Мелодия огня и ветра. Том 1

Глава 8. Невысказанное прощание пройдёт через годы

Вскрик из-за книжного шкафа привлёк всеобщее внимание. Кто-то встал с места и вытянул шею. Другие выглянули из-за угла. Третьи, самые тактичные, сделали вид, что ничего не слышали. А Лань потирала ушибленную макушку и сидела среди разбросанных книг. Когда она поняла, что на неё смотрят, то неловко улыбнулась. Последняя книга тут же хлопнулась с полки ей на голову, довершив картину позора.

— В уставе ведь нет правила о беспорядке в библиотеке? — пробормотала Лань самой себе. — Ох, небо! А ведь есть. Вот же ж!..

Но стоило ей начать собирать упавшие книги, как под руку попалась та самая, и плохое настроение тут же улетучилось.

— Нашла!

— Что нашла?

Нави вышла из-за угла. Несомненно, она была среди тех, кто ранее тактично не обратил внимания на шум… просто потому, что уже хорошо знала Лань.

— Стихи Аликс. Так и знала, что они где-то здесь.

— И всё это, — Нави обвела взглядом горы разбросанных книг и листков, — ты затеяла ради стихов?

— Конечно. А что не так?

— Я думала, ты с таким усердием ищешь мелодию «Как захватить мир» — не меньше.

— А такая есть?

Нави хлопнула себя ладонью по лбу. Спрашивается, кто из них до сих пор ребёнок? Лань удивительным образом сочетала способность угадывать истинное настроение человека по выражению его лица и потрясающую доверчивость ко всему, что ей говорят. Даже если врут напропалую, и это очевидно всем… только не Лань.

Лань тем временем углубилась в чтение, так и рассевшись среди книг на полу. Причём то вычитывала фрагменты из начала, то листала в конец.

— Хм. А к концу книги настроение у стихов помрачнело, — заметила она. — Тут и боль, и разлука, и ожидание встречи довольно безнадёжное.

— Если это стихи Аликс, то неудивительно.

Лань оторвалась от книги и подалась вперёд.

— Ты знаешь её?

— Про неё тут все знают. Только говорят шёпотом.

— А, местные байки! Почему мне никто не рассказал? — обиделась Лань.

— Ну хочешь, расскажу. А то и правда по незнанию чего ляпнешь. Только не здесь.

Они с Нави быстро прибрали беспорядок, вызванный неуклюжестью Лань, и пошли к ней в комнату. К счастью, другие девочки из средней группы где-то наслаждались свободным временем, и их никто не услышит.

— Во-первых, это и правда байки. То есть основные события — правда, а вот детали могли и переврать.

Лань энергично закивала, явно собираясь принять все слова за чистую монету. Нави вздохнула и по-взрослому покачала головой.

— Так. Ну ты в курсе насчёт прошлой вражды Ванлинда и Долины.

— А?

— …Понятно. Тогда сначала.

Долина ветров на несколько веков старше Ванлинда, а потому всегда имела собственные законы и существовала независимо, хотя сейчас формально и является частью княжества.

Одна — древняя и именитая школа заклинателей ветра. Другое — богатое княжество с собственной армией и развитыми ремёслами. Оба пожинали плоды взаимного сотрудничества и сосуществовали мирно. Многие князья и Хранители были близкими друзьями. Даже столицу Ванлинда перенесли в ближайший к Долине город — так тесны были узы.

Но всё изменилось три поколения назад. У Алиены — дочери тогдашнего Хранителя, бабушки нынешнего — был возлюбленный по имени Давен. Он славился как прекрасный музыкант и умелый фехтовальщик и своими талантами заслужил место в страже князя.

У музыканта была младшая сестра, которой он безмерно дорожил. Однажды племянник княгини заметил эту девушку в саду и потянул руки, а получив отказ, жестоко над ней надругался. Когда обо всём узнал Давен, то в ярости наслал на обидчика ветер такой силы, что племяннику оторвало руки, и он умер, истекая кровью.

