Молодой Индиана Джонс и Проклятие рубинового креста

Глава 12

В зале поднялся невообразимый шум. Вероятно, всем этим богачам хоть раз в жизни приходилось выслушивать подобные обвинения, но услышать его сейчас в зале самого дорогого ресторана было в высшей степени оскорбительно.

Два официанта тотчас подхватили Инди под руки и потащили к выходу. Инди с отвращением подумал, что они выслуживаются перед богачами, потому что те дают им щедрые чаевые. Они еще не успели вытолкнуть его за дверь, как вперед выступила Лиззи.

– Каждое слово, сказанное моим другом – правда! Уилфред Фробишер нанял громил, чтобы они напали на Роберто Норманни, потому что он хотел организовать профсоюз... – Опять раздались крики, собравшиеся здесь ненавидели профсоюзы! – И он приказал им украсть фамильную драгоценность Роберто! Он вор и лжец. Уберите руки! – закричала Лиззи, когда официанты схватили ее.

– Сэр, – обратился метрдотель к Уилфреду Фробишеру, лицо которого стало малиновым, – не вызвать ли нам полицию, чтобы избавиться от этих сумасшедших?

– Посадить их за решетку было бы самое правильное, – сказал старикашка с седыми бакенами.

Почти у самой двери Инди пришла хорошая идея.

– Послушайте, Фробишер, – крикнул он, – продайте с аукциона крест, и тот, кому он достанется, получит еще одно сокровище... Крест можно разобрать на части. Надо только нажать на кнопку внизу рубинового камня.

– Действительно, здесь есть какая-то кнопочка, – сказал Фробишер, внимательно рассматривая крест. – Быть может, тут спрятано что-то более ценное...

Фробишер нажал на кнопку, и через секунду держал в правой руке не крест... а рукоятку меча. Инди видел в музее мечи с такими же рукоятками. Он начал шептать заклинание на латыни. «Veni, Rogere, veni» [Явись, Роджер, явись]. Это заклинание Инди видел в отцовских заметках.

– Что это такое? – закричал в ужасе Уилфред Фробишер.

Рубин вдруг вспыхнул ослепительным светом, от которого стало больно глазам. Уилфред Фробишер с перекошенным от ужаса лицом смотрел на... меч.

В зале вдруг повеяло холодом. Официанты отпустили Инди и исчезли за дверью. Сидевшие за столом смотрели не на Фробишера, а на кого-то позади него. Видно было, что все они тоже охвачены страхом.

Посмотрев в ту сторону, Инди понял причину. Позади Фробишера стоял высокий человек в средневековой кольчуге. Сквозь него была видна розовая обивка панелей на стене!

Постепенно призрак приобретал более отчетливые очертания. На голове у него был шлем в виде усеченного конуса. Забрало было поднято, и из-под него зал озирали голубые глаза. Лицо и руки у призрака были мертвенно белыми, губы скривились в презрительной усмешке.

– Кто это? – шепотом спросила у Инди Лиззи.

– Роджер де Отевилль, – тоже шепотом ответил Инди, – граф Сицилии, отец первого норманнского короля Руджиеро. Мне кажется, он хочет забрать свой меч.

Призрак графа Роджера подошел к креслу, в котором сидел Уилфред Фробишер, и положил свою белую руку ему на плечо. Фробишер дернулся, словно его ударило током, и обернулся. От сурового взгляда голубых глаз душа у него ушла в пятки, и он бросился бы опрометью из зала, если бы ноги повиновались ему.

Он все еще держал в трясущейся руке меч. Богатые гости сбились в кучу в дальнем конце зала и от страха и ужаса потеряли способность думать и действовать.

Призрак спокойно и уверенно взял меч, провел большим пальцем левой руки по его лезвию и, взяв Уилфреда левой рукой за подбородок, замахнулся рукой с мечом.

– Нет! – закричал Инди.

Голубые глаза графа с недоумением посмотрели на мальчика.

– Ne ingula! – закричал Инди по-латыни. – Не убивай его! Нечестивая кровь вора запятнает твой меч.

Инди перешел на латынь, мысленно поблагодарив отца и тетю Мери за то, что они заставляли его учить этот мертвый язык.

– Я верну его тому, кто по праву владел рубиновым крестом.

Несколько секунд, показавшихся Инди долгими, голубые пронзительные глаза графа Роджера де Отевилля пристально смотрели на Инди. Потом, кивнув, он бросил меч на стол, повернулся и пошел прочь. Через секунду он исчез.

По-прежнему сидевший в кресле Уилфред Фробишер тихонько повизгивал и дышал, словно выброшенная на берег рыба. Кровь опять прилила к его лицу.

