На службе ордена

Глава шестнадцатая. Долгожданное превращение пса в человека

Хотя у Легара, Эолтана и Бура и имелся свой дом в Большом Шуме, пусть и стоявший не в деревне, а на самом краю поляны, за небольшим даже не холмиком, а просто бугром, почти впритык к лесу, и они давно уже стали в деревне своими, кроме дракона в лес никто из них не совался. Рыцарь однажды прогулялся по Синему Бору и даже углубился в него километров на десять, но после пятичасового сражения с чёрными волками, с воплями вылетел в изодранной в клочья одежде и искусанный до крови даже не смотря на магические доспехи. Своими когтями эти хищные твари буквально исполосовали его любимый наряд из чёртовой кожи, а всю остальную одежду и обувь и вовсе сожрали. Зато Легар обзавёлся шкурами семью здоровенных, матёрых чёрных волков и одного столь же чёрного и потому жутко свирепого, громадного оленя и его рогами, которого он нёс к дому, но чуть было не потерял. Волки хотели лишить Легара добычи, которую он тащил на себе, и поплатились за это своей жизнью и шкурами. Это произошло через полгода после того, как они так бесцеремонно поселились в Большом Шуме и вернулись в эту деревню, с оглушительным скандалом завершив свою третью миссию.

Изодранный в клочья, окровавленный, но весело хохочущий во всё горло, полоумный рыцарь неба доказал тем самым большешумцам, что они имеют теперь полное право жить в их деревне, хотя Бур всё же поостерёгся пойти в лес на охоту. Ну, против него большешумцы ничего не имели, так как считали, что тот справится даже с самим Хозяином Синего Бора, огромным чёрным туром, но попросили грифона не убивать этого великана. Да, уж, знали бы они, как обрадовали этим Бура. С тех пор грифон если и заходил в Синий Бор, то недалеко, до ближайшего глубокого овражка, который превратил в отхожее место. Из шкур, которые добыл в лесу Легар, молодая жена мельника Уртена - Энни, пошила рыцарю отличные штаны, камзол и сапоги из плотной чёрной оленьей замши, а также несколько рубахи из тончайшей волчьей замши, похожей на чёрный шелк. Из такой же замши она сшила ему исподние портки, носки и перчатки без пальцев, чтобы не столько защищать руки от холода, сколько скрывать золотой браслет рыцаря. Наряд получился может быть и простой, но невероятно прочный, даже прочнее, чем из чёртовой кожи.

Рога оленя Легар приколотил над входом в их большой дом с громадными дверями и всего одной единственной комнатой. С той поры они сделались в деревне своими, ведь Синий Бор, покряхтев и поскрипев для порядка, принял рыцаря и его друзей. Приняли его и жители деревни Большой Шум, народ отчаянной храбрости, хотя диковатый и на дух не переносивший городских жителей, включая даже магов. И жил бы Легар в этой деревне припеваючи, тем более, что приглянулся нескольким молодым вдовам, не посылай его Золотой Марг чёрт знает куда. Поэтому он иногда отсутствовал по два, три месяца, иногда по полгода, а один раз даже застрял в Подгорном королевстве Теродан на целых два года, хотя запросто мог и вообще не вернуться с той подземной войны. Всё бы ничего, но так уж повелось с его самой первой миссии на континенте Хедеран, что каждая последующая, не смотря на впечатляющие результаты, оканчивалась крупным, а иногда и вовсе грандиозным, скандалом, из-за чего Легар разругался вдрызг чуть ли не со всеми королями и стал особо нежелательной персоной в добрых двух десятках королевств.

