Мой слуга Тень (СИ)

Глава 13. О чем мечтают слуги

Ирис дворецкого не послушалась. Она рассадила кукол на кровати и стала, как у нее было принято, рассказывать им последние события и делиться соображениями. Попутно Ирис разминала пострадавшую ногу, как ее научил уличный акробат Ласло. Акробаты знают секреты, как быстро привести избитое тело в порядок.

Через полчаса нога была как новенькая, но состояние духа Ирис не улучшилось. Беседа с собой, хоть и на четыре голоса, не принесла ясности; более того, Ирис впервые заподозрила, что с головой у нее неладно, и эту ее привычку болтать с куклами все-таки нормальной назвать нельзя. Куда приятнее было бы говорить с настоящими, живыми друзьями… как сегодня с Арманом.

Потому в кровать Ирис улеглась в дурном настроении, и сны ей снились тягостные.

Снился ей мерзавец картавый Рикардо, который выламывал ее куклам руки и ноги и громко хохотал. Снилась ей злая и заплаканная Софи – она ругалась с маэстро Мантейфелем, маэстро рассердился и щелчком пальцев превратил Софи в марионетку. Снился барон Гвидобальдо с головой дрозда. Он яростно отстукивал на подоконнике непонятный код, а потом взмахнул руками-крыльями, вылетел в окно и сгинул среди костяных ветвей дуба.

Ирис обрадовалась, когда проснулась. Такие сны отдыха не приносят, лишь измучивают. Да еще голова побаливала, и припухлость на затылке ныла при прикосновении.

Было еще очень рано, солнце едва показалось над горизонтом, за окнами висел голубоватый туман.

Ирис оделась, умылась. Ее томило чувство, что и над ее собственной жизнью сгущается некий туман, и бродят в нем опасные чудовища. И казалось ей, что сегодня непременно произойдет что-то еще, после чего события помчатся так, что как бы не влететь вместе с ними в глубокую колею!

Она почти не удивилась, когда в дверь легко постучали.

За дверью обнаружился Рекстон. Дворецкий был одет для вылазки – в кожаной шоферской куртке, кепи, плотных брюках и каучуковых сапогах.

– Простите, если разбудил, Ирис. Мне показалось, что вы ходите по комнате, я и решил проверить.

– Давно уже не сплю, Арман. Куда вы собрались?

– В лес, к тому оврагу. Хочу все хорошенько осмотреть. Пожалуйста, уточните, в каком его конце все случилось – в северном, южном?

– Я пойду с вами!

Ирис так резво метнулась за теплой шалью, что Арман, оценив ее бодрое состояние, не стал возражать, лишь спросил деловито:

– Нога в порядке?

– Да. Видите?

Ирис попрыгала на месте, чтобы доказать.

– На кухню не спускались перекусить? До завтрака еще три часа.

– Нет, конечно. Ничего страшного, мне не привыкать не завтракать.

– Так не пойдет. Вам нужно подкрепиться.

Арман отвел Ирис на кухню, сам приготовил ей чашку чаю и сэндвич и велел съесть. После этого придирчиво осмотрел ее наряд, забраковал туфли и шаль, и выдал ей сапоги и старую куртку.

Только после этого они вышли из дома и направились к лесу.

Прогулка вышла приятной. Солнце рассыпалось брызгами сквозь кроны деревьев, роса вспыхивала алмазами. Воздух еще не прогрелся, но день обещал быть жарким.

Как оказалось, дорога от поместья до оврага по тропинке напрямую занимает всего ничего – минут десять. Они вышли к оврагу именно в том месте, где вчера Ирис видела зеленого монстра.

Ирис невольно схватила Рекстона за локоть.

– У вас есть с собой оружие? – спросила она страшным шепотом.

– Зачем оно мне? – в полный голос удивился Рекстон. Потом догадался:

– Боитесь встретиться со вчерашним злоумышленником? Полно, где это видано, чтобы злодеи вставали в такую рань? Их время – вечер и ночь. По утрам они отсыпаются после злодеяний.

– Вы ведете себя легкомысленно.

Рекстон ободряюще похлопал Ирис по напряженному запястью.

– Даже если наш злодей – ранняя пташка, я смогу с ним справиться без оружия.

И Ирис сразу поверила ему. Арман сможет. У всех дворецких сильные руки и отличная боксерская реакция.

