Мстительные духи

— Я не брошу его, — рявкнул Гуан. — Я не могу.

Янмей лишь покачала головой.

Гуан потер тонкую бороду.

— Может, я могу войти как поэт, убедить их дать мне выступить для императрицы. Или я могу сделать бумажную лестницу, чтобы забраться по стенам.

— За каждым дюймом стены следят, — сказала Янмей. — Может, через час или два, когда наступит ночь, мы сможем найти брешь, но… — она вздохнула.

Кира пыталась не слушать их. И Шики снова пищала. Шума было слишком много. Она прижала ладонь к зеркалу и пыталась связаться с зеркалом в замке. Она смотрела на украшенную комнату. Она казалась пустой. Кира убрала руку и снова услышала мелодию ци. Она держалась за нее в этот раз, слушала ее, напрягая уши, вливала в связь свою энергию.

Шики забралась на ее плечо и свистнула.

— Ты не знаешь, что я делаю, — сказала Кира.

Шики снова свистнула.

— Ладно, может, знаешь. Это может сработать.

Молчание маленького духа не поддерживало ее.

— Я все равно попробую!

Больше тишины.

— Я могу пройти, — сказала Кира, не давая Шики переубедить ее. — Наверное.

— Как? — спросил Гуан.

Кира посмотрела на Янмей.

— Думаю, я поняла, как использовать технику твоего друга.

Янмей нахмурилась. Она взглянула на зеркало, потом на Кру.

— Это слишком опасно.

Кира прикусила губу.

— Возможно, но я хочу попробовать. Прощу, позволь, — она улыбнулась, надеясь, что выглядела уверенно.

Янмей смотрела тихо на пол мгновение. А потом кивнула.

— Будь осторожна. Не рискуй. Если выглядит слишком опасно, уходи оттуда. Возвращайся сюда.

Кира кивала на каждое указание Янмей. Она сняла Шики с плеча и опустила духа на пол.

— Ты не можешь идти со мной, — Шики прыгнула на ногу Киры и стала забираться по ее штанам. Кира сняла ее и опустила на пол снова. — Ты не можешь идти. Я не смогу взять тебя туда, — дух посмотрела на нее и моргнула.

Кира выпрямилась, и Янмей обвила ее руками.

— Будь осторожна, — прошептала она. — Мы будем тут ждать тебя. Вернись.

Кира кивнула и отодвинулась от Янмей, повернулась снова к зеркалу. Она глубоко вдохнула и сосредоточилась на нити ци, еще тянущейся к зеркалу.

— Я могу это сделать, — сказала она себе и поняла, что звучала не очень уверенно. — Я могу это сделать!

* * *

Янмей смотрела, как Кира отошла на два шага, побежала и прыгнула в зеркало. Оно разбилось, осколки упали на пол, гремя. Она пропала.

— Э? — Гуан поспешил к зеркалу, осторожно обошел осколки на полу. Он заглянул за зеркало. — Куда она делась?

— Ушла сквозь зеркало, — сказала Янмей.

Старый бандит приподнял седые брови.

— Ты знала, что она так умеет?

Янмей улыбнулась.

— Вряд ли она знала до этого момента.

— Куда она ушла?

— Надеюсь, в замок.

— Надеешься? — Гуан почесал подбородок.

Янмей не думала, что старый бандит понимал, какой храброй была Кира. Она была заточена в зеркале больше восьмидесяти лет, и теперь она рисковала снова, чтобы найти Харуто.

— Если она справится, ей нужно будет выйти из зеркала, — Янмей глубоко вдохнула и кивнула. Она не давала себе переживать. Она подражала Кире в храбрости. — Похоже, я пока что остаюсь тут.

Глава 32

Зеркало разбилось за ней, и Кира остановилась на мягком ковре среди мерцающих осколков. Она мгновение стояла, не зная, что дума. А потом подпрыгнула и хлопнула в ладоши.

— Сработало! Сработало! — она захихикала, зажала ладонью рот. — Не верится, что это сработало, — сказала она между пальцев. Она говорила себе, что могла это сделать, но отчасти ожидала, что врежется головой в зеркало и добьется только шишки. Но это сработало. Она прошла сквозь зеркало и вышла из другого. Теперь ей нужно было только понять, куда она вышла.

Она была в огромной спальне. Спальня леди, судя по женщине, глядящей на нее в безмолвном ужасе. Она была старше Киры, довольно милая, но из-за макияжа. Ее волосы были наполовину уложены, и она держалась рукой за столик рядом с собой, словно только это не давало ей упасть. На столике были разные баночки, гребни, кисти и зеркальце. Она глубоко вдохнула и открыла рот для крика.

Кира бросилась мимо огромной кровати, создала кинжал в ладони и прижала клинок к горлу женщины. Женщина закрыла рот и смотрела на нее.

— Прости за это, — сказала Кира. Она не знала, что делать тут. Убить женщину? Нет, это звучало плохо.

Шики запищала в плаще Киры и прыгнула на ее плечо. Кира охнула, и женщина охнула с ней. А потом женщина снова открыла рот с красными губами.

— Прошу, не надо, — Кира покачала головой. Женщина подавила крик. — Что ты тут делаешь, Шики? — спросила Кира. Как ты… прошла со мной?

Маленький дух запищала.

— Ха, — Кира улыбнулась, радуясь больше, чем хотела признавать, тому, что была не одна. — Это было бы полезно знать. Я могу взять кого-то с собой, — она задумалась и отогнала идею. — Но мне нужно сделать это быстро и тихо. Янмей уже не быстрая, а Гуан такой же тихий, как ржавое колесо. Нет! Придется делать это одной.

Шики запищала.

— Ну, да. Одна с тобой. Теперь. Что нам делать с ней?

Пушистый дух посмотрел на женщину на конце кинжала Киры. Она прищурила яркие глаза и чирикнула.

— О, хорошая идея, — сказала Кира. Она посмотрела на женщину. — Простите за это. Вы не знаете, где подземелье?

— Эм, — женщина медленно открыла рот и прошептала. — В подвале, наверное?

Кира кивнула.

— Логично, — она посмотрела на Шики на своем плече, и дух скрестила ручки и кивнула ей. — То есть, вниз по лестнице?

Женщина странно скривилась и кивнула.

— Хорошо. Спасибо, — Кира убрала кинжал. — Ладно. Пора найти Харуто и убираться отсюда, — она повернулась и пошла к двери. А потом поняла. Она не могла просто оставить женщину тут. — Как только я уйду, вы найдете ближайшего стража и расскажете обо мне, да? — спросила она холодным голосом.

— Что? — прошептала с дрожью женщина. — Нет. Не расскажу.

Кира вздохнула и посмотрела на женщину.

— Вы расскажете, — она отвела руку, чтобы метнуть кинжал, но Шики тревожно запищала, гневно прыгая на плече Киры, указывая на женщину. — О, звезды! Ты права. Конечно. Убивать ее неправильно. Янмей будет в ярости, — женщина ждала с огромными глазами, застыв, держась за столик. — Простите, — Кира шагнула вперед, развернула кинжал и стукнула рукоятью по голове женщины. Кинжал разбился, и женщина упала со стуком, кровь потекла по виску. — О, нет-нет-нет, — сказала Кира, Шики спрыгнула с ее плеча, чтобы проверить женщину. — Он мертва? Я не хотела убивать. Простите.

Шики свистнула.

Кира выдохнула с облегчением.

— Раз дышит, это хорошо, да?

Шики пожала плечами, как Харуто. А потом чирикнула.

— Что с того, что ты — дух? Это не значит, что ты не можешь понять, что дыхание — это хорошо. И я тоже дух, откуда мне знать?

Шики пискнула.

— Я — наполовину дух.

Еще писк.

— Ладно, если я не дух хотя бы отчасти, как я понимаю тебя?

Шики молчала пару секунд. Они смотрели друг на друга. Шики забралась по ноге Киры. Кира подняла ее и опустила на свое плечо.

— Хорошо. Я могу это сделать.

Шики чирикнула.

— Ладно, мы сможем. Дальше — подвал.

Шики вздохнула и засвистела.

— Облик? Гениальная идея, Шики, — Кира открыла большой шкаф рядом с кроватью. Три десятка кимоно разной формы, стиля и цвета висели внутри. — Ох… — она смотрела на них пару секунд, опешив. А потом вытащила лазурное роскошное кимоно с белыми треугольниками. Кимоно было легким, она едва ощущала его, ткань была мягкой, как облако. — Красивое.

Шики заворковала, погладила ручкой ткань.

— Слишком нарядное?

Шики потерла подо ртом, как Гуан тер кривую бороду, и запищала.

— Ты права. Что-то проще, — Кира порылась в шкафу и нашла коричневые хакама с серыми облаками, вышитыми на них. Она подобрала похожую хаори. Эта одежда больше подходила для пути, а не двора, достаточно простая, чтобы не привлечь внимания, и ткань была достаточно прочной, чтобы не порваться от малейших движений. Она сняла плащ и штаны, укуталась в кимоно и завязала пояс.

Она сдвинула дверь спальни, кривясь от шума. Замок выглядел странно. Деревянные стены и двери, но они открывались как бумажные в Ипии. Она выглянула в коридор, проверила обе стороны. Никого не было. Она вышла и закрыла за собой дверь. Коридор был коротким, резко поворачивал после пары десятков шагов.

— Думаю, нам нужно найти лестницу вниз, — шепнула Кира. — Это звучит правильно?

Шики чирикнула.

— Ты не помогаешь.

Кира пошла по коридору, делая большие шаги, а потом поняла, что выглядела подозрительно, и она сливалась бы лучше, если бы не шла как цапля. Те, кого она встретит, поймут, что она не отсюда? Она могла изобразить служанку, если они не будут присматриваться. Она все еще обдумывала варианты, когда завернула за угол и увидела пару стражей, шагающих в ее сторону. Двое мужчин, высокие, в зеленой керамической броне Изумрудного Легиона. Кира прижалась к стене и поклонилась, пока они проходили. Мужчина с пухлым носом едва взглянул на нее. У другого были впавшие щеки и жалкое подобие бороды. Он окинул ее взглядом, остановился и пригляделся к духу на ее плече.

— Что на твоем плече? — страж оскалился, словно разговор с Кирой мог вызвать у него болезнь.

Кира сглотнула. Она могла создать пару кинжалов и ударить, но даже если она победит, ей придется убирать тела. И Янмей не одобрила бы это. Убийство людей было неправильным, даже когда они могли быть опасными? Это все ее путало.

— Эм. Это Шики. Она — кошка.

— Мяу, — сказала Шики, совсем не похожая на кошку.

— Кошка? — сказал страж с пухлым носом. — Что с ней?

— Она уродливая, — Кира дружелюбно улыбнулась. — Вы знаете лордов и леди с их странностями.

Страж с пухлым носом кивнул.

— Принц держит лягушек, — он вздохнул. — Лягушек! Склизкие мелочи. Я наступил как-то на одну, и она взорвалась. Жижа всюду.

— На кошку не похоже, — сказал страж с худыми щеками.

Другой покачал головой.

— А демон из дыма возле императрицы не выглядит как человек, но нам сказали не думать об этом.

— Тихо! — прошипел первый страж. Они пошли по коридору, уже забыв о Кире и Шики. — Нельзя так говорить. Нельзя открыто критиковать императрицу, — они пропали за углом, и Кира выдохнула.

— Мяу, — снова сказала Шики.

Кира закатила глаза.

— Из тебя плохая кошка. Ты не можешь стать невидимой?

Шики свистнула и закатила глаза.

— Что значит, ты не хочешь?

Маленький дух скрестила ручки и отвернулась от Киры. Они нашли лестницу, ведущую вниз. Было непонятно, вела ли она в подвал, но пока она спускалась, Кира считала это прогрессом.

* * *

Гуан расхаживал по магазину зеркал. От молчания Янмей он переживал и злился только сильнее. Она сидела на полу, пока они ждали возвращения Киры, напоминая раздражающую и немного осуждающую статую. Наверное, так она справлялась с ситуацией. Многие медитацией отгоняли тревогу. Не Гуан. Он был плох в медитации. Он предпочитал двигаться, тратить энергию. Даже, когда он был в расцвете сил, от мысли, что он будет сидеть, пока мир почти рушится вокруг него, ему хотелось кричать.

Ночь накрыла город одеялом. Фонари на улицах зажгли, и люди все еще ходили по своим делам. Гуан зажег лампу в магазине и поискал чайник и жаровню. Чай поможет ему успокоиться. Чай всегда помогал. Он не мог отогнать чувство, что что-то шло не так. Что он больше не увидит Харуто.

Гуан не смог найти чайник, сдался и сделал еще круг по магазину. Хозяйка не вернулась. Кира хорошо ее напугала, но женщина не бросит свой магазин. Он подошёл к зеркалу в четвертый раз с тех пор, как Кира пропала в нем. Рама осталась целой, но осколки усеивали пол тысячей отражений.

— Я такого еще не видел, — Гуан смотрел на зеркало. — Эта девочка — чудо.

Янмей рассмеялась.

— Она так быстро растет. Она повзрослела за эти несколько недель сильнее, чем за десять лет в Хэйве.

Гуан хмыкнул, подбирал слова.

— Она быстро учится, да. Я редко встречал тех, кто так быстро учился ци.

— Другие учителя в Хэйве звали ее медленной. Они говорили, что с ней что-то не так, что ей не хватает сосредоточенности других детей. Я хотела верить в иное, но ее всегда было сложно обучить. Она не сосредотачивалась, не понимала основы, чтобы учиться. Даже Мудрец отчаялся. Она не овладела несколькими техниками, которым он ее учил. Он сказал, что ей быстро становится скучно, и она легко злится, потому ничему не учится, — Янмей притихла на пару секунд и посмотрела на Гуана, хмурясь. — Ты сделал все с ней игрой. Каждый урок — испытание, игра, в которой нужно победить. Это работает.

Гуан почесал бороду, потянул за колтун.

— Так меня учили. Работало лучше уроков. Я не мог долго сидеть, когда был юным. Чтение книг или лекции учителей об истории и политике были скучными. А потом старый Одноглазый Джезо взял меня под крыло, и я смог учиться. Теперь я понимаю, что все разные. Мы думаем по-разному, ощущаем по-разному. Может, и учимся по-разному. Некоторые могут учиться по книгам и словам, которые слушают, другие лучше справляются, когда есть вызов, когда весело.

— Спасибо, что учишь ее. Приятно видеть ее счастливой и учащейся, а не скучающей и недовольной. Приятно знать, что я не ошиблась в ней.

Гуан хмыкнул, думая, что сказать. Янмей приподняла брови, она склонила голову к нему.

— Надеюсь, ты не против моих слов, — сказал Гуан. — Но я думаю, что ты ошиблась с той девочкой. Не пойми превратно, ты хорошо ее вырастила, но ты защищала ее. Это заметно. Ты годами следила, чтобы у нее не было ответственности.

