Меч Шаннара

Глава 28

Уже наступил рассвет, и нежные золотистые лучи утреннего солнца заиграли на голубом небе, когда последняя группа беженцев из островного города Керна вошла в ворота великой внешней стены города Тирсис. К этому времени рассеялся серый густой туман, развеялась тяжелая пелена свинцовых туч на небосклоне, так долго державшаяся последние дни. Правда, зеленые поля, луга и леса еще были мокрыми, так как земля не успела впитать несметное количество влаги, которое выпало на нее в это время. Наконец-то на небе сияло солнце после такого сильного ненастья, и все вокруг предвещало радостные перемены. В течение многих часов в Тирсис прибывали огромные толпы людей — отчаявшихся, взволнованных, но уже испытывающих радость спасения — ведь самое страшное осталось позади. Все они понимали, что их родной город будет уничтожен, хотя только немногие из них знали, что он уже подожжен.

Эвакуация жителей обреченного города закончилась успешно, несмотря на то, что все его жители лишились крова. Они все-таки радовались тому, что остались живы, что спасены их дети, что на небе для них сияет солнце и они находятся в относительной безопасности. Главное заключалось в том, что врагам не удалось воспрепятствовать массовой эвакуации, они не смогли вовремя обнаружить ее начало. Жители города были благодарны солдатам, в результате смелых действий которых внимание врагов было отвлечено имитацией широкомасштабного наступления. Конечно, спустя некоторое время военачальники Северной Армии все же поняли, что военные действия противника — это ловко придуманная уловка, чтобы сбить их с толку, что город практически эвакуирован и их коварный замысел не может быть реализован.

Меньон Леа вошел в город одним из последних. За последние дни он окончательно вымотался из сил. Совершая десятимильный переход от реки к Тирсису, он обнаружил, что на его ногах открылись еще не зажившие раны. Обессиленный, так много переживший за последнее время, он шел, опираясь на плечо Шерл Равенлок, не отходившей от него ни на шаг, стоически перенося все тяготы трудного пути. Время от времени Меньона поддерживал Янус Сепре, молодой командир Легиона. Янус недавно возглавил Легион, но уже успел проявить себя способным командиром, осуществляя военно-маскировочные операции и провел трудную ночь. Вместе с Шерл и Меньоном он один из последних переправился на маленьком плоту через реку Мермидон. Общее несчастье сплотило их, а общение в течение долгого времени сблизило, и они подружились. Они пришли к общему выводу, что идея расформировать Пограничный Легион была в корне абсурдной и что единственным человеком, способным быстро восстановить боеспособность Пограничного Легиона, является Балинор, который пользуется любовью и уважением всех солдат. К тому же именно Балинор, как никто другой, владеет военным мастерством и знает, как надо командовать Легионом. И Меньон, и Сепре пришли к общему заключению, что необходимо как можно скорее найти Балинора, но они даже не представляли себе, как решить эту труднейшую задачу. Они полагали, что присутствия Балинора будет достаточно для того, чтобы быстро убедить Паланса в неразумности его действий и взять на себя функции командующего.

В воротах города Меньона и его друзей тепло встретили жители Тирсиса, а посланники из королевского дворца тут же передали повеление короля немедленно прибыть к нему. Однако Янус Сепре осторожно заметил, что по его сведениям король тяжело болен и прикован к постели. Но тут же один из посланных стражников, подобострастно закатив глаза, сказал, что именно великий Паланс, сын короля, просит все-таки прибыть их во дворец. Между тем Меньон хотел именно этого — как можно быстрее попасть во дворец и узнать все, что происходит в мире. Надежда осуществить свое намерение заставила его забыть боль и усталость, его глаза загорелись, и он был готов идти во дворец. Увидев это, стражник подал сигнал, и тотчас же подъехала нарядная карета, которая должна была доставить всех троих во дворец. В карету сели Меньон и Шерл, а Янус Сепре отказался ехать во дворец, сославшись на то, что ему нужно проверить солдат, которые разместились в казармах бывшего Легиона. Тепло попрощавшись с Меньоном и Шерл, Сепре пообещал вскоре присоединиться к ним во дворце.

Медленно и со скрипом карета двинулась с места. Провожавшие увидели лицо Меньона, озаренное слабой улыбкой, — между тем он бесстрашно смотрел вперед, сжимая руку Шерл.

