Мечник Вернувшийся 1000 лет спустя. Том 2

Глава 10 Тот, кто спит в глубинах

Мы продвигались через лабиринт разрушенных улиц, обходя гигантскую каменную стену, которая теперь разделяла древний город пополам. Наша маленькая группа выглядела довольно жалко в масштабах этого места — всего пятеро против целой армии монстров, кишащих в этих руинах.

Но меня в данный момент больше беспокоило состояние Зары.

С каждым шагом к центральному храму ей становилось все хуже. То, что началось как легкое недомогание, теперь превратилось в нечто серьезное. Ее руки изменились до неузнаваемости.

Красные жилки, которые сначала едва проступали под кожей и со стороны казались лишь своеобразной татуировкой, теперь пульсировали ярким багровым светом, словно по венам текла не кровь, а настоящая лава. Кожа в этих местах раскалилась до такой степени, что воздух вокруг ее рук мерцал от жара, создавая причудливые миражи. Иногда из трещин вырывались языки пламени — не магического огня, которым она обычно пользовалась, а чего-то более опасного.

— Дарион, — прошептала она, останавливаясь возле очередных развалин, — я… я не могу больше.

Ее лицо было бледным от боли, а в глазах читался плохо скрываемый ужас. Девушка смотрела на свои руки так, словно они принадлежали не ей, а какому-то чудовищу.

— Нужно остановиться на привал, — решил я, оглядывая окрестности в поисках подходящего укрытия.

— Но мы почти дошли до храма, — возразила Зара. — Осталось совсем немного…

— Именно поэтому и нужно остановиться, — перебил я ее. — В таком состоянии ты сожжешь нас всех, если потеряешь контроль.

Словно в подтверждение моих слов, из ее ладоней вырвалась струя пламени, которая опалила ближайший коралл. Зара испуганно отдернула руки, прижав их к груди.

Голдльюис указал на небольшое здание неподалеку — что-то вроде часовни или святилища. Одна комната, толстые каменные стены, узкие окна-бойницы. Отличное место для обороны.

— Зачищаем, — скомандовал я двум B-ранговым Охотникам.

Внутри обнаружилась небольшая стайка крысоподобных тварей, которые явно считали это место своим домом. Мы быстро их прикончили — несколько точных ударов мечом с моей стороны, пара выстрелов от Голдльюиса, и здание было свободно.

Зара устроилась в дальнем углу, прислонившись спиной к стене и подтянув колени к груди. Красные узоры на ее руках продолжали пульсировать, становясь все ярче. Теперь они добрались уже до локтей, а по предплечьям текли настоящие огненные ручейки, не причиняя девушке вреда, но заставляя воздух вокруг нее дрожать от жара.

— Что со мной происходит? — прошептала она, глядя на свои руки с ужасом.

— Твоя магия реагирует на что-то в этом месте, — ответил я, стараясь говорить спокойно. — Возможно, что-то, что ранило тебя шесть лет назад.

— Но почему сейчас? Тогда ничего подобного не было.

— Возможно, близость к источнику сказывается на тебе не лучшим образом.

Голдльюис тем временем занял позицию у одного из окон, методично проверяя винтовку. Двое B-ранговых Охотников расположились у входа, явно измотанные долгим походом по этому проклятому Разлому.

А я чувствовал, что за нами следят.

Это ощущение преследовало меня уже несколько часов. Кто-то шел по нашим следам, держась на достаточном расстоянии, чтобы остаться незамеченным обычными Охотниками, но достаточно близко, чтобы не потерять нас из виду.

Профессиональная слежка — такую могли вести только те, кто знал свое дело.

И, думаю, я знал кто это.

— Голдльюис, — тихо обратился я к снайперу, — присмотри за остальными. Мне нужно отойти на несколько минут.

— Что-то не так? — насторожился он, не отрываясь от винтовки.

— Возможно. Я быстро.

Снайпер кивнул, взводя затвор. Я бесшумно выскользнул через заднее окно и начал обход здания.

Преследователь был хорош, но не настолько, чтобы обмануть того, кто провел сто лет в постоянных сражениях. Как меня только не пытались убить демоны, когда стали лишаться своих лордов одного за другим.

Я быстро вычислил его местоположение — развалины небольшого здания примерно в двухстах метрах от нашего укрытия. Идеальная позиция для наблюдения, с хорошим обзором и несколькими путями отступления.