— Я думала, что ее лучше оградить от этого, дать ей время понять, кто она. Я хотела защитить ее от мира.

Гуан покачал головой.

— Тут ты неправа. Ты не ограждала ее, а удушала. Некоторые… думаю, Кира из тех, кому нужна ответственность, чтобы она была сосредоточена. Ты говоришь, что за эти недели она выросла сильнее, чем за последние десять лет. Может, потому что у нее появился шанс. Это не всегда плохо. Хорошо давать кому-то место расти, но порой нужно дать и повод расти.

Янмей смотрела на Гуана какое-то время в тишине. Он почесал бороду снова, ему было не по себе от такого внимания. Наконец, она сказала:

— Думаю, мой отец ошибался насчет тебя. Он звал тебя глупым бешеным зверем за убийство его сына, но ты не такой. И ты куда мудрее, чем я думала.

Гуан рассмеялся.

— Спасибо, наверное. Двусмысленным комплиментам я всегда рад. А твой брат…

— Все хорошо. Он заслужил смерть.

— Возможно. Но я не убивал его, — снаружи раздался шум, шаги стучали по дороге. Гуан прошел к двери и приоткрыл ее. — О, капуста!

— Что там? — Янмей уже вставала, опираясь на нагинату, пытаясь выпрямить спину.

Гуан закрыл дверь.

— Пора уходить. Женщина вернулась, и она привела солдат. Много солдат.

Янмей размяла плечи и шею до хруста.

— Я никуда не пойду. Я жду, пока Кира не вернется, — она прошла к двери и сжала ручку. Она замерла с ручкой в одной руке и нагинатой в другой. — Ей нужно зеркало, чтобы вернуться.

Гуан гадал, ждала ли Янмей от него другой вариант. Но у него не было варианта. Они не могли выйти отсюда, неся достаточно большое зеркало, чтобы Кира могла в него пройти. Он даже не знал, могла ли девочка найти их, если они уйдут в другое место. Он не понимал ее технику, не знал ее пределы. Он не мог помочь Янмей. Его клятвы не давали ему брать оружие или забирать жизни. Он мог предложить только побег. И он знал без сомнений, что она не примет такой вариант. И он дал ей единственное, что смог придумать:

— Удачи.

Янмей глубоко вдохнула, открыла дверь и вышла на улицу. Ее ждала дюжина солдат.

Глава 33

Кира искала часами. Так казалось. Она всегда плохо следила за временем. Наступила ночь. Она замечала в окнах темное небо. Но замок был огромным, титан из дерева и камня, рядом с которым академия Хэйва выглядела как сарай в саду. Коридоры выглядели одинаково. И она порой слышала топот ног, пряталась в комнатах от проходящих солдат. Патрули проходили не часто, но она знала, что теряла время. Утром замок оживет, и она не сможет так ходить. Кто-то поймет, что она не отсюда.

Она ждала в очередной темной комнате, когда пройдут солдаты. В кровати был мужчина, запутался в простынях и храпел почти так же громко, как Гуан. Кира прошла к огромному зеркалу перед шкафом, прижала к нему ладонь. В каждой комнате в замке были зеркала, большие и маленькие. И в некоторых коридорах они были. Сотни зеркал, в которые Кира могла заглянуть, но они не могли ей помочь. Ей нужно было в место, где нет зеркал. Но, может, это могло помочь. Ей просто нужно было изменить взгляд. Не искать зеркала в подземелье, а искать место в замке, где нет зеркал.

Было сложно сосредоточиться, храп мужчины терзал тишину и ее спокойствие. Кира подумывала перерезать ему горло, но это было бы плохо. Она напоминала себе об этом каждый раз, когда он наполнял комнату шумом. Она искала в зеркале на шкафу несколько минут, заглядывая в сотню разных зеркал, пока не нашла то, в котором было видно коридор справа с лестницей вниз. Она пыталась найти зеркало ниже, но ничего не было. Там было подземелье. Она хотела прыгнуть сквозь зеркало, когда увидела четырех солдат в коридоре, слева от зеркала, в зеленой керамической броне с копьями в руках. Ей нужно было как-то отвлечь их.

Кира выскользнула из спальни храпящего мужчины и поспешила по коридору, потом по еще одному коридору. Несколько поворотов, близкая встреча с пьяным шатающимся мужчиной, и она нашла нужный коридор. Но, когда она прошла мимо него, четыре солдата еще были там. Двое прислонялись к стене, сняв шлемы, курили. Еще двое играли во что-то, подавая друг другу сигналы руками. Что бы они ни делали, они мешали ей.

Она скользнула в первую попавшуюся комнату, чтобы придумать план. Тут было тесно, пахло уксусом, у стен стояли швабры, корзины с тканью. Она не могла подвести тут. Она знала, что нужно было как-то пройти мимо стражи. Гуан и Янмей будут разочарованы, если она вернется к ним без Харуто. Ей нужно было доказать, что она могла сделать это сама… как-то.

Шики запищала.

— Я не могу биться с четырьмя сразу, — она сделала паузу, задумалась и покачала головой. — А если один убежит?

Еще писк.

— Я не знаю, как, — она не могла стать невидимой, но, может, могла сделать кое-что не хуже. Она взяла с крючка фартук, надела через голову, схватила деревянное ведро и швабру. В последний миг она вспомнила о Шики на своем плече. — Скройся, — маленький дух буркнула, звуча как Гуан. — Или стань невидимой, или полезай в ведро, — Шики смотрела миг на ведро, взглянула на Киру, свистнула и прыгнула в ведро с плеском. Кира открыла дверь и пошла к стражам.

Четверо стражей, трое мужчин и одна женщина, все еще играли руками, но они застыли, увидев ее. Кира не поднимала взгляда. Слуги всегда так делали. Они вели себя покорно, много кивали. Шики смотрела на нее из плещущейся воды в ведре.

— Что это? — спросил солдат с промасленными усами.

— Убираю камеры, — сказала Кира.

Женщина хмыкнула.

— Что случилось с Чимико?

Кира чуть не запаниковала. Видимо, Чимико была обычной уборщицей.

— Она, кхм, упала. Сломала запястье.

Два других стража засмеялись, словно пострадавшая девушка была поводом для веселья.

— Тогда иди, — сказала женщина.

Кира кивнула, как и должна слуга, и поспешила мимо.

— Погоди, — сказал мужчина с промасленными усами. — Я пойду с тобой. Там опасные пленники. Тебе понадобится защита.

— Капуста! — прошептала Кира.

— Что? — спросил солдат с усами.

— Эм, — Кира улыбнулась ему. — Повторяю список покупок. Мне нужна капуста для, кхм, госпожи. Для ее еды.

Солдат нахмурился и продолжил шагать. Кира посмотрела на ведро. Два ярких глаза глядели на нее. Вид Шики придал ей смелости. Она ждала, пока солдат пройдет мимо нее, поведет ее в подземелье.

Лестница вела в давящую тьму. Каменные стены были влажными и холодными. Место странно ощущалось, воздух страданий проникал отовсюду.

— Ты не поверишь, каких монстров тут запирали, — сказал солдат, пока они шли. — Многие никогда уже не увидят света дня. Порой еще слышно их крики. Можешь в это поверить? — он оглянулся, гладя усы, и улыбнулся Кире. — Давно мертвы, но их духи все еще тут. Местные зовут их ёкаями. Знаешь, что это значит?

— Никогда о них не слышала, — сказала Кира сухо. Внизу лестницы открывалось подземелье, широкий коридор с парой догорающих фонарей и дверец по бокам. Запах немытых тел заставил Киру сморщить нос.

— Призраки, — сказал солдат, подмигнув ей. — Жуткие создания, которые воют и пристают к одиноким. Но не переживай. Я тут, чтобы тебя защитить.

Кира закатила глаза и взглянула на Шики в ведре.

— Мы уже достаточно далеко? — прошептала она. — Прошу, скажи «да».

Шики выглянула из воды и чирикнула.

— А? — сказал солдат. Он развернулся, Кира ударила его ведром по лицу. Дерево треснуло, вонючая вода пролилась на стену. Солдат рухнул у каменной стены, оглушенный, но упрямо глядящий на нее приоткрытым глазом. Шики цеплялась за его наплечник, прижала руку к его лицу. Кира ударила его по грудной пластине так сильно, что она треснула. Глаза стража закатились, он обмяк на полу. Шики опустилась на нем, а потом подняла ручки в победе, хотя она не помогала.

Кира стряхнула боль с костяшек. Было глупо бить его так, но иначе пришлось бы зарезать его. Янмей хотела бы, чтобы она вела себя мирно.

— Ладно, где Харуто?

Шики поднялась по ее фартуку, села на плече, встряхнулась, как собака, и вонючие брызги отлетели в лицо Киры.

— Ты ужасна, — Кира попыталась сбить маленького духа пальцем.

Шики отбила палец, свистнула и огляделась. А потом пожала плечами.

— Ты не знаешь?

Шики запищала.

Кира вздохнула.

— Ужасная и бесполезная.

Возле двери каждой камеры висел железный ключ на крючке, и в каждой двери была прорезь, чтобы заглянуть. Кира работала методично, заглядывала в каждую. Многие были пустыми. Некоторые содержали неподвижные тела и запахи, от которых казалось, что их обитатели гнили. Она надеялась, что они не обошлись с Харуто так плохо. Но он был бессмертным, что они могли сделать с ним? Она надеялась, что ничто.

Она не нашла ничего живого в дюжине камер, подошла к двери с тонкой линией света в щели. Она открыла прорезь, заглянула внутрь. Камера была озарена мерцающими свечами. В углу стояла маленькая койка, стол с кучей книг, на стуле сидел и читал мужчина. Он выглядел удивительно чистым для пленника, но не был Харуто. Кира стала закрывать прорезь.

— Кто тут? — сказал мужчина. У него был приятный голос. Кира заглянула снова, мужчина смотрел на нее со своего места. — Кто ты?

Кира подумывала закрыть прорезь и пойти дальше, но он мог закричать. Она не могла этого допустить.

— Я — слуга, — сказала она.

Мужчина глубоко вдохнул, прищурился и покачал головой. Он был худым и изящным, длинные темные волосы были собраны в хвост, глаза были светло-карими. Он встал, она увидела придворное одеяние. Она думала, все пленники были в лохмотьях, но этот был нарядным, жил относительно уютно.

— Ты не слуга, и ты не из Кодачи, — сказал мужчина, прошел к двери, почесывая ухоженную щетину на подбородке. — У тебя не тот акцент, и на твоем плече сидит дух. Кто ты?

Кира отпрянула от двери, мужчина склонился и прижался глазом к прорези, посмотрел на нее.

— Я ищу друга, — сказала она ему.

— В подземелье? — спросил мужчина, приподняв брови.

— Он… интересный друг. Он тут новый. Только сегодня привели.

— Ах, оммедзи, — мужчина чуть отодвинулся от двери. — Это объясняет духа.

— Вы знаете о нем?

— Я слушаю, — мужчина закатил глаза. — Тут мало дел, — он просунул палец в прорезь и указал. — Он где-то там. Думаю, он со стражами, так что он очень интересный, ведь они даже меня не охраняют.

— Спасибо, — Кира повернулась, чтобы уйти.

— Погоди! Ключ от моей двери там, — выпалил мужчина. — Я дам тебе, что захочешь. Богатства, землю. Место при дворе. Вечную благодарность, конечно.

Кира повернулась к двери.

— Откуда у вас это? Вы — пленник.

— Я — пленник-королевич, — мужчина улыбнулся в прорези. — Принц Идо Кацуо! — он указал через прорезь на Киру.

— Почему принц в подземелье? — Кира посмотрела на его ладонь. Кожа была чистой и мягкой, но она не знала, почему он указывал на нее. Она отвлеклась. Ей нужно было найти Харуто.

— Я пробрался в замок и пытался убить тетушку Рьоко. Как видишь, я ее недооценил. И теперь я тут, — он пошевелил пальцами и убрал ладонь в камеру.

— Вы — убийца? — спросила Кира.

Мужчина замер, улыбка пропала.

— Мне нравится считать себя тем, кто решает экономические проблемы.

Кира повернулась, чтобы уйти.

— Стой! Ты не просто спасешь меня. У меня тут не меньше двух братьев. Ты сохранишь род Идо. Вся королевская семья будет у тебя в долгу. Подумай, о чем ты можешь попросить. И тебе нужно только дать мне ключ, — он высунул ладонь и указал на ключ, висящий у двери.

Кира пожала плечами, подражая Харуто, хотя и не идеально.

— Я хочу только своего друга, — она поспешила прочь, но замедлилась от мысли о словах мужчины, о том, что было правильно, и что сделала бы Янмей. Кира развернулась и прошла к двери. Принц уже вернулся за стол.

— Ты — враг императрицы? — спросила Кира.

— Иначе я не пытался бы ее убить.

— Если я тебя выпущу, это устроит ей проблемы? — спросила Кира. Императрица работала с онрё. Она заточила Харуто. Она была плохой, и проблемы для нее были хорошим делом.

Шики пискнула, но Кира зашипела на духа.

— Вот, — сказала Кира. Она сняла железный ключ с крючка и сунула в прорезь. — Освобождайся, — она повернулась и поспешила на поиски Харуто.

Теперь она знала, что Харуто охраняли, и было просто найти его камеру. Только возле нее сидели стражи. Они вдвоем сидели за столиком. Один был крупным мужчиной, броня едва вмещала его грудь. Другим была женщина с длинными черными волосами. Они бросали кости и ничего не замечали. Им не повезло, терпение Киры было на пределе.

Она создала в ладони кинжал и подняла перед лицом.

— Момо, — она бросила его к стражам и приказала разбиться, когда он долетел до них. Он осыпал стол и стражей зеркальными осколками. Кира не могла сделать многое с такими маленькими отражениями, но она заставила двух солдат увидеть ослепительную вспышку. Они отклонились на стульях, протирая глаза и ворча. Кира тряхнула другим запястьем и побежала к ним.

Крупный солдат встал, когда Кира скользнула мимо него на коленях, ударила по его лодыжкам кинжалом, который назвала Луна. Он взвыл и рухнул на колени. Женщина с темными волосами потянулась за мечом, но Кира ударила ее кулаком по запястью, схватила за нагрудную пластину и перекинула через плечо в стену. Она пнула голову женщины, разбив ее керамический шлем, лишив ее сознания.

Великан поднялся на ноги, сжимая столик. Рана на его лодыжке не была глубокой, но замедляла его. Он вытащил меч из ножен, но Кира взяла стул и ударила им по его голове, стул разбился на кусочки. Солдат пошатнулся и упал лицом на стол, игральные кости рассыпались. Он не двигался.

Кира смотрела миг на свои ладони. Она так легко одолела стражей. Может, Харуто был прав. Она была сильнее, чем думала.

Шики запищала и замахала руками.

