Меч Шаннара

Глава 14

Тусклый рассвет медленно разгорался над острыми вершинами серых скал. Раннее холодное утро не предвещало радостного и счастливого дня. Живительная теплота утреннего светила, о которой можно было лишь догадываться, не могла пробиться сквозь тяжелую пелену серых мрачных облаков, закрывавших весь небосвод. Горы окутывал густой туман, скрывавший вершины скалистых пиков, что придавало всему окружающему пейзажу фантастически зловещий вид. Свирепый ветер завывал между скалами. Его порывы со страшной силой вырывались из извилистых каньонов, с воем проносились по лабиринтам ущелий. Было что-то жуткое и яростно-звериное в этих могучих порывах ветра, буквально сотрясавших огромные каменные скалы. Временами шум ветра усиливался настолько, что напоминал грохот океанского прибоя; иногда ветер стихал, и тогда казалось, что он прячется в расщелинах скал. В эти редкие минуты безветрия в горах воцарялась мертвая тишина. Все было пронизано мрачным ощущением надвигающейся беды. Через короткие промежутки времени ветер опять достигал такой неистовой силы, что редкие птицы, вылетавшие из гнезд, с трудом поднимались в воздух и с жалобными или отчаянными криками исчезали, унесенные ветром. Среди этих безжизненных скал каким-то чудом сохранились горные козы и небольшие летучие мыши, последние гнездились в многочисленных расщелинах скал. Дикие порывы ветра приносили с собой дыхание холода. На большой высоте вершины гор были покрыты снегом, и смена времен года мало что значила для этих мест, где отсутствовало тепло лета.

В это мрачное холодное утро безлюдные горы, казалось, застыли в странном ожидании; это неприятное чувство возможной опасности с самого утра подтачивало путников. На душе было тяжело, их мучили безрадостные предчувствия. И восемь членов отряда обреченно брели по скалам навстречу колючему, холодному ветру в царство мрака, холода и роковых опасностей. Их не покидало ощущение того, что в этих скалах кто-то сосредоточенно и хитро наблюдает за каждым их шагом, видит, как текут по лицам слезы от дикого встречного ветра, который пронизывает их до нитки и заставляет дрожать от жестокого холода. Каменные уступы были влажные и скользкие, и ноги путников то и дело предательски разъезжались в стороны. Каждый шаг давался с большим трудом.

Чем дальше шли путешественники, тем больше их обуревали мрачные мысли, которые подобно фантомам мучили, терзали их сознание. Разобщенные в этой холодной неистовой стихии, они временами теряли ощущение реальности и шли вперед, гонимые жестоким ветром, не имея возможности поговорить или приободрить друг друга. Чувство обреченности наполняло их души. В этой ситуации лишь один Гендель сохранял полное спокойствие духа и был совершенно невозмутим. Его молчаливая, привыкшая к одиночеству и дальним путешествиям натура, а также последнее столкновение с обезумевшими гномами в Нефритовом Ущелье сделали его почти нечувствительным к уколам судьбы и тем более лишили его страха перед опасностью. Много раз Гендель стоял лицом к лицу со смертью, не раз был на волоске от гибели и теперь ни один мускул не дрогнул на его лице. Он вспомнил разъяренные лица гномов, отчаянно-безнадежную ситуацию перед входом в Нефритовое Ущелье, когда уже не было выбора и перед ним неотвратимо стояла смерть от рук взбешенных гномов… Быстро и ловко, неслышно и молниеносно Гендель пробрался к ликующей толпе гномов, сильным ударом оглушил стоящего с краю охотника гномов, накинул на него свой плащ и издал истошный крик о помощи. Ничего не подозревавшие гномы со звериным ревом бросились искать неприятеля и на мелкие куски растерзали собрата, в пылу гнева, ненависти и свирепой жажды мести не успев разобраться в скрытом замысле. Между тем Гендель затаился в расщелине и спокойно выбрался из нее на другой день, когда разъяренные гномы рассредоточились по лесу в поисках путешественников, после чего отправился вслед ушедшим вперед друзьям. И на сей раз смелому карлику удалось выжить.

В отличие от Генделя оба жителя Долины и братья-эльфы отнюдь не могли похвастаться самообладанием перед лицом столь необычной опасности. Их продолжала неотвратимо преследовать Тень Бремена, его ошеломляющие слова о том, что одному из них не суждено будет дойти до конца. Эти мрачные слова подхватывал ветер, и они, смешиваясь с дикой пляской и завыванием ветра, как эхо звучали над бедными путниками, вызывая у них непроходящее чувство безысходности. Они находились перед лицом смертельной опасности, от которой нельзя ни уйти, ни скрыться. Оставалось надеяться только на чудо.