– Ждите меня здесь, – велел Арман и начал спускаться в овраг. Ирис смотрела, как он ловко перепрыгивает через коряги и размышляла о том, что здесь, за пределами дома, их роли поменялись – теперь дворецкий командовал, был насмешлив и властен, а она только слушала и подчинялась.

Рекстон возился внизу недолго. Он заглянул под кусты, что-то снял с ветки и внимательно изучил. Затем озабоченно присвистнул, потер затылок и полез обратно.

– Ну?! – нетерпеливо спросила Ирис.

– Ничего. Нашел полураскопанную яму, где пытались спрятать пресс-папье. Но его тут уже, конечно, нет – злоумышленник прихватил его с собой и унес, чтобы спрятать получше. Нашел нити от вашего платья на ветках. Никаких других улик.

Ирис вздохнула.

– Ну вот, мы ничего не узнали.

– Отсутствие результата порой радует больше самого результата, – загадочно ответил Рекстон и подал Ирис руку, чтобы она смогла перебраться через корягу. Он повел ее к дому, но другой дорогой.

– Куда мы идем?

– Прогуляться. Время еще есть. Хочу показать вам кое-что.

Лес кончился, начался подъем на холм, и Ирис узнала место – видела его из окна своей спальни.

Они добрались до вершины, у их ног распростерлась долина, в которой стояло поместье «Черный дуб». Дом лежал как на ладони – позолоченный утренним солнцем, старинный, благородный.

Неподалеку от ограды резвилась парочка диких пони, издалека доносилось блеяние овец, чирикали птицы.

Туман уже поднялся и висел в воздухе легкой дымкой, которая придавала картине волшебный оттенок.

Рекстон снял куртку, расстелил ее на земле и помог Ирис сесть. Потом сел сам, сорвал травинку, сунул в рот и блаженно растянулся на спине.

Ирис украдкой поглядывала на его профиль. Она не узнавала вечно озабоченного, сдержанного и мрачноватого дворецкого. Утреннее солнце блестело в его черных волосах, на лоб упала прядь. Суровые черты смягчились. Арман словно скинул лет десять и тонн сто забот.

– Люблю это место, – сказал он негромко. – Я часто прихожу сюда, когда хочу побыть один. Для слуг одиночество – роскошь.

Он замолчал и мягко улыбнулся. Ирис не отводила от него глаз. Она и не подозревала, что Рекстон склонен к сентиментальности.

– Выходит, вы богач, – заметила она. – Раз можете позволить себе такую красоту.

Она обвела рукой долину и рассмеялась. Как эта картина непохожа на суетливое, дымное утро в столице! Здесь солнце светит ясно, здесь дышится полной грудью, и пахнет не бензином и гнилыми водорослями, а свежескошенной травой и цветами.

– Теперь вся эта красота ваша, Ирис. Все эти земли, этот дом. Вы о таком мечтали, когда ехали сюда?

– Да, я мечтала именно о таком, – подтвердила Ирис. А потом вытянулась рядом с Рекстоном, оперлась на локоть и повернулась к нему.

– А вы о чем мечтаете, Арман?

***

Он тоже повернулся на бок и поднялся на локте. Перекатил травинку из одного угла губ в другой, прищурился, помолчал.

Скажет ли он правду, будет ли откровенен или отделается безличным, принятым в таких случаях ответом? Или опять ответит отповедью о долге, как и раньше?

– Я мечтаю иметь что-то свое, – сказал он серьезно.

– Что значит – свое?

– У меня никогда не было ничего своего, Ирис. Дома, семьи. Я живу в «Черном дубе» почти всю свою жизнь, и очень привязан к членам семьи цу Герике и Эрколе. Но все же я не один из них. И «Черный дуб» принадлежит не мне. Все, что у меня есть – несколько костюмов, книги, коллекция средств для ухода за обувью хозяев и оленья берцовая кость, – он широко, но немного грустно улыбнулся.

– Вы всегда можете уйти.

– Сейчас не могу, Ирис. И не хочу. Но от мечты не отказываюсь. У меня есть неплохие сбережения. Когда-нибудь, когда я больше не буду нужен хозяевам, я смогу купить свой дом. Возможно, открою отель или ресторан. Или начну учить молодых слуг.

– Может пройти немало времени, пока ваша мечта осуществиться.

– Что ж, так тому и быть. Меня устраивает моя жизнь и я считаю, что живу ее правильно, и горжусь своей работой.

– А вы бы не хотели повидать мир? Вы были где-то еще, кроме столицы?

