Мир плавающих театров

Глава 10

За две недели на борту "Универсального Панкомиума" произошли значительные изменения. Гассун неохотно отдал переднюю часть своего музея под сцену и ют был переделан, чтобы можно было разместить скамьи. Синие, желтые и красная отделка оживила белое и черное. Мачты были выскоблены и отлакированы. Знамена, вымпелы, флагдуки и сигнальные флажки были щедро прикреплены к подпоркам и покровам. Старое мрачное судно целиком превратилось в прекрасный театр, пока стояло пришвартовавшись у пристани Байнана.

Замп собрал труппу, которая, как он посчитал, отвечала его требованиям, хотя Гассун громовым голосом возражал, когда шесть изящных девушек-мимов присоединились к труппе.

— Где в нашем представлении нам потребуется шесть таких женщин? Там нет упоминания ни о каких таких лицах!

— "Действующим лицам" требуются слуги, — ответил Замп. Нужно ли, чтобы те были старыми, тощими и беззубыми?

— Нужно чтобы они были крутящимися рыжеволосыми монадами? — воспротивился Гассун.

— Такие создания украсят представление, — объяснил Замп. — Дополнительно, я планирую расширить упомянутые банкеты и празднества, естественно с должным совершенным почтением к тексту. Эти девушки увеличат правдоподобие таких сцен.

Гассун больше не спорил, но в конце ушел прочь махнув рукой.

Дамсель Бланч-Астер старательно работала над ролью Леди Макбет, в то время как Замп сам исполнял самого Макбета. Гассун согласился сыграть роль Дункана, в то время как Вайлайвиг был определен как Банко, и Замп имел в голове несколько нововведений, чтобы использовать особый талант Вайлайвига.

Во время репетиций Замп пытался упростить и модернизировать основные мрачные темы, и снова обнаружил себя полемизирующим с Гасуном, который настаивал на том, чтобы следовать оригиналу.

— Очень хорошо, — воскликнул Замп, — но речь — разговор который должен быть понятен. Зачем показывать пьесу, которая просто собьет всех с толку?

— Ваш разум лишен поэтичности, — резко возражал Гассун. Разве не можете вы представить себе драму полную намеков и мечтаний, которые полностью превзойдут животное возбуждение, спазматическое дерганье и свистки, на которых базируется ваша репутация?

— Эти качества добыли мне приглашение, чтобы играть перед королем Вальдемаром, — возразил Замп. — Следовательно их нужно соответственно уважать.

— Очень хорошо! Играйте ваши безвкусицы перед королем Вальдемаром, если вам нравится, но в остальном я отказываюсь идти на компромиссы.

Партитура для "Макбета" выявила другой ряд проблем. Гассун утверждал, что драма может хорошо играться без музыки. Замп, тем не менее, цитировал рекомендации по музыке и пению, также как по звону фанфар, тушах гобоев, гонгов и похожих вещей, которые Гассун не мог оспорить.

— Подлинность должна быть нашим лозунгом, — сказал Гассун. — Поскольку текст подробно обозначает музыку гобоев, рожков и гонгов, эти инструменты могут звучать в сопровождении оркестра.

Замп отказался пойти на такие ограничения, что возможно и заставило Гассуна заупрямиться, когда пришло время назначить дату отбытия из Кобла.

— Наше дело в Морнуне, — спросил Замп. — Лучше прибыть на три дня раньше, с временно установленным занавес, чем на три дня позже, со всем, сделанным в совершенстве!

— Давайте избегать бешенной спешки, — ответил Гассун. — Я не тот человек, что выбежит голым на улицу, почувствовав запах дыма. Здесь подходящее место для совершенствования нашего оборудования и перепроверки качества нашей компании. Я не собираюсь рисковать ни своей жизнью, ни своим кораблем, ни художественностью продукции, просто чтобы успокоить ваши нервы.

— Должен ли я снова и снова указывать, что наше содружество базируется на победе в состязании в Морнуне?

— Желаю вам удачи, — сказал Гассун очень сухим голосом, пока мои собственные желания не мешают процессу.

Гассун наконец согласился немедленно отплыть после ежегодной ярмарки, проходящей в Кобле, которая открывалась через два дня.

— Мы сможем устроить открытое представление для толпы, сказал Гассун, — и приход оплатит некоторые из тех ужасных расходов, которые у меня случились.