Княгиня рыдала в гóре. У неё уже долгое время не было собственных детей, только пасынок князя от первой жены. И она любила сына своей сестры материнской любовью. Княгиня потребовала казни музыканта. Её слово против слова простого стража при дворе. Князь поверил своей жене, да и собственными глазами видел, как изувечено тело племянника.

Судьба Давена была предрешена.

Но Алиена не могла с этим смириться. Она пробралась в столичную темницу, мелодией усыпила охрану, а потом вывела возлюбленного и укрыла его в Долине.

Вот только её видели и обо всём доложили князю. Он явился к воротам Долины Ветров с солдатами и потребовал выдать преступника. Но Хранитель, пусть и осудил дочь за её поступок, преградил князю путь:

— В Долине Ветров не действуют законы Ванлинда. Пока этот человек находится здесь и не совершает преступлений в Долине, у меня нет причин гнать его за ворота или отдавать кому-либо.

Пусть слова Хранителя были правдивы, он всё же мог выдать преступника, если бы захотел. Только не сделал этого из-за слёз любимой дочери. Князь ушёл в гневе и обиды не забыл. По его приказу мастерские столицы перестали брать заказы из Долины Ветров. Всех музыкантов, обученных там, отлучили от двора. Солдаты князя денно и нощно караулили у ворот Долины, ожидая, когда покажется преступник. Но Давен не покидал пределов и так и прожил там всю жизнь со своей возлюбленной, и вырастил их сына.

А обстановка за пределами Долины накалялась как железо в печи. Во всём Ванлинде заклинателям ветра из Долины теперь были не рады. Скрытое презрение переросло в открытые гонения. В школу перестали прибывать ученики, и она постепенно приходила в упадок, а княжество лишилось истинных мастеров ветра. Редаут поглядывал на ослабевший Ванлинд с хищным прищуром орла.

Конец вражде положил уже сын князя после его смерти. Он видел, сколь губительна для обоих вражда между Долиной и Ванлиндом, и тогда он пришёл к воротам Долины и пригласил Хранителя на переговоры.

Хранителем тогда уже был сын Алиены и Давена, и они с князем, несмотря на обиды своих отцов, договорились о перемирии. Но чтобы вражда сошла на нет, мало слов и одной встречи. Правители договорились, что род их будет объединён одной кровью, и узы их потомков станут братскими.

Так было решено, что дочь Хранителя Аликс выйдет замуж за сына князя — Венмина. И их сыновья унаследуют оба трона: старший станет князем Ванлинда, младший примет титул Хранителя Долины. И больше не будет между ними вражды.

Но договор отцов не пришёлся по нраву их детям. И у Венмина, и у Аликс уже были возлюбленные. Венмин даже успел сделать любимой предложение, когда приказ отца разбил ему сердце. Но ради мира Венмин и Аликс отринули любовь и отдали себя долгу.

Вот только счастливы супруги не были. Со временем у них всё же родился сын, а затем ещё один. И казалось, что долг на этом исчерпан. Но любимая Венмина уже была замужем, и даже когда она овдовела Венмин, всё ещё был связан вечной клятвой с Аликс.

Её же возлюбленный ждал долгие годы, но в конце концов и он женился. Говорят, узнав об этом, Аликс впала в уныние, и даже любимые сыновья не стали ей отрадой. И вот однажды она ушла. Просто исчезла из Долины, оставив детей на воспитание брату. Её долгое время искали, но не нашли ни следа. Говорят, Аликс отправилась туда, где жил её давний возлюбленный, и теперь она проводит годы, наблюдая за ним издалека, как он когда-то наблюдал и ждал её…

Нави замолчала. Лань наклонила голову, обдумывая услышанное.

— Но ведь и Аликс с князем, и её возлюбленного с его женой связывают вечные клятвы. Разве они могут быть вместе? — спросила она.

— В том-то и дело, что не могут.

— А! Я поняла!

— Что ты поняла?

— Её стихи! «В танце над бездной». Вечную клятву нельзя нарушить, пока муж и жена ходят по одной земле и существуют под одним небом. Но после смерти всё иначе, и клятва больше не действует. Значит, Аликс надеялась встретиться с возлюбленным над бездной — после смерти.

— Это… имеет смысл, — глубокомысленно заметила Нави.

