Медиум

Глава 28

Мы ехали всё утро то рысью, то медленным галопом, и остановились на вершине кургана, убедившись, что за нами нет погони. Местность с высоты хорошо просматривалась на километр, дальше начинались складки рельефа, в которых мог быть враг. Я ожидал чего угодно – идущего за нами некроманта, убийственного тумана, ходячих мертвецов. Любое непонятное явление послужило бы сигналом к продолжению скачки.

Остановка была необходима по нескольким причинам. Химеры задыхались. На мордах пузырилась пена, они глотали зубастыми пастями воздух. Лишь «тигр» показывал чудеса стойкости. Вепрь просто тяжело дышал.

Алу совсем поплохело. Он чуть не валился со спины зверя, постоянно стонал сквозь сжатые зубы и на вопросы о самочувствии реагировал вяло, односложными фразами. Как ему помочь я не знал – рыскарские лекарства мы давно потеряли, и даже шины для сломанных рук сделать по большому счёту не из чего. Но осмотреть его следовало.

Расстояние между нами и Зиккуратом прилично сократилось. Огромное строение, ранее почти скрытое холмами и курганами, теперь возвышалось над ними на добрую треть, а то и половину, зависит с какой позиции смотреть. По моим прикидкам, места нашей позавчерашней ночёвки – холма с древней конструкцией из камней – достигнем до полудня. И это отлично. В таком случае вечером будем в городе, если не произойдёт ничего страшного.

– Отдыхаем, – соскочил я с «тигра». Уставшие химеры встали без нашего участия.

До сих пор бледный как полотно Эдик полулежал на скакуне, обхватив мускулистую шею руками. По возвращении ему бы к психологу сходить. Впрочем, какие мозгоправы в этом не самом лучшем из миров. Виктор Георгиевич успокоительное выпишет, и на том спасибо. Следующий выход в степь Эдик, вероятно, пропустит, а то и вовсе переведётся на более спокойную работу. Конечно, самые вкусные плюшки у клановцев, но неплохо жить, практически не рискуя жизнью, можно и занимаясь мирным трудом вне клана.

– Ал, ты как? – Я подошёл к Скалозубу, дотронулся до него.

На горячем лбу Альберта выступал липкий пот. Парень прерывисто дышал, повесив голову на грудь. Руки в локтях разбухли, до запястий расплывались синие пятна, наталкивая на мысль о разорванных сосудах. Если ничего не предпринять, Ал вряд ли дотянет до Зиккурата.

– Немой, поглядывай вокруг. Заметишь что-нибудь подозрительное, дай знать.

Здоровяк и без того следил за местностью. Паники в его поведении не наблюдалось. Страх иногда улавливался во взгляде, особенно сразу после побега из лагеря. В наших обстоятельствах вполне нормально.

Хотелось бы знать, кем Немой был в прошлой, земной жизни. Он вёл себя чересчур правильно при побеге, да и вообще на задании. Правильно – в смысле, хладнокровно, точно опытный боец, побывавший в жёстких передрягах, а не зелёный новичок.

Я вернулся к «тигру» и, развязав шнурки на горловине одного из двух мешков на крупе зверя, проверил содержимое. Тумур хорошенько подготовился. Взял запасной плащ, подбитый мехом, обеззараживающую флягу, а под ней в лоскуте мягкой кожи спрятал – я возликовал – разноцветные склянки с зельями рыскарей.

– Какой молодец. Положил недалеко, – заслуженно похвалил я предусмотрительного степняка. – Живём, ребята!

Алу пришлось при помощи Немого открыть рот, чтобы влить из голубого флакона «лёд». Обезболивающее подействовало. Парень всхлипнул, приподнял веки, откашлялся, приходя в себя.

– Ну меня и накрыло, – всё ещё не в силах сосредоточиться, промолвил он. – Мы сбежали от некроманта?

– Вроде того. Живы и на полпути к Зиккурату.

– Больно-то как, – скривился Альберт. – Слушай, разбуди, когда доедем, лады?

– Погоди-ка.

