На поверхности

Симбиоз

Пятьдесят лет!

Всего пятьдесят лет прошло с тех пор, как появились они, восьмого августа, две тысячи двенадцатого года. Как мы изменились за эти пятьдесят лет! Как они изменили нас!

Тогда, в две тысячи двенадцатом, количество жителей на земном шаре перевалило за семь миллиардов. Иначе и быть не могло. Ни одна страна, за исключением Китая, не ограничивала рождаемость, а даже, наоборот, при помощи разных пособий и дотаций, и введением специального налога на бездетных, способствовали демографическому росту. Да и в Китае, несмотря на все ограничения, детей рождалось всегда чуть-чуть больше, чем того бы хотелось правительству.

Поэтому, процесс роста населения Земли был также неизбежен, как и процесс оскудения природных ресурсов. И чем больше становилось людей, тем тяжелее было выжить отдельно взятому человеку во всё более ужесточавшихся условиях «внутривидовой борьбы». В начале двадцать первого века, ученые уже довольно привычно применяли термин «внутривидовая борьба» по отношению к человечеству.

Обычные же люди, «неученые», не имевшие понятия ни о каких терминах, продолжали просто жить, полностью поглощенные этой самой внутривидовой борьбой, заводя вторых, третьих, четвертых детей, в расчете на государственные дотации, вовсе не задумываясь о какой-то там проблеме перенаселения, и не принимая во внимание, непрерывно растущее число гибнущих от голода.

А ведь уже не было ни одного уголка на земном шаре, где бы жизнь человека не становилась с каждым днем лишь тяжелее, не было ни одной валюты, которая бы не обесценивалась относительно натурального продукта. Жить, и даже попросту поесть, становилось с каждым днем дороже. Плюс к этому, ставшие регулярными природные катаклизмы, планомерно наносили вред, уничтожая весомый процент того, что выращивали и производили люди. Земля боролась с человеком, а человек глупо продолжал бороться с Землей, забывая, что победа в этой борьбе, для него равносильна поражению.

Читая справочники по истории, я тщетно пытаюсь представить себе те отчаяние и страх, которые охватили людей в дни массовых летних пожаров две тысячи двенадцатого, когда были уничтожены две трети урожая зерновых. Цена на хлеб резко подскочила до таких отметок, что от ежедневного приема этого продукта, который являлся основным для большинства, отказалась почти половина населения нашей планеты.

В перспективе вырисовывался неизбежный голод, пожары оставили без пищи и животных, которых люди разводили для обеспечения себя мясом и молоком. Поэтому появление ИХ стало для человечества настоящим, и главное своевременным спасением. Тогда люди еще не дали им названия.

Теперь мы, привыкшие к ним, называем их старками. И это название нам кажется таким же естественным и древним, как и название нашей звезды — Солнце. Впрочем, считается, что корень названия «старки» и произошел от английского — звезда. И если учитывать, что старки ещё и похожи на морских звезд, то мне кажется, что имя для них подобранно как нельзя правильнее.

В то восьмое августа старки в огромных количествах появились из вод всех четырех океанов. Миллионы и миллионы их выползали на берега континентов и островов, и медленно расползались по суше.

Люди в прибрежных районах, поддавшись панике, обрывали телефоны местных муниципальных служб спасения, требуя избавить их от ползущих гадов любыми возможными способами. Но все попытки бороться с ними терпели фиаско.

Существует красивая легенда, что первым человеком, с которым сросся старк, был молодой островитянин, спавший на берегу океана. Старк взобрался к нему на живот и запустил щупальца в тело. Островитянин проснулся, и увидев на своем животе непонятное существо, попытался его сбросить, однако старка, как известно, сбросить невозможно.

Поняв это, молодой островитянин стал разглядывать непонятное существо. Увидев, что хотя щупальца и уходят в тело, но ни ран, ни крови, ни боли нет, он очень удивился. И с тех пор он стал жить новой жизнью.

Но это легенда. В реальности все было не так поэтично. Старки расползались по миру и пользовались любыми возможностями добраться до области живота. Легче им было, когда человек лежал. Если же человек находился в вертикальном положении, старк карабкался по ноге, обвивая ее своими тонкими щупальцами. Паника ни на минуту не прекращалась. Люди, разглядывая приросших к животам, похожих на морские звезды существ, попросту сходили с ума. Они пытались избавиться от старков. Были случаи, когда человек, безуспешно испробовав все подручные средства, додумывался обливать старка бензином и подносил горящую спичку. Но при этом страдал лишь сам, получая сильнейшие ожоги, а старк, объятый пламенем, спокойно продолжал висеть, не проявляя ни малейших признаков беспокойства по поводу охватившего его пламени. И все же видя, что старки не причиняют им боли (после того, как щупальца проникали в тело, в местах проникновения ощущалось лишь легкое покалывание), люди начали понемногу успокаиваться.

