Глава 23. Шкатулка с секретом

Следующие несколько минут на поляне перед скотобойней царила суета.

Полицейская старушка и ее внук-увалень надели на бандитов наручники и под конвоем Лары Хунтер отвели к автомобилю, который ждал за кустами. Охотница и майор вызвались сопроводить их в Шваленберг до тюрьмы.

Полицейский Твиль взял у всех участников показания, его бабушка записывала и подсказывала внуку, какие вопросы задавать.

Подслушивая разговор с Рекстоном, Ирис узнала, что дворецкий, как только получил приглашение доктора Моргана, тотчас обратился в полицию и к госпоже Хунтер, которая руководила местной дружиной, и, не мешкая, составил план, который так блестяще провернул.

Ирис одновременно злилась на него и восхищалась.

Госпожа Тиль вынесла всем благодарность за содействие.

– Вы настоящая героиня! – ответно похвалила ее Ирис. – Никогда не видела прием, каким вы подсекли Барта. Научите?

– Конечно, милая! – обрадовалась Сельма. – Но удивляться нечему. Мой дед был полицейским, мой отец был полицейским, мой муж, сын и внук – тоже полицейские. Женщинам не разрешают служить в полиции, но я их работу знаю назубок. Кроме того, никогда не нужно недооценивать стариков, дорогая. У нас столько пороху в пороховницах, что хватит весь мир подорвать.

Она задорно подмигнула и предложила Ирис яблоко, вынув его из кармана широкой юбки.

– Больше спасибо и вам, – Ирис неловко улыбнулась госпоже Ларе Хунтер. Предводительница общества охотников повесила ружье на спину и задымила трубкой с видом человека, который только что прекрасно провел время.

– Зарубите себе на носу, Ирис – наставительно сказала госпожа Хунтер. – Мы в Альсингене не любим чужаков, которые явились к нам творить безобразия. Эти, – она кивнула в сторону автомобиля, где сидели члены шайки Рика, повесив носы, – теперь будут знать, как к нам соваться. Мы тут за своих горой стоим, – она захохотала и хлопнула Ирис по плечу тяжелой рукой.

«За своих? Значит, теперь я тут не чужак, а своя? – подумала Ирис. – И в какой же момент произошла эта трансформация?»

Автомобиль отбыл. Рекстон пересчитал и бережно спрятал в бумажник пачку купюр, которые ему вернула госпожа Твиль. Все обитатели усадьбы «Черный дуб», а также доктор Морган отправились обратно.

Даниэль вел компанию по извилистым тропкам, в середине шагали все еще возбужденные оккультисты. Репортер на ходу продолжал строчить в блокноте, дамы-духовидцы рвали цветы и плели венки, похожие на погребальные.

За ними брели доктор Морган и Финеас, Ирис на полшага позади, Рекстон замыкал. Со своей палкой он выглядел как пастух, который гонит стадо домой.

Ирис все еще стеснялась завести с ним разговор, учитывая свои недавние промахи. Поэтому она прислушалась к беседе Финеаса с доктором Морганом.

– Доктор, мне знакомо ваше лицо, – говорил Финеас, внимательно вглядываясь в доктора. – И ваша фигура. Ваш разворот плеч, осанка. Манера сжимать кулаки. Даниэль сказал, вы в юности служили в цирке борцом. Вероятно, я бывал на ваших выступлениях. Либо видел афиши. В кибитке борца Гильгамеша, у которого я жил последние недели, все стены увешаны старыми афишами.

– Да, – кивнул доктор. – Я знаю Гильгамеша. И в цирке я действительно подрабатывал, когда был нищим студентом. Куда деваться! Раз природа одарила меня неплохими физическими данными, пришлось их использовать, чтобы заработать кронодор-другой. Хотя по характеру я не боец, а лекарь. Предпочитаю излечивать ушибы, а не причинять.

– Точно! – щелкнул пальцами Финеас. – Вы наверняка выступали под псевдонимом, поэтому я и не узнал вас сразу. Как, однако, тесен мир!

