Москва Иная

Лабиринт ума

— Это кто? — Не слишком вежливо вопросила Нармэла, присаживаясь рядом с Раэнорэ в третьем ряду конференц-зала. Было понятно, что «лектором» будет иной-крылатый: хотя он упорно не желал выдавать себя, маскируясь под щуплого близорукого студента, аура его выдавала.

— Дракон, — подтвердила подруга.

— Причём не совсем адекватный, судя по энергетике, — добавила Акулина, откинувшись на спинку сидения по другую сторону Нармэлы. — Такого бы даже в хаосисты не взяли. Не понимаю, на фига вервольф нас сюда затянул? Он, конечно, тоже ненормальный, но чешуйчатых не поддерживает…

Лина даже и не знала, радоваться ли первому обычному, без всяких подвохов (вспомним Марина), клиенту, или продолжать подозревать его во всех вселенских заговорах. Персона эта на первый взгляд смотрелась вполне обычной: высокий, с тёмно-русыми волосами, носил дешёвую куртку. Даже энергетика не предвещала опасностей или тайн — пришедший был иным, хотя менее интересной разновидности, чем та же Акулина; в меру весёлый, оптимистичный, хотя и не без нотки застарелой грусти. Но что-то не давало самоназначенной руководительнице конторы расслабиться. Да хотя бы то, что этот парень осмелился к ним обратиться! Или, может быть, то, что знал о работниках ЧУДА слишком много?

— Вы из фейна, я посмотрю, — садясь на место для клиентов, человек скосился на Раэнорэ. Сейчас, пока она оставалась в облике брюнетки, не было очевидным, что она была чешуйчатой.

— Ра, что ещё за фен? — Нармэла к ней тихо подошла и вопросила громким шёпотом.

— Он имеет в виду часть отслоившейся от нашего пространства метрики, где драконы создали себе базу, — Раэнорэ ответила нормальным голосом, не стесняясь гостя. — Вроде маленького параллельного измерения. И — нет, я лишь недавно там побывала, когда начала задаваться вопросами о жизни сородичей.

— А что с ними? — Посетитель спросил будто невзначай. Раэ качнула головой и прищурилась на Лину, мол, клиент уже скучает.

— Сразу обсудим это после контракта, — Лина сцепила пальцы, довольная возвращением к ней центра внимания. — Насчёт этого — что вы собирались нам поручить?

— На самом деле, одно с другим связанно… — тихо и почти неслышно протянул гость. Потом, обычной громкости тоном, представился: — Я Ари Кхепер из народа уров, по вашему — оборотней. Пускай среди вас есть дракон, по одному представителю нельзя судить обо всём народе. Может быть, вы уже знаете о некоторых их… безобразиях?

— Что под ними понимать? — Раэ переглянулась с Линой. Конечно, раньше они не встречались с не крылатыми оборотнями, потому не знали, чего от них ожидать. Тот же Мандилион — почему он продолжает обманывать людей вместо того, чтобы подготавливать их ко знакомству с другими разумными жителями планеты? Итог один, а иным жить проще, не нужно каждый раз оглядываться, взлетая. Даже в настоящем облике не пожить!

— Драконы, в отличие от уров, на этой планете пришлые. Если оборотни выступают за сохранение как природы, так и разумных Земли, драконы относятся к тем и другим потребительски — и человеческой культуре привили подобное отношение. Нет, я не из «зелёных» гринписовцев, — Ари протестующе замахал ладонями перед грудью, — но я выступаю за чувство меры и здравый смысл. Драконы обладают достаточными возможностями, чтобы добывать необходимые ресурсы из астероидов и безжизненных планет. Зачем тогда им эксплуатировать Землю?

— Если мы и эксплуатируем Землю, — Раэнорэ нахмурилась и скрестила пальцы, — то лишь включая себя в обычное общество, не больше и не меньше, чем любой другой разумный. Ответственность лежит не на драконах — они встраиваются в человеческий образ жизни и наносят вреда не больше, чем нанёс бы любой другой представитель своей профессии. А вообще, мы редко поступаем на вредящие природе специальности. Я, например, ветеринар…

— Да ладно прибедняться, — подмигнула ей Нармэла, — ты высококлассный врач и не раз нас…

— Чтобы лапу перевязать после очередной провальной драки или напичкать рассолом с утра, — тихо отвечала подруге драконесса, — много таланта не надо, хватит и ветеринара.

Ари возвратил диалог в нужное русло:

— Такой образ жизни нельзя назвать исконно человеческим. Понимаю, что вы можете не ведать о политических хитросплетениях ваших лидеров… Драконы специально привили разрушающий образ жизни людям чтобы избавиться от конкурентов в завоевании космоса. Так, без объявления войны, подождав ещё столетие или два, драконы могут добиться полной деградации человечества. Но даже сейчас они могут безбоязненно мешать ему выйти в космос, мотивируя это деструктивным влиянием людей, натравливая остальные народы на человечество. Оборотни — даже со своей дикой природой — часть человечества. И нам обидно.

— А нам не обидно, что всю жизнь приходится прятаться от людей непонятно зачем? Мы никогда не собирались им вредить, и убивали иные людей не чаще, чем другие люди. Эпоха инквизиции и крестовых походов давно прошла, человечество повзрослело, не пора ли ему принять правду о своих соседях и перестать их бояться⁈

Да, Нармэлу прорвало… это всегда случалось внезапно — если запои можно было предсказать, зная распорядок праздников, то у философских тирад никакого расписания не было.

— Да? — встряла в тираду Нармэлы Акулина, — И что ты предлагаешь, всем нам выйти на улицы в истинных обликах и просить жить дружно? Плохо ты знаешь человеческую психологию… Нас сразу пристрелят, не дав раскрыть пасть!

— Пока вы окончательно не поссорились, — Ари встал со стула для клиентов и полуразвернулся корпусом к двери, — хочу огласить суть задания, наградой за которое будет мир среди иных, если не среди иных и людей.

— Миром сыт не будешь, — буркнула Лина, тем не менее выслушивая суть поручения:

— Вы ближе к драконам, чем мы, поэтому больший будет результат, если вы придёте к ним и попросите не относиться потребительски к планете и людям. Попробуйте их убедить, если не получится, скажите мне их аргументы.

— А этот дракон будет таким же параноидальным расистом, как прошлая? — Раяр шёпотом спросил у Арверы, которая лишь неопределённо пожала плечами в ответ.

Драконам, наверное, некуда было девать ресурсы: для встречи с представителями ЧУДА они приобрели новую квартиру — не желали выдавать собственные адреса или пользоваться общественными местами. Вере с её практичностью не пришло бы даже в голову подобное, если бы Раэнорэ не просветила о скрытности своих сородичей. Скорее бы подумала, что это специальная квартира для подобных встреч. Однокомнатная, минимум мебели, только несколько диванов и журнальный столик.

— Они и мебель одноразовую покупают? — Раяр осмотрел софу со всех сторон, словно желая так найти ответ.

— Нет, сами делают, — Раэнорэ села на диван, слегка отодвинув перед этим Тихую, — так гарантируется отсутствие жучков в древесине.

— Драконы настолько боятся древоточцев? — Раяр ещё внимательнее присмотрелся к деревянным ножкам.

— Я думаю, имеется в виду прослушка, — Вера, заскучав в ожидании драконьего «дипломата», переступила с ноги на ногу. Раэ подтверждающе кивнула и снова застыла неподвижно — ей хватало на это терпения, в отличие от темпераментной парочки.

— А почему драконы не приходят? — вопросила у неё альбиноска.

— Они наблюдали за вашим поведением и изучали.

По традиции новый персонаж появился внезапно. Точнее, появилась. Девушка с волосами льняного оттенка и странными синими глазами, даже в «человеческом» варианте которых зрачки были вертикальными. Она бесшумно вошла в студию ровно в тот момент, когда за входом никто не наблюдал, и уже после обнаружения молча присела на диван напротив Раэнорэ, готовая слушать.

— Мы не сами по себе… мы от оборотней, — Раяр, стушевавшись в присутствии незнакомки, тоже присел, но подальше от неё.

— Уры, так он назвал свой народ, — Арвера вспомнила вроде бы простое, но трудно воспринимаемое самоназвание, прозвучавшее из уст Кхепера.

Синеглазая драконесса внезапно нахмурилась:

— Им было страшно прийти самим?

Трое сотрудников ЧУДА переглянулись: действительно, зачем нанимать кого-то со стороны для столь простой миссии? Раньше им это в голову не приходило, но теперь стало понятно, что на то обязаны быть причины.

