Между долгом и честью

Жертва

Андриэль ходил из одного угла комнаты в другой. Раздражение ощущалось слишком явно, казалось осязаемым, хотя Андрас не удивился бы тому, что так оно и есть, ведь силы Андриэля были огромны. Может, материализовывать чувства тоже в его власти?

— И ты его не отговорил? Ты просто помог ему сделать зелье? Ты три дня врал мне, что не знаешь, где он.

— Не врал. Ты спрашивал, где Дрейк, но ни разу не спросил, что он собирается делать. Я до сих пор не знаю, куда он уезжал.

Андриэль обхватил голову и закрыл глаза. Андрас прекрасно понимал его чувства, ведь и сам больше всего на свете хотел остановить Дрейка. Хотел, но не мог. Добровольная жертва, истинная любовь… Это было решение Дрейка и никто не имел права на него влиять. Именно поэтому и Андриэль до сих пор здесь, а не сорвался в покои Рикаса. Магия не терпит вмешательства, судьба не прощает, если у нее отнимают то, что ей уже положено.

Дрейк решил. Это было только его право.

— То есть мы тут строили планы, как проникнем в замок Грегора. Мы тут переживали за молчаливого Рикаса, говорящего только по делу. Мы тут ругали Дрейка, потому что он сбежал, когда был нужен Рикасу, а он просто решался принести себя в жертву?

— Собирал ингредиенты для зелья, решился он сразу. И это ничего не изменит — завтра мы так или иначе отправимся в замок Грегора. Войну никто не отменял.

— Ты ведь знаешь, что с ним будет?

— Я знаю, что они оба себя не простят, — тихо сказал Андрас, а следом подошел к Андриэлю и положил ладонь на его щеку, — но я знаю, что умер бы за тебя. Завтра мы отправимся туда, откуда можем не вернуться. И если я не вернусь, то прошу тебя об одном — не вини себя.

— Вернулся, чтобы снова уйти, — усмехнулся Андриэль, — ты похож на Дрейка: бегаешь от трудностей, но готов принести себя в жертву.

Андриэль отошел к камину и уставился на огонь. Андрас встал рядом, пытаясь понять, о чем тот сейчас думает. Огонь был холодным, казалось, весь замок в момент стал пустым, холодным и враждебным, словно тепло и жизнь покинули его навсегда. Раньше Андрас никогда не задумывался, насколько важен огонь Рикаса для замка и его обитателей. Наверное, никто не задумывался, что обычным дровами и каминами такую громадину согреть получается не так уж хорошо. Огонь Рикаса, да и сам хозяин, способный решить любую проблему, воспринимался обыденно. Так, словно иначе не может и быть, а когда «иначе» все-таки случилось, то вышло в полной мере оценить, как много Рикас делал для окружающих.

— Ты и сам знаешь, как сложно бывает с Вайтами. Ты ведь все время нарывался на неприятности. Думаешь легко было смотреть на то, как тебя снова изуродовали ударами плетей? Или на то, как ты с упорством осла пытаешься вляпаться во что-то похуже? А про темную магию и демонов я даже вспоминать не хочу.

— Потому что сам никогда бы не решился принять у них помощь? — Андриэль повернулся к Андрасу, а в глазах его вспыхнул гнев. — Ты сам знаешь, что они могут дать.

— А еще знаю, что попросят взамен. — Андрас схватил руку Андриэля, повернул ее ладонью вверх и провел пальцами по едва заметным шрамам. — Даже я не смог до конца их залечить.

Андрас крепче сжал руку, хоть и понимал, что причиняет Андриэлю боль. Но та ночь, когда он нашел его с порезами на запястьях, проводящего магический ритуал, навсегда врезалась в его память. Андрас успел, остановил, отговорил, но смотреть дальше, как Андриэль гробит себя, пытаясь сломать барьеры магистров школы, не мог. И сейчас жалел, что трусливо сбежал, благо, как целитель он мог обучаться при монастыре богини Целинды.

— Он не испугался моей силы. Он меня не оставил, — с вызовом и обидой в голосе сказал Андриэль.

— Будешь с ним из чувства благодарности? — усмехнулся Андрас и сделал шаг вперед, чтобы встать вплотную к Андриэлю. — Он нравится тебе. Джеймс — смелый, веселый, простой. — Андрас провел кончиками пальцев по щеке и губам Андриэля. — Но ты сам знаешь, что тебя он не поймет.

