Мы в дальней разлуке

Братские дела. Где-то в Америке

Весна четвёртого года войны. Вдоль западного побережья древней Атлантики протянулась чудовищных размеров агломерация. Новая «столица мира», уютно разместившийся на островах мегаполис, встречал приезжих из Европы исполинской фигурой бабы. Устремлённые вверх шпили небоскрёбов выдвинули в свой авангард эту огромную бабищу с факелом в руке, сурово взирающую со своего каменного постамента на приплывающих пилигримов.

Впрочем, в городе царил уют и комфорт, давно забытый на старом континенте. Пересекались под прямым углом широкие стрит и авеню, по углам которых зеленели многочисленные парки и скверы. Истошно сигналили клаксонами автомобили, бесконечным потоком несущиеся по прямым улицам. В неисчислимых кафешках и ресторациях черные как смоль негры в белоснежных сорочках играли джаз и свинг, а безукоризненно одетые дамы и джентльмены пробовали свои силы в танго, новомодном танце, лишь недавно вышедшем из городских трущоб на широкие площадки центральных проспектов.

Цилиндры выходили из моды, уступая место шляпам, которые вместе с белыми носками и лаковыми туфлями, вместо привычных штиблет, придавали мужчинам весьма импозантный вид завзятого сердцееда. Городская жизнь отторгала устаревший образ благородного джентльмена, и романтизировала развязных апашей, считавшихся огребьем в отмирающую эпоху. Женщин украсили едва выглядывающие из под миниатюрных шляпок коротко остриженные крашеные волосы, добавлявшие им, вместе с ярко накрашенными губами и длинными мудштуками сигарет, изрядную толику загадочности и таинственности. Поскольку партнёру в танго было трудно сосчитать своими пальцами рёбрышки у партнёрши, то — долой корсеты, а следом и всю прочую ерунду, излишне скрывающую женское тело. Новые танцы, новая музыка и, более всего, военное лихолетье способствовали ликвидации лишних вещей, закрывающих женское тело, и оно, наконец, предстало перед мужским взором во всей своей греховной красе. Упрощение и укорачивание чрезвычайно прозрачных женских платьев, дамы компенсировали наличием огромного количества драгоценностей и прочих украшений. Блеск бриллиантов на дамских шейках дополнялся бесчисленными огнями неоновой рекламы, которыми город, как нувориш, увесил себя. Словом, на первый взгляд Америка только и делала, что обжиралась в ресторанах, слушала джаз и танцевала танго, вполне равнодушная к своей истекающей кровью альма-матер — Европе.

Однако, это было не совсем так, вернее, совсем не так. Да, на Североамериканском континенте слабо слышались дыхание и смрад всеевропейского побоища. Но с цинизмом молодого пернатого хищника страна по ту строну Атлантики зорко всматривалась на старушку Европу, пытаясь сквозь марево пожарищ разглядеть контуры будущего мира, мира, в котором по замыслу её руководителей им предстояло править. Нажравшиеся деньгами толстосумы-банкиры, плутоватые политики, раздобревшие на военных поставках промышленники и вездесущие бойкие репортёры примеряли на себя роль хозяев мира. Именно здесь, вдали от военных невзгод, собралась очередная ассамблея европейских Магистров Братства Звезды. Требовалось осмыслить революцию в России, найти, наконец, пути к европейскому миру и обдумать вместе с американскими банкирами контуры нового европейского мироустройства. Влияние и возможности Братства, да если к ним присовокупить финансовые возможности местных воротил, могли бы стать залогом прочного мира на европейском континенте и нового порядка для народов. Североамериканские Соединённые штаты впервые были представлены на столь серьёзном собрании, ибо Магистры наконец осознали, что отныне без этой страны европейские дела не решить.

Местом для своей ассамблеи Братство Звезды выбрало гигантскую залу Американского музея естественной истории. Эйклиевские[15] чучела антилоп, горилл и усатых хищников с немым удивлением взирали на представителей человеческой породы, собравшихся в этом царстве животного мира. Несмотря на то, что Магистры представляли воюющие друг с другом нации, вели они себя подчёркнуто вежливо и корректно. Колошматить друг дружку — удел простонародья, а небожителям, коими считали себя эти избранные, не след предаваться мирской суете, ибо сие есть моветон. Князь Кронберг, Магистр Европы держал речь на открытии ассамблеи:

— Россия всё, Братья! Кончился страшный монстр, держащий в страхе всю Европу! Отныне мы, цивилизованные европейские нации, просто обязаны договориться и прекратить эту бессмысленную войну. Стоит полагать, что вслед за Россией последует черёд других империй. Братство должно способствовать созданию невиданного прежде сообщества, в котором люди, идеи, деньги, товары будут не знать государственных и национальных границ. Наше владычество, поддержанное американским капиталом, будет распространяться поверх государств и народов. Тогда не будут иметь значение, на чьей земле построен завод, какой стране принадлежат рудники. Мы создадим власть мировой валюты, транснационального капитала и промышленных концернов, международных институтов и мировых средств массовой информации и коммуникации. Да будет транснациональная власть Братства Звезды!