Я вынул из ножен, прикреплённых к седлу «тигра», кинжал Змея, аккуратно распорол рукава рубахи Ала, убедившись в серьёзности переломов. Ему раздробили лучевые и локтевые кости. Из повреждённых сосудов вытекло много крови, отчего предплечья и потемнели. Нарезав из лоскута кожи шнурков, замотал лезвие кинжала оставшимся куском и засунул в мешок, выпрямил сломанную правую руку Альберта, вытерпев взрыв ругательств и криков в мой адрес, и, приложив к предплечью ножны, привязал их к руке шнурками. В заключение сделал верёвочную петлю, повесив её на Ала и продев в неё распухшую конечность. Возможно, будет не так сильно болтаться при скачке. Другую руку попросту привязал к торсу за неимением прямых дощечек и прочих предметов, подходящих для фиксации.

Затем прикрепил поводья химер к седлу «тигра». Так звери не отстанут. На это потратил всю верёвку, найденную в мешке Тумура. Оглядев результаты работы, удовлетворительно хмыкнул и занял место на полосатом скакуне.

– Поехали.

Мы больше не делали остановок. До полудня Ал вырубился, его трясло, и выглядел он хуже не придумаешь. Однако, до Зиккурата добрались в полном составе. Солнце к тому моменту краешком коснулось горизонта, и ворота ещё не заперли. При виде нас охрана из клановцев оживилась.

– Чьи будете? – воин с копьём встал по центру дороги, не позволяя нам беспрепятственно пройти. Двое бойцов справа и слева демонстративно положили ладони на рукояти мечей.

– Рыскари из отряда Висельника, – просипел я. В горле пересохло – водой из фляги Змея поили Альберта, а я и забыл, когда утолял жажду. – Позови командира.

– Вы ребята Висельника?!

Копейщик приказал бойцам, один подхватил химер Немого и Эдика под уздцы и завёл в город, другой исчез в пристройке.

– У нас раненый, ему бы к доктору.

– О нём позаботятся. Сам кто будешь, такой красивый? Не припомню у рыскарей доспехов наподобие твоих.

– Кирилл Стерхов. А броню… махнул не глядя. Повезло.

– Слезай, – приказал клановец. – Тебя отведут куда надо. За трофеи не беспокойся, никто не тронет.

От внешней крепостной стены отделились бойцы в кольчугах, «тигра» забрали, а меня отвели в каменное строение поблизости с окошками-бойницами под покатой крышей. Как выяснилось, в казарму охраны. Вдоль стен стояли два ряда кроватей, в конце находилась оружейка, с ней соседствовала комната, отдалённо напоминавшая кабинет. Здесь вёлся учёт вошедших и вышедших из ворот, хранились записи о товарах торговцев и стадах химер, ежедневно выпасаемых за пределами городка.

За узким столиком сидел коренастый молодой мужик в кольчуге и отмечал что-то на покрытой воском дощечке. Не взглянув на меня, жестом указал на складной стул. Двое бойцов остались у двери.

– Кирилл Стерхов? Кто с тобой прибыл? – спросил воин, не отрываясь от писанины. Наплечники и узорное сюрко свидетельствовали о должности командира охраны ворот.

Я перечислил выживших в отряде, на том допрос и закончился.

– На нас напал Тёмный Пастырь в Сломанной Башне. Башня разрушена в ходе боя, Висельника завалило обломками.

– Посиди молча, пожалуйста, – прервал меня командир охраны.

Странно. Стараюсь доложить о потенциальной угрозе Зиккурату, а меня игнорируют. И командиру абсолютно пополам на некроманта, убившего высокоуровневого клановца.

– Не я от тебя доклад приму, – соизволил отвлечься от пергамента воин.

Дверь распахнулась, и в комнату ворвался маг в небесно-голубой мантии и с железным посохом, гулко стучащим по каменным плитам пола. Он был с Алмазом при осмотре кургана, где на меня напали крысюки. Мага сопровождали два высоченных телохранителя в узорчатой рифлёной броне и с булавами, вылитые паладины. Командир охраны буквально выпорхнул из-за стола, уступая место вошедшему.

– Вон отсюда, – раздался звоном натянутой струны голос мага. Как же его звали? Прах, точно, Прах. Опустившись на стул напротив, он вперил в меня холодный взгляд льдисто-синих глаз. – Ты из отряда Висельника? Докладывай.

– На нас напал Тёмный Пастырь в Сломанной Башне, – начал я.

