Мой слуга Тень (СИ)

Глава 17. Новые гости

Автомобиль стремительно катил по дороге. Профессор Диль снял шляпу, ветер трепал его седые волосы, а профессор то и дело отпускал восторженные замечания:

– Какой воздух! Какая природа! О боже, Ирис, смотри – птичка! И вторая, с красной грудкой!

– Ну да, – улыбнулась Ирис его детскому энтузиазму. – Их тут полно. Что ты, птичек раньше не видел?

– Таких – нет. Я же городской житель до мозга костей… Люблю птичек. Они летают, щебечут.

– Тогда тебе будет о чем поговорить с тетей Гретой. Она тоже птиц любит. Правда, тех, что свое уже отщебетали. Она таксидермистка.

– Достойное занятие для дамы, – с неожиданным одобрением заметил Финеас. – Оно говорит о том, что ей не чужды наука и искусство. Как и мне... Как ты думаешь, твоя тетя примет меня благосклонно? – добавил он с некоторым беспокойством, понизив голос и бросив настороженный взгляд на каменную спину шофера.

– Несомненно! – пылко ответила Ирис, хотя вовсе так не думала. Но не дело волновать отца.

– А твой кузен? Ты о нем мало писала.

– Даниэль своеобразный юноша, но по-своему мил.

– А… другие? – теперь профессор говорил почти шепотом и все поглядывал на спину Армана.

– Все будет хорошо, не беспокойся. Теперь у тебя есть свой дом, – она ободряюще похлопала отца по руке.

Когда въехали в Альсинген и миновали «Сорочье гнездо», в окне дома мелькнуло полное любопытства личико барышни Лисси, а в саду из-за кустов высунулась голова ее матери и проводила автомобиль горящим взором.

Вилле, владелец трактира «Хромой гонец», который наслаждался на крыльце солнечным деньком с трубкой в зубах, помахал Ирис и Арману, и Ирис помахала ему в ответ. Из дверей аптеки вышел доктор Фальк и успел громко прокричать:

– Добрый день, Ирис!

– Ты обзавелась друзьями, – одобрительно сказал Финеас. – Вижу, местные тебя уже полюбили.

– Да, они от меня без ума, – подтвердила Ирис, наблюдая, как при виде автомобиля майор Зейц дал стрекача в переулок со всей прытью, которая позволила ему хромота.

Профессор замолчал. Он неожиданно тронул Рекстона за плечо; тот вздрогнул и слегка повернул голову, не отрывая взгляда от дороги.

– Господин Рекстон, вы знакомы с доктором Гризвольдом? – спросил Финеас, загадочно прищурившись, а Ирис чуть не ахнула. Это имя она хорошо запомнила. Но откуда ее отец...?

– Да, господин Диль, – ровным голосом ответил Арман. – Он служил хирургом в моем полку.

– Доктор Гризвольд – мой старый приятель. Год назад я случайно встретил его в баре, мы болтали, вспоминали юность. И он рассказывал мне о работе в годы войны. В том числе о своих исследованиях и об одном любопытном пациенте по фамилии Рекстон. Это, случайно, не ваш родственник?

Сердце Ирис совершило кульбит. Она видела, как крепко сжали пальцы Армана баранку, так, что кожа на крагах натянулась. Затаив дыхание, она ждала его ответа.

– Доктор Гризвольд говорил обо мне, господин Диль. Вряд ли у него был второй пациент с такой же фамилией.

– Ага, понятно, – с удовлетворением ответил профессор. – Вы храбрый юноша! Сполна выплатили свой долг родине. Рад, что у вас все хорошо. Кстати, зовите меня Финеас.

– Боюсь, подобное обращение не соответствует принятым в доме правилам, профессор Диль, – ответил Арман, и Ирис с радостью уловила в его голосе намек на улыбку. Плечи Армана расслабились.

– Папа, его секрета никто не знает, – прошептала Ирис профессору на ухо. – Держи язык за зубами, ладно?

