Меч Юга

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ Встречи по пути

- Ну, по крайней мере, Чемалка решила прекратить лить на нас дождь, - сказал Кенходэн. - На данный момент.

Он прислонился к высокому боку Глэмхэндро, пережевывая последний кусок сэндвича с обеда, ради которого они прервались. Последняя струйка пара поднималась от золы хорошо погашенного костра, на котором варился чай, и его голова была запрокинута, когда он смотрел на ветви. Расправа с убийцами Роспера осталась в целом дне пути позади, и он был глубоко рад видеть солнце сквозь эти ветви. Ночь после засады сменилась утром сильным, проливным дождем, еще более отвратительным, чем туманные осадки, которые они пережили ранее, но весенняя погода в Саут-Марче была ничем иным, как переменчивой. Теперь солнечный свет проникал сквозь отверстия в кроне деревьев, освещая лес Хев теплым золотым сиянием, поблескивая на сугробах опавших листьев, все еще блестящих от дождевой воды, и касаясь стволов деревьев мягкой патиной света. Воздух тоже был теплее, чем раньше, и ветерок, колышущий ветви над головой, пах свежестью и чистотой.

Тропа, к сожалению, все еще представляла собой скользкую, грязную щель, любезно предоставленную всей водой, которая упала с неба до того, как солнце соизволило появиться в своем запоздалом виде. Однако, по крайней мере, они оставили овраг позади, и более низкая, вторичная поросль вокруг ручья снова превратилась в высокие стволы зрелого старовозрастного леса. Это оставляло больше места вокруг каждого отдельного дерева и значительно облегчало передвижение по обе стороны тропы, но кроны деревьев также исключали любую возможность появления подлеска или травы. В большинстве случаев это не было бы проблемой, но он и его спутники приобрели еще восемнадцать лошадей, чьи наездники больше не нуждались в их услугах. Убийцы Роспера не ожидали долгого путешествия по большой дороге, вдали от почтовых домиков и конюшен, и они взяли с собой относительно немного зерна для своих лошадей. Как следствие, новые владельцы этих лошадей были вынуждены перевести всех своих недавно объедавшихся коней на сокращенный рацион, и в данных обстоятельствах захваченные животные, уже демонстрирующие физические последствия жесткого использования, вряд ли почувствовали бы улучшение своего состояния.

- Да, - согласился Базел, стоя с дальней стороны Глэмхэндро, чтобы посмотреть на то же самое небо, усеянное ветвями. - И это не так уж далеко, пока мы не выберемся из-за деревьев. Не буду притворяться, что это что-то такое, что кажется мне плохой идеей.

- На самом деле, это кажется мне очень хорошей идеей, - вставил Венсит. Волшебник снова забрался в седло скакуна. Теперь он посмотрел вниз на Кенходэна - и через него на Базела - и мотнул головой вниз по тропе перед ними. - Как только мы выедем из большого леса, мы сможем, по крайней мере, пасти их на обочине дороги. И если память меня не подводит, то тут и там вдоль дороги в Синдор есть люди, которых называют "фермерами". - Он коротко улыбнулся. - Как подразумевал Фрэйденхелм в Коруне, толстый кошелек может пройти долгий путь при правильных обстоятельствах, и я готов вложить деньги в то, чтобы накормить этих коней. Это не их вина, что они попали в плохую компанию.

- Да, это не так, - согласился Кенходэн, вскакивая в свое седло.

Глэмхэндро фыркнул, как будто его позабавила болтовня двуногого, и тряхнул головой. Он и скакун, казалось, преуспевали, несмотря на урезанный рацион, и рыжеволосый мужчина наклонился вперед в седле, чтобы похлопать большого серого жеребца по плечу.

- Конечно, - продолжил он, - теперь они попали в лучшую компанию.

- Я хотел бы думать, что это так, - сказал Базел, но его голос звучал немного рассеянно. На самом деле, теперь, когда Кенходэн подумал об этом, градани казался немного... отстраненным весь день. Теперь, когда он возвращался к голове их значительно увеличившейся кавалькады, он пристально вглядывался в тропу перед ними, навострив уши, как будто прислушивался к чему-то, чего никто другой не мог услышать.

- С тобой все в порядке, Базел? - спросил Кенходэн.

- А? - Базел встряхнулся и обернулся, чтобы посмотреть через плечо. - Что это? - спросил я. Его уши снова повернулись под более нормальным углом. - Ой! Ну, что касается этого, у меня есть кое-что на уме. Я просто... ожидаю чего-то, как ты, возможно, говоришь.

