Морт. Охота на колдуна

Глава шестнадцатая

Все были довольны, король Венгрии сдал своих магнатов, не желая защищать колдунов и вероотступников, инквизиторы, накрыв гнездо ереси и колдовства проводили дни в бесконечных допросах свидетелей и обвиняемых, исписывая горы бумаги полученными показаниями, сами обвиняемые наперебой рассказывали гадости о каждом из своих подельников, надеясь заслужить хоть какое-то снисхождение. Высоколобые мыслители, вроде брата Доминика, занимались аналитикой, пытаясь свести показания воедино, чтобы понять, с чем они столкнулись. А Петер Морт благополучно вернулся в свою келью, где продолжил заниматься тренировкой тела и разума, не забывая временами делать набеги на кухню, чтобы восполнить силы и поправить здоровье.

Мария тоже была здесь, её родственников оставили в Венгрии, а сама она должна была свидетельствовать на суде. Проживала она временно в той же женской обители, что и Агата (наконец-то, вернувшаяся к своим родителям), охотник изредка видел её и даже пару раз они успели поговорить, когда она ждала своей очереди к дознавателю.

Изредка в допросах участвовал и сам охотник, не то, чтобы он был там особо нужен, но кое-какие показания мог подтвердить или опровергнуть. Пытки при допросах почти не применялись, впрочем, это и не требовалось, обвиняемые прекрасно понимали, где они находятся, а следовательно, знали и то, что малейшее запирательство приведёт к визиту палача.

Однажды к нему в келью пришёл брат Доминик и решил поделиться результатами следствия, которое шло уже месяц.

— Что-то выяснили? — спросил Морт, сидя на невысоком стуле и поднимая над головой гири.

— Мы выяснили многое, — с загадочной улыбкой сказал ему инквизитор, — но, чем больше мы об этом узнаём, тем больше новых загадок встаёт перед нами.

— Объясни, — охотник уже хрипел, локти его дрожали, но гири продолжали подниматься и опускаться. — Главное, ради чего они всё это делали?

— А ты не понял? Тогда задумайся, вспомни, почему среди обвиняемых нет отца Стефана?

— Почему? — Морт, наконец, поставил гири на пол и теперь восстанавливал дыхание.

— Потому что он не доехал до резиденции, умер в пути, да не просто умер, а прямо на глазах начал разлагаться, через два часа от него остались только белые кости.

— И? — Морт теперь разминал шею.

— Самое главное мы узнали чуть позже, когда добрались до документов епископа, которого, кстати, сейчас тоже допрашивают. Оказалось, что отцу Стефану на момент ареста было сто десять лет, я верю, что подобные долгожители встречаются изредка, но он должен был быть дряхлым стариком, каковым и был, когда его назначали на должность, тогда ожидали, что он скоро умрёт, но он протянул несколько лет, а потом выяснил, что можно и вовсе не умирать. А теперь его адский покровитель лишил его своих даров, а потому задержавшийся на этом свете старик просто обратился в прах.

— Но большинство их были молодыми, — заметил Морт. Он достал из шкафа ремень, на котором имел обыкновение править бритву, застегнул его, подвесив на нём гири, надел себе на шею и, встав со стула, начал делать поклоны.

— Сейчас, возможно, но старость не щадит никого, — спокойно заметил Доминик, — например, баронесса Гёре, бывшая когда-то первой красавицей королевства, а теперь на глазах превращающаяся в старуху. Она ведь далеко не молода, ей пятьдесят пять лет.

— Но у неё юный сын, — заметил охотник.

— Она родила его в тридцать девять, что совсем непросто, его сейчас тоже проверяют, он не так давно уехал в столицу, вполне мог знать об увлечениях родителей.

— Но как давно существует это общество? — после двадцатого поклона, Морт снял ремень с шеи и поставил гири.

— Почти восемнадцать лет, количество участников росло, обряды становились всё смелее, если бы мы их не остановили, весенний обряд уже обошёлся бы в дюжину жертв.

— А что с обрядами? Какому богу они молились?

— А вот тут мы подходим к самому интересному. На путь колдовства и поклонения демонам их изначально совратил некий учёный книжник, прибывший из османских владений и задержавшийся в замке у одного из тамошних аристократов. Это был человек (я надеюсь) великой учёности, знал бесчисленное количество языков и объездил почти весь мир. Данный культ был его собственной разработкой, можно назвать его апостолом Дьявола, если допустить, что мы имеем дело именно с Дьяволом в нашем, христианском понимании. Именно он разработал проведение обрядов, он научил их читать фразы на незнакомых языках, он показал им свои магические способности и подчинил их себе, а через себя и своему хозяину.