О том, чтобы поселиться в цитадели Золотого Марга, теперь уже вообще не шло и речи, поскольку это было небезопасно. Более того, орки так и вовсе открыто выражали ему своё недовольство потому, что везде, где бы Легар не появился, рыцарь неба так или иначе ломался весь привычный жизненный уклад, хотя при этом он находил выход из самых неприятных и опасных ситуаций, грозящих большой кровью и неисчислимыми бедами. За свой неказистый, но удобный, наряд, он получил прозвище Чёрный Вестник и даже орки называли его так, пока он не снимал с головы чёрную косынку и не показывал свой обруч с белым камнем, но и тогда они крайне неохотно поднимали вверх правую руку и склоняли перед ним голову. Нигде, кроме деревни Большой Шум, Легар так и не завёл себе друзей, если не считать тех одиннадцати рыцарей из Золотого Марга, с которыми вместе проходил обучение в Семёрке. Ну, те парни также, как и он, находились на особом счету и по сути дела являлись членами его команды, хотя они не так уж часто работали вместе.

Легару, по большому счёту, было плевать на всё, что он и делал, порой доводя даже магов в цитадели Золотого Марга до бешенства, хотя тех и радовало, что королей он всё же третирует больше. Зато короли и даже некоторые владыки эльфов несколько раз устраивали на него покушения, подсылая самых умелых наёмных убийц. Правда, безуспешно, наёмные убийцы у них быстро закончились, а Чёрный Вестник по-прежнему оставался для них самой главной угрозой. Легар за те семнадцать лет, что жил в Большом Шуме, заматерел, огрубел и сделался совершенно невыносимым. Ко всем он относился настороженно и с нескрываемой иронией, драк первым никогда не начинал, но если на него нападали, то бил так, чтобы его противник уже не мог подняться без посторонней помощи. Сильнее физически он в общем-то не стал, но зато приобрёл огромный боевой опыт. Однако, получив несколько тяжелых ранений, а одно и вовсе чуть ли не смертельное, после которого маги-гномы выхаживали его четыре месяца, Легар был теперь не так гибок, как в годы своей юности и к тому же прихрамывал на правую ногу, но своей быстроты и выносливости не утерял.

Постоянно магических доспехов рыцарь уже не носил, поскольку они, пусть и понемногу, но всё же отнимали часть силы рыцаря и потому однажды подвели его. После того случая, когда сбрендившие гномы выстрелили в него из своей пушки так метко, что ядро угодило ему в живот и доспехи прогнулись внутрь так, что у желудок чуть не разорвал лёгкие, он надевал их только перед боем. Так выходило надёжнее и давало хоть какую-то гарантию, что он не умрёт молодым. Впрочем, его молодость уже прошла. Что ни говори, а сорок один год для рыцаря это уже возраст, особенно если тобой постоянно затыкают самые опасные дыры, а сам ты постоянно норовишь выбить зубы какому-нибудь зарвавшемуся королю. Увы, но человек всё же не грифон, срок жизни которого сравним с эльфийским. Буру стукнуло уже четыреста тридцать лет, а он, иной раз, вёл себя, словно игривый котёнок. Впрочем, Легар внешне тоже практически не постарел, а лишь возмужал и если бы не бритая на лысо голова и хромота, то снискал бы себя лавры писаного красавца.

Загорелый, белозубый и голубоглазый, одетый всё же хоть и просто, но элегантно, он, словно магнитом, манил к себе женщин, но, к их негодованию, переспав с какой-нибудь красоткой, тут же бесследно исчезал. О том, чтобы жениться, Легар не помышлял, да, и на ком? Ведь даже те вдовушки, которые частенько навещали его, когда он возвращался в деревню, говаривали, что такого мужа, как он, и злейшей врагине не пожелаешь, а вот любовник он славный, нежный и очень ласковый. Поэтому он и не забивал себе голову подобной мутью. Тем более, что его друг Эолтан по-прежнему оставался псом и ещё ни разу не обернулся не то что человеком, а даже каким-нибудь заморенным, человекоподобным уродцем-гремлином. Зато Эолтан уже целых десять дней подряд мог носиться по Синему Бору в облике громадного рыжего пса, после чего всего на сутки превращался в пса-призрака. Впрочем, обернуться призраком он мог в любой момент и потому оставался незаменимым и самым лучшим разведчиком. Впрочем, облачённый в магические доспехи, как воин, он стоил трёх десятков тяжелых рыцарей в магических доспехах.

