Мийол-алхимик

Алхимик 19: выбор…

В каком-нибудь идеальном мире, возможно, есть чёткое деление на хороших и плохих, честных граждан и бандитов, своих и чужих.

Увы, Планетерре до такой идеальности далеко.

Мийол и сам лилейной белизной намерений похвастать не мог. Причём отлично сознавал это, не собираясь прятаться за иллюзиями.

Да, с одной стороны, он строго соблюдал известные ему законы, охотно помогал людям (и не только людям), старался созидать и приумножать, а не разрушать и отнимать, жил по совести, полагал себя скорее хорошим, чем плохим, заботился о семье и команде даже раньше и сильнее, чем о себе самом. Оглядываясь в прошлое, он не припоминал за собой по-настоящему постыдных и низких поступков, после которых собственное отражение в зеркале вызывало бы отвращение. Или жгучее желание врезать по нему кулаком, да посильнее.

С другой стороны, прямо сейчас он — называя вещи своими именами, ибо честность нужна во всём и без исключений — явился на предположительно тайную встречу, чтобы сделать заказ на убийство другого разумного.

И ранее, когда говорил сестре в Баньян-парке, что он и сам убийца, тоже не лукавил.

Да, убийца. Ещё и неоднократный.

Теперь вот и до спланированного убийства по сговору почти дошёл. Уверенно пересёк новую черту на пути от плохого к худшему.

Что с того, что среди убитых им отсутствовали невинные, что все они вполне заслужили свою участь? Что первым, без причины, Мийол никогда и ни на кого не нападал (если не считать неразумных магических зверей, конечно же)? Убийство остаётся таковым, даже имея оправдания. Убивая злых, ты всё равно убиваешь. Пачкаешься в том, что уже никогда не смыть.

Или вот Глинорукий со своей командой.

Да, не самый приятный тип. По пути от плохого к худшему он продвинулся куда раньше и куда дальше. Его заместитель, Гимеко, полагала забавным причинять боль другим — причём даже калечить не стеснялась, если могла себе это позволить… а иногда и если не могла. Именно так она стала неугодной персоной второй степени: пару раз не сдержалась, когда следовало. Сам он… ну, он сделал заместителем именно Веселуху, хотя в его команде состояла ещё одна Мастер Боя и второй подмастерье, то есть выбор был. И принимал заказы на убийство. И совершенно не ощущал внутреннего протеста от идеи заживо скормить кого-то Алым Скороходам. Причём когда говорил об этом… да: кажется, он уже скармливал им кого-то говорящего… а скорее, орущего.

Даже не единожды, пожалуй.

Но при этом Глинорукий действительно ценил свою команду и без раздумий бросился на помощь, когда возникла угроза их жизни. И за ранее погибших намеревался отомстить — даже отказавшись от потенциально весьма жирной оплаты ради этого. Да, преступник — но со своим кодексом, правилами и идеалами. Слывущий надёжным и относительно честным исполнитель не особо чистых дел. За что его и ценили предыдущие наниматели.

Не дурак, не подлец, не обманщик. Да и в целом не самый скверный тип: Мийол и похуже видывал. На фоне Закрона Чалого, Гворома или того же Калласа Бегуна — почти приличный.

…а теперь вот на глазах у призывателя на команду Глинорукого напали. Открыто, с явно смертельными намерениями и столь же явно летальными средствами. Собственно, та пара атакованных бомбами наблюдателей уже, похоже, мертва. И…

Можно вволю порассуждать о том, что у атаковавших есть свои причины. Что коли уж они напали, то ведь не на детишек безвинных. Те, кто проворачивает опасные дела, рано или поздно сталкиваются с опасностью сами: «Поднявший меч от меча и погибнет». Да, да и снова да. Но… если проигнорировать просьбу Гимеко и её обещание забыть — не станет ли противно собственное отражение? Как-никак, прямо сейчас неизвестно кто атакует и убивает, можно сказать, союзников.

Временных, ситуативных — но союзников!

Стоит ли тут вообще рассуждать да взвешивать?

…Все эти соображения именно в такой форме в голове у Мийола не промелькнули. На это у него просто не оставалось времени. Но задним числом для Ригара он объяснял своё решение в сложной, мягко говоря, ситуации именно так.

И когда Веселуха, выпалив свою просьбу, ринулась следом за Глиноруким, призыватель бежал с ней рядом. Да ещё сигнал о вмешательстве подал.

Для той, второй тройки «своих» скрытников.