– Его протезы – секрет? – изумленно поднял мохнатые брови профессор. – Ну хорошо, хорошо, как скажешь! И много еще в «Черном дубе» секретов?

– Полно, папа.

В вестибюле «Черного дуба» профессора Диля встречали новые родственники Ирис. Финеас заметно волновался, когда пожимал руку тете Грете. Ирис переживала не меньше. Но, как оказалось, напрасно.

Финеас больше не походил на кукольника-забулдыгу, он вспомнил свои академические манеры, а его эксцентричность и несдержанность на язык вписывались в образ чудаковатого ученого и поэта. Тетя Грета казалась взволнованной и удивленной его галантностью.

Ирис очень гордилась отцом, когда он отвесил безыскусный, но милый комплимент гостеприимству хозяйки дома (хотя заслужил его дворецкий, а вовсе не госпожа Эрколе).

Знакомство с Даниэлем прошло и того проще. В бытность профессором Финеас был окружен студентами и знал, как заслужить уважение молодежи.

– Твой отчим – старикан хоть куда, – одобрительно прошептал Даниэль Ирис. – Не зануда, не брюзга и знает толк в хорошей шутке. Ей-богу, тебе повезло, что тебя воспитывал он, а не Гвидобальдо.

Финеас от души угощался за столом и не чувствовал себя скованно. Ирис с изумлением наблюдала за отцом. Откуда взялись непринужденность, искра в глазах, старомодный шарм, уверенный голос с правильным выговором? У профессора Диля обнаружились все качества, которых ей так недоставало за позорным чаепитием.

И тут Ирис вспомнила, каким он был много лет назад, когда еще была жива ее мать, а у них был свой дом. Куда приходили студенты и коллеги профессора. Как они засиживались до полуночи за кувшином подогретого вина, обсуждали научные проблемы, и Финеас читал стихи собственного сочинения о красоте математической гармонии. И вот теперь все вернулось.

Ирис тихонько вздохнула от удовольствия. Ее мечты сбывались. Члены ее старой и новой семьи сидели за одним столом, не спорили и не ссорились, но наслаждались обществом друг друга. Негромко позвякивали стаканы и вилки, Даниэль смеялся шутке профессора, а тетя Грета поглядывала на гостя с живым любопытством, ее щеки порозовели.

Арман бесшумно подходил то к одному, то к другому; заменял приборы, подавал блюда, старался, чтобы всем было удобно и хорошо. Ирис хотелось пригласить его за стол, чтобы он занял место, подобающее члену семьи. Но она знала, что ему не это понравится. Арман предпочитал оставаться тенью, и он гордился своей ролью. Что ж, ладно. Быть тенью не означает быть на второй роли.

***

Праздничный завтрак-обед в честь прибытия гостя закончился, все поднялись из-за стола в приятном расположении духа, полностью довольные друг другом.

Финеас отказался пойти в отведенную ему комнату, чтобы отдохнуть, а пожелал осмотреть дом. Ирис повела его на экскурсию.

Покидая столовую, она оглянулась на Армана. Он убирал со стола и не ответил на ее взгляд. Дворецкий определенно решил избегать с ней любых иных отношений, кроме как «хозяйка-слуга».

Ужасно хотелось схватить его за плечи как следует встряхнуть. Или поцеловать. После хорошей затрещины, которую она ему отвесит, чтобы он пришел в себя.

Что он еще выдумал? Что за игры в субординацию и отстраненность? Вроде разумный мужчина, а поди же ты! Она его чем-то обидела? Или он лелеет какие-то свои комплексы, принципы? Но следует разобраться. Потом, когда выдастся минутка. Сейчас нужно заняться Финеасом. Столько необходимо ему рассказать!

Однако сразу приступить к рассказу о последних событиях не получилось. Исследование дома захватило профессора с головой. Он одобрительно цокал языком, восхищался планировкой, мебелью, и на его лице появилось ностальгическое выражение. Он думает о той жизни, которую мог бы иметь и которую потерял, догадалась Ирис.