Подобраться незаметно оказалось несложно. Мой «друг» был слишком сосредоточен на наблюдении за зданием, где находилась основная группа, и не ожидал, что его самого могут выследить.

Как я и предполагал, им оказался тот самый Освальд, что кидал на меня гневные взгляды и пытался взять с собой на ночную вылазку. Пусть и других он обманул, но для меня его поведение было слишком уж вызывающим.

Он сидел за обломком колонны, держа в руках какой-то оптический прибор — не обычный бинокль, а что-то более сложное, с магическими усилителями. Явно дорогая штука, доступная только профессионалам определенного уровня.

Его экипировка тоже была специфической. Темные цвета, скрытые клинки, особые крепления для метательного оружия. Все как полагается у профессионального убийцы.

Ну что же, посмотрим, насколько умело он с этим управляется.

— Приятный вечер для прогулки, не правда ли? — сказал я, выходя из-за обломка стены.

Освальд мгновенно развернулся, его рука потянулась к оружию. Но, увидев меня, он остановился и медленно выпрямился. В его глазах плескалась плохо скрываемая ненависть.

— Дарион Торн, — произнес он, и каждое слово прозвучало как проклятие. — Наконец-то мы встретились лицом к лицу.

— А вот тебя я не припоминаю, — ответил я, изучая его лицо. — Хотя что-то знакомое есть. Может, мы где-то пересекались?

— Не лично. Но ты хорошо знаком с моей работой, — он сделал шаг вперед, и теперь я лучше разглядел детали его снаряжения. — И с тем, что от нее осталось, благодаря твоему вмешательству.

Темные цвета, скрытое оружие, специальные амулеты на поясе… И главное — манера держаться, характерная для людей определенной профессии.

— Теневые Клинки, — понял я. — Значит, кто-то все же выжил после моего визита к вашему гнезду.

Глаза Освальда сверкнули яростью.

— Я не просто выжил, — процедил он сквозь зубы. — Я был их главой. Освальд Херст. И ты уничтожил дело всей моей жизни.

— Дело всей жизни? — усмехнулся я. Особенно забавно было услышать, что он решил вдруг представиться полным именем, будто для меня это что-то значило. — Организация наемных убийц? Ты серьезно считаешь это достойным занятием?

— Мы были хранителями древних традиций! — взорвался Освальд. И, похоже, ему необходимо было выговориться. — Носителями техник забытого Теневого Клинка! Я нашел его записи в старых руинах, когда был еще молодым Охотником. Потратил годы на то, чтобы расшифровать их, понять суть. Потом создал организацию, тщательно отбирал людей, обучал их…

— Убивать невинных ради денег, — перебил я. — Очень благородная миссия. Не этого хотел тот, кто создал эти записи.

Ну, тут я немного покривил против истины. Все же изначально Шейд был наемным убийцей, но просто по причине того, что происходил из семьи, которая много поколений занималась этим. И только вторжение демонов позволило ему взглянуть на свою жизнь иначе и стать тем, кем он стал.

— Ты просто появился в моей жизни и разрушил все! — продолжал Освальд, не обращая внимания на мои слова. — Забрал записи техник Шейда — мое самое ценное сокровище! Мои люди были преданы мне, следовали за мной, а ты…

— А я дал им то, что они заслуживали, — спокойно закончил я. — Кстати, знаешь, что меня больше всего в вас раздражало?

Освальд достал из-за пояса два изогнутых кинжала, покрытых рунами. Клинки были выкованы из какого-то темного металла и источали слабую магическую ауру.

— И что же? — прорычал он.

— То, что вы опозорили память Шейда. Он был благородным воином, а не предводителем банды головорезов. Его техники предназначались для защиты слабых, а не для того, чтобы убивать их за монеты.

Освальд застыл, пораженный моими словами.

— Что за чушь ты несешь? — воскликнул он. — Этим записям больше тысячи лет! Ты не можешь ничего знать о том, кто их написал!

— Не могу знать? — рассмеялся я. — А знаешь что, Освальд, я действительно рад, что тебя не пришлось искать. Очень удобно, когда добыча сама идет в руки.

Воздух между нами стал буквально осязаемым. Оба понимали: разговоры закончились, сейчас начнется бой не на жизнь, а на смерть.