- Ожидаешь чего-то? Здесь? - Кенходэн оглядел прохладный, свежий, вздыхающий на ветру лес. - Базел, на случай, если ты не заметил, мы все еще застряли посреди леса. И если я не ошибаюсь, последнее "что-то", с чем нам пришлось иметь дело - ты помнишь, убийцы, которые преследовали нас? - занято удобрением тех самых лесов позади нас. Это не совсем приводит меня в восторг от перспективы еще одной непредвиденной встречи. Так что не кажется ли тебе, что если ты "чего-то ожидаешь", было бы неплохо... о, я не знаю, поделиться с нами этим незначительным фактом?

- Что? - Базел ухмыльнулся. - И испортить сюрприз?

- До сих пор большинство "сюрпризов" этой маленькой прогулки Венсита были менее чем приятными, - отметил Кенходэн. - Лично я обнаружил себя большим поклонником скуки.

- Ну, что касается этого, я не из тех, кто стал бы отрицать, что в скуке есть определенная привлекательность, - признал Базел. - Но в этом случае...

Он остановился на полуслове, повернувшись, чтобы еще раз взглянуть на тропу, и конь Венсита поднял голову. Его уши навострились так же резко, как у градани, когда он уставился в том же направлении. Затем он вскинул голову с высоким, каким-то ликующим криком, и почти в то же мгновение Глэмхэндро поднял свою собственную голову с гулким звуком трубы. Вьючные лошади и захваченные в плен кони убийц переводили взгляд с него на скакуна с внезапно обострившейся настороженностью, и Кенходэн моргнул, задаваясь вопросом, что могло случиться со всеми ними.

- Что... - начал он, затем остановился, когда что-то двинулось впереди них.

Ему потребовалось мгновение, чтобы осознать, что он видит... и еще одно, более долгое мгновение, чтобы поверить, что он это видит.

Напарник Венсита по бегу был высотой двадцать ладоней в холке, что было меньше семи футов. Огромный чалый, кроваво-красный на свету, скачущий галопом - не пешком или рысью, а галопом - по узкой, скользкой, коварной тропе к ним, был по меньшей мере на пять ладоней выше него. Кенходэн никогда не представлял себе такого огромного существа в форме лошади, а если бы и представлял, то его воображение, возможно, не смогло бы сравниться с грацией и равновесием реальности, приближающейся к ним в виде неуклонно катящихся брызг грязи.

Он начал что-то говорить Базелу, но градани уже сам пришел в движение. Он помчался вниз по тропе, широко раскинув руки, затем высоко поднял их, чтобы обхватить могучую шею чалого жеребца, и зарылся лицом в жесткую зимнюю шерсть.

- Что ж, понимаю, что он имел в виду, говоря о сюрпризах, - сказал Кенходэн через минуту. - Должен ли я предположить, что это и есть таинственный Уолшарно?

<Итак, вот ты где!> - с любовной язвительностью произнес тихий голос в мозгу Базела. <Поправь меня, если я ошибаюсь, но думаю, Он сказал, что ты планируешь отправиться прямо из Коруна в Синдор?>

- Да? И, если ты будешь так добр сказать мне, когда в последний раз нам с тобой удавалось делать что-то так, как планировали? - потребовал Базел, протягивая руку, чтобы нежно почесать Уолшарно по щеке.

<Ну, если ты собираешься так к этому относиться!> Уолшарно фыркнул и ласково потрепал градани за уши. <И, хотя я кое-что признаю, я, вероятно, должен отметить, что на этот раз Он был еще менее конкретен, чем обычно, когда я получил приказ о походе.>

- Ну, думаю, это, скорее всего, потому, что у нас здесь то, что ты мог бы назвать деликатной ситуацией, - сказал Базел более трезво, его голос был достаточно тихим, чтобы только Уолшарно мог его услышать, и слегка повернул голову в сторону своих человеческих товарищей. - Скажи мне, этот парень на сером не напомнил тебе кого-нибудь?

Уолшарно поднял голову, заглядывая Базелу через плечо, и навострил уши.

<Теперь, когда ты упомянул об этом, напомнил,> медленно сказал он.

- Да, и сам он так же хорош, как сказал, что он такой же, каким мог бы быть сержант Хоутон после того, как попал в другой мир. Но у него нет ни малейшего представления - или воспоминания - о том, кем и чем он может быть в этом мире. И Венсит опять как стал прежней занозой в заднице из-за своих драгоценных секретов. Тем не менее, Он сам почти сказал мне, что мы должны следовать указаниям Венсита в этом, и я думаю, что Он не был бы так откровенен, если бы это не было чем-то таким, к чему нам лучше отнестись смертельно серьезно, брат.