Изобретения барона Гвидобальдо привели Финеаса в восторг. Он повозился с откидной дверью, постоял возле часов-вязальщиков – за последние дни заправленный в них шарф удлинился на дюйм. Финеас прислушивался к мерным щелчкам спиц и колесиков, как к изысканнейшей музыке. Увидев цветочные горшки на колесиках, не удержался – достал складной нож и пользуясь им, как отверткой, убрал винты из крышки на горшке и изучил механизм.

– Твой отец обладал изрядной фантазией, острым умом и ловкими руками, – пробормотал Финеас с легкой завистью. – Понятно, от кого ты унаследовала эти качества.

– От тебя я их унаследовала, – безапелляционно отрезала Ирис. – У барона к этим восхитительным качествам прилагался скверный характер, насколько я успела понять. Кстати, в кабинете Гвидо еще больше всяких механических штук и куча чертежей. Посмотришь? Думаю послать их патентное бюро. Вдруг за них отвалят кучу денег!

– Охотно посмотрю, – согласился Финеас.

Поднялись в кабинет. И здесь, наконец-то, усадив отца за баронский стол, Ирис принялась описывать профессору все события и находки последних дней.

Финеас слушал внимательно, хотя нет-нет да поигрывал рычажками и задвижками в столе Гвидо.

– Странно, странно, – пробормотал он. – И, несомненно, опасно. Может, и не стоит тебе ворошить это дело? Умер да умер Гвидо. Пусть покоится с миром.

– Меня в него уже втянули, напав в лесу.

Ирис не стала описывать то событие в подробностях, об ударе по голове и вовсе умолчала. Кто же рассказывает родителям о таком! Финеас узнал лишь, что ее легонько толкнули, она упала, и, пока поднималась да барахталась, неизвестный уже замел следы. Но даже это скудное изложение встревожило Финеаса.

– Вот шкатулка-арифмометр. Что скажешь? Может в ней быть второе дно?

– Обязано быть, – подтвердил профессор, вертя шкатулку перед глазами. – Но взломать ее будет непросто. Видишь, какой прочный корпус? Если только кувалдой грохнуть.

– Не надо. Давай лучше подумаем.

– Думать я люблю и умею, – без ложной скромности заметил Финеас. – Не сомневайся, мы решим эту загадку. Тот пример, выцарапанный на столе – наверняка ключ. Плохой я бы был профессор математики, если бы не смог его решить. Дай мне время. Но расскажи мне еще, как тебе тут живется. Как куклы поживают, твоя Кло, Мими, Бу?

Ирис смутилась. Куклы теперь поживали в шкафу. Она не доставала их уже несколько дней. Странное чувство – легкий стыд, как будто друзей предала. Но не время сейчас играть в куклы, тут с людьми бы разобраться – с живыми и мертвыми.

– Хочу договориться с трактирщиком и дать спектакль для местных детей. Лишние кронодоры нам не помешают, – вспомнила Ирис старую идею.

– Прекрасно! – с энтузиазмом отозвался профессор. – Все-таки не стоит бросать любимое дело, даже если ты теперь хозяйка шикарной усадьбы и дочь барона. Я привез несколько новых кукол и свои инструменты. С удовольствием изготовлю для тебя любой реквизит. В бутафорских цехах Моррелей я научился многому.

Профессор зевнул, деликатно прикрыв рот ладонью.

– Пойдем, отведу тебя в твою комнату, – Ирис встала. – Отдохнешь.

– Да, пожалуй… годы мои уже не те, чтобы скакать целый день. Но это я возьму с собой, изучу, – профессор сгреб со стола папки с чертежами Гвидо. – Уверен, тут отыщется немало интересного.