— Мы только надеемся, что если вам что-то не понравится… — Раяр вспомнил некоторых самодуров, которые казнили гонцов, принёсших дурную весть. Не из самосохранения ли Ари не пошёл на встречу с драконами сам? — вы будете ругать не нас, только уров.

— Я понимаю, — представительница драконов, вздохнув, оперла голову о ладонь, локоть положив на подлокотник дивана. — Не бойтесь, главное — не путайтесь.

Вера слово в слово пересказала запрос Ари, попутно дивясь его нежеланию говорить без посредников. С другой стороны, если оборотни по какой-то причине враждуют с драконами, это можно считать гарантией безопасности — особенно если ни та, ни другая сторона не желает, чтобы от их разборок страдали не вовлечённые в конфликт.

Светловолосая всё внимательно выслушала и так же спокойно объявила ответ:

— Мы добываем только самые необходимые ресурсы, но даже в этом случае всё, что только возможно, производим сами. А людей, так или иначе, бессмысленно спрашивать. Кто они такие, чтобы с ними считаться? Они проедены бюрократией и не могут даже остановить собственное саморазложение и уничтожение планеты, которое они же сами и творят.

— Ари, — Вера не желала упоминать его как «работодателя» или «автора послания», иначе бы вклад ЧУДА казался приниженным до «холопства», — упоминал, что сами драконы так негативно влияли на культуру человечества.

— Ходит такое мнение… — «связистка» снова села прямо, — будто бы драконы специально разлагают нравы людей, чтобы стало проще воровать у них недра планеты. Нет, я считаю, что драконам даже не придётся стараться. Люди без нашей помощи себя загонят в небытие, саморазлагаясь.

— Необходимые ресурсы ведь можно добывать на астероидах, — заметила Раэнорэ, слегка пошевелившись, — и если мы за сохранность планеты, почему мы же вносим вклад в её уничтожение?

Другая чешуйчатая (хотя сейчас выглядела обычной девушкой) покачала головой, прикрыв глаза:

— В скором времени нам придётся взять планету под свой контроль для всеобщего блага, только так получится остановить уничтожение природы и расхлебать грязную кашу, в которой возятся люди, как микробы, не зная, что происходит на макроуровне. Как вообще вам — или уру Ари — пришла в голову идея, что нами движет жадность? Конечно, мы желаем жить в благоденствии, но оно достижимо только после спасения Земли. Уры заботятся о людях, но их старания пропадают впустую или вовсе неэффективны, иначе бы не начали накапливаться ошибки.

— В… смысле… «под свой контроль»?.. — Раяр всё ещё пребывал в подозрении от первой фразы последней реплики.

— В смысле, руководить ими до некоторой степени, чтобы избавить их от ошибок. Мы бы оставили человечество в покое, но нам не безразлична судьба планеты, страдающей от разумных приматов, но уничтожать целую расу мы тоже не в праве. Хотя мы враждуем с оборотнями, я не вижу причин для этого. Это большая глупость, ведь мы с ними на одной стороне! — драконица оживилась, развернув ладони вовне. — Они, как и мы, за сохранение Земли. Почему бы нам вместе с ними не взять под контроль человечество? Это самый простой, безболезненный и эффективный способ не только решить все проблемы, но и закончить бесплодную разрушительную войну.

ЧУДАки не могли поверить услышанному. По сути, драконы готовили заговор против землян! Они оправдывали его благими побуждениями, но сам процесс их достижения, сам план не был добрым. Даже Раэнорэ крайне удивилась — настолько, что стало заметно по мимике. Неужели сородичи додумались… до подобных хулиганств?

— Но это аморально… — громким шёпотом подытожил Раяр, втянув голову в плечи и сжав кулаки, после накрытые ладонью помрачневшей альбиноски.

— Это изменение самой морали человечества, — кивнула представительница. — Мы не можем ждать, пока они одумаются сами, потому что по нашим подсчётам люди совсем загубят планету к тому времени. Да, людям придётся пожертвовать «самобытностью» в угоду выживанию — но так они сохранят свои жизни и целостность биосферы. Повторюсь, это самый безболезненный метод исправления планетарного кризиса. Людям, по их же словам, «наплевать» на здоровье окружающей среды и, следовательно, своё собственное. А нам — нет.

Между тем лектор собирался с храбростью, чтобы, наконец, обратиться к аудитории. По выражению его лица он, точно так же, как и слушатели, не понимал, по какому поводу происходит это собрание — однако при этом ещё должен был из себя выдавливать совершенно не подготовленную речь.

— Уры попросили меня выступить перед вами, рассказать о базовых принципах… Причём попросили совершенно неожиданно, теперь даже не знаю, как начать.

— Лучше молчать, чем воду лить… — Нармэла как всегда беззастенчиво буркнула «дельное замечание». А я, намеренно сев подальше от Серушин, заинтересованно задал наводящий вопрос:

— Базовые принципы… чего?

— Всего существующего, — ответ был выдан тем же неуверенным тоном, зато в самих словах было столько беззастенчивости, что даже Нармэла позавидовала. — Вернее, только одного-единственного существующего, потому что в одном объекте умещается вся вселенная. На такую идею меня натолкнули парадоксы, связанные с квантовой неопределённостью. Микромир и макромир описываются совершенно разными наборами законов, которые о сих пор никому не удалось объединить.

— На самом деле они прекрасно объединяются «теорией струн», — Вера, как в школе, подняла руку. — А так же надо помнить, что до Большого взрыва, в суперсимметричном первичном вакууме, квантовые законы могли проявляться и на макроуровне, если он тогда существовал вовсе… Правда, проверить это нельзя. При контакте с обычным пространством такой вакуум схлопывается с непредсказуемыми последствиями.

Но драконы в чём-то были и правы… Люди совершенно нерационально относятся к тому, что имеют. «Американская мечта» призывает выкидывать что угодно сразу как это выходит из моды или же появляется в продаже более навороченный образец. Вследствие производителям выгоднее выпускать скоропортящиеся вещи — так у них всё чаще и чаще покупают даже те, кто сам по себе не слишком гоняется за «последними писками».

Этот недуг проявляется даже на уровне простого человека. Например, в средние века и даже до революции мебель создавалась, чтобы верно служить хозяевам поколениями. Многие антикварные вещи (если их намеренно не ломали) даже сейчас в полном порядке и, по слухам, на них может спокойно станцевать медведь. Чего не сказать о нынешних гарнитурах из ДСП, некоторые из которых успевают сломаться ещё в мебельном магазине. А если нет, то даже при аккуратном обращении изнашиваются и приходят в негодность за несколько лет. То же самое со строительством. Даже если не брать в расчёт каменные замки. Питерские доходные дома (и один из московских, в котором Вера живёт) строились до революции и пережили даже германские бомбардировки, в таких зданиях до сих пор комфортно живут люди. Даже в хрущёвских пятиэтажках, задумавшихся как временное жильё, жить гораздо комфортнее, чем в современных комплексах-небоскрёбах без утепления, горячей воды и со сломанным лифтом.

Технарям в этом отношении ещё хуже. Современная техника не приспособлена к ремонту, замене запчастей — даже сборкой могут заниматься лишь крупные заводы. Почти невозможно что-то создать самому даже из деталей старого образца, а поиск аппарата, выпускавшегося даже лет тридцать назад, подобен поиску Грааля или Эльдорадо. Перед развалом страны, напротив, компьютеры (ещё простенькие, вроде ЮТ-88 или Специалиста) собирались самими энтузиастами по схемам, которые даже публиковали в журналах, и детали для сборки гораздо проще добывались, чем в нынешнее время. Кто-то скажет, что разумеется — чем топорнее механизм, тем большей степени профан мог заниматься его сборкой. Зато надёжность таких «топоров» приемлемая, да и в случае чего можно самому диагностировать неполадку и исправить её. Про нынешние платы, на которых даже самый крупный резистор не больше трёх миллиметров, такое не сказать. Если что-то прогорит или отсыреет — меняй всю плату…

Из глубокой задумчивости Арверу вывел металлический корпус, замеченный почти в основании груды мусора. Убедившись, что никто не следит, крылатая появилась в истинном облике, чтобы специальными длинными манипуляторами, развернувшимися из крыльевых лопаток, разгрести картонные коробки и покрышки в поисках предполагаемого сокровища, по незнанию или наплевательству к подобного рода вещам выброшенному на свалку. Крупный кожух и в самом деле оказался корпусом советской ЭВМ, судя по пропорциям, аналога PDP вроде Электроники-100, но корпус был пуст, лишь оболочка без внутренностей, которые наверняка уже перерыли в поисках золота.

