Мечта всей жизни!

Глава тринадцатая

— Морри, они!

— Что, опять маскировка? — проследив за моим взглядом, кисло протянула подруга, без особого энтузиазма, но всё же начиная плести заклинание.

…Мы находились в шумной деревенской корчме, единственной в этом гостеприимном местечке. Я была безмерно счастлива, что мы успели до темноты доехать до поселения, и ночевать на сырой после недавнего ливня земле не придётся. Счастлива я была ровно до того момента, как заприметила входящих в корчму Кеана с Нилом. И вот куда их понесло в такой дождь, да ещё в одном с нами направлении? Парни вымокли насквозь и, такое чувство, были этим фактом несколько недовольны. Вот не хочется усугублять их и без того небезоблачное расположение духа. Значит, опять. И не пыхти так злобно, Морри! Тебе это и раньше не шло, а уж с теперешним насморком…

Понимая, что к подходу ребят подруга закончить никак не успевает, я без раздумий втащила не реагирующую на внешние раздражители Морку за угол, в небольшой тупичок. Где мы и затаились.

— Готово! — через минуту шепнула подруга, одновременно толкнув меня к выходу из закутка — типа, уже можно и на люди.

Вот что за манера пихаться? Вылетев из-за угла (Морри, ты что, качаешься?!), я сбила с ног очень кстати проходящую мимо разносчицу. Заваленный грязными тарелками поднос с грохотом рухнул на пол. Следом приземлилась деваха в линялом переднике. А сверху, для полноты картины, я, матерясь на лету и безуспешно пытаясь поджать любимый локоть — постоянно им ударяюсь.

— Да слезешь ты с меня, морда твоя бесстыжая, рыжая?! — через пару секунд глухо донеслось откуда-то из района левой подмышки. — Раздавишь же, охальник!

Слезаю, слезаю, чего так орать-то? Вставать было трудно — объедки под ногами неприятно скользили, и я несколько раз снова плюхалась на бедную девицу. При последнем падении та даже не заорала — привыкла, наверное.

Внезапно я почувствовала, что взлетаю. Как-то так, без каких-либо усилий со своей стороны. Хотела уже завопить, что на несанкционированное похищение инопланетными исследователями категорически не согласная, и пусть уберут от меня свои силовые лучи и грязные зелёные лапы, но тут движение вверх прекратилось, и я тривиально повисла… На своём собственном воротнике. Как это, оказывается, неудобно. Прости меня, Морочка, я больше так не буду делать. Честно-честно!

Рискнув приоткрыть один глаз, я с расстояния сантиметров в двадцать упёрлась взглядом в вездесущие глаза цвета предгрозового неба — преследует нас, что ли, зарраза? Глаза смотрели равнодушно, отрешённо так, куда-то сквозь.

«Иллюзию проникает!» — слегка запаниковала я, но, когда выражения удивления или недовольства на лице блондинчика так и не появилось, рассудила, что таки нет, не проникает. Просто пялится — задумался, бедняжка. И, как обычно не составив себе труда пошевелить извилинами, решила деликатно напомнить о присутствии своего ворота в его руке.

— Кхм, э-э, милостивый государь. Не будете ли Вы так любезны поставить даму на ноги? — растянула губы в поощряющей улыбке, отчего блондинчик почему-то резко отодвинул лицо на десяток сантиметров и недоумённо ответил:

— Я бы с удовольствием, но даме уже помогли. — Кто успел? Я старательно завертела головой, что в подвешенном состоянии было неудобно и малоэффективно, но не заметила вокруг ни одного желающего водрузить меня обратно, откуда взяли. Он про себя, что ли? Э-э… Может ему не видно, что я в такой позе до пола слегка не дотягиваюсь? Сантиметров эдак на двадцать. Я открыла было рот для оглашения сей ценной информации вслух, как вдруг Нил резко разжал кулак, и я начала стремительно сближаться с полом. В последний момент инстинктивно вцепившись в какого-то щуплого малого, очень вовремя подошедшего к нашей весёлой компании.