Впереди отряда навстречу диким порывам ветра шел Алланон. Ветер слепил глаза и пронизывал насквозь, и высокая, огромная фигура Алланона напоминала скалу, которая медленно, но неуклонно продвигалась вперед, борясь с коварными происками разбушевавшейся стихии. В который раз великий путешественник мысленно окидывал взором события, происшедшие со времени его появления в Тенистой Долине, анализировал свои действия и возможные пути достижения цели без жизненно важных потерь. В сотый раз ломал он голову над странной встречей с Тенью Бремена, который был обречен на полуживое-полусмертное существование, пока оставался жив дух лорда Уорлока или он сам. Опять Алланон испытал минутное сожаление о том, что не может полностью раскрыть перед друзьями правду слов, которые изрекла Тень Бремена, как не может рассказать им всю правду о легендарном Мече Шаннара. Да простит его Бог! Бывают в жизни такие периоды, когда правда может помешать осуществлению важной цели!

Между тем после мрачного холодного рассвета наступило серое тяжелое утро, а затем полдень. Путники по-прежнему шли вперед. Продрогшие от холода и сырого ветра, они осторожно, то и дело подскальзываясь, шли вперед по обманчиво ровной, мокрой поверхности скал. Путь казался бесконечным. Справа и слева беспорядочно громоздились уродливые скалистые пики, и казалось, они навсегда останутся в объятиях этих холодных каменных громад. Внезапно ветер прекратился. В воздухе прокатился тонкий звон, и все погрузилось в мрачное оцепенение. Удивлению путников не было предела, когда каменистая тропа на глазах стала расширяться, открывая широкий и удобный подход к Залу Королей. Это случилось так неожиданно, что все члены отряда потеряли дар речи. Во всей внезапности случившегося было поистине что-то мистическое, пугающее, непонятное. Взору путешественников предстали две исполинские каменные статуи, у которых не было основания. Они поднимались прямо из скалистой поверхности, производя тем самым устрашающее впечатление. В этих гигантских каменных изваяниях было легко узнать воинов-стражников, с ног до головы закованных в броню, устремивших свой зоркий взгляд в окружающий мрак. На лице воинов застыло выражение крайней решимости не подпустить близко никого, кто без ведома свыше отважился бы проникнуть под своды Зала Королей; их руки в боевой готовности покоились на рукоятках мечей. Было такое впечатление, что лица этих статуй светились громадной жизненной силой: усталые и изможденные, они несли на себе следы вековых температурных воздействий; глаза, как живые, были четко направлены на прибывших путников и внимательно изучали их. Невозможно было долго терпеть взгляд этих странных каменно-живых глаз, и мороз пробежал по коже всех участников похода; они чувствовали, что на них направлена мощная сверхъестественная сила.

Алланон дал знак путникам подойти поближе к нему и тихо заговорил:

— Много веков назад, еще до Первой Войны Рас, существовала обособленная группа людей — следы их происхождения затерялись в веках — которые, являясь священниками, избрали особый способ поклонения — поклонение богам смерти. В этих пещерах они хоронили монархов из всех четырех земель, включая их семьи, слуг и окружающие их любимые предметы. Под этими сводами скрываются большие богатства. Легенда гласит о том, что лишь мертвые могут «существовать» здесь и только мертвым дано право попасть под своды Зала Королей. Никто больше не видел тех живых смельчаков, которые осмеливались переступить порог этого зала. Сейчас этих священников уже нет, но отголоски этого культового обряда до сих пор живут здесь.

На какое-то мгновение Алланон замолчал, видя, как в глазах слушателей застыл немой вопрос.

— Я понимаю, о чем вы хотите спросить. Да, один раз я уже прошел через Зал Королей; я — один, и теперь вы. Мы единственные, кто рискнул сделать это в нынешний век. Друзья мои, я — последний Друид, который ходит по этой грешной земле. Подобно Бремену, а до него этим занимался Брона, я вплотную изучал черную магию и имею некоторые навыки и способности совершать сверхъестественные вещи. Я не обладаю столь мощной силой, которая отличает Лорда Тьмы — лорда Уорлока, — однако я могу благополучно переправить вас через эти пещеры на другой конец Драконьих Зубов.

— А потом? — прозвучал в туманном воздухе вопрос Балинора.

— Мы выйдем на узкую, скалистую площадку под названием Драконья Складка и по ней спустимся с гор. И вскоре перед нашим взором предстанет замок Паранор.

Воцарилось тяжелое долгое молчание. Алланон догадывался, о чем думают путешественники, и, не дожидаясь вопросов, продолжал:

— Помимо этого входа, здесь есть целый ряд пещер и камер, а также есть лабиринт, из которого выбраться простому смертному практически невозможно. Есть очень опасные проходы и камеры, есть менее… — Алланон внезапно замолчал, уйдя в себя, и лишь через минуту снова зазвучал его голос:

— Как только мы минуем вход, мы неизбежно попадем в тоннель Сфинксов, где стоят громадные статуи, подобные этим. Отличие в том, что эти изваяния — в полный рост, а в тоннеле Сфинксов нас встретят изваяния-бюсты. Всякий, кто осмелится посмотреть в глаза этим Сфинксам, немедленно превращается в камень. Поэтому мы должны завязать глаза. Вы должны всецело довериться мне, сосредоточить свои мысли на мне, думать только обо мне и ни о чем больше. Сфинксы будут пытаться воздействовать на вашу волю, всячески склоняя вас снять повязку с глаз и посмотреть им прямо в глаза.

