Мир плавающих театров

Глава 7

Кобл, расположенный в том месте, где главное русло Виссела впадало в Залив Догадка, был городом высоких, с крутыми двускатными крышами зданий из дерева и черного кирпича; городом пойманным в сеть сотни каналов, затененным тысячами пышных дендронов, с бессчетными лантанами, пальмами и перистыми ивами. Дела в Кобле в основном велись в Бирже — маленьком квадратном, выглядевшем скрючившимся старом здании, с окнами, с возрастом получившими пурпурный и зеленый оттенок. В сотне ярдов к востоку протекала река Виссел, и тут на пристани Байнама пришвартовался "Универсальный Панкомиум" — плавающий музей принадлежащий Троудоурасу Гассуну. "Универсальный Панкомиум" некогда считалось красивым судном с тонкими обводами, с кормовым колесом приводимым в движение восемнадцатью быками на трех капстанах, в дополнение к парусам, которые Гассун использовал только в оптимальных условиях.

Гассун был так же худ и неграциозен как и его судно. Его лицо было длинным и бледным, глаза бледными, маленькими и близко посаженными рядом с его длинным лошадиным носом. Его волосы были буйно всклоченными белыми пучками. Обычно он носил плотный и потертый костюм из черной саржи с черными носками и черными туфлями являвшими сильный контраст с его бледной кожей и седыми волосами. Его руки и ноги были тощими. Он ходил вприпрыжку. Останавливаясь, он дергал свим вытянутым лицом, словно лошадь.

У Гассуна было несколько друзей. Он посвящал вусе свое время любви и внимательному отношению к курьезам, реликтам и странностям своей коллекции. Путешественники издалека удивлялись "Универсальному Панкомиуму". Они никогда не видели ничего, с чем можно было бы сравнить удивительные экспонаты Гассуна. Его витрины демонстрировали самые разные предметы: костюмы из далеких районов Большой Планеты; оружие и музыкальные инструменты; модели космических кораблей и воздушных судов; диаграммы мифических сцен; карты, глобусы различных обитаемых миров; фотографии, книги и репродукции произведений искусства земного происхождения, принесенные на Большую Планету во время первой волны эмиграции; тут была и периодическая таблица со стеклянными сосудами содержащими каждый из первоначальных элементов; коллекция минералов и кристаллов; игрушечная паровая машина, построенная из меди, которую Гассун иногда запускал забавляя детей.

Дважды в год в интервале между муссонами, когда воздух был спокойным и тяжелым, он выводил "Универсальный Панкомиум" с реки и совершал осторожное путешествие вкруговую по городам дельты, иногда поднимаясь вверх по Висселу до Вигтауна или даже Ратвика, а однажды, не обращая внимание на ветра дошел до Бедбурга. Больше всего путешествовал он крутя свое кормовое колесо. Плаванье под парусами давалось ему нелегко. Он не доверял прихотям страшных и неконтролируемых сил неба, и по-настоящему удобно себя чувствовал только когда уютно пришвартовывался у пристани Байнама.

На борту "Универсального Панкомиума" собрались люди всех сортов, разных рас и градаций каст. Гассун считал себя экспертом по идентификации и классификации этих людей, настолько насколько может это сделать человек. Он также высоко ценил красивых женщин, и его интерес, следовательно, возрос вдвое, когда он увидел стройную молодую женщину в сером плаще, чья прямая осанка выдавала аристократку, но чью расовую принадлежность сразу нельзя было определить. Гассун одобрил ее холодность и позу, ее гладкие, светлые волосы, восхитительную форму ее черт. Гассун часто предавался великим дневным мечтам, в которых завоевывал империи, закладывал величественные города и делал имя Троудоураста Гассуна почитаемым через ланы Большой Планеты. Эта особая, молодая женщина могла выйти из одной из таких дневных фантазий, столь ясноглазой и романтично задумчивой она была, столь насыщенна необъяснимой стремительностью.

Определенно очень интересная молодая женщина. Гассун рассмотрел ее черты, ее одежды, ее позу, когда она блуждала среди его экспонатов. Она выказала интерес к его картам, морским картам и глобусам, что понравилось Гассуну. Это была не вульгарная, маленькая нахальная девка воркующая и хихикающая над диковинками и безделушками.