На задворках сознания, словно пойманный жук-краснокрылка в стеклянном контейнере, упорно копошилась мысль, что это инсценировка. Подстава. Обман.

В команде Глинорукого восемь известных членов, учитывая его самого. Восемь.

И сейчас из-за него могут пострадать не только он сам, Шак и Рикс.

…работая резцом по дереву, Ригар мурлычет под нос странную мелодию. Одну из тех, которые Мийол слышал только от него и только за работой. Даже ради неё одной мальчишка — а ему из воспоминания лет десять или около того — задержался бы в мастерской.

А вот Килишу скучно. Он ёрзает, бесцельно и бездумно оглядывается вокруг, кусает губу. И слова приёмного отца он, похоже, толком не слушает.

В отличие от младшего брата, пришедшего с важным вопросом.

— Пам-пам-парам, пам-пам-па, пам-пам-парам, пам-пам-па… пам-пам-парам, пам-пам-парам, пам-пам-пара… что делать, если подозреваешь обман, спрашиваешь?

— Да!

— Пам-пам-парам, пам-пам-па… давай думать. На того, кто просит помощи, может давить настоящая беда. А может, он эту беду выдумал. И обманывает. Хочет выманить у тебя что-то ценное, хотя бы время и силы. Правильно?

— Да!

— Пам-пам-парам, пам-пам-па, пам-пам-парам, пам-пам-па… ответов на чужую беду тоже два, не так ли?

— Или помогать, или не помогать!

— Снова правильно. Выходит простенький квадрат с четырьмя исходами. Первая клетка: беда есть, но ты помог, и всем хорошо. Вторая: беда есть, ты не помог. Как вам такое?

Маленький Мийол хмурится.

— Не нравится мне такое, — говорит он.

— Килиш?

— А? Пап, можно мне к парням? Говорят, там будут приёмы показывать! Самые настоящие Охотники будут, трое сразу!

Ригар вздыхает. Настроение у него явно портится, напевать больше не тянет.

— Ладно, беги, — разрешает он, помедлив.

— Спасибо, папка!

Килиш срывается с места, ещё не успев договорить, выскакивает вон.

Исчезает.

— А дальше что? — Мийола такими штуками с темы не собьёшь, он считает себя упорным и последовательным, «имея к тому некоторые основания», выражаясь книжно.

— Это ты мне скажи, что дальше… сын. Задачка-то простая.

— Ну, если беда выдумана, а я помог, то я — фуск мясной. Такое мне тоже не нравится. А вот если беда выдумана, а я не помог…

— Всё равно не нравится? — подсказал Ригар, поощрительно улыбнувшись.

— Нет! А вдруг беда настоящая? Как поступить правильно?

— Хочешь одного верного ответа на все случаи…

— Да!

— А нет его.

— Как — нет?

— Да так. Ты ведь не можешь заранее знать, настоящая ли беда. Значит, и правильного ответа на неизвестность у тебя не будет. Но…

— Но?

— Если ты спросишь своего старика, сынок, — Ригар, покосившись, подмигивает, — я бы тебе ответил, что лучше пытаться помогать даже обманщику. Ну, в первый раз точно. Взвесь мысленно, что для тебя хуже: не помочь в беде или оказаться обманутым? Оказаться сволочью — пускай даже предусмотрительной — или простодушным парнем с чистой совестью?

— Я…

— Можешь не говорить, что выбрал. То дело твоё. Но сам выбор — запомни. Накрепко.

— Понятно… наставник.

— Хех. Скажешь тоже… Пам-пам-парам, пам-пам-па…

Чернолесский жук сомнений смертельно ядовит, но контейнер непреодолим.

Да, Мийол давно сделал выбор между опасением за хороший, но ошибочный поступок и сожалением за дурной, но разумный. Как бы разумный.

…сигнал о вмешательстве он подал не просто так. Более того: поставил конкретную задачу. Рассуждал же при этом довольно просто.

Напавшие, скорее всего, целятся в Глинорукого и его команду. Но рассчитывать втроём одолеть семерых — даже имея большой запас алхимических бомб и умело применяя их… ну, это не очень надёжная тактика. Бомбы — скорее вспомогательное средство, против Мастеров Боя-то в артефактной защите: они слишком мобильны и стойки на удар (а в атакованной команде их двое).

При этом серьёзного качественного превосходства у напавших нет. Ну, опять-таки скорее всего. Если бы оно имелось, то тактику выбрали бы другую. Напали до того, как люди (и нелюди) Глинорукого разделятся, более открыто и смело.