Путники переглянулись. В их глазах застыл ужас.

— Пройдя тоннель Сфинксов, мы должны будем пройти ряд относительно безопасных пещер, ведущих к коридору Ветров, который населяют невидимые существа под названием Банши — знаменитые астральные духи. Это не более чем голоса, однако они способны свести с ума любого человека. Если вы дорожите своим рассудком и не хотите, чтобы он помутился, вы должны смотреть на меня и слушать только меня, мой голос. Для вас ничто не должно больше существовать. Вы должны только слушать меня, а я постараюсь блокировать губительную силу этих голосов. Повторяю: вы должны расслабиться и слушать только мой голос! Вы поняли? Вы меня хорошо поняли? Тогда двигаемся дальше. Из коридора Ветров мы попадаем в Гробницу Королей. И там нам придется встретиться…

Внезапно он замолчал и с тревогой посмотрел на вход в Зал Королей. Через несколько мгновений он дал знак молча следовать за ним. Путники вплотную подошли к гигантским каменным изваяниям, которые холодно и отчужденно взирали на отважных пришельцев. У подножия статуй клубился густой белый туман, а за ними зиял черный зловещий вход, похожий на распахнутую пасть жуткого чудовища. Алланон достал белые широкие повязки для глаз и раздал их путникам. Завязав глаза, они достали длинную веревку и крепко привязались друг к другу. Первым шел Гендель, а замыкал процессию принц Каллахорна. Положив руки на плечи впереди находящемуся, с тугими повязками на глазах, связанные одной веревкой, друзья медленно двинулись вперед, образуя единую неразрывную цепь.

Все замерло вокруг. Пещеры, сам воздух, каменные своды — все было погружено в оцепенение и неподвижность, лишь шаги путников гулким эхом отдавались в тревожной тишине. Каменный пол туннеля был поразительно гладким и ровным, но от него исходил такой нестерпимый холод, что через несколько мгновений путешественники стали дрожать от странного охлаждения и от нервного ожидания последующих событий. Истинным ведущим был, несомненно, Алланон. Он шел впереди Генделя и всех остальных членов отряда, осторожно ступая и оглядываясь по сторонам.

Они медленно дошли до каменного выступа и остановились. В их сознание стал проникать негромкий властный голос Алланона: «Вы должны помнить о моем предостережении. Вы совершенно расслаблены и слышите только мой голос. Ваши мысли целиком сконцентрированы на мне. Все другое не имеет для вас никакого значения. Вы слышите только мой голос». И в следующее мгновение все разом буквально физически ощутили, что перед ними находится что-то такое, что молча, терпеливо поджидает их. Минуты казались вечностью. Каждый шаг давался с трудом и был сопряжен с огромным риском. Внезапно они вздрогнули, будто от удара током, и остановились. Прямо перед ними возвышались большие неподвижные каменные изваяния с живыми лицами. Это были Сфинксы. Они знали, что стоит лишь человеку взглянуть на них, как его разум тотчас помутится и окажется в полной их власти. Концентрируя всю свою неистовую энергию и твердую, как камень, из которого они были созданы, волю, эти каменные монстры направили в сознание путников такой мощный заряд биотоков, что они сразу явственно ощутили это страшное воздействие на их мозг. Чудовищные потусторонние силы всячески пытались заставить их сорвать с глаз повязку и посмотреть на Сфинксов. Искушение было очень велико, потому что сила таинственного воздействия Сфинксов на мозг, волю и сознание путников оказалась огромна. Они изнывали от ощущения свинцовой тяжести, которая разливалась в голове, руках и ногах. Тело стало чужим, сознание затуманилось. То и дело появлялось отчаянное желание сорвать повязку и уйти от этого мучительного дурмана. И как раз в тот момент, когда путники, будучи не в силах больше терпеть эту молчаливую пытку, были готовы сорвать повязки с глаз, подчинившись чужой воле, в их сознание с остротой ножа — властно и пронзительно — проник повелительный голос Алланона: «Вы слышите только мой голос. Вы думаете только обо мне. Все остальное не имеет для вас никакого значения». Что-то мгновенно переменилось в их сознании, вернулась прежняя ясность мышления, исчезло убийственное желание сорвать повязку. Невидимая дуэль между Алланоном и Сфинксами продолжалась, а путники стояли ровным строем и невидящим взглядом смотрели вперед. По их лицам катился пот, голова раскалывалась от чрезмерного перенапряжения, нервы были истощены до крайности, по всему телу разлилась тяжесть, которая тянула их вниз. Однако никто из них ни разу не разжал рук. Они стояли, крепко держась друг за друга, пытаясь выстоять в этом тяжелом бессловесном сражении. Их мысли были направлены к Алланону, который осторожно и неуклонно вел их сквозь ряды Сфинксов, пытающихся подчинить сознание путников своей воле. Постепенно на лицах каменных изваяний появилось застывшее, безжизненное выражение, и через некоторое время Сфинксы исчезли совсем. Путники сразу испытали облегчение.