<Ты имеешь в виду, что думаешь, что это то, чего мы так долго ждали?> Мысленный голос Уолшарно был глубже, чем обычно, медленный и размеренный, и Базел протянул руку, чтобы положить ее на гордую, изогнутую шею.

- Да, - просто сказал он и почувствовал, как один и тот же холодный трепет смешанного предвкушения и страха пронзил их обоих.

<Ну, есть мысль, которая может помешать размышлениям о друзьях,> - сказал Уолшарно через мгновение. <Тем не менее, есть кое-что о защитниках и смерти в постели. И я не могу сказать, что дополнительные десятилетия не были интересными. Что ничего не говорит...> он опустил нос, чтобы толкнуть Базела в плечо достаточно сильно, чтобы градани отлетел на полшага в сторону < о возможности наконец встретиться лицом к лицу с этими ублюдками на юге вместо того, чтобы просто убирать обломки, которые они оставляют после себя.>

- Это так, - согласился Базел с мрачным удовлетворением. - Я только хотел бы, чтобы Керита была здесь и присоединилась к нам.

<Уверен, что она и Вейжон будут присматривать за нами,> мягко сказал ему Уолшарно, затем вскинул голову. <А теперь, я полагаю, мы должны пойти и позволить тебе представить меня.>

Кенходэн наблюдал, как Базел и огромный чалый обмениваются приветствиями, затем взглянул на Венсита.

- Ты ничего не упомянул о другом скакуне. Что-то, что просто... вылетело у тебя из головы, не так ли?

- Кенходэн, ты слышал, как Базел говорил Фрэйденхелму, что он сам был всадником ветра. Тебе не приходило в голову, что у всадника ветра должен быть конь, прежде чем он стал всадником ветра?

- У меня сложилось впечатление, что Базел был практически всем в какой-то момент своей жизни, - едко ответил Кенходэн. - И я не помню, чтобы кто-нибудь говорил мне, что в настоящее время он был всадником ветра. Конечно, до недавнего времени у меня тоже было впечатление - или, по крайней мере, я предполагаю, что до недавнего времени у меня было такое впечатление; ты понимаешь, у меня, кажется, есть несколько белых пятен в памяти, - что скакуны ненавидели градани с ослепительной страстью. Очевидно, я уже понял, что это не так, по крайней мере, в том, что касается Базела. Но это все равно кажется... странным.

- Ты имеешь в виду, более странно, чем тот факт, что Базел - защитник Томанака, женат на деве войны и держит таверну в Белхэйдане? - весело спросил Венсит, и Кенходэн фыркнул.

- Замечание принято, - признал он.

- На самом деле, - сказал Венсит более серьезно, его собственные горящие глаза наблюдали за Базелом и Уолшарно, - у скакунов и градани всегда было гораздо больше общего, чем кто-либо из них осознавал. То же самое, что делает скакунов такими сильными, придает им такую скорость и выносливость, позволяет градани так быстро исцеляться и дает Базелу выносливость, позволяющую загнать любую другую когда-либо рожденную лошадь. Они оба напрямую связаны с энергией, которая связывает вселенную воедино, Кенходэн. Они опираются на это, и это поддерживает их так, как никто другой не может сравниться. Базел был прав в том, что убийцы используют отравленную сталь, но если ее недостаточно, чтобы убить градани мгновенно, он обычно не просто выживет, но и полностью восстановится. То же самое верно и для скакунов, что говорит о некоторых интересных вещах о том, что Чернион, по-видимому, использовал на этом парне, - он похлопал скакуна по шее, - в Коруне.

- Понятно, - медленно произнес Кенходэн, переваривая свежую информацию, и Венсит усмехнулся. Рыжеволосый мужчина пристально посмотрел на него, и волшебник улыбнулся.

- Ты начинаешь понимать, - сказал он. - Например, Уолшарно уже перевалило за сто лет, как и его сестре Гейрфрессе. И нет, скакуны обычно не живут так долго. Несмотря на это, Уолшарно не выглядит особенно дряхлым, ты не находишь?

- Ну, я бы так его не назвал. - Кенходэн, нахмурившись, посмотрел на изящного и мощного чалого скакуна, вспоминая разговор с Брандарком. - Это то же самое, что относится к Лиане?