Желание обогатиться, заработав во время ярмарки притянуло в Кобл и других. Вечером того же дня "Золотистый концерт Фиронзелля" под парусом вошел в в порт. Красные и пурпурные флагдуки развевались на каждом штаге, фонари сверкали на верхушках мачт, музыканты играли воодушевляющие мелодии на передней палубе. Корабль подтянули к причалу Зальмана, в сотне ярдов к северу от "Очарования Миральдры", и через несколько минут Гарт Ашгайл явился туда с церемониальным визитом. Он шагнул на борт с выражением удивления.

— Троудоурас Гассун… в самом деле это вы, но разве это степенный, старый "Универсальный Панкомиум"? Клянусь своей жизнью, вы принарядились!

Гассун махнул в сторону Зампа, спускающегося по лестнице со шканцев.

— Вы должны отдать должное моему товарищу за перемены.

Гарт Ашгайл недоверчиво рассмеялся.

— Аполлон Замп! Я слышал, что вы нанялись на борт "Двух шалопаев", как исполнитель экзотических танцев!

— Это — вторая "Очарование Миральдры", — спокойно сказал Замп. — Когда я вернусь из Морнуна, то я планирую сконструировать самое удивительное из судов за все века: "Третье очарование".

Гарт Ашгайл выглядел обеспокоенным и удивленным.

— Вы спокойно относитесь к ригорсам вверх по Висселу и в Бездонном озере?

— Ригорсы? — резко потребовал ответа Гассун. — Что такое ригорсы?

— Рифы, косяки рыб и пороги можно преодолеть если есть искусный мореплаватель. Намного хуже речные пираты и работорговцы Акгалы, которые кишат в этом районе. Гаркен, как вы знаете, место их ссылки.

— У нас самое современное снаряжение, — сказал Замп. Акгалов мы боимся не больше, чем морских псов.

— Вы более самоуверенны, чем я, — сказал Ашгайл. — Я восхищаюсь такой смелостью! Что до меня, я намереваюсь спокойно подняться вверх по Сианолу, — он оглядел корабль. — Вы сделали сотни изменений. Что вы собираетесь показывать? Большую часть старого репертуара?

— Уж точно нет, — объявил Гассун. — Мы станем играть программу из древней земной классики. Пьесу которая выдержала проверку столетиями.

— Очень интересно! Когда у вас состоится первое представление?

— Через два дня.

— Уверен, что побываю, по крайней мере, на одном представлении, — сказал Ашгайл. — Кто знает? Может я смогу чему-то научиться.

Ашгайл ушел. Гассун сказал раздраженно:

— Вы настаивали, что верховья Виссела совершенно безопасны! Сейчас Ашгайл рассказал замораживающие кровь истории о работорговцах!

— Дайте ему говорить, так он наговорит! — усмехнулся Замп. — Его мотивы не столь уж непонятные.

Замп присутствовал на вечернем представлении на борту "Золотистого концерта Фиронзелля", и был вынужден признать его как плавным, учтивым и элегантным, как и сам Гарт Ашгайл.

После представления Замп прогулялся вдоль пристани к таверне "Вниз по течению", где обычно собирался персонал плавающих театров. Замп забрал кружку пива в кабинет в углу комнаты и сел в тени.

Актеры начали появляться по одному и группами по двое, по трое. Замп заметил нескольких из своих прежних актеров, среди них Вилвера Ходящего-по-воде, который представлял сверхъестественные подвиги при помощи стеклянных ходуль. Он присоединился к Гэндольфу и Файмасу — двум наиболее поразительным клоунам сформированной Зампом труппы. Вильвер, Гэндольф и Файмас перешли в кабинет следующий за тем, где сидел Замп, и послали слугу за пивом. Мгновение Замп слышал только звон кувшина и кружки, которые при помощи некоего фокуса акустики достигли его ушей с полной четкостью, а потом начался разговор.

— Долгой и процветающей жизни всем нам! — это был голос Вилвера.

Последовала еще одна краткая пауза. Потом Гэндольф сказал меланхоличным голосом:

— Я боюсь, что мы выбрали неправильную профессию.

Файмас возразил:

— Трудность не в профессии, а в стервятниках, которые контролируют наше пропитание.

— Правильно! Тяжело выбрать наихудшего, хотя несколько имен приходят в голову. Аполлон Замп — законченный мошенник, как и любой другой.

— Зачем пренебрегать Гартом Ашгайлом, который разглаживает свои одежды и приводит в порядок прическу перед тем как решиться взглянуть на себя в зеркало?

— Из явных двурушников я предпочитаю Зампа. Если судить по его трюкам, то он может далеко обставить двухголовую кобру на льду.

