иван Колесниковы, хоть и новички, летают в паре, и у них хорошая слетанность, но сейчас Ваньку приходится туго. Его выручает Жора Саркисян. Взаимовыручка вещь не маловажная, и Жека об этом тоже помит — больше старается помогать своим, чем сбить самолет противника. Так и надо — меньше следов, меньше упоминаний, и вмешательства в историю полка.
— Добей! — Кричит он Михаилу, оставляя возможность прикончить, уже поврежденный, вражеский самолет.
Глаза устают от круговерти, перед ними все время мелькают силуэты "Лавочкиных" и вражеских самолетов. Несмотря на уверенную и яростную атаку, "юнкерсы" не уходят. Они встают в оборонительный круг, таким образом, защищая друг друга. Зайти им в хвост становится еще труднее, но попытки делать надо — необходимо сбить еще несколько самолетов. Только тогда враг дрогнет.
Так проходит несколько минут — для воздушного боя срок немалый.
Жека старается действовать точно и стремительно, но не всегда выходит — боится за самолет. Комэска он потерял из виду, но слышит его голос:
— Бей их, сволочей!
Жеке удается провести самолет под огнем противника, и зайти "юнкерсу" в хвост. Сближение. Теперь поймать в прицел. Дистанция подходящая. И палец, вроде сам собой вдавливает гашетки. Залп, но "юнкерс" не падает. Еще очередь. Немец начал маневрировать.
— Вот сука — сквозь зубы выдавил Жека — ладно, сейчас…
Забывая обо всем, он почти вплотную сблизился с противником. "Юнкерс" по-прежнему маневрирует.
— Нет, теперь не уйдешь! — Еще одна очередь.
Враг вспыхивает и падает. Теперь быстро взмыть вверх и вправо. Бой продолжается. Жека отметил, как упал еще один "юнкерс", за ним — "мессершмитт": их сбили летчики его эскадрильи. Строй вражеских бомбардировщиков рассыпался. Немцы в беспорядке сбрасыват бомбы на голову своих же войск и стараются ретироваться.
Яманов предает всем:
Сбор, сбор!
Жека покрутил головой — они с ведомым Мишей Попко сейчас выше всех. И увидел свежую группу, числом приблизительно три десятка вражеских бомбардировщиков. Они летели нагло, без прикрытия истребителей. Вероятно, немцы решили, что господство в воздухе ими завоевано. Нужно срочно предупредить:
— Сокол 9, приближается свежая группа.
Но в шуме боя по-прежнему слышится: "Сбор, сбор!"
Решение пришло мгновенно: — пока группа будет собираться, они успеют атаковать противника. И он дал команду:
— Миха, атакуем вдвоем! Идем на снижение!
— Есть.
Быстрое сближение с "юнкерсами". Они начинают перестроение, стрелки открыли огонь, но Евгений тверд в своем решении.
— Прикрой! Атакую!
Два истребителя конечно не угроза, но если проделать все мастерски, можно нанести серьезный ущерб. Жека быстро сзади снизу пристроился к вражескому самолету. Сел ему "на хвост". Отчетливо видны черные кресты. Враг в прицеле… И Жека дав очередь в упор, отвалил, давая шанс ведомому. Маневр уклонения, горка, очередь… "Лапотник: вдруг резко поворачивает в сторону, в глубь своего строя, и чуть не сталкивается с другим "юнкерсом".
Жека осмотрелся — они одни, их эскадрилья тю-тю. Взгляд на стрелку показания топлива — горючее на исходе.
— Ладно, Михась, крепись — вдвоем споем.
— Командир, горючего мало. Смотри, домой не дойдем.
Евгений и сам видит — стрелка бензомера приближается к красной черте. А это означает: немедленно на посадку. Но "юнкерсы" еще здесь. Надо сорвать налет.
— Еще минуту… — передал он — давай им покажем, где раки зимуют…
Но не одну, а еще несколько минут, они гонялись за "юнкерсами". Появлялись то здесь, то там. Немцы, вероятно, решили, что советских истребителей много. И случилось то, чего Жека с Михаилом добивались. Противник дрогнул — нервы не выдержали, и фашисты повернули на запад.