Несколько позже в номере «люкс» фешенебельного отеля большого североамериканского города. Неторопливую беседу вели двое.

— Князь! Вас можно поздравить с очередным триумфом?

— К сожалению, он был неполным, барон.

— ?..

— Всё не так просто, как рисовалось нам там, на континенте. Америка впервые так глубоко залезла в европейские дела, но недалёк тот день, когда всё золото мира будет сосредоточено в этой стране, поэтому в наших раскладах мы не можем не учитывать её интересов. Недостаток опыта янки компенсируют решительностью и напористостью и с наглостью нуворишей пытаются навязать нам свою волю.

— А что им можно противопоставить?

— Эх, герр барон, к сожалению, почти ничего. Они и так точили зуб на Германию из-за «неограниченной подводной войны», а после гибели «Лузитании» уж подавно. Европа — старая дряхлая кляча, в янки ведут себя, словно ковбои, объезжающие своих мустангов. К сожалению, из-за дурацкой политики кайзера, окончательно выжившего из ума, Америка вступила в войну не на нашей стороне.

— Ну, это было ясно и так, герр князь. Для этого вовсе не стоило рисковать, путешествуя по объятой войной Европе, пересекать Атлантику. Я — банкир, и как не мне знать, что вложенные деньги должны окупаться. А янки столько капиталов вложили в державы «Сердечного Согласия», что просто не могут допустить их краха.

— Не только деньги, барон, не только. Для своей гегемонии американцы просто не могут допустить, чтобы одна из противоборствующих сторон усилилась. Америке конкуренты не нужны! Именно поэтому их основная идея фикс — равновесие в Европе. Ради этого они будут способствовать поражению стран оси. Но и нам плюс — они не допустят уничтожения Германии. Революция в России нарушила баланс сил, янки испугались победы немцев, поэтому не особо большой экспедиционный корпус это равновесие восстановит. К тому же, по замыслу Братства все империи должны пасть! Военное поражение держав оси будет этому способствовать.

— Вот даже как!

— Вот, почитайте — здесь изложены четырнадцать пунктов послевоенного урегулирования. Это то, над чем наши американские Братья трудились весь предыдущий год.

— А где в них интересы Братства? Я их не вижу.

— Побольше мудрости, барон. Наше место за кулисами — дергать за ниточки. Эти пункты — удавка на шее европейцев. Пусть думают, что они сами решают, сами управляют, сами выбирают. Демократия, права человека будут держать их в узде похлеще пулемётов. А для непокорных мы придумаем гуманитарные интервенции. Стаду вовсе не требуется знать, что оно стадо, только так и можно объединить человечество. Много столетий Братство Звезды было на перепутье: наши восточные адепты стремились к созданию сверхимперий, мы, европейцы преуспели в организации тайных обществ, действующих вне государственных границ. Вольные каменщики, иллюминаты, катары, ордена крестоносцев, хоть нередко и враждовали друг с другом, немало потрудились на создание общеевропейской цивилизации. Код общих ценностей и модели поведения внедрены в сознание большинства жителей европейского континента. Сейчас уже ясно, что время империй подходит к своему концу. После войны европейские страны должны быть более дезинтегрированы, миром должны править наднациональные структуры, управляемые Братством. Сейчас у нас есть не только универсальный инструмент духовного управления человечеством в виде прав человека и псевдодемократии. В наших руках и финансовый инструментарий господства — Федеральная резервная система. Президент САСШ, этот парень с лошадиной мордой ковбоя и повадками протестантского пастора всё-таки сподобился подписать закон о ФРС — финансовой основе нашей власти. Он же, кстати, является и автором четырнадцати пунктов послевоенного мира.

— А что до России? Мы всё говорим, что её надо вымести из большой европейской политики, а в документе ей полный респект и уважение.