— Конечно, имеет. Вот только… почему Сюн читал эти стихи?

Лань крепко задумалась. Нави взглянула на Лань и после недолгой паузы переспросила:

— Сюн читал стихи Аликс?

— Ну да. Я сама слышала. Вот и захотела узнать, кто она такая. Сюн только сказал, что она неизвестна как поэтесса — и всё.

— Лань, — Нави посмотрела на неё во все глаза. — Так ведь… Аликс — это мама Сюна.

— Что?

Лань будто окатили ледяной водой. Она уставилась в одну точку и беззвучно шевелила губами, как рыба на берегу. В голове тут же всплыли все слова, что она за месяцы знакомства так неосторожно сказала Сюну.

«— Мой отец вот всегда дома, но такой недоступный.

— Мой отец живёт у себя дома и тоже недоступный.

— Оу. А мама? Моя просто где-то там есть, и я даже не знаю где. Представляешь?

— И моя тоже где-то там есть, и я не знаю где».

С какой вымученной улыбкой Сюн отвечал на её бестактные вопросы. Как он кричал в глубине пещеры и рыдал, уткнувшись в колени. С какой тоской цитировал стихи о встрече после смерти.

— Нави… — бесцветным голосом спросила Лань. — А сколько лет было Сюну, когда ушла его мама?

— Точно не знаю. Около шести.

Лань сорвалась с места и выбежала из комнаты, оставив окрик Нави позади. Она ветром пролетела по деревянным настилам и каменным ступенькам и на ходу начала играть «Парение сойки». Приземлилась на скалистый козырёк и побежала сквозь рощу, с криком «Сюн!» выбежала на поляну с озером.

Но гора Аи встретила её тишиной. В пещере тоже было пусто.

Значит Сюн не здесь. Но тогда он на «мужской половине». Как долго Лань сможет там бегать, пока её не сцапает за шиворот кто-то из наставников? Была ни была!

Лань, уже привыкшая так делать с Сюном, прыгнула со скалы и с мягкой мелодией опустилась на каменистую тропку внизу. Мелькнула мысль послать Сюну бумажную птицу, но Лань вовремя вспомнила, что он их не получает.

Значит придётся нарушать правила — все, какие понадобятся. Потому что увидеться с Сюном сейчас казалось Лань самым важным на свете делом. Увидеться… извиниться… выслушать… утешить.

Лань пересекла мост, отделявший две «половины», когда ей на плечо села бумажная птица. Сердце ёкнуло в груди. Лань быстро развернула бумагу, и надежда угасла. Её звали к воротам Долины. Срочно. Но что могло случиться?

Лань направилась к выходу из Долины. Путь туда лежал как раз через «мужскую половину», поэтому Лань воспользовалась прилетевшим посланием как поводом пройтись по запретной территории. Она оглядывалась по сторонам, но так и не увидела Сюна. Территория Долины огромна, он может быть где угодно. Лань вздохнула и решила сначала разобраться, что там за срочное дело стряслось у ворот, а на обратном пути поспрашивает учеников о Сюне.

Ворота на самом деле таковыми не были. Они представляли собой узкий проход и каменную арку над ним, защищённую магическим щитом. Больше года назад Лань прошла сюда, только благодаря Сюну. Кажется, с тех пор прошло сто лет…

У ворот сегодня караулил незнакомый ученик. Да Лань толком и не знала среди них никого, кроме Сюна. Она с вопросительным взглядом показала бумажную птицу, и ученик так же молча указал на арку. Лань прошла сквозь невидимый барьер и увидела девушку, которую узнала даже со спины.

— Сона?

Служанка её сестры Виеты, которую та отправила сопровождать Лань в пути по школам ветра. Сона была тому не слишком рада, она предпочитала быть подле госпожи, а не опекать её неугомонную младшую сестру, но исполняла наказ беспрекословно.

— Сона, что ты тут делаешь? Сестра прислала тебя навестить меня?

Сона тихо фыркнула, хотя и постаралась это скрыть.

— Не навестить. Забрать.

— К-как это «забрать»? — оторопела Лань.