— Да! Прости, — Кира схватила ключ со стены и отперла дверь.

В камере Харуто не было кровати, стола или свеч, только Харуто, прикованный к стене, дюжина мечей торчала из его груди. Его волосы свисали вокруг качающейся головы, доставали до пола. Его кимоно было изорвано. Кровь стекала алыми реками по трещинам в камне, собралась на полу. Он не дышал.

— Нет-нет-нет, — Кира подбежала к нему. — Харуто? Ты меня слышишь? — она подняла его голову. Его глаза были открытыми, но стеклянными, пустыми. Его плоть была холодной. Она повернулась к Шики. — Что делать? — маленький дух стояла на пороге, глаза были огромными на ее темном лице. Она даже не пискнула.

Кира стиснула зубы, нервничая, сжала кулаки, пытаясь решить, что делать. Она схватила меч в груди Харуто и вырвала его. Было сложнее, чем она думала, словно плоть держалась за сталь, отказывалась отпускать. Она бросила меч в угол камеры. Струйка темной крови потекла из раны, но Харуто не двигался.

Шики скулила на пороге. Кира посмотрела на духа. Она не знала, что сказать.

Она повернулась к Харуто, выдернула другой меч из груди. Он был вонзен глубоко, смертельный удар для смертного. Но он был бессмертным, да? Она отбросила меч и сжала другой. Слезы лились по ее лицу, но она вытаскивала меч за мечом из груди Харуто, пока они не кончились. Он обмяк в цепях, все еще не двигаясь.

Кира опустилась рядом с Харуто, сжала цепь, приковывающую его к стене. Она дергала, тянула, но, хоть Кира была сильной, металл был сильнее. Она подняла меч из кучи, ударила им по цепям. Металл высекал искры с шумом стаи злых ворон, но цепи держались. Она ударила еще раз, на третий удар клинок сломался, но цепь выдержала. Кира взяла другой окровавленный меч с пола и указала им на Шики.

— Заходи, — сказала она.

Маленький дух смотрела, дрожа всем телом, и пищала.

— Больно не будет. Ты будешь в порядке, — сказала Кира. — Я видела, как ты разрезала вещи твёрже этого. Ты справишься.

Маленький дух прошла вперед, двигаясь скованно, забралась по фартуку Киры, впилась в ее руку. Она грустно свистнула и прыгнула в клинок.

Боль опалила руку Киры, поднялась к груди и по спине с такой яростью, что она завизжала и упала на колени. Она едва могла двигаться. Боль обжигала конечности, прогнала ее мысли. Она закрыла рот, чтобы не закричать, услышала другой звук. Тихий дрожащий свист.

«Прости, Шики, но мы обязаны это сделать», — щурясь сквозь слезы, Кира заставила себя встать, сжала меч обеими руками. Боль усилилась, бежала по ее рукам и била по спине, ослепляя. Кира думала, что потеряет сознание. Она глубоко вдохнула, широко расставила ноги и махнула Шики на цепь, соединенную с левым запястьем Харуто. Алый клинок встретился с черным железом и рассек его, концы цепи шипели и дымились. Харуто обмяк, одна рука все еще была присоединена к стене. Кира пробралась мимо его ног, щурясь от слез. Она подняла Шики и закричала, обрушила меч на вторую цепь. Харуто упал лицом на каменный пол и не двигался.

Шики выскочила из меча на пол со стуком. Ноги Киры не выдержали, она рухнула. Она отбросила меч и посмотрела на свои ладони. Красные ожоги покрыли ее ладони, из некоторых текла кровь. Боль была всюду, как монстр, от которого она не могла сбежать. Казалось, если она закроет глаза, боль проглотит ее и не отпустит. Но на это не было времени.

Шики защебетала, подползла к Харуто и потерлась об его шею, но в звуках не было слов. Только печаль. Кира подползла к ним на четвереньках, но не знала, что теперь делать. Она не знала, как оживить Харуто. Она посмотрела на павшего оммедзи, на духа и обратно.

— Прости, — прошептала она. — Я не знаю, что делать.

— Ай, — сказал Харуто, голос был тихим, как крылья бабочки.

Шики прыгнула и прижала ручки к лицу Харуто.

Кира придвинулась и помогла Харуто повернуться на спину. Он посмотрел на потолок и застонал.

— Если шинигами предложит тебе бессмертие… — он облизнул пересохшие губы, — прогони его.

Кира захихикала. Она знала, что это было не смешно, но она не сдержалась. Она была рада, что он был жив. Она заплакала снова, но не от боли. Она упала и обвила руками Харуто.

— Все еще ранен, — пропыхтел Харуто.

— Прости! — Кира отпрянула. — Ты можешь идти? Нужно уводить тебя отсюда.

Харуто застонал.

— Помоги встать.

Кира сжала его руку, помогла ему подняться на ноги, закинула руку на свои плечи. Он был тяжелее, чем она ожидала. Его ноги волочились по полу шаг, другой… а потом он накренился. Кира уронила бы его, но она вытянула свободную руку и схватилась за дверь. Шики сидела на его плече, волосатые ручки обвили его шею. Она щебетала ему обо всем, что случилось с его плена, и как она боялась. Кира кивала.

Харуто охнул, приподнял бровь, пока они шли мимо стражей без сознания у его камеры, но он ничего не сказал об этом, пока Кира вела их по тому пути, каким пришла.

— Через зеркало? — спросил Харуто, когда Шики дошла до той части истории.

Кира усмехнулась ему.

— А как я тебя выведу, по-твоему?

Глава 34

Харуто запнулся об первую ступень лестницы из подземелья, ноги подкосились. Он утащил с собой Киру, и они ударились об ступеньки. Все его раны болели. Его пронзали, сжигали, рвали… и только за последние пару дней. Столько смертей, но ни одна не добила его. Он впервые оставался со сталью внутри. Его тело пыталось зажить вокруг мечей, слиться с ними, а теперь они пропали, чего-то не хватало.

Он лежал на ступеньках, тяжело дыша, желая, чтобы боль прекратилась. Он потерял слишком много крови, ему нужна была вода. Пот стекал по его спине, он дрожал от холода. Он хотел побить каждого, кто говорил, что его бессмертие было даром, рассмеяться в их лица.

— Дай мне минутку, — прохрипел он, пытаясь перевести дыхание.

Кира посмотрела на лестницу, потом на Харуто. Она тревожно переминалась, а потом посмотрела на свои ладони в волдырях.

— Почему было больно? — сказала она. — Когда я держала Шики, было больно. Это… — она показала ему красные ладони. Шики пискнула и кивнула.

Харуто затерялся в боли и не сразу понял, что она говорила с ним.

— Шики была подарком моего покровителя-шинигами, — сказал он. Он закрыл глаза, тьма была приятной. — Оммедзи нужно призвать шикигами, но Оморецу послал ее мне, — он похлопал Шики по голове. — Она выглядит мило в этом облике, но когда она захватывает оружие, она вспоминает свою истинную цель, духовный клинок. Ее цель — убивать ёкаев. А ты, Кира, ёкай. Было больно, потому что она существует, чтобы убить тебя. Ты не должна была смочь держать ее, это могло погубить вас обеих. Прошу, больше так не делай.

Шики пискнула и похлопала ручкой голову Харуто.

— Прости, я… только это смогла придумать, — Кира вздохнула. — Идем, — она схватила Харуто за руку и подняла его. Он застонал, прислонился к ней, не мог стоять. Она кряхтела, но взяла его вес на свои плечи. И они продолжили путь по лестнице.

Харуто сосредотачивался на каждой ступени, и даже так они будто плавали перед его глазами. Его ноги были неуклюжими, не слушались, и силы почти пропали.

— Ты… не должна была приходить за мной, — тихо сказал он.

— Ты не должен был попадаться, — сказала Кира. — Но я тут, осталось пройти немного. Тише.

Они дошли до вершины лестницы, длинный широкий коридор раскинулся впереди. У дальнего конца три солдата отдыхали за столиком. Они не обращали внимания, но стояли на пути, и Харуто был не в состоянии биться с ними.

— Нам нужно дойти до зеркала, — прошептала Кира, указывая на большое дерево на стене на середине коридора между ними и солдатами.

— Почему?

— Я проведу нас сквозь него, — сказала Кира. — Не шуми, и когда я прыгну в зеркало, ты тоже прыгай.

Они пробрались вдоль стены к зеркалу. Стражам нужно было лишь повернуть голову, и их обнаружат. Они не могли спрятаться. Харуто сосредоточился на ногах, старался шагать уверенно и тихо. Кровавые следы тянулись за ними, след мог заметить даже слепой.

Когда они дошли до зеркала, Кира остановила их. Она нахмурилась, смотрела на зеркало пару секунд, потом опустила ладонь на сияющую поверхность. Шики пискнула, поддерживая ее, но Харуто не нравилась идея путешествия сквозь зеркало. Кира сжала его крепче и бросилась вперед. Она прыгнула в зеркало, и он тоже прыгнул.

Зеркало разбилось на сто тысяч мерцающих осколков. Харуто ударился об стену и упал среди осколков на полу кровавой кучей боли. Солдаты закричали. Он знал, что нужно было встать и встретить их на ногах. Кира пропала, исчезла в зеркале, как и сказала. Ему нужно было биться, или они вернут его в камеру. Он вряд ли мог бы пережить еще один удар мечом.

Стражи поспешили к ним.

— Шики?

Маленький дух пискнула и забралась по его груди на плечо. Она стала шаром света, и женщина с выпирающим подбородком замедлилась и уставилась на нее. Харуто склонился и схватил кусок зеркала. Он посмотрел на бегущих к нему солдат, его ноги задрожали.

Первое копье пробило его грудь.

* * *

Янмей была ураганом. Солдаты кружили ее, она им позволила. Они думали, что поймали ее. Она двигалась так плавно, словно года отпали с нее, крутила нагинатой. Конец древка с цветущим лотосом попал по нагрудной пластине солдата с плоским носом, оставил трещину и оттолкнул его на землю. Другие подступали. Янмей притянула оружие к себе, пригнулась, уходя от копья, пнула по ногам большого солдата, лишая его равновесия. Она развернулась, взмахнула нагинатой, ударила солдата по голове, и он обмяк на земле.

Еще два солдата приближались, делая выпады копьями. Янмей отбила их оружие нагинатой и пробежала между ними, выбив плоской стороной клинка ноги из-под того, кто был крупнее. Она повернулась и ударила цветком по паху солдата поменьше.

Гуан скривился от вида и звука удара, а потом от скуления солдата, схватившегося за себя. Было сложно не сочувствовать бедняге, чей виноград так давили. Несчастный рухнул на колени, все еще держась за себя, упал на бок. Янмей уже двигалась, увернулась от еще одного копья, пронесшегося возле ее уха.

Еще три солдата пали один за другим, Янмей кружилась среди них, била по их шлемам и разбивала броню. Она была ужасом, бурей ударов и обещаний боли. Но она проигрывала. Гуан видел это ясно, как чернила на странице. Она никого не убивала, даже не калечила. Она использовала плоскую сторону клинка и цветок. Она разбивала броню и ломала кости, но большая часть ран не была калечащей. Она старалась никого не убивать, и это лишит ее жизни.

Но, пока Гуан смотрел, как Янмей билась, он понял кое-что еще. Она не замедлялась. Она тяжело дышала, но ускорялась. Ее удары били все сильнее. Солдат с примятыми орешками поднялся на ноги и подобрался близко к ней, а потом схватился ладонью за лицо и отшатнулся от жара. Янмей источала его.

Капитан стражи еще не вступил в бой. Он был юношей с темными волосами под шлемом и шрамом над правым глазом. Его броня была черной, а не зеленой, и красный плащ свисал с плеч. Змеиный страж, один из элитных солдат императрицы. Гуан смотрел, как мужчина повернулся к высокой женщине рядом с ним и отдал приказ. Женщина повернулась и побежала в город, явно за подкреплением. Капитан вытащил два меча и вступил в бой.

Янмей встретила стража бурей ударов, у Гуана кружилась голова от них. Капитан стражи двигался плавно, бил быстро мечами по Янмей. Янмей отступала шаг за шагом, ее нагината кружилась в руках, останавливая каждый удар. Она развернулась, и клинок нагинаты пронесся на волосок от земли, поднимая пыль, она ударила по мечам капитана, направляя их вниз. Капитан принял всю силу удара Янмей своими мечами. Удар должен был согнуть его сталь, разбить плоть и кости. Но капитан принял атаку, громко охнув, и земля под ним покрылась трещинами, они потянулись во все стороны от него. Гуан узнал технику. Этот страж мог отражать энергию, так что голой силой его защиту не пробить.

Капитан стражи оправился быстрее, чем ожидала Янмей, и бросился к ней. Он ударил мечом по ее груди. Кольчуга на ее накидке приняла почти весь удар, но меч нашел немного плоти между звеньями. Капли горячей крови упали на землю. Янмей отшатнулась на шаг, но капитан давил. Он сделал выпад мечом, и Янмей отбила его нагинатой. Но другой клинок возник из ниоткуда, устремился к животу Янмей. Она как-то повернула нагинату и смогла отразить меч, но тот рассек древко ее оружия надвое. Капитан повернулся и ударил Янмей по груди ногой, отбросил ее в стену магазина зеркал. Она рухнула со стоном.

Гуан открыл дверь и вышел наружу. Капитан Змеиной стражи взглянул на него, щурясь, а потом на Янмей, которая пыталась встать. За ним были еще три солдата, но они были ему не нужны. Два старых бандита не могли сравниться с его юношеской силой и его техникой.

— Сдавайтесь, — сказал капитан стражи, голос был высоким и презрительным. — Другого шанса не будет.

— Я не пойду никуда, пока не вернулась Кира, — сказала Янмей. — Ей нужно зеркало, чтобы вернуться.

Гуан буркнул. Он другого и не ожидал. И ему не нравилось сдаваться мужчине вдвое младше него. Он кашлянул.

— Боюсь, сдаться — не выход, хотя я ценю предложение. Очень щедрое.

Если капитану не нравилась идея убивать их, он не подал виду. Он шагнул вперед с мечами наготове, солдаты были за ним.

Гуан услышал, как в магазине разбилось стекло. Он улыбнулся и развернулся. Киры там не было, но лампа, которую он зажег раньше, была разбита, огонь поднялся у дальней стены магазина. Струйка огня потекла по магазину, сожгла дверь, как бумагу, и устремилась в ладони Янмей.

Капитан стражи отпрянул на шаг, хмурясь. Янмей шагнула туда, где он был до этого, ее кулаки пылали, рукава сгорели. Гуан не замечал раньше, но сейчас она выглядела как ее отец. Она унаследовала горящие кулаки Пылающего Кулака. Но не только это. У них была одинаковая каменная челюсть и глаза, похожие на пруды масла, желающего загореться.