— Тут тоже есть двойное дно. В документе говориться о свободном выборе народов России. А как они не захотят жить вместе в одной стране? Зря, что ли наш Генштаб поддерживает деньгами всякие национальные движения в России? И не только их, кстати. По проекту мирного договора Польша и Финляндия точно становятся независимыми. Возможно — Закавказье и та территория России, что всё чаще называется Украйной. Мы вообще заинтересованы в поддержке тех течений, в том числе и самых радикальных, кои способны ослабить Россию. Эту позицию разделяют все американские и европейские члены Братства. Президент САСШ волен думать, что он подписывает законы и проекты, А на самом деле его рукой водит Магистр Америки, полковник Гоус[16], «серый кардинал» американского президента. В отношении России на ассамблее он говорил, что остальной мир будет жить спокойнее, если вместо огромной России в мире будут четыре России: одна — Сибирь, а остальные — поделенная европейская часть страны.

— Знаю его хорошо, имел с ним некие финансовые дела. Очень способный человек.

— А у американских Братьев в отношении России тоже свой интерес имеется.

— Какой же?

— Представьте себе, барон, они тоже финансируют крайне деструктивные силы в России. На нашей ассамблее присутствовал один такой субъект, тоже, кстати, член Братства. Это страшный человек: тонкое лицо аскета, пронзительные глаза, выглядывающие из-под пышной шевелюры. Это, барон, настоящий фанатик, грозящий уничтожить весь мир, смести всю современную цивилизацию. Он, и ему подобные, вполне способны организовать новый крестовый поход миллионов варваров.

— А зачем это нужно американским денежным тузам?

— Им и нам одинаково нужен жупел, чтобы держать Европу на коротком поводке. Всё вполне рационально: яд радикального коммунизма только потому получил такое распространение, что является протестом против системы, управляющей миром, теперь, когда есть опасность, что яд поразит весь организм, очередь за нами. Фантом коммунизма позволит нам загнать человеческое стадо в стойло. А этот русский только недавно прибыл в САСШ, а уже на короткой ноге с крупнейшими банкирами Ротшильдом, Морганом, Вартбургом, которые щедро раскрывают свои кошельки для помощи революции в России. А с Джейкобом Шиффом у них вообще едва ли не дружба, если банкиры вообще умеют дружить. Дело в том, что Шифф — давний партнёр банкира Жавотинского, дяди нашего русского Брата. Вот мы с тобой ходим пешком, а «бедному» революционеру из России сразу предоставили престижные апартаменты и автомобиль с личным шофёром. Президент собственноручно вручил американский паспорт этому русскому. Всё идёт к тому, что на днях он, во главе изрядной группы русских политэмигрантов, отправится на родину. Я так думаю, что они так тряхнут Россией, что от неё мало что останется. Вот вы барон, ведаете всеми финансовыми связями с русскими революционерами, знаете своих российских корреспондентов и их посредников, наверняка держите в голове все суммы?

— Совершенно верно, моя голова — очень опасное оружие, хранящее немало тайн, Она может сломать карьеру не одному политику и в России, и в Германии.

— Поверьте, барон, все наши суммы — тоненький ручеек, по сравнению с финансовыми потоками американского капитала для своих клиентов.

— Даже так? Но, посмотрим, кто по прибытии в Россию займёт лидирующие позиции у радикалов. Тогда и увидим, чья финансовая помощь была эффективнее.

— Действительно, ждать недолго осталось. Барон, за время ассамблеи ничего любопытного не наблюдалось?

— Князь, я обеспокоен, что все эти дни за ассамблеей пристально наблюдал некий субъект, тоже имеющий свои интересы с русскими иммигрантами. Судя по всему англичанин.

— Вы ошиблись, барон. Он тоже русский, вернее, из русских ашкенази. Но — подданный Британии.

— Хе, на кого из русских революционеров не посмотри — сплошные ашкенази.

— Отчасти вы правы, но не в отношении этого молодого человека. О, это протеже шефа британской разведки, подаёт большие надежды[17]. Англичане ведь тоже плотно опекают русских революционеров.

— А им-то это зачем? Они ведь союзники.

— Союзники, барон, тоже бывают разными. В сильном центральном правительстве России заинтересована только Франция. Они столько кредитов русским надавали, что им просто необходим кто-то, кто сможет это всё отдать. А Британия бодалась с русскими весь прошлый век. У них интересы по всей южной границе с Россией — в Закавказье, в Средней Азии и Афганистане, в Китае и Маньчжурии. Ами[18]вовсе не прочь прибрать себе нефтяные поля Каспия. Для этого им вовсе не нужна единая Россия.