– Доктор, еще раз спасибо, что пошли с нами, – Ирис коснулась его рукава. – Вы настоящий друг.

Она повернулась к Арману, набралась духу и выпалила:

– Арман, а ты – мой спаситель. Как и всегда. Не знаю, как смогу отблагодарить тебя за все, что ты делаешь.

– Ирис, у меня одна просьба – имей ко мне чуточку больше доверия, – сказал Арман. – Да не только ко мне – ко всем людям. Почему ты сразу не обратилась в полицию, когда тебе стали угрожать?

– Я обратилась, но… застала в участке лишь старушку Твиль, и она…

– Понятно. Она не произвела на тебя впечатления.

Он сердито сбил тростью мухомор.

– Выходит, трость еще и оружие, – заметила Ирис.

– Не все изобретения барона бесполезны. В трости, кроме флейты и зонтика, спрятан мощный аккумулятор, – сообщил доктор Фальк бесцветным голосом.

Он не очень-то проявил себя в драке, и Ирис решила, что ему было стыдно. Он шел, угрюмо опустив голову, и не смотрел по сторонам.

Вальдемар Кроули с интересом обернулся:

– Позволите посмотреть?

Рекстон протянул ему трость. Кроули и репортер изучили ее, поцокали языками.

– Весьма остроумное приспособление. Мне пришла в голову идея статьи о непризнанных изобретателях. Вы позволите мне сделать покойного барона ее героем? – поинтересовался репортер и пообещал: – Гонорар пополам.

– Да, разумеется! – просияла Ирис.

– Вы также обещали показать нам шкатулку Жакемара, которая хранится в доме.

– Хорошо, – согласилась Ирис. Она теперь любила весь мир и была готова на любые уступки. – После обеда.

– Я распорядился, чтобы обед сегодня подали праздничный, – сообщил Арман. – Нужно отметить нашу победу.

– Ты знал, что мы вернемся с победой?

– В этом не было никаких сомнений.

При известии о скором угощении все повеселели и прибавили шагу. Послышались смешки и шутки – мужчины вспоминали, как огорчились бандиты, когда события сделали крутой поворот. И как Рекстон огрел моряка тростью, и как старушка подставила подножку Барту, и какие у них при этом у бандитов были глупые лица.

В «Черный дуб» все вернулись радостными и возбужденными. Ничто так не поднимает настроение, как торжество добра над злом, а также предвкушение вкусной еды.

Их ждала расстроенная тетя Грета – она каким-то образом уже успела проведать, что случилось. Не иначе как известная сорока на хвосте принесла.

Но, к ее чести, она не сказала Ирис ни слова упрека. Лишь охала и качала головой.

Веселье продолжилось и за обедом.

Густав расстарался: подал запеченную дичь, изобилие закусок, а Рекстон принес из подвала бутылку редкого вина, бережно завернутую в полотенце.

Он прислуживал как обычно и наотрез отказывался сесть за столом. Когда ему это предложили, у него на лице мелькнуло выражение оскорбленного достоинства. Он считал свою роль лакея куда более важной, чем роль почетного гостя и героя. Ирис не удержалась от улыбки, сделав этот вывод.

– Хотя мы и не нашли в «Черном дубе», чего искали, наша поездка все же не была бесполезной, – объявил репортер Эрми и поднял бокал, провозглашая тост:

– За приключения и загадки! Которые послужат отличным материалом для моих новых статей.

– А загадок у вас тут очень, очень много, – госпожа Гекуба прикрыла глаза. – Я это чувствую, и мое внутреннее зрение никогда не ошибается.

Ох, как же она права, подумала Ирис. Жаль, ее внутреннее око подслеповато и не видит точных ответов.

– Шкатулка Жакемара! Мы ждем, – напомнил предводитель оккультистов. – В ней наверняка таится одна из загадок.

– Рекстон, принесите шкатулку, – распорядилась тетя Грета. Арман вопросительно глянул на Ирис, та кивнула.

