Мое призвание

Глава 19 ПРИЗВАНИЕ

Глава 19. ПРИЗВАНИЕ

События глазами Максимилиана, Софьи и Минако.

Великий княжич пытался уловить какую-то мысль, крутящуюся в голове и не дающую покоя. Что-то его в ситуации с господином Вороновым смущает. Он еще раз вспомнил досье на врачевателя и вновь никаких зацепок. Александр Иванович вроде бы не сильно из его знакомых выбивается и в тоже время он совершенно другой. Как так? Вот и господин Сбруев, как говорится, встал в стойку, но пообщавшись с врачевателем стал к тому относиться с уважением. Нет, Максимилиан понимает, что полковник не исключил Воронова из числа подозрительных личностей, но у жандарма такая служба. Вполне возможно, что даже самых преданных императору господ и то проверяют, точнее, так на самом деле происходит и никто в этом ничего предосудительного не видит.

— Черт! Отвлекся, — поморщился княжич и потер висок. — Все не то, но что тогда?

Он посмотрел на сестру, что-то или кого-то обсуждающую с Минако. Вот еще головная боль! Принцессу принесла нелегкая и отношения с Натали зашатались. Нет, ему польстило, что баронесса приревновала, однако, между ними пролегла невидимая стена. И все вновь упирается в статус, будь он не ладен. Простой народ лишь порадуется, окажись они парой, но аристократы не поймут и не примут Сухареву в свой круг. Со света ее сживут, сделав жизнь невыносимой. Примеры тому у него перед глазами. Если фаворитка отца не имела за спиной поддержки, то долго при дворе не задерживалась. Изощренными способами такую даму от императора отодвигали. Следовательно, надо как-то сделать так, чтобы Натали уважали и боялись.

— Но это недостижимо, — буркнул себе под нос Максимилиан, придя к неутешительным выводам.

Еще и политическая обстановка накалена до предела. То в одном, то в другом месте вспыхивает недовольство среди простых граждан. Конечно, все происходит не просто так, рабочих подстрекают враги империи. Еще и война с Германией маячит, никак не спадает между странами напряженность. И ведь отец недаром укрепляет отношения с союзниками, в том числе и происходит обмен заложниками, как бы этому не находилось объяснений.

— Макс, ты чего грустишь? — подошла к столу сестра. — Не из-за того ли, что Натали отказалась ее сопроводить до дома, а я ее поддержала?

Баронесса уехала следом за своим партнером, который отправился с полковником. Вечер не удался, определенные планы великого княжича рухнули, хотя в них и не имелось самого главного. Делать из своей симпатии любовницу он пока не собирается, хотя и хочет ту заполучить в свою постель.

— Софи, все нормально, — отмахнулся Максимилиан, подумывая, а не напиться ли с горя.

— Не ври, — села напротив девушка. — На твоем лице все отчетливо написано, в том числе и ауре. Лучше скажи, как так получается, что Александр Иванович помогает там, где оказываются бессильны самые лучшие целители?

— К чему это ты клонишь? — насторожился великий княжич.

— Мы с Минако пришли кое к каким выводам и хотелось бы услышать твое мнение, — отвела взгляд Софья.

Удивительно, но девушка поймала себя на мысли, что с замиранием сердца ждет ответа брата. Почему? Неужели боится ошибиться или разочароваться? Она ведь чуть ли не во всем согласна с принцессой. Правда, не представляет, как это осуществить. Минако задумала стать ученицей у Воронова, а это неожиданно задело великую княжну. Софья потерла переносицу и неожиданно поняла, что завидует японочке, ее целеустремленности и желанию учиться и познавать новое. Неужели и ее заразила? Похоже на то, иначе бы с чего такие мысли! Или дело в том, что пресытилась балами и торжественными обедами с ужинами? Когда жизнь проходит в ничегонеделание? От комплиментов тошнит, завистливые взгляды жгут спину, а сплетни выводят из себя? Она ведь самой себе признавалась, что завидует Натали, что та полноценно живет! А еще она восхищается любовницей господина Воронова. Да-да, у дочери градоначальника оказалась нелегкая судьба, но она справилась. Открыла модный салон, про который каких только сплетен не ходит. Вот было бы здорово там побывать! Но это практически невозможно. Или взбрыкнуть и всех удивить? Вот только такой бунт может оказаться быстро подавлен. Стоп, а как Минако сумела со всем справиться? В Японской империи взгляды не менее, а может и более строгие.