Гассун из всех своих профессиональных знаний, присоединялся к общему заблуждению: он предполагал что все те, с кем он встречался, расценивали его в тех же терминах как и он сам. Для Гассуна его узкий черный костюм означал просто элегантность. Когда он видел свое бледное, длинноносое лицо с дикими кустами белых волос в зеркало, он видел лицо бросающего вызов Прометея, лицо фантастичного эстета. Размышляя среди своих реликтов, Гассун любил, страдал, обретал славу и впадал в отчаянье. Он познавал взлеты и крахи империй. Он прислушивался к музыке титанов. Он бродил в далеких пространствах. Простой взгляд должен сообщать чувствительному разуму об удивительном богатстве, которое Гассун носил под благородным выступом своего лба.

Поэтому без скромности и робости, он приблизился к молодой женщине в сером плаще.

— Я вижу, вы интересуетесь картами. Я это одобряю. Карты развивают воображение, обогащают душу.

Молодая женщина посмотрела на него оценивающе, с искренним интересом. Гассун одобрил то, как она владела собой: не хихикала, глупо не улыбалась, не делала искусных признаний в полной невежественности. Она спросила:

— Вы — владелец этого корабля?

— Да. Я Троудоурас Гассун. Вы нашли мои экспонаты стоящими?

Молодая женщина кивнула скорее отсутствующе:

— Ваши экспонаты достаточно интересны. Я думаю они уникальны на Лане ХХIII.

— И где угодно! Вы никогда раньше не слышали об "Универсальном Панкомиуме"?

— Никогда.

— Ха, ха! По крайней мере вы искренни. А где, могу я спросить, ваш дом?

Молодая женщина отсутствующе посмотрела на карту.

— В данный момент, я нахожусь здесь, в Кобле. Вы часто водите ваше судно на далекие расстояния?

— Время от времени. Я посещал Ратвик и Вигтаун в устье Марна, и я часто курсирую по водам дельты.

— Вы, в известном смысле, благодетель всех тех людей, они иначе могли никогда и не увидеть этих вещей.

Гассун привычно взмахнул большой, белой рукой.

— Это может быть и правда. Я никогда не думал о себе в таком аспекте. Я наслаждаюсь своей работой. Я показываю людям свою коллекцию. Подойдите сюда, посмотрите этот кабинет: скелет ископаемого оела! А эта маска для транса шамана Калкара! Здесь серебряные монеты из Средних веков Земли. Они были антикварными уже тогда, когда их привезли сюда, на Большую Планету!

— Замечательно! Из всех плавучих театров этот и впрямь самый великолепный!

Гассун поднял брови.

— "Плавучих театров"? Ладно, почему нет? Я отказываюсь обижаться на это название.

— Вы очевидно не одобряете другие плавучие театры?

Гассун поджал губы.

— Не сомневаюсь, что они служат своей цели.

— В Лантине я побывала на представлениях на борту "Очарования Миральдры" и "Золотистого концерта Фиронзелля". И там, и там представление было разработанно в мельчайших деталях и тщательно поставлено.

— Совершенно верно. Однако, на каком-нибудь судне вы видели блеск интеллектуального содержания? Нет? Я думаю нет. Аполлон Замп — фат, Ашгайл — позер. Их зрители уходят не став лучше по сравнению с тем, какими они пришли. Разве удивительно, что много людей живущих на Висселе полу варвары?

— Вы кажется верите, что плавучие театры могут служить более конструктивным целям.

— Это без разговоров. Примите во внимание человеческий разум! Он способен на удивительные вещи, когда используется разумно. С другой стороны, без упражнений он атрофируется в кусок серо-желтого жира. Но почему бы вам не прийти в мою контору, где мы можем продолжить нашу беседу в более удобных условиях?

— С благодарностью.

Гассун не стал извиняться за беспорядок в своем кабинете, который был завален бумагами, фолиантами, книгами, деревянными ящиками, разрозненными предметами лежащими тут и там, разложенными в равной степени на столе и двух кожаных стульях которые, хотя немного пострадали во время дубильного процесса, некогда не прекращали издавать неприятный запах.

Гассун очистил один из стульев.

— Садитесь, если хотите. Вы выпьете чашечку чая? Извините меня, мне нужно предупредить своего доверенного слугу, Гассун вышел из кабинета и крикнул вниз по трапу. — Берард, ты там? Будь добр, откликнись, когда я зову! Приготовь горшок свежего чая и принеси в кабинет. Заварку возьми из красной банки.