Когда шкатулку принесли, она немедленно пошла по рукам. Оккультисты крутили рычажки, жали на кнопки и добились ровно того же результата, что и Ирис – нулевого.

– Это несомненно изделие Жакемара! – взволнованно говорил Вальдемар Кроули. – Вот его монограмма – Т.Ж. – Томмазо Жакемар! А этот паук на крышке – Арахнофер. Помните, Эрми, мы видели его в подвале замка Морунген?

– А как же, – кивнул Эрми, и, усмехаясь, пояснил: – Хозяева не хотели нас пускать, но мы применили смекалку, чтобы забраться в подвал. Но, увы, осмотреться не получилось: на нас натравили пса, пришлось уносить ноги. Но я хорошо рассмотрел Арахнофера – механическое чудовище четыре фута ростом.

– Жакемар был великим и странным изобретателем и кукольником, – продолжал рассказывать Кроули. – Во всех домах, где он проживал, он оставлял тайник. Он должен быть и в вашем доме. Я уверен, что арифмометр – ключ к его местонахождению. Где-то в поместье спрятан один из знаменитых драгоценных камней Жакемара, так называемых «живых кристаллов», накопителей эфирной энергии. Давайте попробуем отгадать эту загадку. Может, есть какой-то шифр?

Ирис встревоженно глянула на Армана. Тот невозмутимо подливал вина Даниэлю, но она заметила, что на его щеке прокатился желвак.

– Ничего похожего на шифр в доме я не видела, – торопливо сказала она.

Арман кашлянул.

– Что, Рекстон? – спросила у него тетя Грета.

– Осмелюсь сообщить, что шифр все же имеется. Он нацарапан на столе барона Гвидо.

Ирис очень удивилась, когда Арман выдал эту информацию. Но теперь скрыть ее было невозможно: репортер резво вцепился в нее. Пришлось нацарапать в его блокноте математический пример, который она обнаружила в кабинете Гвидо.

«3х2+4х3+7х1»

– Это, безусловно, шифр, – взволнованно заявил Вальдемар Кроули. – Уж поверьте мне, я на этом собаку съел. Оккультисты и алхимики древности обожали тайнопись, даже списки покупок шифровали. Что же барон Гвидобальдо хотел им сказать?

Он торопливо вбил пример в арифмометр, но результат оказался скучным – опять двадцать пять, и ничего более.

– Хм… – Кроули побарабанил пальцами по столу. – Все верно, но все сложно. Однако легко и не должно быть – это же шифр.

– Простая математика, – со знанием дела добавил Финеас. – Шесть плюс двенадцать плюс семь. Итого двадцать пять.

– Давайте думать. Должна быть другая подсказка, как нам использовать эти числа, – заявил Даниэль. – Ужасно хочется найти сокровище. Я уверен, шифр покажет нам, где оно спрятано.

– А может, дело не в числах, а цифрах? – предположил журналист. – Если взять промежуточный результат, мы имеем последовательность четырех цифр. Шесть, один, два, семь. Четырехзначный код чаще всего используют как пароль.


– Здравое соображение, – кисло похвалил Финеас, который расстроился, что не он, профессор математики, до него додумался.

Градус волнения в столовой поднялся до немыслимых высот. Все вскочили со своих мест и сгрудились за стулом Кроули, наблюдая, как он осторожно нажимает на клавиши арифмометра, вводя код, а потом крутит ручку.

Увы, опять неудача. Арифмометр недовольно поскрипел шестеренками и ничего не показал, потому что пример задан не был.

– Паук на крышке явно неспроста, – заметила госпожа Гекуба сонным голосом. Она как будто вошла в транс, прислушиваясь к потустороннему шепоту. – Паук… символ творчества, ремесел… ткач судьбы… но и символ теневого зла и тайной жизни.


– Его ножки подвижны! – вдруг обнаружил Кроули. – Если на них слегка надавить, они немного подаются вглубь крышки.

