Медиум

Глава 6

Обман штука тонкая и временами непредсказуемая, точь-в-точь госпожа Фортуна. Бывает, вроде обманываешь ближнего, в итоге же выходит, что одурачил себя, запутавшись в хитросплетениях лжи. Подобное обычно случается с глупыми, мнительными людьми. Иногда твой собеседник лжец похлеще тебя, и вы играете в увлекательную игру «кто кого перехитрит».

Я пытался не думать о том, как сдам Хвостоломов клановцам. Всё-таки Зиккуратом правят люди, возможно, единственные в этом причудливом мире. У меня не возникало желания отдавать их раздутым полуразложившимся крысам, однако, грызуны оказались слишком осторожны и хитры.

– О, пришкандыбал всё-таки, – ухмыляясь, отворил мне калитку в воротах охранник. – Здорово тебя потрепали. Откуда бинты взял?

– Где взял, там нету. Отведи меня к Алмазу, срочное дело.

– Ишь ты, важный какой. Алмаз с новичками только во время принятия присяги общается.

– Морраты готовятся штурмовать Зиккурат. Они хотели меня завербовать.

– Стой, – посерьёзнел охранник. – Старшего позову.

Закрыв калитку на железный засов, боец умчался сообщать командиру. Я же прислонился к гранитной стене, с трудом дыша. В груди пекло, в правом боку кололо, точно пробежал километров двадцать без передышки.

Крысюки перевязали мне раны и вынесли из логова. От курганов шёл сам, торопился до заката достичь городка. Падал, вставал, опять падал, полз на четвереньках, но успел. Ощущал яд, текущий по венам и медленно разъедающий внутренние органы. Однажды, когда стало совсем плохо, поймал себя на мысли о самоубийстве. Казалось бы, идеальный вариант поскорее попасть в Зиккурат. На поднятие уровня плевать, надо предупредить клановцев о морратах. И вдруг осознал, насколько мало знаю о проклятущей виртуальной симуляции. В частности, о штрафах, связанных со смертью, и сроках перерождения. Какой от меня толк, если появлюсь в городке через, скажем, сутки?

Я сел, глотая ртом воздух. В плечах и шее постепенно разгорался пожар. В больничку мне надо и к костру. Уровень повысить. Может, тогда и отрава отпустит.

– Здоров, братишка, – по улице спешил Серый, за ним бежал давешний охранник ворот. – Хреново? Лом, тащи его в санчасть, быстро! Витёк, дуй к лекарю, скажи, ранение в шею, вены возле ран почернели. Без яда или магии не обошлось. Да, так и передай. Бегом, Витёк, бегом!

Серый помог охраннику взвалить меня на плечо и зашагал рядом.

– Кто? – коротко спросил он.

– Крысы. Здоровые, гниющие. Морратами назвались. Напали у курганов. Я прикончил четырёх, пока они доступа к телу моему нежному добивались. Протащили потом под курганом к главному, тот и предложил помочь им захватить Зиккурат.

– Конкретно тебе какую роль отвели?

– Рассыпать над костром какую-то гадость, – меня скрутило спазмом.

– Хитрые тварюки, – усмехнулся Серый. – Дали тебе качнуться до уровня, чтобы была причина взойти на вершину Зиккурата. Они тем временем по любому через шахту полезут. Ничего, мы им устроим приём, навсегда запомнят! Когда придут, сказали?

– Нет. Они бы ещё план свой раскрыли перед потенциальным смертником.

– Ага, – заржал клановец. – Эх, новичок, невезучий ты пацан.

– Чего?

– Позже поймёшь.

Госпиталь размещался на первом этаже Зиккурата за неприметной двустворчатой дверью. Просторную комнату поделили стенками из полотна на равные части. Меня занесли в одну из них и свалили на возвышение. Соприкосновение с твёрдой поверхностью вызвало взрыв боли. Неужели разрабы не завезли клановцам нормальной мебели? Столы, кровати, скамьи из камня или железа!

Ударивший из-под потолка яркий свет ослепил. Мою мордашку грубо схватили стальные пальцы, повертели, очевидно, рассматривая. Затем по ранам пробежал приятный холодок металлических инструментов.

– Вон отсюда, господа, – раздался властный приказ Виктора Георгиевича. Послышались удаляющиеся шаги, звук закрываемой двери. – Вот мы и снова встретились, Кирилл. Слышите меня?