- Это определенно похоже на правду, не так ли? И сразу же, я не могу припомнить другого случая, когда когда-либо происходило что-то подобное "тому же самому". Что, учитывая тот факт, что Уолшарно также является защитником Томанака, заставляет задуматься.

- Подожди минутку. - Кенходэн быстро оглянулся на Венсита. - Уолшарно - защитник Томанака?!

- Конечно, да, - невинно сказал Венсит, затем снова засмеялся громче над выражением лица Кенходэна. - Это имеет смысл, не так ли? - продолжал он, когда Базел и Уолшарно направились обратно по тропе к ним. - Базел - первый защитник градани с Падения. Кто еще мог бы составить пару с первым в истории защитником среди скакунов?

- Кенходэн, будь известен Уолшарно, моему брату по ветру, - сказал Базел с непривычной официальностью. - Он спас мне жизнь раз или три, и я полагаю, что, по правде говоря, я тоже спасал его раз или два.

Уолшарно слегка соприкоснулся носами с черным жеребцом. Теперь он повернул голову, чтобы посмотреть на Кенходэна огромными, умными золотистыми глазами, и слегка кивнул.

- Доброе утро, милорд защитник, - сказал Кенходэн и увидел, как уши Уолшарно дернулись в том, что определенно выглядело как веселье, когда жеребец бросил слегка обвиняющий взгляд на Венсита. - Да, - продолжал Кенходэн, - кто-то все-таки нашел время - наконец-то - заполнить еще несколько пробелов. - Он бросил на Базела свой собственный взгляд, значительно более пристальный, чем у Уолшарно. - Я не могу себе представить, почему ему потребовалось так много времени.

- Ну, что касается этого, я думаю, что на самом деле это никогда не всплывало, - невозмутимо ответил Базел. - Если уж на то пошло, я надеялся встретиться с ним не так далеко от Коруна и представить его там. - Он пожал плечами. - Тем не менее, как мы только что указали друг другу, планы - это вещь, которая кажется немного... эластичной, когда речь идет о таких, как Венсит из Рума.

- Не отвлекайся от своих собственных прегрешений, Базел, - ответил Венсит. - И если уж на то пошло, ты не можешь справедливо винить меня за братьев-псов.

- О, разве не могу? - Базел сердито посмотрел на волшебника. - Я помню, как Фрэйденхелм сказал, что Чернион охотился на тебя, а не на меня, Венсит! Да, и это не первое единственное слово, которое он должен был сказать о молодом Кенходэне.

- Только не говори мне, что ты действительно собираешься применить к этому логику, - парировал Венсит.

- Ну, если бы на меня надавили, мне пришлось бы признать, что это не столько логика, сколько градани, который доходит своим умом, - признал Базел. - Нет, но то, что я был вынужден брать на себя довольно много вещей, чего большинство градани не делают на протяжении многих лет. Большинство из них, как я теперь думаю об этом, из-за отношений с тобой.

- Ну вот, опять ты за свое! - выругался Венсит. - Это действительно очень утомительно с твоей стороны. Тем более, что теперь, когда Уолшарно присоединился к нам, у нас есть кто-то, кто может перевести и назвать нам имя милорда скакуна.

- Да, так мы и делаем, - сказал Базел гораздо серьезнее, - и на самом деле он уже хотел поделиться этим со мной. Венсит, Кенходэн - будьте известны Бирчалке из табуна Стоун-Вэлли.

Черный жеребец - Бирчалка - поднял голову в знак согласия на представление, и Кенходэн и Венсит оба официально поклонились ему с седла. Кенходэн прокрутил это имя в своих мыслях и нашел его подходящим, поскольку оно означало "Черная молния", что, безусловно, соответствовало тому, что он видел о скакуне до сих пор.

- Погибшим братом Бирчалки был Тейрсэл Лансбирер, - продолжил Базел более мрачно, и глаза Венсита сузились. - Да, - печально кивнул Базел. - Он был одним из внучатых племянников сэра Келтиса, и это после того, как принес свою клятву Балтару. Я рад, что мы можем рассказать барону Чардану, как Чернион уже заплатил за кровь молодого Тейрсэла. Я бы предпочел не видеть его и его кровную вражду со всей Гильдией убийц, и ты знаешь, что это именно то, что он сделал бы, когда услышал.

- Без сомнения, - мрачно сказал Венсит, наклоняясь вперед в седле, чтобы положить ладонь на плечо Бирчалки. - Я знаю, что никто никогда не сможет заменить твоего брата ветра, Бирчалка, но я благодарю тебя от всего сердца за твою готовность сопровождать меня в этом путешествии.

