Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ)

Глава 11

Потаскушка земля, она и прародительница, и кормилица, и дом, и место последнего упокоения. Всё что рождено и взращено на земле рано или поздно возвращается в неё. Сосуществование на ней, как и сама работа, дело очень и очень непростое. От работы своим инструментом я не чувствовал усталости, мне не хотелось пить или есть. Но даже игнорируя все побочные эффекты возникающие во время физического труда мне, человеку вольному и своенравному, оказалось очень сложным, часами на пролёт совершать одни и те же, монотонные и рутинные манипуляции своим инструментом.

«Как в игрушках часами на пролёт гриндить, так это пожалуйста, а как о пропитании для целого поселения позаботиться, так долго и нудно»! — Заставляя себя работать, через лень и банальную скуку мотивировал сам себя.

Не понимающие чего я добиваюсь детишки, чуть позже так же нашли себе занятие. Самые маленькие выковыривали из земли уснувших жучков, личинок и червячков, после чего-либо несли их домой, либо, ополоснув в ручье, прям сырыми тут же употребляли. Ребята постарше держались поближе ко мне, собирали камни и постоянно старались первыми схватить так же спрятавшихся в земле, сонных, выкопанных мною лягушек. Неподалёку от ручья их оказалось очень и очень много, и парочка ушастых, едва ли драку за земноводных не устроила. Пришлось разнимать.

Все в основном думали только о своей выгоде, но были и те, кто нашёл в себе мужества и смелости, предложив мне свою безвозмездную, ограниченную в возможностях помощь. Пару худеньких, бледненьких подростков кролли оказались достаточно смышлёными что бы запомнить порядок моих действий связанных с раскопками и посадкой зелёных клубней.

Для чистоты проведения эксперимента я выделил им небольшой квадратик земли рядом с собственноручно вскопанным огородом. Дал им инструмент, немного клубней, объяснил на какую глубину сажать, как полоть и какого жука отгонять. Также, опасаясь что нетерпеливые детишки могут с голоду или дури нажраться ядовитых клубней, предупредил об опасности. Число свалившихся на детские плечи обязанностей, нисколько не отпугнуло ребятню. Пообещав сделать всё как полагается, те гордо принялись исполнять возложенные обязанности. Их родители, бродившие рядом, глядели на нас как на полоумных, крутили пальцами у виска и смеялись. Но, несмотря на это, препятствовать нашей работе не стали. Их устраивало что дети при деле и присмотре других, более взрослых детей, а также какого-никакого шамана.

Шло время, мы работали, лес становился всё темнее, мрачнее и опасней. Мои юные разведчики докладывали — Хохо по прежнему не вернулась. Нависнувший над нами вечер, нагоняя теней, забрал мою возможность ориентироваться в пространстве. Видимость ухудшалась. Местные не жгли костров, не палили факелов и не готовили пищу на огне. Всё так же, вяло и устало, убитые собственными заботами, они брели из леса в лагерь и обратно. В племени выживает сильнейший, каждая семья, каждый кролли в первую очередь заботится о себе, и лишь когда сам был сыт, здоров и тепло одет начинает думать о других. От того, в местной общине, какие-либо социальные взаимоотношения находились на стадии зачатка. Всё, до чего додумались кролли — это разделиться на три важных для них социальных пласта. Травники-знахари, Охотники и Главная правящая и управляющая поселением семья, всё. Три семьи пользовались уважением и почётом, могли как то влиять на социальное становление всего общества. Но из-за того что каждый был слишком занят и горд вникать в дела других, всё скатывалось к одному общему для всех правилу: делай что велят старшие, а дальше выживай как хочешь. Именно это я и собирался изменить.

— Мистер Матвеем, вас староста зовёт. — В момент, когда я умывался у ручья, выловил меня один из детей старика-извращенца. Взглянув на кучу пригодного для употребления картофеля, и так же моющихся грязных и вымотанных нашими сегодняшними делами крольчат, отвечаю:

— Подожди немного.

Детишки сегодня хорошо потрудились, и к куче картохи по моей просьбе наносили камней, веточек и прутиков. Все они старались, и не жалея сил работали, а значит заслуживали хоть какой-то награды. Помня прошлый опыт, по быстрому скрафтил пять корзинок, потом топориком рубанул пару заготовок для будущих тарелок. Затем, покончив с заготовками, велел крольчатам набить корзинки пригодной для употребления картошкой и переносить их к главному дому. Только-только помывшиеся усталые ребятки покривили своими моськами, видно было что им лень и хотят они отдохнуть. Однако, спорить со старшим не стали и принялись исполнить мой приказ.