На белой скатерти вместо меча лежал крест. Рубин потерял свой блеск. Инди протянул руку и взял крест. Он был такой холодный, что Инди пришлось обернуть его салфеткой. Инди, посмотрев на сбившихся в кучу богачей, сказал:

– Мы покидаем вас. Как я и обещал, я возвращаю рубиновый крест его истинному владельцу.

Богачи молча смотрели на Инди и Лиззи, на всхлипывающего Уилфреда Фробишера с красными пятнами на мертвенно-белом лице.

Никто из них не сказал ни слова, пока Инди и Лиззи шли к двери.

Выбежав на 5-ю авеню, они остановили пролетку. Назвав адрес больницы, Лиззи чуть не плача, попросила извозчика:

– Поезжайте как можно быстрее! Речь идет о жизни и смерти!

Извозчик погнал лошадей. Инди держал в руках завернутый в салфетку крест. Какое-то время они молчали. Наконец, повернувшись к Лиззи, он сказал:

– Ну, что ты теперь думаешь о проклятьях, что это сказки?

– Немного подождем, – тихо ответила она. – Если нам удастся сохранить жизнь Роберто...

В коридоре больницы перед палатой, где лежал Роберто, собрались его тетка, дядя, Сильвио и несколько его друзей. Кроме них, здесь были лечащий врач, медсестра и священник в черной сутане.

– Неужели мы опоздали... – прошептала Лиззи.

Из-за закрытой двери послышались чьи-то рыдания. Лиззи открыла дверь и ворвалась в палату.

Возле постели Роберто сидела Минна Фробишер и держала его руку, то и дело всхлипывая.

– Минна! Как ты здесь оказалась? – удивилась Лиззи.

– Кто-то из слуг узнал, что случилось с Роберто, и моя служанка сказала мне. – Минна подняла заплаканное лицо. – Я сделала веревку из разорванных простыней и спустилась вниз из окна моей спальни.

Вновь повернув голову к Роберто, она сказала:

– Мы хотели держать это в секрете... Мы любим друг друга...

– Любите друг друга? – сказала как громом пораженная Лиззи.

– Мы познакомились год назад. Я слушала его выступление перед рабочими. – Она опять заплакала. – Как я могла не полюбить его? Такого смелого, сильного, красивого. И вдруг – о чудо из чудес! – я узнала, что и он любит меня.

– Любит, – повторила Лиззи как автомат.

В палату вошел Инди. Вид Роберто поразил его. Казалось, на кровати лежит мертвец. Инди развернул крест и положил его на грудь Роберто. Прошло несколько ужасных секунд, прежде чем в теле Роберто появились признаки жизни. Наконец, он открыл глаза и тихо проговорил:

– Минна? – Почувствовав тяжесть на груди, он опустил глаза и прошептал: – И мой крест здесь?

Повернув на подушке голову, Роберто увидел стоявших возле кровати Инди и Лиззи, и проговорил:

– Это вы... вы... Как вы смогли?..

Минни опять заплакала, но теперь это были слезы радости. Она приникла к Роберто и обняла его.

Лиззи дернула Инди за рукав и сказала:

– Теперь нам лучше уйти и оставить их одних.

В коридоре на лицах собравшихся сияли улыбки со слезами на глазах. Инди и Лиззи быстро проскочили мимо.

Когда они оказались на улице, Лиззи шла молча, не проронив ни слова с того момента, как они покинули палату. Инди стало жаль ее – столько надежд, и такой неожиданный финал!

– Жаль, что все обернулось не так, как ты хотела...

Неожиданно Лиззи улыбнулась ему какой-то странной улыбкой и сказала:

– В жизни такое иногда случается.

Инди взял ее под руку. Они прошли молча один квартал. И вдруг расхохотались.

– По крайней мере, теперь Роберто не будет беспокоиться, как ему получше спрятать рубиновый крест, – с иронией сказала Лиззи. – Фробишеры – богатые люди, и уж они-то знают, где хранить награбленное.

Инди обрадовался тому, что к Лиззи вновь вернулось ее иронично-веселое настроение, и тоже рассмеялся.

– Кроме того, я буду бороться за права женщин и поддерживать моих друзей, – продолжала Лиззи. Посмотрев на Инди, она попросила: – Обещай мне одну вещь, Инди.

– Все, что угодно, – ответил он.

– Где бы ты ни оказался, в какую бы историю, вроде этой, ты ни влип – помни обо мне.

– Обещаю, – ответил он и, помолчав, спросил: – Между прочим, что тебе известно о полотнах знаменитых художников?

– Кое-что, – ответила Лиззи. – А почему ты спрашиваешь?

– Я все еще не написал отчет о посещении музея Метрополитен.

Лиззи, ничего не понимая, смотрела на друга.

– Помнишь, ты сказала тете Мери, что я смотрел в музее картины. Ты ведь не хочешь сделать из меня лжеца?

– Избави меня Бог, Индиана Джонс, – расхохотавшись, сказала Лиззи. – Избави меня Бог!