Гассун вернулся и обнаружил Дамсель Бланч-Астер изучающей брошюру, которую она подобрала со стола. Гассун сел, выдвинул вперед свой стул и сложил руки на груди.

— Я вижу вы интересуетесь ботаникой?

— В некоторой степени. Я не претендую на то, чтобы понимать это.

— Она написана на диалекте Севера Каспа ХIХ. Как она попала в Кобл через три океана и два континента невозможно предположить. Автор спорит о приспособляемости естественной флоры импортированной с Земли, и цитирует ряд очаровательных примеров. Экзотические организмы, как открыл он, после периода полного триумфа или абсолютной победы кажется "заключают мир с этим миром" (как он выражает это), потом через столетия постепенно опускаются к естественным формам. В эпилоге, он удивляется не может ли тоже самое произойти с истинным человечеством? И он приводит в пример ряд народов: Подгонятели из Исчезнувшей долины, Рхаты Длинношеии, Темные Горы Падраик, где процесс уже зашел далеко.

— Я никогда не слышала ни об этих местах, ни об этих людях, — поколебавшись сказала Дамсель Бланч-Астер.

— Я покажу эти места на своих картах, — объявил Гассун с энтузиазмом.

Слуга Берард волоча ноги зашел в кабинет с подносом. Он уронил его на стол, презрительно фыркнул и удалился. Гассон щелкнул пальцами в счастливом предвкушении развлечений и налил чай в пару черных керамических кружек. Он посмотрел вверх из-под выгнутых аркой бровей.

— Есть ли способ, с помощью которого я бы с радостью узнал, кто меня посетил?

— Дамсель Бланч-Астер Уиттендор — та часть моего имени, которая обычно используется, — она вернула брошюру на стол. — На меня произвели большое впечатление ваше честолюбие и деятельность просветителя среди народов Великого Бассейна Виссела. Это выглядит очень храбро и идеалистично.

Гассун заморгал. Мог ли он замахиваться на такую великую цель? Даже если нет, приятно чувствовать одобрение красивой и разумной, молодой женщины.

— Фактически, такие предположения никогда не были проверены. И потом очень немногие определяют направление такой программы.

— Как, кстати, вы собираетесь работать дальше? Я предполагаю, что вы собираетесь использовать ваше замечательное судно как базу для операций.

Гассун откинулся назад на стуле и посмотрел вверх в потолок.

— Со всей прямотой: я не принял решения.

— Ох! Как жаль мне слышать это!

Гассун сплел пальцы и задумчиво нахмурился.

— Проект не во всем такой уж простой. Я уверен, что люди везде предпочитают развлечения, которые уменьшают величие их разума до явной грязи, что и всучает им обычный плавающий театр. Они толпой валят на борт этих судов, только потому что ничего лучшего и подвернуться не может.

— Я уверена, что это — правда, — сказала Дамсель Бланч-Астер. — Какого рода программу можете вы представить?

Гассун внимательно глядя на нее ударил кулаком по столу. Он заговорил звенящим голосом:

— Классику, конечно! Работы Земных мастеров! — Потом словно смутившись своего собственного неистовства, взял свой чай и сделал маленький глоток.

Дамсель Бланч-Астер тут же сказала:

— Я стыжусь, что так мало знаю эти вещи.

Гассун засмеялся.

— Я слишком много мечтаю. Мои схемы непрактичны.

— Вы несправедливы, — сказала Дамсель Бланч-Астер мягким голосом. — Люди всюду узнают искренность, не важно, какой облик она имеет. Лично, я скучаю среди неоперившихся идей и неоперившихся людей.

— Ваши чувства делают вам честь, — сказал Гассун. — Без вопросов, вы — личность проницательная. Однако, все против меня. Работы, которыея упоминаю требуется делать с тщательностью, которая сделала бы их ценными. Метафоры иногда сплетаются в две или три абстракции. Представление адресованно неизвестному обществу, язык архаичный и амбициозный… Но, вопреки всему, они дают выход особому пылу, — Гассун откинулся назад на стуле, и раздражительно криво вскинул свою белую гриву. — Я задаю себе вопросы, которые не имеют ответов. Абсолютно ли искусство? Или это плоскость среза цивилизации в определенный момент времени? Возможно фундаментально я спрошу: эстетичное восприятие рождается в голове или в сердце? Так вы могли решить, я расположен к романтическому восприятию… однако, софистическое искусство требует софистической публики. Слишком много допущений.