Многие качественные приборы, вне зависимости от того, золотились ли в них контакты микросхем, были отданы на цветмет их бывшими хозяевами, работниками заводов, стянувших аппаратуру во времена перестройки, или даже простыми бомжами. Они получали мгновенные деньги, заведомо меньше, чем ценность самой ЭВМ или микросхемы, но электроника оказывалась безвозвратно потерянной — и это хуже, чем просто выкинуть её, потому что со свалки ещё можно вернуть что-либо, но с переплавки…

Арвера снова вырвалась из грустных мыслей, на этот раз заметив невдалеке энергетику другого крылатого. Сначала девушка подумала, что это Раяр вновь решил затащить подругу назад в город, чтобы та не «стервятничала на помойках». Однако энергетика принадлежала другому самцу, и это точно не был тёмный (я и Бафомет отпадаем). Вера тихо переждала, когда тот отойдёт на значительное расстояние, и направилась к тому месту, где впервые его заметила, чтобы через крыло посмотреть на то, кто это и чем здесь занимался.

Этот белый мохнатый дракон в чёрную тигриную полоску был гораздо крупнее и сильнее всех встреченных ранее крылатых. Своими странными ярко-синими глазами со светящимися жёлтым зрачками он с минуту пристально наблюдал за тем местом, где Вера пряталась (скорее всего так же приметив её ауру), потом положил у подножья непримечательной кучи металлолома подозрительный прибор и удалился.

Этот аппарат лежал на том же месте и сейчас. Кубической формы, со стороной в пол метра, крестообразными широкими бороздами на каждой грани и округлой выпуклостью в их центре. Корпус состоял из золотистого металла, сбоку борозд были установлены светящиеся синим лампы, походившие на неоновые. Никаких контроллеров или панелей не наблюдалось, так же как и способ вскрытия оставался совершенно не очевидным.

Несмотря на свои любопытство и страсть к интересным приборам, Вера не была лишена осторожности и, прежде чем подходить к штуковине ближе, досконально обследовала её с безопасного расстояния, прикрывшись энергетическим силовым полем. В ход пошли все сенсоры, запрятанные в крыле, от счётчика Гейгера до электромагнитного визора. Совокупность полученных данных подтвердила необычность находки. Из ящика шло мизерное (и потому безопасное для живых организмов), но весьма разнообразное излучение всех известных науке частиц.

Убедившись, что корпус надёжно защищал внешний мир от чего бы то ни было внутри, Арвера воспользовалась хитрым приёмом, возможным благодаря её… протезам. Настроив перья воспроизводить происходившее минуту назад и включив на всякий случай светофильтр, крылатая отодвинула ящик на метр от его предыдущего положения и поставила крыло так, чтобы оно как бы разрезало предыдущее положение золотистой коробки.

Многоцветные переливы завораживали и гипнотизировали. Содержимое контейнера походило на пойманное и клубящееся северное сияние или кусок туманности, но только одно известное Вере вещество излучало во всех спектрах сразу. Точнее даже не вещество, а пространство — особый вид пространства, первичный вакуум, нечто, существовавшее до Большого взрыва и своим распадом давшее жизнь вселенной. Даже мощная изоляция ящика не могла препятствовать квантовому туннелированию, с помощью которого материя и пространство внешнего мира попадали внутрь сосуда с первоматерией — и частично дестабилизировали её сверхсимметричное состояние, вызывая к существованию самые разнообразные случайные частицы, которые и составляли загадочное излучение.

Нельзя сказать, что содержимое было опасно для нашего мира, скорее наоборот — наш мир для него опасен. При контакте с ним симметричность потеряется и вакуум превратится во что-то ещё… Результат непредсказуем. И как раз сотворённое первоматерией могло представлять опасность.

Этому точно не место на свалке — и не только из-за собственной ценности экзоматерии, но и в целях безопасности. Неизвестно, кто подберёт этот контейнер и что с ним сделает. Вдруг найдётся способ его открыть? Можно только догадываться о мотивах тех, кто этот ящик здесь бросил. Если это бомба, зачем бросать её на свалке? Если бомба предназначалась специально для Веры, почему выбрана такая сверхтехнологичная и неудобная для создания оружия структура? Куда надёжнее запихнуть обычную взрывчатку, чем надеяться на разрушительный исход схлопывания симметрии. То же самое относится и к фанатам «армагеддца» — проще синтезировать достаточное для аннигиляции с планетой количество антиматерии, чем изолировать четверть кубометра первичного вакуума. О технологии первого инженер имела представление, о втором могла лишь строить теории.

Вопреки опасениям, ящик почти ничего не весил. Впрочем, это было ожидаемо, поскольку вакуум легче воздуха. Он не «всплывал» из атмосферы только потому, что утяжелялся изолирующей оболочкой. Однако главное, что сосуд можно было скрыть в карманном измерении — оно имело ограничение только на массу и минимальный порог плотности оболочки. Не придётся пугать горожан странной коробкой…

— Взаимосвязи никуда не делись и сейчас. И в данном случае я имею в виду уровень действительного бытия — то, что поддерживает существование чего бы то ни было, не важно, в каком состоянии — «до Большого взрыва» или «после». Глупо предполагать, что Вселенная возникла сама по себе и вдруг. Впрочем, даже другие версии могут лишь отодвинуть вопрос о начале всего, которого могло и не быть. Но сейчас о другом, — рассказчика вновь зашикала Нармэла, желающая большей определённости и меньше общих фраз. Пришлось тому сразу огорошить сутью: — Первооснова — это не какая-либо материя и даже не пространство, а сознание. Любую характеристику, даже координату, состав и состояние, можно представить в виде информации о ней самой, но не всякую информацию можно представить чем-то вещественным. Может быть, сознание первично?

— Координату? Относительно чего? Или ты полагаешь, что у Вселенной есть нулевой меридиан? — Акулину пробрал фейспалм. Да, пускай она мало смыслила в научной космологии, ей казалось странным, что одна планета должна быть центральнее — а, значит, лучше — другой.

— Относительно других предметов, — быстро пояснил дракон. — Даже пространство и его искривление можно принять за информацию. В квантовом мире информация другого рода — вероятностная. Мы не можем точно предсказать поведение частицы потому, что вселенная, образно говоря, сама не знает, что с ней произойдёт. Но чем дальше мы увеличиваем масштаб, тем более точной становится эта информация за счёт сложения многих вариантов. Однако все эти варианты могут существовать в единственном «пространстве» — впрочем, пространством это можно назвать лишь с натяжкой. Ему не нужна ни метрика, ни даже время. Такому существованию ближе аналогия невидимого мозга, в чьём разуме находится вся информация о вселенной.

— Разве работающая система может состоять из вероятностных элементов? — я не считал даже квантовые парадоксы случайностями. Ответил мне — внезапно — Мартос:

— Может, только не так, как вам глаголет уважаемый… как вас? — рыжий показал пальцем на докладчика, сбив его обратно в нерешительность.

— Иресар, а вы? — Несмотря на непосредственность работниц ЧУДА, обращаться к Мартосу на ты было страшно. Рыжий на вопрос об имени неожиданно обиделся.

— Я начинаю сомневаться в вашей образованности, если вы не знаете самого экстравагантного художника современности по имени. Стоит усомниться и в достоверности прочих ваших данных.

— Художники вне моей компетенции, — Иресар нахмурился от наглости слушателя.

— Зато суть вещей — в моей, ибо я рисую истину, — Мартос, уже почувствовавший внимание, решил перехватить себе побольше, и даже привстал, опираясь на спинку стула ряда спереди. — И она бы тебя испугала, очкарик.

Заархивированный видеофайл длительностью 32 часа это 72 гигабайта или 170 часов непрерывной скачки со скоростью интернета Марты. Даже на его разархивирование уйдёт час. Чтобы получить этот файл, Марте пришлось обращаться в офис Яндекса, чтобы они разрешили скачать файл с их диска напрямую, а не через интернет. Пришлось долгое время уговаривать и подкупать сотрудников, а так же дать им проверить внешний жёсткий диск на наличие вирусов и хакерских программ.

И вот — пожалуйста! Только она вышла из остеклённого здания с намалёванной на окнах поисковой строкой, из-за цветастой статуи лошади вышла старая знакомая «сектантка» — Ольга из «Красок света». Рыжая ещё подумала, что совпадение слишком странное, ибо в этот час все маленькие девочки должны просиживать за партами в началке. Но вряд ли она собиралась клянчить автограф успешного создателя комиксов.

— Марта, не нужно смотреть этот файл. Уничтожь его, пока любопытство тебя не погубило и ты не совершила непростительную ошибку.