– Был, – Рекстон ответил внезапно сухо. – Я повидал немало мест, хороших и плохих. В основном плохих. Именно поэтому ценю то, что сейчас имею.

Ирис собралась расспрашивать дальше, но Арман сразу же перехватил инициативу:

– А вы, Ирис? О чем вы еще мечтаете, кроме как получить поместье?

Ирис не обиделась на него за прямоту вопроса, потому что в нем не было ни осуждения, ни обвинения, лишь констатация факта и подлинный интерес.

– О том же, о чем и вы, Арман. Иметь что-то свое и постоянное. У меня тоже никогда не было своего дома. Не было большой семьи с братьями и сестрами. Да и близких друзей, по сути, не было. У бродяг редко бывают близкие друзья. Все в нашей жизни временное. Но зато у меня есть прекрасный приемный отец, Финеас. Мне повезло. Он скоро приедет сюда! Вы познакомитесь и обязательно друг другу понравитесь.

– Вам так хочется, чтобы мы понравились друг другу?

– Да. Потому что вы и Финеас – те люди, кого я уважаю.

– Вы не очень-то уважали меня, когда приехали сюда несколько дней назад, – усмехнулся Рекстон.

– Потому что вы назвали меня мошенницей и обыскали мой чемодан!

– Да, виновен, – Арман вдруг накрыл своей рукой ее руку.

– Ирис, я обещал вашим куклам извиниться перед вами. И вот, прошу – простите меня. Знаю, я порой бываю надменен и полон предубеждений. Но мое мнение о вас полностью изменилось за эти дни. Ирис, я был бы счастлив назвать себя вашим другом.

Он говорил так проникновенно, а его голос был так бархатист, что сердце Ирис заколотилось. Как зачарованная, она смотрела на его руку с длинными, загорелыми пальцами, что лежала на ее запястье. Ее кожа пылала от их прикосновения.

И вдруг Ирис представила, как эти красивые пальцы труженика касаются ее щеки… шеи… груди, и ее опалило жаром.

Она с огромным трудом подняла голову, чтобы посмотреть в его глаза.

Солнце обливало Рекстона золотистым светом, в его зрачках поблескивали искорки, и в этот момент дворецкий показался Ирис таким красивым, что у нее защемило в груди. Они лежали так близко друг к другу, что почти соприкасались носами. Его теплое дыхание шевелило локон на ее виске.

Ирис необъяснимо занервничала. В выражении лица Армана, в его пытливых глазах и его выверенных словах и движениях было нечто такое, от чего ей делалось не по себе.

Необычный мужчина, этот дворецкий. Даже глаза у него необычные. Серо-зеленые, холодные и немигающие, и взгляд у него прямой, пронизывающий. Такие глаза бывают у солдат, готовых до последнего исполнять свой долг и охранять вверенные ему жизни. Возможно, Рекстон слишком сдержан и надменен, но Ирис верила, что если он возьмется за что-то – доведет это до конца, руководствуясь своими понятиями чести. Ему можно доверять.

– Я… принимаю ваше извинение, – произнесла Ирис, запинаясь, а когда Арман медленно наклонился чуть ближе, словно желая сказать что-то еще – или сделать! – она отшатнулась и вскочила на ноги.

Ошеломленно помотала головой. Ей казалось, что она только что избежала чего-то непоправимого – или же по собственной глупости лишилась чего-то ценного.

– Нам пора идти. Вам ведь завтрак подавать, – выпалила она торопливо.

Рекстон не сдвинулся с места. Запрокинул голову, и несколько секунд смотрел на Ирис молча и неподвижно, лишь его широкая грудь мерно вздымалась и опускалась.

– Верно. Пора за работу, – он встал, поднял куртку, отряхнул. При этом едва заметно улыбался.

Они шли до дома в молчании, лишь у ворот Ирис нарушила его.

– И как мы теперь будем? С нашими подозрением и знанием о том, что на самом деле случилось с бароном? Как будем искать того, кто совершил это ужасное дело?

– Напомню вам, что мы пока ничего не знаем точно. А если мы будем действовать поспешно, можем навлечь беду. Прошу, Ирис, доверьтесь мне. Дайте мне все обдумать.

– Только не думайте слишком долго.

– Я не тугодум. А вы пока занимайтесь тем, чем должно. Ищите постояльцев, готовьтесь к приему. Сегодня вечером дам вам второй урок.

– Буду с нетерпением ждать, – просияла Ирис.