– Да, – выдохнул я.

– Отлично. Сразу скажу, раны плохие, анестезия не подействует из-за яда. Придётся оперировать без обезболивающего. Пытайтесь орать, материться, песни петь, главное, не отключайтесь. Дарри, вставь деревяшку нашему пациенту.

Мне разжали челюсти и вставили в рот палку.

– Грызите, Кир. Палочка не позволит язык прикусить, да и легче должно быть. Дарри, лёд принесла? Замечательно.

Шее, плечам стало прохладно и вместе с тем горячо. С минуту жжение уменьшалось, и внезапно на раны будто плеснули кипятком, вырвав из меня злой стон.

– Терпите, Кир. Это не боль, боль впереди.

И она не замедлила явиться. По спине словно провели оголённым проводом под напряжением. Я заметался, привязанный к ложу, замычал, по лицу покатились слёзы. Чёртовы крысы! Чёртов доктор!

Не помню, сколько длилась пытка. Виктор Георгиевич вырезал почерневшие, начавшие гнить сосуды, поражённые участки кожи и мышц, поместил в раны по очищающему камешку и зашил разрезы. Я постоянно норовил вырубиться, и тогда операция приостанавливалась. Меня откачивали, вливая, как рассказывал док, жизненную энергию из Кристаллов Жизни. Только эти небольшие изумрудные артефакты позволили пережить операцию, ускоряя регенерацию и, что называется, закачивая здоровье в чистом виде. Хвостоломы перестарались, выводя из строя потенциального пособника. Либо учитывали потерю «сотрудника».

Насчёт посмертных штрафов я оказался прав. Перерождение влекло частичную потерю памяти, о чём крысы, очевидно, не догадывались. Я мог забыть что-то важное, а Алмаз не хотел лишаться источника информации. Поэтому надо мной корпел срочно вызванный из лаборатории, где проводились опыты, Виктор Георгиевич. Его начальник не вернулся из дальнего рейда по разрушенным городам Мглистой Равнины, и оперировать пришлось ему.

Под утро операция завершилась, и ко мне пожаловал лично кланлид. Сопровождение он оставил снаружи, а лекарю и медсестричке приказал выметаться. Сев на железный табурет напротив лежащего на животе меня, Алмаз сощурился. Под пристальным взглядом глубоко посаженных синих глаз на изборождённом шрамами и вертикальными морщинами лице я почувствовал себя неуютно.

Года за три до моего ареста новостные порталы пестрели заголовками типа «Генерал Алмазов приговорён к смертной казни!», «Отдавший приказ уничтожить тысячи мирных жителей генерал ВМС арестован!». СМИ твердили, что Алекс Алмазов, герой Среднеевропейского конфликта, последнего в истории Европы на данный момент, обвинён в геноциде. Его люди расстреляли массу народа по этническому признаку, точнее говоря, потомков ближневосточных мигрантов, во время путча, возглавляемого фундаменталистами. Генерал встал на сторону путчистов. Закончилось дело военным вмешательством государств соседей, разгромом мятежников и арестом организаторов. Всем им, несмотря на мягкость европейского законодательства, назначили наказание в виде смертной казни.

Издали я не узнал Алмазова. Рыжая борода, доспехи в рунах преобразили генерала, сделав старше и… брутальнее, что ли. Ему бы секиру вместо шипастой железной палицы, длинные косы вместо бритой головы, и вылитый фэнтезийный викинг.

Длинные у компании руки, раз она добилась замены вышки для столь известного преступника на пожизненное заключение в Талариане. Отсюда вывод: переселенцы отобраны со всего мира. Несколько сотен смертников наберётся. По меркам виртуального мира, в частности, степей, небольшая армия. Учитывая перерождение, Алмаз замахнулся на создание самого живучего боевого подразделения. Только непонятно, зачем компании это всё? Будто не в виртуал поместили, а собрали экспедицию на неизведанный континент.

– Кирилл, – прозвучал низкий, с хрипотцой голос кланлида. – Меня зовут Алмаз, я главнокомандующий клана Зиккурат. Будем знакомы. Что тебе поручили сделать крысы?

Мне едва хватило сил указать дрожащей рукой на кованый столик, где лежал отобранный лекарем кожаный мешочек. Алмаз осторожно прощупал крысиный «подарок» и гаркнул:

– Кулак, Стрый! – В «палату» ворвались двое дюжих бойцов при оружии, в кирасах и кольчужных юбках. – Отнесите эту штуку Академику на изучение, а парня в мастерскую Булочника.

