Мечи Эглотаура. Книга 1

Глава 15. Стычки и король

Мы шли по роскошно убранным улицам, я вяло поглядывал по сторонам, уже почти не реагируя на чудеса эльфийского искусства. Хотелось добраться до постели — и спать… Почему так? Ведь еще даже не вечер.

Навстречу в сопровождении пехоты показался отряд кавалерии на конях, напоминавших темных единорогов, но без длинного украшения на лбу. Кавалерия, равно как и пехота, была в мундирах, знакомых уже по вчерашней стычке с муниципальной стражей. Все стражники оказались эльфами, причем смотрели на нас с привычным уже презрением. Кроме одного; им оказался старый знакомый Фингонфиль Уриэль, с некоторой опаскою глянувший в нашу сторону и поспешно отвернувшийся. Он являлся, однако, не самым главным в отряде. Возглавлявший офицер изумленно вытаращился; судя по всему, он не ожидал встретить здесь туристов.

— Стоять! — гаркнул он. Я поморщился. Неужели у всех гвардейцев подобные манеры? — Кто такие? Почему здесь? Солдаты! Окружить!

Похоже, этому офицеру ответы тоже не требовались…

Эльфы моментально окружили нас со всех сторон, наставив штыки. Фингонфиль попытался приблизиться к офицеру и что-то сказать, но тот раздраженно отмахнулся. Подъехав на лошади ко мне, он сверху изучающе, но по-прежнему презрительно, взглянул на меня. Как на блоху какую-нибудь.

— Человек, — процедил он. — Здесь. В это время. Как будто и не было облавы. Вездесущий человек. Как мухи.

— Но, ваше превосходительство, — попытался возразить я. Усталость как рукой сняло. — Мухи не ссут. Гадят — тут все верно, но ссать им просто нечем. Сомневаюсь, что у них есть органы для этого.

Офицер сначала не понял, потом усмехнулся. Усмешка мне очень не понравилась.

— Шутить, значит, пробуем. Слышали? — обратился он к солдатам. — Люди, оказывается, шутят. Какая новость! Наверное, и собаки разговаривают.

— Я встречал говорящего пса, — еще раз попробовал я не нарываться на неприятности. Очень не хотелось размазывать эльфа по чистым дорожкам Куимияа.

— Ха-ха-ха! Смешно. — Офицер внезапно помрачнел. — Кто такой?

— Может, сначала вы назоветесь? — предположил я робко. — Представители власти обычно первыми сообщают свои имена.

— Болван! — побагровел офицер. — Я генерал Анисанер Фирандиль, и не позволю всяким проходимцам диктовать мне условия! — Он осекся на мгновение, услышав смешки своих солдат, но те тут же смолкли. Эльф понял свою оплошность и побагровел еще больше. Странно было видеть мужестенное и прекрасное эльфийское лицо красным, как у алкоголика. — Кто такой?! — взревел он.

— Меня называют Хорс Мемраластест, — с достоинством объявил я. — Мои спутники не менее достойных родов. Господин Лем, известный поэт, госпожа Жюли, господин Алкс Франфариар, представитель знатного рода с северо-востока страны.

Генерал на мгновение опешил.

— Мемраластест?! — заорал он и снова отмахнулся от Уриэля, настойчиво пытавшегося что-то ему сообщить. — Франфариар?! Госпожа Жюли?! Да я в жизни не слышал ни о каких таких родах, хотя знатные фамилии знаю наперечет. Взять их под стражу и отправить в тюрьму. Потом разберусь. Не приведи Эру, король с минуты на минуту проедет, а эти блохи тут торчат. Живо!

— Минутку, — промолвил наконец Лем. — Не торопитесь так, генерал. Спешка может закончиться весьма плачевно. Для вас. Собственно, вы уже потеряли место.

Фирандиль на мгновение онемел. Лицо стало совершено красным, я испугался, как бы эльфа не хватил удар. Уриэль, напротив, побелел как полотно и неотрывно смотрел на меня, уже не пытаясь ничего поведать командиру. Эльф что-то шептал себе под нос, но так тихо, что до меня не доносились даже отдельные звуки.