Освальд атаковал первым, и сразу стало ясно — этот противник на голову выше тех четверых убийц, которых прислали ко мне в Разлом «Плавучих Островов». Его кинжалы засветились кроваво-красным светом, и из воздуха материализовались кровавые копья — целый дождь острых снарядов, летящих прямо на меня.

Маг крови. Одна из самых опасных и неприятных школ магии даже в мои времена.

Я уклонился от первой волны атаки, используя стойку Рассеивающегося Тумана. Скорость и непредсказуемость движений — лучшая защита против дистанционных атак такого типа.

— Я знаю, что ты мечник! — крикнул Освальд, посылая новую серию кровавых снарядов. — Я изучал тебя! И не дам тебе сомкнуть дистанцию!

Умная тактика. Он, действительно, изучил мой стиль ведения боя, понял, что моя сила — в ближнем бою, и решил не давать мне приблизиться, пусть и дальний бой — явно не специализация убийц. Кровавые копья сменились кровавыми лозами — длинными плетями с острыми шипами, которые пытались меня опутать.

Но этого было мало, чтобы остановить меня. Потому что после того, как я покинул мир демонов, мне не довелось показать и десятой части того, что умею.

Освальд контролировал лозы с мастерством опытного кукловода, заставляя их атаковать с разных сторон одновременно. Более того, он начал использовать техники Шейда — я узнавал знакомые движения, знакомые принципы атаки.

— Уже дрожишь? — усмехнулся он, создавая из крови нечто похожее на теневые клинки. — Танец Семи Теней!

Семь кровавых лезвий атаковали меня одновременно, каждое под своим углом, создавая смертоносную сеть. Это, действительно, была техника Шейда, но… Вместо элегантности и точности — грубая сила. Вместо хладнокровно выверенных движений — жажда убийства.

— Хорошая техника, — признал я, отбивая атаку с помощью стиля Лунного Серпа. — Но ты выполняешь ее неправильно.

— Неправильно? — взбесился Освальд. — Да что может об этом знать какой-то С-ранговый Охотник⁈ Я изучал эти записи годами!

— Изучал, но не понял, — парировал я, постепенно приближаясь к нему. — Танец Семи Теней — это защитная техника. Она создана для того, чтобы прикрывать отступление союзников, а не для убийства.

Кровавые клинки исчезли, а вместо них воздух наполнился мельчайшими каплями — кровавым дождем. Каждая капля была смертельно ядовитой, способной вызвать мгновенное заражение крови при попадании в открытую рану.

— А это что, тоже защитная техника? — усмехнулся Освальд.

— Нет, — ответил я, переходя к стилю Огненной Геенны. — Это уже твоя собственная мерзость.

Пламя вокруг моего клинка испарило кровавые капли, не дав им достичь цели. Но Освальд был готов и к этому — он отступил еще дальше, создавая между нами кровавые барьеры.

— Ты думаешь, что знаешь Шейда лучше меня? — крикнул он. — Ты же даже его записей толком не читал!

— Мне не нужно было их читать, — спокойно ответил я. — Большинство техник я видел сам.

Освальд на мгновение опешил от моих слов, но быстро взял себя в руки.

— Невозможно! Шейд жил тысячу лет назад!

— Повторяешься.

Я перешел к серьезным техникам. Стойка Буревестника — молнии заплясали вокруг клинка, прорубая кровавые барьеры как бумагу. Освальд попытался создать более плотную защиту, но электричество не обращало внимания на его магию.

Освальд понял, что дистанционная борьба ему не поможет. Он изменил тактику — поднял руки, и воздух вокруг него окрасился в багровые тона. Более серьезная магия крови, не просто атакующие заклинания, а что-то серьезное.

— Кровавая область, — пробормотал он, и его голос эхом разнесся по руинам.

Пространство вокруг нас изменилось. Воздух стал плотнее, дышать стало труднее. Я почувствовал, как что-то пытается воздействовать на мою кровь — замедлить сердцебиение, нарушить циркуляцию, вызвать головокружение. Неприятные ощущения, но не критичные.

— В этой области я контролирую кровь любого живого существа, — объяснил Освальд с нотками торжества в голосе. Похоже, кто-то уверился в своей победе. — Теперь ты в моей власти, мечник.

Он был прав — его магия, действительно, воздействовала на мой организм. Сердце начало биться неровно, в висках заныло, движения стали менее координированными. Для обычного воина такая атака была бы смертельной.