— Благодарю, голубчик, — вежливо кивнула кое-как удерживающемуся на ногах парню, выискивая глазами Морку.

— Не за что, дорогуша. Ох и тяжёлая. С завтрашнего дня ты на диете!

— На себя посмотри, дюймовочка! — машинально откликаюсь на подругину реплику, продолжая оглядывать зал. Ну где же эта зараза мелкая? Натворила делов и смылась! Ещё и угрожает, питания лишить намеревается, как будто не зна… Что?!

Повертевшись по сторонам, я встретилась глазами со стоящим рядом парнем. И просто-таки окосела — тот смотрел на меня Моркиным фирменным ехидным взглядом и лыбился. Та-ак…

Мне нужно присесть. На автомате подхожу к нашему столику, только тут замечая, что рубаха парня всё ещё зажата у меня в кулаке, и он покорно плетётся следом, посверкивая глазами в сторону отряхивающих разносчицу ребят.

— Итак, Морри. Что ты можешь сказать в своё оправдание? — неловко присев на стул, вопросила я столешницу. Мне кажется, или мягкое место как-то видоизменилось? Сидеть непривычно.

— Ну-у… Я нечаянно, — промямлил пацан Морриным голосом и уставился в пол.

И что тут скажешь? Даже ругаться язык не поворачивается — не узнаю себя прямо. Вид у подруги, пардон, пацана такой умильно-виноватый, что сердиться не получается.

— Ну что с тобой делать?… Постой, так ты и меня?! Вот так же?? — Морри быстро кивнула, исподтишка любуясь плодами своего творчества. Мне тоже стало интересно поглядеть.

Недолго думая, я создала перед собой прозрачную плёнку и преобразовала в зеркало, предварительно добавив невидимости для окружающих. М-мда-а…

Морри, безошибочно расшифровав выражение моего лица как торжественное обещание неминуемой расплаты с автором украшающего Элечку шедевра, напряглась на краешке стула, чтобы в случае чего оперативно слинять. Все ж знают — и даже примадонна когда-то сказала — в гневе я страшна.

— Морри, — севшим голосом простонала я. — Что это?!

— Ну… А вот нечего было меня торопить! Я ж не автомат — что первое в голову пришло, то и изобразила!

Ой, вот я интересуюсь: и почему этой мелкой заразе в стрессовые моменты являются в светлую головушку образы нашего любимого завуча, молодого, но уже чрезмерно ответственного парня качкообразной комплекции и — только что дошло, кого мне сидящая напротив рожа напоминает — моего соседа Борьки, противного пацана из десятой квартиры, что вечно смолит с патлатыми вьюношами на нашей площадке?

— Мор… Ты только одно скажи — меня-то так за что? Ну что я тебе плохого в последнее время сделала? — отношения с моим прототипом у нас всегда были весьма напряжёнными. Я бы даже сказала, напряжными — вечно напрягал на предмет какой-нибудь дополнительной работы и вдумчиво чехвостил за проделки на пару с подругой.

— У вас не занято? — произнесли бархатным баритоном над самым ухом. Вскинув голову, я встретилась глазами с незаметно подошедшим Кеаном. Рядом переминался с ноги на ногу любимый блондинчик. Нет, как же всё-таки хорош, гад, даже в пропитанной дорожной грязью и дождём одежде. А чего им, собственно, от нас надо? Какое парням дело, занято у нас или нет? Сесть, что ли, больше некуда?

Я огляделась. Действительно, все столики в помещении были мало того, что заняты, так ещё и забиты сверх меры. Местные праздновали окончание посевной — к такому выводу я пришла, вслушавшись в звучавшие тут и там здравицы. Свободными оставались только два стула, и оба у нашего столика.

Ну вот, теперь придётся коротать вечер с ними. Да ещё в этой дурацкой личине!

«Немедленно измени нам голоса!» — мысленно гаркнула я Морке.