Честно говоря, Легара это просто бесило и он по пять раз на дню крыл богов ночи Аштавию и Тавруса таким матом, что даже у резкого на язык Бура от удивления клюв раскрывался. А уж как он этим пугал односельчан, считавших ночных богов чуть ли не своими родителями. Увы, ничего не помогало. Эолтан от этого в человека не превращался, а потому довольно часто бывший дракон пребывал в мрачном настроении. Да, веселиться старому другу Легара не приходилось, особенно когда во время очередной охотничьей вылазки на него нападали блохи. Тогда материться начинал уже он, но поскольку его бурная натура требовала таких экспедиций, то очень часто из большого дома, стоявшего на отшибе, до ближайших домов доносился остервенелый собачий лай вперемешку с отборным матом. Это означало, что Эолтан притащил из леса очередного чёрного оленя и нахватался от него злющих и кусачих чёрных блох. В таком случае кто-нибудь из соседей немедленно являлся на крик, чтобы помощь освежевать его добычу. После этого и вовсе начиналась комедия, пёс отправлялся на озеро, топить блох.

Делалось это весьма оригинальным образом. Эолтан забирался вместе с чёрными блохами, переселившимися на него с оленя, а ему почему-то всегда попадались самые блохастые рогали, в озеро и превращался в нём в пса-призрака, после чего выбирался на берег, а глупые блохи становились лёгкой добычей мелкой рыбёшки. После этого, повернувшись к озеру хвостом, пёс-дракон материализовался и с истошным криком: - "Вот вам, подлые твари!", энергично шаркал задними лапами по траве и, весело виляя хвостом, бежал обратно к дому. Так заканчивалась практически каждая охота Эолтана и в Большом Шуме к этому давно уже привыкли. Не могли привыкнуть жители деревни, все сплошь охотники, только к одному, как пёс, пусть даже такой крупный, размером с крупного телка, мог притащить из леса здоровенного оленя, да, при этом ещё и отбиться от чёрных волков, больших любителей отобрать у кого-нибудь чужую добычу.

Не удивлялся этому один только Легар. Он лежал на огромных полатях, покрытых поверх тюфяка огромной шкурой чёрного медведя, злобного зверя с длинной, шелковистой шерстью, как-то раз сдуру забравшегося однажды не просто в деревню, а в их дом и думал, что будет лучше, сходить за харчами к соседям или отправить Эолтана, спящего у него в ногах, на охоту? Свежатинка, конечно, дело хорошее, тем более оленина, на свиней пёс-дракон никогда не разменивался, но у соседей можно ведь разжиться и всем остальным. Овощами, яйцами, сметаной, колбасой и, что самое главное, вином. Есть Легару уже хотелось, а вот подниматься с полатей ещё нет.

Вчера в полдень они вернулись в Большой Шум из Золотого Марга, где Легар докладывал Селенусу и его банде сварливых, вечно недовольных магистров о выполнении очередного задания. На этот раз вместо того, чтобы извести под корень злобных кобольдов в одном небольшом горном королевстве, он вздёрнул на виселице полторы дюжины охотников на детёнышей этого малого народца, собственноручно посадил на кол начавшего интенсивно чернеть мага, изготавливавшего из их внутренностей снадобья, покалечил три десятка рыцарей из личной охраны короля, набил его величеству морду так, что та вся опухла, лишив того передних зубов, после чего между кобольдами, людьми и горными орками был заключён договор о вечном мире и справедливой торговле. За кобольдов его подписал Эолтан. По этому договору кобольды отныне могли спокойно появляться в трёх городах королевства и во всех его деревнях и хуторах, чтобы менять изумруды и другие драгоценные камни на молоко, сметану и белый сыр. Гарантией их безопасности стала смертная казнь за убийство кобольда.