Но мое тело было закалено столетием войны с демонами. А демоны очень любили всякие пакости: яды, проклятия, ментальные атаки. Мой организм научился сопротивляться подобным воздействиям на уровне инстинктов. Все же если постоянно принимать яд, то постепенно организм к этому привыкает и вырабатывает устойчивость к воздействию, а я чего только не пережил.

— Неплохо, — признал я, продолжая наступление, несмотря на дискомфорт. — Но я бы поддал огоньку.

Лицо Освальда исказилось от изумления. Его магия должна была, судя по его прошлому торжеству, свалить любого противника за считаные секунды, а я продолжал идти вперед.

— Как ты…

— Опыт, — коротко ответил я, сокращая расстояние до последних метров.

Освальд в панике попытался отступить, создавая на ходу новые кровавые барьеры. Но было поздно — я уже был в зоне атаки ближнего боя.

Стойка Одного Удара. Концентрация, точность, максимальная сила в одном движении. Клинок нацелился прямо в сердце мага.

Но в последний момент Освальд сделал то, чего я не ожидал. Он не попытался уклониться или поставить защиту. Вместо этого он шагнул вперед, навстречу удару, и коснулся моей груди ладонью.

Мой меч прошел рядом — всего в паре сантиметров от цели. А прикосновение Освальда достигло своей цели.

Мир внезапно перевернулся. Что-то сжало грудь изнутри, дыхание прервалось, в глазах потемнело. Ноги подкосились, и я рухнул на одно колено, пытаясь понять, что происходит.

— Не бьется, да? — усмехнулся Освальд, стоя надо мной. — Твое сердце остановилось. Моя кровь теперь контролирует твою.

Я, действительно, не чувствовал сердцебиения. В груди словно образовалась пустота, кровь перестала циркулировать, кислород не поступал в мозг. Через минуту-другую наступит потеря сознания, а затем смерть.

— Я лучший маг крови в Империи, — продолжил Освальд, наслаждаясь моментом своего триумфа. — Мне ничего не стоит остановить сердце даже у S-рангового Охотника. Что уж говорить о каком-то мечнике, пусть даже и талантливом.

Его техника была, действительно, совершенной. Прямое воздействие на сердечную мышцу через кровеносную систему — мгновенно и эффективно. Любой обычный противник уже был бы мертв.

Но я не был обычным противником.

— Знаешь, — сказал я, медленно поднимая правую руку, — если бы меня было так просто убить…

Освальд нахмурился, не понимая, о чем я говорю. Но тревога уже начала закрадываться в его глаза — человек с остановленным сердцем не должен был говорить так спокойно.

Я вложил меч в ножны — для того, что я собирался сделать, клинок не понадобится. Затем принял стойку Буревестника, но не для оружия. Для самой руки.

Молнии начали собираться между пальцами, концентрируясь в ладони. Искры пульсировали и трещали, создавая вокруг руки ореол из чистой энергии.

— Что ты делаешь? — прошептал Освальд, и в его голосе впервые прозвучал страх.

Вместо ответа я резко ударил себя в грудь рукой, пронизанной разрядами молний.

Электрический удар прошел прямо через сердце. Остановившаяся мышца дернулась, сжалась, начала биться снова — сначала неровно, потом все увереннее. Кровь снова потекла по венам, кислород достиг мозга, зрение прояснилось.

Я поднялся на ноги, отряхивая пыль с плаща. Контроль Освальда над моей кровью был полностью разрушен — нельзя управлять тем, что движется под воздействием электрических импульсов.

— Невозможно! — завопил Освальд, отступая. — Ты не можешь запустить собственное сердце таким образом! Никто не может!

Лицо мага исказилось от ужаса. То, что он видел, противоречило всем законам магии крови. Никто не мог самостоятельно разорвать установленный контроль, особенно таким способом.

— Кто ты такой? — прошептал он.

Вместо ответа я принял стойку, которую давно не использовал. Стиль Пронзающей Молнии — техника, созданная специально для борьбы с магами, полагающимися на защитные заклинания и дистанционные атаки.

Меч засветился не обычными молниями Буревестника, а чем-то более концентрированным и смертоносным. Энергия сжалась в тонкий луч чистой энергии, который мог пронзить любую защиту.

Освальд попытался создать кровавый барьер, но луч прошел сквозь него, как сквозь туман. Маг попытался уклониться, но скорость молнии была выше человеческих рефлексов.