Ирис отвела Финеаса в его спальню. Комната уютная, с неброскими зелеными обоями и деревянными панелями, окна выходят в сад. Арман с горничной привели ее в идеальный порядок. Даже приготовили для гостя новенький халат из мягкого бархата и удобные тапочки. На столике лежали свежие газеты.

Ирис оставила отца отдыхать и спустилась в сад, раздумывая, чем заняться. Но дело само нашло ее.

– Госпожа Диль! – окликнул ее Арман.

Ирис нахмурилась: опять на «вы»! Но заметила, что у клумбы расположилась в шезлонге тетя Грета, и поняла, к чему эти церемонии.

– Да, Рекстон? – сладко улыбнулась Ирис, поддерживая игру. И даже легко подмигнула.

Дворецкий сделал вид, что никаких подмигиваний не заметил.

– Вам телеграмма, – он протянул ей бумажную ленту. – От господина Вальдемара Кроули. Вашего первого постояльца, председателя кружка оккультистов.

– Завтра наши мистические туристы будут здесь, – взволнованно объявила Ирис, пробежав глазами текст. – Пошло дело! Скоро денежки потекут в наш карман и будет на что починить фундамент. Арман, все ли у нас готово к приему гостей?

– Боюсь, нет, – сдержанно ответил Рекстон. – Трактирщик так и не прислал помощницу на кухню, как обещал. Также нужно с ним договориться, чтобы он продал нам ящик легкого вина: наш винный погреб почти пуст. Но не беспокойтесь, я схожу в Альсинген, как только проверю комнаты для гостей.

– Лучше отдохни, – негромко сказала Ирис. – У тебя ни минуты спокойной нет. А в Альсинген я сама схожу, все равно мне заняться пока нечем.

– Как вам угодно, госпожа Диль.

Ирис разозлилась. Быстро оглянулась – тетя Грета закрыла глаза и, кажется, задремала. Тогда Ирис шагнула к Арману. Протянула руку и пробежала пальцами по жесткому воротнику его рубашки. При этом мимолетно дотронувшись до его шеи. Не удержалась и очертила пальцем контуры твердого, прохладного подбородка.

– У тебя галстук на сторону сбился, – объяснила она провокационным тоном. Галстук у Армана был в полном порядке, но ей хотелось коснуться его кожи и посмотреть, что выйдет.

Арман не шелохнулся, а физиономия у него сделалась совсем похоронная.

Ирис с досадой покачала головой и отступила. Плохая из нее соблазнительница. Такую роль она не разучивала, в отношениях с мужчинами всегда предпочитала естественность и спонтанность. А может, зря? Может ей взять урок у барышни Лисси, как глазами хлопать да губки надувать? Чтобы дворецкий опять увидел в ней не хозяйку, а красивую девушку, и захотел ее поцеловать. Но нет, Армана такими штучками не проймешь.

– Дай мне список, какие вина взять у трактирщика, – сухо попросила она. – Отправлюсь в Альсинген прямо сейчас.

– Пожалуйста, госпожа Диль, – Арман вытащил из кармана свой неизменный блокнот, быстро записал названия, вырвал лист и протянул ей. Ирис выхватила его и ушла, стараясь спиной показать, что она негодует.

***

В трактир «Хромой гонец». Ирис вошла, выпрямив спину, уверенной, небрежной походкой. На лицо нацепила выражение холодного достоинства, позаимствованное у Рекстона.

Она ожидала глумливых взглядов и насмешливых шепотков. Наверняка гости тети Греты уже разнесли по всему Альсингену историю о невоспитанной незаконной дочери барона, которая якшается с гангстерами и умеет говорить басом.

Но ее ожидал приятный сюрприз. Взгляды, конечно, бросали. Но не косые, а по-доброму любопытные. Были даже улыбки и приветствия.

Незнакомый человек в углу, закутанный пальто, с надвинутой на лицо шляпе, не пошевелился – дремал, привалившись к стене. Но двое почтенных господ за столиком у окна приподнялись и кивнули.