Через месяц уже почти все жили в симбиозе с этими звездообразными существами, и казалось, что старк предназначен именно для человека. Он обеспечивал его необходимой для жизнедеятельности энергией, жидкостью, буквально из воздуха создавая белок для человеческих тканей. Конечно, людям было нелегко привыкнуть к висящему на животе трехкилограммовому существу, но все же это было не самым сложным. Труднее было отвыкнуть от употребления пищи. Люди по привычке продолжали есть, но старк мгновенно высасывал еще даже не успевшую начать перевариваться пищу из желудка и выбрасывал ее на землю через одно из щупалец, тем самым, давая понять, что отныне берет на себя функцию обеспечения организма всем необходимым.

И примерно через месяц есть бросили все, так как старки стали применять против пытающихся поесть, болевые ощущения. Проглотивший самый небольшой кусочек пищи, испытывал острую, нестерпимую боль в желудке.

А уже через полгода люди забыли о еде полностью, само собой перестав вообще выращивать что-либо. Домашний скот, ставший ненужным, был выпущен на волю, поля стали зарастать травой и диким кустарником, сельскохозяйственные машины ржавели в гаражах. Небольшие рыболовецкие суда были переоборудованы в прогулочные катера, а те, что побольше, в пассажирские лайнеры для круизов.

Перестали работать сотни тысяч заводов и фабрик, выпускавших продукты питания, закрылись миллионы пекарен. Люди были теперь заняты лишь добычей природных ресурсов, нефти, газа, всевозможных руд, да ещё производством различной бытовой техники. Два миллиарда людей остались без работы, но как не смешно, в это же время число голодающих приблизилось к постоянному нулю. И эти люди, не обремененные необходимостью работать ради куска хлеба, занялись различными увлечениями. Они рисовали, учились играть на музыкальных инструментах, занимались танцами, или просто путешествовали. В общем, стали вести приятный, беззаботный образ жизни.

Но такой образ жизни имел и свои минусы. Он лишал праздных людей денежных средств необходимых для приобретения бытовых предметов, а также возможности оплачивать услуги и пользование энергоресурсами. Два миллиарда человек почти одновременно перестали пользоваться электричеством и газом, а также парикмахерскими, и прочим, входящим в так называемую сферу услуг для населения.

Как ни странно, но на демографическом фронте наступило затишье. Казалось бы, исчезновение проблемы голода должно было породить у людей желание иметь большое количество детей, но оказалось все не так просто. Детей нужно не только кормить, но еще и покупать для них детскую мебель, одежду, коляски, игрушки, да мало ли чего. А два миллиарда неработающих не могли себе этого позволить. Поэтому зачастую семейные пары из неработающих вообще не заводили детей. Да и висевшие на животах трехкилограммовые старки отнюдь не способствовали усилению сексуального желания между партнерами.

Через два года, среди тех, кто имел работу, в разы выросло количество тех, кто отказывался от неё. И даже не потому что они, как они сами объясняли, завидуют тем двум миллиардам неработающих и занимающихся лишь развлечениями землянам, а потому что потеряли стимул для труда. Если нет необходимости, как раньше, ежедневно утолять голод, то, стало быть, и нет необходимости ежедневно надрываться. А иметь десятый телевизор, или сотые джинсы, оказалось не так уж и интересно. Так был решен вопрос с неработавшим населением. Теперь все люди были разделены на две группы. Пока одна группа работала, зарабатывая на путешествия и развлечения, другая путешествовала и развлекалась.

Люди стали более спокойны и свободны. Им не нужно было заботиться о завтрашнем дне так, как они заботились о нем до появления старков. Завтрашний день теперь не грозил голодом, необходимостью идти на унижение ради куска хлеба, не грозил смертью от неимения средств на пропитание. Завтрашний день был всего лишь завтрашним днем, когда вставало солнце, и ты мог заниматься всем, чем тебе угодно. Даже те, кто находился в группе на данный момент работающих, частенько безо всяких уважительных причин не выходили на работу, предпочитая заниматься любимыми хобби. Их совершенно не пугало то, что они могут быть лишены рабочего места. Ведь они работали, для того чтобы иметь деньги на, если так можно сказать, товары второй необходимости, а не для того чтобы иметь возможность питаться.