— Как я вижу, действительно, новый европейский порядок будет создаваться за счёт России и на обломках России. А как, князь, бенефис Меча Тамерлана на ассамблее? Получился?

— Не совсем, барон, не совсем. Предъявленный Меч Тамерлана не произвёл такого же фурора, как в Женеве. Янки, в отличие от романтиков-немцев, очень практичные и рационально мыслящие люди. Артефакт, конечно, хорошо, сказали они, но если бы я смог показать им с помощью Меча что-нибудь этакое. Они воспринимают Меч Тамерлана, как фантастическое оружие и ждут демонстрации его возможностей.

— Ха! Конечно, здесь мы не на своей территории, и не смогли повторить наши маленькие фокусы с отключением света и созданием искусственной молнии.

— Что верно, то верно. Но все остальные договоренности с американскими Братьями удались, так что ассамблею можно признать успешной. Меня же тревожит совсем иное, барон.

— Что же именно, князь?

— Тревожные вести из Франции, барон. Магистр Франции в приватном порядке предупредил меня, что их кабинет, вероятно, опять возглавит Тигр. А это война до победы, до полного конца. Этот тип способен камня на камне не оставить от Германии. И он неуправляем и не идёт ни на какие компромиссы.

— Что же делать? Ведь это ставит под угрозу наш проект Соединённых штатов Европы! Какие варианты есть у нас?

— Очень мало. Процесс распада Австро-Венгрии и краха Германской империи уже запущен. Если четырнадцать пунктов янки не пройдут, и условия мира будут непосильны для Германии, то придётся задействовать план «Б». Европу придется объединить силой, и сделает это униженная и оскорблённая Германия. Мир вздрогнет и ужаснётся при появлении Четвёртого рейха!

Как говорится война войной, а обед по распорядку. Именно этому правилу последовали два педантичных немца, оказавшиеся этим вечерним часом в зале ресторации, располагавшейся на первом этаже фешенебельного отеля. Сумерки ещё не наступили, поэтому полуночных посетителей было немного. На эстраде в углу залы рьяно насиловала музыкальные инструменты группа негров с ослепительно белыми зубами и такими же белоснежными сорочками. Музыкальной какофонии джазового оркестра вторила необъятной величины красотка с шоколадным цветом кожи и невообразимым веником чёрных волос на голове. Её хриплые завывания, переходили порой в жалобные всхлипы и томные вздохи, что придавало необычайно чувственный флёр её пению.

Сделав заказ, германцы поначалу некоторое время методично пережёвывали пищу, набивая свои желудочно-кишечные тракты и насыщая организм калориями. Наконец, князь Кронберг, на которого местная музыка производила гнетущее ощущение, в раздражении бросил на стол вилку и решительно отодвинул от себя тарелку с недоеденным бифштексом.

— Не могу ЭТО слышать и есть! — заявил он. — Америка при всей её невообразимой мощи, в сущности, столь же варварская и страна, что и Россия.

Барон Штоц, с аппетитом уплетавший свою порцию, едва не поперхнулся. А князь, между тем, продолжал:

— Бифштекс приготовлен плохо, пиво — редкостная дрянь. А это чёртова музыка вообще что-то невообразимое. Как будто кот нагадил и орёт. А пение — разве эти хрипы могут считаться пением? Несчастливо будет человечество, если судьбы мира станут определять Россия и Америка.

Блестяще образованный в русле классической европейской культуры князь откровенно не понимал и не принимал всё то, что внёс в искусство двадцатый век. Своё непонимание он обратил в ненависть и теперь, сидя в американском ресторане, попросту злопыхательствовал. Барон Штоц, много живший в России, и, даже некоторым образом, сросшийся с нею, почувствовал себя уязвлённым и счёл своим долгом возразить:

— Мне кажется, что вы излишне пристрастны князь, кухня у русских не хуже других, а славная композиторская школа…

— Бросьте, барон! — в раздражении перебил Кронберг, он вновь приступил к атаке на злосчастный бифштекс, катая его по тарелке, в тщетной попытке поймать и нанизать на вилку. — Какая музыка? Варварское язычество, а не музыка: грубое звучание инструментов, сплошные барабаны и литавры, нелогичное построение музыкальных фраз и композиции всего произведения. А пение? Эти ужасные басы вместо услаждающего слух тенора. Когда поёт мужской хор — кажется, что в Альпах сходит лавина снега. И, главное, плюют на все законы музыки, искусства, которое должно услаждать слух. Опера для трёх басов! Где это видано такое?