— Что ты сказал? — наконец прошипел генерал. Голос его опустился до зловещего шепота. Если б я не знал о впечатлительности эльфов, то удивился бы, почему презирающий все прочие расы народ столь серьезно относится к своим с ними отношениям. — Болван. За это тебя ждет казнь.

Фингонфиль закатил глаза. Он понял, что генералу конец. Но тот вовсю наслаждался властью. Анисанер Фирандиль гордо выпрямился, небрежно махнул солдатам, державшим Лема.

— Этого в камеру смертников. Прочих оставить для пыток.

И повернул лошадь, собираясь продолжить шествие. Разумеется, без нескольких солдат, которые должны были довести нас до тюрьмы.

Дальнейшее произошло быстро. Я даже не успел вмешаться. Пять эльфов, окруживших Лема, оказались на земле. Только генерал завершил поворот, как конь под ним забрыкался и упал на колени, пытаясь острыми когтями передних ног зацепить Лема, неожиданно запрыгнувшего ему на голову и сильно хлопнувшего по ушам. Фирандиль вывалился из седла обезумевшей лошади, безбожно ругаясь. Лем схватил его, прижал к земле коленом и приставил к горлу нож, непонятно откуда появившийся в руке. Стражники, кинувшиеся было на помощь командиру, в нерешительности остановились, не зная, что делать. Подайся они вперед, и злоумышленник легко перережет горло высокопоставленного военного; но и отступать не представлялось наилучшим выходом. Нас троих, впрочем, держали крепко.

Фирандиль захрипел, выпучив глаза, и с ужасом скосил глаза на кинжал, ткнувшийся кончиком в горло, лишенное кадыка… Я только сейчас заметил, что ни у одного эльфа не было кадыка… Полуадский конь немного очухался и поднялся на ноги. Он слегка обалдело уставился перед собой, не предпринимая никаких враждебных маневров.

— Ну, — нежно сказал Лем, щекоча горло Фирандилю. — Позабавимся.

— Ты с ума сошел, человече, — прохрипел тот. — И за это будешь умирать двенадцать дней, долго и жестоко.

— Фи, какая безвкусица. Я знаю казни, длящиеся по полгода, причем жертва все время остается в сознании. Ты, кретин, вздумал угрожать мне. Тебе хоть известно, кто я?

Фирандиль с ненавистью сверлил Лема зрачками. Казалось, глаза его сейчас выскочат из орбит. Из горла вырывалось хриплое дыхание, будто генерал сейчас взревет в ярости. Но он молчал.

— Да нет, откуда тебе? Ты же из новеньких, верно? Когда получил мундир? Лет сто назад? Или купил на распродаже? Помню, была ярмарка в Кму. И некоторые «волчьи яйца» весьма интересным образом воспользовались недавней кражой в муниципальных хранилищах.

Фирандиль задышал еще возмущеннее. Казалось, он сейчас лопнет. Нет страшнее оскорбления, чем назвать куимияайца «волчьим яйцом», вспомнил я. Все. Теперь нам точно крышка.

— Постарайся не дергаться, и я покажу тебе кое-что, — проникновенно произнес поэт. Сейчас он был похож не на человека искусства, а на профессионального бандита или солдата. Впрочем, много ли я видел тех и других? — Дернешься — и никто тебе уже не поможет. Понял? Медленно кивни, если да.

Фирандиль еле двинул подбородком. Лем неспешно отнял нож от его горла, сунул за пояс, оставив торчать так, чтобы было удобнее выхватить. И сунул руку за пазуху.

— Что здесь происходит? — раздался громкий голос. Лем замер. Выпрямился. Огляделся. Мы тоже.

Вокруг стоял целый взвод эльфийских лучников. Все луки были нацелены на нас, но большая часть — на Лема. Когда они успели подойти и изготовиться? Ведь я же ничего не слышал! Да еще карета стояла рядом… запряженная тройкой великолепных белых единорогов.

Мужчина-эльф стоял у дверей. Одет он был богато, но просто, что необычно для эльфов. Несколько золотистых полосок по диагонали пересекали мундир, и все. Да еще серебристый обруч на голове, придерживающий спадающие волнами длинные светлые волосы. Эльф был красив привычной эльфийской красотой, но еще что-то отличало его от других. Что именно — я не сразу понял. А когда сообразил, то пожелал оказаться подальше отсюда еще более, чем раньше.