Та, судя по подскоку на стуле и обалдевшему лицу, услышала. Немного поразмышляв об источнике сего стрессового явления, пришла к правильному выводу — если рядом есть Элли, долго теряться в догадках, кто же сотворил очередную пакость, не стоит — и возмущённо уставилась на мило улыбающуюся меня. Могу предположить, что подобная ухмылка на лице бугайчика, коего я сейчас собой представляла, выглядела несколько иначе, чем исполненная в моём традиционном обличьи — завуч всегда славился умением вводить своей улыбкой в дрожь. Морка опять вздрогнула, помотала головой, отгоняя воспоминания и, закатив глаза, принялась беззвучно нашёптывать заклинание.

Дабы не подвергать ребят стрессу видом Моркиной магически-трансовой физиономии, я, старательно понизив голос, проревела, отвлекая внимание на себя:

— Присаживайтесь, парни, места всем хватит, — дополнив сказанное широким жестом в сторону свободных стульев. — Где ж эта суррагова разносчица? Самое время промочить глотку! — закончила я, для весомости треснув кулаком по столу, и едва сдержала вопль. Больно-то как, оказывается, руками по дереву стучать.

Парни, не будь дураки, радушным предложением с радостью воспользовались. Мда, наивно было полагать, что постесняются.

Морри бодрым пинком в голень дала знать, что всё в норме, с голосами она закончила. Незаметно потирая ушибленную конечность, я под прикрытием новоприобретённых плеч, развернувшись к парням вполоборота, показала мелкой кулак. Та лишь злорадно оскалилась — вот же ж вредитель ходячий!

— Что благородные лаби желают? — нарисовалась возле столика давешняя разносчица, кокетливо подмигивая Кеану.

Морри смерила девицу недобрым взглядом. Ох, чую, будет мелкая мстить, причём жестоко. Ну как же — на её самое дорогое нагло покушаются, на красавчика темноволосого! В таких случаях от подруги пощады не жди, лягушка в постель является лишь разминкой. Лёгкой.

— Лаби желают пожрать, побольше, повкуснее и как можно быстрей, дорогуша! — гаркнула подруга, теперь уже негодующе пялясь на замершего в девицином декольте Кеана.

Да, посмотреть там было на что, это без сомнения. Но, опять же на мой взгляд, Морри в плане выпуклостей поприятней будет. О лице вообще молчу — у подавальщицы явно проблемы с кожей, да и парочка отсутствующих зубов украшением является весьма сомнительным. А если сия девица не одумается, украшающих отверстий в желтоватом частоколе станет раза в два больше — у подруги хорошо поставленный удар. Причём иногда Морри, когда злится, прямо-таки впадает в некий транс, напрочь отключая мозги. И вот тут уже выбьет всё, что подвернётся, с лёгкостью — на себе испробовано. Ничего выбить, хвала Духам и моей отменной реакции, Морри мне за время нашего общения не успела, но с другими у неё проколов не было. Что сказать — страшная личность, с кем всё-таки приходится иметь дело?

Рябая деваха встретилась с мелкой гарпией глазами, вздрогнула и, нервно сглотнув, торопливой скороговоркой начала перечислять имеющиеся в наличии блюда.

Быстро заказав, мы дождались отбытия разносчицы и не сговариваясь уставились друг на друга — мы на ребят, они на нас.

— Давайте, что ли, знакомиться? — как обычно, говорил у них белобрысый — самый красноречивый, что ли?

Мы с Морри впали в глубокую задумчивость. Представляться собственными именами не хочется — мало ли, вдруг парни успели провести разведку в нашем мире? Могут и догадаться, кто тут перед ними заседает. Хотя нет, вряд ли… Но рисковать не стоит. Они вишь какие умные, гады, да сообразительные. А ну чего заподозрят? Имена-то для данной местности, мягко говоря, нетипичные, более того, откровенно женские. А приобретёнными в этом мире прозвищами мы себя однозначно выдадим с головой, ребята только сегодня наверняка слышали их неоднократно. А то и склоняли — мы ж с подругой никого равнодушным не оставим. Морка вон и та успела своему брюнетику под занавес истерику устроить. А истерики у подруги качественные, опять же проверено лично. С чего начался скандал, Морри в упор не помнила, будучи, однако, твёрдо уверенной, что повод был, и хороший. Она, видите ли, ни с чего такие разборки не устраивает.