Между тем Алланон вел путников дальше через зигзагообразные каменные проходы. И, наконец, Алланон остановил отряд и велел снять повязки. Путники с некоторой нерешительностью выполнили его команду и, открыв глаза, с удивлением обнаружили, что находятся в длинном узком туннеле, от стен которого исходит странное зеленое свечение. Их лица, фигуры, воздух вокруг — все было погружено в зеленые волны света, так мало имевшего общего с четкими реалиями привычного мира. Высокая темная фигура Друида плавно, будто плывя в зеленых клубах воздуха, переходила от одного путешественника к другому, проверяя прочность веревки, связывающей их. Сосредоточенные действия Алланона, настороженное выражение его лица говорили о том, что друзей впереди ждут немалые опасности и главная из них — коридор Ветров. По совету великого путешественника они плотно заткнули уши небольшими кусочками материи, чтобы в какой-то степени ослабить предстоящее воздействие невидимых существ под названием Банши, с которыми они готовились встретиться. И, крепко взявшись за руки, связанные одной крепкой веревкой, они двинулись вперед.

Они медленно шли в волнах зеленого света вглубь странного туннеля, их шаги гулко отдавались в тишине. Путники прошли более мили в этом зыбком зеленом пространстве, о материальности которого напоминали лишь скользкие каменные плиты под ногами.

Внезапно воздух стал темнеть, стены туннеля раздвинулись и исчезли совсем, а низкий потолок стремительно рванулся вверх и растворился в черном воздухе. Путешественников окружало темное пространство, но Алланон уверенно сделал шаг вперёд, ведя друзей в тревожное царство мрака.

И тут раздался резкий звук. Он появился так неожиданно, что сразу поверг всех в панику: хотелось плотнее заткнуть уши, убежать, скрыться от этого обнаженного, режущего звука. Постепенно звук голоса стал перерастать в душераздирающие вопли, которые обрушились на путников с неистовой силой. В этих хриплых стонах и истошных воплях была мрачная отрешенность от всего земного, поток беспросветной скорби, черный гул похорон. Временами казалось, что железный голос рвался из ржавой глотки и твердил, будто над краем бездны, что все кончено и все надежды бесполезны. Рев этого голоса был страшен и дик. Создавалось впечатление, что это не голос, а обезумевший набат сеял ужас и отчаяние в несчастных душах путешественников. Иногда голоса умерших перерастали в оглушительный грохот, словно рев тысячи водопадов. Казалось, с шумом поднимались могильные плиты, и из них вставали мертвецы, всеми силами зазывая к себе бедных путников. Ими овладел дикий, нестерпимый ужас, мысль цепенела. И напрасно они пытались отбросить это наваждение. Голоса наплывали с новой невиданной силой. Путники изнемогали от надрывного голоса смерти, эта долгая пытка совсем измучила их. Временами они чувствовали, что теряют сознание. В какой-то момент в голову Ши, подобно нежной, музыкальной мелодии, прокралась мысль о том, как сладок должен быть покой могилы. Были такие мгновения, когда все чувства в них замирали и исчезали, как при безумном падении с большой высоты, будто их души полетели вниз, в преисподнюю. Внезапно все стихло. Воцарилась мертвая тишина. И вдруг вновь раздался крик, сначала глухой и прерывистый, словно скорбный плач, потом переходящий в громкий протяжный вопль, дикий и нечеловеческий, похожий на звериный вой или душераздирающее стенание. Казалось, этот голос; мог исходить только из ада. Рассудок путников, вероятно, мог помутиться, если бы из темноты с регулярными интервалами не раздавался громкий повелительный голос Алланона со словами: «Вы думаете только обо мне. Вы слышите только мой голос. Все остальное уходит, оно не имеет для вас никакого значения. Все будет хорошо». И им сразу казалось, что голоса стихают, дыхание смерти отступает и прибавляются силы, проясняется разум. И они шли вперед, зная, что их ведет великий Друид. Между тем ужасные голоса стали уходить, воздух постепенно светлел. Через несколько минут путешественникам стало ясно, что коридор Ветров они миновали.

Они еле держались на ногах, руки дрожали, по лицам стекали крупные капли пота. Не верилось, что они прошли через это страшное испытание. Трясущимися руками они освободились от веревки, связывающей их, и вытащили из ушей затычки. Они находились в небольшой пещере. Прямо перед ними возвышались могучие каменные двери с железными засовами. Темные скалистые стены излучали тот же самый странный зеленоватый свет. Терпеливо подождав, пока друзья хоть немного придут в себя, Алланон предложил сделать несколько шагов вперед. Они вплотную подошли к огромным дверям, и только великий Друид поднял вверх руку, как двери медленно распахнулись. В наступившей тишине четко прозвучал тихий голос Алланона:

— Перед нами Зал Королей.

