Между долгом и честью

Гордость и страх

Дрейк еще раз огляделся по сторонам. Присутствие магии он мог определить с легкостью. К тому же ее даже не попытались скрыть. Любой обладающий незначительным даром — ее почуял бы. Магия была темной, плотной, обволакивающей, пытающейся лишить воли, пробраться в сознание и утянуть на дно. Дрейк даже на секунду забыл, зачем вообще оказался здесь. Поставил самый сильный блок, прикоснулся к вискам, стараясь унять неизвестно откуда взявшуюся головную боль.

Секунда, две, три…

Казалось, время тянется бесконечно долго, боль не отпускала, а сознание подводило. Память услужливо подкидывала неуместные сейчас образы: школа, драка с Рикасом.

— Высокомерный ублюдок, — сплюнув кровь на пол, процедил сквозь зубы Дрейк.

— Безродный щенок вздумал дотянуться до графских кровей, — криво ухмыльнулся Рикас и стер рукавом рубашки кровь из рассеченной губы.

— Кроме крови больше хвастаться нечем? — Дрейк снова сделал выпад, но Рикас уверенно блокировал его и нанес свой удар в живот.

Дрейк согнулся пополам. Как же сильно он ненавидел эту тварь из рода Вайтов. Как же сильно он его ненавидел…

— Нет, — громко и четко произнес Дрейк, — неправда. Прошлое. Ложь.

Он пытался блокировать чужую магию. Он понимал, что это воздействие чужих сил. Кто-то не хотел, чтобы он добрался до хижины Мэдисон. Кто-то не хотел, чтобы он узнал правду. Это не он почувствовал чужую магию — это на него поставили ловушку. А значит, ему необходимо добраться до хижины, обойти препятствие, сохранить сознание. Ради Рикаса…

— А ты сам-то хоть чего-то стоишь? — глядя на лежащего на полу Дрейка, спросил Рикас.

— Уж побольше, чем ты, — ответил Дрейк и снова вскочил на ноги.

Он был готов к драке. Он не позволит этому выскочке и дальше задирать его. Не позволит смешивать себя с грязью.

— А чем ты лучше их? — усмехнулся Рикас. — Лучше этой шайки болванов, дразнящих тебя за происхождение? Решил, что если побьешь самого знатного из тех, кто здесь есть, то они сочтут тебя ровней? Ты куда глупее, чем я думал.

Рикас развернулся и направился прочь, а Дрейку оставалось только сжимать кулаки в бессильной ярости и злиться.

— И да, — обернулся Рикас, — ты не думал, почему из всех безродных дворняг они выбрали тебя? Потому что боятся. Хотя… Сейчас я не уверен, что это правильно.

Вечная борьба за лидерство, попытки выбраться из грязи, сбросить клеймо «сына предателя Родины». Он дрался так яростно и отчаянно, что не замечал того, как еще больше загоняет себя в угол. Он ненавидел Рикаса Вайта так сильно, что в какой-то момент даже забыл, почему. А Рикас… Ему это надоело, а может, он просто-напросто стал старше и перерос эти разборки. Но тот момент в жизни Дрейка стал переломным.

Ты его ненавидишь. Ты его ненавидишь.

Шепот, тихий шепот в голове. Шепот, сопротивляться которому нет сил. Дрейк сделал еще один шаг вперед и рухнул на колени. Было больно, невероятно больно. Ненависть поглощала его, а он пытался ей сопротивляться.

Не стоит бороться со мной, Дрейк. Я всегда был сильнее. Всегда.

Дрейк закричал, старательно отгоняя яркие, сменяющие друг друга картинки прошлого. Казалось, все его тело парализовало, и он просто ничего уже не сможет сделать.

— Я помогу тебе, — слова Рикаса прозвучали неожиданно.

Дрейк резко захлопнул книгу и попытался спрятать ее подальше. Не хватало еще, чтобы Рикас узнал, что он так хочет изучить.

— С чего ты взял, что мне нужна твоя помощь?