Вскоре карета, миновав ворота внутренней стены города, медленно выехала на центральную улицу Тирсиса, заполненную толпами людей. В этот день жители белокаменного города поднялись необыкновенно рано, встревоженные опасными событиями в городе-побратиме. Они были готовы разделить с несчастными жителями Керна еду и кров, всячески помочь им и облегчить их участь. Встречая столько переживших беженцев, жители Тирсиса расспрашивали их, особенно интересуясь вторжением Северной Армии. Толпы обеспокоенных и напуганных людей с интересом смотрели на проезжавшую по улице карету, отрываясь от тревожных разговоров с беженцами. Любопытство было возбуждено и тем, что карету сопровождал эскорт королевских гвардейцев. Многие из жителей узнавали Шерл и приветствовали ее.

Утомленный мельканием в окне кареты домов, памятников и людей Меньон незаметно для себя погрузился в легкий и сладкий сон. Его оставили на время сомнения и тревоги, горести и неприятности. Рука его крепко сжимала теплую руку Шерл, он чувствовал, что она рядом, и от этого на сердце его было легко и спокойно.

Вскоре Меньон почувствовал слабое прикосновение к своему плечу и очнулся. Карета подъехала ко дворцу. Меньон увидел залитый солнцем парк и сады, окружающие дворец. Здесь все дышало красотой, покоем и королевским великолепием. Душистые цветы на огромных клумбах кивали своими головками. Суета и многолюдье большого города остались позади — здесь царили величавое спокойствие и тишина. Меньона немного насторожило обилие вооруженных королевских гвардейцев, украшенных гербом с изображением сокола на груди. Когда молодые люди стали выходить из кареты, часть гвардейцев встала в почетный караул, а часть склонилась в глубоком почтении. Грянули звуки бравурного марша, загремел военный салют. Это крайне удивило Меньона — он недоумевал, почему им оказываются королевские почести.

— Он сошел с ума — да, точно, он лишился рассудка, — взорвался он в негодовании. — Враг почти на пороге, а он устраивает неуместные парады.

— Меньон, пожалуйста, будь осторожен с ним. Не доверяй ему полностью. Мы должны быть бдительны и терпеливы, если хотим помочь Балинору, — умоляюще прошептала Шерл.

— Учти, Паланс любит меня, и, несмотря на все свои заблуждения, он хороший человек. Не забывай, он брат Балинора, — продолжала она.

С трудом сдерживая раздражение и переполнявшие его эмоции, Меньон все-таки был вынужден признать, что Шерл права. Пока на трон не возвратится Балинор, следует проявлять больше выдержки и терпения. В это время отзвучали последние залпы салюта и смолкли звуки марша — и в тот же момент перед присутствующими появился новый правитель Каллахорна. На его широком открытом лице застыла неуверенная улыбка.

— Шерл, о, Шерл! Я думал, что уже никогда не увижу тебя. — Паланс подошел к девушке и нежно обнял ее, потом на мгновение отстранился и, любуясь ее, сказал:

— Я считал, что навсегда потерял тебя.

Меньон вспыхнул и, пытаясь совладать с собой, стал смотреть в сторону дворца. Но тут Паланс повернулся к Меньону и громогласно стал приветствовать его.

— Принц Леа, добро пожаловать в мое королевство, — торжественно заявил он. — Вы сделали для меня… очень много. Я ваш вечный должник. Все, что принадлежит мне, теперь ваше. Мы будем хорошими друзьями. Это было… Нет, это уже прошло… — И Паланс стал жать руку Меньона.

Здесь Паланс остановился, прервав свою запутанную и нервную речь. Меньон понял, что если Паланс еще не полностью лишился рассудка, то он все-таки серьезно болен.

— Мне очень приятно быть здесь, — заставил себя улыбнуться Меньон, — хотя было бы лучше, если бы мы встретились при других обстоятельствах, более благоприятных для всех нас.

— Вы, конечно, имеете в виду моего брата? — Вопрос прозвучал неожиданно, как выстрел. Меньон с удивлением посмотрел на Паланса.

— Паланс, он имеет в виду вторжение Северной Армии и поджог Керна, — поспешила исправить положение Шерл, стремясь не допустить преждевременной ссоры.

— Да… Керн… — рассеянно произнес Паланс, переводя глаза с одного на другого, как будто отыскивая кого-то. Меньон огляделся вокруг и удивился, не обнаружив рядом с Палансом Стенмина. Ведь Шерл и Янус Сепре не раз говорили ему, что принц всегда появляется в сопровождении своего советника.

— Что же случилось здесь, милорд? — обратился Меньон к Палансу, стремясь быть объективным в сложившейся ситуации. И неожиданно он услышал в ответ нечто невразумительное.