Вот уже более тысячи лет здесь не было ни одного живого человека, за исключением Алланона. Ни одна живая душа не приближалась к этой зловещей гробнице, огромной каменной твердыне с гладкими, полированными стенами, высоким каменным потолком, где со всех сторон шло непонятное зеленоватое свечение — точно такое же свечение путники видели в больших и малых туннелях, что предшествовали Залу Королей. На огромном круглом постаменте вдоль стены возвышались статуи мертвых правителей, взоры которых были направлены на странный алтарь в виде свернувшейся клубком змеи. Перед каждой статуей лежала груда бесценных вещей их бывших владельцев — кубки, оружие, драгоценности, меха, шелка и прочие дорогие предметы. Позади каждого каменного изваяния в стене было большое и длинное углубление в виде ниши, где покоились люди из близкого окружения правителей — члены их семей, слуги. Около статуй лежали таблички с подробным указанием всех данных о когда-то живших монархах; они были написаны на странном языке, совершенно незнакомом всем участникам этого похода. Многие предметы были лишены резких очертаний: все обволакивал неживой свет. Обычно зеленый цвет ассоциируется с живой природой, радостью жизни, однако в переливах этого света было что-то мертвецки жуткое, тусклое и недвижимое. Повсюду лежали кучи вековой пыли, и при малейшем движении они неприятно шевелились подобно серым отвратительным зверькам. Более тысячи лет никто не нарушал покой этой гробницы, никто не осмеливался проникнуть в тайны погребенных правителей. Это было закономерно в какой-то степени. И лишь Алланон, один Алланон из всех ныне здравствующих людей, посмел заглянуть в самое сердце этого гигантского могильного склепа…

Ши не мог унять дрожь и волнение. В глубине души, всем сердцем и своим юным существом он чувствовал, что не должен был быть здесь — не должен быть не потому, что это священное место, нет, просто здесь не место живым. Он задыхался в этой гробнице умерших королей. Внезапно он вздрогнул от тяжелого прикосновения — это Алланон, будто читая обуревавшие его мысли, положил ему на плечо свою огромную руку и сказал:

— Впереди вашему взору предстанет широкая каменная лестница, ведущая к бассейну, который питают горные воды. У подножия этой лестницы прямо перед бассейном находится Погребальный Костер Мертвых, где погребенные монархи пребывают определенное число дней до тех пор, пока их души вконец расторгнут все видимые и невидимые связи с живым миром. Мы должны пройти это место, где находится Погребальный Костер Мертвых, а оттуда попадем на Драконью Складку, что находится на другой стороне гор.

Он остановился и глубоко вздохнул.

— В прошлый раз, когда я пробирался по этим пещерам, я был вынужден прятаться от существ, которые стараются уничтожить всякого, кто осмелится очутиться в этих местах. Вероятно, в Зале Королей есть сила, явно превосходящая мою собственную. Здесь я не смогу защитить вас в полной мере. За бассейном располагаются два прохода. Около Погребального Костра Мертвых на нас обязательно набросится существо, охраняющее это место. При этом Балинор, Меньон и я быстро идем через левый проход и отвлекаем чудовище на себя. Тем временем Гендель ведет всех остальных через правый проход. Не останавливайтесь, прежде чем не достигнете Драконьей Складки. Это очень важно — вы не должны останавливаться! Вы поняли меня?

Все молча кивнули. Опять в душе Ши стал расти внутренний протест против огромного риска, которому подвергались все участники похода. Однако спорить было бесполезно, и Ши снова подчинился воле великого Друида. Алланон приготовился к встрече с чудовищем — мгновенно выпрямился во весь свой исполинский рост, иронично улыбнулся, оскалил зубы и стал неотрывно смотреть вперед. Юный житель Долины почувствовал, как по коже у него пробежал холодок — в который раз он осознал, что это истинное счастье иметь Алланона в качестве друга, потому что, как враг, он страшен. Быстрым движением Балинор достал свой меч, и сталь огромного клинка сверкнула в воздухе. Гендель уже был готов идти через Зал Королей и крепко сжимал в руке тяжелый жезл. Меньон тоже был во всеоружии, сделал было шаг вперед, но остановился, раздумывая, не взять ли что-нибудь из запасов оружия, груды которого лежали перед каменными статуями. Не вызовет ли это какой-либо нежелательный эффект? Меньон повернулся и вопросительно посмотрел на великого Друида.

— На твоем месте я бы воздержался от этого, — предостерегающе сказал Алланон. — Все оружие покрыто слоем ядовитого вещества. Любой человек, прикоснувшийся к этому оружию, умрет через несколько минут.

Меньон, бросив в его сторону недоверчивый взгляд, решительно подошел к большому ящику с золотыми вещами, осторожно выбрал несколько золотых наконечников для стрел, тщательно вытер их драгоценную поверхность и насадил на стрелы столь ловко, что его пальцы не коснулись вплотную ни к чему, кроме как к оперению стрел. Чрезвычайно довольный этой рискованной операцией, он вернулся в ту часть зала, где толпились все остальные участники похода, и победоносно посмотрел на Алланона. Все с замиранием сердца следили за принцем Леа, в глубине души опасаясь, как бы случайно попавшие частицы ядовитого вещества не проявили себя самым наихудшим образом. Все были в сборе и внутренне готовы дать отпор неведомому, но заведомо опасному врагу.