Янмей напала на капитана быстрее, чем прыгала раньше. Техника ее отца питала ее врожденную технику, от этого она двигалась быстрее. Она ударила по капитану горящим кулаком, Гуан едва мог уследить. Капитан ударил обоими мечами, левым, а потом правым, формируя Х, но Янмей отскочила и бросилась, вонзила пылающий кулак в его нагрудную пластину, разбивая ее и поджигая тунику под ней. Он рухнул на землю, покатился, чтобы потушить огонь. Янмей стояла миг над ним. Она подняла колено и наступила на его бедро. Гуан услышал громкий треск. Солдат закричал и пополз, волоча сломанную ногу. Рычащая женщина появилась вместо него, направила копье к лицу Янмей. Янмей отклонилась и схватилась за древко. Ее ладонь сожгла дерево, словно это был старый свиток. Она схватила кусок с клинком, бросилась вперед и вонзила его в плечо женщины. Женщина завизжала, упала кусок древка, и Янмей пнула ее в грудь, отбрасывая ее на землю. Другой солдат на улице вскрикнул и убежал.

Остался капитан страж. Он осторожно шагал к Янмей, хромая. Гуан не мог поверить, что он стоял. Огонь поднялся от кончиков пальцев Янмей до локтей. Она широко расставила ноги и руки, чтобы ее плащ не загорелся. Гримаса на ее лице говорила Гуану, что ей было больно. Кира была права: техника Янмей убивала ее.

Янмей бросилась к капитану. Он взмахнул мечами, но она отбила их и ударила его кулаком по груди, пробивая его броню. Он закричал, отшатнулся и сплюнул кровь. Янмей схватила его клинки. Ее огонь вспыхнул сильнее, горячее. Страж закричал и отпустил мечи. Он смотрел на нее миг, а потом повернулся и пошел прочь, хромая. Янмей бросила мечи на землю. Они стали кривыми, дымились, растаяли. Она смотрела вслед капитану, а потом ее огонь угас, и она рухнула на колени.

Гуан подбежал к ней. Она дрожала. Ее ладони были черно-красными, волдыри лопались, кожа сгорела. Она прижала ладони к груди, хрипло дышала. Ее глаза были дикими, озирались, не сосредоточенные.

— Ты можешь встать? — спросил Гуан.

Янмей посмотрела на него, и он увидел страх в ее глазах. Она отдала всю себя и победила, но цена была велика. Слишком велика.

— Нужно идти, — он поднял ее на ноги, хотя она обжигала. Люди уже собирались на улице. Слишком много глаз смотрело на них. — Мы устроили сцену.

— Нет… — Янмей кривилась от боли, — Кира еще не…

Гуан взглянул на дверь магазина зеркал. Комната горела, и внутри дерево почернело, падали балки, летали угли. Гуан прошел к горящему дверному проему, надеясь забрать с ними зеркало, но жар был слишком сильным. Он попятился, схватил Янмей за руку.

— Не выйдет, — он попытался оттащить ее. Она боролась, вырвалась и подошла к магазину. Она не могла приблизиться без своей техники. Гуан знал, что она погибнет, если попытается. Он схватил ее за руку и оттянул. — Ты не поможешь Кире, если будешь мертва, а мы не можем оставаться тут. Здание рухнет, и капитан вернется вскоре с подкреплением. Нужно идти. Сейчас!

Янмей смотрела на магазин еще миг, а потом кивнула, помрачнев, сжалась, пока Гуан уводил ее.

— Кира найдет нас, — Гуан надеялся, что это было правдой. — Как-то, — они побежали по улицам, Гуан отчасти тащил Янмей, шум людей, спешащих тушить огонь, утих за ними.

Глава 35

Копье торчало из его груди, Харуто зарычал от боли, солдат с носом как у свиньи оттолкнул его. Он опустил ладонь на копье солдата, поломал древко. А потом бросился вперед, врезался в солдата и вонзил осколок зеркала в бедро мужчины. Солдат взвыл от боли, и Харуто сжал его лицо и ударил головой об каменную стену. Солдат рухнул, потеряв сознание, но не умерев, и Харуто упал на пол через миг, едва дыша.

Харуто поднял голову и увидел, как солдат с выпирающим подбородком бросилась к нему, ее лицо исказил гнев. Харуто поднялся на колени, вытащил копье из груди и метнул в нее. Оно отлетело от брони, не навредив. Она подняла меч, чтобы ударить по нему… и ее взгляд стал далеким. Она пошатнулась и выронила меч, коснулась затылка. Ее пальцы оказались в крови. Она рухнула у стены, безжизненно обмякла.

Харуто схватил с ковра меч женщины и поднялся. Он шатался, прислонился к стене для поддержки. Зрение расплывалось, но он видел мутный силуэт мужчины, который приближался к нему. Он был не в броне. Зрение Харуто прояснилось, он увидел, что мужчина был в придворной одежде, и женщина, которая напала на него, лежала у его ног неподвижно. Мужчина убирал кровь с ладоней кусочком ткани.

— Ты, видимо, Харуто, — сказал мужчина. У него был величавый акцент, подходящий его наряду. — Кира рассказала мне о тебе. Хотя она не уточняла, но я понял намек. Рад знакомству.

Шики забралась на плечо Харуто и запищала.

— Принц? — сказал Харуто.

Мужчина поклонился ниже, чем делали люди его статуса.

— Идо Кацуо, — сказал он. — Последний сын императора Идо Танаки.

— Значит, ты наследник, — сказал Харуто, указывая украденным мечом на мужчину.

Идо Кацуо сделал вид, что обдумал это.

— Да, похоже, что так.

— Тогда ты — ценный пленник.

— Был, — сказал Идо Кацуо. — Но Кира освободила меня. Я надеялся отплатить за услугу. Думаю, помощь тебе с побегом должна сойти за оплату. Куда она ушла, кстати? Она будто пропала в том зеркале.

Харуто пожал плечами. Он сам пытался понять, но не мог. Он не мог ждать и надеяться, что Кира вернется. Ему нужно было уйти из замка.

— Ты видел это? Откуда?

— Из теней, — Идо Кацуо махнул ладонью вверх. — Все думал, как пройти мимо стражи, а тут вы появились и отвлекли их.

Харуто взглянул на трупы.

— Вряд ли тебе нужно было отвлечение.

Идо Кацуо покачал головой.

— О, нет. Я не справился бы без тебя. Я не силен в, — он неуклюже взмахнул ладонью, — боевых искусствах. Я предпочитаю бить их, пока они повернуты ко мне спиной.

Харуто застонал.

— Ты — убийца.

— Я предпочитаю называть себя…

— Не важно, — Харуто пожал плечами. Он бросил меч, тот застучал об ковер. Харуто пошел вперед, хромая, мимо тел и принца.

Принц последовал за ним.

— Я знаю выход. Я пробрался, чтобы убить тётушку Рьоко. Я не собирался делать это без пути для побега. Сюда, — он замер в конце коридора и посмотрел по сторонам. Он повернул налево и зашагал дальше.

Харуто смотрел принцу вслед пару секунд. Шики запищала ему на ухо.

— И я ему не доверяю, — прошептал Харуто. — Но он — лучший шанс для нас выбраться отсюда. И Кира доверилась ему достаточно, чтобы освободить его.

Шики запищала снова, и Харуто пришлось согласиться.

— Давай обсудим ее решения в другой раз.

* * *

Зеркало разбилось за Кирой, жар ударил по ней, словно она сунула лицо в костер, опаляя кожу и воруя ее дыхание. Огонь сжигал стены вокруг нее, такой горячий, что ее кожа будто таяла. Дым был густым и темным, она тут же стала кашлять. Огонь ревел, оглушая, поглощал все. Обугленные балки падали с потолка. Куски горящего дерева и раскаленная черепица сыпались с крыши. Зеркала падали со стен, разбиваясь от жара, их рамы горели и чернели.

Харуто не смог пройти. Она бросила его в замке. Ей нужно было вернуться к нему, но магазин зеркал горел, и это могла устроить только Янмей.

Кира пыталась вдохнуть и позвать Янмей, но дым был слишком густым, она снова стала кашлять. Она рухнула на четвереньки. Пол был горячим, как печь, покрытый осколками зеркал, которые обжигали ее ладони. Сверху треснула балка, угли посыпались на Киру. Она ощущала, как ее волосы горят, похлопала вслепую по голове, чтобы потушить огонь. Еще одно зеркало разбилось от жара. Она не знала, что еще делать, и завизжала.

Ей нужно было выбираться. Нужно было бежать. Дверь на улицу была заблокирована горящими балками и пылающей стеной. Выхода не было. Она заметила зеркало у стойки продавца, рама уже загоралась. Оно было вдвое меньше, чем она, и Кира не знала, куда оно вело, но было только это зеркало. Огонь лизал ее ступни, она бросилась в зеркало.

* * *

Янмей хромала, опираясь на плечо Гуана. Старый бандит был не против или играл храбрость. Она была в агонии. Ее ладони был почерневшими когтями, сожженными ее огнем. Порез на животе был неглубоким, но его обжигало с каждым движением. И холод давил на нее, угрожая сокрушить. Как давно она не ощущала холод? Она не помнила. Ее техника всегда согревала ее. Даже в Хэйве, где была жестокая зима и много снега, она была печью, отгоняющей холод. Но уже нет.

Пятый Мудрец под Небесами говорил Янмей, что ее техника пожирала оставшиеся ей годы. Некоторые жили больше сотни лет, правильно направляя ци и поддерживая форму. Но Янмей вряд ли проживет больше половины. Она приняла это, так она думала. Но уже нет. Ее время почти вышло, и она не хотела уходить. Она не хотела оставлять Киру. Она не хотела своих детей, не могла рисковать, что передаст жуткую технику отца новому поколению. Покончить с техникой Пылающего Кулака и его наследим было идеальной местью. Но Кира была ребенком, которого Янмей думала, что не хотела, и она не бросит ее одну в мире.

И Янмей заперла свою технику с силой, пообещала себе больше никогда не использовать ее, не позволять огню гореть внутри. Даже если так ее ожоги никогда не заживут, и она будет ощущать холод до конца своих дней, она подавит технику. Она проведет оставшееся время с Кирой. Если девушка найдет выход из зеркала. Но это уже не зависело от Янмей. Она могла лишь ждать и надеяться.

— Вот, — Гуан остановился и увел ее с дороги. Они были на окраине города, за стеной у края скопления хижин вдоль дороги. Выглядело знакомо. Через миг Янмей поняла, что по этой дороге они прибыли в Кодачи. — Если Харуто и Кира выбрались, они приведет ее сюда. Лучшее место для встречи с потерянными друзьями — дорога, по которой уже ходили.

Гуан помог Янмей сесть на большой камень у дороги, хмуро посмотрел на нее. Она дрожала, глядела на город. Огонь, оставленный ею, горел, оранжевое пятно над стенами, дым поднимался и закрывал звезды. Она не хотела устроить пожар. Гуан вытащил из сумки тонкое одеяло в заплатах и укутал им плечи Янмей.

— Ты дрожишь, — сказал он.

— Холодно, — она едва слышала свой голос.

Старый бандит расхаживал, потом посмотрел на Янмей.

— Ты блокируешь поток своей ци.

Янмей кивнула и выдавила улыбку, но не смогла удержать ее надолго.

— Только так я могу остановить свою технику. Она часть меня, всегда такой была. Я не знаю, как еще ее остановить.

— Тогда нужно перевязать твои ладони, потому что они не заживут без твоей ци.

Янмей подняла ладони и посмотрела на них.

— Я не смогла сбежать от него, — слезы обжигали ее глаза, безнадежность наполнила ее грудь, как ледяная вода. — Даже после всего я стала дочерью своего отца, — он многих убил этой техникой, пылающими кулаками. Он мучил половину Хосы, чтобы создать свою легенду. Она унаследовала его огонь, но не хотела его славы. Даже когда она была юной и хотела заслужить его одобрение, она шла по его стопам. Она убивала людей для него и ненавидела себя за это. А теперь она стала Пылающим Кулаком.

Как она могла снова смотреть в глаза Кире? Она сказала своей девочке, что не будет использовать технику, но ее поступки сделали обещание ложью. Она уткнулась лицом в испорченные ладони и рыдала.

Гуан вздохнул и сел на корточки перед ней, его колени хрустели, как горящий бамбук. Он нежно убрал ее ладони от лица и посмотрел на них. Его прикосновение было агонией, но она терпела.

Старый бандит покачал головой и вздохнул.

— Ты думаешь, что ты как твой отец, потому что ты подожгла свои кулаки? Давай я расскажу, как умер твой брат, Янмей.

— Мой отец сказал, что ты его убил.

Гуан с горечью рассмеялся.

— Твой отец был — лжецом-морковкой, лучше не верить всем его словам, — он сел на землю и вытянул ноги. — Мы не ладили, твой отец и я. Мы даже бились пару раз, но уважали друг друга. Однажды я приехал ограбить деревню, но обнаружил, что там уже поработали. Твой брат Дайзен и его команда ударили по ней, убили всех, напивались вином, которое нашли, плясали у костра, хвалились тем, как всех убили, окруженные телами погибших жителей.

— Ты тоже убивал людей, — Янмей не знала, почему сказала это. Она не любила брата и не хотела защищать память о нем.

— Да, — Гуан почесал бороду. — Но не так. Мы с моими мальчиками вошли в деревню и убили людей твоего брата, хорошенько побили Дайзена и сказали ему убежать к твоему отцу — знак уважения между бандитами, наверное. Твоему брату не хотелось бежать к Пылающему Кулаку, поджав хвост, и он схватил меч и бросился на меня. Я был в те дни более ловким. Я побил его еще раз и сказал бежать, — Гуан притих, смотрел на оранжевое пятно огня вдали. — А твой брат не убежал, а закричал на меня, сказал, что он — сын Пылающего Кулака и докажет это. Идиот облил себя вином, схватил из костра палку и поджег себя. Я никогда не слышал, чтобы так визжали. Мы смотрели, как он горел. Я не убивал твоего горе-брата. Он убил себя.

Гуан застонал, вставая на ноги.

— Я о том, что я знал твоего отца. Он не был известен милосердием или сдержанностью. Уверен, он убил бы всех в том городе: солдат, жителей, меня. Он сжег бы их всех, он не ощутил бы ни капли стыда за это. Я знал и твоего брата. У Дайзена не было техники вашего отца, но у него было зло вашего отца.

Он вдохнул и посмотрел в глаза Янмей.

— И я теперь знаю тебя. Ты не такая, как они. Да, у тебя техника твоего отца, но ты — не он. Я был с тобой там, и ты никого не убила. А могла. Звезды знают, ты могла бы. Но не стала. Ты старалась избежать смерти для них. Ты — не твой отец, Янмей. И ты не несешь бремя его наследия.

Он был прав. Янмей надеялась на это.

Гуан посмотрел на ее ладони и буркнул:

— Не знаю, что еще делать, кроме как перевязать их, — сказал он. — Нужно направить туда хоть немного ци, или…

— Не могу, — сказала Янмей.