— Вы могли бы помочь мне… и нашему королевству. Мой брат стремится занять престол. Он хочет убить меня. Однажды мой советник Стенмин уже спас меня от смерти — но вокруг все равно полно врагов… Меньон, мы должны стать друзьями. И вместе бороться с теми, кто хочет захватить трон. И причинить зло этой прелестной девушке, которую ты вернул мне. Я… я не могу говорить. А Стенмин мне друг… Он друг… Мне трудно… А с тобой я могу… Ведь так?

Речь Паланса была путанной и невнятной. Как ребенок он доверчиво смотрел на Меньона Леа, ожидая ответа. Меньону внезапно стало жаль этого несчастного сына Руля Бакханнаха, и ему даже захотелось чем-то помочь этому человеку. Грустно улыбнувшись, он кивнул в знак согласия.

— Я знал, что ты будешь на моей стороне! — горячо воскликнул Паланс и громко засмеялся, не в силах сдержать охватившую его радость. — Мы оба с тобой королевской крови и… это крепко связывает. Мы станем большими друзьями с тобой, Меньон. А сейчас… вы с Шерл должны отдохнуть.

Наконец он вспомнил, что все они стоят в окружении караула гвардейцев, нетерпеливо ожидающих команды о роспуске почетного эскорта. Некоторое время он еще рассеянно смотрел на окружающих его людей, потом небрежным жестом дал понять командиру караула, что тот вправе распустить солдат. Затем, повернувшись к Меньону и Шерл, взмахом руки пригласил их следовать во дворец. Пройдя несколько шагов, он внезапно остановился и шепотом произнес:

— Мой брат заточен в подземелье, которое находится под этим замком. Вам нечего бояться. — Он помолчал и добавил:

— Вы знаете, у него повсюду так много друзей.

И Меньон, и Шерл согласно кивнули в ответ, так как от них ждали именно этого.

— А он не убежит из этого подземелья? — осторожно осведомился Меньон.

— Прошлой ночью он пытался убежать с помощью своих друзей. — Паланс победоносно улыбнулся. — Они пытались бежать, но их схватили. Теперь они упрятаны в подземелье навечно. Там Стенмин. Вы должны познакомиться с ним.

Паланс вновь замолчал, уйдя в свои мысли и забыв об окружающих. Затем, словно очнувшись, он приказал стражнику проводить Меньона и Шерл в отведенную для них часть дворца. Там они смогут отдохнуть, привести себя в порядок, переодеться и после этого присоединиться к королю для завтрака, поскольку было еще очень рано и солнце только всходило. Кроме того, к Меньону подошел опытный врач, который предложил сделать ему перевязку и дать необходимые мази и лекарства. Шерл следовала за врачом и Меньоном, а Паланс замыкал шествие. Неожиданно он приблизился к девушке, и, хотя Меньон не видел этого, он мог слышать каждое их слово.

— Ты не должна больше покидать меня, Шерл. — Это было скорее требование, чем просьба. — В Тирсисе будет теперь твой новый дом. Отныне ты — моя жена.

Воцарилось неловкое молчание.

— Паланс, я думала, что мы… — Голос Шерл дрожал.

— Нет — ничего не говори! Не нужно никаких объяснений, — поспешно прервал ее Паланс. — Позже, когда ты отдохнешь и мы будем одни… Мы поговорим… У нас будет время. Ведь ты знаешь, я люблю тебя… и всегда любил. И ты любишь меня.

Опять наступило молчание. Меньон не проронил ни слова, пока они поднимались по широкой лестнице, а слуги почтительно показывали им дорогу в отведенные для них покои, которые находились в западной части древнего замка. Молчал он и тогда, когда, тряхнув пышными каштановыми волосами, Шерл рассталась с ним и пошла в свою комнату. Дворцовый врач искусно перевязал его раны и удалился. В комнате на стуле висела чистая одежда, из соседней комнаты шел пар от приготовленной ванны, но Меньон оставил без внимания эти блага цивилизации. Как только его оставили одного, он выскользнул из комнаты и быстро пошел по коридору к комнате Шерл. Подойдя к ней, он тихо постучался и вошел. Шерл стояла у окна. Утренние солнечные лучи золотом вспыхивали в ее роскошных волосах. Девушка обернулась, быстро подбежала и порывисто обняла Меньона.