Наконец, Алланон дотронулся до каменных колонн, которые самым таинственным образом расступились, предоставив удивленному взору путешественников большой зал, который опоясывала каменная галерея, переходящая в широкие лестницы в конце зала. Необычайно широкая, с высокими каменными сводами, галерея была великолепным и законченным творением природы. С каменных потолков, причудливо искрясь и переливаясь, свисали сталактиты — результат действия воды и минеральных солей на протяжении тысяч лет. Посреди зала размещался большой бассейн прямоугольной формы с водой ярко-зеленого цвета. От гладкой, зеркальной поверхности исходили крошечные яркие лучи, создавая загадочный надводный ореол. По мере приближения к бассейну все вокруг стало освещаться фосфоресцирующими вспышками; зеленые огни, то появляясь, то исчезая, плясали на каменных стенах и под высокими каменными сводами зала, создавая вокруг таинственно-волшебную феерию света, которая дополнялась флюоресцентным свечением воды в бассейне.

Позади бассейна, перед широкими лестницами, возвышался небольшой каменный алтарь. Путники неуклонно продвигались вперед и вскоре смогли рассмотреть слово, высеченное на гладкой поверхности алтаря. Valg — лишь немногие из участников похода знали, что в переводе с древнего языка Гномов это слово означало Смерть. Все вокруг застыло; лишь отдававшиеся эхом гулкие шаги и взволнованное прерывистое дыхание путников нарушали мертвую тишину этого часа. Дойдя до подножия лестниц, они разделились. Гендель повел членов отряда направо, а Меньон, Балинор и Алланон, плечом к плечу, осторожно пошли влево. Вода в бассейне была спокойна и неподвижна. Все окружающее утопало в странном зеленом свечении и было похоже на зыбкий мираж.

Внезапно поверхность воды с шумом взорвалась, и из глубин бассейна возник ночной кошмар. В плеске зеленой воды, в мерцающем воздухе, извиваясь, как огромная змея, из воды стало подниматься невиданное чудовище, заполнив собой почти все пространство над водой. Чешуйчатое тело монстра росло с каждой секундой, рискуя упереться в высокие каменные своды зала; сталактиты уже стали теряться из виду, водяное чудовище угрожало смести и их. Длинные передние конечности со скрюченным подобием пальцев зловеще сжимались и разжимались. Огромные челюсти лязгали и судорожно хватали воздух. Из пасти чудовища зловеще торчали длинные черные зубы. Из горящих выпученных глаз с шумом вырывались страшные языки пламени. Уродливая, неправильной формы голова, которая могла привидеться только в страшном сне, угрожающе раскачивалась из стороны в сторону. У путников занялся дух от ужаса: они не могли ни пошевельнуться, ни крикнуть, ни вздохнуть. Они внутренне содрогались при виде зрелища, в котором было мало земного. А чудовище между тем, изрыгая хриплые звуки, отравляя все вокруг зловонным дыханием, напоминало собой гигантскую помесь жабы с драконом. Никакими словами невозможно передать тот великий ужас и отчаяние, которые обуяли их перед тем, что предстало их взору. Монстр то сокращался, то расширялся в размерах, угрожая заполнить все окружающее пространство. Наконец, это мерзкое водяное чудище уставилось прямо на Алланона, Меньона и Балинора, и из его жутких испепеляющих глаз полилась огненная лава. Вода вокруг зашипела, забурлила, воздух мгновенно раскалился, и путникам показалось, что они находятся у самого кратера вулкана. Внезапно раздался страшный скрежет челюстей, туловище водяного монстра сделало несколько головокружительных поворотов в воздухе, отчего сразу полетели мириады огненных искр, и чудовище бросилось вперед, готовое разом поглотить столь богатую добычу.

Реакция всех троих была мгновенной. Меньон стремительно натянул тетиву, и в ту же секунду одна за другой в быстром ритме стаккато зазвенели, полетели отравленные стрелы, со звоном вонзаясь в липкую чешуйчатую шкуру водяного монстра. Град ядовитых стрел привел его в неистовство: водяное чудовище стало судорожно извиваться и корчиться от боли. В тот же момент подключился Балинор, стараясь не упустить инициативу. Изо всех сил он ударил своим огромным мечом по вытянутой вперед конечности монстра. Несмотря на то, что удар был сильнейший, чудище лишь скорчилось и отдернуло отвратительную конечность, а фосфоресцирующая чешуя, поврежденная в результате удара, оторвалась от туловища и диким вихрем закружилась в воздухе. Тем временем Гендель уже подвел своих подопечных к выходу из этого зала. Однако здесь возникло неожиданное препятствие: на выходе из зала, перед каменным проходом, сквозь который надо было проникнуть, лежал огромный валун. Общими усилиями друзья стали пытаться отодвинуть эту каменную преграду. Видимо, чудовище услышало шум, повернуло свою мерзкую голову с пылающими глазами и, резко развернувшись, бросило свое мощное, похожее на кошмар туловище навстречу этой компании.