Клинок пронзил его сердце точно по центру. Мужчина, когда-то выбравший путь убийцы, замер, глядя на торчащую из груди сталь. Кровь потекла из уголка рта, а глаза начали быстро мутнеть.

— Да кто… ты⁈ — повторил он слабеющим голосом.

— Просто человек, который жил слишком долго, — ответил я, резко вынимая меч.

Освальд рухнул на колени, а затем упал навзничь. Его взгляд еще несколько секунд оставался осмысленным, но потом жизнь окончательно покинула его тело.

Наклонившись к трупу, я заметил что-то блестящее на шее Освальда — тонкую серебряную цепочку с подвеской. Медальон был старинной работы, очень искусной. На нем был выгравирован символ — переплетенные клинки в лунном свете.

Я знал этот символ. Знал эту подвеску.

Сняв цепочку с шеи мертвого мага, я внимательно рассмотрел медальон. Да, именно она. Не может быть никаких сомнений.

Память унесла меня на тысячу лет назад, в шумную таверну «Веселый дракон», где мы с товарищами отмечали очередную победу над демонами. Шейд сидел напротив меня, крутя в пальцах этот самый медальон.

— Красивая штучка, — заметил я тогда, указывая на подвеску.

— Подарила одна девушка, — ответил Шейд с мечтательной улыбкой. — Сказала, что будет оберегать меня в бою.

— И оберегает?

— Пока что да. Хотя знаешь, что она еще сказала? — Шейд показал медальон Аркариусу, который сидел рядом. — Что ничто в этом мире не вечно.

Аркариус взял подвеску в руки, внимательно изучил, а затем что-то прошептал над ней. Магия его была тонкой, почти неощутимой.

— Теперь эта вещица не разрушится, даже если землю покроет пламя демонов и выжжет ее всю, — объявил он, возвращая медальон Шейду.

— Чары вечности? — удивился я. — Зачем такие сложности?

— А чтобы что-то от нас все равно осталось, — усмехнулся Аркариус. — На память потомкам.

Я тогда рассмеялся и сказал:

— Не допущу такого. Демоны не сожгут нашу землю, пока я жив.

И ведь не допустил…

Убрав медальон в карман, я вернулся к зданию, где ждала моя группа. Голдльюис встретил меня у входа, его внимательный взгляд скользнул по моему лицу, отмечая детали.

— Все в порядке? — спросил он.

— Теперь да, — ответил я.

Снайпер кивнул, не задавая лишних вопросов. Хороший человек — понимал, когда не стоит лезть в чужие дела.

Зара все еще сидела в углу, но ее состояние заметно ухудшилось. Красные узоры теперь покрывали обе руки до плеч, а пламя вырывалось не только из пальцев, но и из трещин на коже.

— Нужно продолжать путь, — объявил я. — Ты как, справишься?

Девушка с трудом поднялась на ноги и кивнула. Двое B-ранговых Охотников выглядели обеспокоенными.

Мы покинули убежище и двинулись дальше по разрушенным улицам древнего города. Храм уже виднелся впереди — огромное сооружение, возвышающееся над всеми остальными зданиями как каменная гора.

— Знаешь, — сказал Голдльюис, поравнявшись со мной, — с таким компаньоном, прикрывающим тыл от всяких… неожиданностей, я мог бы стрелять куда точнее.

В его голосе не было прямого вопроса, но намек был более чем очевиден. Он понял, зачем я отходил от группы, и что произошло с нашим преследователем.

— У тебя зоркий глаз, Диккенс, — ответил я с легкой усмешкой.

— Профессиональная привычка, — пожал плечами снайпер. — Хороший стрелок должен видеть все, что происходит вокруг.

Мы больше не говорили на эту тему, но взаимопонимание было достигнуто. Голдльюис не станет задавать неудобных вопросов, а я буду знать, что рядом есть человек, которому можно доверить спину в бою.

Леон Монтильяр шел через развалины древнего города, оставляя за собой кровавый след. Его доспехи были изорваны когтями монстров, левая рука висела безжизненно, а из глубокой раны на боку сочилась кровь.

После того как гигантская каменная стена разделила экспедицию, он оказался совершенно один. Судьба распорядилась так, что именно его отбросило на тот маршрут, которым изначально должна была идти вся группа к центральному храму. И он добрался первым — но какой ценой.