Через полчаса вся куча была в отдельной, совершенно непригодной для хранения теплой комнате общинного дома. Старшие кролли, вытянув стол на улицу, кучкой набивались у высыпанной на него, словно свиньям еды, а голодные дети, вечно гонимые и пинаемые старшими, молча бродили кругами, косо поглядывая на недоступные для них угощения.

— Чё под лапами крутишься а ну кыш!

— Это мой помощник. — Не дав охраннику выписать затрещину юнцу с пустыми корзинками, встал между ними я.

— Шаман Матвеем, мы всё сделали и хотим пойти отдыхать, куда корзинки велите поставить?

— Передайте их своим семьям, в качестве благодарности. А после, приходите ко мне, будем с вами ужинать.

— Ужинать? — Взглянув на стол и окружавших его злых взрослых, непонимающе переспросил малыш. — Где вы собираетесь ужинать?

— Не «вы», а мы. У моего чёрного котла, что у старого шалаша. Собери там всех кто нам сегодня помогал.

— Шаман, не стоит, эти дети, они…

— Они усердно трудились и заслужили свой ужин. — С отвращением взглянув на сытого мужика, на мохнатых боках коего виднелись жировые складки, рыкнул я и тот ссыкливо кивнул, после чего, тут же поспешил пожаловаться стоявшему в окружении стариков отцу.

Ждать старосту долго не пришлось. Прознав о моём желании поделиться, тот тут же поспешил вырваться из круга друзей.

— Уважаемый шаман Матвеем, неужели все те овощи теперь съедобны? Не подумайте что я сомневаюсь в ваших силах и знаниях, только… Несколько кролли в прошлом тяжело отравились ими. Мы, старшие, переживаем… За детей естественно.

«А за детей ли ты переживаешь, дряхлое ты чудовище?» — старики, старухи и те кто позначимей и деловитостей косились не на тощих, облизывавшихся и пускавших слюни детей, а на дом, в котором, картохи, килограмм восемьдесят, а возможно и того больше. С расчётом кг на день, одному лишь мне, хватило бы этого почти что на всю зиму. А большой семье на добрую неделю спокойной ленивой жизни. Но не своим наличием была ценна картошка. А знанием, знанием того когда собирать, как хранить и употреблять. Если ты знаешь это, значит ты уже на добрый процент сытнее тех, кто обходит её стороной. Я жопой чувствовал: о чужих детях в семье старосты думали в последнюю очередь.

— Пока ещё нет, они и вправду опасны. Предстоит провести ритуал термической обработки. Картофель — овощ очень и очень коварный. Его нельзя есть сырым, желательно правильно мыть и чистить перед употреблением. — Стараясь запутать старика умными словами, ответил я.

— Ритуал терм… Хм… — Поправив свой плащ-эксгибициониста, пальцами прошёлся по своей козлиной бородке Эрл.

— Никогда ранее не слышал о таком колдовстве. Скажите, а как быть с хранением? Вы принесли столько плодов, но для одного, смею думать это слишком много. Не поймите неправильно, я не собираюсь у вас красть или выпрашивать, просто опасаюсь что еда сгниёт, а это для народа кролли величайшее святотатство.

Так и знал, конечно же ты боишься что она просто сгниёт.

— При правильных условиях, картофель может храниться и до девяти месяцев, а тои года, при этом не став ядовитым.

— Невероятно… — Выпучив глаза, нервно сглотнул старик.

— Да, он идеально подходит для хранения, в голодную зиму и такую же осень, прям спаситель. Только вот хранить его сложно и тайну эту, а так же тайну магии запрещающей плоду гнить, знаю, и могу использовать только я.

— Как же нам с вами повезло! — Искренне выплюнул старик. В восторженном голосе его не чувствовалось и дольки сомнения. Возможно, он даже и не помыслял о том что бы убить меня, или сделать ещё что-то плохое. Хотя с его стороны это стало бы совершенно нелогичным ходом. Я ведь чертовски полезный и трудолюбивый задрот!

— Итак, что же вы намереваетесь делать? — Не унимался дед.

— Вы едите всю еду в сыром виде? — Вопросом на вопрос ответил я и тот кивнул.