— Но ведь у них есть ещё и Чайковский? — робко попробовал возразить Штоц.

— А вот Чайковский как раз больше европейский композитор! — с апломбом заявил князь. — Его музыка — почти европейский уровень, а я веду речь о дилетантах из кучки. Впрочем… — князь с полминуты глубокомысленно помолчал. — Его балеты тоже несут печать дикости. Не балет — а гимнастические упражнения под музыку. Не танец, а цирковая акробатика… Балерины — худосочные акробатки — смотреть не на что! А хриплое женское контральто в их романсах? Цыганщина! Здесь, в Америке — негры, там — цыгане.

Наконец, поймав бифштекс и отпилив от него маленький кусочек, он замолчал, ибо пытался разжевать беззубым ртом жесткий непрожаренный кусочек.

Осознав всю тщету своих усилий, князь просто проглотил, не разжёвывая, остаток бифштекса.

— Но вернёмся к нашим делам, барон. Как поживает Catherine? Не скучает по своей варварской стране?

Штоц насторожился, ведь он хорошо знал своего шефа. Ох, неспроста и не вдруг он вспомнил историю трёхлетней давности.

— Спасибо, фрау Штоц чувствует себя прекрасно. — барон тщательно выбирал слова и одновременно решил подчеркнуть изменившийся семейный статус бывшей госпожи Воиновой. — Но вы же сами могли убедиться перед отъездом — её что-то постоянно гнетёт. Возможно тоска по Родине.

— Или по дочери? — пристально глядя в глаза Штоцу, закончил за него мысль Кронберг. — Вы уверены, что они не наладили связь?

— Уверен! — глядя в глаза князю, чётко произнёс барон. — Если бы что-то было, я бы точно знал.

— Возможно, она чувствует за собой вину, что в самый нужный момент не смогла защитить и уберечь дочь.

— Возможно, — нехотя согласился барон, — Но война! Я не мог без риска привезти её в Россию, когда был там с секретной миссией.

— У вас будет такая возможность!

Видя, как удивлённо полезли вверх брови барона, князь Кронберг продолжил:

— Всё дело идёт к сепаратному миру. Заключат ли его нынешние революционные власти, либо те, кто придёт к ним на смену, мне нужен там человек, который знает Россию и сможет там присмотреть за событиями.

— Мне, конечно, хотелось бы ещё раз побывать в этой стране, да и фрау Catherine это сможет вернуть у жизни, — Штоц внутренне ликовал, после трёх лет жизни в фатерлянде Россия ему оказалась родней и ближе, — Но, позвольте, в качестве кого я туда поеду?

— В качестве посла!.. Полномочного посла Рейха.

Кронберг удовлетворённо откинулся на спинку кресла, наблюдая за реакцией своего помощника. На лице Штоца поочерёдно сменялись растерянность, недоверие и, наконец, надежда, как ни пытался он скрыть свои эмоции. Многие столетия Несущие Свет постигали науку управления людскими помыслами и желаниями. Сами они, выводящие свою родословную от уцелевших пилигримов Звезды, взорвавшейся в земной атмосфере, считали себя не вполне людьми, вернее, не земными людьми. Одним из потомков Несущих Свет был и князь Кронберг, носитель перстня из подлинного звёздного металла, в оправе которого находилась маленькая частичка звёздного камня. За свои немалые года князь, как он думал, в совершенстве постиг тайны человеческой природы и виртуозно владел наукой манипулирования людьми. Всех человеческих особей князь условно делил на идеалистов, романтиков и циников. Конечно, порой невозможно провести чёткую грань. Мотивация людских поступков полифонична. Например, среди крестоносцев, движимых на освобождение Гроба Господня были и религиозные фанатики и просто любители пограбить, и удивительным образом, все эти мотивы спокойно могли уживаться в мозгу даже одной человеческой особи. В своё время Братству Звезды пришлось немало потрудиться, чтобы образовать из стихийного движения духовно-рыцарские ордена с чёткой структурой и жесткой иерархией. Гроссмейстерами орденов стали наиболее авторитетные Братья. Это были первые универсальные объединения европейцев поверх границ государств и народов. К тому же эта была единственная в то время постоянная военная сила, которую откровенно побаивались многочисленные варварские корольки тогдашней Европы. Тамплиеры опутали Европу паутиной кредитно-денежных отношений, немало поспособствовав созданию единого общеевропейского рынка. Иоаниты доблестно охраняли внешние границы, а тевтоны огнём и мечом приобщали восточных и северных варваров к благам европейской цивилизации. Затем наступила эра тайных масонских обществ, через которые Братья постарались пропустить как можно больше образованных европейцев. Им внушалось, что цели ложи выше национальных и государственных интересов, что существуют универсальные человеческие ценности, во имя которых стоит пожертвовать родиной, близкими, семьёй. Но настоящая эра глобализации наступает лишь теперь, когда финансовый капитал опутал невидимой рукой рынка весь цивилизованный мир. На протяжении столетий трудились Несущие Свет над искусственном выращивании нового человеческого вида, не человека разумного, задающего слишком много вопросов, а общечеловека неразумного, неразмышляющего, с непосредственной улыбкой дитяти внемлющего своим вождям. Оставшихся несогласных, думающих и размышляющих, должна утилизировать общеевропейская кровавая мясорубка.