— Я забыл тебя, и это тебя злит.

— Ты не забыл меня, и это тебя злит.

Андриэль лишь сделал шаг назад, вырвав руку из пальцев Андраса, и снова отвернулся к камину. Андрас понял, что продолжения разговора не будет, но и уходить так просто не собирался. Андриэль не ушел к Джеймсу, а значит, еще не все потеряно. И Андрасу было достаточно этой надежды.

Джеймс сидел в тренировочном зале и точил меч. Все эти три дня он если и встречался с Андриэлем, то только во время советов, где он, Джеймс, Андрас, Элайджа, Рикас и Дейдре выстраивали план проникновения во дворец Грегора и решали, с кем именно Джеймсу стоит поговорить в первую очередь, а главное — что предложить. Джеймс в основном согласно кивал, а сам больше внимания уделял изучению Андриэля, чем самому совету. Тот казался спокойным и умиротворенным, держался достойно, принимал непосредственное участие в составлении плана. Казалось, за эти три дня он вырос лет на пять, не меньше.

Все-таки потеря магии Рикаса сказалась сильно на всем его окружении. Андриэль словно осознал, что больше защищать его некому, хотя, глядя на Рикаса, Джеймс не сомневался, что он уничтожит любого и без магии. И то, как Рикас держался в целом, не могло не восхищать.

— Я написал письмо Лорасу. Думаю, мысль изначально обратиться к нему — самая правильная. Грегор очень зря его недооценивает. Этот старикан переживет и его власть, и его самого. — Элайджа сел рядом и протянул письмо Джеймсу.

Если и было что-то приятное в стене, выросшей между Андриэлем и Джеймсом, то это Элайджа. Их отношения снова вернулись на круги своя, а вечера за вином и партией в шахматы стали ежедневными. Джеймс и не предполагал, что ему так сильно не хватало друга.

— Лораса многие недооценивают. Но если вспомнить, то последний турнир показал, что это играет только против них.

— Скучаешь по Анталии? Я даже не думал, что буду тосковать так сильно, — признался Элайджа.

— Скоро мы вернемся домой. Вернемся победителями, — улыбнулся Джеймс. — Если кто и сможет стать достойным королем, то это ты. — Он положил руку на плечо Элайдже и слегка сжал его.

— Ты главное вернись живым.

Джеймс лишь кивнул и вернулся к мечу. Дальше слова были бессмысленны. Джеймс понимал, что если их поймают, то головы ему не сносить, но без риска у них не было шансов. Они оба рискнули всем, пусть и не по собственной воле, но сейчас переигрывать партию уже слишком поздно. Джеймс не знал, что ждет его дальше, но был уверен, что у Элайджи все сложится замечательно, потому что он действительно достоин править Анталией.

Рикас чувствовал холод и пустоту. Он смотрел на огонь в камине, чувствовал, что огонь тянется к нему, но никак не отзывается. Тот все еще признавал в нем хозяина, но не встречал отклика, не сталкивался с привычной силой, поэтому становился меньше. Этот огонь не мог согреть и заполнить пустоту. Огонь был мертвым, как и сам Рикас внутри.

Рикас продолжал вести себя как обычно, его распоряжения не оспаривались. Войска не терпели сокрушительных поражений, потому что он сразу призвал дополнительных магов, заканчивающих обучение. Но даже пятеро новоиспеченных магов огня не могли заменить силы, ранее принадлежащей ему. Он развивал магический дар, концентрировал в себе силу, учился ею управлять. Изначально сильный дар стал в его руках еще мощнее, сокрушительнее. Одним появлением Рикас мог переломить ход битвы в пользу войск Остовии. Его боялись, уважали, стремились быть на него похожими. Но разве в этом была заслуга самого Рикаса? Все боготворили мага огня, но кто знал его самого? Кто хотел видеть его, а не отголоски дара?

Не сила определяет тебя, а поступки.

Рикас помнил слова отца, но все-таки понимал, что, потеряв магию, потерял очень многое. И он не осуждал Дрейка, сбежавшего из замка в тот же день. В свое время Рикас оттолкнул и прогнал его сам. Знал, что в Дрейке так много жизни и желания проживать эту жизнь на полную, что ему не место в замке, скорее напоминающем клетку. За это Рикас и любил Дрейка, ведь рядом с ним он словно оживал сам.