Монстры атаковали его непрерывно. Стаи крысоподобных тварей, гончие Тиндала, что-то похожее на гигантских многоножек с человеческими лицами. Он сражался до изнеможения, тратил магию почти без остатка, несколько раз едва избегал смерти.

Но дошел. Выжил. И теперь стоял перед входом в то место, ради которого была организована вся эта экспедиция.

Храм поражал воображение даже в полуразрушенном состоянии. Его архитектура не подчинялась никаким известным канонам — углы были не просто неправильными, они казались враждебными человеческому разуму. Колонны росли из земли под невозможными углами, а стены изгибались так, что болели глаза, если смотреть на них слишком долго.

Размеры сооружения были циклопическими. Главные ворота возвышались на добрых пятнадцать метров, а сами двери могли бы пропустить небольшую армию. Все было покрыто теми же извилистыми символами, которые встречались по всему городу, но здесь их было намного больше, и они образовывали сложные узоры, от созерцания которых начинала болеть голова.

Леон толкнул массивную дверь, ожидая сопротивления, но она подалась на удивление легко. Внутри царила абсолютная тьма, нарушаемая лишь слабым свечением его ледяной магии.

Главный зал храма был еще более впечатляющим, чем внешний вид здания. Потолок терялся в тени на высоте в несколько десятков метров, а стены украшали барельефы, изображающие сцены, которые не укладывались в сознании. Существа с множеством глаз и щупалец, города из плоти и костей, звезды неправильной формы над морями крови.

Но самое поразительное находилось в центре зала.

Алтарь поднимался на каменном постаменте, окруженный концентрическими кругами из того же темного камня, что и стены. А на самом алтаре покоился кристалл.

Огромный, размером со взрослого человека, он пульсировал тусклым светом, который, казалось, поглощал окружающую тьму, делая ее еще более плотной. Кристалл был не прозрачным, а словно заполненным дымом или туманом, внутри которого время от времени проскальзывали неопределенные тени.

От него исходила аура такой силы, что дышать становилось трудно. Не просто магическое давление — что-то более опасное, более древнее. Словно сама реальность вокруг алтаря была не такой, как в остальном мире.

Леон сделал несколько неуверенных шагов к центру зала, его израненное тело дрожало от усталости и потери крови.

И когда первая капля его крови коснулась камня в этом месте, произошло нечто неожиданное.

Факелы вспыхнули по всем стенам зала — десятки источников света, заливающих древнее святилище холодным голубоватым сиянием. Барельефы на стенах словно ожили, тени в них начали двигаться, а глаза изображенных существ следить за каждым движением незваного гостя.

А затем раздался Голос.

Он звучал отовсюду и ниоткуда одновременно, вибрируя в воздухе, проникая в кости, заставляя зубы скрипеть от неприятных обертонов. Это был не человеческий голос — слишком глубокий, слишком многослойный, словно говорили сразу тысячи ртов.

— Монтильяр, — произнес Голос, и каждый слог эхом отдавался от стен. — Кровь клана Монтильяр на священном камне. Как… интересно.

Леон замер, не в силах сдвинуться с места. Страх сковал его мышцы, но любопытство оказалось сильнее. Он знал, что должен бежать, должен покинуть это проклятое место как можно скорее. Но не мог.

— Кто… кто ты? — выдавил он дрожащими губами.

— О, у меня много имен, — ответил Голос, и в зале словно стало холоднее от его резкого смеха, который как начался, так и неожиданно оборвался. — Но тебе будет проще называть меня Шогготом. Я тот, кто спит в глубинах, кто помнит времена до времен.

— Что ты хочешь от меня?

— Хочу? — в Голосе прозвучало нечто похожее на смех, но звук этот заставил Леона вжать голову в плечи. — Я ничего не хочу, юный Монтильяр. Это ты пришел ко мне. Это твоя кровь разбудила меня.

Кристалл на алтаре стал пульсировать ярче, и в его глубинах начали формироваться очертания чего-то огромного и бесформенного.

— Твой брат, — продолжил Шоггот, — был намного решительнее. Риверс не колебался, когда пришло время делать выбор. Он принес мне жертвы, и я дал ему силу. Замечательная сделка, не находишь?

Леон почувствовал, как кровь стынет в жилах. Брат? Риверс принес жертвы?

— Что… что ты имеешь в виду?