Оттого-то князь ненавидел Рашу, что эта парадоксальная страна выбивалась из общего правила. Нет, конечно, образованная часть общества оказалась вполне восприимчива к новым веяниям, шедшим из просвещённого и передового Запада. Но вот неграмотная чернь…

— Чой-то ты, барин, чогой-то непонятно толкуешь. Уж больно мудрёно. — начинал чесать репу мужик.

Затем его мысли принимали опасное направление:

— Да ты, мил человек, на сициалист часом? — мужик уже чесал косматую бороду. — Може сдать тебя, шельмеца, уряднику?

Ну что такому уроду говорить о правах и ценностях? Вот и выходило, что главными клиентами князя были увязшая в кокаиновом тумане богема и деклассированные элементы, бандитствующая сволочь. Вон, даже какой-то русский писатель на полном серьёзе утверждал, что босяки и бандиты — главная революционная сила на Руси. Не иначе прав был писатель, сам вышедший из босяков. Удивительные дела творились сейчас на Руси: те же раболепные мужички, сдававшие агитаторов властям, сейчас, получив в руки оружие, как с цепи сорвались. И режут, и грабят, и насильничают. Революция, однако!

А посему европейскими членами Братства Звезды был сделан однозначный вывод: Россию надо валить в первую очередь. А то, ненароком, она соберётся силёнками, и покажет европейцам кузькину мать, что уже бывало в истории. Для этого уже много лет Братство работало с теми группами, которые изнутри могли взорвать страну. Руку к финансированию этих групп приложили порой непримиримые враги на поле брани, но вполне управляемые Братством чопорные ами, заносчивые янки и педантичные боши. Работа велась по всему спектру оппозиционных российских сил. Идеалисты, к которым Кронберг относил прогрессистов, правых эсеров, трудовиков, прочих либералов и умеренных социалистов, были убеждены, что Солнце всходит на Западе. Всё, что есть в мире разумного доброго и светлого, по их мнению, родилось в просвещённой Европе, поэтому с Западом надо не воевать, а идти к ним в ученики и услужение. Тот факт, что страны Запада сами сошлись в смертельном клинче, их вовсе не смущало. К тому же практически все они прошли школу масонства, поэтому ради своих отвлечённых идей они готовы были встать на путь предательства, измены или просто интриг против власти в стране. Князь был совершенно невысокого мнения о деловых качествах и способностях этих клиентов, видя в них прекраснодушных пустомель, но случилось невероятное: им удалось свергнуть самодержавие. По-видимому, оно было так слабо, что власть сама упала в руки оторопевших от невиданного подарка революционеров. Впрочем, князь не обольщался насчёт возможностей этих субъектов удержать государственную власть в огромной России: настолько они были откровенно ничтожны и органически неспособны к созидательной работе. Судя по известиям, приходившим из России, идеалисты оказались ещё нелепее, чем представлялось, и сейчас делали всё возможное, чтобы потерять власть: вместо того, чтобы железной рукой взять бразды правления, устроили говорильню, допустили существование Советов, превратили армию в политический дискуссионный клуб вооружённых людей.