Почему-то такое решение проблемы людей и орков, с которыми несколько столетий воевали эти пугливые, слабые, но чертовски упрямые существа ростом с трёхлетнего ребёнка, вызвало у многих магов зубовный скрежет. Легар, который два с лишним месяца голым шастал по горам, чтобы понять, какого рожна нужно кобольдам, так разозлился, что отобрал у магистра Тревиада его магический посох и переломил его через колено. Ну, а поскольку магистр не хотел отдавать ему посох с навершием в виде засушенной головы кобольда и изумрудами вместо глаз, он засветил тому кулаком в глаз. Зато теперь, когда магистр Тревиад уже не сможет насылать на кобольдов порчу, те точно прекратят свою партизанскую войну на всём Илмирине. Сразу после этого Легар смотался в Кантерию, отдал кобольдам голову их древнего короля и ещё раз пригрозил людям, что вернётся в горы по первой же просьбе малого народца, но не один, а вместе со всеми своими друзьями, и тогда они точно прольют здесь целые реки крови. Человеческой и орочьей.

Легар лежал на медвежьей шкуре под одеялом, пошитом из собольих шкурок и с грустью думал о том, что если бы он отправился в Кантерию семнадцать лет назад, то тем самым сохранил жизнь тысячам этих крохотных, смешных человечков с несуразно большими головами, похожими на желудь. Кобольды, в благодарность за своё спасение, подарили ему свою древнюю реликвию, плоский изумруд ромбовидной формы длиной с палец. Вождь кобольдов, старый Мургураш, вешая этот амулет ему на шею, прошамкал беззубым ртом:

- Великий Чёрный Защитник, может быть это всё и брехня, но старый Гулгураш сказал мне, помирая, что Драконий Глаз однажды принесёт нашему спасителю огромную радость. А вообще-то ты дурак, Чёрный Защитник. Если бы ты не сверкал голой задницей среди скал, а пришел в наши горы в своей чёрной одежде, то никто не стал бы стрелять по тебе отравленными колючками. Ты, уж, прости меня, старого, но это я исхитрился попасть колючкой тебе в яйца. Ох, и завопил же ты. Я даже задержался, чтобы послушать, и тогда твой друг Эолтан сцапал меня потому, что все мои воины трусливо убежали.

Посмотрев через изумруд на Бура, мирно спящего на своей лежанке, накрыв голову крылом, Легар улыбнулся, зевнул и тоже натянул пушистое одеяло себе на голову, чтобы спрятаться от первых лучей солнца. Утро только начиналось, а ему хотелось выспаться. После вчерашнего скандала с ломанием магических посохов, маги обязательно постараются найти для них ещё какую-нибудь неразрешимую проблему и не станут с этим затягивать. Иногда ему казалось, что у жителей Илмирина совершенно нет мозгов. Иначе чем тогда объяснить, что они сначала начинают воевать друг с другом, а уже потом, когда им становится понятно, что ещё две, три битвы и обоим воюющим сторонам придёт конец, принимаются выяснять, из-за чего же они всё это время воевали? Не хотели они разбираться и в тех случаях, когда, скажем, селились не там, где нужно. Правда, куда больше всё-таки возникало проблем из-за разобщённости. Имея все предпосылки к тому, чтобы жить на этой огромной планете в мире, помогая друг другу, все большие народы и даже малые народцы старались держаться друг от друга подальше, хотя и не всегда.

Легару всё это уже порядком надоело, но больше всего ему осточертело, что Селенус так и не удосужился до сих пор определить, в чём же всё-таки заключается корень всех проблем Илмирина и что именно нужно сделать, чтобы приблизить, наконец, Эру Драконов. Вчера он убрался из цитадели не с пустыми руками. Помимо головы короля кобольдов Шамшураша Первого и последнего, он, пользуясь суматохой, привнесённой Эолтаном, когда тот решил хорошенько погонять магистров во главе с Селенусом, прихватил с собой со стола толстенную книженцию в потрёпанном кожаном переплёте. Вчера вечером, вернувшись домой, Легар открыл её и ему даже стало жалко, почему та не попала в его руки раньше, ведь это оказалась весьма занимательная книга, которая называлась - "Полное и самое подробное описание больших и малых народов Илмирина и их обычаев, составленное магистром Гордерусом Ахтенбаем". Похоже, что хоть в чём-то им обоим, наконец, повезло.