Гуан снова почесал бороду.

— Сделаем, что сможем, — он рассмеялся. — Только это и могут старые бандиты, как мы.

Глава 36

Ворона влетела в тронный зал. Императрица Исэ Рьоко сидела на Змеином троне. Он был в форме свернувшейся змеи, ее голова была над женщиной, трон был вырезан из обсидиана. Трон был огромным, будто не был создан для человека. Или он был создан так, чтобы затмевать любого, кто сидел в нем, урок о власти. Императрица сидела с прямой спиной, говорила с советником, чья борода была такой длинной, что он, наверное, закидывал ее за плечо, чтобы не испачкать, когда мочился.

Солдаты стояли у стен в тронном зале, Змеиная стража в черной броне. Хоть они был союзниками Вороны, они были грозным зрелищем. Несколько зеркал висели на стенах в большой комнате, и императрица Исэ Рьоко любовалась собой в одном из них.

Все в комнате смотрели, как Ворона приближалась к Змеиному трону. Бородатый советник отошел от императрицы и поклонился ей. Многие, кто подходил к императрице, кланялись ей или вставали на колени. Но у Вороны не было талии, чтобы кланяться, как и колен, и ей надоело играть подчинение женщине, так что она просто замерла, паря над полом, дым из-под ее плаща делал камень черным.

— Пора исполнить твою часть сделки, императрица Исэ Рьоко, — сказала Ворона. — Мой мастер приказал мне собрать.

Императрица постучала пальцами по подлокотникам трона, ногти царапали чешую обсидиановой змеи.

— И где он? Твой мастер?

Ворона проигнорировала вопрос.

— Император Идо Танака мертв, — сообщила она. Сифэнь прислала весть с дымом Вороны. Император умер, как и вся семья Идо, кроме тех, кто уже был в подземелье императрицы. Если верить ее сестре, была резня, и пятна крови никогда не отмоют. Сифэнь всегда радовалась боли и убийствам. Без неодобрения Мастера Сифэнь точно угостилась останками. От этой мысли Вороне было не по себе.

— Да? — спросила императрица Исэ Рьоко.

— Теперь только твои способности не дают тебе объединить Ипию, — сказала Ворона. — Выполни свою сторону сделки. Расскажи, где последняя темница? Где заточен Орочи?

Зеркало на стене слева от Вороны разбилось, и фигура выпала из него на пол среди сияющих осколков. Девушка с лицом в саже и дымящимися волосами. Новая сестренка Вороны. Все смотрели, как она поднялась на ноги, сняла горящий фартук и отбросила его. А потом девушка посмотрела на них.

* * *

Кожа Киры болела от угасающего жара, и едкий запах горящих волос был в ее носу. Огромный зал тянулся перед ней, вокруг были десятки человек, в основном, Змеиная стража в черной броне. С одной стороны были подмостки с троном в форме змеи. Было просто понять, что женщина на троне была императрицей Ипии. И фигура из дыма перед ней была одной из онрё.

— Зараза! — зашипела Кира. На дальней стене было еще одно зеркало, всего в пятидесяти шагах от нее. Кира побежала, пока все ошеломлённо смотрели на нее. Она прошла половину пути, и трепещущая белая ткань с дымом пронеслись мимо нее и врезались в зеркало, разбивая его.

Кира застыла посреди тронного зала. Больше никто не двигался. Солдаты будто ждали приказов. Императрица смотрела на нее с изумленной улыбкой. Улыбка увяла, приподнялась идеальная бровь.

— Взять ее.

Змеиная стража подняла оружие и стала подступать к ней со всех сторон. Кира развернулась, искала путь отсюда. В зале было еще одно зеркало, возле огромных дверей. Но, пока она смотрела, онрё из дыма пролетела и разбила зеркало одним ударом. Она повернулась и посмотрела на Киру, дым двигался под ней, капюшон был бездной тьмы.

В двух стенах были окна, но слишком высоко, чтобы забраться, но, может, она смогла бы добраться до них техникой, которой ее пыталась научить Янмей. На подоконнике одного из окон сидел ворон, покачивая головой, и Кира сосредоточилась, пока стражи смыкали круг. Она пыталась протянуть нить ци к окну и бросить себя с ней. Она разбилась, кусочки зеркала посыпались на пол. Не получилось. Солдаты окружили ее, некоторые направляли на нее копья, другие — мечи. Элитная стража императрицы, Змеиная стража, как их звал Гуан. Кира не могла одолеть их всех. Но другого выхода не было.

Крупный солдат с рыбьими губами потянулся к ней, железные оковы были в руке. Кира оттолкнула его руки ладонью, создала кинжал в другой ладони. Она ударила им по его боку раз, другой, клинок прошел между нагрудной пластиной и спинной. Он закричал и отшатнулся, держась за бок, кровь текла по его пальцам.

Страж направил копье в лицо Киры, и она отшатнулась, повернулась, чтобы оно пролетело мимо ее лица. Рычащий страж с мечом напал с другой стороны. Кира пригнулась, бросилась на женщину и отразила ее атаку кинжалом, и он разбился в ее ладони. Кира создала кинжал в другой ладони, повернулась и ударила по шее женщины, рассекая кожу и плоть. Женщина рухнула, булькая кровью. Кира бросилась к огромному стражу с бородой. Она уклонилась от двух ударов копьем в ее грудь, схватилась за копье великана и потянула его к себе. А потом ударила его по нагрудной пластине, разбивая ее на сто неровных кусков. Великан отшатнулся.

Кира услышала треск стекла, ее кожу покалывало. Началось в груди, поднялось по шее к лицу и носу. Она посмотрела в зеркальный кинжал, что-то глядело на нее. Глазница, полная тьмы, черной пустоты. Она оторвала взгляд от отражения и посмотрела на стражей.

Двадцать окружили ее, еще больше ждало за ними. Она создала новый кинжал.

— Момо, — шепнула она ему и бросила его к императрице. Женщина ловко шагнула в сторону и поймала кинжал двумя тонкими пальцами. Пятеро солдат бросились к императрице, но женщина только смотрела на кинжал в своей ладони с улыбкой на накрашенных губах. — Разбейся, — сказала Кира. Момо разбился в ладонях императрицы, осыпав ее лицо острыми осколками и стеклянной пылью. Она завизжала и схватилась за левый глаз. Солдаты окружили ее, скрыли из виду. Но остальные стражи подступали к Кире. Слишком много.

Кира бросилась на ближайшего солдата, старика с длинным лицом, метнула кинжал. Он отбил кинжал мечом и махнул оружием на нее. Кира прыгнула, сделала сальто над клинком, ударила солдата по подбородку. Она приземлилась, страж направил копье к ее груди. Кира вовремя скользнула в сторону, копье порезало ткань ее украденного кимоно. Она опустила копье на древко, разбивая его, бросилась вперед и прижала ладони к нагрудной пластине солдата, толкнула. Он отлетел от нее, врезался в стену и рухнул на пол.

Оставшиеся солдаты уже не недооценивали ее. Они стали нападать по двое или трое с двух сторон сразу. Кира пригибалась, уклонялась и прыгала, пока они атаковали. Она создала новые кинжалы в ладонях и бросила в двух солдат перед собой. Кинжалы разбились об керамическую броню высокой женщины, но юный солдат упал, рукоять торчала из его глаза. Кира бросилась в брешь, обошла двух стражей и отразила удар копьем от одного в руку другого. Она выбила ноги из-под солдата с копьем, ударила сцепленными ладонями по его спине, обрушив его на землю с силой, которая могла разбить камень.

— Убейте ее! — завизжала императрица поверх шума боя. Восемь оставшихся стражей бросились к Кире, копья атаковали ее, и она пятилась.

Кира услышала треск стекла. Трещины появились на ее руках, ее зубы ощущались как неровные лезвия. Она тяжело дышала, пот стекал по лицу, вспышка в ребре сказала ей о ране, которую она не помнила. Она знала, что выдыхается. Но Харуто сказал ей, что у нее был огромный запас ци, она укрепляла этим свое тело, давала себе вспышки скорости.

Она зарычала, села на корточки, пыталась направить ци в свои ноги. Страж с дергающимся глазом шагал к ней с катаной наготове. Кира бросилась на него быстрее, чем считала возможным, сжала его нагрудную пластину ниже шеи и обрушила его. Его ноги подогнулись, она ударила им об пол, разбивая его броню и камень под ним. Солдат с дёргающимся глазом закашлялся кровью, застыл.

Еще два стража появились по бокам, направили в нее копья с разных сторон. Кира повернулась, сломала оба копья, сжав их и повернув запястья. Она прыгнула к кричащей женщине слева от нее, толкнула ее в двух стражей за ней.

Остались три солдата. Они медлили, переглядываясь, боясь. Кира шагнула к ним, и ее нога подкосилась под ней. Она опустила взгляд, сломанное копье торчало из ее бедра, кровь текла на ее кимоно. Она взревела и вырвала копье из ноги, отбросила его. Ее нога дрожала, пока она стояла, но она смогла шагнуть вперед, создала новые кинжалы. Три стража пятились от нее, сжались и шептались. Кира закричала на них. Без слов. Без мыслей. Просто вой боли и гнева. Она увидела себя в их огромных глазах, кожа была бледной как лепесток умэ, глазницы были черными и пустыми, осколки зеркала торчали из десен.

Она услышала трепет крыльев, что-то тяжелое рухнуло на пол за Кирой. Ужас схватил ее, сердце забилось быстрее, конечности ослабели. Но она не могла сдаться. Ей нужно было сражаться. У нее не было других вариантов.

Она повернулась и направила два кинжала на появившегося. Она поймала его взгляд и разбилась. Осколки упали вокруг нее, и воля сражаться — с ними. Великан стоял перед ней в плаще из перьев, бамбуковая тэнгай была на голове. Она видела только его глаза, где кружились краски. Страх превратил ее в пыль и рассеял по ветру.

— Давай уберем это, ладно? — сказал великан. У него был хриплый голос, твердый, но не злой. Он нежно забрал у Киры из руки кинжалы, бросил их на пол. Она не боролась. Не могла. Она была так напугана, что не могла бежать. И она узнала его из истории Гуана. Вестник Костей.

Колени Киры не выдержали, она рухнула на пол, слезы катились по щекам. Она хотела двигаться. Встать и напасть на тэнгу или убежать от него. Но она не могла. Она увидела себя в сколке на полу. Трещины на ее коже пропали, ее глаза стали нормальными, зубы были просто зубами. Далекая музыка звучала в ее голове, и Кира пыталась отогнать ее. Она вскинула голову и увидела над собой Вестника Костей, его взгляд приковал ее к полу.

— Что со мной происходит? — спросила она.

— Убейте ее! — завизжала снова императрица, звуча так, словно была далеко в долине или горах.

Кира не могла оторвать взгляд от тэнгу, от переливов безумия в его взгляде.

— Нет, — тихо сказал Вестник Костей. — Не думаю, императрица. Это наша сестренка. Я давно хотел с тобой поговорить. Нам с тобой нужно многое обсудить, — он сел на корточки рядом с ней, перья легли на потрескавшийся пол. Его ладони были узловатыми, как дерево, каждый палец заканчивался черным когтем. — Ты хотела бы узнать правду, Кира Мирай? О том, что происходит с тобой. Ты хотела бы узнать, кто ты? Какая ты? — его глаза расширились, краски стали ярче. — И на что ты способна?

Глава 37

Принц Идо Кацуо не врал, он знал выход из замка. Он сдвинул большую картину давно мертвого императора, и стало видно ступени, которые уходили вниз во тьму, столько ступеней, что Харуто казалось, что он спускался в могилу. Или проходил мимо в жизни, это больше ему подходило. Шики озаряла путь, парящий комок оранжевого света, радостно летела впереди, ее постоянный свист и щебет разносились эхом по туннелю. Принц Идо Кацуо все время говорил. У него не кончались темы для разговора, хотя Харуто молчал.

Ступени закончились, и Харуто понял, что они оказались под лабиринтом водных путей, которые пересекались в Кодачи.

— Откуда ты знаешь об этом тайном туннеле? — спросил Харуто.

— О, я нашел его в детстве, когда играл в замке. Случайно, уверяю, — принц оглянулся с хитрой улыбкой. — Мой отец и тетя Рьоко не всегда ссорились. Они были какое-то время друзьями, когда остальная семья Исэ еще была жива. Я проводил зимы в Кодачи, узнавал родню, изучал замок, грелся. В Тембоку ужасно холодно. Но все рухнуло, когда убийца проник в Кодачи и убил дядю Исэ Джинна и всех других. Ужасная трагедия. Не смотри на меня так, мастер оммедзи. Я в курсе иронии. Но ты должен понимать, что, хоть я планировал и попытался пробраться в замок и убить тетю Рьоко, я не собирался убивать маленького кузена Рё. Мелкий мне нравился. Я надеялся, что он увидит в смерти своей матери отличный шанс передать Змеиный трон моему отцу.

Харуто пожал плечами.

— Я вижу, ты меня осуждаешь, мастер оммедзи. Но так все делается в королевской семье. Ничего личного против Исэ, — он рассмеялся. — Политика Ипии часто обсуждается на острие ножа! — он вздохнул. — Лучше держать его, чем получить им.

Они дошли до лестницы, эта вела наверх. Харуто ощущал, как тело исцелялось, сила возвращалась, его бессмертие восстанавливало его. Ему вскоре понадобятся еда и вода, но пока что он мог шагать, не хромая. Он поднимался по ступеням в тишине, пока принц Идо Кацуо делился с ним историей о придворных интригах.

Вода текла по каменной стене туннеля, оставляя цветные ручьи в свете Шики. Но без предупреждения туннель закончился плитой камня. Принц извинился и сообщил Харуто, что они немного намокнут. Он прижался спиной к каменной плите и надавил. Вода хлынула на него, он открыл дверь туннеля и выбрался наверх. Харуто последовал за ним, поднялся по лестнице в мелкий пруд кои. Выход из туннеля был посреди маленького, но богатого поместья на окраине Кодачи. Принц сказал Харуто, что он владел поместьем, хотя не под своим именем.

Они остановились на час, и древний слуга, ухаживающий за землями, приготовил рис и рыбу. Харуто ел как гаки, а тот бедный ёкай появлялся из людей, умерших от голода. Принц дал ему новое кимоно, белое с синей окантовкой и вышивкой в виде красных лошадей. Такого хорошего кимоно у него давно не было.

Когда Харуто поблагодарил его и решил уйти, Идо Кацуо рассмеялся и присоединился к нему.

— Я не могу тебя отпустить, — сказал принц, — пока не увидел Киру еще раз. Я должен отблагодарить ее за свое освобождение, и ты — лучший шанс снова ее увидеть, мастер оммедзи. Боюсь, придется меня потерпеть.

— Чудесно, — сказал Харуто. Шики запищала, и он рассмеялся.