По мнению Кронберга циникам, коими он считал националистов, предстоит растащить Россию на маленькие национальные куски. При этом предстояло из самих русских создать несколько карликовых псевдо наций: казаков, украинцев, литвинов, поморов, сибиряков. Пусть бывшие сородичи азартно уничтожают друг друга на пользу Братству. Князь знал, что национальное чувство, которое в своих целях расчётливо-цинично используют нарождающиеся лидеры движений, весьма острый соус, скорее даже отрава. Толпы, отравленные этим соусом, будут готовы жечь, пытать, убивать, уничтожать. Поэтому лидеры националистов, во-первых, отъявленная сволочь, ничтожества, не нашедшие себя в жизни и не «сгодившиеся» другим партиям и движениям, а во вторых, законченные мерзавцы, способные на самые чудовищные преступления.

Поставить точку в существование России по замыслу Братства должны были романтики, выдумавшие и поверившие в сказку о рае земном, идеальном обществе без насилия и угнетения. Но дело в том, что на пути к этому обществу, они вынуждены будут отбирать имущество у людей, угнетать и уничтожать целые сословия, глумиться над идеалами и ценностями традиционного общества. Кронберг ни в коей сере не верил в осуществимость коммунизма и был убеждён, что добровольно ни один нормальный человек не отдаст этим теоретикам ни своего имущества, ни своей земли, ни жену и детей. А, значит, сопротивление будет бешеным. Поэтому, дорвавшись до власти, радикальные социалисты уничтожат церковь и государство, семью и школу, всё самое святое для русского человека, поломают вековые устои страны, развернут неслыханный террор, принявшись железной рукой загонять человечество в счастье. Одно смущало князя: воспалённые глаза этого фанатика. Слушая его речь, князь порой начинал ловить себя на мысли, что он внемлет этому русскому и начинает верить во весь этот бред про мировую революцию. Романтики-то они, романтики, да вдруг у них получиться? И князь аж передёрнул плечами, предположив такую перспективу.

Из задумчивости Кронберга вывел голос Штоца, полный участия:

— С вами всё в порядке, князь?

Старческий скрипучий голос Кронберга прозвучал резко и раздражённо:

— Не извольте беспокоиться, герр барон.

Князь был недоволен, что окружающие всё больше стали обращать внимание на его возраст и надвигающуюся дряхлость. Шутка ли, далеко за семьдесят с гаком. Предания Братства Звезды гласили, что первые Несущие Свет жили по тысяче лет, однако у их потомков, в результате браков с земными женщинами, продолжительность жизни стала неуклонно уменьшаться, пока не сравнялась с земной. Князь Кронберг, пытаясь оттянуть неминуемое, истязал своё тело физическими упражнениями, много двигался на свежем воздухе, немилосердно стягивал свой бюст корсетами, любил исключительно молоденьких девочек. Даже умудрился заделать своей молодой жене ребёнка. Однако же, немощь становилась всё заметнее: мышцы постепенно усыхают, походка стала шаркающей, лицо покрыли пигментные пятна и черные точки угрей вокруг носа, а из самого носа и из ушей стали кустами лезть отвратительно-белые, жёсткие волосы.

— Извините герр князь, я просто думал, что известие о смерти фрау Кронберг, которое вы получили здесь, в Америке, стало для вас тяжелейшим ударом. — опять некстати влез барон.

Кронберг поморщился, затем скривил лицо в жуткой усмешке:

— А как бы вы отнеслись к известию, что замужняя женщина была застрелена в номере третьесортной гостиницы в момент соития с любовником? — и, предупреждая ответ барона, продолжил. — Фрау Наталья, которой я дал всё, после рождения сына пренебрегла долгом жены и матери и пустилась во все тяжкие. За последние два года в её постели поперебывала едва ли не половина Генерального штаба Германии и изрядное количество чиновников Министерства иностранных дел.

Барон Штоц не мог не подивиться иезуитской изворотливости Кронберга, по полной использовавшей супругу в своих целях, и не брезговавший подкладывать её под нужных людей, причём, его фигура имела такой вес, что княжеская репутация при этом нисколько не страдала. Мало кто в Германии рискнул бы потягаться с Кронбергом. Он был уверен, что Кронберг приложил руку к смерти своей жены.

— В любом случае, — князь словно угадал ход мыслей Шульца, — Лже Дева Дарующая Меч оказала мне великую услугу быть убитой как раз в тот момент, когда её существование становилось опасным. Тайна нашей аферы с мечом, барон, умерла вместе с ней. А то, что при этом погиб один из высокопоставленных офицеров Генерального штаба позволит списать убийство на происки русских шпионов, что делает княгиню случайной жертвой.

И князь с наслаждением, написанном на его старческом лице, поднял чашечку кофе и сделал маленький глоток. В тот же миг на его лицо вновь легла гримаса отвращения:

— И ЭТО они называют кофеем?