Дамсель Бланч-Астер сделала маленький глоток из глиняной кружки.

— Ошибочная мысль появилась у меня в голове… возможно, я не стану упоминать о ней. Вам она тоже приходила в голову раньше меня.

— Намекните обязательно! — объявил Гассун. — Я принимаю ваши интересы очень близко к сердцу.

— То, что я скажу вам так странно переплетено с вашими амбициями, так что предполагает причастность Судьбы. Вы знаете о фестивале короля Вальдемара в Мормуне?

— Я слышал что-то об этом деле.

— Я вчера прибыла в Кобл на борту речного судна. Также на борту этого судна был Аполлон Замп — бывший хозяин "Очарования Миральдры".

— "Бывший" хозяин?

— Да. Он потерял корабль в Порте Ванте. Но он заслужил приглашение короля Вальдемара на фестиваль в Морнуне. А теперь: почему бы вам не сплавать в Морнун вместо него и не предстать перед королем Вальдемаром? Я сочту за честь, если мне будет позволено поплыть с вами!

Гассун заморгал и с сомнением дернул себя за подбородок.

— Путешествие очень долгое.

Дамсель Бланч-Астер засмеялась.

— Такое соображение никогда не удержит человека вроде вас.

— Но разве такой проект возможен? — спросил Гассун скорее заунывно. — После всего был выбран Замп, а не я.

Дамсель Бланч-Астер заговорила уверенно:

— Замп станет сотрудничать, из-за гранд приза, — она наклонилась вперед и посмотрела в лицо Гарсчуна. — Разве это не удивительное приключение?

— Да, действительно, — прокаркал Гарсун. — Но я не отважный человек.

— В это нельзя поверить! Я чувствую в вас романтическую "изюминку", которая переступила пределы возраста!

Гассун дернул за полы своей куртки.

— В конце-концов я не так стар.

— Конечно нет.

— Человек становится старым, когда отказывается от того, о чем мечтает.

— Никогда! — воскликнул Гассун. — Никогда!

Дамсель Бланч-Астер мягко улыбнулась.

— Я слегка знакома с Аполлоном Зампом. Я приведу его сюда и нечто замечательное должно окончательно сформироваться из всего этого, — она встала.

Гассун вскочил.

— Должны ли вы так скоро уходить? Я прикажу подать свежего чая!

— Мне нужно найти Аполлона Зампа! Вы разожгли надежду и мой энтузиазм, Троудоурас Гассун!

— Идите, — сказал Гассун в полный голос. — Но скорее возвращайтесь.

— Так быстро, как смогу.

Оставив корабль Дамсель Бланч-Астер медленно пошла вдоль пристани Байнама, задумчиво повесив голову. Человек более мягкий и меланхоличный чем Аполлон Замп и Троудоурас Гассун мог подвести итоги. Дамсель остановилась, взглянуть назад на "Универсальный Панкомиум". Через мгновение она слегка вздрогнула от чувства, которого и сама не могла определить. Снова повернувшись, она прошла под аркой и свернула на извилистую узкую дорогу, которая поднимаясь под углом шла между высоких строений из потемневшего от времени дерева. По горбатому мостику она пересекла канал с темно-зеленой водой. Впереди вытянулось здание с дюжиной странных слуховых окон. С одной стороны от прохода, чуть ниже был магазин трав, с другой — маленькая переплетная мастерская. Дамсель Бланч-Астер прошла мимо и вышла на Биржу — такую же широкую, как высоки были окружающие здания. В центре ее, где четыре продавца цветов поставили свои будки, Замп должен был ждать Дамсель, но его нигде не было видно. Дамсель не выказала ни удивления, ни раздражения. Осмотрев площадь, она заметила знак, подвешенный над мостовой, вымощенной булыжником изображающий синюю рыбу. Дамсель Бланч-Астер направила свои стопы в этом направлении.

Темный интерьер Синего Норвала, как и у других заведений фасадом выходящих на Биржу, служил для дел. Замп сидел за маленьким столом на возвышении у окна с эркером. При ее появлении он галантно поднялся на ноги.