Имеющим качественное превосходство — скажем, союзного мага-мастера, Мастера Сил или хотя бы ультимативной мощности боевой артефакт — нет нужды в каких-то хитростях.

Ну, большой нужды нет. Сильнейшие тоже могут хитрить, конечно; просто они прибегают к этому, сталкиваясь с равными, а слабейших давят и так.

И всё же ставка призывателя — на то, что их не трое. Больше. Может, квад, а может, целая пятёрка. Больше-то вряд ли: было бы их число ближе к числу команды Глинорукого — опять-таки скорее напали бы раньше, более открыто. Паритет в численности плюс внезапность, пускай даже против опытной команды Охотников её реализовать непросто, равно победа.

Вопрос: где остальные? И чем они заняты?

Меж тем сам Глинорукий, сильно обогнавший пару бегущих без маскировки подмастерий и Скрепу — второго Мастера Начал своей команды, что бежала невидимкой — добежал до тройки враждебных невидимок и живо показал, почему одними бомбами хорошего Воина не завалишь. Так-то перед ним и в него пытались кидать всякое: одних слепилок извели три штуки, а просто алхимических бомб — вдвое от того.

Но Глинорукий слепилки игнорировал (видимо, шлем у него был зачарован в том числе и от такого), а бомбами в него просто ни разу не попали, поскольку он ловко менял темп бега и немного — направление.

У врагов, однако, нашёлся свой Мастер Начал. Только вот, если он — или, может, она — ставили на талисман Невидимости Среднего Круга и ещё какие-то дополнительно усиливающие незаметность средства, то…

Не помогло.

Глинорукий аккурат за четыре шага до противника, которого каким-то образом ощущал, тоже использовал талисман Невидимости Среднего Круга.

Что именно произошло между ними, как именно бились эти двое, превзошедшие силой обычных Воинов? Этого Мийол не видел. И не факт, что увидел бы, даже если бы талисманы не пошли в ход. Всё-таки схватка на скорости Мастеров, синхронно использующих Усиление краткое и Ускорение краткое — не то, что может разобрать и понять маг его способностей.

Да, боя он не видел.

Только его результат.

Этакий растянутый взрыв: разлетающиеся вокруг, размолотые и разрубленные ветви кустов — словно невидимый, сверхплотный вихрь — и спустя секунд шесть вылетающее из него тело, тоже невидимое. Новый трескучий хруст ветвей, сочный шлепок соударения с влажными мхами (да-да, отслеживать всё это призыватель может лишь через Полоза Фокусировки Шёпота: невидимость с обеих сторон работает исправно).

Кто проиграл, а кто остался на ногах?

— Мразота. Достал ведь, — бормочет пустота хриплым баритоном.

Бормотание опускается ниже.

«Ясно. Минус один на минус один».

Оставшаяся пара врагов отступает, Скрепа преследует их, но… неуверенно. Похоже, таких сенсорных способностей, как у лидера команды, у неё нет, и она здраво опасается сослепу влететь в ловушку. Правильно опасается, в общем-то: один из пары — подмастерье, и на что он способен, кроме изготовления взрывчатки — одним богам ведомо…

— Позволь помочь, — говорит Мийол, поравнявшись с ней. Его отлично видно, талисман Средней Комплексной Незаметности он не использует.

И враги пытаются использовать это.

«Купились».

Беркут Урагана — один из пары — на лету заворачивает взрывоопасные гостинцы обратно отправителям. Точнее, тому подмастерью, что кажется более опасным из-за непредсказуемости.

Гулко (и почти синхронно) бухают алхимические бомбы…

А потом призывателя аж отбрасывает на шаг назад, потому что новый бабах — хорошо хоть, не слишком близкий — перекрывает даже мощь взрыва ктаршруса раза этак в два, если не три. Итог вполне предсказуем: незадачливого подмастерья, кем бы там он ни был, в очень сильно фрагментированном виде расплёскивает по пейзажу.

«Вот из-за этого бомбами в массовом порядке, кроме профессиональных гномьих сапёров, и пользуются одни нагхаас. Им суицид не страшен…»

Последний из тройки пытается бежать. Он невидим и дополнительно укрыт незаметностью какого-то типа, к тому же тоже Воин и даже, кажется, Мастер Начал. В иных условиях у него или неё могли быть шансы…

Демоническая Направляющая Ласка кратно быстрее. Да и от Беркутов Урагана убежать на двух ногах — задачка без решения.