Высушенная или сырая, за редким исключением, как с жабами и пик-пик, жаренная. Варке здесь еду подвергали очень и очень редко. Старик рассказывал о грибах, корешках, и прочих хорошо хранимых в высушенном виде запасах, годных к употреблению в том виде в каком те прибывали. Так же говорил он и об закопченном мясе, но рецепт производства того был утерян вместе с семьей его изготовлявшей больше двух десятков лет назад.

— Опыт и умения, недоступные другим — вот что делало семьи кролли по-настоящему важными в племени — объяснял Эрл. Поэтому, зачастую не спешившие делиться с молодежью своими секретами старики, уносили тайны с собой в могилу. Чем ещё сильнее замедляли развития народа кролли.

Взглянув на стол, заваленный всякой херней, нахожу на нём пару тушек пик-пика. Подойдя и взяв одну в руки, спросил:

— Можно половину? — Спорить староста не стал, и довольный тем что смог заинтересовать и предложить нужное мне, кивнул.

Капуста, пара луковиц, сухие грибы и пол коша картохи были отложены в отдельно в сторонку. Продолжавшие собираться вокруг стола жители кролли трусливо глядели за тем, как общаются самые знатные. Здесь была и та рыжеволосая бестия, окружённая своими подругами и целой стаей молодых самцов кроллей. И вторая красотка — дочка старосты, которую старик извращенец, судя по всему, сам и поёбывал. И много кого другого, только вот Хохо, Муррки, Боба и Кобо я по прежнему не наблюдал. Поспрашивав местных, едва скрыв раздражение, узнаю что все важные жители племени, кроме Эрла, сегодня на праздник не явятся.

Худощавый, недокормленный овал полумесяца, показался из-за макушек деревьев. Наслушавшись лестных од от морщинистых, тупых словно бревно, старух и стариков, хер знает как доживших до своих лет, предпринимаю попытку сбежать. Выскользнув из окружения знати, оказываюсь в окружении черни: простых, худых, замученных рутинным бытом голодных кролли. Голые, уставшие, побитые мужчины и девушки. С сиськами на показ и своими, коротенькими неприкрытыми членами, они, не замечая наготы собственных тел, общались на важные лишь для них темы совершенно не обращая внимания на гениталии. Мы с ними являлись жителями совершенно разных миров и цивилизаций. То, что возбуждало меня и выглядело порочным, для них являлось вещью простой, чем-то обычнее обычного, нормой. Они замерзали, колотились, и может и хотели бы прикрыться хоть чем-то, но, увы… Ничего не имели.

Чиркнула зажигался. Сухая листва полыхнула лучше любой бумаги. Окружавшая меня толпа на мгновение смолкла, а после гудяще застучала своими лапками. Чирк-чирк магия всё с той же лёгкостью вызывала овации. Убедившись, что выбранные для подставки камни устойчивы, с гордо задранным носом командую:

— Ставьте.

Двое молодых парней помещают на половину наполненный водою котелок на огонь. Свет вокруг костра становится чуть тускнее. Вдали, отвлекая от прекрасных языков пламени слышится весёлый, наполненный жизнью смех знатных детей. Забавно, я уже около получаса в окружении бедноты, и ещё никто из них не смог позволить себе подобные искренние, наполненные радостью и весельем эмоции. Все слишком устали и просто хотели отдохнуть.

Сев на поваленное бревно — то самое, что не так давно чуть не убило Муррку, беру в руки острый гребешок и заранее подготовленные заготовки. Вода вскипала долго, очень долго. За это время староста несколько раз подходил, приглашал в своё окружение, но я всё время отказывался. Их сырая еда, и та обстановка, царившая в их окружении мне не нравились. Да и говорить там толком не с кем. Староста, как и все его дети — это болезнь, энцефалитный клещ на теле умирающего. Он хорошо знал кому собирать еду, кому отдавать, а кому голодать. И его дети, точно никогда не были в списках «худеющих». Подойдя на третий раз, уставший, заспанный старик громко объявил меня частью их племени, назвав семью человече, не менее важной чем семья знахарки Хохо. Кролли деловито поаплодировали ножками, а после, как староста ушёл, всё вновь вернулось в круги своя. Я сидел, вырезал из дерева тарелки, а пугливая малышня вместе со своими родителями молча, из-за спины моей, наблюдала за огнём и за их новым очень важным и сильным шаманом.