Дамсель Бланч-Астор позволила себе сесть и превратила свое лицо в равнодушную маску, которую считала наиболее полезной в делах с Зампом.

— Я только что была на "Универсальном Панкомиуме",сказала она ему. — Там я встретила Троудоурусом Гассуном. Я упомянула о ваших обстоятельствах, и он увидел возможность сделать конструктивное предложение. Он хотел бы повести свое судно в Морнун и стать участником фестиваля. Его судно неизбежно будет объявлено как "Очарование Миральдры", и вы, очевидно, будите представленны хозяином.

Замп нахмурился.

— Я раньше встречал Гассуна. Он тупой как пень, и в придачу упрям.

— Он имеет определенные идеи, это правда. Факт — он отказывается представлять легкомысленные представления и попурри, такие как принесли вам вашу репутацию.

Замп был больше удивлен, чем раздосадован.

— Что же тогда у него на уме?

— Он хочет играть классические драмы древней Земли.

Замп тяжело махнул рукой.

— Я не педант. Что я знаю о таких вещах?

— Не более чем я. Но у вас есть талант оживлять любой материал.

— Однако, я не оживил вас.

— Вначале вы должны сами ожить и оживить античную эпическую поэму Гассуна.

— А потом?

Дамсель Бланч-Астер пожала плечами.

— Тот, кто понравиться королю Вальдемару на фестивале станет счастливчиком. Вы сможете построить величайшее судно из всех, что плавали по реке, или вы можете остаться в Морнуне и вести жизнь вельможи.

Замп сидел изучая женщину с безнадежностью. Мгновение она выносила испытующий взгляд, а потом почувствовала себя неудобно.

— Я сказала Гассуну, что вы скоро появитесь чтобы договориться с ним.

Замп помолчал мгновение, потом встал.

— Я ничего не теряю.

Они покинули таверю "Синий норвал", пересекли Биржу и пошли по извилистому пути к пристани Байнама. Здесь Дамсель Бланч-Астер остановилась.

— Я не пойду дальше. Не стоит чтобы Гассун видел нас вместе. Теперь пожалуйста, послушайте. Не надо противопоставлять себя Гассуну. Не спорьте с его теориями, соглашайтесь столько, сколько сможете. Более того, не ссорьтесь из-за того, кто важнее. Гассун должен поверить, что он отвечает за экспедицию. Время мало и наша цель отправиться в путь.

— Это, без сомнения, ваша цель, — проворчал Замп. — Мне это не так уж необходимо.

— Да? У нас где-то есть разногласия?

— Я не хочу строить из себя дурака в Морнуне. Если Гассун станет настаивать на какой-то невозможной чепухе, почему я должен тратить время и энергию, чтобы таскать для вас каштаны из огня? Вы совершенно ясно показали, что ненавидите меня.

— Нет, нет, нет! — воскликнула Дамсель Бланч-Астер. — Я не питаю ни к кому ненависти, даже к вам! Но я никому не могу давать обязательства… не сейчас.

— И не потом.

Глаза Дамсель Бланч-Астер вспыхнули.

— Почему вы так говорите? Потому что ваши надутые гримасы, тщеславность и щегольские привычки оставили меня холодной? Взгляните на себя, на свои светлые кудряшки, свой внешний вид и грацию, на свои нелепые шляпы! — она топнула ногой. — Раз и навсегда разбудите свой разум! Если вы выиграете в Морнуне, вы заработаете богатство и этот ваш приз — но не мое восхищение, которое вы сможете или не сможете получить!

Замп засмеялся ей в лицо.

— Одно точно: вы расцениваете меня как мелкого и тусклого человека — вот какой я для вас. Очень хорошо. Станут восхищаться мной или нет, меня не волнует. Как вы сказали, приз Морнуна — железо, и я тот человек, который получит его, — он повернулся и направился к "Универсальному Панкомиуму".Троудоурас Гассун, я — иду. Приготовьтесь испытать свою жизнь.

Дамсель Бланч-Астер потянулась и прикоснулась к его руке.

— Аполлон Замп.

Замп посмотрел через плечо.

— Да?

— Станьте лучше.

Замп резко кивнул и отправился к "Универсальному Панкомиуму". Он поднялся по сходням и остановился у воротец с окошком, в котором тотчас показалось лицо Берарда — доверенного слуги.

— Вход пол крупицы, сэр.