Доклад, переросший в допрос, продлился до глубокой ночи. Дотошный маг задавал вопрос за вопросом, часто уточнял, выискивая противоречия. Отчасти подозрительность оправдана – новичок отряда, считавшегося уничтоженным, возвращается в отличнейших доспехах, какие не по карману обыкновенному рыскарю. Трижды маг ненадолго отлучался, а возвратившись, засыпал новыми вопросами, требуя мельчайших подробностей вплоть до того, во что был одет некромант и как изменились у него черты лица по окончании нападения на кочевников.

О некоторых моментах моих злоключений я, естественно, предпочёл умолчать. Например, о Наставнике. Я бы и о сфере-тюрьме не заикался, да только её у меня нашли при обыске. Рассказал о пещере с гейстами и рыцарями, вызвав у допрашивавшего неподдельный интерес. А то. Столько добра под носом у клана, а они о нём ни сном, ни духом.

– Разрешите спросить? – воспользовался я краткой передышкой после очередной отлучки мага.

Он достал чистый лист пергамента из столика и подвинул ко мне вместе с чернильницей и пером.

– Напишешь детальный отчёт с указанием времени, когда и что происходило. Упомяни о впечатлениях и мыслях. Максимум подробностей.

– Так точно.

– Чего спросить хотел?

– Висельник, Раф и Стив возродились?

Маг ответил после короткой паузы:

– Да. О них не волнуйся. – Щелчком пальцев он подозвал телохранителей. – Как закончит, снимите с него доспехи и отведите в четвёртую камеру. Ночь проведёшь там, – это уже мне.

У меня словно камень с души свалился, когда узнал о возрождении Стиви. Значит, не ошибся, отправив его на костёр. Хм, звучит-то как… по-инквизиторски, что ли.

Я спокойно воспринял новость о заключении в камеру. Клановцы обязаны проверить информацию. Только вот часики-то тикают, времени на решение проблемы с божественной душой всё меньше.

К концу допроса на улице уже стемнело. Колючие звёзды следили за подлунным миром в просветы между туч, дома погрузились во мрак, лишь кое-где из-под крыш светлели отсветы ламп и свечей. Громада Зиккурата преобразилась в который раз. Мрачная, угрожающая, таящая бесчисленное множество секретов.

После окончания письменного доклада с меня сняли броню, обезоружили. Затем привели на первый этаж, прошли с факелом по узкому коридору и по каменной столь же узкой лестнице долго спускались на нижние уровни колоссального строения. И снова коридор, на сей раз пошире, с двумя радами окованных металлическими полосами дверей. В ближайшую меня и втолкнули, к пучку сухой травы, заменявшему постель, и ведру для нечистот. Размеры камеры позволяли растянуться на полу, достав макушкой и ступнями до противоположных стенок. Но самое плохое не крошечная площадь. Тьма, вот что пугало по-настоящему. Кромешная, без намёка на свет, которого и за дверью в коридоре не было и в помине. Она наступила после ухода моих конвоиров.

Я сел на груде сена, отдававшего тухлятиной, прислонился спиной к холодной стене. Темнота будила воображение, подхлёстываемое воспоминаниями о недавних событиях. Словно опять оказался в наполненном останками нелюдей склепе под башней, рядом таились слуги колдуна, морраты и бесплотные призраки. Кожей ощущалось присутствие чего-то злого. Казалось, послышался неразборчивый шёпот, вынудивший вжаться в стену.

Я прокашлялся, прочищая стиснутое спазмом горло.

– Взвейтесь кострами синие ночи, – пропел, выталкивая из себя слова, точно валуны. – Мы пионеры – дети рабочих!

Страх понемногу уходил. Голос становился увереннее, и вскоре я орал во всё горло древнюю советскую песню.

«Костры. Стихия огня тебе идёт, – проронил Наставник. Он не общался со мной с тех пор, как я сбежал из лагеря кочевников. – Ты устал. Со стороны владетелей сей цитадели глупо, более того, оскорбительно не дать поесть и отдохнуть как следует человеку, принёсшему им важное известие».

– И я того же мнения. Но и их легко понять. Они относятся с осторожностью к людям, контактировавшим с представителями чужих фракций. Среди клановцев часто попадаются предатели. Хотя покормить меня им ничего не стоило, да.