Трактирщик Вилле сразу же налил ей кружку горячего пива со специями и пододвинул со словами: «Приветственный напиток за счет заведения! Как поживает ваша тетушка, кузен? Как старина Рекстон?»

Ирис сделала глоток, произнесла довольное «Фууух» и расслабилась. Все оказалось не так страшно, как она предполагала. Что бы там ни думали про нее чопорные столпы местного общества, остальные жители Альсингена принимали ее нормально.

Она передала трактирщику поручения Рекстона. Вилле заверил ее, что кухонная помощница прибудет в поместье утром и сразу приступит к своим обязанностям. Постояльцы гостевого дома «Черный дуб» не останутся без завтрака. А к ужину им подадут вино, если только госпожа Диль оплатит дюжину бутылок…

Ирис, вздохнув, передала трактирщику нужную сумму. Кошелек опустел. Если ей понадобятся деньги на личные расходы, придется просить у Армана или у Финеаса.

Но ничего, есть способ разжиться быстрыми и неучтенными деньгами.

– Вилле, можно мне провести у вас в трактире кукольный спектакль? – взяла Ирис быка за рога.

От удивления Вилле выронил полотенце, которым полировал кружки.

Ирис поспешила объяснить.

– Я актриса, кукловод. Почему бы не порадовать жителей Альсингена? У меня в репертуаре есть спектакли на любой возраст и вкус. Утром можно дать детское представление, а вечером – для взрослых. В любой день, в какой пожелаете. Выручку пополам, идет?

– Но… госпожа Диль… вы же, вроде как… дочь барона? Хозяйка усадьбы «Черный дуб»? Что скажет госпожа Эрколе? Госпожа Ойген, Хунтер?

– Да пусть говорят что хотят. Не им же на сцене выступать. Подумайте, Вилле! Спектакль привлечет посетителей в трактир. Они захотят выпить и закусить…

Ирис потерла пальцами, как будто отсчитывала купюры.

Вилле довольно кивнул и задумался. Налил еще две кружки – одну себе, другую пододвинул Ирис, хотя она и с первой-то не расправилась.

– Что ж, попробуем, – сказал он. – Насчет детского спектакля вам лучше поговорить с господином Барнабасом. Вот и он, кстати, легок на помине!

Дверь хлопнула, Ирис обернулась.

В трактир вошел молодой человек в недорогом сером костюме, худощавый, с прямыми русыми волосами и усталым, но добрым лицом. Не красавец, но внешность располагающая. За руку Барнабас вел девочку лет восьми, очень на него похожую.

Он приблизился к стойке, поздоровался, снял шляпу. Трактирщик представил его Ирис.

– Господин Барнабас, наш школьный учитель и библиотекарь. А это барышня Соня, – он вытащил из-под прилавка вазочку с леденцами, девочка тут же принялась в ней копаться.

– Моя младшая сестра, – пояснил господин Барнабас. – Она осталась сиротой, я о ней забочусь. Так что вы говорите о кукольном спектакле?

Ирис сочувственно глянула на него. Теперь понятно, почему у Барни такой измученный и бледный вид. Сидит, поди, день-деньской в библиотеке или классе, дрессирует детишек, да еще и за сестрой присматривает. А она егоза порядочная.

Барышня Соня в пять минут расправилась половиной конфет, фантики скатала в шарики и принялась обстреливать посетителей.

Ирис рассказала учителю свою идею, и он пришел в восторг.

– Всецело поддерживаю! – сказал он горячо. – В Альсингене мало развлечений для школьников. У нас и школа-то крохотная, сто учеников всего. Но хулиганят они за тысячу. А почему? А все потому, что им нечем заняться. У них мало новых впечатлений. Я стараюсь, как могу. Организовал в библиотеке читательский и театральный кружки. Но им это неинтересно…

Барнабас тяжко вздохнул.