– Ирис! – окликнули ее с дороги. К ним спешил доктор Фальк.

– Какая удача, что я встретил вас! – сказал доктор и с энтузиазмом пожал обе ее руки разом.

– Куда это вы в такую рань, доктор? – с подозрением спросила Ирис, глядя на его болотные сапоги.

– С прогулки! Я всегда выбираюсь по утрам в лес понаблюдать за птицами. Вот, сделал несколько набросков для вашей тети.

Доктор предъявил блокнот с неплохо нарисованными силуэтами птиц.

– А у меня к вам просьба, Ирис. Не уделите мне час-другой вашего времени? Помните, я вам говорил, что провожу исследования способностей людей с Даром? Сенситивов, каковым был барон Гвидобальдо.

– Но чем я могу вам помочь?

– У вас тоже может быть Дар! – заговорил доктор торопливо. – Бывает так, что его не выявляют во время испытания в двенадцать лет, и он проявляется позже. Ирис, позвольте мне помочь вам. У меня есть подозрения, что вы небесталанны. Мы будем полезны друг другу!

Ирис заинтересовалась. Бросила взгляд на Рекстона и увидела, что он хмурится.

Ирис испытала легкое удовольствие при мысли, что Рекстон, возможно, ревнует. Ведь ей придется провести время в обществе другого мужчины.

Да полно! Не может же Рекстон иметь на нее какие-то виды. А узнать о своих скрытых способностях будет интересно.

– Хорошо, – ответила она доктору.

Тот мигом просиял.

– Я зайду к вам сегодня. Или вы ко мне? Я дома после обеда.

– Давайте я к вам. Мне все равно нужно в Альсинген на почту.

– Договорились!

Доктор нежно похлопал Ирис по руке, которую так и не отпустил.

– Прошу прощения, меня ждут в кухне, – деликатно и очень холодно сказал Рекстон и ушел.

***

За завтраком тетя Грета просматривала почту. Два конверта особо привлекли ее внимание. Она недоуменно покрутила их, а потом протянула Ирис:

– Дорогая, тут твое имя.

Тетина рука едва заметно дрогнула, словно пожилая дама на миг засомневалась, не оставить ли письма себе. Ирис поспешно выхватила конверты.

Первое письмо оказалось от Финеаса, а второе имело витиеватую черную печать с пентаклем в центре и внушительной надписью «Королевское общество оккультизма».

Ирис немедленно вскрыла конверты и ознакомилась с содержимым. Пока она читала, тетя Грета оживленно болтала с Даниэлем. Оба делали вид, что им ни капельки не интересно, что за послания получила их новая родственница. Но глаза их выдавали: и тетя, и ее сын едва не окосели, чтобы исхитриться прочесть хоть что-то на листах, в которые погрузилась Ирис.

Арман тоже невзначай задержался за ее плечом, подавая чай.

Ирис не стала никого мучить. Еще лопнут от любопытства.

– Мой отец скоро приедет к нам, как только закончит дела на ярмарке в шоу Морвиллей, – весело объявила она.

– Отец? – удивленно отозвалась тетя Грета.

– Ну да, Финеас Диль. Мой приемный отец.

– О! – ответила тетя Грета в своей обычной манере. Сейчас это междометие означало неприятное изумление, плохо прикрытые показной радостью.

Наверное, Ирис следовало спросить ее разрешения, прежде чем приглашать Финеаса в поместье. Но она напомнила себе, что теперь она тут хозяйка, и если это ее дом, то и дом Финеаса тоже. Остальным обитателям поместья придется принять это как данное.

Но все же она успокоила тетю:

– Финеас сейчас работает бутафором в шоу, но он бывший профессор математики, а не какая-нибудь шантрапа подзаборная. Его вполне можно пускать за общий стол и показывать гостям. Он умеет пользоваться салфетками и не чавкает.

Сказав это, Ирис поняла, что пошутила плохо, потому что тетя Грета совсем потерялась. Она схватила солонку и чуть было не посолила свой кофе, но Рекстон успел вежливо отнять солонку и подвинуть своей хозяйке сахарницу.

– Мы разместим господина Диля в синей спальне, – заметил он почтительно-нейтральным тоном. – Попросите его дать телеграмму в день приезда, чтобы я встретил его на вокзале.

– А второе письмо от кого? – с безмятежной наглостью поинтересовался Даниэль.

– От наших первых постояльцев. Они тоже вот-вот прибудут.

– Те самые любители привидений?!