— Возвращаемся. Если что готовься на вынужденную или поперек полосы.
— Понял.
С горем пополам дотянули. Сели, правда, по всем правилам, но горючего хватило только на то, чтобы зарулить на стоянку. Жека устало откинулся на спинку всем телом. Вылезать не хотелось. Просто открыл фонарь чтобы показать — с ним все в порядке, и сидел, приводя ритм сердца в норму.
— Ты цел? Как мотор? — Словно из-под земли, нарисовался Николай Веткин.
— Я в норме. А мотор — отлично. Работает как часики.
Жека все-таки нехотя вылез, так сказать из огня да в дневную, июльскую жару. Да и в горле пересохло — пить хотелось нестерпимо. Хлебнул из ведра, и немного плеснул на себя, а затем сразу пошел проведать как ведомый?
С Михаилом все было нормально, но переброситься словами, они не успели. Набежали летчики и техники, их окружили друзья.
— Ребят, куда вы делись?
— Куда вы запропали?
— Что случилось?
Михаил стал рассказывать, как Жека зажег самолет, как он отбил атаку, как они вдвоем гонялись за "юнкерсами". А Евгений подтянулся, выпрямился, и под стать бывалым летчикам — отправился к командиру эскадрильи. А когда, увидев его, даже растерялся — тот смотрел на него исподлобья, нахмурив брови.
— Женя ты же не новичок. Как ты мог от группы оторваться?! Почему не выполнил мое требование?
Жека рассказал про новую группу бомбардировщиков.
— Вот как, это конечно похвально. Но не за "сбитым" ли ты гоняешься? В таких сложных условиях надо быть сдержанным, а то вмиг собьют. Дерзости и смелости, у тебя хоть отбавляй — это хорошо, но в бою нельзя отрываться от группы и действовать очертя голову. Ты не только свою жизнь подвергал угрозе. Уяснил?
— Так точно. Я все понял. — отчеканил Жека — разрешите идти?
— Иди, подумай.
Жека пошел к Михаилу Попко, и извинился.
— Что товарищ старший лейтенант — влетело?
— Влетело. Так что учись подчиняться приказам всегда. Матвей полечится, и через пару лней, и летая с ним, всегда это помни. Он твой ведущий.
— А вы?
— А у меня другая миссия…. Идем на разбор полетов.
… Комполка не смотря на успехи подчиненных, был, не в особо радостном настроении. И начал не с них.
— Ну что орлы — сегодня вы хорошо поработали. Но считаю нужным кое-что довести до вашего сведенья… Итак, изначально наше командование выбрало тактику на захват полного господства в воздухе. Для этого были разработаны графики постоянного дежурства в воздухе групп истребителей по двадцать — тридцать машин. Немцы же выбрали стратегию концентрированного действия — использования больших авиационных групп для нанесения массированных ударов. И как показала практика — захватывая "господство в воздухе", мы не в состоянии защитить не только свои наземные войска, но и самих себя.
Слегка возмущенный гул голосов.
— Я говорю не про наш полк. Но прошу учесть — немцы атакуют армадами в несколько сотен бомбардировщиков под прикрытием десятков "фоккеров" и "мессеров". Патрули советских истребителей окаались почти беззащитны перед этой силой. Так, группа из шести Як-1 и двух Як-7б в районе Малоархангельска была атакована двумя десятками ФВ 190. За сорок минут боя было сбито пять наших истребителей, немцы же потеряли две машины. Естественно, прикрываемые ими бомбардировщики спокойно отработали все свои наземные цели, нанеся серьезный урон советским войскам. Вывод? Предположения?
Высказался комэск третьей эскадрильи Федор Семенов:
— Думаю, имеет место неправильное назначение типов наших истребителей…
— Поясни.
— Считаю что, например полки, которые летают на "Лавочкиных", лучше использовать как атакующие силы — в боях с вражескими истребителями и бомбардировщиками, в прикрытие наземных войск, и разведке.