– Попробуйте нажать шестую, первую, вторую и седьмую, – посоветовал Рекстон, заглядывая через плечо Кроули.

– А какая нога у паука первая, а какая седьмая? – озадачился тот.

– Полагаю, следует считать от головы по часовой стрелке.

Все затаив дыхание наблюдали, как толстый бледный палец с обгрызенным ногтем нажимает на серебряные ножки паука.

Клик. Клик. Клик. Клик! Ножки уходили в углубления крышки шкатулки и оставались в этом положении. Догадка оказалась верной!

– Что теперь? – голос Кроули дрожал от волнения.

– Покрутите ручку, скорее! – хлопнула в ладоши тетя Грета.

Кроули дважды прокрутил ручку…

Из шкатулки прозвучала короткая мелодия – скрытые молоточки поочередно ударили по металлическим пластинкам. Затем крышка со щелчком откинулась. Заскрежетали пружины, платина с арифмометром поднялась на дюйм и тоже откинулась на пружинах, открыв углубление, в котором лежал сложенный лист бумаги.

У шкатулки, как и предполагалось, оказалось двойное дно.

Столовая огласилась воплями триумфа.

Кроули жадно протянул руку к листку, но его вдруг крепко схватил за запястье Арман.

– Мы должны предоставить эту честь госпоже Диль, поскольку она теперь владеет этой шкатулкой и всеми ее секретами, – почтительно, но твердо сказал он.

Кроули обиженно отступил.

Ирис, облизав пересохшие губы, взяла листок и помедлила, прежде чем развернуть его. Она немного страшилась того секрета, какой им предстояло узнать.

– Скорее Ирис, что же вы медлите! – воскликнул доктор Морган. Он наблюдал за всеми манипуляциями в молчании, но волновался не меньше остальных – у него даже очки запотели.

– Это наверняка послание мастера Жакемара! А вдруг здесь начертана формула вечной жизни, которую он искал на протяжении всей жизни, и спрятал в поместье «Черный дуб»?

– Не думаю, – спокойно заметил Рекстон. – Это гербовая бумага барона Гвидобальдо. Следовательно, это он положил лист в шкатулку, и совсем недавно, потому что эту пачку бумаги я хорошо помню. Она желтоватая, мелованая, я сам заказывал и забирал ее в типографии. Да и шифр на столе начертал именно он.

Ирис развернула листок.

– Это план поместья! Что же он показывает?

– Солнечные часы Флоры, – опять подсказал Рекстон. – И крестик на месте, где высажена кудреватая лилия – саранка. Она раскрывается в пять часов вечера.

– Под лилиями тайник, – постановил Кроули. – Давайте скорее посмотрим, что в нем!

– Решать госпоже Ирис, – ледяным голосом напомнил Рекстон.

– Да, давайте посмотрим, – согласилась Ирис, которую уже потряхивало от возбуждения.

– Погодите… Позвольте-ка... – Арман наклонился над шкатулкой, все расступились, давая ему место. – Тут начертано что-то на дне. Абскондитус суб абскондито, – прочитал он.

– Это древнеиталийский, – сказал доктор Морган. – Мы выписываем на нем рецепты. Но это еще и язык алхимиков, мудрецов и адвокатов. Переводится как… – он задумался. – «Скрытое под скрытым». Что это значит?

– Поянтно, что! Тайник, секрет!

В голове Ирис щелкнуло узнавание. Где-то она раньше видела эту надпись, или слышала что-то подобное. Всплыло воспоминание.

Удивительная квартира маэстро Мантейфеля, ее учителя-кукольника… Старинная книга о фокусах… И эти слова на первой странице!

– Тут еще какой-то знак. Змея, которая кусает себя за хвост.

– Древний алхимический и мистический символ, пришел к нам из страны фараонов, – объяснил Кроули. – У него множество сакральных смыслов. Жакемар любил его использовать. Что еще раз доказывает, что шкатулка создана им.