Черный жеребец повернул голову, оглядываясь на волшебника, затем фыркнул и кивнул, явно соглашаясь со словами Венсита.

- И если Уолшарно здесь, - продолжил Венсит через мгновение, поворачиваясь обратно к Базелу и Уолшарно, - могу я спросить, где Гейрфресса?

- Что касается этого, я не сомневаюсь, что она уже добралась до Белхэйдана или скоро доберется, - сказал Базел. - Уолшарно рассказывает о том, как он вытащил себя и ее на дорогу обратно с Равнины Ветров примерно в то же время, когда утонувшую крысу выбросило на берег в пивной "Железного топора", а за ней тащился самый старый обманщик с дурной репутацией, какого я когда-либо знал. Уолшарно, однако, хотел уйти первым. У нее самой было несколько дел, о которых нужно было позаботиться в Хиллгарде.

Венсит усмехнулся, но Кенходэн поджал губы в беззвучном присвисте, размышляя о невероятном расстоянии, которое Уолшарно преодолел с той ночи. Это, безусловно, наглядно продемонстрировало все легенды о скорости и выносливости скакунов!

- Ну, теперь, когда он здесь, я полагаю, нам следует вернуться к пути, - сказал Венсит, как будто совершение таких монументальных путешествий было обычным делом. Которые, подумал Кенходэн через мгновение, весьма вероятно, предназначались Венситу из Рума.

- Позвольте мне просто пристегнуть седло, - ответил Базел. - У Уолшарно твердые представления о том, как лучше всего разместить задницу всадника ветра, и поскольку Чернион был так добр, что подарил нам столь много седел, думаю, что так и должно быть после того, как я придумаю что-то, что сработает.

<Есть что-то... странное в Глэмхэндро, брат,> - сказал Уолшарно.

Ночь застала их все еще в нескольких милях от границ леса Хев, и отблески костра отбрасывали золотые и черные тени на стволы высоких деревьев. Вьючные лошади и верховые животные, которые служили убийцам, были расставлены в линию между двумя из этих деревьев, но Уолшарно, Бирчалка и Глэмхэндро дружной кучкой стояли на краю света от костра, сверкая глазами в мерцающем ликовании пламени.

<И видно ли это сейчас?> Базел ответил со своего места у костра. Кенходэн нес нынешнюю вахту на некотором расстоянии от пламени, чтобы не нарушать ночное зрение, и ловкие пальцы градани чинили слабое место на недоуздке одной из вьючных лошадей, пока он курил свою трубку. <Так, почему ты думаешь, что это может не застать меня врасплох?>

<Вероятно, потому, что на самом деле ты немного умнее, чем тебе хотелось бы казаться людям.>

Базел хихикнул, и Бирчалка фыркнул в ответ на его смех. Черный не мог говорить напрямую с Базелом так, как это мог Уолшарно, но впервые после убийства своего наездника он мог, по крайней мере, с кем-то общаться, а скакуны разделяли многие качества "младших кузенов". Они были существами табуна, привыкшими - на самом деле, они нуждались в этом - делиться потоком мыслей от разума к разуму со своими собратьями.

<Ну, что касается этого,> ответил Базел, <учитывая, что и Венсит, и он сам сказали нам, что молодой Кенходэн немного больше, чем может показаться на первый взгляд, я бы не очень удивился, если бы что-то после того, как он сел на коня, могло бы быть немного большим, чем кажется.>

<Я бы тоже, но я должен признать, что чувствовал бы себя более комфортно, если бы точно знал, как вообще Глэмхэндро стал доступен для любого, кто мог бы направить его к Кенходэну.>

Базел оторвался от своей работы с кожей, бросил взгляд через плечо в сторону Уолшарно и навострил уши. Как он сказал Кенходэну в Коруне, не было ничего неслыханного в том, что родословные скакунов пересекались с родословными низших лошадей, но это случалось очень, очень редко, и это не было тем, что скакуны часто обсуждали, даже со своими наездниками. Все скакуны защищали своих меньших собратьев, а боевые кони сотойи были самыми умными лошадьми в мире, но они все равно не были равны скакунам. Самые умные из них были эквивалентом очень, очень молодых жеребят по сравнению с любым скакуном, а скакуны спаривались на всю жизнь. Насколько Базел знал, ни один скакун никогда не вступал в половую связь с кем-либо, кроме другого скакуна, и такого рода случайные забавы, которые могли привести к побочному рождению боевого коня, были чем-то, что табуны скакунов решительно не одобряли.