– Они. Любители привидений и старинных усадеб, позволь напомнить. Первые у нас не водятся, но второе имеется. Нужно, чтобы гостям тут понравилось. Времени остается немного: следует успеть подготовить для них комнаты.

– И развлечения… – пробормотал Даниэль с хитрой усмешкой.

Ирис глянула на него с любопытством. Интересно, у ее кузена на уме то же, что и у нее? Она тоже подумывала организовать для оккультистов те развлечения, которых они искали в старинных усадьбах с призраками.

Новость окончательно доконала тетю Грету.

– Но когда мы все успеем? – спросила она уныло. – Сейчас мы готовимся к приему. А эти постояльцы… так не вовремя!

– Постояльцы, может, и не вовремя, но деньги, которые они заплатят за постой, очень даже вовремя, – напомнила ей Ирис. – Кстати, тетя Грета, я бы хотела посмотреть счета. Мне нужно знать, в каком состоянии сейчас наш семейный бюджет и есть ли у нас средства развлекать гостей.

Что ж, может и жестоко так говорить, но Ирис уже догадалась, что тетя Грета понятия не имеет, как ведется хозяйство в доме и на какие средства. Раньше барон давал деньги, дворецкий ими разумно распоряжался. А тетя Грета лишь играла роль хозяйки.

– Я дам вам учетную книгу, – пообещал Рекстон. – Чаепитие не потребует больших расходов, поэтому полагаю, госпожа Диль, что вы вполне можете себе его позволить.

У тети Греты на лице нарисовалось облегчение. Ирис пожалела тетю: той очень хотелось развлечений. Надо полагать, она мечтала вести более активную жизнь после смерти брата, который во многом ее ограничивал.

– Сегодня мы сядем с вами за чашкой чая, и вы расскажете мне, что нужно для приема, – обнадежила она тетю. – Буду рада взять на себя подготовку. Люблю праздники!

– Рекстон все организует, он знает, как нужно, – с аристократической небрежностью госпожа Эрколе спихнула новые обязанности на и без того загруженные плечи дворецкого.

До обеда Ирис изучала книгу расходов и квитанции с банковских счетов, на которых имелись еще кое-какие средства. И пришла к выводу, что постояльцев нужно принять во что бы то ни стало, и постараться, чтобы им все понравилось и они захотели вернуться. И желательно, понесли доброе слово об усадьбе по всему королевству.

Если не найти источника новых доходов, поместье ждет полуголодное существование. А Ирис уже наголодалась – хватит! Теперь все пойдет по-другому.

После обеда она, как и обещала доктору Моргану, отправилась к нему в гости.

Доктор встретил ее накрытым столом. Он расстарался к ее приходу: вскипятил чайник (отчего-то пахнущий карболкой), выставил торт (малость подсохший), переоделся в новенький сюртук.

– Сначала посидим, поболтаем, выпьем чаю! – провозгласил доктор, разрезая торт инструментом, подозрительно похожим на старую хирургическую пилу. – Простите, у меня не нашлось второй чашки, я буду пить из мензурки, – извинился доктор, разливая чай. Ирис – в чашку с отбитым краем, себе – в медицинский мерный стакан, покрытый желтым налетом.

– Я старый холостяк, и хозяйство у меня холостяцкое, – продолжал он извиняться.

– Ничего страшного, я тоже всю жизнь жила в походных условиях, – успокоила его Ирис без особого такта. Ей было смешно. Доктор очень старался, чтобы гостье было удобно и хорошо, но мало представлял, как этого добиться.

За чаем доктор оседлал любимого конька: оккультные науки и спиритические исследования.

Эта тема не очень интересовала Ирис, но она терпеливо слушала. Всегда приятно видеть человека, заряженного энтузиазмом. А его у доктора было хоть отбавляй!

– Вокруг призраков навертели много глупостей. Насочиняли легенд, преданий! Мы, люди науки, должны подходить к этому феномену иначе. Но неверие еще хуже суеверия! Оно подобно шорам. Ученые часто забывают, что кроме материального существует еще и нематериальное! Умения Одаренных это доказывают. К примеру, некрогносты могут считывать последние мысли умерших. Которые представляют собой затухаюище коды нервных клеток! То есть, основа у мыслей все же материальная. Некрогносты распознают последние эмоции мертвых – и опять это лишь умение уловить эфемерные следы химических реакций тела!

– Да-да, – пробормотала Ирис, пытаясь определить, что такое черное виднеется в куске торта: изюм или комок земли?