— Что? — сказал Идо Кацуо. — Что сказал дух?

Харуто пожал плечами.

— Ты не хочешь знать.

— Уверяю, я хочу.

— Жаль, — Харуто не хотел, чтобы принц за ним ходил, но он не видел мирного варианта прогнать мужчину.

Они пошли по краю города. Оба знали, что их отсутствие скоро обнаружат, если еще не обнаружили. Они знали, что императрица не успокоится, пока не отыщет сбежавших оммедзи и принца. Кодачи вскоре наполнится Изумрудным легионом, как мухами над трупом. Им нужно было скорее уйти, но Харуто не мог бросить других. Ему нужно было найти Гуана и Янмей. Если повезет, Кира была с ними.

Он знал, где искать Гуана. Когда они разделялись, лучше было вернуться туда, где они еще были вместе. Простой урок, но его стоило знать. Раны Харуто почти полностью зажили, когда он увидел две старые фигуры, сидящие бок о бок у дороги. Он вздохнул с облегчением и ускорился. Гуан увидел его и вскочил. И они снова были вместе. Харуто обвил руками старого поэта и крепко его обнял. Гуан ответил тем же, но он дрожал. Харуто не мог понять, смеялся он или плакал.

— У меня было плохое чувство, старик, — выдавил Гуан. — Я думал, что в этот раз потерял тебя.

Харуто вздохнул, они отодвинулись.

— Нужно больше, чем несколько мечей, чтобы убить меня, — он попытался рассмеяться, но звук умер на его губах. — Но в этот раз было близко.

— Изуми? — спросил Гуан.

Харуто пожал плечами.

— Это была она. Она… — он покачал головой. — Это она.

— Где Кира? — спросила Янмей. Она выглядела старше, сжималась под одеялом, ее ладони и руки были в бинтах. Она дрожала, но взгляд был проницательным.

— Отличный вопрос, — сказал принц, вежливо ждал в стороне.

— Что за щеголь? — сказал Гуан.

Харуто рассказал о своем побеге из замка, об исчезновении Киры в зеркале и его встрече с принцем. Янмей молчала, но Харуто вдел, как она смотрела на город.

— Она не могла вернуться в магазин зеркал, — сказала Янмей. — Он… я… сожгла его.

— Других зеркал много, — сказал Гуан. Он сжал ее плечо. — Она найдет выход. Она сильнее, чем мы думаем.

Янмей плотнее укуталась в одеяло и закрыла глаза.

— Мы не должны оставаться тут, — сказал принц. — Они будут меня искать. Нас. Лучше двигаться.

Харуто согласился. Императрица вскоре заставит всех солдат западной Ипии искать их.

— Мы не можем уйти, — сказал Янмей. — Кира тебя не бросила бы. И она не бросила. Она рискнула всем, чтобы тебя вытащить.

Идо Кацуо вздохнул.

— Мы даже не знаем, жива ли она. Мы не можем просто сидеть… — Янмей мрачно посмотрела на него, и он потер ладони. — Хотя я тут новенький, не мне говорить. Как скажете. Я с тобой, мастер оммедзи.

— Шики, — сказа Харуто. Она сидела рядом с Гуаном, трогала его ногу лапкой, пока он игнорировал ее. — Ты можешь найти Киру?

Шики запищала.

— Прошу, попробуй, — сказал Харуто. — Мы подождем, сколько сможем.

Шики с упреком защебетала.

Харуто кашлянул и посмотрел на других.

— Меня не поймают снова, обещаю.

Еще писк.

— Это и есть Изуми, — сказал Харуто, — но она не помнит, — он покачал головой. — Я не попадусь снова. Когда я увижу ее в следующий раз… я хочу с ней сразиться.

Шики прищурилась и чирикнула.

— Да, обещаю. Прошу, найди Киру.

Маленький дух исчезла.

Харуто нашел место на траве рядом с Янмей и сел. Небо светлело, утро грозило появиться на горизонте. Люди стали двигаться на дороге, некоторые шли в город, некоторые уходили. Два старика, старушка и аристократ были странной компанией, сидящей у дороги. Вскоре им придется бежать или биться. Выбора не было. Они не могли победить в таких условиях. И Янмей уже не была собой. Он привык ощущать от нее тепло, но теперь она была холодной. Это было из-за него. Если бы он не погнался за Изуми, если бы он не попался…

Харуто вздохнул, лег на холодную землю и смотрел на угасающие звезды. Созвездие Римера, хранителя времени, висело над ним в розовом небе. Если в звездах была правда, Ример давно забыл о Харуто. Гуан всегда говорил, что бессмертие было щедрой наградой за простую охоту на ёкаев, но он не так понял. Бессмертие не было наградой. Это была цена, которую Харуто приходилось платить.

* * *

Кира шла по городу в тумане. Она едва замечала людей, занимающихся своими делами, как и какофонию звуков вокруг нее, как и запах свежей еды. Все чудеса стерлись, оставив только правду. Город был массой людей, которые даже не понимали, кем они были, и как просто им все давалось. Народ Кодачи был укрытым, защищенным богами и звездами, не знал об остальном мире и боли в нем. Она завидовала им. Как все ёкаи живым.

Она все еще не понимала, что произошло. Вестник Костей не напал на нее. Он защитил ее. Когда императрица прошла мимо своих солдат, прижимая ладонь к пострадавшему лицу, кровь лилась из левого глаза, она кричала им убить Киру. Но Вестник Костей остановил их одним взглядом. Он защитил ее, назвал сестренкой. Все онрё были семьей, какой у Киры никогда не было.

Ее ноги шаркали по неровному камню дороги, она споткнулась. Кира встала и пошла дальше, не замечая людей, пялящихся на нее, на мужчин, которые пытались поговорить с ней. Они были просто людьми. Эфемерными. Их жизни значили так мало.

Она подумала о тронном зале, тэнгу протянул к ней морщинистую ладонь с черными когтями. Он поднял ее на ноги и вывел из тронного зала. Женщина из дыма следовала за ними. Харуто звал женщину Изуми, но она назвала себя Вороной. Вестник Костей привел их на кухню, слуги убежали от них. Тэнгу вытащил из шкафчика рядом чайник, поставил его на огонь, бросил в воду чайные листья. Все казалось таким простым, а не действиями гнусного духа, который убил тысячи воинов на Мосту Крови.

Кира сидела перед столом на коленях, молчала. Ворона опустилась рядом с ней.

— Приятно познакомиться с тобой, сестренка, — сказала женщина. У нее был странный голос, тихий и неясный. Кира заглянула в ее темный капюшон, не увидела лица, только дым, переливающийся оттенками серого.

Вестник Костей подошёл к столу с чайником и тремя чашками. Он налил им чай и снял тэнгай. Кира ожидала увидеть монстра, но у него было нежное лицо. Его нос был крючковатым, чуть великоватым для других черт, его кожа была морщинистой сильнее, чем у Мудреца, а в глазах кружились краски, от этого Кире было не по себе. Но он улыбнулся ей, и это не казалось опасным.

— Они пытались сделать тебя той, кем ты не являешься, Кира, — сказал Вестник Костей. — Они хотят, чтобы ты была человеком, и я вижу в тебе даже сейчас желание соответствовать. Ты жаждешь их принятия. Ты не хочешь пугать их своим истинным я, но ты не можешь отрицать себя, не вредя себе. Ты не человек. Ты лучше. Ты — онрё, одна из нас, наша сестрёнка.

Кто-то врезался в Киру, вырвав ее из мыслей. Она задела прохожего, тот что-то рявкнул ей. Она не слышала слова, но гнев был ясен в его голосе. Кира создала кинжал в ладони и поднесла его к лицу мужчины. Она показала в отражении его страх — его лицо гнило, плоть таяла на костях, глаза становились желе и вытекали из черепа. Он рухнул на дорогу, сжался в комок, рыдая. Кира бросила его там. Еще один человек издавал незначительные звучи, незаметный среди толпы. Ими было так просто управлять. Их было просто убить. Вестник Костей был прав.

— Они тебя боятся, — сказал он и сделал глоток чая. — Того, какая ты, на что ты способна. Потому они сделали это с тобой, заставили тебя выглядеть как они, вести себя по их морали. Нарядили тебя в облик, который могут вынести.

Кира покачала головой, пыталась спорить, но слова умерли на ее языке, Вестник Костей раскрывал правду.

— Ты была в Хэйве, — сказал он, подняв чашку к губам.

Ворона не пила, но подняла чашку дымом, словно это успокаивало. Кира взглянула на свою чашку, обвила ее пальцами, подражая Вороне, как могла.

— Наставники признавали твою силу? — спросил тэнгу. — Признавали то, как ты отличалась от других детей?

Кира покачала головой.

— Они не хотели относиться ко мне, как к особенной. Они хотели, чтобы я была как все.

— Но ты не могла вписаться, — сказал Вестник Костей. — Ты не такая, как другие. Они просто хотели управлять тобой. Помешать тебе осознать свой потенциал. Они хотели, чтобы ты была слабой, как они, отрицала себя.

Кира открыла рот, но не знала, как возразить. Вестник Костей продолжал:

— Они давали тебе использовать технику? — спросил он, голос был успокаивающим, как треск костра. — Ты — унгайкьо. Они давали тебе использовать отражения? Или наказывали тебя, когда ты это делала?

Он был прав. Кира помнила, как ее упрекали за использование ее техники, чтобы пугать других детей. Даже на тренировках другим детям позволяли применять их техники, но Кире позволяли только использовать навыки боя и техники, которым ее обучил Мудрец. Когда она использовала зеркала, отражения, они засчитывали ей поражение. Даже Янмей ругала ее, когда она использовала свою технику. Вся ее жизнь в Хэйве была наказанием за то, кем она была. Но это было не честно. Она не была виновата, что не была человеком. Тэнгу был прав.

Лошадь завопила, и Кира вздрогнула и посмотрела ей в глаза. Всадник тянул за поводья, но зверь пятился. Отступал от Киры. Лошадь вдруг дёрнулась в сторону, сбила мужчину и бросилась вперед, промчалась мимо Киры. Уже была середина утра, и город был шумным, но она не узнавала эту часть Кодачи. Она не знала, где она была. И куда шла. И ей было все равно.

— Я слышал, ты встречала Шина, — сказал Вестник Костей, потягивая чай. — Не переживай, я не виню тебя за его убийство. Это был оммедзи. Но ты встретила своего брата перед его смертью. Ты билась с ним. Ты испытала его силу. Все мы, онрё, способны на такую мощь, Кира. Я, Ворона. Ты. Без оков людей ты способна на большее, чем представляла. У тебя больше силы, чем они могут осознать.

— Вы меня научите? — спросила Кира. Ей было любопытно. Все еще.

— Конечно, — сказал Вестник Костей. — Как научил Ворону. Но я не Пятый Мудрец под Небесами или наставники в Хэйве. Я не буду заставлять тебя. Это твой выбор, Кира. Я научу тебя, если хочешь. Даже если ты не останешься в нашей семье, я научу тебя. Ты заслуживаешь большего, чем дали тебе люди, намного больше, чем они тебе позволяли.

— Ты будешь нашей сестренкой, даже если не останешься с нами, — сказала Ворона, и Кира поняла, что они не станут задерживать ее против воли. — Ничто не может этого изменить. Мы всегда будем семьей.

Кира вспомнила кое-что, и она спросила, пока смелость не подвела ее:

— Зачем вы пытаетесь освободить драконов?

Морщинистое лицо Вестника Костей напряглось. Он нахмурился, уже больше напоминал монстра из легенды.

— Потому что драконы — родня. И то, что с ними сделали, непростительно. Они — ками, величайшие из духов. Но, как все духи, они не подходят тому, как люди видят мир. Они достаточно сильные, чтобы противостоять соответствию, которым люди хотят задушить нас. Ты знаешь, почему люди охотились на драконов?

Кира помнила историю, которую им поведал Харуто.

— Потому что Орочи приказал драконам уничтожить человечество.

Дым Вороны закипел от слов Киры. Лицо Вестника Костей исказилось.

— И где ты услышала эту историю? Явно от человека. Они сделали Орочи монстром, а Ямасачи — героем. Это ложь.

Кира не думала, что история Харуто рисовала драконов или людей в хорошем свете. Все оказались жестокими в конце, мучили тех, кого якобы любили.

— Да, Ямасачи и Орочи были возлюбленными, — продолжил Вестник Костей. — Но история, которую ты слышал, путает намерения. Ямасачи всегда был обманщиком и убийцей. Он искал славы, убедил Десять Королей Хосы, что они дадут ему корону за голову Орочи. Ямасачи проник в лес бамбука и нашел скрытый луг дракона. Все знали о любви Орочи к людям, и Ямасачи выманил дракона. Он хорошо сыграл симпатию к Орочи, убедил Орочи расслабиться. А потом ударил, пока Орочи спал, вонзил кинжал в его сердце.

Все еще думая о смерти Орочи, Кира замерла у здания и посмотрела на табличку. «Шитатару Бакецу». Она была у гостиницы, слушала шум людей внутри. Кто-то задел ее плечо, буркнул что-то о ее глупости. Она отвернулась от гостиницы и пошла снова. Ей не было там места.

— Но Орочи не умер? — спросила она.

— Ясное дело, — сказала Ворона. Ее тихий неясный голос успокаивал. — Орочи — ками, благородный дух. Смертное оружие не может его убить. В это мире ками бессмертны.

— Но Ямасачи не знал этого, — Вестник Костей подхватил историю. — И он сыграл свою роль. Раскрыл себя. Но, хоть ничего в Ямасачи не было настоящим, Орочи любил искренне. Его предали, он был в ярости, растерян. Он взлетел и приказал Ямасачи покинуть рощу и не возвращаться, иначе пощады не будет. Он улетел, чтобы выпустить гнев. Ямасачи не сдался. Он отравил воду в роще, надеясь убить Орочи, когда дракон вернется. Но роща увяла и умерла вокруг него, впитав яд, и Ямасачи понял, что нужно было бежать, пока Орочи не вернулся. И он убежал, — Вестник Костей притих, потягивал чай, глядя хмуро на чашку.

— Когда Орочи вернулся, — сказала Ворона, — его ярость на людей вспыхнула. Ямасачи уничтожил нечто красивое. Он доказал Орочи, что человечество было разрушительной силой. И Орочи вызвал своих, других драконов, и попросил их помочь ему. Но он не приказывал уничтожить людей. Он попросил их помочь ему найти Ямасачи и наказать.

Вестник Костей провел когтем по столу, оставляя неровную полоску на дереве.

— До того, как Ямасачи ушел в укрытие, он нашел злодея, чтобы спастись. Воина, какому нет равных. Величайшего героя Хосы, — Вестник Костей произнес слово как оскорбление. — Он попросил Векового Клинка защитить его от гнева Орочи. Защитить человечество от гнева драконов.