– Я им и так надоел на уроках. Глаза бы их меня не видели. Но тут появляетесь вы: новый человек, столичная актриса! Если покажете им кукольный спектакль по книге, что мы сейчас изучаем, будет прекрасно.

– С удовольствием, если ваш директор одобрит. Я познакомилась с ним на званом чаепитии и он… ну… не был впечатлен.

– Плевать на директора, – с мрачной решимостью сказал Барнабас. – Он с детьми не работает, только в кабинете сидит да бумажки перекладывает. Старый бесполезный пень, вот он кто.

Ирис понравился его бунтарский дух. Она пришла к выводу, что учитель Барнабас – мужчина упрямый и даже озорной. Наш человек.

Его сестра прислушивалась к разговору, хитро косила глаза и улыбалась. А потом показала Ирис язык. Ирис не осталась в долгу, да еще попросила страшным скрипучим голосом: «Дай конфетку, у тебя платье в клетку!»

Трактирщик солидно улыбнулся, Соня и ее брат рассмеялись. Трюк всем понравился, Ирис все больше оттаивала душой.

Но тут в трактире появилась новая посетительница, и все переменилось.

В зал впорхнула барышня Лисси Ойген, нарядно одетая, с летящим розовым шарфом за плечами, благоухающая лилиями. Процокала к стойке и весело попросила:

– Вилле, дайте три бутылки черного крепкого. У нас сегодня на обед будет тушеная баранина в пиве, – пояснила она на всякий случай, чтобы никто не подумал, что такая изящная девица глушит крепкое пиво пинтами.

– Сию секунду, – Вилле повернулся к полкам.

– Лисси! – радостно взвизгнула Соня и потянула ее за шарфик. – Какой красивый! Дашь поносить?

– Привет, Соня-засоня! – задорно ответила Лисси. – Дам, если скажешь волшебное слово.

– Пожалуйста, – добавила Соня, подумав.

Лисси небрежно сняла шарф и намотала его на шею девочки.

– Если испачкаешь, заставлю самой стирать в пруду. А там, кстати, водятся пиявки.

– Здравствуй, Лисси, – скованно бросил Барнабас.

– Привет, Барни. Ты чего такой надутый? Опять сердишься на меня за что-то? Ну, не будь злюкой. Давай мириться, – Лисси быстро чмокнула его в щеку, и учитель побагровел от смущения.

Лисси отвернулась от него, как от пустого места. Она заметила Ирис, которая с любопытством наблюдала за этой милой сценкой.

– Доброе утро, госпожа Диль. Вы еще не уехали? – притворно удивилась Лисси.

– С чего мне уезжать?

– Ну… вам у нас, наверное, скучно, после бурной столичной жизни, – сладенько улыбнулась Лисси. – Позавчера вы были сама не своя, – с фальшивой заботливостью посетовала она. – Мы вас напугали?

– Разве вы страшные чудища, чтобы вас пугаться? Мне все очень понравилось. Я никуда не уеду. Вот, готовлюсь встречать первых постояльцев.

Ирис говорила спокойно, без насмешки. Барышня Лисси не проявляла открытой агрессии, хотя не могла удержаться от уколов. Ну что ж, побеседуем еще. Может статься, что она неплохая девчонка.

– А, приедут те оккультисты? У вас, наверное, сейчас в «Черном дубе» будет весело. Столько новых людей, – с легкой грустью и тяжелой завистью заметила Лисси.

– Приходите к нам на ужин, познакомитесь с ними, – вдруг брякнула Ирис.

Лисси прищурилась. Ее глаза настороженно, но радостно блеснули.

– Вы меня приглашаете?

– Ну да. Приходите!

– А… Рекстон там будет?

Ирис тут же пожалела о своем приглашении.

– Конечно. Он же наш дворецкий, – сухо ответила она. – Он в доме бессменно.

– Хорошо. Спасибо. Я приду, – улыбнулась Лисси. – Пока, Соня! Пока, Барнабас!

Она подхватила бумажный пакет с пивными бутылками и была такова.