— Так кто же он?

— Сложно сказать определённо, допускаю, что ему очень много лет, если его адептам дарована была долгая молодость, то сам он точно не обделил себя в этом. В то, что он объездил весь мир, тоже охотно верится, культ этот, действительно, происходит из Нового Света, но наш колдун его развил, переработал и положил на почву наших, европейских еретических культов, которые также знал в совершенстве.

— Я запутался, — честно сказал охотник, стаскивая через голову рубашку, мокрую от пота.

— Я тоже, — усмехнулся Доминик, — сейчас лучшие умы нашего ордена ломают головы, пытаясь свести воедино все полученные знания. Над изъятыми книгами трудятся несколько переводчиков и толкователей, но мы так и не выяснили, кем был этот колдун. Даже подлинного имени его не знаем. Он невероятно силён, но, насколько нам стало известно, сила его имеет массу ограничений, более того, она отличалась периодичностью по сезонам года и даже по дням недели. Также она зависела от его нахождения в конкретной географической точке.

— Есть мысли, где его можно найти? — охотник вынул из шкафа мыло и полотенце, — сейчас он вполне может искушать других христиан, предлагая им взамен знания и силу.

— Может, более того, я уверен, что именно этим он сейчас и занят. Что же касается места, то тут мы можем рассматривать всю землю. Своим адептам он говорил, что бывал в Китае, Индии, Персии, Аравии, посещал с караванами Египет и Ливию, даже общался с колдунами на севере Швеции, которые, вроде бы, хранят какой-то языческий культ (это, кстати, повод наведаться туда и проверить, Шведский король — добрый католик и активно с нами сотрудничает).

Более инквизитор ничего сообщить не мог, он удалился к себе, а Морт, пытаясь утрясти в голове всё услышанное, собрался в помывочную. Привычка мыться у него была с детства, к этому приучил его отец, многие святые братья смотрели с подозрением, но, как и многое другое, эту странность ему прощали. Вот и теперь он отдал рубашку в прачечную, откуда получил новый комплект чистого белья. Горячую воду получилось набрать на кухне, где почти всегда имелся большой котёл с кипятком. Теперь, уединившись в каменном мешке, где на полу имелся сток для воды, он спокойно начал намыливать себя с головы до ног. Уже в самом конце, когда он промокнул тело чистым полотенцем, в голове возникла некая мысль. Некоторое время он обдумывал её, после чего спешно начал одеваться.

Увы, к тому моменту, когда он добрался до инквизиторов, его догадка уже устарела. Когда он вошёл, святые братья о чём-то ожесточённо спорили, спор был настолько жарким, что казалось, будто инквизиторы вот-вот пустят в ход кулаки. Его появление вызвало растерянность, спор затих, а брат Доминик повернулся к нему и спросил:

— Что-то случилось?

— Возможно, — ответил Морт, — не уверен, что моя догадка что-то даст, но тот самый колдун, о котором мы говорили, он ведь много путешествовал, так?

— Так, — подтвердил инквизитор, — обычно с караванами, а что?

— Колдун, с которым мы имели дело в прошлый раз, тот, что обратил барона Минца, он ведь искал деньги на какое-то путешествие, я подумал, что, может быть…

— А вы неглупый человек, Морт, — заметил брат Михаэль, один из дознавателей, — брат Доминик, доведите ему то, что мы сами только что узнали.

— Пойдём, Петер, — спокойно сказал инквизитор, кивая на дверь, — ты молодец, твоя догадка абсолютно верна, осталось решить, что нам делать дальше.