В течение нескольких минут они не могли оторваться друг от друга. Сквозь одежду они чувствовали жар тел, желание принадлежать друг другу переполняло их. Прижав Шерл к груди, Меньон нежно гладил рукой ее шелковистые волосы. И не только физическая близость волновала обоих. Они были знакомы не так давно, но так много пережили вместе. И тут Меньон ясно понял, как глубоко и страстно он любит Шерл.

Было поразительно, что это прекрасное чувство пришло к нему именно теперь, когда мир пошатнулся, а перед ним стояла тень смерти. За последние несколько недель жизнь Меньона представляла собой сплошную борьбу, цепь опасностей, была наполнена риском. И впервые за эти недели его сердце оттаяло, наполнилось любовью, он успокоился и поверил в то, что, пока они любят друг друга, мир не сможет превратиться в руины. Меньон закрыл глаза и еще крепче прижал к себе Шерл.

Паланс, сам того не сознавая, помог им хотя бы в том, что сообщил о местонахождении Балинора и его друзей, даже сказал, что они находятся в подземелье замка. Очевидно, Балинор с друзьями уже предпринимал попытку бежать, но их постигла неудача. Меньон понимал, что теперь нужно действовать гораздо осторожнее и осмотрительнее, чтобы избежать повторного провала. Следующий шаг нужно было тщательно обдумать. И Меньон решил обсудить это с Шерл. Конечно, было очень плохо, что Паланс принял решение держать ее около себя — как по личным причинам, так и в целях ее безопасности, — теперь она будет ограничена в своих действиях. Еще больше огорчало Меньона то, что Паланс решил жениться на Шерл, считая, что она любит его, — это было лишним доказательством его безумия. Были и другие признаки, свидетельствующие о том, что принц Паланс Бакханнах находится на грани помешательства, его рассудок явно отказывал ему. Меньон на минуту представил себе, что произойдет, если Паланс действительно сойдет с ума… Однако юноша тут же отбросил эти мысли. Враг подошел почти вплотную к воротам родного дома, и сейчас не время предаваться бесплодным размышлениям, строить домыслы и предположения. Наступило время решительных действий. Прежде всего нужно освободить Балинора, хотя сделать это будет нелегко. Янус Сепре, несомненно, поможет им, но смогут ли они с ним проникнуть в подземелье, которое днем и ночью охраняется отборными гвардейцами, которые подчиняются лично Палансу Бакханнаху? По-видимому, никто не знал, что же на самом деле произошло со старым королем, никто не видел его уже несколько недель. Слово короля теперь ровно ничего не значит — все приказы издает Паланс, находящийся под полным влиянием Стенмина.

Шерл как-то обмолвилась, что советник Паланса всегда сопровождает его, практически принц нигде и никогда не остается один. Отец Шерл в здании совета сказал им, что Стенмин сумел каким-то образом изменить психику Паланса. Меньону очень хотелось знать, каким образом удалось этому коварному человеку повлиять на младшего сына Руля Бакханнаха, — тогда, возможно, он смог бы понять поведение Паланса и повлиять на него. Но пока сделать этого нельзя, и не стоило терять время на бесплодные мечты. Нужно было действовать, учитывая только реальные возможности.

План освобождения Балинора уже почти созрел в его голове, когда Меньон оставил Шерл и вернулся в свои апартаменты, чтобы принять еще не остывшую ванну. Он лег в теплую постель и стал обдумывать отдельные детали плана. В дверь неожиданно постучали. Накинув на себя теплую простыню, Меньон подошел к двери и открыл ее. На пороге стоял дворцовый слуга, державший в руках меч Леа. Поблагодарив слугу, Меньон отнес меч на кровать. Он вспомнил, что забыл его в карете, когда они приехали во дворец. «Да, непростительная забывчивость», — подумал он, вспомнив, как часто это бесценное оружие выручало его. Он невольно припомнил свою битву с Болотным Призраком и чудовищем-мутантом из другого времени. И тут он вспомнил Ши. Грустные мысли овладели юношей: жив ли житель Долины, где он сейчас. Даже если он жив, наверняка, в Тирсисе его нет. В глубине души принц Леа всегда чувствовал ответственность за жизнь своего юного друга, и ему не раз приходилось подавлять чувство протеста, когда Алланон в очередной раз вовлекал Ши в опасные для его жизни приключения. Но теперь делать было нечего. Надо исправлять случившееся — а кроме того, есть и другие люди, которые нуждаются в его помощи.