Но из кареты выглянула женщина, и пожелание испарилось. Это была эльфийка, но она оказалась настолько же прекрасней всех виденных мною ранее женщин… хм, их что, много было?.. да нет… что казалась чем-то невероятным, фантастическим. Таких просто не существует. Описывать не буду, не найдется слов. Ее красота была совершенной, влюбиться в это создание невозможно, — только поклоняться. Влюбиться же — все равно, что воспылать плотской страстью к божеству…

Мужчина-эльф оглядел нас без презрения, с интересом. Потом повернулся к повздорившим. И… узнал.

— Лемон! Какая встреча! Не ожидал вас здесь увидеть!

Хм… Лемон. Надо же. Кого еще из цитрусовых подкинет судьба? Фи, Хорс, какие глупые шутки, и в такое время…

— Добрый день, ваше величество, — сказал Лем и слез с Фирандиля. Генерал тут же вскочил и торопливо отдал честь, даже не отряхнувшись.

Это король эльфов. Так я и думал. Ой, что сейчас начнется…

Король позвал:

— Хэлиабер, душа моя, посмотрите, кто пожаловал… Ой, да опустите вы оружие. — Эльфы опустили арбалеты.

Женщина вышла из кареты. Все взоры оказались обращены к ней. Я быстро огляделся. Никто не остался равнодушным. Во взглядах эльфов читались восхищение и преклонение, а у некоторых даже вожделение, чего я никак не мог заподозрить в Перворожденных. Возможно, они не так уж и совершенны, если им доступны и алчность, и высокомерие… и похоть. Жуля глядела с ревностью, чему я несколько удивился: ведь неземная красота эльфийки меня не притягивала, а отталкивала. Слишком уж она была прекрасна, чтобы сравниться с Жулей. Может, для эльфов это норма, но для меня — чересчур.

— Здравствуйте, Лемон, — нежным голоском прощебетала красавица. Так мог бы петь своей возлюбленной песни ручей… Если бы она у него была. — Давно мы не имели удовольствия видеть вас.

— И я также, ваше величество, — ответил Лем, поклонившись ей. Так это королева? Жуть! Королевская чета рядом — а мы в каком виде?! — Сожалею, что встреча случилась при таких обстоятельствах.

— Это не страшно, Лемон. Мы и наш царственный супруг всегда рады видеть вас в каких бы то ни было одеждах и позах.

Что-то мне в этом ответе не понравилось. Был намек на прошлые грешки. Я не верил, что красавица столь молода, насколько выглядит. Да и живут эльфы, как говорили, долго. А если возраст довольно почтенный, то тут уж волей-неволей принимаешься временами грешить. Может, Лем и был причиной одного из таких грешков? Я опасливо взглянул на короля. Тот оставался спокоен. Вполне вероятно, у эльфов такое принято. В самом деле, попробуй проживи со своей «половиной» душа в душу несколько столетий. До смертоубийства дойдет…

— А теперь, все-таки, со всем нашим к вам уважением, Лемон, скажите, что здесь происходит?

— В сие вас может посвятить генерал Фирандиль, сир, — Лем снова почтительно склонил голову и жестом указал на офицера.

Король вопросительно уставился на генерала. Я прямо почувствовал, в каком тот ужасе. Все складывалось против него. Если бы Лем не был старым знакомым короля, все было бы прекрасно. Но… Кто же мог знать!

— Ваше величество, я…

— Что вы делали?

— Сир, я остановил этих людей, чтобы выяснить их личности…

— Понятно. На каких основаниях вы пытались задержать нашего старого друга, генерал… — Король выразительно посмотрел на знаки отличия и поправил себя. — Рядовой?

Эльф нервно сглотнул.

— Анисанер Фирандиль, сир.

— Итак, рядовой Фирандиль, отвечайте.

— Сир, эти люди пытались нарушить общественное спокойствие и…

— Лемон, вы нарушали порядок?

— Никак нет.

— …и могли помешать вашим величествам совершить поездку в Обсерваторию.