— Извини, меня от таких заявлений любопытство лишь конкретнее пробирает… — Марта вытащила файлообменник из кармана куртки, чтобы перепрятать его в более надёжный карман — энергетический. — Но какое тебе дело, что я смотрю? Тебе ещё восемнадцати нет, так что блюди собственные нравственность и воспитание.

— Намёк пошлый, но то, что ты называешь «для взрослых», способны без омерзения воспринять лишь развращённые и незрелые существа. Однако то, что ты сейчас взяла — ещё хуже. Хуже водородной бомбы, чью кнопку отдали младенцу. Ты играешь с чёрной магией, или чёрная магия с тобой — но тебе не должны быть дороги ни наш мир, ни твоя собственная жизнь и душа, раз ты продолжаешь осознанно стремиться к полному разрушению реальности.

Ольга вытащила жёсткий диск Марты… из своего собственного кармана! Так, подразнить и дать понять, что он уже не в карманном измерении акаб-волода. Может быть, Марта и не поняла бы, что у неё украли жёсткий диск, но увидев его в руках девочки адски разозлилась и, пересилив её волевые барьеры, вырвала и прямо по воздуху протянула в хватку побелевших пальцев.

— Мне можно, я умею, — не утруждая Ольгу объяснением, что конкретно она умеет, рыжая заволоклась тёмным маревом, превращаясь в крылатую прямо посреди пустынной улицы, и взмыла в блекло-лазурное весеннее небо. В нём её не достанут Дети.

— Не назвал бы это «сутью», — я прервал распылавшегося демона, продолжая спокойно сидеть чуть вдалеке от шумной компании. — Если это то, о чём я думаю, то это намеренный увод нас в самоуничтожение… При помощи нездешних существ, которым не важно, что разлагать. Никто не поймёт их ущербную логику, не начав подражать им, но таких мы будем отслеживать и принимать меры.

Последнее было мною сказано… даже не от себя и не от лица компании своих крылатых знакомых. Просто вновь появилась уверенность, что за мной стоит Тьма, и мы оба желаем избежать «неудобного развития событий». Даже появилось смутное подозрение: зачем Тьме, началу отрицательному, понадобилось кого-то вытягивать с полпути «на тот свет» и наделять силой, не особо требуя страшных ритуалов…

За полгода жизни без новых друзей я успел заскучать по ним, думал даже как-нибудь связаться с Мартой или Арверой (с первой был больше знаком, вторая воспринималась самой адекватной из всей компании). Но знал ли я, с какими неожиданностями воплотится желание повторной встречи с ними…

В этот раз шарак вытащил меня в Лаер прямо с рабочего места — так резко, что я даже не сразу понял, что происходит. А когда осознал — тут же вырвался из неприветливых объятий тени:

— Сам долечу, только веди! — прикрикнул я неоформленному сгустку, преображаясь в пернатого дракона. Тот лишь плотнее скуксился и потёк в размазанном небе в неясном направлении, через некоторое время растворившись. Лишь долетев до этого места, я растворился сам, проявляясь в квартире старого… знакомой.

К моменту проявления я уже понял, к кому меня привели — как и при первой встрече передо мной на непрочной табуретке восседал чернокнижник. На этот раз заранее превратившийся в девушку — более воспринимаемый мною облик. И всё равно желание вцепиться когтями в зеленоглазую рожу я с трудом подавлял:

— Я, конечно, рад новой встрече, но почему снова так резко? Сослуживцы не поймут моей внезапной пропажи!

— Ох, они многого не поймут… — поправив чёлку и подмигнув, Марта переставила стул, наполовину развернувшись к монитору компьютера. — Кстати, привет, знаешь, откуда такая спешка? Попалось одно любопытное видео…

Я фыркнул разочаровано:

— Могла бы переслать на флешке через шарака.

— У тебя комп загнётся раскрывать такое, — девушка помахала рукой со съёмным диском. — Плюс, ты единственный вменяемый тёмный иной из тех, с кем я знакома. Остальные либо не воспримут тему разговора всерьёз, либо посоветуют держаться подальше от этой стороны жизни.

Я задумался, мои золотые глаза слегка потускнели, выдав уход в свои мысли. Кого ещё на Земле, кроме меня и Марты, можно отнести к вменяемым Тёмным? Акулина, Бафомет и непонятное нечто, о котором вспоминать не хотелось и которое чудом запечатали в ожерелье — их не назвать полностью адекватными, в остальных не чувствовалось родственных Энергий. Впрочем… насколько психически здорова рыжая подруга? И друг в одном флаконе с ней. Бррр… повезло же ей с аберрацией, и всем вокруг…

— Ладно… показывай, что у тебя.

— Я не буду показывать тебе все трое суток непрерывного видео… И кто только до такого додумался, — последнее было сказано раздражительно и в сторону. Но потом Марта возвратила взгляд на меня. — Просто расскажу, что о них надо знать. Этот человек, — показала на монитор с застывшей картинкой взлохмаченного седовласого мужчины с обеспокоенным блеском в глазах, — мой не слишком хороший знакомый. Раньше поддерживали контакт, интересовались общей темой — изучением магических традиций. Только он подходил академически, а я — со знанием дела. Но как источник информации он годился. Всё видео — это непонятно для чего сведенные в один файл записи его видеодневника за последний год… вплоть до дня его смерти. Да, — опередила она мой вопрос, — когда я поняла, что он мне прислал, я попробовала ему позвонить — тогда же и выяснила от его родственников, что он погиб от внезапного кровоизлияния в мозг. Пришлось окольными путями выцарапывать эту запись из инета… причем, заархивированную, опять же для меньшего удобства воспроизведения, не иначе. Архивируется видео не сильно и разницы между 170 часами скачивания и 173 нет. Но кроме скачивания этого монстра надо разархивировать… Суть этого дневника в том, что его автор доказал палеоконтакт, правда, сомневался, был ли он совершён с духами или инопланетянами. Но собирался проверить это, вызвав тех сущностей. Однако последние несколько минут идёт только звук без картинки, причём глаголит явно не мой товарищ.

Рыжая отмотала на самый конец, и после натяжной загрузки и пары минут статических помех по моим ушам резанул нечеловеческий страшный голос. Тембр явно не принадлежал ни живому существу, ни автомату, слишком мало в нём было разума для первого и слишком много злости для второго.

— НАЧЕРТИ КРУГ В ТРИ ШИРИНЫ СВОИХ ПЛЕЧ, УБЕЙ В КРУГЕ ДИТЯ И ПОЛОЖИ ЕМУ ЕГО СЕРДЦЕ ПОД ГОЛОВУ И ПО ГЛАЗУ В КАЖДУЮ РУКУ. ВЫЙДИ ИЗ КРУГА И СКАЖИ, ЧТО ГОТОВ.

Быстро остановив запись, Марта мотнула головой, но было видно, что вся тяжесть, пришедшая с этими отвратными звуками, так и не прошла.

— Что делать, пернатый? Кто это говорил? что хотел этим сказать? Только ли мне это прислалось, и для чего нужен этот ритуал? Может, знаешь?

«Дневник», оканчивающийся столь странно, напомнил мне какой-то фильм ужасов. Только вот неестественный тембр и жуткая инструкция… А, может, владелец голоса и убил того знакомого? Если есть иные, и, тем более, могут появиться подобные мне, отчего не возникнуть чему-то ещё, более чуждому для мира? Помассировав уши, принявшие на себя удар какофонии из колонок, я оглянулся на подругу:

— Надеюсь, это всё, что сейчас есть? Про инструкцию можно сразу забыть, никто кроме поехавшего выполнять не станет. Да ещё «дитя» ему… А он точно не сатанистов каких-нибудь изучал?

На последних словах я поймал себя на мысли, что происходящее затягивает… словно проснулся интерес. И ни капли страха, как в жизни… до.

— Кстати… о какой жертве шла тогда речь? Будь она случайной, некто давно бы принёс её… — Арвера замялась, — знай о ритуале. Или потребуется особенная?

— Можно было попробовать принести в жертву того чибика… Хотя он всё равно нам не дался, — оскалился Мартос, совершенно не печалясь тому, что многие девушки тут же нахмурились. Говорить рыжий мог что угодно, мог создавать себе образ самого страшного демона — главное то, что он поступает по совести.

— Почему ты не можешь просто его открыть? — Раяр ворочал головой, пытаясь то через правое, то через левое плечо Арверы рассмотреть её манипуляции. Даже крупный истинный облик не помогал — раздражённая постоянными вопросами пары, альбиноска сама превратилась и нежно, но настойчиво отпихивала Раяра крыльями:

— Для нас эта материя менее опасна, чем наша — для неё. Даже сканировать нужно с осторожностью, чтобы ни единая частица не проникла внутрь контейнера и не схлопнула сверхсимметрию, мне ещё пригодится первичный вакуум, когда я подробнее его изучу.