Глубоко погруженный в свои мысли, Меньон взволнованно мерил шагами свою комнату. Затем юноша опустился на кровать, и его рука ощутила холодную сталь клинка. Перед мысленным взором Меньона вновь всплыло встревоженное лицо Шерл, и он ощутил, как она ему дорога. Теперь он не смог бы оставить ее и отправиться на поиски Ши. Кроме того, перед ним стояла трудная задача — освободить Балинора и его друзей из заточения и тем самым спасти народ Каллахорна от вражеского нашествия. Тогда искать Ши придется Алланону и Флику. Нужно только твердо верить в то, что Ши жив и его можно найти. Наконец, веки Меньона сомкнулись, и вскоре сон окончательно овладел им.

Однако спал Меньон недолго. Внезапно какое-то шестое чувство предупредило его об опасности, и, словно подброшенный, он вскочил, сразу отбросив дремоту. Внимательно прислушиваясь, он понял, что его разбудил легкий скрежещущий звук, исходящий от стены. Внезапно из этой стены с легким стуком выпало несколько камней, и в образовавшемся отверстии показалась сначала голова, а затем и весь человек, одетый в алый плащ и вооруженный кинжалом. Меньон бросился на кровать и притворился спящим. Сердце его бешено колотилось, он с трудом сдерживал дыхание. Между тем человек в алом плаще, крадучись, приблизился к кровати. В одно мгновение Меньон вскочил и, схватив дерзкого пришельца одной рукой, другой рукой приставил свой меч к его горлу. Пришелец попытался вывернуться, но юноша был сильнее и повалил его на пол. Поверженный противник в ужасе выкатил глаза и захрипел.

— Говори, мерзавец, кто ты? — угрожающе спросил Меньон.

— Отпусти меня. Я не враг. Ты совершаешь ошибку… Пожалуйста, мне трудно дышать…

Некоторое время, не ослабляя хватки, Меньон всматривался в узкое жесткое лицо противника, обрамленное маленькой черной бородкой. Никогда прежде Меньон не видел этого человека, и лицо его не внушало доверия. Сильно встряхнув его, юноша поставил незнакомца на колени.

— Тогда говори, какую ошибку я совершаю. Даю тебе только одну минуту, а потом я вырву твой язык и брошу его на съедение собакам.

И Меньон несколько ослабил свою хватку. В глазах человека в алом плаще блеснул злой огонь.

— Виной всему подарок, принц Леа, всего лишь подарок от короля, — вкрадчиво, с хитрой усмешкой произнес незнакомец. — Король хотел выразить тебе благодарность… и я пришел таким образом, чтобы не нарушить твой сон.

Незнакомец замолчал и как-то странно посмотрел на Меньона. Он избегал встречаться с ним взглядом и все время смотрел куда-то в сторону, как будто ожидая кого-то. Меньон заподозрил неладное. Тогда он опять схватил пришельца за горло и притянул его к себе.

— Это самая неправдоподобная сказка, которую я когда-либо слышал. Кто ты, мерзавец? — разгневанно воскликнул принц.

В глазах незнакомца полыхнула ненависть.

— Я Стенмин, личный советник короля. Я не солгал тебе. Кинжал — это подарок Паланса Бакханнаха, и меня попросили доставить его тебе. Если ты не веришь мне, иди и спроси у короля!

На сей раз голос пришельца звучал убедительно, и Меньон решил поверить ему на слово. Скорее всего, король подтвердит любую версию, и копья ломать заранее было бы неразумно. Меньон еще не знал, что перед ним находится самый опасный человек Каллахорна, злой и коварный мистик, чья злая воля подчинила себе монарха. Но Меньон отлично понимал, что если сейчас он поступит должным образом — отдаст Стенмина с позором в руки стражи, то это, без сомнения, вызовет негативную реакцию короля. Между тем, принцу Леа вовсе не хотелось упускать инициативу и преждевременно ссориться с Палансом, подвергая свою жизнь напрасному риску. Он грубо бросил Стенмина в кресло и велел не двигаться. Человек в алом плаще сидел тихо, лишь его глаза суетливо бегали по комнате, а рука нервно теребила остроконечную бородку.

Внезапно Меньон понял, что из этой драматической ситуации можно извлечь некоторую пользу.

— Вставай, мистик, или как ты себя там называешь! — Меньон в ярости схватил Стенмина и три раза встряхнул его.

— Я должен был сей же час разделаться с тобой — народу Каллахорна стало бы только лучше. Ладно, я приму другое решение. Отведи меня в подземелье, где томятся в заточении Балинор и его друзья, и прямо сейчас.

Глаза Стенмина расширились от ужаса при упоминании имени Балинора.