— Вот как? Лемон, вы хотели помешать нам?

— Нет, ваше величество. Однако благодаря этому напыщенному идиоту — помешали.

— А! Хм. Забавно.

— Ваше величество, — подала голос королева, — простите за то, что прерываю вашу беседу, но нас ждет Оракул. И вы тоже простите, Лемон. Видит Эру, я с удовольствием обменялась бы с вами последними новостями, но наше время, обычно бываемое в полном нашем распоряжении, ныне ограничено.

— Да, это действительно так, — с заметным сожалением подтвердил король. — Лемон, не будете ли вы так любезны посетить нас этим вечером? Мы бы так уютно побеседовали. — Глаза короля сверкнули. — И ваших друзей пригласите. Извините, что не успеваем познакомиться и с вами. Для церемонии обмена именами требуется несравненно больше времени, нежели есть у нас сейчас. Возможно, вечером? — Король взглянул на нас, потом на Лема. Королева тоже, причем нельзя было прочесть выражения на ее лице.

— Простите, ваши величества, — покачал головой Лем. — Сожалеем, но сие никоим образом невозможно. Видите ли, завтра нам предстоит долгая дорога, и… необходимо должным образом подготовиться к пути.

Я слегка обалдел. Эльфийский король, презрев национальные различия, приглашает всю компанию на вечеринку, а Лем отказывается! Мало того, что он отказал королю, — королю! Нет, тот еще спросил нашего мнения на этот счет. Все эльфы тоже вытаращились, несколько стражников от изумления вновь нацелили арбалеты на поэта. Но король строго взглянул на ослушников, и те быстро опустили оружие.

Король выглядел слегка огорченным, но не сердитым.

— Действительно жаль, дражайший Лемон, — сказал он. — Ведь нам так давно не приходилось видеть вас. Вы всегда приносите с собой столь чарующий напиток, — как там он у вас назывался? Сайм Эгуин? — что не всякое древнее вино из моих запасов сравнится с ним. Да и рассказы ваши интересно послушать. Они так полны жизни и действия, куда там эльфийским закомплексованным сказителям… Но ладно. Заходите в любое время, дражайший Лемон. После посещения Обсерватории мы два дня проведем в Куимияа, после чего вернемся в нашу резиденцию. Можете навестить нас и там. Мы скажем стражникам, чтобы вас пропустили. И ваших друзей, разумеется, — король коротко указал рукой в нашу сторону, совсем необидно и никоим образом не пренебрежительно.

— Обязательно, ваше величество, — еще раз поклонился Лем.

— А вы, — король обратился к разжалованному генералу, голос его величества зазвенел от гнева. — Вы сегодня же вечером будете понижены в звании. Я так понимаю, что вам еще рано иметь гордое звание генерала славной эльфийской армии, посему извольте получить еще срок службы.

Генерал вытянулся и отдал честь. Король, не обращая на него более внимания, благосклонно кивнул нам, подсадил супругу в карету, сам встал на подножку и дал сигнал двигаться дальше.

Государственная карета укатила, вместе с ней исчез взвод обученных стрелков. Остались мы, кавалерия Кму и пехота вместе с несчастным Фирандилем. Он бешено смотрел на нас, но не посмел вымещать злобу. Вместо этого эльф яростно зыркнул на Фингонфиля.

— Ты! — заорал он, — ты! Ты должен был меня предупредить!

— Но, ваше превосходительство…

— Да! Я еще твое превосходительство! И буду им до вечера! И до вечера ты получишь пятнадцать плетей и подашь прошение об отставке! А если посмеешь вернуться в гвардию, пожалеешь об этом! Я еще не потерял влияние здесь, понял! Все! Пшел вон отсюда!

Фингонфиль Уриэль побледнел, гордо вскинулся перед генералом и отдал честь. Фирандиль отшатнулся и схватился за клинок, ему, похоже, показалось, что Уриэль собирается напасть. Но тот презрительно усмехнулся, резко, четко развернулся и, чеканя шаг, удалился.

Генерал смотрел вслед, то бледнея, то багровея. Потом, искоса бросив на нас взгляд, отвернулся и скомандовал:

— Строиться. Кавалерия — по коням.