— Потому что я лучше всех в боевой магии и могу помочь тебе. Конечно, идеально ты ее не изучишь, но навалять Греймсу сможешь.

— И что я буду должен за это?

— Для начала ты перестанешь называть меня «высокомерным ублюдком», идет?

— Я постараюсь, — пообещал Дрейк.

С тех пор они больше не расставались, все свободное время проводя за тренировками.

Я верю в тебя. Ты еще им покажешь.

Так говорил Рикас после каждой неудачной тренировки. Дрейк постарался пошевелить пальцами. Нужно всего лишь достать брошь. Портал Рикаса сработает от соприкосновения с магией Дрейка. Всего лишь достать брошь.

Не сопротивляйся — тебе меня не одолеть. Ты всегда был слишком слаб.

Дрейку казалось, что он потеряет сознание. Не удивительно, что Мэдисон убили. Не с ее талантами целительства сопротивляться такой магии. Дрейк чувствовал, что проваливается в небытие. Он не справился, не смог помочь Рикасу. Интересно, а сам Рикас смог бы противиться такой ловушке? Выбрался бы отсюда живым или нет? А если этот маг подготовит для друга что-то похуже? Рикас же придет его искать… Дрейк и есть ловушка для Рикаса? Они ведь знали, что сюда кто-то явится. Не могли не знать.

Ты сможешь все, если захочешь. Я верю в тебя, Дрейк, поверь и ты.

Рука дернулась и все-таки дотянулась до броши. Он не может подвести Рикаса. Он должен его предупредить, должен. Слабые искры магии сорвались с пальцев. Портал открылся буквально в метре от него. Это небольшое расстояние, совсем небольшое.

Встать на ноги Дрейк так и не смог, поэтому этот метр прополз, вытянул руку и коснулся пальцами портала. Большего он не мог. У него не выйдет войти в портал. Отчаяние накатило волной, ведь он практически справился. Не хватило совсем чуть-чуть, самой малости.

Темнота подступала со всех сторон, шепот в голове становился все громче и громче, а сам Дрейк уже не хотел ему сопротивляться. Он просто хотел уснуть. Уснуть навсегда.

Резкий рывок, толчок, головокружение, и он оказался на мягком ковре в замке Рикаса, а друг обеспокоенно склонился над ним. Дрейк видел, что Рикас говорит, но не слышал слов.

Ты справился.

Вместо этого Дрейк с улыбкой на губах вспомнил похвалу. Похвалу за его первое боевое заклинание. И это воспоминание вытеснило все остальное.

— Николас, — лишь прошептал Дрейк и провалился в темноту.

Только теперь она не пугала. Рикас узнал, а значит, все будет в порядке.

— Не стоит ли отложить бал? — глядя на Рикаса, спросил Элайджа.

С того самого момента, как в кабинете открылся портал, и Рикас вытащил из него едва живого Дрейка, он не произнес ни слова. Лишь отнес Дрейка в соседнюю с Андриэлем комнату и вызвал лекаря. А потом вернулся в кабинет, налил себе вина и молчал. Элайджа растерялся и не знал, что ему стоит делать в этой ситуации. Уйти? Остаться? Заговорить? Время шло, а Рикас словно и вовсе перестал замечать происходящее, даже вопрос Элайджи пропустил мимо ушей.

— Я думал о сложившейся ситуации, — спустя еще несколько минут сказал Рикас.

Элайджа замер и посмотрел на Рикаса, решив, что торопить того не стоит — раз начал, то расскажет все сам.

— Дейдре совершенно не стоит знать, что Дрейк здесь. Его отношения с королевой весьма прохладные. Болезнь Андриэля — не повод отменять бал, но никто не будет ждать, что я пробуду там весь вечер. А Дейдре бесспорно захочет выразить соболезнования наедине. В этих обстоятельствах наше уединение не будет бросаться в глаза.

— Ты собираешься обернуть болезнь брата себе на пользу? — удивился Элайджа.