Из-за огромного количества праздных, в первые десять лет стали бурно развиваться все виды искусств. И многие, благодаря неограниченности свободного времени, достигали своих вершин, становясь настоящими мастерами. Но именно неестественно большое количество достигших мастерства и привело к тому, что произведения искусств вскоре обесценились.

Обесценилась и религия. Не осталось жаждущих, остались только пресыщенные. Христианство вообще лишилось многих первозначимых для этой религии понятий и обрядов. Из-за невозможности его соблюдения, исчез пост. Святое причастие тоже обессмыслилось. Ибо верующий стал неспособен вкушать плоть Христову, и пить кровь его. Люди стали задумываться, а взалкал бы Иисус, проведя сорок дней в пустыне, если бы на его животе висел старк? Многолетнее голодание Будды в Урувельском лесу уже не могло возыметь действие на умы верующих, и многие буддисты отошли от самой древней мировой религии. Стало бессмысленным и отношение мусульманства к свинине. Теряя, религии уступали дорогу, начавшей свое массовое паломничество науке, названной историками «дилетантской».

Появились десятки тысяч «новых ученых», которые стали выдвигать всевозможные гипотезы, относительно того, какие новые горизонты открывает для человечества симбиоз со старками. И все рисовавшиеся ими картины будущего, не сильно отличались от религиозных представлений о рае, ведь все они ни на минуту не забывали о том, что старки когда-то явились для людей истинным спасением, не дав познать отчаяние голодных времен.

И никто не задумывался о том, что мы потеряли. Тот мощный стимул, который заставлял древнего человека выходить из безопасных пещер и идти в кишащий опасностями мир ради добывания пищи. Тот мощный стимул, который толкал человека на подвиги, вынуждая бросаться с одной лишь дубиной на превосходившее его в силе и ловкости животное. Мы потеряли голод. Голод, который делал человека бесстрашным. И все это ради успокаивающей уверенности в завтрашнем дне.

И вскоре у людей полностью атрофировалась пищеварительная система. Не занятый своей прямой обязанностью желудок сжался до размеров грецкого ореха, железа перестала выделять желудочный сок и постепенно отмерла. Люди, читавшие книги писателей, создававших свои произведения до появления старков, искренне не понимали те места, где описывалось наслаждение от употребления изысканных блюд. Тем более что уже появилось поколение, находившееся с рождения в симбиозе со старками и не евшее в своей жизни ни разу.

И вот, когда они полностью сменили так называемое «переходное поколение», началось то, что мы наблюдаем сейчас. То, что разрушило иллюзии человечества, и вновь повергло его в панику.

Старки начали отделяться.

И тут мне вспоминается книга некоего А.Р. вышедшая небольшим тиражом еще в первые годы симбиоза. Она не произвела никакого впечатления на людей, или если сказать правдивей, прошла абсолютно незамеченной. Весь небольшой тираж сиротливо полежал на книжных полках, после чего, получив звание «макулатура», был хладнокровно переработан.

И только несколько авторских экземпляров, который А.Р. получил от издательства, избежали жестокой участи. Некоторые из них были подарены писателем своим друзьям, одним из которых был мой дед. И вот этот-то экземпляр я и обнаружил, когда копался в старом шкафу.

И вот о чем мне поведала эта книга.

«Придет время и мы, люди, уже неспособные самостоятельно употреблять пищу, станем полностью зависимы от этих существ. И тогда они отделятся, оставляя нас умирать страшной смертью. А потом придут те, кто их создал…»

Последняя фраза весьма туманна, но мне кажется, я начинаю понимать, что подразумевал под этими словами А. Р. Теперь, когда старки отделяются, все стало предельно ясно. Я вижу, как люди погибают, неспособные к самостоятельному существованию. А те, чьи старки еще не отделились, живут в постоянном страхе, ожидая это неизбежное событие. А событие это — неизбежно.

С каждым днем старков отделяется все больше и больше. Число погибших после отделения приблизилось уже к трем миллиардам.

Я тоже живу в постоянном страхе. Я знаю, что мне осталось ждать совсем не долго. Впрочем, не только мне, но и всему человечеству. И мне очень обидно.

Нет, не потому, что я умру. И не потому, что умрет все человечество. Абсолютно не поэтому.

Мне обидно, потому что я знаю — мой старк отделится до того, как космические корабли тех, кто их создал, приземлятся на эту планету, и я не смогу всадить пулю хотя бы в одного из них.