— Пол крупицы, будь ты проклят. Я — Аполлон Замп! Сообщи Троудоурасу Гассуну, что я пришел поговорить.

— Проходите, сэр. Мастер Гассун в своем гимнастическом зале и еще пять минут его нельзя беспокоить.

— Я подожду.

Замп прошелся среди экспонатов и тут появился Гассун.

— Ах, Замп! Рад видеть вас! Я заметил, что вы изучаете карты!

— Да. Бездонное озеро хранит свое очарование.

— Как и для меня. Мы направимся в мой кабинет?

Замп уселся на стул на котором пару часов назад восседала Дамсель Бланч-Астер. Гассун налил две маленькие рюмочки брио.

— Позвольте выразить мне свои соболезнования относительно того, что вы потеряли ваше судно.

— Спасибо. Путь к беде был моей собственной ошибкой. Я доверился этому негодяю Гарту Ашгайлу. Однако я знаю как заработать достаточно железа для другого судна, что и привело меня сюда, — Замп предъявил серебряную пластину и положил ее перед Гассуном. — Тот кто преуспеет в том, чтоб развлечь короля Вальдемара выиграет.

— Так что вы предлагаете?

— Что мы временно изменим название вашего судна на "Очарование Миральдры"; наберем труппу, потом поплывем вверх по Висселу до Морнуна и получим гранд приз.

Гассун медленно кивнул.

— Как я и ждал… и вы думали, это разумное предложение. Но я легко загорающийся человек, а не человек с дурной славой, и я всегда имел железа больше, чем мог истратить. Замп у меня грандиозные амбиции! Сегодня я вступил в разговор с самой очаровательной молодой дамой — Дамсель Бланч-Астер, и она оставила меня в странном настроении. Я вижу, что моя жизнь была какой-то инертной, даже полу сосредоточенной. Я владел крупицами сокровищ литературы, которые мог бы разделить с другими. Сейчас я хочу предъявить и поставить какой-нибудь из наиболее чудесных шедевров древней Земли. Вы спросите, где найти эту чудесную классику? Я отвечу: она есть в моей коллекции редких книг, не далее чем в пятидесяти футах от того места, где мы сидим.

— Очень интересно, — сказал Замп. — Куда это приведет нас?

— К моему собственному предложению, которое делаю я: я выберу с помощью вашего мудрого совета одну или более из этих мастерских работ, которую мы и сыграем в Морнуне. Если мы выиграем приз, так и будет! Если проиграем, по крайней мере мы будем удовлетворены тем, что сделали все, что смогли.

Замп сказал:

— Я не привычен к классике, о которой вы упомянули. Из всего, что я знаю, представление могут оказаться успешными! В принципе я согласен с вашими предложениями. Но я должен выдвинуть некоторые контр-предложения. Несколько таких пришло мне в голову. Например, поскольку я приглашен победить в Морнуне, а не вы, я должен хорошенько подготовить все детали представления, включая персонал, костюмы, музыку и сцену.

Гассун издал носом какой-то звук и пронзительно произнес с укором, высоко подняв белый палец.

— Всегда в пределах, навязанных версией оригинала!

Замп сделал жест легкого согласия.

— Тоже и с кораблем. Нам естественно потребуется подходящая сцена и устройства для сидения. Более праздничный вид будет кстати. Несколько мазков розовой и зеленой краски, три дюжины флагов и сотня ярдов материи для флагов сделают удивительную перемену с этим старым, мертвым кораблем. Другая вещь: вы — гордый и компетентный моряк, и естественно будите командовать своим судном когда мы поплывем вверх по реке… до тех пор пока мы не достигнем Бездонного озера. Там наступит время и место моего великого представления, и я хочу принять командование пока мы не покажем представления перед королем Вальдемаром.

— Эти требования не лишены оснований, — сказал Гассун. Однако, я должен выдвинуть другие условия. Я намерен, чтобы Дамсель Бланч-Астер сопровождала нас. Сцена, как вы сказали, может быть построена и сидения установлены, однако, я не собираюсь менять устройство моего музея.

Замп с сомнением вытянул губы.

— Я боюсь, что небольшое перемещение будет необходимо, ведь нужно приспособить механизмы для сцены. Дополнительно мы должны оборудовать двойные сети от грабителей и принять обычные предосторожности от нападения кочевников.