Меня взяли под руки и потащили по коридорчику между огороженных полотном «палат». Внеся в арочный проход, спустились по лестнице, заставив пересчитать непослушными ногами ступени. Один из бойцов подобрал у входа в подземелье зажжённый факел.

За обитой полосами металла деревянной дверью скрывалась камера. Дремавший в уголке на куче сена здоровяк в фартуке и замызганных шерстяных штанах подскочил, заслышав скрип отпираемого засова, и рассыпался в приветствиях перед «господином Алмазом», шедшим позади нас. Затем сноровисто поднял моё безвольное тельце и подвесил на цепи.

– Знаешь, как поступают у нас с предателями? – возник предо мной кланлид. – Поскольку мы перерождаемся у костра, казнь теряет педагогическую функцию. Сколько угодно убивай человека, окончательно жизни его не лишишь. Сильный характером ожесточится, и из него не получится ничего путного. Затаит злобу и ударит, стоит ослабить бдительность. Единственный способ воздать по заслугам – упечь в место, где он не сумеет умереть и, следовательно, переродиться. Предателей, Кирилл, мы замуровываем живьем, снабдив Камнями Жизни. Заряда артефакта хватает надолго. Изменники, к которым такое наказание применили впервые, до сих пор стоят внутри толстых стен Зиккурата, бубнят себе, значит, живые. Разве что тронулись малость. А может, и не малость. Вижу, парень ты неплохой, – смягчил тон Алмаз. – Расскажи, какую роль отвели тебе морраты? Не то за допрос возьмётся Булочник, – кивок на здоровяка в фартуке, – у него методы жёстче моих, намного. По сравнению с ними операция без анестезии покажется отдыхом в сауне. Сэкономь и себе, и нам время.

– Крысы сказали распылить ту дрянь над костром перерождения. Всё.

– Почему согласился сотрудничать с ними? Они бы ничего тебе не сделали, перерождение снимает практически любой дебаф.

– Хотел предупредить вас. Отказался бы, они кого-нибудь другого нашли.

– Правильно сделал, коли не врёшь. У меня для тебя две новости, Кирилл Стерхов, хорошая и плохая. Хорошая – у нас нет мага разума, способного вытрясти из памяти нужные нам сведения. Плохая – придётся тебе выпить эликсир правды. Рассказывай подробно, как угораздило попасть к морратам, что они обещали. Всю историю до того, как к воротам вышел.

Разжав зубы, в рот вставили воронку. По горлу потекла тёплая невероятно горькая жидкость. Падая в желудок, она согревала внутренности. Камеру вдруг заполнил густой светящийся туман. Звуки доносились издалека, хотя и чётко. В голову словно натолкали ваты, почувствовался солёный привкус во рту.

Я слышал собственный голос, говоривший о злоключениях у курганов, о нежелании присоединяться к клану, о зарождавшихся планах пересечения степи. Алмаз иногда задавал вопросы, и я отвечал ему со всей искренностью одурманенного спецпрепаратом человека.

– Виктор Георгиевич, приведите в порядок парня. Он ещё понадобится, – выслушав рассказ, произнёс кланлид.

Эхо удаляющихся шагов смешалось с шумом льющейся жидкости. Меня обдало прохладой. Лба коснулось нечто скользкое, в рот вставили воронку и залили жидкость, на сей раз пряную, после чего чьи-то сильные руки сняли мою тушку с цепей, уложили на сено.

Когда в голове прояснилось, я заметил колдующего над склянками на раскладном столике лекаря. Мужик в фартуке дремал, заняв привычный угол.

– Пить, – просипел я. Во рту пересохло, помятое инструментом здешнего истязателя горло болело, как и всё тело.

Виктор Георгиевич обернулся, неся парующую глиняную кружку.

– Выпейте, Кирилл. Смесь обезболивающего и придающего сил снадобья. Прочищающее сосуды вы уже приняли, приблизительно через час – полтора кровь очистится, и к вам возвратятся ясность мышления и бодрость.

Лекарство обожгло язык, нёбо и плюхнулось во внутренности свинцовой тяжестью, вскоре разлившейся приятным теплом по животу и груди.