Вильвер сказал так:

— По моему мнению Ашгайл как умнее, так и коваренее. Замп просто грубиян и любит оскорблять.

— Хорошо, — вздохнул Гэндольф, — предмет спора бесплоден. Вы намереваетесь продолжать путешествовать с Ашгайлом? Он планирует тур вверх по Сианолу, до самых Черных Ив.

— Нет, я чувствую, что в том районе слишком тяжело дышать, и в любом случае, Ашгайл рассчитал меня.

— И меня точно так же.

— Так! Этот негодяй Ашгайл уволил всех нас!

Замп снова услышал глухой стук кружек поставленных назад на стол. Потом Вилвер заговорил:

— Итак, теперь мы должны начинать сызнова, или гнить здесь в Кобле.

Гэндольф угрюмо усмехнулся:

— Этот дьявольский жопаверт Замп собрал новую труппу. без сомнения он обрадуется увидев всех нас.

— Он никогда не увидит меня снова! — провозгласил Файмас. — Скорее я перережу сам себе горло, чем стану общаться с языкастым негодяем.

— Меня тоже выбросили ограбив, — сказал Вилвер. — Мы выпьем немножко пива?

— С удовольствием, но я не сумел сэкономить больше железа.

— И я.

— В таком случае, мы можем уйти.

Замп видел как троица пересекла комнату и вышла в двери. Он допил пиво, оставшееся с кувшине, потом положил руки на стол и уже собрался уходить, когда в таверню вошла Дамсель Бланч-Астер в сопровождении Троудоураса Гассуна. Замп сразу забился в темный угол кабинета и натянул шапку на лицо. Гассун высмотрев свободный кабинет повел Дамсель Бланч-Астер через зал и усадил ее с галантной педантичностью.

— Теперь, моя дорогая, — сказал Гассун, — я имею удовольствие познакомить вас с традиционным прибежищем актеров путешествующих на плавающих театрах. Посмотрите вокруг: вы заметите членов труппы Ашгайла, так же как нескольких человек из нашего собственного маленького предприятия. И чем вы бы хотели освежиться?

— Просто чашечкой чая.

— Ах, но моя дорогая! Определенно порция выпивки более теплая, более проникающая, более… могу я сказать… интимная?

— Только чая, пожалуйста.

На короткое время наступила тишина. Дамсель Бланч-Астер могла осматривать зал.

— Почему вы привели меня сюда?

— Потому что я хотел поговорить с вами. На борту корабля кажется, что это пугало Замп повсюду, как если бы их было четыре. Куда бы я не посмотрел я вижу его лицо.

— Итак?

— Минуточку. Вот официант, — Гассун заказал чая и маленькую бутылочку вина, потом вернул свое внимание Дамсель Бланч-Астер. Вы — ведущая актриса нашего представления. Как вы думаете оно пройдет?

— Эффект будет поразительным и уникальным, если ничего больше.

— Может быть… но это — искусство?

— Я не знаю, что есть "искусство", — голос Дамсель Бланч-Астер был таким задумчивым, что Зампу стало едва слышно.

Гассун стал скучно-шутливым.

— Что? Женщине с вашем интеллектом? Я в это никогда не поверю!

Замп почти увидел как беспристрастно пожимает плечами Дамсель Бланч-Астер. Она сказала:

— Я предполагаю, что это слово выдуманно второразрядным интеллектуалом, чтобы описать непостижимую ему деятельность.

Гассун хихикнул.

— Слово определило путь жизни. Я не художник. Захотел — стал! В конце-концов мы сможем на нашем недолгом пути функционировать как орган просвещения, — Гассун издал хихикающий звук. — Если только сможем избавиться от Зампа!

— Мастер Замп обеспечит нам безопасный проход через Бездонное озеро.

Голос Гассуна стал раздраженным.

— Почему мы должны предпринять это дурацкое путешествие? В Кобле, вдоль Нижнего Виссела, река течет спокойно. Мы можем игнорировать опасности, мелкие и низменные, как если бы они были в сущности ничем!

— Вначале мы должны отправиться в Морнун.

— Но почему? — голос Гассуна был раздражительно блеющим. Я не в состоянии понять!

Дамсель Бланч-Астер казалось вздохнула.

— Вы никогда не успокоитесь, пока не узнаете мотивы моих поступков.

— Точно так! — теперь Гассун стал лукавым. — Я спрашиваю у вас, почему?

Дамсель Бланч-Астер не дала внятного ответа.

Гассун сказал:

— Я боюсь того, что существует далекий возлюбленный.

Голос Дамсель Бланч-Астер был мягким и ровным.