Штоц, уставившись в тарелку, только угукнул, не поднимая головы, и принялся с преувеличенным старанием жевать здоровенный лист салата. Внутренне он содрогнулся от откровений своего визави, только сейчас осознавая, в какой опасности находится его собственная жизнь. Если князь так бестрепетно обошёлся со своей собственной женой, матерью своего сына, то что помешает ему ликвидировать и его, тоже участника сией аферы? Барон вдруг отчётливо понял, что тоже ходит по лезвию ножа, и с князем надо быть предельно осторожным. Наконец, он оторвал взгляд от тарелки, спросил с подобострастием, на которое был способен:

— А что же будет с вашим сыном?

— Как вы знаете, у меня уже есть взрослые сыновья, барон. Старший наследует мой титул и моё имущество в Германии, от другого пойдёт младшая ветвь Кронбергов в австрийских землях. А младший… Йоган унаследует иное, значительно более ценное, чем титулы и земли. Он унаследует моё место в Братстве Звезды, он Несущий Свет, барон, и моё кольцо будет принадлежать ему.

— Но, позвольте, как вы узнали?

— Нас, Несущих Свет, осталось мало на земле, гораздо меньше, чем Магистров Братства, и мы чувствуем друг друга. Ментальную связь между нами прервать очень сложно, поэтому, когда появился на свет Йоган, мы сразу узнали, что в этом мире появился новый Несущий Свет. Мы — не обычные люди, барон. У нас разная кровь. В крови Несущих Свет отсутствуют компоненты, которые есть у всего живого на этой планете. Мы разные с землянами по происхождению, что даёт нам право предполагать, что Несущие Свет — выходцы со Звезды. Именно поэтому мы носим отличные от остальных Братьев кольца, в них заключён кусочек света Звезды, которая и есть наш истинный дом.

— Но ведь такой же перстень носил и я, когда был Магистром России! — возразил Шульц. — И передал его новому магистру, этому адвокату.

— Да, — нехотя признал князь, — Со временем число Несущих свет уменьшалось, и кольца переходили к Магистрам из обычных людей. Но держать ментальную связь на расстоянии они не могут, как не могут и ощущать связь с артефактами, изображёнными на гербе. Помните книгу, которую вы успешно потеряли во время своей тайной миссии в Россию? Впрочем, из всех артефактов на сегодняшний день остался лишь один Меч Тамерлана…

Внезапно князь Кронберг, Несущий Свет Братства Звезды и Магистр Европы замолчал, поражённый ужасом, который по мере того, как он продолжал свои откровения, охватывал лицо сидящего напротив толстяка, его ближайшего помощника.

— Не беспокойтесь, барон, вас я не убью!

— Тогда зачем вы мне это рассказывайте? — дрожащим голосом вопрошал Штоц.

— У меня на вас другие планы! — несколько напыщенно заявил князь. — У вас же, насколько я знаю, нет детей?

Затем, выждав паузу, заявил:

— Вы с фрау Штоц должны будете усыновить Йогана!

— Как?! — не совладав с эмоциями, вскричал барон, да так, что посетили ресторана за соседним столиком стали оглядываться на них.

— Вам это ничего не будет стоить! — спокойно продолжил князь. — Его поселят на вилле в Швейцарии. Он ни в чём не будет нуждаться и у него будут лучшие воспитатели и учителя. Когда он подрастёт, то получит прекрасное образование. Но, до определённого момента Йоган не будет знать, кто он такой на самом деле. Все распоряжения на этот счёт я уже отдал.

— Я, конечно, сделаю всё как вам будет угодно. — отвечал Штоц, чувствуя, что краска постепенно возвращается на его побелевшее было лицо. — Но позвольте поинтересоваться, зачем вам всё это нужно?

— Вы скоро отправляетесь в охваченную огнём Россию, и неизвестная участь ждёт вас в этой дикой стране. Великие потрясения, я знаю, ждёт и Германию, и только майн гот знает наперёд, как всё обернётся. Я стар, и не возражайте мне, барон, я всё вижу, поэтому боюсь не дожить до того момента, когда смогу всё объяснить моему отпрыску. Все мои бумаги, рукописи, дневник, древние манускрипты, банковские чеки находятся в сейфе, доступ к которому он получит по достижении совершеннолетия. Так вы согласны, барон?

— Я? Да! — ответил Штоц, и впервые твёрдо посмотрел князю в глаза.