Я тактично не стала напоминать подруге об инциденте с разбитым о голову некоего ухажёра керамическим чайником литров на пять. И это за одно-единственное неосторожное высказывание про недалёкость девиц с белыми волосами. Откуда же парню было знать, что рассекающая по квартире в бандане Морка только что опробовала на себе чудо химической промышленности с мощной концентрацией пергидроля в намереньи устроить милому сюрприз? Сюрприз удался на славу. Я потом долго выводила беднягу из шока коньяком вперемешку с пустырником, упоив в итоге до поросячьего повизгивания — визжать в полную мощь сил у него после случившегося не оставалось.

Кстати о местных прозвищах: за нами как-то незаметно закрепились Вьета — это Морка, от названия колючего куста-репья, в который подруга при моей посильной помощи в первый же день влетела, и Обьора — вот не понимаю, почему я ассоциируюсь у окружающих с крупной белкоподобной живностью, славящейся буйным нравом и совершенно непредсказуемой реакцией на тот или иной раздражитель. Может в волосы вцепиться за недобрый взгляд — что б понимала, зверюшка вуалехвостая? Или меланхолично фьюкнуть в ответ на брошенный камень, лишь слегка отклонившись с траектории его полёта. В общем, прозвища звучные и запоминающиеся.

«Элечка, ты не могла бы принести мне чего-нибудь выпить? Настроение ни к ияссу», — громом среди ясного неба явившаяся чужая мысль разметала результаты размышлений начисто, заставив заодно поперхнуться как раз в тот момент потребляемым из громадной глиняной кружки пивом. Да что за?! Кто опять орёт у меня в башке? Ни стыда, ни совести! Это, в конце концов, частные владения, а не проходной двор!

«Ну и чего ты злишься?» — Хранитель, чтоб его!

Чего злюсь?! А как-то предупредить, что ты сейчас будешь напряжённо думать в мою черепушку, нельзя??

«Как ты себе это, красавица, представляешь? Послать прошение о предоставлении аудиенции?»

Нет! Покашлять хотя бы деликатно для начала, а потом уже орать дурным голосом!

«Да? Надо же, такая мысль мне в голову не приходила…»

Ничего удивительного! Они к тебе вообще уже, по-моему, давно не ходят! Ни такие, ни другие. Забастовка у них, требуют повышения концентрации серого вещества на брата. А откуда ж его взять? У тебя за столько вескон всё усохло до неприличия!

«А вот это уже прямое оскорбление! И я сейчас, не поленюсь, спущусь и надеру кое-кому кое-что! Сидеть после экзекуции некоторое время будет проблематично, обещаю!»

А мне и так сидеть не очень-то комфортно, спасибо затейнице Морри!

«Да-а? Что же наша красавица на сей раз учудила? Вот ведь сколько энергии зазря пропадает. Её бы диверсантом в стан предполагаемого противника заслать, не предупреждая проказницу о цели визита — так, попутешествовать просто. Через четыре октады несчастные совершенно точно сдадутся на нашу милость», — Терри в моей голове мечтательно причмокнул. Выдав следом картинку оборванных, морально сломленных головорезов орковской наружности, с воплями бегущих сдаваться. И Морку, старательно пыхтящую в хвосте с трёхлитровой бутылкой самогона наперевес, громогласно требующую продолжения банкета.

Я истерично всхлипнула, спешно уткнувшись носом в кружку, и беззвучно зашлась хохотом, счастливо похрюкивая в отзывающийся гулким эхом сосуд.