— Сестра, ты в каких облаках витаешь? — раздался голос Максимилиана, прерывая размышления Софьи.

— Подозреваю, она что-то для себя поняла, — мягко улыбнулась принцесса и одобрительно кивнула растерянной великой княжне. — Софи, ты еще не осознала, но выбор сделала. Теперь попытайся свыкнуться с этой мыслью и действовать обдуманно.

— Ты о чем? — неуверенно спросила великая княжна.

— Понятия не имею! — рассмеялась японка. — Но ты уже рассказала брату о моем предложении?

— Нет, не успела, — покачала головой Софья.

— И что вы надумали? — забеспокоился Максимилиан, опасаясь, что девушки предложат неприемлемое.

— Господин Воронов использует забытый метод, он оперирует рунами легко и непринужденно, а целители черпают силу напрямую из своего источника и создают те или иные плетения, — стала объяснять Минако. — О таких мастерах читала в легендах и какое-то время считала это выдумкой. Однако, сегодня сама стала тому свидетельницей и убедилась, что на Дворцовой площади мне не показалось.

— Подожди, — нахмурился Максимилиан, — к чему ты клонишь? Александр Иванович использовал руны при защите? Но мы все это видели, ты ему свой танто одалживала.

— А кто-нибудь такое способен повторить? — усмехнулась принцесса и уточнила: — Я про скорость возникновения магии и ее мощи.

— Понятия не имею, — признался великий княжич.

— На досуге попытайся, у меня не получилось, как и у моих телохранительниц, а они профи своего дела, — серьезно сказала Минако. — Уверена, у господина врачевателя есть еще козыри, но он их не спешит выкладывать. В том числе и предстоящая операция на глазах чего только стоит!

— Но он ее еще не провел, — неуверенно возразил Максимилиан.

— Почему-то я уверена, что у господина Воронова все получится, — произнесла Софья.

— Так-то да, соглашусь, но от меня-то вы чего хотите? — нахмурился парень, не представляю, куда клонит сестра и ее, что удивительно, подруга.

— Хочу к нему в ученицы, — надула губы Минако. — Но он никого брать не собирается, да и статус играет не на руку. Поэтому, прошу разрешения предложить господину Воронову отправиться в Японию, а там открою для него школу врачевания и даже согласна ее называть университетом.

— Но ты тут собиралась жить в ближайшее время, — озадачился Максимилиан. — Насколько знаю, между императорами достигнуто определенное соглашение.

— Да, однако, польза от господина Воронова способна перевесить чашу весов, — невозмутимо ответила принцесса и добавила: — Без величайшего на то согласия ничего не получится, поэтому и говорю прямо и открыто, — ее глаза лукаво блеснули, и она продолжила: — Разумеется, его компаньонка получит такое же признание и уважение.

— Ты и баронессу хочешь забрать⁈ — возмутился Максимилиан.

— Не думаю, что она не последует за учителем, — невозмутимо ответила принцесса.

Минако с радостью наблюдает, как ее слова задели великого княжича. Девушка затеяла тонкую игру, лишь бы приобщиться к утерянным знаниям. Ее ничего не остановит! Она обязана своего добиться. Да, одной из причин ее согласия приехать в Российскую империю и разыграть спектакль невесты являлось то, что ей дозволили получить знания наряду с обычными людьми. А вот в Японской империи учиться в каком-нибудь престижном заведении не получалось. Преподаватели чуть ли ни ниц падали, даже если она что-то путала и неправильно отвечала, то не позволяли себе ей указать на ошибки. Приходилось самой науки познавать, что сделать очень сложно. А тут такой замечательный вариант! Еще и Александр Иванович перед ней не заискивает. Хотя, он и с Их Сиятельствами общается на равных, что удивительно. Странный он какой-то, но зато владеет забытой магией.