Рыцарь снова начал засыпать, но, услышал негромкое курлыканье грифона в небе, моментально вскочил со своей кровати. Вместе с ним подскочили Бур и Эолтан. Этот звук не сулил им ничего хорошего, так как означал прилёт в Большой Шум нарочного рыцаря, что обычно предшествовало самым тяжелым поручениям. Сопляков к ним давно уже не посылали, во избежание травм различной степени тяжести, а когда речь заходила о всяких пустяках, Догант Фрейм или Селенус связывались с Уртеном через магический кристалл. Первым вылетел из дома Эолтан, а вслед за ним грифон, свирепо прорычав:

- Легги, если это какой-нибудь посланец-засранец, я его точно сожру! Совсем обнаглели, сволочи, даже отдохнуть не дают.

Легар со вздохом принялся надевать на себя ещё влажную замшевую одежду, развешанную на стульях и разложенную на столе. Хорошо, что за ночь та успела немного просохнуть. Он вернулся вчера домой грязный, как свинья, выбравшаяся из болота, а потому первым делом затеял стирку и выкупался. Надев на себя штаны и рубаху, он провёл рукой по покрытому колючей щетиной подбородку и тоже вышел широкую веранду. Едва только взглянув в небо, он чуть не сверзился со ступенек, увидев, кто именно прилетел в Большой Шум. Это была Стания собственной персоной, юная магесса из Золотого Марга, внучка Селенуса, вбившая себе в голову, что Легар тайно влюблён в неё, хотя всё было как раз наоборот, это она втрескалась в него по уши и вот уже больше года всячески домогалась взаимности, да, вот беда, ничуточки ему не нравилась. Он уже переспал с несколькими молодыми магессами и навсегда зарёкся иметь дело с этими вредными фифочками с множеством непомерных запросов. Увидев Станию, он даже застонал и когда принялся помогать девушке, одетой в мужское платье, спускаться с грифонихи, спросил:

- Послушай, существо, какого чёрта ты сюда припёрлось? Могла бы подумать о том, что мне нужно хорошенько выспаться.

Существом Легар называл высокую, худощавую девушку с изумительной фигурой, обворожительной грудью, всегда выставленной ему напоказ, точёной шейкой и просто невероятно очаровательным личиком в обрамлении золотисто-русых волос всякий раз, когда сердился на неё. Ну, а поскольку сердился он на неё практически всегда, то называл девушку так постоянно. Начиная с первого дня их знакомства, когда та сказала ему:

- Мы, магессы, существа особые.

Легар тут же воскликнул в ответ:

- Вот как? А я по своей наивности полагал, что магессы точно такие же девушки, как и все остальные. Ну, что же, существо по имени Стания, чего тебе нужно от рыцаря?

А Стания в тот момент нуждалась в таком кавалере для бала в королевском дворце, который привёл бы двор короля Айвена и его самого в изумление. Ну, как раз с этой задачей Легар справился блестяще. Он не только танцевал ничуть не хуже придворных щёголей, не смотря на свои мечи за спиной, но ещё и вырубил добрую дюжину острословов в перерывах между танцами короткими, но сильными и точными тычками. Причём вырубил весьма основательно, а под занавес, когда его величество сделал ему замечание, только то, что Стания вцепилась ему в одну руку, а Эолтан во вторую, спасло короля от рукоприкладства и фингала под глазом. Король Айвен поспешил ретироваться и потому дело не дошло до большого скандала между его величеством и магами Золотого Марга. Легара достать в Большом Шуме король точно не смог бы, руки коротки, но маги тогда окончательно бы озверели. Стания, как это ни странно, осталась довольна. Со временем она привыкла к его выходкам и даже в это прекрасное летнее утро не обиделась, а лишь сказала:

- Легар, ну, ты и зануда. Ты же сам в свой прошлый прилёт пригласил меня в Большой Шум.