Когда они вернулись в келью охотника, инквизитор затворил дверь, словно боясь, что кто-то может их подслушать. Он присел на стул и начал негромко рассказывать:

— Сегодня проводили очередной допрос князя, точнее, уже бывшего князя, Зриньи. Это один из первых адептов секты того самого колдуна. Он, в отличие от остальных, нисколько не раскаивался в содеянном и на сотрудничество со следствием не шёл, поэтому мы были вынуждены применить пытки. Надо отдать должное нашим мастерам, они умеют разговорить любого. На пытке он показал, что колдун этот поддерживал связь с ними, путём переписки. Это первое, что нас заинтересовало. Второе, мы узнали имя злодея, не уверен, что имя это настоящее, но он им назывался. Звали его Шамаэль. Как ты помнишь, это имя нам уже кое-где встречалось. Также мы выяснили, откуда пришло последнее письмо, его, в силу некоторых причин, нельзя было уничтожить, поэтому мы его достали, оно было вшито в обложку одной из книг. Так вот, письмо это было написано в Англии, в порту Бристоль, написано оно было, к счастью для нас, на латыни, а потому мы смогли ознакомиться с ним подробно.

— И что там?

— Он собирался повторить своё путешествие, вербовать новых адептов и продолжать службу некоему хозяину, а им завещал ждать его через десять лет, продолжать обряды и вербовать новых членов общества.

— Куда он собрался?

— Точно об этом не сказано, но по косвенным признакам мы можем определить, что целью путешествия были английские колонии в Новом Свете, где он пока ещё не был. Также, по косвенным признакам, можно определить, что он ищет нечто, некие магические артефакты, что разбросаны по свету и должны быть собраны воедино для какого-то действа. Вот, собственно, и всё.

— Для этого он искал деньги?

— Да, но, по правде говоря, колдун такого уровня мог найти более простой способ получения денег, достаточно было попросить их у своих могущественных адептов, хотя, не исключаю, что он их уже нашёл. Письмо было написано два месяца назад, то есть, почти сразу после того, как мы потеряли его след.

— И? Что теперь можно сделать? — с подозрением спросил Морт, он уже догадывался, кто именно пойдёт по следу.

— Скорее всего, он уже отбыл на корабле за океан, но нам нужно уточнить его маршрут и принять меры. Придётся поработать в Бристоле. В Англии ситуация для нас гораздо удобнее, чем в Венгрии, поэтому там есть отделения Инквизиции во всех крупных городах, ты прибудешь туда, отметишься, но работать будешь самостоятельно, лишь изредка докладывая о результатах. Ты ведь знаешь английский?

Морт кивнул. Он в совершенстве знал английский, а ещё немецкий, испанский, латынь, мог объясняться на фламандском и итальянском, неплохо знал цыганские диалекты, более того, многие языки он изучал достаточно быстро, просто проживая в стране, где на них разговаривают. Только мадьярский ему отчего-то не давался.

— Официального приказа мы пока не получили, но, думаю, что это вопрос двух-трёх дней. Учитывая недавний конфуз, поедешь туда не один, с тобой отправятся двое святых братьев. Просто для подстраховки.

Тут инквизитор настроился на долгий торг, учитывая склонность охотника везде всё делать в одиночку. Но тот только уточнил:

— Кто именно?

— Решать не мне, — уклончиво ответил инквизитор, — но думаю, что это будут брат Иеремия и брат Иаков.

Морт не стал спорить, конечно, он привык работать один и надеяться только на себя, но этих братьев он знал и привык доверять им. Оба они не блистали разумом, но были надёжными союзниками в любой драке, кроме того, они умели при желании маскироваться под обычных людей и не раз участвовали в засадах. Но главное — оба были уроженцами тех мест, знали язык и местные обычаи. А брат Иеремия, кроме прочего, даже какое-то время служил матросом на торговом судне. Отказываться было бессмысленно, тем более, что начальство отказа не примет.

— Я согласен, — спокойно сказал Морт, — когда оправляемся?

— Скоро, очень скоро, — инквизитор улыбнулся, радуясь в душе, что человек, сидящий перед ним, так верен делу церкви, — но давай дождёмся приказа. И ещё кое-что.

— Слушаю, — Морт поднял глаза.

— Та девушка, Мария, которую мы спасли из лап сектантов, что ты о ней думаешь?

— Думаю? — охотник растерялся, — а что я должен думать?

— Понимаешь, я недавно беседовал с ней, сначала о деле, в котором она, как ты, наверное, помнишь, проходит свидетелем, а потом и об остальном. Она призналась мне, что не особо хочет возвращаться домой, но это не беда, мы могли бы определить её в женскую обитель, где она и сейчас проживает, но её такая жизнь не прельщает, девушка не созрела для того, чтобы посвятить себя Христу. Ты понимаешь?

Морт отрицательно покачал головой.