— Я все стараюсь обернуть себе на пользу. Но тебе придется соврать. Я не поставлю под удар Дрейка, а значит, ты скажешь, что видел мага. Раз Дрейк почувствовал магию Николаса, то именно он помогает Грегору.

— Этот Николас опасен? Королева заинтересуется им?

— В свое время он предал Остовию, и последствия были не самыми приятными. Тогда воины Анталии уничтожили целый отряд из пяти боевых магов. Серьезная потеря.

— Если по силе они были равны тебе, то бесспорно.

— Равных мне нет, но они тоже были сильны. Дейдре прислушается к нам, хотя, бесспорно, в первую очередь стоит убедить Марджери — она имеет сильное влияние на королеву.

— У королевы есть слабости?

— Они есть у всех, Элайджа, абсолютно у всех. Но Николас очень опасен и жесток. Он всегда считал, что его недооценили.

— А Дрейк не мог ошибиться? Ты уверен, что он его видел?

— Не видел, иначе не вернулся бы живым. Он не справился бы с Николасом, а отступать не стал бы.

— Старые счеты?

— Очень. Николас — отец Дрейка. И, поверь, Дрейк очень сильно хотел бы его убить, а я — помочь ему.

Усмешка на губах Рикаса выглядела чересчур зловещей. Пожалуй, таким Элайджа раньше его не видел. Рикас настораживал, восхищал, вызывал множество вопросов, но никогда ранее не вселял такого ужаса, как сейчас. Казалось, он способен, не раздумывая, стереть в порошок этого самого Николаса, даже если живым тот будет полезнее. В глазах Рикаса горел огонь, не привычный огонь его силы, а огонь настоящей, способной уничтожать ненависти.

— Не поверишь, но Дрейк тоже вляпался в неприятности, — голос Джеймса звучал нарочито весело, хотя сам он выглядел из рук вон плохо.

Сегодня, когда он увидел себя в зеркале, ему захотелось отшатнуться. Он как будто даже постарел. Синяки под глазами, какая-то посеревшая кожа, спутанные волосы и главное — потухший взгляд. За эти пару дней он почти не спал и не ел, хотя служанки приносили ему еду прямо в комнату Андриэля. Аппетита не было, от вида вина и вовсе начинало тошнить. Ни на секунду не покидала мысль о том, что не напился бы он тогда, ничего бы не случилось.

Рикас заходил к Андриэлю несколько раз. Джеймс порывался уйти, но Рикас останавливал его, жестом показывая, что в этом нет необходимости. Рикас неизменно молчал, да и оставался в комнате всего пару минут. Гнали его отсюда дела или чувство беспомощности, Джеймс не знал. Он смутно верил, что Рикас хоть что-то может чувствовать. Элайджа больше не появлялся.

Эльфийка, принесшая сегодня Джеймсу обед, охотно рассказала, что Дрейк пострадал, но бал все равно состоится.

— Что должно произойти, чтобы твой брат изменил свои планы? — усмехнулся Джеймс и отправил в рот кусок вяленого мяса.

Он понимал, что есть все-таки надо, иначе у него просто не останется сил, чтобы сидеть возле кровати Андриэля и рассказывать ему о жизни замка. Последние несколько часов Андриэль был спокоен, казалось, он просто уснул, скоро откроет глаза и скажет Джеймсу что-нибудь едкое.

— Что, до сих пор не налюбовался?

Голос Андриэля сам всплыл в голове Джеймса, и тот невольно улыбнулся.

— Ты еще тот засранец и не упустишь шанса посмеяться над тем, как я сидел у твоей постели. Нянькой называть будешь. Я поставлю на это свою любимую лошадь, правда, она все равно осталась в Анталии, так что… — Джеймс развел руками, будто Андриэль мог увидеть этот жест.

Элайджа считал, что Джеймс занимается глупостями, но тот верил, что Андриэль там, что он слышит его. Ему казалось, что тому необходимо знать, что с ним рядом кто-то есть, кто-то ждет его, очень сильно ждет.