— Никакого любовника не существует. Мой отец дворянин Восточного Ллорела. В Замке Арафлэм он владел сундуком удивительных книг, которые были проданы моему дяде Тристану, и забраны в его обитель в Морнуне. И дядя и отец мертвы. Мой брат завладел Арафлэмом, а сундук с редкими книгами, находящийся в Мормуне — мой. Мне нужно только забрать их.

Замп, сидевший в соседнем кабинете, поджал губы и задумчиво кивнул. Гассун воскликнул от удивления.

— Вы видели эти книги?

— Несколько лет назад. Когда мы достигнем Морнуна мы посмотрим их вместе.

— Не возникнет ли трудностей в получении их?

— Никаких.

Гассун издал заунывный гнусавый звук.

— Тогда, возможно, мы попытаемся совершить это путешествие.

— Это уже было решено.

Оба они посидели молча мгновение или два, а потом Гассун тяжело вздохнул:

— Я не доверяю этому парню — Зампу. При всем своем шутовском образе он изворотлив, и мне не нравится похотливая манера, в какой он бросает взгляды на вас.

— Он совершенно не относится к делу, если не считать охранного свидетельства, которое он носит.

— В таком случае, давайте поговорим сами. Совершенный союз родиться из разделенных грез. С этой точки зрения мы — единая душа, а теперь почему мы не признаем это единство всей силой наших личностей? Пойдемте. Дайте мне вашу руку. Дайте мне опереться на нее!

Ответ Дамсель Бланч-Астер был прямым и ясным:

— Троудоурас Гассун, вы столь же порывисты, как мифический герой. Я — робка. Вы должны сдержать свой пыл, пока наше знакомство не вызреет.

Гассун застонал.

— Как долго?

— Я скажу вам, когда придет время. Тем временем вы должны не упомянать о настоящем деле.

— Ваша скромность делает вам честь. Однако, будем ли мы подвешены в бездушии в то время как пузыри блаженства проплывают мимо непойманными? Наши жизни не продляться вечно!

— Абстрактно, я разделяю ваши чувства, — сказала Дамсель Бланч-Астер. — Мы уходим? Тут нет ничего интересного для меня. Я уже видела достаточно актеров и танцоров, чтоб мне хватило на всю жизнь.

Гассун и Дамсель Бланч-Астер покинули таверню. Не предвидя больше развлечений, Замп вскоре последовал за ними.

Утром Замп провел репетицию в костюмах. Исполняя роль Макбета, он подумал, что необходимо продемонстрировать эмоциональные связи между Макбетом и госпожой Макбет (которую с обычной беззаботностью играла Дамсель Бланч-Астер). Он горячо обнял ее по нескольким причинам, пока наконец Гассун, как Дункан, не сделал замечание:

— Текст подробно не обозначает таких пылких ощупываний!

— Я должен оценить драматическое воздействие костюмов, — сказал Замп. — Ваша цитата, например, не совсем безупречна, и если мы хотим выиграть в Морнуне мы все должны выдавать подлинные эмоции. Возможно, мы сможем ввести сцену с Макбетом и его леди в кровати…

— Совершено нет необходимости в таких разъяснениях, заявил Гассун. — Давайте продолжим.

Замп дал знак оркестру.

— С первой сцены.

Вскоре после полудня Зампа известили, что определенные персоны хотят поговорить с ним. На сходнях его поджидали Вилвер Ходящий-по-Воде, вместе с комиками Гэндольфом и Файмасом.

— Доброе утро, джентльмены! — сказал Замп. — Наша последняя встреча, как я сказал бы, была при менее чем счастливых обстоятельствах.

— Вы имеете в виду косу на Лапнтине или гостиницу "Зеленая звезда"? — спросил Вилвер. — Я кажется назвал бы хорошей шуткой то и другое, так как это помогло смягчить трагедию в Порту Ванте.

— Возможно и так. В самом деле приятно увидеть вас, и я хочу пожелать вам всего хорошего в новой карьере у Гарта Ашгайла.

Гэндольф сплюнул с трапа в реку.

— Ашгайл недостаточно умел. Его представления никогда не приблизятся по качеству к тому, что мы делали на старом "Очаровании Миральдры".

Вилвер Ходящий-по-Воде заметил:

— Ах, старая труппа! Это были счастливые дни!

Файмас сказал так:

— Ашгайл удовлетворил наше желание вернуться назад в Кобл, правда, но сейчас я тоже думаю о перемене.