– Все исследователи сходятся в одном: люди обладают жизненной аурой. Некоторые пытаются поймать ее, записать на особые кристаллы. Отчего же не предположить, что аура, бестелесная эманация человека, может существовать самостоятельно?

И тут Ирис не удержалась – сыграла с доктором шутку.

Она напрягла особым образом связки и сказала, стараясь направлять звук в угол комнаты, так, как научил ее маэстро Мантейфель для представления «Призраки забытых гробниц»:

– Конечно, может!

Ее голос прозвучал таинственно, утробно и замогильно. И донесся к доктору из-за спины.

Доктор аж подпрыгнул. Он побледнел и уставился в темный угол.

Ирис не выдержала и рассмеялась, чувствуя раскаяние. Обмануть доктора оказалось легче легкого. Он доверчив, как ребенок.

– Простите. Я чревовещала.

– А! – рассмеялся доктор. – А я уж обрадовался, что меня почтило посещением привидение. Ирис, быть может, у вас есть умения некрогноста?

Ну, наконец-то он перешел к главному!

– Не думаю. Но вы хотите это выяснить? Каким образом?

– Давайте проведем несколько испытаний. Часть из них вы уже проходили, когда вам исполнилось двенадцать.

– У меня не обнаружили наличие Дара.

– Быть может, мне повезет! Поскольку я усовершенствовал используемые для этого инструменты. Барон мне помогал.

Ирис охотно перешла с доктором в его кабинет. Доктор усадил ее в удобное кресло и с серьезным видом принялся прикреплять к ее рукам прищепки с проводами. Провода тянулись к сложному прибору со множеством циферблатов.

– Измеритель силы эфирного потока, которые проходит через ваше тело, – скороговоркой пробормотал Морган. – Вы будете выполнять задания, я буду вести записи. Приступим?

– Охотно!

Ирис поерзала от нетерпения. Всегда интересно открыть о себе что-то новое. Ну а вдруг у нее и правда есть особый талант? Только он хорошо прячется.

***

Доктор приступил к делу с пылом подлинного исследователя. Многие испытания были Ирис знакомы – она проходила их в двенадцать лет, как и прочие дети.

Поначалу она азартно выполняла все, что предлагал Морган. Угадывала в темноте рисунок на карточке. Сопя от напряжения, двигала деревянный шарик силой мысли. Пялилась на стакан с водой, надеясь нагреть ее взглядом. Пыталась увидеть образ прежнего владельца старого медицинского справочника, который ей подсунул доктор.

Но скоро запал иссяк. Потому что она, как и в детстве, провалила все испытания. Не угадала ни одного рисунка. Шарик лежал неподвижно, как приклеенный. Вода естественным образом остыла в прохладной комнате. А о прежнем хозяине справочника Ирис смогла сказать лишь то, что он любил пиво и использовал книгу как подставку для кружек – об этом красноречиво свидетельствовали пятна на обложке.

Гудение прибора не менялось, стрелки ровно стояли на нижнем делении циферблата. Что означало: эфирной поток, который привлекала Ирис, был точно такой же, как у самого неодаренного человека на свете, не обладающего никакими сверхъестественными талантами. В распоряжении Ирис был лишь физический, материальный мир, а все нематериальное было ей неподвластно.

Потихоньку мысли Ирис ушли далеко в сторону от экспериментов и эфирных полей. Она думала об Армане. Поэтому сосредоточиться на заданиях доктора больше не получалось: в голову упорно лез красавец-дворецкий с его яркими глазами, широкими плечами, сильными руками и твердой линией губ…

У Ирис заколотилось сердце, когда она вспомнила утреннюю прогулку, и доктор, уловив неладное, озабоченно поинтересовался, все ли с ней в порядке. А потом попросил не отвлекаться.

Попробуй тут не отвлекаться! Ирис от всего сердца желала вернуться домой и приступить к новому уроку этикета под руководством Армана. Ей было волнительно и страшно, как перед любовным свиданием.

Любовь… Ирис не считала себя экспертом в этой области. Конечно, она хотела встретить того самого мужчину. Она ходила на свидания, целовалась под луной, шаталась под ручку в порту с очередным кавалером. Но все отношения были недолгими, а кавалеры оказывались пустыми, скучными или слишком хвастливыми. С жокеем Альдо, черноусым красавцем, вертким, как уж, и ласковым, как кот, она провела больше всего времени – целых четыре месяца, и даже порой оставалась ночевать в его каморке над конюшнями. Пока в одно прекрасное утро не проснулась в одиночестве, из комнаты пропали все вещи Альдо, а также ее собственный бумажник. С тех пор Ирис зареклась иметь дело с красивыми красноречивыми мужчинами.