Переставал быть закованным в броню сдержанности и безразличия, а снова становился мальчишкой, воровавшим из кухни булочки с малиной и сахарной пудрой.

А потом он отдал всего себя долгу, мести, стране. Стал политиком, перестал быть человеком. И только огонь внутри напоминал, что он все еще жив. Все еще существует. Теперь же этого огня не осталось, а если копнуть глубже, то не осталось ничего.

Убийцы родителей мертвы, а тех, кто стоял за этим, найти так и не удалось. Месть не принесла удовлетворения, хотя Рикас просто смотрел, как убийцы горят заживо. Их крики он слышал до сих пор, а запах горящей плоти преследовал во снах. Рикас выплеснул всю боль на них. По сути ни в чем особо неповинных исполнителей. Они просто любили деньги, но Рикасу было все равно. Он хотел, чтобы они страдали так же, как он.

Страна так и будет принадлежать Дейдре, а при идеальном раскладе они объединятся с Анталией, а значит, трон достанется Элайдже и Дейдре. Пусть они об этом пока не задумывались, но не догадываться о планах Рикаса не могли. Он просто не считал нужным обсуждать это, пока они не победили. Трон делить они будут после того, как будет что делить.

Долг. Все, что делал Рикас, — ради страны и народа, ради брата, но ничего и никогда ради себя. И сейчас с потерей магии Рикас остро чувствовал, что у него ничего нет. Ничего не осталось, даже его самого. Маска так плотно приросла к лицу, долг так легко заменил желания, что Рикас уже не понимал где он, а где «граф Вайт».

— Я почему-то был уверен, что ты предаешься унынию в компании вина.

Рикас обернулся и встретился взглядом с Дрейком, держащим в руках два бокала с вином. Сперва он даже не поверил глазам, потому что был уверен, что Дрейк больше не вернется. Ведь тот не был любителем решать проблемы и брать на себя ответственность. Но Рикасу не хотелось даже задавать вопросы, где был Дрейк и что делал. Он просто радовался, что здесь и сейчас он рядом. Показалось, что в комнате даже стало немного теплее, чем до этого.

— Тебя тоже странно видеть всего с двумя бокалами, а не двумя бутылками, — усмехнулся Рикас.

— Не волнуйся, скоро слуги притащат сюда пару ящиков. Я решил, что бегать в погреб — это бесполезная трата сил и времени. — Дрейк протянул Рикасу бокал, тот его принял и на пару секунд их руки соприкоснулись.

Рикас почувствовал, как на кончиках пальцев Дрейка искрится магия. Сам Дрейк всегда считал свой дар бесполезным и ненужным, ведь он мог лишь считывать воспоминания, да слегка корректировать события. Еще проникать в сны, но он никогда не мог их изменить, лишь забрать чувства себе. Он сумел развить навыки боевого мага, но назвать их серьезными было нельзя. Дрейк не был плохим магом, но и лучшим не был тоже. Сейчас Рикас даже немного этому завидовал, потому что жизнь Дрейка не строилась вокруг его дара. Дар был дополнением, главным все-таки оставался сам Дрейк.

— Думаю, в моих покоях хватит места для вина. — Рикас одним глотком выпил вино в бокале. Почему-то резко появилось желание напиться.

— Не думал, что ты так спокойно возьмешь вино. — Дрейк отставил свой полный бокал на столик и улыбнулся.

— Из твоих рук я взял бы что угодно, — лишь ответил Рикас, а потом почувствовал жжение внутри.

— Надеюсь, что ты не пожалеешь о своих словах.

Рикасу стало трудно дышать, жжение нарастало, словно пыталось прорваться наружу. Рикас обернулся на камин, почувствовал, как пламя в нем взметнулось вверх, рвануло навстречу к нему. Еще секунда, и на кончиках пальцев заиграло пока еще слабое пламя.

— Дрейк. — Рикас резко развернулся и заметил слабую улыбку на губах Дрейка. Он видел, как искры магии тухнут, как аура Дрейка исчезает. Он чувствовал, как все это уходит из него. — Что ты наделал?

Дрейк лишь пожал плечами и пошатываясь опустился в кресло. Рикас бросился к нему, рухнув возле кресла на колени. Пламя внутри Рикаса разрасталось с огромной силой, снова заполняя его целиком.

Только теперь Рикас не был этому рад. В это самое мгновение он четко осознал, что магия никогда не была главной в его жизни.

Жаль, что исправить Рикас уже ничего не мог.