Вилвер Ходящий-по-Воде сказал задумчиво:

— Я бы бросил свое важное положение, если бы смог присоединиться к старой труппе. Что скажете, Мастер Замп? Почему бы нам не оживить былую славу?

— Никогда не руководствуйтесь чувствами! — посоветовал Замп. — Я советую вам остаться с Гартом Ашгайлом, у которого такие твердые условия найма. Как я помню, он увольняет только отъявленных неумех.

— Он также дает тяжелую работу, — проворчал Вилвер. — Он хочет, чтобы я представлял свой номер без стеклянных ходуль, что затруднительно.

— У нас всех похожие проблемы с Ашгайлом, — сказал Файмас. — Например, в его представлении "Необычный сон графини Урсулы", Гэндольф и я должны изображать странных животных в сомнительных позах.

— Я верю, что если все сложится, я приму предложение Мастера Зампа, — сказал Гэндольф.

— Я также.

— И я.

Замп пожал плечами.

— Как хотите. Но мне сейчас не требуется ходящий по воде. Вильвер может работать учеником комика. Вы должны добавить к вашим обязанностям обязанности грумов волов. Ваша зарплата будет не такой большой, так как Мастер Гассун практичный человек. Можете приносить ваши пожитки на борт.

Вилвер, Гэндольф и Файмас медленно спустились по трапу, перешептываясь друг с другом.

К ежегодной ярмарке собрались люди со всех концов залива Догадки, со всех концов Дельты, даже из таких мест, расположенных выше по реке, как Бедбург, и из мест даже более отдаленных: Ионы на Сианоле, Буссаса на Вергенсе, Трусливой Рощи на Ланте. Путешественники прибывали из Нестора на Марне. Гостиницы Кобла оказались неожиданно запружены различным народом, и Припортовый проспект закипел и запульсировал от их костюмов. Вдоль пристаней временно установленные будки демонстрировали диковины, масленые краски, эссенции и бальзамы; также сосиски из Верлори на Марне, консервированных тростниковых птиц из Порта Оптимо, леденцовый имбирь и маринованный мускатный "цвет"[16] из Коллоу на другой стороне залива Догадка. Стеклодувы Лантина предлагали домашнюю утварь, оплетенные бутыли, флаконы, чашки и блюда, так же как игрушки и маленьких стеклянных зверушек. Дубильщики Ратвика демонстрировали шкуры у ряда вонючих рам. Агенты Вигтауна маячили задрапированные в свои одежды на веревках натянутых между липами. Посредники Кобла продавали чужеземцам туфли, сандалии, ботинки, шляпы, плащи, брюки, куртки и рубашки.

Все утро Гарт Ашгайл рекламировал свое представление с помощью пиротехники, воздушных шаров и парада артистов проходивших туда-сюда по порту, и его дневное представление было сыгранно при переполненном зале. Троудоурас Гассун насмехался над тем, что называл: "смущающим" и "дутой рекламой".

— Мы не заинтересованны в тех, кто ищет острые ощущения, — сказал он Зампу. — Пусть тратят свое железо!

Бессомнения большое количество людей отвернется от "Золотистого концерта Фиронзелля" и заплатит за посещение "Очарования Миральдры". Гассун был рад услышать звон железа.

Замп посчитал, что представление прошло совсем хорошо, хотя Дамсель Бланч-Астер сыграла роль Леди Макбет о добродушной легкостью, что огорчило Гассуна. Публика казалось не заметила этого особенного проступка, если он и был. Зрители были в состоянии транса, или, возможно ошеломления, явно убежденные, что представление столь непонятно, что явно многозначительно, и в финале аплодировали вежливо, хотя без истерического энтузиазма. Гассун, в целом, чувствовал бодрость после дневной работы, хотя судя по сделке и представлению, которые Замп представил, получалось, что тот не очень-то считался с тем, чтоб получить одобрение компаньона.

Утром, после закрытия ярмарки, "Очарование Миральдры" отправилось на север от Кобла. В последнюю минуту Гассун стал нервничать и заявил, что судно не готово для такого далекого путешествия. Замп, задыхаясь от нетерпения, стал утверждать, что судно никогда не будет готово.

— Муссон дует вверх по реке. Время нас поджимает! В путь!

Гассун равнодушно хлопнул в ладоши, что палубная команда интерпретировала как сигнал отдать концы. Волы потянули капстан. Кормовое колесо заскрипело и затрещало. Огромное судно легко оторвалось от пристани Байнама и вошло в течение. Паруса надулись, покрылись рябью и круто выгнулись. "Очарование Миральдры" отправилось на север.