Вестник Костей отошел заварить еще чаю. Кира смотрела на свою чашку, на свое отражение в зеленоватой воде. Она не знала, кому верить. Онрё не врали, но и Харуто не врал. Они не казались опасными для нее. Они ощущались… как семья, приятнее, чем наставники и ученики Хэйвы.

— Вековой Клинок принял просьбу Ямасачи, — сказал Вестник Костей, вернувшись за стол. — И хоть он не мог убить драконов, он мог поступить с ними куда хуже. Он прошел четыре империи в поисках помощи. Он нанял в Кохране Тикающие Часы, умелого убийцу с непревзойденными знаниями о приборах. Тикающие Часы создал бы темницы, которые могли сдержать силу ками, заточить драконов. Из Ипии он нанял юного мудреца. Тогда он был еще новичком, но по слухам только он мог заменить стареющего Пятого Мудреца под Небесами, самого сильного из Мудрецов. Юноша уже знал больше техник, чем кто-либо живой, и среди них была техника, связывающая сильных духов и рассеивающая их силу. Из Нэш Вековой Клинок нанял Позолоченную Каргу, женщину с репутацией убийства богов. Ее техника превращала все, что она держала, в опасное оружие, это был идеальный выбор для боя с драконами. А у Морского народа он нанял плута-бога, бессмертного, который застрял в Нэш с тех пор, как его народ прогнали в море.

Вестник Костей налил себе еще чаю.

— Группы сильнее еще не видели. Величайшие воины из четырех империй с чужим богом на их стороне. Они приложили все силы, техники и умения, чтобы пленить драконов. Они бились по всей Хосе, Нэш, Кохрану и Ипии. Семь драконов один за другим проиграли их группе злодеев. И, когда Орочи предстал перед ними, они провели величайший бой. Зубы и когти против стали. Стихии в дыхании Орочи против смертных техник.

Тэнгу притих. Кира видела боль на его лице. Для него это была не просто история. Это было настоящим злодеянием, совершенным против его рода. Против родни Киры. Она была духом. Это делало ее дальней родственницей драконов, наверное.

— Орочи превзошел людей на поле боя. Даже Вековой Клинок не смог его ранить, — продолжил Вестник Костей. — Тикающие Часы пал первым, был порван надвое пастью Орочи. Мудрец был бы следующим, но Позолоченная Карга закрыла его своим телом, — Вестник Косей вздохнул. — Но Орочи был наглым, это его погубило. Он решил посмеяться над напавшими, принял облик человека, чтобы добить их. Это была ловушка. Вековой Клинок продумал это, и Орочи нечаянно подыграл им. Доказательство, что сила и мудрость не всегда идут рука об руку. Мудрец использовал древнюю технику, чтобы связать его в облике человека, чтобы Орочи не мог сбежать. Вековой Клинок и Позолоченная Карга напали снова, давили на Орочи. И как только Орочи отступил в темницу, которую построил Тикающие Часы, его судьба была решена. Тикающие Часы был не совсем человеком, его нельзя было остановить, просто порвав на куски. Они принесли в жертву бессмертие бога Морского народа, чтобы закрепить замки, запечатали Орочи в его темнице. Там он и остается.

— Мы выпускаем драконов не для того, чтобы уничтожить людей, Кира, — сказала Ворона. — Мы хотим исправить зло, причиненное им. Мы пытаемся выпустить их в небеса, где они обитали раньше. Мир что-то потерял, когда драконов запечатали. Это было началом Великой Чистки Духов, и небеса с землей пострадали от этого. Из-за этого в них нарушено равновесие.

Женщина закричала, Кира подняла голову, увидела, как женщина бежала по улице, крича о монстре. Кира взглянула на магазин зеркал. Он был только пеплом и обгоревшими балками. Огонь поглотил все, задел два ближайших здания. Но женщина убегала не от этого. Перед магазином были два зеркала, которые явно спасли из огня. Кира посмотрела в свое отражение в одном из них среди пятен пепла и грязи. Ёкай смотрел на нее. Это была она, но измененная. Ее кожа была бледной, как рис, а волосы — темными, как чернила. Ее глаза были зияющими пустотами, которые засасывали свет, а ее оскаленный рот был полон зеркальных зубов. Это была унгайкьо. Это была она. Она отвернулась от зеркала и побежала.

У нее не было направления. Люди и улицы Кодачи проносились, размытые. Она знала, что в этом не было смысла. Она не могла убегать от унгайкьо, как не могла убежать от себя.

Что-то ударило Киру по груди. Она пошатнулась и рухнула на брусчатку улицы. Нечто скребло ее, и она встал на колено, схватила нечто за шкирку, в другой руке создала кинжал. Нечто гавкнуло, и Кира увидела маленького тануки. Шики вылетела из собаки, и тануки убежал, лая и скуля. Шики прыгнула на Киру. Кира разбила кинжал и прижала Шики к груди. Дух запищал, терся об ее лицо. А потом Кира разбилась, осколки зеркала зазвенели на каменной улице. Горячие слезы обжигали ее глаза, но смех бурлил в ее груди.

— Откуда ты? — спросила Кира. Люди двигались вокруг нее на улице, некоторые пялились, другие ворчали. Кира игнорировала всех.

Шики запищала, зачирикала, размахивая ручками.

— Где они? — спросила Кира.

Шики запищала снова.

Киру мутило, ноги ослабели. Ей нужно было вернуться к ним, увидеть их снова. Ей нужно было выяснить, говорили ли онрё правду.

— Ты можешь идти, — сказал Вестник Костей, закончив историю. — Ты можешь вернуться к своим друзьям. Мы не будем тебя останавливать или следовать за тобой. Я прошу у тебя всего две вещи, Кира. Первое: знай, что ты — семья. Ты — наша младшая сестра, новый член нашей семьи, и твоя семья никогда не будет тебе врать. Второе: когда ты вернешься к своим друзьям, спроси, как ты умерла. Онрё важно знать, как они умерли, чтобы понимать, кто они, — его лицо напряглось. — Спроси у них, как ты умерла. И знай — они тебе соврут.

Глава 38

Императрица Исэ Рьоко вызвала их в тронный зал. Вороне не нравилось слушаться. Мстер мог ею командовать, ведь он был семьей, и он многое для них сделал. Но ее злило, что ее вызывал человек, которая думала, что она была лучше них.

Мастер шел впереди нее, его пернатый плащ шуршал за ним. Он снова был в тэнгай, скрывающей все, кроме его глаз, и слуги с солдатами пятились от него в коридорах замка. Он открыл двери тронного зала и вошел. Ворона парила за ним, темный дым задевал пол и стены, оставляя следы сажи. Это была мелочная месть, но ее это утешало.

— Вовремя пришли, — невнятно сказал голос. Ворона увидела своего брата, Зена, у стены. Низкий и наполовину лысый, с опаленной рваной туникой, которая не скрывала его толстое пузо, Зен был наименее любимым членом семьи Вороны. — Эта женщина была невежливой, — он показал зубы в улыбке, огонь слетел с уголка рта, как слюна, упал на пол и зашипел.

— Как ты смеешь, — прорычала императрица Исэ Рьоко. Она была не в себе с тех пор, как их новая сестренка испортила ее лицо и глаз. Но она снова была на троне, с прямой спиной, выглядела величаво, несмотря на бинты на левой стороне ее лица. Струйка крови потекла из-под бинтов по подбородку.

— Я смею куда больше, чем ты думаешь, императорша, — огонь стекал с губ Зена. — Хорошо, что ты милая, иначе я уже сжег бы другую половину твоего лица, — огонь слетал с его губ, как слюна.

Мастер махнул в его сторону ладонью с когтями.

— Хватит, брат. Мы пришли забрать свою часть сделки, императрица. Где Орочи?

Императрица скривилась. Ворона заметила, что в тронном зале было вдвое больше Змеиной стражи, чем в прошлый ее визит. Кира научила их страху и уважению. Солдаты весь день бегали по замку и разбивали зеркала. Для такой тщеславной женщины, как императрица, было ударом теперь бояться своего отражения. Ворона улыбнулась бы, будь у нее лицо.

— Ты еще не завершил свою часть сделки, тэнгу, — сказала императрица. — Ты должен был убить всех в семье Идо. Один еще жив.

Мастер повернулся к Вороне.

— Сифэнь сказала, что убила всех, — сказала Ворона. — Даже детей, — Сифэнь точно разобралась с детьми. Она всегда говорила, что они были самыми сочными.

Мастер посмотрел на императрицу и развел руками с когтями.

— Если моя сестра говорит, что убила их всех, то они мертвы.

— Идо Кацуо жив, — прошипела императрица. — Ваш оммедзи, которого я держала тут по вашей просьбе, помог ему сбежать.

Дым Вороны закипал в ее плаще, она пыталась успокоить его. Она не знала, что оммедзи сбежал. Он был опасен для них и плана. Может, Кира ему помогла.

Зен фыркнул, огонь вылетел из носа.

— Не наша работа — следить за твоими пленниками. Обвинишь нас еще раз в никчемности, и я научу тебя уважать нас.

Ворона знала, что Зен имел в виду. Он был развратным, и его внимание редким удавалось пережить. Хотя смерть была милосердной, учитывая, что он с ними делал.

Императрица Исэ Рьоко мрачно смотрела на Мастера, но он не стал останавливать Зена в этот раз.

— Думаешь, те солдатики защитят тебя от меня, императорша? — Зен указал на стражей, стоящих вдоль стен. — Я превращу их в золу. А потом сорву с тебя одежду и растоплю твои кости на камне, который ты зовешь троном…

— Хватит! — рявкнула Ворона. Ее дым кипел вокруг нее, извиваясь и ударяя по воздуху.

Зен оскалился.

— О, сештренка, ревнуешь? Если бы в тебе что-то было, мы бы повеселились, — он показал ей раздвоенный язык.

Ворона зарычала.

— Только из-за тебя я рада, что у тебя не тела, брат. Мне хотя бы не ощущается твоя вонь.

— Ха! — Зен шлепнул по открытому животу. — Ты не смогла бы ощутить мой запах на себе, сестра. Два века одна… конечно, ты всюду оставляешь след.

Брат или нет, Ворона ненавидела его. Он был гадостью, небесам и земле будет лучше без него. Она поднялась колонной дыма, нависла над ним, щупальца метались. Зен улыбнулся. Огонь капал с его зубов, носа, даже из глаз. Его вены сияли оранжевым на руках, и его живот сиял, как печь. Он был сильным, может, чересчур сильным для нее. Вороне было все равно. Она задушит его дымом, оторвет конечности от его уродливого тела, сотрет его гадкую душу…

— Прекратите. Оба, — тихо сказал Мастер, но угроза звенела, как топор палача.

Зен взглянул на Мастера и рассмеялся. А потом послал Вороне огненный поцелуй, сделал огонь тише.

— Это все равно не стоит усилий.

Ворона подавила гнев. Было нечестно, что урод, как Зен, знал, кем он был, как он умер, а Ворона не знала. Он был младшим из них, был ёкаем всего тридцать лет, а онрё — вдвое меньше, но он был ужасно сильным. Те, кто умер от самоубийства, были часто самыми сильными ёкаями. Зен так и умер. Он убил себя, чтобы переродиться кийо, змеем-ёкаем огня, чешуи и зависти. Зен был отвратительной мелкой сошкой при жизни и был еще более отвратительным в смерти. Ее злило, что он вспомнил свою смерть, а Ворона не могла. Разве Мастер не говорил Кире, что онрё должны знать, как они умерли, чтобы понимать себя?

Ворона опустилась на пол, колонна из дыма рассеялась. Она втянула дым в плащ и задумалась.

— Простите, императрица, — сказал Мастер. — Члены семьи часто ссорятся. Но вы это знаете лучше меня.

Императрица Исэ Рьоко приподняла правую бровь. Ворона гадала, осталась ли у нее левая бровь под бинтами, или осколки зеркала Киры испортили ее, как и глаз?

— Нашей сделкой было, что вы сотрете остатки семьи Идо, чтобы я могла воссоединить Ипию. Один из них еще жив.

Тэнгай Мастера покачнулась, он кивнул.

— Мы исправим это по своей воле. Зен, сможешь отыскать сбежавшего принца?

Зен показал раздвоенный язык, пробуя воздух.

— Конечно, могу. Я могу отследить кого угодно.

— Так сделай это, — сказал Мастер. — Отыщи принца Идо Кацуо и убей его, — он повернулся к императрице. — Больше никаких промедлений. Говорите, где Орочи, или я найду вашего сына там, где вы его спрятали, и сдеру с него шкуру на ваших глазах. Я разгромлю этот замок и этот город, сделаю вас императрицей пепла и горя. Не. Сомневайтесь.

Это была не пустая угроза. Ворона видела, как Мастер делал и не такое.

Императрица стиснула зубы и кивнула. Несмотря на ее солдат и ее власть, правда была очевидной: он был тэнгу, и в книгах по истории было много смертей тех, кто перечил этому ёкаю.

Глава 39

К середине утра желудок Янмей стал напряженным мячом. Не у нее одной: все они нервничали. Кира не вернулась, и тревога на лицах Харуто и Гуана была заметной, как и на ее лице. Принц меньше переживал за Киру, больше опасался, что его узнают. Он скрыл лицо капюшоном и прыгал с ноги на ногу, нервно глядя на всех, кто проходил мимо. Город кипел. Те, кто уходил, говорили о солдатах у всех ворот, они проверяли всех прохожих. Изумрудный легион обыскивал дома, магазины и склады. Змеиная стража закрыла замок, и сотни патрулировали стены. Янмей знала, что вскоре поиски выйдут из стен города. Им придется бежать или биться, но она не хотела уходить без Киры.

Близился полдень, небо было серым покрывалом, которое сочеталось с настроением Янмей, когда Шики перебежала дорогу и прыгнула на колени Харуто. Маленький дух щебетала, прыгала и махала волосатыми ручками. Харуто слушал миг, поднял голову. Янмей проследила за его взглядом.

Кира брела по улице к ним. Янмей с трудом поднялась на ноги, тело болело, конечности обгорели. Она пошла к девушке. Когда они встретились на краю дороги, Янмей обвила Киру руками и притянула к себе. Слезы выступили на ее глазах, потекли на плечо Киры.

— Я так переживала, — сказала Янмей.

— Угу, — буркнула Кира в грудь Янмей. Девушка ощущалась напряжённой в руках Янмей.

Янмей отодвинулась и посмотрела на Киру. Она глядела на землю, хмурясь. Ее волосы спутались сильнее обычного, лицо и кимоно были в засохшей крови. Но тьма вокруг ее глаз, словно кто-то перегнул с темным макияжем, беспокоила Янмей. Янмей потерла щеку Киры перевязанным большим пальцем, но тьма не стиралась.

Янмей отошла еще на шаг, глядя на Киру, не зная, что сказать. Гуан подошел к ним, крепко обнял девушку и закружил ее.