— Рикас все сделает, чтобы ты был в порядке. Твой брат странный, конечно, но он любит тебя. Это я тебе как старший брат говорю. Знаешь, когда ты очнешься, я расскажу тебе о Кьяре. Думаю, вы бы подружились. Она мечтала о друге-маге. Она всегда была немножко умнее меня, хотя старшим был я. И мне тогда ее слова казались такой глупостью, но сейчас я думаю, что глуп был я. Только я.

Джеймс и сам не заметил, что сжимает руку Андриэля в своих.

— Ты только очнись, и я больше не повторю ошибки. Очнись, Андриэль, ты сильный, ты можешь. Я же знаю. Я верю в тебя. Рикас верит в тебя. Возвращайся к нам. Возвращайся.

На секунду Джеймсу показалось, что пальцы Андриэля дрогнули, и тот попытался сжать его руку. Но это было лишь мгновение.

Николас сидел за столом и задумчиво крутил в пальцах бокал. От своего сыночка он такой силы не ожидал. Этот выродок посмел когда-то перечить отцу, отказался бежать в Анталию, а ведь ему тогда всего-то стукнуло десять.

Школа, страна, долг…

Что этот сопляк понимал в жизни? Не то что верный и преданный Алеф, буквально заглядывающий наставнику в рот. Им Николас мог бы гордиться, действительно гордиться, но выходило плохо. Подобострастие Алефа бесило до крайности, а его слабоволие и неукоризненное следование каждому слову Николаса выводило из себя. Ему хотелось хоть какого-то протеста, проявления силы, собственного мнения. То, что смог показать десятилетний мальчишка.

Николас проиграл, не сумел правильно расставить ловушку. Не смог получить в свои лапы старшего из Вайтов, но ничего — у него еще будет шанс встретиться с Рикасом лицом к лицу. Проигрыш злил, но вместе с тем Николас чувствовал, что внутри него есть и другое чувство. То, что он рассчитывал испытать очень давно. Это была гордость. Его сын вырос и добился высот. Даже смог стать близким человеком для Рикаса, и это могло сыграть Николасу на руку. Осталось только понять, как именно манипулировать Дрейком, найти его слабое место и тогда…

— Я все сделал, как вы велели, — голос Алефа вырвал Николаса из размышлений.

Тот, как всегда, светился от счастья, что смог чем-то угодить наставнику, смотрел с таким обожанием, что Николас начинал задумываться, могут ли у Алефа быть еще какие-то скрытые чувства и желания. Это было бы даже хорошо, сделало бы его еще более верным и услужливым. Всем приятна ласка, любая ласка.

— Надеюсь, что ты остался незамеченным?

— Я был очень осторожен. Вас можно поздравить? — Алеф перевел взгляд на бокал вина.

— Боюсь, что нет, но почему бы тебе тоже не взять бокал и не составить мне компанию? Мы слишком давно не говорили по душам и не выпивали вместе.

— Я буду только рад, — кивнул Алеф, взял бокал и налил в него вина.

— За нашу будущую победу, — предложил тост Николас.

И Алеф ожидаемо его поддержал. Хотя, если им все удастся, то жизнь обоих изменится к лучшему. А потом и жизни всех магов.

— Хотя за свободу звучит лучше, — вдруг сказал Алеф.

— А разве сейчас ты не свободен? — удивился Николас.

— Пока нам приходится прятаться в подвалах дворца и услужливо улыбаться Грегору? Пока мы таимся по углам и не можем открыто передавать послания? Вы же и сами не считаете это свободой?

Николас лишь довольно улыбнулся. Он и правда слишком давно не разговаривал с Алефом по душам. А мальчик-то давно вырос. Может, он и не так уж прост, каким казался на первый взгляд? Может, Николас что-то упускал?

Глаза Алефа загорелись, судя по всему, он понял, что смог заинтересовать наставника. Может, все-таки у Николаса выйдет гордиться и им?