Никто не ожидал такого поворота событий. Гендель, забыв о собственной безопасности, в яростном порыве защитить друзей сильнейшим движением метнул свой тяжелый железный жезл прямо в глаз устрашающего водяного чудовища. Удар был настолько сильным и точным, что пылающий глаз выпал из глазницы, забились языки пламени, чудовище подскочило под самые каменные своды, а дикий, истошный рык свидетельствовал о том, что усилия Генделя не были напрасны. Извиваясь от нестерпимой боли, чудовище изрыгало во все стороны языки пламени, угрожающе раскачиваясь из стороны в сторону. Кровь леденела в жилах при мысли о том, что эта дикая масса, непонятным образом сочетающая в себе огонь и воду, может в любую секунду обрушиться на них, не оставив от друзей живого места. В это время Флик нанес чудовищу тяжелый удар по голове, а монстр, судорожно изогнувшись, скрюченной лапой схватил огромный валун, который тщетно пытались сдвинуть с места Гендель с друзьями, и, подняв его в воздух, как шар, бросил на каменный пол. Генделя и всех, кто находился рядом с ним, осыпало раздробленными камнями. Огромный булыжник и буквально град тяжелых камней сбили Генделя с ног, и какое-то время он лежал неподвижно, почти погребенный под грудой камней. Все остальные лежали рядом на россыпи камней, еле живые от каменного града и почти потерявшие сознание при виде склонившегося над ними водяного чудовища.

И, наконец, настал черед Алланона. Вознеся руки вверх, он молитвенно что-то зашептал; его обычно темное, мрачное лицо сразу побелело, черты заострились, взгляд устремился на кончики пальцев. Через мгновение пальцы на его руках превратились в горящие овальные источники свечения, из которых яркое голубое пламя мощными потоками устремилось к голове водяного чудовища, стремясь поразить его мозг. Злобу, ярость, ожесточение и неистовство монстра невозможно было описать. Казалось, взметнулись вверх глубины бассейна, с такой неимоверной силой чудовище било своим змеино-драконьим туловищем по воде, извиваясь и корчась в немыслимых судорогах. Скрежет черных зубов и дикий рев, переходящий в ужасный вой, заглушали все остальные звуки. Между тем Дурин и Дэйел, воспользовавшись моментом, изо всех сил пытались вытащить полуживого Генделя из-под каменных обломков, а также привести в чувство свалившегося от удара Флика, А Алланон, концентрируя свои внутренние резервы, продолжал истреблять водяное чудовище, которое металось по поверхности бассейна, как разъяренный, раненый, бешеный зверь. Балинор и Меньон предприняли серию атак, изо всех сил стараясь добить это исчадие ада. Взгляд Алланона по-прежнему был неотрывно устремлен на монстра; в результате мощного потока отрицательной, разрушительной энергии, исходящей от великого Друида, тело чудовища вдруг приобрело тонкую змеиную форму и стало неистово биться головой о каменные своды. С каменного потолка посыпался град сталактитов, и многие из них угодили прямо в голову высокого историка. Чудовище воспользовалось минутным замешательством Алланона, лишенным на краткий миг всей силы воздействия на водяного монстра, и стало один за другим обрушивать на всех остальных сокрушительные удары с еще большей силой. Вновь увеличившись в размерах и приняв прежнюю гибридную форму, оно, изрыгая чудовищные звуки злобы и ярости, настигло Балинора своей жуткой скрюченной лапой, мертвой хваткой схватило его и ударило о скалистую стену. Вперед выскочил Меньон Леа, но водяной монстр, изрыгая из глаз и пасти языки пламени, мгновенно одним движением сбил его с ног и придавил к земле. Таким образом, устранив наиболее сильных противников, колдовская бестия намерилась использовать свое главное и скрытое оружие против Алланона. Защечные мешки чудовища были заполнены ядом, и, вобрав в себя воздух, глядя в глаза своей жертве, оно уже приготовилось изрыгнуть смертоносные струи прямо в лицо Алланону. И в этот момент — к великому ужасу всех присутствующих — все тело великого Друида охватило голубое пламя. Сердце каждого участника похода, если он был в состоянии смотреть на эту душераздирающую картину, казалось, разорвалось на куски, почва ушла у них из-под ног, рухнули и стали гореть в огне последние надежды. В немом ужасе, не в силах пошевельнуться, они смотрели, как пламя бушует вокруг исполина. У Ши вырвался пронзительный крик отчаяния, ему казалось, он умирает. Ноги его подкосились, он упал ничком на каменные плиты. Через несколько мгновений Дурин и Дэйел к своему величайшему удивлению увидели, что пламя внезапно погасло, и перед ними стоял Алланон, живой и невредимый. Он тотчас воздел руки к высоким сводам зала и путем концентрированной медитации направил мощные потоки отрицательной энергии на водяное чудовище.

Вокруг головы монстра заплясали голубые языки пламени, голова закачалась от нестерпимой боли. Огонь распространился ниже; чудовище неистовало, а вокруг стали подниматься клубы едкого дыма, который густел на глазах, и через несколько мгновений все окружающее заволокла плотная пелена дыма, а монстр исчез.