Собственно, Мийол, сознавая меру своего превосходства, постарался не убить, а пленить бегущего. Это не должно было создать сложностей: призывной зверодемон успешно нагнал свою жертву, сбил с ног, прижал лапой, не выпуская когтей… вообще-то у обычных ласок они не втяжные, но призыв достаточно пластичен в таких мелочах…

Новый, сравнительно слабый взрыв поставил в истории точку неожиданным и совершенно нежеланным способом.

'Что за фрасс⁈ Самоподрыв как средство избежать плена и допроса?

Не слишком ли фанатично?

Во имя Олмара, кого Глинорукий умудрился обозлить так? Или это не…'

Усилием воли Мийол отбросил неактуальные размышления и обратился по нити связи:

«Эшки! Вы нашли?»

«Ищем».

«Найди, прошу! Если четвёртый или там пятый всё же есть, они не должны уйти отсюда!»

«Ищу», — через взаимную связанность донеслось недовольство. Мол, не отвлекай, тут фамильяр делом занят.

Извиняющийся импульс в адрес Серокрылого Филина — и разворот в сторону Глинорукого, ибо пора оценить состояние союзников. Ну и помочь с травмами… по возможности.

Гимеко, впрочем, успела первой. Её лидер, вышедший из невидимости, лежал вверх лицом с торчащим из живота чужим клинком; чувствовал он себя явно не блестяще, но и помирать прям сейчас столь же явно не собирался, в чём и уверял заместительницу.

— Лучше, — хрипел он, — проверьте того сына змеи и паука, который воткнул в меня это. Как знал, что талисман против ядов мне в этом выходе пригодится…

— Моя ученица — токсиколог, — сказал Мийол, останавливаясь шагах в восьми. — Она может помочь куда быстрее и лучше любого талисмана.

— Ну, пусть помогает… буду должен.

— Никаких долгов! — открестился призыватель. — Пусть временно, но мы в одной леталке. А ещё ей будет полезен опыт лечения Мастера Начал. С преодолением пранического сопротивления. Шак, ты слышала?

— Разумеется! — откликнулась подходящая быстрым шагом алурина. Подаренный ей на четырнадцатилетие чемоданчик токсиколога (тот самый, иззелена-чёрный и украшенный черепами с костью-ручкой) уже оттягивал её левую руку.

— Рациональненький, — буркнула Гимеко, разложив свой пространственный короб и таская из него на заранее вынутый поднос принадлежности хирурга, а также малый алхимический набор.

Между тем Глинорукий, ловко комбинирующий Усиление лечебное и Смещение прямое, вытащил чужое оружие ещё на полпальца, передёргиваясь от боли, и замер, сосредоточившись на внутреннем кровотечении. То есть, конечно, на его блокировании с соединением и сращиванием разорванных кровеносных сосудов.

Мийол слышал от мэтра Кемвата, что опытные Мастера Боя могут не просто подстёгивать регенерацию Усилением лечебным, нагоняя изменённой праны и надеясь, что это поможет. Нет, вернее, не только: сверх того они способны направлять регенерацию, препятствуя формированию рубцовой ткани. Проблема в том, что улучшенные приёмы и праны требуют больше… ну так на то Гимеко и достала алхимический набор: явно собирается по-быстрому развести несколько порций зелья Силы. Приём жидкости и сам по себе частично компенсирует кровопотерю, а она ещё может влить в раненого несколько средних объёмных мер физраствора. Или Шак поспособствует: в её «чемоданчике смерти» всё нужное есть.

В общем, они — разумные опытные, лучше им не мешать. А пойти проверить, что там с… другими.

Первым делом призыватель добрался до Мастера Начал, проигравшего Глинорукому, и дистанционным воздействием сигила отключил талисман Невидимости Среднего Круга.

«Что ж, тут всё ясно».

Должно быть, сходно экипированные и близкие по силам Воины при обмене ударами просадили друг другу артефактную защиту; потом истощили свои пранические барьеры; и под конец, так сказать, обменялись оружием. Проткнули друг друга зачарованными кусками дерева. Только Глинорукий при этом отделался тяжёлым, но не критичным ранением, а вот этому досталось в грудь чуть выше сердца. Причём удар, судя по положению меча, рассёк аорту — а после такого даже Мастера живут очень недолго.