– Виктор Георгиевич, у меня проблема, – едва смог говорить более менее нормально, признался я. – Крысы наложили проклятие…

– Уменьшающее жизнь вполовину. Мы в курсе. Кроме того, оно понижает болевой порог. Я вижу основные характеристики пациентов, таков один из талантов лекаря. Не беспокойтесь особо, люди живут и с худшими дебафами.

– Живут? А, да, перерождение от него не избавит, – вспомнил я системное сообщение.

– Совершенно верно. Проклятие снимает либо наложивший, либо служитель богов, либо Камень Чистоты, продающийся жрецами. Среди нас не водится служителей богов. Несколько Камней Чистоты хранятся у Алмаза, но тратить ценный артефакт на игрока, даже не состоящего в клане, он вряд ли захочет. Ближайшее место, где можно приобрести Камни – Эргум, город на высокогорном плато и фактически последний оплот старых богов Талариана. До него вам одному не дойти. Примерно полторы тысячи километров по степи даже хорошо вооружённый отряд из лучших воинов и магов клана не пройдёт.

– И нет больше никакого способа обзавестись камешком? – просипел я. – Странствующие торговцы, кочевники. Не может быть, чтобы…

– Есть способ. Вам не говорили о разрушенных городах цивилизации, господствовавшей на материке до Катастрофы? В хранилищах под храмами существует крайне низкая вероятность найти богатства погибшего жречества, и среди них Камни Чистоты. Повторяю, отыскать неразграбленные сокровищницы чрезвычайно редкая удача. За века, прошедшие со дня Катастрофы, развалины облазили и кочевники, и кое-кто более, гм, внимательный. Разумеется, руины, охраняемые стражами, нетронуты.

– Под стражами подразумеваются мобы, правильно? А под руинами, надо полагать, то, что называется в играх «данжами». Обнадёжили.

Зачищать кишащее элитными монстрами подземелье одиночке с уполовиненным здоровьем действительно не по плечу. Будь я паладином с топовым шмотом, конечно, испытал бы судьбу. Помню, в юности, играя палом, заменял сразу нескольких персов в группе и один проходил целые подземелья. Разве что рейдовые боссы порой оказывались не по зубам. Здесь же я никто, и звать меня никак. Инвалид.

– Клан периодически проводит рейды по развалинам, попутно уничтожая логова чудовищ. Алмаз раздобыл Камни Чистоты как раз в храмовой сокровищнице. Вам очень не повезло, Кирилл. Проклятие весьма редкое, накладывается сильнейшими магами, колдунами и чудовищами, от которых окрестности Зиккурата давно очищены. Из нас прокляты были единицы, те, кого первыми прислали в Талариан. Алмаз снял постоянные дебафы с себя и своих капитанов, нынче в клане все чистые.

Я выдавил из себя смех, отчего мозг пронзило острой болью. Попал так попал! Выкрасть у кланлида артефакт не светит, стать лучшим бойцом клана и заслужить заветный Камень в обозримом будущем не позволит здоровье.

– Да я впрямь везунчик, Виктор Георгиевич! Выиграл лотерею со знаком минус.

– Отрадно, что не падаете духом. Деятельность вне Зиккурата, рейды, защита территории представляют для вас огромный риск. Попытайте счастье в мирном труде. Изучайте алхимию, лекарское искусство, ремёсла и станете уважаемым членом общества. А желаете рискнуть, займитесь магическим искусством. Магов, правда, среди нас мало, почти все ушли в рейды, поэтому обучаться вам пока особо не у кого.

– Скажите, а поближе Эргума города нет? – прервал я лекаря. Надоело выслушивать пропаганду вступления в клан. Захочу присоединиться, тогда и спрошу об учителях.

– Только разрушенные. Думаете уйти? Жаль. К вашему сведению, перерождение отрицательно сказывается на человеке. Обычно происходит частичная потеря памяти и вешается дебаф. Появляетесь вы на свет с единичкой здоровья и характеристик. Восстановление занимает от недели до месяца без использования дорогих алхимических зелий. Ловкость и силу, увы, так просто не доведёшь до былого уровня. Возрождённый до конца восстановительного срока остаётся неуклюжим и слабым, показатели характеристик у него ниже, чем у новичка. И о полноценной прокачке забудьте. Алмаз не разрешит взойти на Зиккурат человеку, враждебно настроенному по отношению к клану. Скорее, накажет вас, едва возникнете из пламени костра. О, не представляете, какие кары изобретает наш командующий для тех, кто его разочаровал.