В это время пришел в себя Балинор. Обливаясь потом, истерзанный, но не сломленный, в разорванной одежде, израненный, он стоял среди каменных обломков и лежащих тел, исполненный гордой решимости биться до конца.

Он сразу стал извлекать Генделя из-под тяжелых каменных обломков, дав одновременно задание Ши, Дурину и Дэйелу привести в чувство Флика. С большой осторожностью вытащил он тело карлика из-под груды камней и, взвалив его себе на плечи, исчез в темном коридоре. Трое молодых людей терли виски Флику, пытаясь привести жителя Долины в форму, а Ши украдкой то и дело поглядывал вокруг, но даже сквозь рассеивающийся дым он не мог разглядеть тело Меньона Леа. Кругом все являло страшные следы побоища — пыль, сломанные стрелы, раздробленные камни, кровь на каменных плитах. Дым постепенно рассеялся, и на краю бассейна путники увидели тело водяного чудовища, наполовину находящееся вне воды, которое пребывало в мучительной агонии. Вода в бассейне была красного цвета. В этот момент совершенно неожиданно появились Меньон и Алланон, причем Меньон немного прихрамывал, а Алланон вполне соответствовал своему обычному виду.

Все, что происходило после этого, было похоже на сон. Участники похода, истерзанные, полуживые, почти машинально подняли двух своих раненых друзей, все еще находящихся без сознания, и, шатаясь, пошли по узкому темному туннелю. Каждая минута казалась вечностью. Наконец, блеснул свет в конце туннеля, и вскоре путники вышли на широкую скалистую поверхность, залитую солнцем. Справа от них возвышалась Драконья Складка. Однако стоило им только ступить на коварную каменную поверхность Драконьей Складки, как путешественники почувствовали, что земля колышется у них под ногами. Скальная поверхность сотрясалась настолько, что, казалось, каменные плиты то сдвигались, то раздвигались, угрожая захватить измученные ноги путников в свои вечные каменные тиски. Не зря это место называлось Драконьей Складкой.

Они прошли сравнительно небольшое расстояние, когда вдруг услышали ужасающий грохот, который нарастал с каждой минутой. Осторожно передвигаясь по этой опасной поверхности и прислушиваясь, путники обогнули скалу и увидели огромный водопад. Тысячи тонн воды с оглушительным ревом низвергались с большой высоты в каменную пропасть. Далеко внизу шумела река, образованная этим водопадом. Поглощенный дикой красотой водопада, Ши отстал от основной группы. Алланон обеспокоенно позвал его, и житель Долины заторопился к великому Друиду. Остальные участники похода, не заметив отсутствия Ши, ушли далеко вперед и вскоре совсем скрылись из вида. Не успел Ши пройти и сотни футов, как внезапный грохот сотряс окрестности, заглушив рев водопада. Окружающие Ши скалы содрогнулись до самого основания. Внезапно дорога, по которой шел Ши, раскололась широкой трещиной, мгновенно пробежавшей пред остолбеневшим Ши. Та часть дороги, на которой стоял житель Долины, повинуясь силам стихии, понесла его к каменным утесам, шатающимся из стороны в сторону при каждом подземном толчке. С воплем отчаяния Ши упал на скалистую поверхность. Алланон устремился на помощь несчастному, отчаянно пытаясь спасти юного потомка царственного рода. Однако непреодолимые силы разбушевавшейся природы, которые направлялись неведомым противником, упрямо несли площадку, на которой лежал Ши, к кромке водопада. Было очевидно, что через несколько минут скальный выступ с оцепеневшим от страха Ши обрушится в пропасть и рухнет на дно реки.

— Попытайся удержаться! — загремел голос великого Друида, перекрывая грохот водопада и шум трескающихся скал.

Этот отчаянный крик вывел из оцепенения впавшего в состояние полного транса Ши. Вскочив на ноги, с удесятерившимися силами обреченного он попытался ухватиться за выступы вертикальной стены ущелья, мимо которой проносила его отколовшаяся площадка. Обдирая в кровь пальцы, полуживой от ужаса, он пытался найти хоть какую-то опору для своего тела.

— Держись! Держись! — подбадривал его Алланон. — Сейчас я брошу тебе веревку.

Но скользкая и гладкая поверхность склона ущелья делала тщетными все попытки Ши задержать его стремительное продвижение к краю пропасти. Между тем Алланон громкими криками звал на помощь своих друзей, но попавший в беду житель Долины так никогда и не узнал о тех усилиях, которые предпринимали его соратники. С каждой минутой коварный план лорда Уорлока воплощался в жизнь; надежды на спасение оставалось все меньше и меньше. С угрожающей быстротой Ши приближался к краю бездны. Наконец, роковой момент наступил. С пронзительным воплем Ши вместе со скальным выступом рухнул в пропасть, на дне которой катила свои бурные воды река. Алланон с ужасом увидел, как хрупкая фигурка юноши скрылась в мутных водах грохочущего потока.