«Ты давно не спал. Тебе необходим сон, ученик».

– Я не против. В голове такой хаос творится. Слишком много впечатлений, оставивших отпечаток в памяти.

«Вот почему уместнее преподавать Стезю Огня последовательно, с основ, а не вдалбливать в подсознание заученные заклятия. Не пойми неправильно. Истинный пиромаг не страшится темноты. Он её лютый враг, как и она – его».

– У меня нет ни желания, ни сил сегодня слушать лекции по магии. Простите, Наставник. Я впрямь очень устал.

Понимание, о чём стремился сказать маг, возникло внезапно. Огонь во тьме, вот что имелось в виду. Успокаивающий, дарующий умиротворение огонёк. Источник магической силы пироманта.

Я представил искорку, теплящуюся в глубинах сознания, распалил её, и вспыхнуло пламя, подобное тому, какое танцует на фитиле свечи. Оно разгорелось, такое было на головке факела конвоиров. Чудовищ, населявших темноту камеры, огонёк прогнал в дальние закоулки воображения, очистив разум от страха.

«Не увлекайся, ученик. Довольно».

Наставления мага пробивались ко мне будто сквозь толстое ватное одеяло. Пламя притягивало меня. Я вглядывался в пляшущие языки, ощущая себя полностью защищённым, неуязвимым. Оно обещало откровения, каких человечество не знало тысячелетиями, и вечность, преисполненную уюта домашнего очага.

«Засыпай. Пусть огонь твоей души успокоит тебя. Я прослежу, чтобы ты не сгорел во сне».

…Пробуждение выдалось неожиданно резким. В камере кто-то был, и речь не о чудовищах из воспоминаний. Страх исчез. Темнота рассеялась, ярко светило горячее солнце, похожее на моё внутреннее пламя, снившееся всю ночь. Приоткрыв правый глаз, я зажмурился от света факела, вставленного в гнездо-держатель.

– Хорош дрыхнуть, герой. Подвиги зовут!

– Серый, – узнал я посетителя. На сердце потеплело от звука знакомого голоса.

– Ага, он самый. – Разведчик присел на корточки, наклонившись, и сравнялся со мной сидящим. – Долго ещё дрыхнуть будешь? Не проголодался?

Живот ответил сердитым бурчанием. Я, покачиваясь от слабости и опираясь о подставленное плечо приятеля, встал.

– Ты это, сделай дела в ведро, а я подожду у двери, и пойдём завтракать.

Серый вышел в коридор, пока я справлял нужду. Длительное отсутствие нормального отдыха, голод и нахождение в стрессовых для организма условиях сказались на моём состоянии. Ноги дрожали, голова кружилась. Опираясь о стены, вышел из камеры. В мозгу пульсировала мысль: скоро Чужак вырвется из заточения.

– Сколько я тут пробыл?

– Со вчера. А это важно?

– Для меня да. Я привёз артефакт – сферу. Где она? И, раз уж меня выпустили, можно взойти на вершину Зиккурата?

– Интересный арт притащил. Маги мозги ломают, не вкурят никак, что оно такое. Доступ к нему разрешён только для них и высшего командования. Шарик на каком-то из нижних уровней Зиккурата. Забудь о нём. А к костру никто тебе не запрещает взойти. Набил уровни на мертвяках?

– Сфера позарез нужна, Серый, времени мало. С ней поднимусь к Присносущему Пламени и спалю её к чёртовой бабушке вместе с заключённой внутри душой. Там тварь, нечто вроде владыки демонов. Да какой владыка – бог демонов! Сфера повреждена, и он вот-вот освободится. Системные уведомления не врут.

– Всё настолько серьёзно? Когда крайний срок по артефакту?

Я подсчитал в уме и выдал:

– Часов тридцать с чем-то, наверное.

– Фух. Ну и паникёр ты, Кир. Больше суток в запасе, а ты кипишуешь. Всё образуется. Маги не идиоты всё-таки. Отдадут тебе твою сферу. Или сами нейтрализуют угрозу. Не парься. Лучше подготовься к обороне Зиккурата. На нас орда мертвяков прёт. С Пастырями во главе.