— Откуда ты знаешь о нем — ведь он предал наше королевство! — в изумлении воскликнул Стенмин. — Сам король приказал сгноить своего брата в темнице. И даже я…

Меньон был вне себя от гнева. Он снова схватил Стенмина за горло и яростно стиснул его.

— Мне не нужны твои объяснения. Немедленно отведи меня к нему!

С этими словами Меньон отпустил противника, предварительно отобрав у него кинжал и взбодрив его несколькими затрещинами, чтобы этот злобный тип понял, что с ним не шутят. Тут у Меньона мелькнула мысль — а не взять ли с собой Шерл, но он сейчас же отбросил эту идею. Затея была все-таки очень рискованной, и нельзя было подвергать опасности жизнь девушки, — а в случае удачи, когда Балинор и его друзья будут спасены, у него будет еще время увидеться с любимой. Меньон вытащил кинжал и поднес его к носу Стенмина.

— Подарок, который ты так любезно передал мне, я верну, если ты не обманешь и не предашь меня, — с угрозой в голосе сказал Меньон. — Ты понял? Не старайся перехитрить меня. Когда мы выйдем отсюда, ты проведешь меня потайными переходами в темницу Балинора. Не вздумай звать стражу — одно неосторожное движение или слово, и я без сожаления прерву твою жизнь. Я сказал все. Теперь думай и учти, что я прибыл сюда по указанию Алланона.

При упоминании великого Друида злобный мистик страшно побледнел, и в глазах его появился непередаваемый ужас. Повинуясь Меньону, Стенмин молча вышел из комнаты. Юноша последовал за ним, держа наготове кинжал. Теперь все решало время: действовать нужно было быстро и решительно, освободить Балинора и его друзей необходимо было до того, как во дворце поднимется тревога, — тогда появлялся шайс лишить власти полубезумного Паланса. Потом можно будет известить о происшедшем Януса Сепре, который соберет соратников Балинора, и тогда законный монарх будет восстановлен на престоле без кровопролития.

Необходимо было учитывать и то, что Северная Армия была готова начать штурм Тирсиса. Для отражения ее нападения следовало быстро восстановить Пограничный Легион, который смог бы остановить врагов в северном течении реки Мермидон. Пока огромная армия северян будет форсировать разлившуюся от наводнения реку (а на это понадобится несколько дней), успеет подойти армия Эвентина. Меньон с волнением думал о том, как много решается в эти минуты — нужно немедленно освободить Балинора.

Озираясь по сторонам, мистик неохотно вел Меньона по потайным коридорам, спускаясь все ниже. Дважды они миновали вооруженных гвардейцев, но каждый раз Стенмин, изобразив на лице приветливую улыбку, как ни в чем не бывало здоровался с ними, и Меньон беспрепятственно следовал дальше.

Стояло уже позднее утро. Яркое солнце проникало сквозь оконные жалюзи, освещая лестницы и узкие переходы дворца. Слуги давно проснулись. Во дворце царила утренняя суета, по лестницам непрерывно сновали люди, и только принца не было видно — он занимался делами в своих апартаментах.

Никто не спрашивал их, куда и зачем они идут. Меньон счел это добрым знаком. Наконец, они очутились перед огромной массивной дверью, ведущей в подземные помещения дворца. Около нее стояло два вооруженных гвардейца.

— Думай, что будешь говорить, — шепнул Меньон на ухо своему сопровождающему, когда увидел эту охрану.

— Эй, стража, откройте дверь. Принц Леа и я хотим осмотреть винные погреба и другие подземные помещения замка.

— По приказу короля сюда никого нельзя впускать, милорд, — почтительно пояснил стражник, стоящий справа.

— Я здесь по приказу короля! — гневно вскричал Стенмин.

— Это же не враг королевства, а личный советник короля, — с улыбкой произнес Меньон. — Мы завершаем осмотр дворца. Кроме того, если хотите знать, именно меня приветствовал король сегодня утром. Я вернул ему его Прекрасную Даму. Боюсь, что в таком случае придется побеспокоить вашего повелителя и попросить его самого спуститься вниз.

Меньон многозначительно замолчал, внутренне умоляя богов заставить стражников поверить ему, не звать сюда короля, странности поведения которого были известны всем. Какое-то время стражники медлили, но потом с шумом отодвинули тяжелые засовы и молча пропустили их в тщательно оберегаемые помещения дворца. Стенмин шел впереди и, казалось, полностью подчинился Меньону. Но юноша понимал, что с этим коварным человеком нужно быть все время начеку. Наверняка Стенмин что-нибудь замышляет. Только бы удалось освободить Балинора и восстановить Пограничный Легион — тогда пагубное влияние не сможет принести вреда, и беды королевства Каллахорн закончатся.