- Существо, не пудри мне мозги. - Ухмыляясь ответил девушке Легар - Я не приглашал тебя, а лишь согласился показать деревню, в которой живу, и наше скромное жилище. Ну, раз ты прилетела рано утром, как я говорил, чтобы от тебя можно было избавиться до вечера, делать нечего, проходи в дом. Ну, а я схожу к соседям, может быть выпрошу у них для тебя кусок чёрствого хлеба. На что-нибудь вкусненькое можешь даже не рассчитывать.

Стания улыбнулась и попросила:

- Но сначала занеси в дом мои седельные сумки, Легги.

- Раз это твои сумки, то ты их и таскай. - Немедленно ответил девушке Легар и насвистывая пошел к дому Уртена.

Девушка возмущённо воскликнула:

- Но в них же мои подарки для тебя, грубиян!

Легар остановился, но поскольку ему не хотелось возвращаться, нахально почесал то место, откуда растут ноги, и сказал:

- Ладно, топай в дом, Эолтан занесёт твои сумки с моими подарками. Не жди, что я вернусь скоро. Мне нужно поговорить с Уртеном. Он как-то раз хвастался, что сможет приманить к нашей хибаре из Синего Бора ещё одного чёрного медведя даже днём.

- Не надейся, что это меня испугает! - Воскликнула девушка - С чёрным медведем из Синего Бора я справлюсь легко.

Легар ускорил шаг и через пару минут вошел в большой, прибранный двор своего ближайшего соседа. Вот теперь Уртен считал, что он живёт на широкую ногу. У него имелось целая дюжина коров, к ним прилагался персональный бык, но самое главное, у мельника имелся довольно большой птичник и яичницу тот трескал каждый день. Едва только рыцарь вошел во двор, как на него тотчас навалилась детвора Уртена, а через минуту и он сам со всеми остальными домочадцами. Легар быстро объяснил сложившуюся ситуацию и женщины, их в доме насчитывалось семеро, включая вдову покойного младшего брата этого охотника, однажды повстречавшегося в одиночку с чёрным медведем. Через полчаса женщины собрали ему две громадные корзины всяческой снеди, включая недавно запечённую в духовке индюшку и рыцарь поволок тяжеленные корзины домой, а Уртен, видевший, как с небес спустилась магесса, негромко сказал:

- Не волнуйся, Легги, тебе никто не помешает резвиться с этой красоткой. Сладкая ягодка, не чета нашим босоножкам.

Легар усмехнулся и ответил:

- Ага, как же. Очень мне нужна эта соплюшка. Такую всего один раз погладишь по заднице, так она сразу же заявляет, что теперь ты обязан на ней жениться. Не дождётся.

Когда он подходил к дому, то увидел странную картину, Эолтан стоял на задних лапах возле бокового окна, находящегося в густой тени, и, явно прячась, заглядывал в комнату. Легар перестал бухать ногами, бесшумно подошел к веранде и осторожно поставил на неё корзины. Стания находилась в глубине комнаты и он её не видел. Улыбаясь он направился к другу. Эолтан так увлёкся, что даже не заметил его приближения. Новый дом вместо старой лачуги Легару местные мастера построили, как он и просил, на каменном фундаменте метровой высоты. Окна для него рыцарь привёз из города, специально наняв големов-тяжеловозов, обычных лошадей в Синий Бор ещё никому не удалось загнать. Большие, с двойным остеклением и толстыми, идеально прозрачными стёклами. Поэтому через отдёрнутые шторы Легар, вслед за псом-драконом, смог хорошо рассмотреть, что творилось в комнате в данный момент.