Но ее никто не подготовил к встрече с красивым мужчиной, у которого, кроме красоты, было еще и сердце, и мозги, и принципы, и что-то еще неуловимое, что делает мужчину настоящим мужчиной, а не манекеном для хорошего костюма.

Ирис беспокойно пошевелилась, доктор тяжко вздохнул и выключил прибор. Вздохнула и Ирис.

– Не расстраивайтесь, дорогая, – доктор мягко похлопал ее по руке. – Мы будем пытаться дальше. Бывает и так, что дар передается через поколение. Быть может, ваши дети будут блистать неслыханным талантом!

– Если они у меня будут, – покачала головой Ирис. – Сначала мужа найти не мешало бы.

– С этим проблем не будет, – покраснел доктор. – Вы красивая, яркая девушка. А теперь еще и… кхм… наследница.

Ирис цинично усмехнулась, а доктор покраснел еще больше и быстро перевел разговор на другое.

– А вы сами никогда не замечали в себе каких-то особых возможностей?

– Бывало, – признала Ирис. – Иногда мне кажется, что я чувствую душу вещей или зданий. Если вы понимаете, о чем я.

– Прекрасно понимаю! – оживился доктор. – Быть может, у вас есть талант биогноста. Хотели бы вы быть биогностом, Ирис? Иногда про биогностов говорят, что они видят привидений. На деле эти люди умеют улавливать флюиды, образы людей, которые накапливаются в неживой природе. Или в предметах, обстановке… в стенах домов. Биогносты видят образы их прежних владельцев и даже следы событий, которые случались вблизи этих предметов.

Ирис выразительно покосилась на залитый пивом справочник. Хотелось бы ей увидеть человека, который испортил дорогую книгу, но увы.

– Если бы я обладала таким талантом, то уж увидела бы, что случилось в кабинете барона в день его смерти! – сказала она с досадой.

Доктор переплел пальцы и подался вперед. Его глаза настороженно сверкнули.

– О чем вы, дорогая?

– Смерть барона кажется мне странной, – прямо ответила Ирис. Да что тут скрывать! Всем уже и так ясно, что дело нечисто. Хватит недомолвок.

– Морган, пожалуйста, расскажите подробно, что случилось в тот вечер, – потребовала она.

Доктор вздохнул и развел руками.

– Уже все вам рассказал, дорогая. Днем барон был нездоров и слаб, но шел на поправку. Я уехал домой, ничего не подозревая. Даже не сомневался, что с Гвидо все будет хорошо! – оправдывался он.

– Конечно, вы не могли предвидеть, – успокоила его Ирис.

– А поздно вечером – считай, ночью, – за мной приехал шофер и сказал, что барон… умер. Помню, дождь лил как из ведра… Ужасная выдалась ночка.

Доктор устало потер лоб.

– После того как я подтвердил смерть, осмотрел и Грету. Она была очень плоха. Но я дал ей тонизирующее, и она быстро пришла в себя.

– Спасибо, Морган. Пожалуй, мне пора, – Ирис поднялась.

– Я вас провожу, – засуетился доктор. – Дорогая, я надеюсь, что мы продолжим наши эксперименты. Не стоит сдаваться! Если в вас прячется хоть крупица таланта, мы его найдем.

Заглянув на почту в деревне, Ирис поспешила домой. Ее сердце колотилось, щеки разрумянились. Она предвкушала предстоящий урок-свидание.

Арман снова встанет за ее спиной, будет касаться ее рук, плеч. Будет склоняться над ней, поправляя приборы. Они будут разговаривать обо всем на свете. И потом – обязательно урок танцев!

При этой мысли она ускорила шаг и почти вбежала в ворота поместья.

Времени оставалось немного. Ирис переоделась, умылась, тронула губы помадой. Глянула в зеркало – и не узнала себя. На нее смотрела девушка с особым блеском в глазах – который явно говорил, что девушка влюблена по уши.

Ирис спустилась в малый салон. Кукол на этот раз брать не стала – не нужны ей больше свидетели, пусть даже деревянные. Ей хочется быть наедине с Арманом.

Но ее планы встретили неожиданное препятствие.