– Дядя Гвидо, выходит, разгадал ее секрет, раз положил внутрь свою писанину, – заметил Даниэль. – Давайте уже глянем, что он заныкал в тайнике. Если там не сакральный изумруд, то, может, хотя бы ценные бумаги или чековая книжка для тайного банковского счета?

После этих слов все помчались в сад с такой скоростью, как будто за ними по пятам гнался ужасный механический паук Арахнофер, которого оседлал призрак Жакемара.

– Лопату! Полцарства за лопату! – патетически вскричал Кроули, первым подбежав к часам Флоры.

Пока Рекстон ходил за лопатой, оккультист скрючился в три погибели и ринулся в клумбы, выискивая среди цветов кудреватую лилию. В растениях он не разбирался, и найти нужное смог только после подсказки тети Греты.

Когда дворецкий вернулся с двумя лопатами, он горько вздохнул, увидев, как основательно гости затоптали клумбу. Он вежливо выгнал всех на дорожку, снял пиджак, повесил его на ближайшую ветку вишни, закатал рукава и аккуратно, стараясь не повредить корни, выкопал куст лилии.

Принялся копать дальше; и вот железо стукнуло о железо!

– Разгадка близка! – взволнованно заметил доктор Морган.

– Денежки, денежки! – потер руки Даниэль. – Решение всех наших проблем!

В земле показалась тяжелая чугунная крышка.

– Это от кастрюли, в которой Густав варит холодец, – неодобрительно сказал Рекстон, – Она пропала несколько месяцев назад, и повар крайне негодовал. Его милость позаимствовал ее без спросу для устройства тайника.

Он подцепил край крышки лопатой. Под ней оказалась ямка, аккуратно выложенная камнями. В ямке обнаружился свернутый в трубочку чертеж.

– Чертеж неизвестного изобретения Жакемара?! – заново возбудились оккультисты.

– Увы, явно нет. И эта бумага современная, – сказал Рекстон, передавая Ирис свиток. Она тут же отдала его Финеасу – он в чертежах лучше разбирается.

Даниэль раздосадованно присвистнул.

– Очередная дядина бредовая идея на бумаге, будьте уверены, – горько пробормотал он. – За которую никто ни гроша ломаного не даст.

– Это чертеж вечного двигателя, – изумленно подтвердил Финеас. – Не думал же барон Гвидо, что и правда изобрел перпетуум мобиле?

– Его можно продать как источник вечно возобновляемой энергии?– сделал стойку Даниэль.

– Нет. Механизм интересный, но, по сути, обычный «вечный двигатель» первого рода, механический, с маятниковым заводом. Его любят демонстрировать жулики. Он будет идти какое-то время, но потом остановится. Ни один механизм не может потреблять меньше энергии, чем производит, – объяснил Финеас, изучив чертеж.

– Так и знал. Дядя пошутил, как всегда, – злобно подытожил Даниэль.

Все понурились. Разочарование было огромным.

Эрми вздохнул и с фальшивой радостью заметил:

– Ничего, этот эпизод украсит мою статью о непризнанных изобретателях. Он хорошо объяснит, почему они так и остались непризнанными. Хм… а может, изменить тему статьи? «Изобретатели-шарлатаны» лучше привлекут читателей.

Ирис недобро глянула на репортера, но тот и глазом не моргнул.

Рекстон принялся закапывать ямку, аккуратно высадил лилии на место.

Остальные мужчины и тетя Грета побрели в дом, вздыхая. Все имели большие ожидания насчет содержимого тайника, и все оказались разочарованы.

Кроме Ирис. Прикосновение к тайне – всегда волшебство. Предчувствовать ее не меньшая радость. Пусть тайна оказалась пшиком, но она, по крайней мере, не принесла новых неприятностей.

Кроме того, Ирис была уверена, что эту тайну они разгадали не до конца или неправильно.

Потому что она заметила небольшой рисунок внизу чертежа, сделанный рукой барона. Он как будто расписывал перо. Среди росчерков ухмылялась ехидная рожица, словно насмехаясь над глупыми охотниками за сокровищами.


Загрузка...