Трогать тело Мийол не стал: оно вместе со всем, что на нём — законный трофей союзников. Вместо этого он перешёл чуть дальше и вскоре, обследуя жертв взрывчатки, испытал и успешно подавил волну довольно сильной тошноты, хваля самого себя за заранее натянутую дыхательную маску. Убитых он и раньше видывал не раз, включая убитых очень грязно, взрывами — но впервые это были не нагхаас, а такие же люди, как он сам.

Казалось бы, что такого? Трупы и трупы. Но… оказалось, что разница есть. И ещё какая!

Разве что оттенок крови не отличался вообще. У змеелюдов она, на удивление, была точно такого же красного цвета, как у млекопитающих.

А вот запах… о, запах отличался кардинально.

«Как их звали? Кажется, их поминали сугубо как 'тех новичков» — притом что именно новичками они не были, просто Глинорукий принял их в команду последними.

Что сказать? Не повезло. И этому, с оторванной ногой, и этому, начавшему откатываться, но в результате повернувшемуся к взрыву лицом и…

Родственникам такое лучше не показывать. И не рассказывать, как именно…

Если у них вообще были родственники'.

То ли последнее призыватель произнёс вслух, то ли очень тихо подошедшая Скрепа просто угадала направление его мыслей:

— Хорошо, что я не лидер и даже не зам. Не придётся разговаривать с его братом — и с его родителями. И пытаться врать, что не мучались.

Мийол развернулся, покосившись на неё. Мастер Начал смотрела на покойных с открытым лицом, но явно не из-за запаха оно казалось таким… старым. Собственно, Скрепа и так была старухой: сто десять лет, одиннадцать полных юбилеев — это по любым меркам немало, даже для сильных Воинов. Но обычно, по словам сплетников, она выглядела лет на шестьдесят, а сейчас…

Скорбные складки в углах рта и тени под глазами сильно состарили её.

— Ещё хорошо, что у меня уже никого не осталось, — продолжила она, рассуждая вслух каким-то неестественно-опустошённым тоном. — Когда сгину, никто не заплачет.

— А как же ваша команда, почтенная? — спросил призыватель.

Но старуха словно не услышала. Ей, похоже, не требовался ни собеседник, ни слушатель. А её взгляд на тела… слишком спокойный, взвешивающий, немигающий… Мийол подумал, что насчёт выбора Глиноруким заместителя поторопился в выводах (Веселуха лучше… даже она!), поспешно отвернулся и зашагал к тем из нападавших, с кем сам дрался. Мысленно оправдываясь при этом, что надо ведь выяснить уже: кто это вообще такие, откуда взялись и чего хотели?

Однако дойти не успел.

«Нашла четвёртого, — сообщила Эшки. — Бежит».

«Где⁈»

«Там».

Последнее выражалось не словом, а содержало цельный образ места, ещё и с оттенками сопутствующих обстоятельств.

«Придержи его! Подави, как ты научилась!»

«Сейчас».

И снова дополнительные оттенки в послании, только уже хищно-предвкушающие. Для птицы, вполне заслуживающей звания диколесской Охотницы, бегущий был просто ещё одной добычей. Дичью. А что двуногой и говорящей… право, какие мелочи!

Быстрым шагом подойдя к Гимеко, Мийол привлёк её внимание похлопыванием по плечу и, склонившись, сообщил на ухо:

— Мои тут рядом четвёртого нашли. Попробую хотя бы его — или её — взять живьём. Скоро вернусь… так или иначе.

— А ты третьего хотел… живьём? — так же тихо спросила Веселуха.

— Конечно. Он сам подорвался, когда мой зверодемон его прижал. Мне это не понравилось.

— Вот как. Тогда поспеши. Но… аккуратно.

На дне зелёных омутов её глаз мелькнуло что-то дикое.

Отступив, призыватель в уже отработанной последовательности разбежался, подскочил, обнулив вес, а когда один из Беркутов Урагана подхватил его когтями — активировал талисман Средней Комплексной Незаметности. Именно так, несомый одним призывом и сопровождаемый парой других, он помчался в сторону, указанную фамильяром.

Всю эту донельзя мутную историю пора было заканчивать. Причём в самом деле аккуратно и даже нежно. Допускать новое самоубийство Мийол не собирался, будучи твёрдо намерен не упустить последний источник информации.

В самом деле: раз уж он вмешался и помог Глинорукому (пусть даже помощь эта едва ли оказалась критичной, его команда, сохранившая ветеранский костяк своего состава, вполне могла сладить с кризисом и сама) — значит, он выступил против какой-то силы.

Какой?

«Чувствую, что ответ мне не понравится…»