А пока Меньон и его опасный спутник шли по коридору подземелья. Проходя мимо камер, запертых тяжелыми засовами, Меньон невольно прислушивался, понимая, что полностью доверять Стенмину нельзя. К своему неописуемому удивлению вскоре в глубине коридора юноша увидел еще двоих стражников, освещенных светом факела. На выступе стены рядом с ними стояли тарелки с хлебом и сыром, две чашки и целая батарея еще не до конца опорожненных бутылок. Королевские стражи порядка были явно под хмельком. Легкая улыбка пробежала по губам Меньона.

Когда они подошли к подвыпившим стражникам, у юноши мгновенно созрел дерзкий план. Надо было заставить Стенмина действовать так, как этого хочет он, Меньон, а затем воспользоваться удобной ситуацией.

— Я хорошо понимаю вас, милорд, — громко возгласил он и посмотрел на Стенмина. — Эти стражники выпивают, находясь на дежурстве. Они нарушили приказ короля. Что будет потом, если они и дальше будут продолжать вести себя так? Наверное, узники смогут легко бежать, пока эти двое будут лежать в полном беспамятстве. Необходимо немедленно сообщить об этом королю, и мы сделаем это сразу после того, как закончим осмотр всех помещений дворца.

Оба стражника побледнели как мел, услышав эту угрозу и упоминание о короле.

— Милорд, вы ошибаетесь, — испуганно заговорил один из стражников. — Мы лишь немного выпили за завтраком и не собирались больше пить. И мы не так уж пьяны…

— Пусть это решит король, — ответил Меньон и строго посмотрел на Стенмина.

— Они оба, конечно, врут, — жестко произнес Стенмин. — Но я отнюдь не расположен беспокоить короля из-за таких пустяков. Мне придется самому заняться этими любителями выпить.

Стенмин мрачно смотрел на стражников. Не выдержав его взгляда, они отвели глаза и низко опустили головы. Как и все в королевстве, они хорошо знали, что гнев хитрого и злого мистика страшен и непредсказуем и лучше не становиться у него на пути.

— Ладно, посмотрим, — твердо сказал Меньон. — А теперь откройте камеру и выведите сюда узников, да поживее!

Меньон посмотрел на Стенмина. Лицо его хранило бесстрастное выражение. Тут один из стражников все-таки осмелился заговорить:

— Милорд, король строжайше запретил кому-либо видеться с узниками… Я не могу вывести их из камеры.

— Так. Иными словами, ты отказываешься выполнить приказ самого советника короля и его гостя. — Меньон не был удивлен этим сопротивлением, с самого начала он догадывался, что стражников не так легко будет уговорить.

— Что ж, — продолжал принц Леа, — нам не остается ничего другого, как пригласить сюда короля.

Какое-то время стражник вопросительно смотрел на Стенмина, затем медленно подошел к двери камеры и отодвинул тяжелые запоры. Тяжелая дверь с грохотом распахнулась. Стражник крикнул узникам, чтобы они выходили. Напряжение, овладевшее Меньоном, достигло предела. Мрачная, давящая атмосфера подземелья, полумрак, отсутствие друзей — все это угнетало принца, и ему с трудом удавались сохранять самообладание. В свете факела он поймал зловещий взгляд Стенмина и на всякий случай крепко схватил его за правую руку и обнажил кинжал.

Раздались шаги, и из темноты камеры показалась статная фигура Балинора, а следом за ним из камеры вышли братья-эльфы и отважный Гендель, который несколько часов назад сам пытался освободить своих друзей. Вначале все они не узнали Меньона, намеренно спрятавшего лицо, чтобы не насторожить заранее советника, продолжая крепко держать его за руку. Затем юноша сделал шаг вперед и, не выпуская запястья Стенмина, сказал:

— Так, так. Смотрите за ними как следует. Эти люди опасны, не спускайте с них глаз.

Узнав Меньона, обрадованные узники едва сдержали радостные возгласы. На губах Дэйела предательски расплывалась широкая улыбка: он не мог скрыть радости при виде старого друга. И в этот момент Стенмин резко выдернул свою руку и громко крикнул стражникам:

— Это предатель! Эй, стража…

Но он не смог закончить. Не успели стражники повернуться к советнику, как Меньон с быстротой молнии кинулся к нему и повалил на каменный пол. Стража слишком поздно поняла, что произошло. Четверо узников мгновенно набросились на охрану и разоружили ее раньше, чем они успели что-то сообразить. Разделавшись со стражниками, Балинор и его друзья подбежали к Меньону, горячо обняли его и с радостью стали благодарить за свое освобождение.