— Вот как? — произнес великий княжич, мысленно прикидывая, что такой вариант возможен, но для него неприемлем.

— Но повысить статус господина Воронова не так сложно, — улыбнулась Софья. — Нам известно, что он лишился всего, в том числе и титула, не совсем на законных основаниях. Учитывая его привязанность к Натали, он однозначно пойдет на уступки, чтобы позволить ей оказаться принятой в обществе. Учитывая все это, мы предлагаем, чтобы под твоим патронажем открылась какое-нибудь учебное заведение, где начнут преподавать и изучать забытую магию. Уверена, про перспективы говорить нет нужды.

— Интересное предложение, — великий княжич задумчиво посмотрел на невозмутимую Минако.

Максимилиан уверен, что именно принцессе принадлежит львиная доля в этой идее. Конечно, сестра свою лепту внесла, без этого тоже никуда. Необходимо все взвесить и прикинуть, в том числе и продумать, но в первом приближении все выглядит неплохо. Если получится, то и польза для империи окажется большой. Обязательно найдутся те, кто такому воспротивится, но без этого ни одно благое начинание не происходит.

Повествование от лица господина Воронова.

Когда работает профессионал за ним приятно наблюдать. Господин Лейбман понимал меня с полуслова, надрезы делал ровно такие какие требовались. Осторожно открывал доступ к осколку от заряда, а потом его извлекал. При этом, мне требовалось не оплошать и восстановить поврежденный нерв, успевая блокировать источник полковника. Вроде бы и действовали быстро, а закончили глубоко за полночь.

— Коллега, снимаю шляпу, — склонил голову Марк Захарович. — Не ожидал, что справимся.

— Взаимно, — выдохнул я. — Вы отличный хирург.

— Дело еще в магии, — он покачал головой, моя руки, — без вашего подхода с ней бы не совладал. Вы продемонстрировали удивительные плетения, направляя их из рун, про которые никогда не слышал. Уверен, такая методика спасла бы много жизней. Чем-то она напомнила темную магию, сочетающуюся со светлой.

— Главное результат, — отмахнулся я.

— Еще зависит какими способами он достигнут, — почему-то не согласился со мной хирург-целитель. — Как насчет того, чтобы отужинать, пропустить пару фужеров с коньяком и побеседовать?

— Увольте, — покачал я головой и снял халат, к которому добавил шапочку и марлевую маску, — вымотался, а завтра, точнее, уже сегодня, мне одного господина врачевать. Откладывать никак не могу, уже пришлось встречу переносить.

— Для пациентов это неприятно, — согласился Лейбман. — Позвольте полюбопытствовать, а почему не сложилось? Неужели кто-то потребовал вашего внимания?

Думаю, если бы он не устал, то такие вопросы не стал задавать. Все же это не совсем этично, но теперь отвечать необходимо, если промолчу, то потеряю в его глазах уважение.

— Общался с господином полковником, — кивнул в сторону операционной. — Аристарх Викторович не пожелал меня отпускать.

— Гм, простите за назойливость, — потер щеку Марк Захарович, потом прикрыл рот и зевнул, — но почему вы не объяснились и не ушли от господина Сбруева?

— А вы не догадываетесь? — хмыкнул я.

— Нет, — озадаченно посмотрел на меня целитель.

— Из камеры не так-то просто выйти.

— Вот это номер! — рассмеялся Лейбман. — Александр Иванович, прошу, дайте обещание, что эту историю расскажите в деталях. Чтобы своего тюремщика спасать от неминуемой смерти, такого не припомню!