— На что он тебе сдался… — устав любоваться Вериной спиной, синий крылатый свернулся рядом, лениво поигрывая с хвостом. Подруги. Который тоже быстро отдёрнулся, чтобы не отвлекать хозяйку:

— В нём выше энергетическое состояние, чем даже в обычном вакууме, который сам намного превышает по энергоёмкости материю.

— Надеюсь, всё это не бабахнет… — Раяр мог бы заснуть от этой научности, если бы смутно не подозревал, какую бомбу можно сотворить по таким технологиям. Сильнее ядерной и водородной.

— Ты живёшь в вакууме… — на момент Арвера обернулась к Раяру, — он между атомами твоего тела, и ничего не взрывается.

— Всё равно, будь осторожнее, — синий наконец понял, почему белая не хочет, чтобы её тревожили, и отошёл подальше. Вера вздохнула с облегчением и, наконец, запустила сканирующую установку. Сама коробка, так же как и устройство неразрушающего контроля, в отделанной свинцом камере которой находился исследуемый объект, находилась в дальней части ангара. Инженер контролировала процесс удалённо, подключив сканирующее устройство к компьютеру.

Данные сканирования оказались крайне странными… В ящике находилась вполне обычная материя, причём биологическая. Более подробный осмотр показал скелет и ткани маленького существа — детёныша дракона.

— Как… это? — Только и выдавила из себя Арвера.

Я устало откинулся на спинку сидения:

— Понимаю, что вы всё равно не будете готовы слушать дальше, пока не выскажитесь. Что за передряги с навами и жертвами?

— Кем-кем? — С разной степенью громкости и удивления воскрикнули девушки.

— Так мы называем пришельцев извне пространства, если вы их имели в виду, — дракон в человеческой форме вопросительно посмотрел на меня — на того, по чьему описанию он понял, кого имеют в виду собравшиеся, — во всяком случае очень похожи на тех, кто вам, вероятно, встретился. Я хотел отложить их разбор под конец, уже доказав, что события могут происходить вне пространства и времени, что жизнь не обязана существовать лишь во вселенных…

— Нам этого не надо доказывать, — Нармэла устало спрятала лицо за ладони, вспоминая свои жуткие похождения в странном месте… или отсутствии места?

— Здоров, — Раэнорэ, закончив осмотр желтоглазого детёныша с красной чешуёй, передала его обратно Арвере. — Несмотря на то, что ты его облучала рентгеном и всем, чем только можно.

Белая приняла его на лапы как-то неуверенно:

— То есть, это обычный дракон? И ты будешь меня убеждать, что он мог появиться из случайных частиц схлопнувшегося вакуума? Ты представляешь вероятность такого события?

— Я тебя ни в чём не убеждаю. Теории его возникновения вне медицины. По моему профилю он такой же, как любой рождённый естественным путём ребёнок, — Раэнорэ отошла к остальной группе собравшихся поглазеть на «чудо редуцированной суперпозиции». А собрались в Верином ангаре все её крылатые знакомые. Даже я, живущий в другом городе, и Марта, которая зареклась даже пролетать мимо промзоны, чтобы не нюхать предельную концентрацию выхлопных газов и химикатов. По поводу драконёнка Арвера даже разрешила объявиться Акулине и Нармэле — двум наглым мордам с любопытными носами. Шумные соседи так и стремились поиграться с её «гаджетами». А теперь, судя по всему, и с «её» ребёнком:

— Вы ведь не выкинете его на улицу, правда? Кто-то должен о нём заботится, тем более в городе с Мандилионом…

— И кто этим займётся, вы, что ли? — Марта презрительно оскалилась на «ударниц труда». — Чему вы его научите, глушить водку через соску и орать на весь квартал?

Акула не осталась в долгу, угрожающе развернув голову:

— Зато у тебя единственными куклами, которыми он будет играться, будут куклы вуду, а из раскрасок одни пентаграммы!

— У неё ещё мольберт с Ктулху дома есть, — я фыркнул, усмехнувшись, вспомнив чердак рыжегривой художницы.

Раяр робко прираскрыл крыло:

— У нас тихо и благопристойно. Можете мне поручить. Правда… у нас не убрано…

— Раз такие споры, я могу передать его драконам, — Раэнорэ мягко забрала детёныша из лап Веры. — В фейне обязательно найдутся заботливые пары, которые не прочь посвятить всё своё внимание подрастающим.

Отнятый дракончик как-то странно посмотрел на Раэнорэ — его взгляд ничего не выражал, но зрачки начали светиться жёлтым… и быстро выходить за пределы глаз и самого тела, через миг уже слившись в один узкий пролом в реальности, а в другой поглотив всех собравшихся… Они опомнились, только когда драконёнок исчез, как и весь ангар — удивительно, что сами крылатые остались и по-прежнему воспринимали друг друга. Куда-то кончилась гравитация, хотя странным образом они продолжали нормально дышать. Всюду вокруг клубился еле заметный, но надёжно скрывающий окрестности радужный переливчатый туман. Одна обстановка напугала бы девушек — но быстрее, чем они закричали и начали метаться в поисках выхода, уже знакомый Марте и мне голос прогудел со всех сторон:

— ВАШ МИР ГНИЁТ. НО У ВАС ЕСТЬ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОМОЧЬ ЕМУ.

— Мама! — Нармэла, встопорщив шерсть, бросилась на ошалевшую Акулину и вцепилась в неё. Я утробно зарычал, вертя головой и пытаясь найти источник звука, но он раздавался со всех сторон, словно произносимый этим многоцветным туманом. Арвера лихорадочно переключала режимы экрана-крыла, пытаясь подробнее вникнуть, где они все оказались, но эта среда всегда оставалась неизменно хаотичной.

— Ты кто⁈ — Рявкнул незнакомцу Раяр от неожиданности.

— В каком смысле гниёт⁈ — Раэнорэ, только что державшая на лапах детёныша, так и не могла разобраться, куда её вдруг затащило и, главное, для чего. «Поведёшься со вжиками…» — думала она в это время, — «сама начнёшь глюки ловить!»

Угрожающий голос в ответах был весьма избирателен и туманен:

— ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ПРОИСХОДИТ В МИРЕ. РАЗЛОЖЕНИЕ ВЕЩЕЙ, ПОСТУПКОВ И МЫСЛЕЙ. ДЛИННАЯ БОЛЬ И МЕДЛЕННАЯ СМЕРТЬ. НАМ НУЖНО УСКОРИТЬ ПРОЦЕСС, ЧТОБЫ ЭТОТ МИР НЕ ЗАРАЗИЛ ОСТАЛЬНЫЕ И ОЧИСТИЛСЯ САМ. ВЫ ПОМОЖЕТЕ…

— С чего⁈ — Марта рявкнула, заглушая даже диссонирующий глас неведомого. — Мы жить хотим!

— ВЫ ВЫЖИВИТЕ, — «обнадёжил» невидимый собеседник, — ЕСЛИ ЗА НАШЕ ДЕЛО.

— Да мы никаких «вас» не знаем и знать не хотим! — Арвера возмутилась такой неумелой и наглой вербовке.

— ПОЗНАВАЙ НЕПОЗНАННОЕ.

Цветной туман резко рассеялся, и вся компания обнаружила себя в реальном мире, в ангаре Веры. Дракончик исчез так же загадочно, как появился.

— Ты лучше расскажи, — Раяр попросил Иресара, подавшись слегка вперёд, — почему к нам они такие враждебные.

Дракон не замедлил ответить:

— Мысли об окружении создают действительность наряду с тем, как само окружение формирует наши мысли. На самом деле это один и тот же процесс, который может зародиться как внутри вашего сознания, так и вне. Тысячелетия страха перед Вселенной (в любом её проявлении) оседали в духовном пространстве до тех пор, пока не приняли подобие материальности, стремящейся к самоподдержанию, поэтому ей и нужно продолжение конфликтов.

— С чего ты взял, — вновь пылко встрял Мартос, — что Вселенная первична по отношению к ужасу? Я соглашался с тобой, когда ты говорил о квантовой физике — космические порядки не обязаны иметь общего с земной логикой. Но если кто-то создал Вселенную, то не она сама — зачем бы ей? Тем более, никто не может знать, для чего она создавалась: может быть, это овощная грядка для могущественных пожирателей бытия много высшего порядка, чем все мы вместе взятые? Истина обычным существам должна быть не только непонятна, но и страшна.