— Ну что ж. Позвольте представиться, — не выдержал блондинчик, подозрительно косясь на хихикающую меня. — Нил, — надо же, полное имя приберёг для более торжественного случая, никак? Я прям оскорблена в лучших чувствах!

— Кеан, — коротко отрекомендовался темноволосый, также недоумённо пялясь на пышущую злобой в идентичный стоящему передо мной сосуд подругу, явно занятую разработкой плана жестокой мести наглой представительнице обслуживающего персонала.

За столом воцарилась тишина, заполненная как раз кстати прозвучавшим особо эмоциональным всхлипом всё ещё ржущей меня.

— У него бывает, — махнула на меня рукой включившаяся наконец в действительность подруга. Тут же вновь отвлёкшись на злосчастную разносчицу, старательно заполнявшую стол тарелками со снедью, так же старательно нависая грудью перед разинувшим рот Кеаном. Я даже смеяться перестала. Ничего себе предмет грёз у подруги! Да и вообще, как погляжу, вокруг одни ловеласы — мой-то тоже хорош, вспомнить хотя бы конюшню. Ну и что, что там была я! И на балконе снова я. Он же, обольститель белобрысый, об этом был не в курсе!

Внезапный взрыв хохота справа заставил меня оглянуться. В трактире царило радостное оживление: мужики вели беседы за жизнь, кое-где переходящие в вопли «Сам ты выргыдова морда!». Представительницы слабого пола, коих в заведении было немного, разрумянившиеся от духоты и выпитого, о чём-то оживлённо шушукались. Многие из присутствующих курили, что в условиях переизбытка посетителей и полного отсутствия вентиляции в помещении привело к появлению сплошной дымовой завесы.

Однако обстановка за столом накаляется. Что ж, дабы избежать скандала, чую, опять придётся принимать огонь на себя. Изобразив самую плотоядную из имеющихся в арсенале усмешек, я смачно шлёпнула зарвавшуюся разносчицу по вислому заду. Одновременно запустив в брюнета маленькой молнией-иглой, угодившей аккурат в правую ягодицу и заставившей Кеана оторваться наконец от занимательного зрелища. Подпрыгнув, парень схватился за пострадавшую часть тела и с подозрением покосился на сидящих неподалёку амбалов количеством семь штук, на своё несчастье именно в тот момент дружно уставившихся на наш столик. Пятая точка настойчиво подсказывала, что нас ждёт внеочередное народное гулянье, незапланированное регламентом, но обязательное на любом приличном празднике.

— Миожик, — поспешила выпалить первое пришедшее в голову имя я (а вот интересно, откуда оно в моих мозговых лабиринтах вообще взялось?), прожигая изумлённую наглостью вашей покорной слуги девицу многообещающим взглядом. Я-то в тот момент со смаком лелеяла образ разносчицы в обрамлении густо налипших на приторную патоку перьев. Но выражение предвкушения, видимо, было ею воспринято превратно, и девица застенчиво раскраснелась. Ничего себе! Она и краснеть умеет? Вот уж никогда бы не подумала.

— Тусмад, — брякнула нечто вовсе невероятное подруга, изумлённо округляя глаза вслед за разносчицей. Ну всё, теперь к вечным Моркиным претензиям прибавится ещё и любовь к щербатым девицам.

— Рады знакомству, — хором откликнулись парни, машинально склоняя головы в приветственном поклоне.

— Очень приятно, — за какое же ещё место эту идиотку ущипнуть? Только что рдела, как маков цвет, смущённо прикрывая лицо передником (вы когда-нибудь видели слона, прикрывающегося лопухом от нескромных взоров? Нет? А я теперь, можно сказать, видела) — и вот уже снова строит глазки на сей раз для разнообразия напрочь игнорирующему её брюнету. Всё-таки переборщила я с зарядом. Болезненно, видать, получилось, парень явно вынашивает планы коварной мести предполагаемым вредителям. И тут с Моркой похожи — та вон тоже, чую, о мести думает. Ишь какое одухотворённое лицо, прямо слов нет.