— Я в тебе не сомневался, — он опустил ее на землю. — Хотя твое исчезновение в зеркале было неожиданным трюком.

Кира кивнула.

— Я не справилась бы без тебя, — ее голос был лишенным эмоций. — Ты научил меня протягивать нити ци. Создавать якоря для техники.

Гуан выпятил грудь и кивнул Харуто.

— Слышишь, старик? Она не справилась бы без меня. Значит, в этот раз я спас тебя, — он рассмеялся. — Через посредника.

Харуто улыбнулся.

— Спасибо, Кира. Ты вытащила меня.

Кира только кивнула. Янмей гадала, куда делась ее улыбка.

— Чудесно, — принц хлопнул в ладоши. — Рад увидеть тебя снова, Кира. Спасибо, что спасла и меня. Мы можем пойти? Чем скорее мы уйдем, тем менее вероятно, что мы потеряем головы.

Кира хмуро посмотрела на принца.

— Что случилось с твоими братьями?

— Хм? — сказал принц Идо Кацуо. — О, конечно. Я ходил за ними, — он убрал ладони в рукава наряда. — Я опоздал. Тетушка Рьоко уже разобралась с ними.

Кира склонила голову.

— Прости. Я не должна была медлить.

— Нет-нет. Я и сам был, похоже, в дне от казни. Не извиняйся. Будь счастлива. Я жив, — он улыбнулся. — Все радостные. Все готовы. Хорошо. Идемте, — он бросил взгляд на врата города. Там собрались солдаты, останавливали тех, кто пытался уйти.

Янмей не хотелось слушаться принца, но он был прав. Им нужно было уходить, хотя идти было некуда.

Принц повел их на запад, болтая о теплом приеме в западной Ипии, когда его отец услышит, что он выжил. Он обещал банкеты, балы и парады, прочее, чего никто из них не хотел.

Янмей хотела понять, что было с Кирой.

— Что случилось? — спросила она, сердце опускалось, и Кодачи стал лишь пятном на горизонте за ними, там остались ужасные воспоминания.

Она не хотела Янмей, Харуто сказал:

— У тебя точно есть история. Что случилось после того, как ты пропала в зеркале и оставила меня.

— Прости, — пробормотала Кира. — Я думала, что смогу забрать тебя с собой.

Харуто пожал плечами.

— Все получилось. Спасибо этому болтливому дураку.

— Я это слышал, — сказал принц Идо Кацуо поверх плеча.

— Я оказалась в тронном зале, — сказала Кира. — Там была императрица и много солдат, — она посмотрела на Харуто. — И там была Изуми, но она зовет себя Вороной.

Харуто пожал плечами.

— Она всегда любила зверей. Птиц, ящериц, насекомых. Она любила их рисовать.

— Она была не одна, — голос Киры стал тихим. — Там был и Вестник Костей, — она взглянула на Гуана. — Тэнгу из твоей истории. Он — их лидер.

— Капуста! — рявкнул Гуан. — Только этого не хватало. А йорогумо? Она в Кодачи?

Кира покачала головой.

— Они сказали, что она в западной Ипии.

— Мы хотя бы идем в нужную сторону, — прорычал Гуан. — Чем скорее мы найдем ту паучиху, тем раньше Харуто освободится от бремени Тяна.

Харуто спросил:

— Как ты сбежала?

— Я не сбегала, — Кира взглянула на Янмей и отвела взгляд. — Они отпустили меня. Сказали, что я была семьей, одной из них, и…

На дороге далеко от города было мало людей, прохожие не обращали на них внимания. Но казалось, что их разговор должен проходить в укрытии, подальше от принца. Янмей пыталась защитить Киру от стороны ёкая в ней с тех пор, как взяла девушку. Теперь Кира столкнулась с этой стороной, похожей на нее, но не во всем. Она была на грани, ее темные глаза доказывали это. Янмей не могла дать ей соскользнуть. Она не могла позволить Кире снова стать унгайкьо. Она хотела бы не встречаться с другими онрё, и чтобы на Хэйву не напали. Было проще уберечь Киру в академии.

Янмей увидела что-то сверху, изумрудная линия неслась по серому небу.

— Смотри, Кира. Дракон.

Они все замерли и смотрели, как змей летел по небу. Он был огромным даже на расстоянии. Чешуя переливалась оттенками зеленого, и его рога сияли красным, как кровь.

— Это Мессимер, — сказал Гуан. — Один из драконов, которых заточил Вековой Клинок. Все в Хосе знают историю.

— Онрё освободили не меньше двоих драконов, — сказал Харуто. — Нам нужно остановить их, пока они не освободили Орочи.

Мессимер повернулся к ним, полетел ниже, став больше. Он был не меньше Секирю, сотни футов длиной, его тело было чешуйчатым и гибким, как змеиное. Он опустился еще ниже. Янмей видела чешуйки на его животе. Все на дороге замерли и смотрели, как дракон пролетал, поднимая ветер, который трепал плащи и сбивал телеги. Старик с тростью согнулся над участком травы. Дождь шел за драконом, падал с его чешуи, промачивая все. Мессимер взревел и пролетел над темным пятном Кодачи вдали от них.

— Разве он не красивый, Кира? — спросила Янмей.

Кира молчала. Она смотрела не на дракона, а на Янмей. Когда Янмей повернулась к ней, она выпалила:

— Как я умерла? — ее голос был холодным, слабым и дрожащим. Сердце Янмей разбивалось от звука, ей нужно было соврать. Ей нужно было защитить ее от боли правды.

— Это не важно, — сказала Янмей. Она отвернулась от других и зашагала, пытаясь отдалиться от них, проходя мимо людей на дороге, еще глядящих вслед дракону. Горизонт тянулся перед ней, как серая волна, угрожающая проглотить все. Она не могла сказать Кире правду.

Они шли какое-то время в тишине, Шики цеплялась за плечо Харуто. Даже принц молчал.

— Это важно! — Кира догнала Янмей, зашагала рядом с ней. — Как мне знать, кто я, если я не знаю, как умерла? Это часть мня. Это… создало меня. Мне нужно знать, Янмей. Кто я? Какая я?

Янмей взглянула на Киру, на тьму ее глаз. Кожа вокруг была такой темной. Тэнгу отравил ее разум и попытался вызвать ёкая. Но Янмей не могла это допустить. Она не столкнет свою дочь с края.

— Хочешь знать, кто ты? — сказала Янмей. — Ты — Кира Мирай. Вот так. Не онрё. Не ёкай. Просто Кира. Моя Кира, — она попыталась притянуть ее к себе, но Кира отпрянула.

* * *

Напряжение сделало вечер неприятным. Гуан остановил их. Он сделал это отчасти для себя — его колени, казалось, хотели поискать другого хозяина — и ради Янмей. Ее лицо было бледным, губы потрескались и почернели местами. Она дрожала под плащом, только решимость вела ее вперед. Пару дней назад Кира первой попросила бы остановиться из-за состояния Янмей, но девушка была темной тучей. Рядом с ней Харуто казался веселым.

Гуан стал разводить костер, другие устроили маленький лагерь. У них было мало вещей — несколько спальных мешков, пара плащей. Ночь будет холодной для всех.

Как только огонь загорелся, Янмей придвинулась ближе, смотрела на огонь. Она не говорила с Кирой с их ссоры на дороге от Кодачи, обе были не рады, что так это оставили. К сожалению, Гуан не мог помочь. Он видел достаточно раз, как кто-то лез, и это не помогало. Один из них должен пересечь брешь, он надеялся, что это случится скоро, а не как у них с Тяном. Они затянули момент, и их отношения сгнили.

Гуан поежился, но не от холода. Их слезливое настроение распространялось, и он не хотел заразиться этим.

— Так ты убийца, Идо? — спросил он, чтобы нарушить неприятную тишину. Он улыбнулся принцу на другой стороне костра, тот пытался устроиться удобнее. У них было только четыре спальных мешка, никто не предложил ему свой.

Принц кашлянул.

— Я предпочитаю звать себя…

— Убийца, — сказал Гуан. — Убийцы всегда делают вид, что не убивают.

Харуто сел у костра с охапкой веток.

— Как себя звал Дрожащее Копье? — он бросил в огонь ветку. Шики подошла и кинула тонкий прутик в огонь. Она прыгнула в пламя, посмотрела на них. Гуану всегда было не по себе от этого. У огня не должно быть глаз.

Гуан рассмеялся.

— Он звал себя «направляющим жизненные энергии». Так он описывал то, что пробирался в дома людей и убивал их во сне за пару льен.

Идо Кацуо покачал головой.

— Поверьте, я не простой убийца. Я много лет учился у монахов…

— Терпение, сказал монах, — процитировал Гуан. — Ведь только терпение может тебя освободить. Жизнь дарует все твои желания, пока ты — рыба и хочешь рыбы. Мужчина как-то поднялся по тысяче ступеней, встретил там своего отца и зарыдал.

— У тебя было две птицы, — продолжил принц, — в клетке. Теперь обе мертвы, не улетели.

Гуан рассмеялся и ткнул Харуто локтем.

— Он знает игру, — Харуто вздохнул, тыкая огонь веткой. Рука огня вырвала ветку из его хватки. Шики засмеялась треском костра. Харуто хмуро посмотрел на духа, взял еще ветку.

— Орел летает очень высоко, — сказала Янмей. — Мышь, глядящая на землю, умирает.

Гуан потер ладони.

— Вот и третий участник.

Это была детская игра «Тысяча уроков Сяомай», тысяча поговорок со скрытыми уроками. Участники по очереди цитировали урок. Если участник повторял урок или не помнил, он выбывал из игры. Игра продолжалась, пока не останется только один участник. Дети и взрослые по всей Хосе и Нэш играли в нее сотни лет, хотя Гуан думал, что нынче уроков было больше тысячи. Что важнее, он заметил, как Кира смотрела и слушала за костром. Он гадал, знала ли девушка игру, или в Хэйве ее не научили.

— Мужчина как-то сидел под деревом, капля дождя упала на его колено, — сказал Гуан. Когда загремел гром, и земля задрожала, мужчина поспешил уйти.

Все притихли и смотрели на Харуто. Оммедзи вздохнул.

— Эм… мужчина учуял в воздухе соль… Как там? Он нашел утес и увидел море?

Гуан рассмеялся.

— Близко, старик.

Они продолжали несколько раундов. Харуто первым выбыл, за ним быстро последовал Идо Кацуо. Гуан и Янмей боролись еще пару раундов, а потом она повторила урок. Как всегда, Гуан победил. Но смысл был не в победе. Кира придвинулась ближе к огню, сидела напротив Янмей. Девушка смотрела на пламя, ничего не говорила, хотя Шики строила гримасы в огне, пытаясь вызвать ее улыбку.

Они поделились припасами, Гуан рассказал одну из многих историй, как Яоронг, лютый медведь, потерял лапу. В Хосе было множество версий сказки, и никто уже не знал, какая была правдой. Гуан любил забавную историю о героизме, и как один великий ками был сброшен своим высокомерием на дно. Он рассказал ее, чтобы скоротать время и развеять неловкое молчание. Но, пока он рассказывал, он задумался, не было ли в его разуме другой причины.

История рассказывала о юном герое по имени Иро, о его задании принести голову Яоронга королю Лау, чтобы жениться на принцессе. Иро знал, что у него не было шансов одолеть лютого медведя, он попытался договориться с ним на один зуб, но лютый медведь отказался работать со смертным. Иро придумал ловушку, заманил медведя напасть на него и отрезал лапу Яоронга. Это была история о том, что духи и люди плохо сочетались, а еще напоминание, что люди всегда могли одолеть духов, если проявляли смекалку. Гуан думал, что конец немного испортил значение истории, но это вызвало вопрос, на который Кира могла знать ответ.

— Ты говорила с лидером онрё? — спросил он у нее.

Кира посмотрела на него поверх огня, ее глаза были темными, и пятна тьмы вокруг них будто впитывали свет огня. Она кивнула.

— Вестник Костей.

— Так он зовет себя, — сказал Гуан. Он не был уверен, что Вестник Костей вообще существовал. — Почему онрё и императрица работают вместе? Вряд ли ради поимки старого дурака, — он ткнул Харуто носком.

— Они думают, что она знает, где Орочи.

Идо Кацуо поднял голову. Он изображал сон, но теперь проснулся и не скрывал этого.

Харуто спросил:

— Откуда императрице знать, где заточен Орочи?

— Заточен? — сказал принц. — Вы хотели сказать: похоронен? Король драконов мертв.

— Дракона убить нельзя, — сказал Харуто. — Это ками. Пока они на земле, их не убить.

— Но я видел могилу, — сказал принц. — Если там упокоили Орочи, то он точно не жив, — принц отклонился, вздохнул и снова закрыл глаза.

— Ты был у темницы Орочи? — спросил Гуан.

— Могилы, — сказа принц. — Или гробницы. Да. Мой дедушка построил сверху монастырь. Я учился там… о, около пяти лет.

Харуто склонился, посмотрел на принца удивительно пристально.

— Откуда твой отец знал, где держат Орочи?

— Ах, это, — принц скривился, явно собирался соврать. — Эта тайна императорской семьи хранится лучше всего. Великий Клинок пришел к нему пра-пра… пра… — он покачал головой. — К моему предку. Он сказал, где похоронен король драконов, заставил его пообещать, что он будет охранять место и хранить тайну. Мой предок построил монастырь и позвал монахов-воинов работать с ним. Не знаю, в курсе ли они, что они охраняют, но они знают, как это охранять. И они много знают о тенях и ядах. И вине, — он улыбнулся. — Вина там много.

Гуан задумался. Императорская семья Ипии разделилась на две ветви пару поколений назад, после того, как Вековой Клинок бился с драконами.

— Значит, императрица Исэ Рьоко тоже знает, где заточен Орочи?

— Думаю, да, — сказал принц.

— Значит, и онрё знают, — сделал вывод Гуан.

Харуто пожал плечами и отклонился на спальный мешок.

— И теперь это гонка к финишной черте, — он открыл глаз и посмотрел на принца. — Ты же можешь привести нас туда?

— Да. Но это не по пути, — Идо Кацуо огляделся, все смотрели на огонь. — Мне нужно вернуться к отцу. Я теперь наследник. Его единственный наследник, — тишина оглушала. — Но, полагаю, на меня теперь охотятся… как вы их зовете? Онрё? Похоже, нет места безопаснее для меня, чем с уважаемым оммедзи, как вы. Я приведу вас к могиле короля драконов. И вы сами увидите, мертв ли он.

Глава 40

— Вставай, — Харуто ткнул Киру ногой. Небо казалось холодным серым пятном чернил, но до света дня оставалась пара часов.

Кира открыла глаза и мрачно смотрела на него миг. Она была мрачной. Не задумчивой, как Янмей, а дующейся. Она раскисла, так со страданиями не справиться. Но Харуто очень давно понял, что ничто не стирает тревоги из разума так, как упражнения для тела.