— Меньон Леа, мы все перед тобой в таком долгу, что не знаем, сумеем ли когда-нибудь расплатиться с тобой, — улыбаясь, говорил Балинор, крепко пожимая руку Меньона. — думал, что никогда не увижу тебя. Где Алланон?

Меньон в нескольких словах рассказал им о том, как оставил Флика и Алланона недалеко от вражеского лагеря, а сам направился в Каллахорн. Он поведал им о спасении Шерл, об эвакуации жителей Керна и о том, что город был подожжен. Друзья молча, с большим вниманием слушали его.

— Что бы ни произошло впоследствии, — произнес Гендель, сегодня ты доказал нам свою дружбу, и мы никогда этого не забудем.

— Нужно срочно реорганизовать Пограничный Легион и направить его к реке Мермидон, — быстро сказал Балинор. — Затем нужно найти моего отца и… моего брата. Я хочу, чтобы законная власть была восстановлена бескровно — и во дворце, и в армии. Меньон, можем ли мы рассчитывать на Януса Сепре?

— Да, он верен тебе и законному королю, — уверенно произнес Меньон.

— Надо немедленно сообщить ему обо всем, — сказал принц Каллахорна, не спуская взгляда с пришедшего в себя Стенмина. — Как только он прибудет сюда с подкреплением, все решится само собой — мой брат останется без поддержки армии. Но где найти моего отца?

Балинор наклонился над Стенмином и холодно посмотрел в его глаза, сверкавшие лютой ненавистью. Мистик понимал, что он побежден и всем его планам придет конец, если только Паланса схватят и лишат трона. Лишь теперь Меньон всерьез задумался над тем, какие цели преследовал этот хитрый человек, воздействуя на психику Паланса, на что он рассчитывал. Конечно, лично Стенмину было выгодно держать на престоле полностью подчиненного ему Паланса и осуществлять свои коварные замыслы его руками. Но вот зачем он распустил Пограничный Легион, хотя знал, что вторжение Северной Армии уже началось? Неужели он хотел уничтожить государство, которое достигло такого высокого уровня развития цивилизации? Почему Паланс по настоянию Стенмина бросил Балинора в темницу и изолировал короля-отца? И почему, наконец, он решил убить его, Меньона, хотя никогда раньше его не видел?

— Стенмин, твоя власть и власть моего брата над этой страной кончилась, — с холодной решимостью обратился к нему Балинор. — Увидишь ли ты вновь солнечный свет — будет зависеть от того, как ты себя поведешь. Руководство городом принимаю я. Что ты сделал с моим отцом?

Наступило зловещее молчание. Мистик затравленно озирался по сторонам, на его помрачневшем лице застыло выражение страха.

— Он… в северном крыле… башни, — наконец шепотом сказал он.

— Если только ты причинил ему зло — смотри, колдун…

Балинор резко отвернулся и на время забыл о Стенмине, который поднялся с пола и прислонился к стене, не спуская горящих злобой глаз с него. Его рука нервно теребила маленькую остроконечную бородку. Но Меньон все время наблюдал за мистиком, и вдруг его пронзила неожиданная догадка. Рука, нервно поглаживающая острую бородку… Он уже видел этот жест, видел этого человека раньше. В его памяти всплыла картина, которую он наблюдал когда-то на берегу реки Мермидон. Это был Стенмин! Он в ярости бросился к мистику.

— Это ты был там, на берегу! Ты похититель! — гневно вскричал он. — Ты пытался убить меня, потому что боялся, что я узнаю тебя. Ты похитил Шерл и пытался отдать ее врагам. Ты предатель. Ты и сейчас пытался предать всех нас и отдать город лорду Уорлоку!

Размахивая кинжалом, Леа наступал на мистика, который весь съежился от страха и, казалось, пытался втиснуться в стену подземелья. Балинор и его друзья застыли от изумления. Ярость Меньона была столь сильной, а страх Стенмина таким явным, что исход этой схватки не вызывал сомнений. Наступил решающий миг — казалось, смерть Стенмина близка.

И в этот момент тяжелая дверь заскрипела и медленно открылась. В темном пролете появилась крупная фигура Паланса Бакханнаха.