Я хотел было прервать тираду слишком много нахватавшегося от всех этих навов, шарак и прочих враждебных существ из других измерений… Но мне не пришлось — у лектора зазвонил мобильник, и он сам прервал дискуссию, отвечая на вызов. По другую сторону связи достаточно громко, чтобы слышали все, говорил Ари:

— Всё, кончай разглагольствовать, собирай всех и.

На этом связь прервалась. Не было ни гудков сброшенной трубки, ни сообщения о неполадках — телефон резко выключился и уже не включался обратно.

Иресар нахмурился, почувствовав отголосок опасности. Мартос резко встал и подбежал к выходу из конференц-зала:

— Что, Ольга, не можешь нас обезопасить?..

Впрочем, владелица помещения в самой встрече не участвовала, находясь в другой комнате. Фраза рыжего была адресована скорее его компании, в итоге только усилив панику.

— Навы нас уже окружают⁈ — Акулина вскочила со своего места сразу после Мартоса и тихо попрыгала к окну. Оно выходило в пустынный внутренний двор: со всех сторон, видимых отсюда, его обступало строение, а посередине, окружённый дорогой, за чахлыми кустами прятался крошечный сквер со скамейками без некоторых досок и грязной песочницей.

— Я не чувствую вокруг никого… кроме нас, — Нарка только озадаченно повертела головой, удивившись острой реакции подруг на сбитый телефонный звонок. Раэнорэ так же не разделяла всеобщей паники:

— Вещи ломаются, с кем не бывает. Идём к Ольге — стоит ей сказать, что мы закончили. Жаль только, что Иресару не успели договорить…

Я поднялся одним из последних. Нельзя сказать, что я понимал то, что происходит. Мне банально стало не по себе, хотя к чему-то подобному я готовился ещё в Нашаре. Не из-за одного желания же дали возможности? Я на всякий случай оглянулся и приблизился к маленькой толпе у окна. Правда, за стеклом было скучно и серо, ничего предвещающего проблемы, которых у меня было и так подозрительно много — от отношений, ведущих в тупик, до попадания в теперешнюю ситуацию… А это кто там?

В окна конференц-зала смотрел человек — он сам находился в здании напротив, за закрытым окном первого этажа, и молча наблюдал за двором и комнатой с собравшейся компанией.

— Это же полподковник! — воскрикнула Нармэла, стоило мне обратить внимание всех на удалённую фигуру Марина. — Он нам первый рассказывал про нехороших драконов и вообще решил нас поставить на охрану человечества…

— Только что он там делает? — Вера принялась всматриваться в силуэт невысокого полицейского. — Почему не может нам дать спокойно пожить?

Размышления резко прервались воплем Мартоса из коридора.

— Да ты охренела???

Ораву иных просто сдуло из помещения. Через несколько секунд все высыпали в коридор и скучились за рыжим волод, во все глаза уставившись на сумасшедшую картину, что разыгрывалась перед ними.

Все помнили Ольгу как пугающе умного ребёнка. Являлась ли она ребёнком на самом деле, или лишь выглядела на десять лет, но она уже смогла сплотить вокруг себя множество светлых магов столицы, основав «Все краски Света», часто разговаривая своим детским голоском на такие темы и с таким смыслом, которые мог вместить в круг своего понимания не каждый взрослый.

Сейчас Ольга совершала такие шалости, которые бы не пришли на ум даже хорошо воспитанным детям. С помощью красок всех цветов, вылитых прямо из раскиданных тут же баночек, на полу коридора «креативного центра» были нарисованы классики. Ольга гоняла по ним кусок мела, и он чертил по своему пути еле заметную дорожку:

— Раз, два

Это не только слова.

Три, четыре

Меня нету в этом мире.

Пять, шесть

У меня для вас есть весть.

Семь, восемь

Как наступит осень

Девять, десять

Вас всех повесят.

— Оля, что ты творишь⁈ — Лина подбежала прямо к ней и начала немилосердно трясти девушку за плечи. Та ловко вырвалась и со смехом убежала в соседнюю комнату. Нармэла бросилась её догонять, но, распахнув захлопнутую беглянкой дверь, никого не нашла — комната пустовала, словно и не забегал туда ребёнок. Только ксерокс, не переставая, сканировал разворот из какой-то оккультной книги, и на полу под ним скопилось уже несколько сотен одинаковых распечаток. Раэнорэ взяла одну из них и прочитала:

Ангелы не имеют какого-то определенного внешнего вида, во всяком случае, того вида, что был бы воспринят человеком. Это духи, имеющие нематериальную природу. Однако Ангелы, посылаемые к человеку для сообщения какой-либо вести или для помощи, принимают вид, который может быть нами воспринят. В классических историях (например, житиях святых) это вид прекрасного юноши, одетого в старинную нарядную одежду или облаченного в военные доспехи. Однако совершенно очевидно, что Ангелы являются нам и под видом людей, одетых современно и ведущих себя, как обычные люди. Это случается тогда, когда Ангелы не желают, чтобы человек узнал, что его посещают Небесные вестники. (Константин Пархоменко — «Об ангелах и бесах»).

— К чему всё это… — приговаривала Вера, подходя к зациклившемуся сканеру. Он продолжал работать даже после того, как драконица выдернула шнур питания из розетки, несмотря на очевидное отсутствие внутреннего аккумулятора.

— Навь пробилась сюда, — мрачно догадался Иресар, подобрав с пола брошенный мел. — Слишком много тут нас собралось — знающих о её существовании.

«Связистка» фейна на все увещевания лишь отмахивалась:

— Не слушайте вы эти угрозы… Кем бы ни были эти духи, они значительно слабее нас. Мы защитим от них и себя, и людей… ну, тех, которые приняли бы наши условия.

— Что же это получается, а⁈ — Акулина как всегда темпераментно топнула ногой по полу пустой квартиры, в которой происходила вторая встреча с «официальными» драконами. — Вы живёте на Земле, и то, что вокруг крутятся враждебные демоны, вам только в радость? Инструмент для добычи желаемого? Может, вы их сюда и напустили? А что, как раз после нашего первого диалога Арвера нашла коробку…

— Поверь, не все вещи во вселенной являются причиной и следствием или как-либо связаны друг с другом, — драконесса стала говорить тише, как мать, которая хочет успокоить ребёнка. — Считать иначе — верный путь к паранойе и религии.

Раэ взяла Лину за руку, показав, что с мантикоры хватит.

— Акулине просто не нравится, что вы не можете просто прийти на помощь, ставя какие-то условия. В мире и без того слишком много рыночных отношений, чтобы перекладывать их ещё и на совесть.

— Верно, — кивнула блондинка. — И мы хотим убедиться, что спасённые нами не ударят нас в благодарность.

— Может, поэтому вас и не любят… — тихо протянул себе под нос Раяр. — В вас нет бескорыстности. Ожидаете от своей помощи чего-то взамен и концентрируетесь на том, что вы получаете, а не что отдаёте… Но добро — это когда ты готов спасти от смерти даже своего врага. Никакой враг не достоин смерти.

— Это христианские шаблоны… — драконесса ответила ей так же тихо. — Нет смысла помогать тем, кто не поможет тебе. И, тем более, рисковать жизнью ради кого-то стороннего.

— Кого я слышу?.. — неожиданно оживилась Акулина, с непонятной хитростью взглянув на чешуйчатую. — Бафомет, это ты?

— И только сейчас ты начинаешь догадываться… — у Мартоса странно заблестели глаза. — Вас предупреждали, что не стоит знать некоторые вещи. Если не желаете сталкиваться с последствиями.

— Мать, ты чего? — Акула посмотрела на Матроса (даром что он был в своём «мужском» варианте — привычка обращаться к нему как к женщине осталась…) почти так же, как до того — на безумную Ольгу. Рыжий собрался что-то ответить, но его прервал оглушительный девичий визг из дальнего конца коридора.

Да, они нашли Ольгу. Сейчас она висела над полом у дальней стены — но теперь, когда все уставились на это зрелище — без единого крика, абсолютно безмолвно. И неестественно, словно кто-то невидимый схватил бедного ребёнка за шкирку и поднял на метр вверх. И потом — прямо на глазах у остолбеневших иных — девочку словно растрепали несколько когтистых лап размером с её грудь. Тело быстро разорвалось на ошмётки мышц, обрывки внутренностей и осколки костей, и весь этот беспорядок смачно разбросало по полу, стенам и потолку. Несколько кусков попали даже на шерсть девушек — уже рефлекторно преобразившихся в более грозную форму, но даже в ней испугано вжимали головы.