Она ведь ещё учится, ей ещё предстоит здесь столько узнать, столькому научиться в Долине!

— Ваш отец требует вас к себе.

И эта новость ударила громом ещё большим, чем предыдущая.

— Отец? Сона… ты уверена?

— Уверена. Госпожа послала меня забрать вас домой «незамедлительно», потому что ваш отец срочно требует к себе всех детей, а вас нет дома. Торопитесь, вы уже опаздываете к нему.

— Но почему? Дома что-то случилось?

Лань до последнего надеялась, что это какая-то ошибка, и всё не так. Что б сам отец вспомнил о существовании Лань? Да быть не может!

— Спросите у своей сестры, — теряла терпение Сона. — Я здесь только для того, чтобы забрать вас домой.

Должно быть, Виета велела служанке настаивать во что бы то ни стало. Она бы не стала отрывать Лань от учебы, ведь они же договорились! Получается, дома и впрямь что-то произошло, из-за чего отец всех созывает?

— Я… я поняла, — опустила голову Лань. — Я сейчас соберусь и выйду.

— Поторопитесь. Идти придётся быстро.

Лань вопреки словам Соны медленно поплелась обратно в Долину, и перед её глазами словно рушилось всё. Ей придётся уехать обратно в Редаут? Так скоро! И что если её больше никуда не пустят? Получается… Лань видит Долину Ветров, Нави, Арику… Сюна… в последний раз?

На глаза навернулись слёзы, и Лань, едва сдерживаясь, помчалась к своей комнате. Внутри никого не оказалось. Лань с силой вытерла щёки и подняла голову, чтобы слёзы закатились обратно. Она сняла ученическую белую одежду и бросила комком. Переоделась в свою прежнюю и оглянулась. Из большого зеркала на неё снова глядела бродячая заклинательница.

Лань подняла белую одежду и аккуратно сложила её на кровати. Могла ли она знать, что наденет её сегодня в последний раз, что будет спать здесь в последний раз, что будет разговаривать с подругами в последний раз?

Лань забежала в библиотеку, но Нави там уже не было. Сейчас у младшей группы время занятий. А Арика, Ина и Падма? Лань надеялась, что встретит их по дороге, ведь заклинать птиц и назначать встречу времени не было. Но ни одна из подруг не встретилась.

Сюн… Лань хотела попрощаться хотя бы с ним.

Она понуро поплелась к дому со знаменем, где жил Хранитель. Там она его и застала за чаепитием со старшей наставницей.

— Почтенные учителя, — поприветствовала Лань и рассказала о своём уходе.

Казалось, оба они не испытали никаких чувств по поводу расставания, и Лань даже стало от этого немного обидно. Сколько раз она вызывала гнев Дайяны нарушением правил, сколько раз бывала ей наказана. И пусть их отношения были такими, всё же это больше, чем ничего. Но когда Лань сказала, что уходит и, возможно, навсегда, старшая наставница лишь ответила:

— Что ж. Ничего не поделаешь.

И вернулась к своей чашке.

— Доброго пути, девочка, — сказал Хранитель. — Не забывай, чему ты научилась здесь, и продолжай совершенствоваться.

— Конечно, учитель. Благодарю вас и старшую наставницу за всё, — Лань произнесла положенные вежливости и на миг замолчала, но потом всё же начала: — А…

Аксон и Дайяна повернули к ней головы с немым вопросом «Что ещё?»

— Вы не знаете, где Сюн, — спросила Лань у наставников. Что ей было терять?

Оба изрядно удивились.

— Сюн? Зачем он тебе?

— Я хотела попрощаться.

Хранитель собирался что-то сказать, но Дайяна опередила:

— Сюна здесь нет. Он уехал из Долины по делам.

Хранитель выразительно посмотрел на наставницу, деловито пьющую чай, но промолчал. Перед Лань рухнул очередной кусок мира.

— Он у-уехал?

— Всё так. И вернётся нескоро.

У Лань опустились плечи, к глазам подступила влага, но Лань тут же взяла себя в руки и сделала положенный поклон наставникам.

— В таком случае я прощаюсь с вами, почтенные учителя. Для меня было честью у вас учиться.