<Предполагаю, что есть причина, раз вы находите это загадкой?> - спросил градани через мгновение, и Уолшарно и Бирчалка оба кивнули.

<Бирчалка заметил это задолго до того, как я тебя догнал>, - ответил чалый. <Очевидно, что в нем течет кровь скакунов, но никто из нас никогда не видел - или не слышал - случая, когда это сработало бы таким образом. Его связь с полем волшебства так же сильна, как и моя, брат, и это неслыханно ни для одного из младших кузенов, даже с кровью скакуна. И к тому же он намного умнее любого младшего кузена, которого я когда-либо встречал. У многих из них великие сердца и присущая им мудрость, но это совсем другое дело. И мне, и Бирчалке ясно, что он тоже может слышать нас, когда мы говорим с ним.>

<Я думаю, как ты говоришь, это больше, чем просто его реакция на твое табунное чувство?>

<Это именно то, что я говорю,> подтвердил Уолшарно, и Базел задумчиво затянулся трубкой, обдумывая эту информацию.

Он сам приобрел чувство табуна - способность табунного жеребца чувствовать сердца, умы, здоровье и местоположение членов своего табуна - когда исцелил выживших из стада Уорм-Спрингс после нападения на него Крэйханы. Оно все еще было у него, хотя из тех скакунов Уорм-Спрингс, к которым он прикасался много лет назад, осталась только Гейрфресса, и он знал, что у Уолшарно оно тоже было. Если бы они не сблизились, если бы Уолшарно не стал еще одним защитником Томанака, он, вероятно, сам со временем стал бы табунным жеребцом. Однако, в отличие от Уолшарно, табунное чутье Базела касалось скакунов из Уорм-Спрингс, поэтому он не был удивлен тем фактом, что Уолшарно мог видеть Глэмхэндро глубже, чем он сам.

<Ты знаешь табунного жеребца - или кого-то, кто мог бы быть им при других обстоятельствах,> Уолшарно позволил себе мысленно усмехнуться <может заставить младших братьев понять его, когда он должен. Но это не то взаимопонимание, которое есть у скакунов друг с другом или у нас с тобой друг с другом, брат. Оно... менее хорошо сформировано. Едва ли не больше вопроса навязывания своей воли младшему кузену, скорее командования, чем общения.>

Базел кивнул, понимая разницу, которую пытался определить Уолшарно.

<Ну, в случае с Глэмхэндро все не так. На самом деле, я не уверен, что смог бы навязать ему свою волю, даже если бы попытался. Он действительно слышит мои мысли - мои слова. Я уверен в этом, даже несмотря на то, что он не может ответить. И он понимает их гораздо яснее, чем даже самый мудрый из младших кузенов понимает тебя, двуногий.>

Уши Базела наполовину прижались от серьезного тона Уолшарно. И это была отрезвляющая мысль, признался себе градани. Он знал, насколько умны боевые кони сотойи, он видел, как глубоко и полно они пришли к пониманию и установлению связи со своими собственными многолетними наездниками. Уолшарно знал это даже лучше, чем Базел, поэтому, когда он сказал, что понимание Глэмхэндро превосходит этот уровень понимания, он точно знал, что говорил.

<И есть еще кое-что,> - теперь уже тихо сказал Уолшарно. <Он связан узами с Кенходэном.>

Уши Базела от удивления встали торчком, а Уолшарно покачал головой и тряхнул гривой в знак согласия.

<Я не знаю, осознал ли это Кенходэн,> продолжил чалый жеребец, <но это очевидно для меня и Бирчалки. На самом деле, Бирчалка говорит, что он понял, что они связаны, в тот момент, когда впервые увидел их обоих.>

Торчащие уши Базела медленно прижались к голове. Что-то в голосе Уолшарно подсказало ему, что слова жеребца значат больше, чем казалось.

<Да, это так, брат,> подтвердил Уолшарно. <Они уже были связаны узами. Знает это Кенходэн или нет, но он и Глэмхэндро были связаны еще до того, как вы, трое двуногих, вошли в конюшню Фрэйденхелма. Так что я очень сильно склонен полагать, что ты несколько преуменьшил ситуацию, когда предположил, что его "направили" в сторону Глэмхэндро. И это, как мог бы сказать Брандарк, заставляет меня яростно задуматься о том, насколько неуместны такие слова, как "совпадение", когда кто-то слишком близко подходит к Венситу из Рума.>