Я первым выбрался из оцепенения ужаса — меня просто выдрала оттуда Тьма. И она были обеспокоены не меньше своего служителя — я просто не чувствовал, не воспринимал опасности, исходящей от невидимки, хотя глаза с интуицией яростно утверждали обратное. Что есть в мире, от чего не защитит Свет и о чём не знает Тьма? Нет, мы должны узнать, как и найти способ поставить нарушителей на место… Но для этого мне нужно выжить.

— Живо идём отсюда, — моё твёрдое рычание вырвало остальных из ступора, и сородичи бегом последовали за мной к выходу из здания. Тут же нас начал преследовать тяжёлый звук настигающих шагов. Мы часто оборачивались на него, но не могли определить его источник ни обыкновенным, ни энергетическим зрением. Но невидимка представлял реальную опасность, в чём Ольга посмертно убедилась… и, скорее всего, настиг бы и всех остальных.

Иресар резко развернулся и встал посреди коридора, прикрывая отход компании:

— Я знаю, что делаю, — он решительно посмотрел на меня, и я, хотя сильно сомневался в исходе этой глупости, кивнул самкам и Раяру продолжать отход и раскрыл перед ними двери на улицу, намереваясь выйти последним. Как только очередь дошла и до меня, я услышал, что шаги уже дошли до самого дракона, но тот резко обернулся на звук и… растворился в воздухе. Топот страшных ног тут же умолк, но я всё равно вышел наружу, так как тяжёлое чувство опасности продолжало наполнять воздух в «Красках Света».

Когда Иресар исчез, а все остальные выбежали из здания, в «Красках Света» появился крупный белый в чёрную тигриную полоску крылатый с насыщенно-синими глазами и жёлтыми кошачьими зрачками. В мускулистых лапах он держал металлическую, немного изогнутую по дуге трость с гравировкой в виде морды матёрого тигра с глазами в виде синих кристалликов. Тварь, разорвавшая ранее Ольгу, была здесь, но её не было видно — существо продолжало беззвучно следить за убегающими, горя желанием их настичь, но что-то удерживало его…

Полосатый встал в защитную стойку. Его дыхание и сердцебиение было ровным и спокойным, как у спящего. Вдруг, будто почуяв приближение монстра, крылатый самец быстро схватил трость двумя лапами, резким отточенным движением вытащив меч из ножен, одновременно нанеся горизонтальный удар в воздух чуть правее себя. Из ниоткуда брызнула чёрная, вязкая как мазут кровь, проявив большой разрез посреди пустоты. Блестящая хромово-зеркальная поверхность лезвия меча испачкалась в этой крови, капли которой плавно стекали к кончику лезвия. Затишье было прервано резким рывком полосатого, который нанёс ещё несколько быстрых как молния ударов, находясь в опасной близости к незримому противнику. Первый из них — по диагонали слева направо, затем полосатый, уклоняясь от невидимых когтей, нанёс колющий удар, вогнав меч по рукоять, а после резко поднял вверх лезвие и прорезал ещё одну глубокую рану, рванулся назад, проскользив спиной вперёд по кафельному полу, оставляя за собой глубокие царапины от когтей, затормозив таким образом. На месте, где он раньше стоял, плитки разлетелись от мощного удара израненного, но всё ещё сопротивляющегося существа, оставив большую выемку в полу. Крупный самец сверкнул жёлтыми зрачками, резко подпрыгнув и махнув крыльями, приземлившись прямо на тварь, оставив глубокие порезы от когтей на задних лапах при приземлении. Он со всей силы воткнул в неё меч там, где должна была быть голова, а затем спрыгнул вниз не вынимая меча так, что во время падения он стал разрезать тварь по вертикали надвое. Приземлившись на лапы, полосатый мгновенно метнулся вбок, одновременно разрубив горизонтальным взмахом меча не успевшее осознать происходящее существо. После атаки самец застыл неподвижно в боевой стойке, ожидающе смотря в сторону противника. Несколько секунд затишья — и в воздухе начали проявляться кровоточащие разрезы, послышался шум падающих кусков плоти поверженного монстра. Полосатый, махнув мечом по воздуху, сбросил чёрную кровь с изогнутого под небольшим углом лезвия, окропив ею пол и вложил меч в ножны. Зачехлённое оружие снова стало похожим на трость. Крылатый убрал оружие в карманное измерение, после чего создал в лапах энергетический шар, осветивший всё помещение синим светом, после чего запустил его в останки твари. Яркая вспышка поглотила в себе помещение, оставив лишь выжженные остатки стен. Полосатый самец вылетел из здания, скрывшись в облаках над городом.

Город казался Нармэле весьма непривычным. Люди зачем-то собрали в плотную кучу сотни многоэтажных домов. Может быть, если дать каждому человеку отдельный — всей земли и даже дна океана бы не хватило на всех. Складывалось такое впечатление.

На девушку уже не обращали лишнего внимания, как в прошлый раз. Догадка оказалась верной — снятая с верёвки полусырая одежда позволяла сливаться с остальными. Нармэла и сама почти поверила, что она человек, а не дочь Второго Солнца. Но полностью прижиться в новой вселенной это не помогло. А в старой… в старой не ждали.

Драконы берут что хотят. Нармэла бы не смогла защитить отца. Не смогла защитить часть себя… Вместе с ним многое пропало из души Нармелы. Но что именно — она уже не могла вспомнить. Кем тогда была она раньше? И, что важнее, кем станет?

Акулине хотелось выть — и она выла, стоя на высоком утёсе, перед безжизненным телом своего возлюбленного. Звёздное небо, слабо видное с нижнего слоя, и Луна — ночное солнце, усиленное в яркости его эманациями — отвечали безмолвно. Но не могли разделить всю пустоту утраты. Жизнь теперь оказалась бессмысленной. Любовь была единственным светлым чувством в этом тёмном царстве, единственной доступной тут доброй эмоцией — но теперь и её отняли, заменив пустотой и тяжёлой горечью.

— Хватит с эмоциями. Трать их на месть, а не на плач.

У Софроны с этим проблем не было — она всегда была холодна и расчётлива. Чувствам в ней не было места — они бы помешали рационально взвесить ситуацию и выбрать из всех вариантов решений самый вредоносный для окружающих.

Лина резко развернулась к стоящей сзади демонице и оскалилась на ее равнодушную морду — ледяную маску пренебрежения ко всему сущему.

— Ты — не я! Тебе не понять, что это для меня значит!

— Твоя ошибка, — с таким же равнодушным ликом другая тёмная угрожающе приближалась. — Ты так ничему не научилась у нас и не стала нами. Мы вложили в тебя много средств, но ничего не получили взамен. Ты перед нами в неоплатном долгу — даже твоя смерть не покроет расходов.

— Что хочу, то и беру! — Акулина внезапно энергетически выросла в десять раз, сбив все защиты Софроны… и заточив ее внутрь себя.

Мартос в последний раз окинул взглядом родные горы и долины Илаатема. Скоро она больше их не увидит. Его ждало изгнание — и это милостивая кара за то, что он сотворил. Помог развязать войну, унёсшую десятки тысяч жизней и без того малочисленных народов. Вот к чему приводит доброе сердце и искреннее желание помочь.

Слишком рьяно Мартос старался спасать остальных от опасностей и злых существ. Долгое время, пока дракон взрослел, это действительно ему помогало осознать собственную важность, ощущать себя благородным и взрослым. Но однажды его большое сердце ей же и навредило — он хотел помочь друзьям воссоединиться, а оказалось, это были враги всех драконов, пожелавшие уничтожить архидемиурга Арислодару и извратить драконов до степени людей. После чего постепенно развязалась масштабная война драконов и драконоборцев, в завязке которой обе стороны винили одно бедное существо — Мартоса.

Но скоро винить им будет некого. Мартос лишится памяти, лишится родины. Он и мужчиной себя больше назвать не мог.

— Не думаю, — Раэнорэ скептически дёрнула ушами и сцепила крылья за спиной. — Это бы принижало наше значение как расы. Крылатые не могут быть рабами кому-то.

— Почему это должно их принижать? — Иресар ещё раз показал хвостом на руины и надписи на них. — То, что драконы — это боевая разновидность уров, их ни в коем образе не принижает. Скорее, возвышает, так как мы произошли от одной из самых древних рас галактики.

— От наших врагов, — злобно фыркнула чёрная драконесса. — Твоя теория никому не понравится уже тем, что драконы — не самые первые. А то, что уры не только старше нас, но и вообще наиболее древние обитатели галактики и, выходит, её законные обладатели — и вовсе заставит тебя ненавидеть. Без различия, правдиво ли твоё открытие или ложно.