– Куда спешишь, сестренка? – догнал ее Даниэль.

– На урок этикета с Рекстоном.

– Я с тобой! – сразу загорелся Даниэль. – Тебе ведь нужен партнер за столом?

– Эээ… спасибо, но мы и сами справимся.

– Да не стесняйся! Я охотно помогу. Буду создавать нештатные ситуации. Воспитанная дама должна уметь выходить из них с блеском.

Отвязаться от Даниэля не было возможности. Он упорно игнорировал все завуалированные и прямые намеки. Так и вошли они в салон вдвоем.

Ирис бросила на Рекстона виноватый взгляд, тот едва заметно пожал плечами.

– Конечно, господин Даниэль, ваша помощь будет весьма кстати, – вежливо сказал дворецкий.

И урок начался. Не так, как рассчитывала Ирис, но ее разочарование скоро улеглось. Пусть у Даниэля было много недостатков, но природным обаянием он не был обделен, и партнером на уроке оказался толковым. Остроумно шутил, подбадривал Ирис, подсказывал, в каких случаях правилами хорошего тона можно пренебречь, и как превратить грубую выходку в милую причуду, которая встретит всеобщее одобрение.

Час прошел довольно весело. А когда урок подошел к концу, Даниэль загорелся желанием принести еще большую пользу.

– Ирис, пока ты занята светскими хлопотами, я возьму на себя превращение поместья в гостевой дом, – заявил он. – Я могу, например… ну… проследить, чтобы в комнатах для постояльцев было все нужное?

Дворецкий выразительно кашлянул.

– Это моя работа, мастер Даниэль. Поверьте, я справлюсь.

– Разве ты разбираешься в тонкостях приема гостей? – скептически сказала Ирис, не щадя чувства кузена. – Тебе же всю жизнь прислуживали.

– Ну, давай, назови меня избалованным барчуком. Так оно и есть! Но что-то же я могу сделать? Я ведь вижу, что Арман сейчас и так работает за четверых.

Ирис устыдилась.

– Спасибо, Даниэль. Пожалуй, ты можешь взять на себя встречу постояльцев. Нанять второй автомобиль в деревне, привезти их с вокзала. Или позаботиться, чтобы для гостей в винном подвале было достаточно бутылок, – улыбнулась она.

– Это я могу, – расцвел Даниэль. Он хитро усмехнулся.

– Слушайте, ребята… а как насчет того, чтобы я организовал у нас в поместье парочку привидений для наших постояльцев? Раз уж они сюда за этим едут. Мы потом включим в счет каждого призрака, которого они встретят.

– Отличная идея. Сама об этом подумываю, – Ирис обменялась с кузеном понимающим взглядом.

Арман нахмурился.

– Что вы имеете в виду, мастер Даниэль?

– Ну, если наши постояльцы услышат таинственный стук… Если у них в комнатах будет сама собой двигаться мебель… Если белый силуэт заглянет им ночью в окно… Этого им будет достаточно, не так ли?

– Вы хотите изобразить призраков? Пойти на обман? – сурово уточнил Арман.

– Это не обман, а небольшое представление, – торопливо сказала Ирис. – Как в театре.

– Я категорически против, – сказал Арман ледяным голосом. – Во-первых, это все-таки обман, как вы его не назовете. Во-вторых, это дурно скажется на репутации поместья. В-третьих... это плохая идея.

– Господи, ну почему ты такой зануда! – воскликнул Даниэль.

– Арман, пожалуйста! – умоляла Ирис. – Эти люди готовы быть обманутыми. Думаете, посетители спиритических сеансов не знают, что стол во время столоверчения поднимают вовсе не духи, а специальные рычаги? И что призрачные силуэты – лишь дым и оптические эффекты? Знают! Но им нужна эта иллюзия.

– Нет, – отрезал Арман тоном, приличествующем хозяину дома, а никак не дворецкому.

Но ни Даниэль, ни Ирис и не подумали возражать. Но когда они вышли в коридор, чтобы отправиться в свои комнаты, шкодливо переглянулись, а Даниэль прошептал:

– Мы все равно все сделаем по-своему. Арман ничего не узнает.

И столько в его голосе было мальчишеского лукавства, что Ирис не удержалась и хихикнула.

У нее никогда не было брата, с которым она устраивала бы веселые проделки в детстве. И вот нежданно-негаданно она его получила!

В конце концов, может же она хоть раз в жизни побыть легкомысленной и шаловливой!