— Двадцать семь жизней, — равнодушно сообщил Шоггот. — Двадцать семь так называемых Охотников, чья кровь напитала мой алтарь. Твой брат оказался очень практичным человеком. Он понял, что для получения силы необходимо пожертвовать чем-то ценным.

— Нет, — прошептал Леон. — Этого не может быть. Риверс не…

— Не убийца? — Голос зазвучал насмешливо. — О, юный наивный мальчик. Твой брат убил своих товарищей собственными руками. Заморозил их кровь в венах, превратил в ледяные статуи. А потом принес их сюда, к моему алтарю, и отдал мне их жизненную силу.

Леон упал на колени, не в силах вынести тяжесть услышанного. Все те истории о героической экспедиции, о трагической гибели товарищей от монстров… все было ложью. Риверс, действительно, был убийцей?

— Зачем ты мне это рассказываешь? — прошептал он.

— Потому что хочу предложить тебе то же самое, — ответил Шоггот. — Ты тоже Монтильяр. В твоих венах течет та же кровь, что и у твоего брата. Ты тоже можешь получить силу, которая сделает тебя равным богам.

— Какую… какую цену необходимо будет заплатить за это? — спросил Леон, все еще пытаясь осознать сказанное этим существом.

— Небольшую. Всего лишь несколько жизней. Твои спутники, которые скоро доберутся сюда. Тот мечник, эта огненная девушка, стрелок… И еще двое. Огненный копейщик и женщина, что извращенно повелевает силой жизни. Их жертва сделает тебя непобедимым. Сильнее твоего брата.

Кристалл засиял еще ярче, и Леон почувствовал, как что-то пытается проникнуть в его разум. Голоса, шепчущие о власти, о величии, о возможности встать над всеми остальными людьми. Соблазнительные, гипнотические голоса.

Но в глубине души поднялось что-то другое. Воспоминания о поединке с Дарионом в «Мертвом мегаполисе». О том, как тот мечник научил его сражаться лучше, не прося ничего взамен. О бое против Безликого Жнеца, который он запомнил на всю жизнь.

— Нет, — тихо, но решительно произнес в ответ Леон.

— Что? — искренне удивился Шоггот.

— Я сказал — нет! — Леон поднялся на ноги, сжимая рукоять катаны. — Я не убью невинных людей ради власти! Я не стану таким, как мой брат!

Воцарилась тишина. Даже факелы перестали трещать, словно весь храм замер в ожидании реакции древнего существа.

— Очень жаль, — наконец произнес Шоггот, и в его голосе звучало разочарование. — Но раз ты отказался от моего великодушного предложения, тебя можно использовать и по-другому. Я всегда получаю то, что хочу.

Кристалл вспыхнул ослепительным светом, и из него начало подниматься нечто ужасающее.

То, что появилось перед Леоном, не поддавалось описанию. Бесформенная масса темной, маслянистой плоти, которая постоянно меняла очертания. Размером она была чуть больше лошади, но при этом умудрялась казаться больше за счет постоянного движения и пульсации.

По всей поверхности этой кошмарной субстанции открывались и закрывались глаза — сотни зеленых глаз разного размера: от крошечных, как булавочная головка, до огромных, как щиты. Рты тоже формировались и исчезали в произвольных местах, каждый полный острых зубов неправильной формы.

— Знакомься, — произнес голос из множества ртов одновременно, — это я и есть. Шоггот, древний как сам мир. И теперь ты станешь моим сосудом.

Леон хотел бежать, но ноги не слушались. Первобытный ужас сковал его мышцы, парализовал волю. Он мог только стоять и смотреть, как кошмарная масса медленно движется к нему.

Темная плоть потекла по полу, окружая его со всех сторон. Множество ртов открылось, обнажая ряды зубов, а щупальца потянулись к его лицу.

— Не сопротивляйся, — шептал Шоггот сотнями голосов. — Так будет намного проще. Ты станешь частью чего-то великого, вечного…

Часть существа поднялась над Леоном, нависая, как темная волна. А затем обрушилась вниз, стремясь поглотить молодого Охотника.

Леон открыл рот, чтобы закричать, но вместо крика внутрь хлынула темная масса. Она затекала в горло, проникала в легкие, добиралась до самого сердца. Холодная, отвратительная, чужеродная.

Сознание начало меркнуть, но в последний момент Леон увидел, как его глаза в отражении на клинке катаны начинают светиться зеленым светом.

А затем тьма поглотила его полностью.