— Это простая крестьянская девушка, хотя и грамотная, — инквизитор тяжело вздохнул, — её устремления просты: найти хорошего мужа, обвенчаться и нарожать ему кучу детей.

— А я тут причём? — охотник уже догадался, куда клонит инквизитор, но ответить что-то конкретное был не готов.

— Она призналась, что любит тебя, и, разумеется, хотела бы стать твоей женой, ты ещё достаточно молод, не давал никаких обетов, а следовательно, можешь создать семью. Так?

— Какой из меня семьянин? — грустно спросил охотник, — я месяцами пропадаю в разных концах света, регулярно рискую жизнью, убиваю чаще, чем другие обедают, не говоря уже о том, что…

— Это последнее, я уверен, так и останется в тебе, — перебил его инквизитор. — Что же касается остального, то вспомни, как живут жёны моряков или солдат, они ведь точно так же подолгу ждут своих мужей, верность в разлуке — отличное испытание женской добродетели. Риск для жизни тоже всегда сопутствует многим профессиям, при всём этом ты — живой человек. Скажи, неужели тебе не хотелось хоть раз вернуться в свой дом, где тебя встретит добрая ласковая жена, которую ты заключишь в свои объятия? А взять на руки своего ребёнка, своего ребёнка, который улыбнётся и назовёт тебя отцом?

Морт задумался. Сам он никогда не знал материнской ласки, его мать умерла, когда ему было два года, её он не помнил. Отец его, охотник, всю жизнь проживший в лесах, был человеком грубоватым, но сына любил. О нём остались самые тёплые воспоминания. Петер впервые заплакал тогда, когда в десятилетнем возрасте застрелил медведя, который успел за секунду до этого убить отца. Он сидел над ещё теплым телом отца и рыдал, не зная, что делать дальше. Он слышал от других людей, что мёртвых положено хоронить в земле и ставить на могиле крест. Так он и поступил тогда, а потом оставил дом в лесу и вышел в большой мир. А теперь он сам станет отцом, а кто-то будет смотреть на него так, как он смотрел на своего отца. Мысль была заманчивой, но, в то же время, вызывала растерянность.

— Я понимаю, что тебя мучает, — продолжал Доминик спокойным, даже ласковым тоном, — ты думаешь, что обзаведясь семьёй, станешь слабее, но это не так. Сейчас ты бездумно идёшь на риск, это приносит пользу нам, но, рано или поздно, погубит тебя. А я, как и другие мои братья, предпочитаем видеть тебя живым и счастливым. Семья — тот якорь, что удержит тебя на этом свете. Тебя никто не торопит, поговори с ней, реши, что важнее, как знать, может быть, всё у вас получится и в мире появится ещё одна счастливая семья.

— Хорошо, — со вздохом сказал Морт, — я поговорю с ней, где она?

— В обители, но скоро будет здесь, я на всякий случай послал за ней, якобы для дачи показаний.

В предусмотрительности брату Доминику сложно было отказать, поэтому, как только он удалился, дверь в его келью отворилась и в ней показалась Мария, немного смущённая, но улыбчивая.

— Мне сказали, что ты меня ждёшь, — сказала она, присаживаясь на край кровати.

— Да, конечно, — с грустью ответил Морт, не зная, с чего начать разговор, — брат Доминик сказал мне о твоих чувствах, ты хорошая девушка…

— А ты — хороший мужчина, — она широко улыбнулась, — почему ты не женат?

— Работа не располагает к женитьбе, — честно признался он, — но, сказать по правде, я теперь задумался об этом.

— И? Что надумал? — в голосе её появилась надежда.

— Я не против, — выдавил из себя он, — но мне жалко тебя, зачем нужен муж, который пропадает подолгу в других странах и занимается слежкой и убийствами?

— Затем, — с нажимом произнесла Мария, — что я люблю тебя, мне неважно, кто ты и чем занимаешься, я хочу быть твоей женой и буду ждать тебя хоть всю жизнь.

Последние слова она едва не выкрикнула, а на глаза её навернулись слёзы. Морт вздохнул, ещё немного подумал, потом, видимо, приняв решение, твёрдо сказал:

— Иди к брату Доминику, пусть готовит венчание, да побыстрее, пока я не передумал.

Слёзы у Марии испарились в один момент, она выскочила в открытую дверь и помчалась по коридору.