На дворе окончательно стемнело. Некоторые из родителей детишек под крики трахавшихся у ручья парочек успели расползтись по лагерю и уснуть. Некоторые из детей улеглись прям на голой земле у самого костра. К моменту, когда мелко порезанные кусочки пик-пика сварились и к ним переместились почищенные мною овощи, число взрослых, наблюдавших за нами сократилось до нуля. Не дождавшись чуда, они отправились по своим шалашам. Веры в светлое будущее, в чужую щедрость, в их сердцах и глазах, было в разы меньше, чем в глазах их детях. Многие явно сочли меня лжецом, но к своему сожалению или же к счастью, таковым я не являлся.

— Эй, а ну-ка! — Деревянной черпаком тюкнув по пальцам засранца, решившего под шумок стянуть оставшейся для больных лист капусты.

— Но шаман, вы же говорили что будете нас кормить…

— И буду. — Поднявшись, отодвигаю крышку и ощущаю приятный запах. Клубы пара вырываются из чана, по округе, расползается дразнящий аромат варенных овощей и мяса. Дети в миг оживляются, просыпаются даже казавшиеся ранее крепко спящими крольчата.

— Не толкайтесь. Разольёте хоть каплю — останетесь голодными! — Внезапный возглас здоровяка Кобо обрадовал и напугал одновременно. При виде воина-охотника, вышедшего из-за моей спины, суетливые дети тут же угомонились, став тише воды ниже травы. Семь первых тарелок расходятся по детским рукам. Обжигая язычки, те шипят и дуют на отвар. О посуде я подумал, а вот о столовых приборах совсем забыл. Только один деревянный черпак на скорую руку в конце и успел смастерить.

Горячая еда и грозный вид Кобо, не испортили настроения детворе. Спеша, словно за ими гонятся, они на перегонки уплетали выданное мною варево. Все как один, покончив с едой, с блеском в глазах они благодарили меня, возвращали посуду, а после, не смея просить добавки, отходили в сторонку, позволяя своим побратимам занять их место.

— Что-то случилось? — Глядя с опаской на то, как быстро пустеет котелок, спросил я у здоровяка.

— Муррка послала меня за едой для больных. — Вот как, беда, на всех может и не хватить…

— Понятно. — Я ещё не особо проголодался. Спать тоже особо не хотел, да, и косточки от пик-пика ещё оставались, можно будет сделать ещё котелок, но только с бульоном по реже. — Не переживай, на всех хватит. — Успокаивающе улыбнулся здоровяку я, и тот, с лёгкой обидной, опустил взгляд на огонь.

— Ты… с самого начала всё знал, да?

— А? — Думая, даст ли мне староста ещё капусты, грибов и лука, не понимающе спросил я.

— Об этом плоде… Кажется дети назвали его картофелем. Поля во круге усеяны его цветками и ядовитыми плодами. Ты изначально планировал его собрать, потому и решил взять чужую семью на попечение? Ты знал, что голод тебе не страшен. У тебя был план, а после, как Муррка рассказала тебе про чувства Боба к этой… Этой женщине, ты ведь по этому решил помочь, так ведь?

«На само деле я понятия не имею о чём ты» — излагал свою теорию Кобо очень убедительно. Мужик уже успел понапридумывать себе всякого, и я не собирался разрушать его великие теории.

— Угу, мог помочь и помог… — В чане оставалось совсем ничего, требовалось позаботиться о больных, а после накормить разволновавшихся оставшихся.

— Так, детишки, сначала мы поможем друзьям Боба и Муррки, больным нужно помогать. А пока они кушают, мы с вами почистим картохи, нарежем овощей и подготовим ещё один чан воды. Кстати, может кому интересны страшные шаманские истории рода человече? — Приободряя и пытаясь заинтересовать детвору, произнёс я, и те вновь ожили.

— Сам донесешь? — Передав тарелки здоровяку ойкнул и посмеялся со своего вопроса. В руках Кобо они выглядели словно пиалы для соуса в лапах гиганта.

— Да. — Глядя в тарелки с плавающими внутри кусочками мяса и овощей кивнул Кобо. В его глазах полыхали тысячи эмоций и от детского смеха, веселого шебуршания и бесполезной беготни, пожар в глазах его становился всё сильнее.

— Матвеем, извини.

— Ступай. Тебя ждут. — Кивнув в сторону дома, по доброму, с улыбкой ответил я.

От автора: Бонус глаза за 300 лайков. Следующая цель 400!