Он явно старался не замечать ухмыляющихся лиц эльфов. Фирандиль держался изо всех сил, понимая: карьера окончена. Мало того, он потерял лицо, будучи повержен, оскорблен и посрамлен одним из этих презренных… смертных. Что может смыть позор? Только смерть. Но Фирандиль еще не готов умереть…

Так, по крайней мере, представил себе его состояние я. Что было на самом деле, не могу сказать. Генерал выстроил солдат и кавалерию, забрался на только-только очухавшегося недоадского коня и увел гвардию прочь.

Мы смотрели вслед удалявшимся эльфам.

— И что, — спросил я, — они всегда так?

— Нет, — ответил Лем. — Не всегда.

— Пойдемте домой, — попросила Жуля. — Это… так печально.

— Да уж, — вздохнул Алкс. — Если б мы не вышли погулять, то два достойных эльфа не сломали бы себе судьбы.

— Почему ты думаешь, что достойных, — возразил я. — Вон как Фирандиль на нас смотрел.

— Суди о разумных не по одному лишь деянию. Фирандиль — герой последней войны. Он возглавлял армию эльфов, пришедших на помощь Арраду во время обороны Райа. Если бы не его помощь, на месте Райа сейчас раскинулись бы шатры кагурок.

— Но… Он такой…

— Да, — печально добавил Лем. — Он возгордился, изменился. Фирандиль — блестящий стратег, тактик. Он был лучшим среди молодых. Но слава помешала. Так бывает. Не следует слишком строго судить его. Кроме того, он пытался обезопасить дорогу для короля эльфов, ведь слишком многие ненавидят его величество. В том числе и среди самих Перворожденных. Нынешняя царственная чета слишком лояльна ко многим нововведениям и вторжению инонародной культуры в национальную культуру эльфов. Поэтому немало тех, кто стремится убрать их с трона, хотя они законные наследники Гилтониэль. А значит, и Харта.

Я промолчал. Видимо, не все так просто в мире, и самые отъявленные негодяи на поверку могут оказаться милыми парнями, которых безумствовать заставляют обстоятельства. Я вспомнил Хрома Твоера. Он как раз вписывался в подобное описание.

— Пожалуй, — добавил поэт, — я подам его величеству эльфийскому королю прошение о прощении Анисанера Фирандиля и возвращении ему титулов и званий. Кто знает, быть может, случившееся преподаст генералу хороший урок, и он излечится от болезненной напыщенности.

— Это было бы так великодушно с вашей стороны, — сказала Жуля.

— О, да! — поддержал Алкс.

— Присоединяюсь, — сообщил я после некоторого размышления. Лем, в конце концов, был прав.

— Я всегда прав, — скромно поведал мне поэт, когда я ему это сказал.

Возвращались назад по основной дороге. Стражники, выпучив глаза, пропустили нас и даже не вмешались в наши тяжелые мысли, потрясенные тем, что кто-то сумел проскользнуть мимо них… Настроение было подавленное. Вернулась усталость. Она навалилась на плечи неслыханным грузом, и я с трудом сдерживал желание прямо тут свалиться и заснуть. Сейчас бы прийти, напиться и завалиться… Нет, даже напиваться не надо, прямо так. Все равно, наверное, будет похмелье, после такого-то утреннего возлияния…

— Это побочный эффект, — объяснил Лем, возникнув рядом. — Некоторое время будет мучить, зато потом все пойдет без него. Все зависит от практики. Сейчас тебе надо просто отдохнуть.

— К чему и стремлюсь, — нехотя ответил я, лениво ворочая языком. Глаза слипались, несмотря на ходьбу. Я с трудом удерживал себя в вертикальном положении. Ощущение, словно снова бреду заледенелый по берегу горной реки навстречу судьбе…

Когда дошли, я извинился, миновал гогочущего над очередной шуткой Лема Серота, поднялся наверх, заперся в комнате и повалился на кровать. Раздеться сил уже не хватило. Я даже не осмотрел помещение на предмет присутствия давешней голой бабы, и только понадеялся, что не проснусь в ее объятиях. Это было бы уже слишком.