— Почему не в сопровождении?
— Лучше "Яков", "Илы" никто прикрыть не может. В этой деле "Ла-5" ему уступает. Будучи во всем средним истребителем, "Як" чертовски хорош в "непосредственном прикрытии" любых бомберов, но "Илы" это его конек. "Ил-2" и "Яки" взаимно дополняют друг друга. Они как меч и щит. Ведь как только "мессера" ни пытаются зайти на штурмовики, нападая со всех сторон, и отовсюду. Но "яки" успевали их встретить раньше, чем они могут атаковать. В этой карусели вокруг штурмовиков, "Як 1" вне конкуренции.
— Твоя мысль ясна. Будем учитывать. Я доложу. А теперь все обедать.
Вижу устали — ваш вылет разберем. после.
Отправились на обед, в жару особо есть не хочется — но повара потрудились — приготовили окрошку, салаты, и пирожки. Запили компотом, и стали обсуждать вылет. Думали, этот бой был нелегким, но знай, летчики, что их ждет впереди, так бы не считали.
После обеда Жека вновь отправился к своему самолету, на этот раз просто улегся под крылом, и переждать дневной зной. Он лежал и смотрел, все думая — имеет ли самолет какое-то отношение к переносу в это время? Что послужило толчком? Ведь перенесся только он, а не все летящее звено. Как вернуться, что нужно сделать? Он не собирался делать это прямо завтра, но понять нужно. Нет интернета, чтобы поискать информацию о временных переносах. Нет библиотек под рукой с нужной литературой. Нет ничего — только голова да мысли.
Лежал он спокойно 0 знал ни налета, ни вылетов сегодня уже не будет. Постепенно мысли перетекли в другое русло — о женщинах. В полку из женского состава, ему мало кто нравился, а вот та, летчица, что назвала себя Незабудкой, из головы не шла. Да только что он о ней знал. Бортовой номер ее "Яка", и все. Ни и какого полка, ни других данных. Что ж зряшные мысли…
После короткого отдыха — разбор полетов. Обсуждение ошибок и рекомендации. После разбора — ужин, где каждому однополчанину хотелось поделиться впечатлениями о сегодняшних боях. Голоса, смех, стук ложек и ножей — все слилось в сплошной гул. Заиграл баян. Братья Колесниковы стали отбивать чечетку. Кирилл Евстигнеев не выдерживает и тоже пускается в пляс.
Расслабились немного, но завтра новый боевой трудодень — нужно выспаться. Но после отбоя долго, ни кто не может заснуть. У всех перед глазами воздушные схватки. Никто не знал — это только начало…
Утро пришло как всегда тогда, когда, наконец, засыпается. Боевые будни — даже если еще от сна туманится мозг — вставай. Жека заставил себя одеться, и пошел к рукомойнику, умываться, и тут его позвали. А точнее вызвали. Комполка вкратце обрисовал картину:
— Женя, сам понимаешь — бывалых летчиков раз, два и обчелся. А вылетать нужно. А тут повадились асы-охотники Люфтваффе, наших подкарауливать. Как правило, они летают парами. Атакуют со стороны солнца, из-за облаков, залетают с территории, освобожденной от фашистов в зимней кампании. И стремятся.
Внезапной, короткой атакой нарушить наш боевой порядок — сбивая отставшие самолеты. Вот почему я требую все время отрабатывать слетанность. Полетите звеном — задача, прикрытие войск на Обоянском направлении. Старший ты. Вторая пара Петраков — Жигуленко. Готовность двадцать минут и вылет. Все понятно?
— Так точно. Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Жека вернулся в расположение, доложил о задании комэску, и вместе с тремя, остальными летчиками, он тщательно подготовился к полету, стараясь продумать разные варианты боя на случай атаки истребителей. Так подготавливают к вылету свою эскадрилью комэски, но методы у всех разные.
Время пробежало быстро, завтракали уже в самолетах. Сигнал. Все пора!