И вышла вон. Сона нетерпеливо ждала её у ворот, притопывая ногой. Лань в последний раз оглянулась на Долину Ветров, запоминая каждый её изгиб, каждый дом и камень, гору Вейж и гору Аи. Затем заставила себя отвернуться и ушла. И лишь потом на полпути осознала, что драгоценная флейта с янтарной бусиной всё ещё у неё в руках.

Сюн собрал вещи и перед дорогой по обыкновению навестил Хранителя. Старшая наставница Дайяна тоже была там. Кажется, они что-то обсуждали, когда Сюн постучался. Его пригласили войти.

— Сюн, ты собрался?

— Собрался. Готов ли ваш подарок другу?

— Да-да, он был где-то тут.

Хранитель ушёл в дальние покои и вскоре вернулся с закрытым свёртком. Сюн почтительно принял его двумя руками. Он не сомневался, что этот подарок его дядя закончил давно, просто хотел отослать племянника подальше в день годовщины. Она завтра.

Сюн был вне себя, когда понял, что не сможет «поговорить» с ветром на горе Вейж в этот день, и лишь Лань смогла тогда его успокоить.

Аксон заметил, что Сюн не уходит и спросил:

— Что-то ещё, мой мальчик?

Сюн почтительно обратился к Дайяне:

— Старшая наставница, у меня просьба.

— Конечно, Сюн. Я тебя слушаю, — благожелательно ответила она.

Дайяна всегда вела себя с ним как добрая тётушка, но, по рассказам Лань, на «женской половине» бушевала как демоница, охраняя устав от малейших нарушений. Знала бы она, что Сюн тоже не чтит его так свято, как все думают…

— Я прошу вас отпустить со мной до города одну из ваших учениц.

— Учениц? — удивилась Дайяна.

Сюн просил не за ученика, а именно за ученицу. Вот уж чего не ожидали ни она, ни Хранитель.

— Да. Ей нужно было заменить инструмент. Я одолжил ей свой, пока она не купит новый. Я мог бы проводить её до города и показать мастерскую. Мне по пути.

«Одолжил ей свой инструмент? — подумали оба наставника. — А речь часом не о…»

— Как зовут эту ученицу? — спросил Хранитель.

— Лань.

Дайяна и Аксон переглянулись друг с другом. Наставница отвела глаза, Хранитель смущённо кашлянул.

— Сюн, видишь ли. Сегодня Лань покинула Долину, — начал он.

— Покинула? Сама?

— У неё дома что-то случилось, и она спешно ушла. Скорее всего, навсегда, — подхватила Дайяна.

— Ушла? — переспросил Сюн. Его взгляд застыл, а плечи невольно опустились.

«И не попрощалась?»

Аксон и Дайяна снова переглянулись. Они хотели что-то сказать, но Сюн вдруг выпрямился, а его лицо снова приобрело почтительно-вежливое выражение.

— В таком случае я отправляюсь без задержек. Простите, что обременил вас просьбой.

И вышел из кабинета. Хранитель задумчиво погладил подбородок.

— Да что происходит?

Сюн быстрым шагом направился обратно в свою комнату. Не может быть, что Лань вот так просто ушла. Только не Лань. Она бы непременно… Сюн распахнул кладовку, куда всегда отправлял надоедливых бумажных птиц. Они встрепенулись, зашелестели и снова запорхали вокруг него как стая комаров. Сюн сел на кровать и сделал то, чего давно не делал — начал открывать послания и читать одно за другим. Однако спустя два часа он так и не обнаружил то самое, которое искал.

Сюн с досадой вздохнул: «Конечно. Я же сам сказал ей не отправлять птиц, а говорить лично». Но как бы она нашла его лично в огромной Долине, на запретной для неё «половине», если Сюн не на Аи. Они всегда встречались там, не сговариваясь. Бывало, их визиты не совпадали, но чаще всё же виделись, а теперь…

Мимолётная надежда вспыхнула в груди Сюна, и он поднялся на Аи… но там никого не оказалось. Только ветер шелестел в кронах.

«Теперь эта гора снова пуста».