Стания, похоже, собиралась предпринять решительную атаку и выиграть битву за сердце понравившегося ей нелюдимого, жутко сварливого и злого, язвительного, но, тем не менее самого лучшего рыцаря неба. С чего она начала Легар не знал, но к тому моменту, когда вернулся домой, молоденькая магесса разделась догола и сейчас занималась тем, что, бегая вокруг большого круглого стола без скатерти, завершала сервировать его к завтраку. С собой девушка привезла несколько бутылок вина самого лучшего сорта - "Королевского красного", его любимого, уже готовые блюда, сладости и фрукты, включая даже белый виноград. Посуда, к счастью, в доме Легара имелась. Едва бросив беглый взгляд на девушку, рыцарь сразу же убедился, что обнаженная Стания стократ красивее, нежели одетая в самое нарядное и откровенное платье. Он придвинулся к окну, чтобы получше её рассмотреть, и в этот момент изумруд, болтавшийся на его шее на простом кожаном ремешке, нечаянно коснулся здоровенной рыжей башки пса-дракона Эоланта.

От того, что произошло вслед за этим, Легар даже отпрянул назад и шлёпнулся на задницу. Ещё бы ему не растеряться, ведь косматая голова пса с острыми ушами, мигом превратилась в бритую на лысо, загорелую до черна человеческую голову, но стоило ему только податься назад, как она снова стала собачьей, но не мгновенно и он успел увидеть загорелую, мускулистую человеческую фигуру. Правда, не со сверкающей снежной белизной задницей, а с загорелой полностью, у самого Легара загар сверху заканчивался на талии и начинался снова на середине бедра, поскольку он всегда носил короткие исподние портки, пошитые для него Энни, и не с тремя длинными, узкими шрамами на спине. Шестерёнки в его голове со скрипом повернулись и он понял, наконец, что означали слова старого вождя Мургураша относительно огромной радости. Да, так оно и случилось, сердце рыцаря бешено заколотилось от радости и он услышал шепот:

- Тише, ты, идиот, дай полюбоваться. До чего же хороша эта чертовка. Изящна, словно молодая драконица, а какая гибкая.

Эолтан шептал ему эти слова вывалив язык изо рта и не отрывая взгляда от Стании. Легар пружинисто поднялся с травы, быстро снял с шеи Глаз Дракона, теперь ему стало понятно, почему кобольды назвали так этот древний амулет, бесшумно приблизился к Эолтану и натянул его на собачью голову. Громадный пёс, весом за сто килограмм, тут же, не сходя с места превратился в человека и тихо зашипел:

- Не мешай, зараза. Что, не можешь потерпеть? Дай мне посмотреть на неё ещё пять минут и я слиняю, а ты иди, развлекайся с этой красоткой, кобелина несчастный. В конце концов я не так уж и часто заглядываюсь на твоих подружек.

Легар, присев на корточки, ответил своему лучшему другу насмешливым, ехидным шепотом:

- Ты лучше посмотри на свои лапы, псина блохастая.

Эолтан скосил взгляд и моментально присел, повернувшись лицом к Легару. Лучше бы он не делал этого так резко. Рыцарь снова отпрянул назад и было с чего, ведь у него возникло такое ощущение, словно он заглянул в зеркало. На него с удивлением смотрела его собственная физиономия, только гладко выбритая. Впрочем, в следующее мгновение он понял, что кое-какая разница между ними всё-таки есть. На груди и животе своего двойника он не увидел шрамов, да, и на руках тоже. Ну, оно и понятно, Эолтан ведь всегда наносил по противнику удары с флангов или с тыла, а вот он всегда лез напролом и частенько даже знаменитая гномья "Чешуя дракона" его не спасала. Особенно от эльфийских мечей, копий и стрел, напичканных магией. Хоть она и срасталась после этого практически мгновенно, заодно стягивая края раны получше любого мага-лекаря, шрамы всё равно оставались, да, и раны мало того, что невыносимо болели, но ещё и кровоточили, а эти чёртовы доспехи пили его кровушку и сверкали потом особенно ярко. С удивлением глядя на друга, Эолтан спросил шепотом:

- Неужели свершилось, Легги? Ну, и что мне теперь делать? Я сижу здесь голый, словно только что вылупился из яйца, а все твои шмотки там и стоит тебе туда только сунуться, мне останется сидеть в кустах и ждать до завтрашнего утра.