— При случае мы обязательно это обсудим, если господин полковник не станет возражать, — кивнул я.

На этом мы с хирургом-целителем этот разговор завершили, в том числе и благодаря жандарму, на которого закончило воздействовать мое сонное плетение, а сестры милосердия не сообразили дать снотворного. Нет, ни в коей мере последних не виню, им распоряжений Лейбман не давал.

— Господа, что со мной? — ощупывая перевязанную шею с затылком и плечо, спросил Сбруев, когда мы к нему вернулись по просьбе сестры милосердия.

— А что вы помните? — уточнил Марк Захарович.

Полковник наморщил лоб, на меня посмотрел и сказал:

— Если правильно понимаю, то вы меня спасли. От всего сердца благодарю, — он приложил ладонь к груди и склонил голову, но потом глубоко вздохнул и продолжил: — У меня вернулся слух, рука побаливает, как и шея, но обрели подвижность. Что вы сделали?

— Достали осколки от взрывного магического артефакта и ликвидировали их воздействие, — сказал я, а потом продолжил: — Благодарите господина Лейбмана, он первоклассный хирург-целитель. Со своей стороны рекомендую пару дней находиться под наблюдением, а сейчас, простите, позвольте откланяться.

— Александр Иванович, спасибо, — выдохнул полковник и дернул себя за ус. — Простите за те подозрения и обвинения, которые выдвигал.

— Понимаю, ваш долг такой, — пожал плечами, а потом усмехнулся: — Вы же все равно продолжите моими делами интересоваться.

Господин Сбруев неопределенно хмыкнул и не стал отнекиваться. А вот Марк Захарович хмуро на жандарма посмотрел, хотел что-то резкое сказать, но промолчал. Думаю, он Аристарху Викторовичу еще выскажет, они с ним в хороших отношениях. Я же задерживаться не стал, откланялся и направился домой. Пролетку удалось поймать спустя десять минут, ночью извозчиков на улицах города немного, а дороги пусты. Через пятнадцать минут, тройной тариф и я уже вхожу в парадное. В голове только две мысли: в душ и в койку. Главное, чтобы Кати спала, а то не уймется пока про отца не узнает.

— Тихо, — отворив дверь шепнул я и для наглядности приложил палец к губам.

Напротив меня стоит Натали и явно собиралась воскликнуть. Вовремя успел вокруг нее воздух сгустить, чтобы не перебудила всех в доме.

— Устал, спать иду, с господином Сбруевом все отлично, — произнес, а потом махнул рукой и сказал: — Теперь готов выслушать твои вопросы, но только не ори.

— К господину Штерну завтра идем или мне его предупредить о переносе операции? — внимательно посмотрела на меня баронесса и добавила: — Вы далеко не в лучшей форме.

— Восстановлюсь, — отмахнулся я. — Проследи, пожалуйста, чтобы ни одно из зелий не забыли. И, надеюсь, господин Вертлугин нам поможет.

— Он обещал прийти с дочерью, — напомнила Натали, а потом спросила: — Мы счет жандармскому управлению выставляем или вы не возьмете с них денег?

Честно говоря, она меня своим вопросом озадачила. Об оплате своих услуг не думал, но Сухарева права. Нам жить-то на что-то нужно, в том числе и аренды оплачивать. Другой вопрос, сколько запросить?

— Ну, скажем, полторы тысячи, — подумав, сказал я, прикинув расход в своем источнике.

— Хорошо, выставлю такой счет, — кивнула Натали.

— Кати про отца рассказала? — уточнил у своей компаньонки.

— Да, сразу после того, как дала сонный порошок, все ваши инструкции выполнила, не переживайте. Госпожа Островская чувствует себя хорошо, почти избавилась от недуга и, скорее всего, после пробуждения ее ничего не будет беспокоить.

— Кроме слабости и переживаний, — усмехнулся я. — Все до десяти утра не буди, чего бы не случилось. Хорошо?