— Наша ненависть нас и разделила. До неё не было различия между урами и щурами — драконы сами придумали его непонятно зачем. Если бы две цивилизации помирились — обе бы стали по праву изначальными обитателями галактики.

— Мы и без уров — изначальные. Если это нужно подтверждать — мы подтвердим это своей силой, а не слабостью. Раз уры желают быть с нами одним народом — пусть признают наконец наше первенство. Без различия, что было миллионы лет назад. Прошлое столь же вариативно, как и будущее. Всё можно менять, Иресар, но только если ты на это способен. Мы способны, а ты зависишь от этих камней и других археологических «доказательств». Неужели у тебя нет своего мнения?

Раяр не переставал удивляться своей паре и подмастерью ещё с тех самых пор, как они познакомились лет двадцать назад на войне с людьми Базал-Турата. Сейчас Арвера, что скромничать, уже превосходила его в мастерстве инженерии. Сейчас ученица прикрепляла новые перья на металлический каркас крыла. Раяр внутренне улыбнулся — она всегда получить себе небо. С тех самых пор, как сбежала из базал-Турата, не в силах прислуживать людям.

Не отвлекая Арверу от процесса, Раяр взял одно из перьев. Он никак не мог понять, из какого материала оно создано. На ощупь оно казалось живым, но на вид — совершенно прозрачным. Только вместо утренней деревни через него проглядывались дома, косо освещённые закатным солнцем.

— Это магия? — инженер с сомнением посмотрел на свою ученицу.

— Нет, ты же знаешь, я плохо в ней разбираюсь… Это технология. Оптоволокно с настраиваемой темпоральной светопроводимостью.

— А… как? — уши синего дракона поднялись. Арвера грустно фыркнула.

— Сама не знаю, если честно. Мне приснились чертежи, принципы работы и… не только. Из-за моего изобретения могут погибнуть много душ.

— Любое изобретение можно превратить в оружие, ты же знаешь, но это не повод…

— Ты не понял, — альбиноска грустно вздохнула. — В моём сне я летела на этих крыльях над городом с высоченными зданиями. Он был разрушен, как после ужаснейшей бомбёжки, небо было в серных облаках, и за мной гнались боевые самолёты странной инопланетной конструкции. Если я соберу эти крылья, этой судьбы не избежать. Ты же знаешь, что мои сны всегда сбываются. Но… я больше не могу лишь ходить по земле. Прости меня…

Мир на мгновение померк, оставив наедине с темнотой, но вернулся так же внезапно. Я непроизвольно дёрнулся, осознав, где оказался. Нет, это была не улица — на расстоянии вытянутой руки начиналась пропасть в виде края крыши одной из многочисленных в районе пятиэтажек. Что я здесь забыл? И почему сейчас я не выгляджу, как недавно, когда я выходил из «Красок» — как человек?..

Снизу доносятся обыденные дворовые крики, шуршат по асфальту машины, словом, всё нормально. За исключением самого присутствия создания Ночи среди белого дня. Оказаться у всех на виду я боялся теперь ещё больше, чем ранее — высоких мест. Прилюдно раскрыться — опасность куда более серьёзная для нелюдя.

Что было вчера? Нечто мешало вспомнить, одновременно подсовывая посторонние, отнюдь не мирные картинки. Вот я в темноте, которая нечеловеческим глазам светла как день, срываюсь вниз и падает на кого-то, крик жертвы тонет в городском шуме. Странно, жалость и совесть не просыпались. Только чёткое осознание содеянного и ни капли сомнений. Но сколько раз повторялось это событие, один ли? Не помню.

Я вынырнул из отрывистых воспоминаний и с сомнением покосился на поднесённую к (теперь уже) морде когтистую конечность. Странно, что такой лапой возможно хватать и брать предметы. Подвигав ею, я в порыве резко вскочил на ноги, принялся нарезать круги по шершавому покрытию, поминутно останавливаясь, чтобы не оказаться застигнутым кем-либо на крыше. Чувство времени напрочь отказывалось подсказывать, давно ли я здесь. Садилось Солнце, округа сплошь была усеяна его отблесками в окнах и огоньками живых существ: одни ярче и больше, другие едва излучали свет, напоминая искры из прогоревшего костра. Такие же бесполезные, слабые, хватит раз прихлопнуть лапой — и нет их.

Осмотрев саму поверхность крыши, я заметил невдалеке от себя старого монаха — того, который приходил ко мне и Марте на её чердак. Старец стоял спокойно, никак не реагируя на «зверюгу» поблизости, тем не менее обращая внимание на неё. Я всполошился ещё больше, первым оскалившись на человека: несложно было догадаться, что тот пожаловал с агрессией ко всему нечеловеческому. Но на этот раз звериное чутьё подвело.

— Мне тоже есть, что скрывать, — пробормотал в бороду жрец, а потом покрылся такой же белёсой вспышкой, которая сопровождает превращения семуран. Только человек вместо того, чтобы принять звериный облик, обратился другим человеком — молодым, гладко выбритым, с тёмно-русыми волосами средней длинны. Он не был похож на Марина, хотя определённая схожесть в энергетике с ним чувствовалась. Но тем сходством она не ограничивалась…

— Что происходит? — Постепенно пряча оскал, я задал тот вопрос, который, почему-то, волновал его больше, чем «кто ты» или «кто я», например.

— Не беспокойся, ты, как и всегда, находишься в своём уме. Так же, как и обычно, воспринимаешь вместо мира модель мира, просто сейчас перед тобой иллюзия несколько иного рода, чем привык лицезреть.

— Выражайся яснее, если ты не стремишься меня запутать, — крылатый встал в полный рост перед человеком. Впрочем, насколько он действительно человек? — Мне не нужны иллюзии, я хочу видеть то, что есть.

— В наше время сложно без иллюзий, — мужчина развёл руками передо мной. — И ты тоже любишь их использовать, чтобы спрятаться или приспособиться. Но ты прав, самому стоит возвращаться к основам для простоты ориентации. Хотя порой полезно не только видеть суть, но и понимать, что видят на её месте остальные.

Кстати, об остальных… я огляделся и даже быстро осмотрел все ближайшие дворы и крыши. Друзей нигде видно не было, а убегали от неведомого чудища они вместе — куда же подевались «чуды»? Золотые глаза вновь требовательно уставились на человека:

— Зачем ты притащил меня сюда?

— Воспринимай это своего рода посвящением, — из вежливости он смотрел мне в глаза несколько секунд, потом уселся на край крыши, свесив ноги. — Я решил тебе показать, что ум и то, что он воспринимает, можно менять так же, как тело и его чувства, как энергию и магию. Поэтому для того, чтобы стать действительно независимым, надо вспомнить, кто есть на самом деле. Тогда тебе не будут больше страшны иллюзии.

Я подошёл к человеку сзади:

— Но кто ты такой, чтобы я верил тебе, а ты мне помогал?

— На самом глубинном уровне я — это ты, — странный незнакомец приснял свой ботинок и поигрывал на своём носке над пропастью. — Тела, черты характера, даже сознание — это всё маски. Было бы банальностью, если бы не изюминка — все эти маски носит одна и та же личность. Одновременно. Маску можно сменить, а личность — это ты сам.

— И что с того? — я попытался изобразить на морде нахмуренность. Нечто в этом роде я знал и по учению Тьмы. — Почему ты это я?

— Карнавальных костюмов много, актёр всего один… Приходится ухитряться и находиться во всех местах одновременно. Пока это сложно понять, ещё сложнее — принять ответственность, но всё во вселенной происходит потому, что ты так захотел — в своём подсознании. Подсознание — это и есть вся живая вселенная. А она одна на всех, — парень одел ботинок обратно и поднялся обратно на крышу. — Не пора ли тебе возвращаться к друзьям? Ты сможешь сделать это, если захочешь. И помни: тело — не ты, эмоции — не ты, разум — не ты, но ты можешь менять все свои составляющие и вернуться домой. Это поможет тебе в твоей грядущей войне. А сейчас отряхнись от всех фантасмагорий. Сам. Что видят твои глаза?

Я моргнул, и панорама на город сменилась лекционным залом. Девушки сидели на своих местах, Иресар продолжал выслушивать прерванный телефонный разговор. И голос, хоть искажённый расстоянием и помехами, был узнаваем. Голос недавнего странного незнакомца-оборотня:

— … дай дамам расслабиться за рюмкой. По одной можно, от усталости.

Иресар скривил правую половину рта и просто сбросил связь.

Акулина впервые на своей памяти не отреагировала на такой мощный стимул, как обещание выпивки. Её накрыли странные воспоминания… или видения… о прошлом, которого, возможно, не было.