- Хоть ты и превратился в человека, Эл, а все же остался точно таким же дураком, каким был в облике дракона. - Сердито зашипел Легар - Начни думать своей башкой, идиот. Тебе нужно срочно отправляться к этой красотке и оприходовать её, или я ничего не соображаю во всех этих божественных хитростях. Парень, пойми, мы вовсе не случайно отправились на выручку к кобольдам. Всё было предрешено, и, как я начинаю понимать, какими-то высшими богами, а не Аштавией и Таврусом. Поэтому ты должен немедленно завалить эту красотку на медвежью шкуру и лишить девственности и её, и себя.

Эолтан замялся и принялся ныть:

- Легги, ну, я же того... У меня же ничего не получится. Нет, Стания, конечно, очень красивая девушка, но как бы...

Легар, опустив на секунду глаза, с широкой, насмешливой улыбкой снова взглянул на друга и шепнул. Эл, я и сам вижу, что она тебе очень нравится, поэтому надевай мои шмотки, они чистые, я ещё не успел пропотеть, и чеши к ней. Что тебе делать, ты прекрасно знаешь, чай не раз и не два подглядывал за мной и здесь, и в других местах. Только вот что, не вздумай говорить ей сразу, что ты Эолтан. Откроешься потом, когда оприходуешь девицу. Если захочешь. И не бойся, что она раскроет подмену. Стания ни разу не видела моих шрамов, а на рожу мы с тобой, словно братья-близнецы. Да, вот ещё что, как только войдёшь и она на тебя набросится, поцелуй её для порядка, а потом достань из шкафа свёрток с моими вещами и вынеси их мне, иначе я на тебя так рассержусь, что ты об этом пожалеешь и не раз. Мне вовсе не улыбается сидеть под навесом до завтрашнего утра.

Легар, встав так, чтобы Стания его не увидела через окно, быстро разделся, но не полностью. Замшевые портки, на всякий случай, он себе всё же оставил. После этого он помог Эолтану одеться и крепким пинком под зад заставил того наконец сдвинуться с места. Тот, причитая вполголоса, обошел дом и затопал сапогами по веранде, а Легар остался сидеть под окном. Через минуту он услышал громкий, взволнованный возглас Стании:

- Легар, я люблю тебя и не могу без тебя жить!

Отчего чуть не расхохотался, очень уж по-книжному выглядело её признание в любви, а вслед за уши ему даже через стену ударил в уши истошный вопль Эолтана:

- Стания!

Больше дракон ничего не сказал. После этого он несколько минут с недовольным рычанием вслушивался в приглушенные звуки поцелуев. Не выдержав, Легар встал и заглянул в окно. Увы, но он увидел совсем не то, что хотел. Друг не внял его увещеваниям и на чёрном пушистом одеяле сплелись в объятьях два тела, чуть ли не ослепительно-белое девичье и загорелое, человека-дракона Эолтана. В сердцах сплюнув, он подтянул портки и пошел к веранде. Этот тип даже не соизволил занести корзины в дом. Но оно и к лучшему. Рыцарь взял их, радостно улыбаясь обошел дом и сел за задней стеной, обращённой к лесу, где у них находился навес для дров, на большой чурбак перед колодой, на которой рубил дрова. Легар достал из корзины ещё горячую индюшку, водрузил её на колоду, затем поставил рядом корзинку со свежими лепёшками, приправы, свежие овощи, большой кувшин с лесным вином и приступил к завтраку, мысленно поклявшись слопать всю индюшку целиком.