— Договорились, — кивнула Натали.

— Вот и отлично, тогда отдыхай, тебе силы тоже понадобятся, — махнул ей и направился в сторону своих апартаментов.

Выспался отлично! Источник полон, а завтрак, приготовленный совместно Кати и Натали, оказался сытным и вкусным. Островская порывалась что-то расспрашивать, но попросил ее не мешать мне обдумывать предстоящую замену хрусталиков. Все же сразу два глаза подвергать такой процедуре не очень разумно. Что если все пойдет не по запланированному сценарию? Накручивать себя не стал, не в моих это привычках.

Без десяти одиннадцать, я звонил в дверь квартиры господина Штерна. Ее отворил Василий Петрович и широко улыбнувшись сказал:

— Доброго вам денечка! Уже не чаял, что придете, переживал, а не случилось ли чего.

— Здравствуй, Василий Петрович, у нас все по плану, — ответил я, а потом уточнил: — Господин Вертлугин с дочерью еще не пришли?

— Вас дожидаются, с профессором беседуют, — кивнул дворецкий.

— Замечательно! — обрадовался я.

Нет у меня желания затягивать операцию, но небольшие сомнения есть. О них господину Штерну и сказал, когда со всеми поздоровался. Честно говоря, не у меня одного тревога присутствует. Заметно нервничает Мария и Натали, господин Вертлугин в меньше степени, но и его нервозность стороной не обошла. Один Филипп Генрихович спокоен аки удав.

— Господин Воронов, мы с вами об этом говорили, и я настаиваю, чтобы оперировали оба глаза, — безапелляционно заявил профессор. — Поймите, если на такой шаг пошел, то сделаю и второй, даже если в предложенном вам варианте ничего не получится. Совсем ослепну? А чем рискую? Сейчас-то так же ничего почти не вижу и такое состояние ухудшается. Поверьте, знаю о чем говорю!

— Что ж, воля ваша, — развел я руками.

— Василий, принеси бумаги, которые нотариус заверил! — громогласно объявил Штерн. — В них даю свое согласие на экспериментальное врачевание и объявляю свою волю в случае неудачи. Разумеется, к вам никаких претензий. Но сделал исключение, уж простите старика, но понимаю, что задействованы не только вы, взял на себя смелость и увеличил гонорар.

Слуга профессора дал мне в руки несколько документов и чек на сумму шесть тысяч. Спорить я не стал, бегло ознакомился с завещанием, по которому большая часть переходит преданному дворецкому, а некоторые вещи передаются в музей или на кафедру университета. Что ж, с волеизъявлением не мне спорить. А вот бумага с согласием на проведение операции на глаза удивила. Такой текст необходимо взять на вооружение Натали. Там чуть ли не всевозможные варианты прописаны и завизированы. При всем желании никто мне и помощникам не предъявит претензий, чтобы ни случилось.

— Вы отлично подготовились, — прокомментировал я.

— Подстраховался, — буркнул профессор. — Господин Воронов, прошу, давайте быстрее приступим, а то уже нет сил терпеть.

— Хорошо, — я посмотрел на задумчивого Вертлугина: — Валерий Семенович, вы как, способны ассистировать?

— Разумеется, — покивал тот.

— Тогда пройдемте в подготовленную комнату для операции! — провозгласил Филипп Генрихович. — Василий, помоги мне!

Мои просьбы и рекомендации исполнены в точности. Мы оказались чуть ли не в стерильном помещении, где в центре установлена жесткая кровать с ремнями, много световых артефактов и ни грамма пыли. Еще имеется низенький и широкий стол, на котором предстоит разместить инструменты и зелья.

— Моем руки и приступаем, — объявил я и снял пиджак.