Гассун был упрям в своем отказе.

— Совершенно невозможно! От начал до конца истории бродячие менестрели, ученые-поэты, барды, средневековые английские поэты и трубадуры — всем предоставляли проход через самые опасные земли. Такова традиция человечества: почему на Большой Планете должно быть по другому?

Замп сделал маленький глоток Брио, которое слишком долго простояв в бутылке, стало затхлым.

— Это дворянские идеалы, и они делают вам честь. Я хотел бы, чтобы кочевники были высоко разумными.

Гассун расслабился и с облегчением выпил немного собственного Брио.

— Обратимся к любому человеку, не важно какого происхождения и какой свирепости, встретим его с достоинством и беспристрастием, и он не причинит вам вреда. Предосторожности, которые вы предлагаете не только разорительны, они не нужны. Мир миру! Думайте мирно! Мы придем в мире и уйдем в мире!

Замп уклончиво кивнул. Эту проблему можно будет отложить на потом.

Гарсун прочистил горло и налил еще несколько капель Брио в рюмки.

— Я понимаю, что вы познакомились с Дамсель Бланч-Астер в Лантине?

— Истинная правда.

— Она кажется очень замечательной личностью.

— Такая она и есть, в самом деле.

— Где может находиться ее родина?

— Она никогда не говорила о таких вещах. Фактически мы почти не говорили о наших личных делах вообще.

Гассун надул щеки и посмотрел в пустоту.

— После стольких лет покоя, я совершенно возбужден.

— И я также, — Замп поднял свою рюмку. — За успех нашего великого приключения!

— За успех! — Гассун залпом проглотил мерзкую жидкость, и вытер рот. — Мы должны обсудить финансовые дела. Как много железа можете вы дать на это рискованное предприятие?

Замп в шоке посмотрел через стол.

— Я уже предложил свой опыт и совершенно необходимую рекомендацию короля Вальдемара! Вы считаете, что железо тоже необходимо?

Рот Гассуна между длинным носом и длинным бледным подбородком стал почти неразличим. Наконец, он сказал:

— Я так понимаю, что вы не можете внести железа?

— Не крупинки.

— В самом деле печальные новости. Траты будут непомерные.

— За сцену, сидения, ведро или два краски? Едва ли больше, чем за обычный текущий ремонт!

— Мы должны нанять труппы, — упрямо настаивал Гассун. Время от времени они станут требовать определенные суммы.

— В этом нет проблем, — резко сказал Замп. — Я знаю как обойти такие требования… то есть, игнорировать их.

— От них нельзя будет отделываться все время. Они обидятся.

— Мы станем получать доход от представлений по пути следования. Это возместит все расходы.

Гассун все еще не успокоился.

— Возможно и так. Однако, я не намерен давать взаймы такую большую сумму.

Замп взметнул руки от досады.

— Проект не был бы выдвинут, если бы я не был неимущим. Извините меня, я должен известить Дамсель Бланч-Астер о вашем решении.

— Не так быстро! — Гассун сильно зажмурился и просидел без движения напрягшись пять секунд. Слабым голосом он сказал. Дело не имеет такого уж значения. Как вы сказали, случайные представления должны полностью покрыть расходы.

Замп вернулся на свое место.

— Позвольте мне сделать предложение. До фестиваля в Морнуне осталось не так много времени. Наши приготовления должны начаться немедленно.

Гассун откинулся назад и воздел глаза так высоко к потолку, что полоски белков показались под зрачками. Снова все предприятие повисло на волоске. Он вздохнул:

— Я встречусь с вами днем, попозже. Мы более подробно обсудим наши планы.

Замп рассказал о встрече Дамсель Бланч-Астер.

— Итак проект запущен, — сказала она мягким голосом, наполовину обращаясь сама к себе.

— Я так и думаю. Однако он может изменить свое решение.

Дамсель Бланч-Астер медленно покачала головой.

— Он не изменить решение.

— Вы не выглядите ликующей.

Она покачала головой.

— Я сделала то, что должна сделать.

— Как всегда, ваши настроения исключают меня, проворчал Замп.

Дамсель Бланч-Астер лишь ответила:

— Где состоится ваша следующая встреча с Мастером Гассуном и когда?

— В "Отдыхе моряка", когда солнце повиснет над Прощальной горой.

— Я буду там.