Натали, повинуясь моей команде выкладывает зажимы, крючки, скальпель и даже те инструменты, которые не должны понадобиться. Но лучше и их иметь под рукой, на непредвиденный случай. Последствия от магического влияния на человека, у которого сильный источник далеко не всегда предсказуемы. Что если организм отторгнет искусственные хрустали? Не желаю об этом думать, а профессор магии времени обязательно вскоре начнет видеть.

— Сначала обезболивающие капли, потом зелья для увеличения зрачка, следом осуществляем проколы и вводим раствор для удаления старого хрусталика, после чего осторожно вставляем новый, — вновь напомнил я план операции.

— Фиксирую господина профессора? — поинтересовался Василий Петрович, стоящий у изголовья кровати.

— Да, приступайте, а затем покиньте комнату, за дверью подождите, — велел я дворецкому.

Через минуту Натали уже закапывала в глаза господина Штерна обезболивающие капли. Я даже о чем-то с ним стал беседовать, а сам приступил к ответственной работе. Проколы сделал на левом глазу и тут вмешался источник профессора, попытавшийся травмы, как он посчитал, ликвидировать.

— Валерий Семенович, блокируйте дар господина Штерна и следите за работой сердца и всплесков в ауре! — велел я, уже вливая раствор для удаления хрусталика.

За этот момент переживал, боялся, что эффект может оказаться не таким, как планировал. Все же, заклинание применил сложное. Раствориться должен природный хрусталик и вытечь, через проколы. Когда он исчезнет, то предстоит нанести больший разрез, промывка глаза и установка алмазной линзы или пластинки. Работа требует огромной концентрации и точности. Именно для этого под рубахой на руках у меня активны соответствующие руны. Большая и мутная слеза покатилась по щеке господина Штерна, при том, что раствор был идеально прозрачный. Один из сложных этапов пройден.

— Сильно сопротивление дара! — восклицает Вертлугин. — Мое плетение буквально рвется под натиском.

— Натали, помогай! — не глядя на компаньонку говорю, а сам промыв глаз профессору делаю еще один надрез, в который медленно и осторожно ввожу созданную пластинку. — Надеюсь, получилось, — бурчу под нос и на щеке Штерна вычерчиваю руны приживления и восстановления, которые мгновенно активируются и их лучи тянутся к глазу, где произошла замена. — Пока ничего господину Штерну не давать! — предупреждаю, видя, как у Вертлугина в руках появилась склянка с бодрящим зельем.

Второй глаз подвергся такой же процедуре. Все отличие состояло в более крупной слезе и то, что она оказалась не просто мутной, а чуть ли не белой.

— Промываем глаза от раствора, но предварительно приглушить свет! — приказываю и наблюдаю за суетящейся Марией.

В импровизированной операционной наступают сумерки. Глаза у Штерна плотно закрыты, губы шевелятся, но с них ни звука не слетает. Молится или ругается?

— Осторожно приоткрываем глаза, — сказал я и сжал плечо Штерна.

— Серо, все расплывается, — выполнив мою команду, пожаловался тот, но сразу же продолжил: — Появилась четкость и ясность! Боже, господин Воронов, вы же слишком молоды! Если бы знал, то ни в жизнь вам не доверился.

— Посмотрите попеременно разными глазами, — попросил я.

Восторг в ауре Филиппа Генриховича, что подтверждают и его слова. Он уверяет, что видит намного лучше, чем когда еще не потерял зрение.

— Какое-то время может ощущаться дискомфорт, глаза начнут быстро уставать, но вам необходимо потерпеть. Через пару дней сможете на улицу выходить, но пока сидите в квартире, не зажигая сильно лампы и избегая лучей солнца, — выдал я рекомендации.

— Прослежу, — радостно произнес Василий Петрович, который не выдержал и вошел в комнату.

Думаю, старый слуга услышал, что операция завершена и поэтому ослушался приказа ждать в коридоре. Ну, его не собираюсь винить. Рад, что свою работу сделал на отлично. Удивительно, но поймал себя на мысли, что нахожусь на своем месте и этому несказанно рад. Похоже, призвание у меня такое!