Мастер меча тысячелетней выдержки. Том III

Глава 14

— … ну? — уставился на меня Петя, прервав полёт моих мыслей. — И долго ты будешь так сидеть?

Я слегка недоумённо посмотрел на него. Затем вокруг. Затем на себя.

Ну да. Сижу. На диване, с бутылкой отличного вина в одной руке и бокалом в другой.

— А что не так? — ровным голосом поинтересовался я, глядя на Петра из-под полуопущенных век.

— Ну, знаешь, там… — он взмахнул руками. — Может, с Олимпом и покончено, но война с Богами всё ещё на пороге, да и остальные проблемы…

Я вздохнул.

— Знаешь, ещё пару часов назад у нас было больше проблем на… Ммм, примерно на один Олимп. Это во-первых.

Я отпил из бутылки, начисто игнорируя девственно чистый бокал в другой руке.

— А во-вторых, — продолжил я, — дай мне спокойно посидеть и отдать должное памяти старого друга.

…Дионис.

То, что произошло там, в его роще, до сих пор стояло у меня перед глазами.

Небо над Олимпом действительно менялось, становилось темнее и холоднее. Всё в окрестностях этой горы было пропитано силой Зевса, всё держалось на ней — его идеальное место, его маленький райский уголок с пометкой «Только для Богов (и, так уж и быть, для их подсосов-собачонок)».

Теперь Зевса больше не было, не было и его пантеона. Всё неминуемо приходило в упадок, и я бы даже не удивился, если бы кто-нибудь сказал мне, что ещё час-два — и это измерение попросту схлопнется, перестанет существовать.

Дионис, тем не менее, ещё был. А значит, его священная роща ещё стояла, источая вокруг себя всё такой же сладковато-противный аромат гнилых фруктов.

Бог виноделия всё сидел под тем же деревом; со стороны казалось, что он спит, однако когда я подошёл ближе, глаза Диониса открылись. Пьяная плёнка подёрнула его взгляд; он никак не мог сфокусироваться на мне, и лишь часто моргал. Руки Диониса непроизвольно засучили по траве; он попытался встать.

— Спокойнее, приятель, — печально усмехнулся я. — Я принёс его. Это ведь он, верно?

Завидев раскрытый свиток в моей руке, Дионис заморгал ещё чаще и подался вперёд, обдав меня парами алкогольного дыхания.

— Он… он! — выдохнул Бог. — Моя… с-свобода. Хочу… протрезветь… п-пожалуйста…

Я кивнул. На душе было довольно паршиво от понимания, что я сейчас отправлю старого друга — и чуть ли не единственного адекватного Бога — на тот свет, но, с другой стороны… разве он не мечтал об этом? Кажется, он заслужил немного отдыха от этого всего.

— Откроешь дверь обратно, на Землю? — предложил я. — Наверное, я теперь и сам мог бы, но вдруг без опыта что-нибудь напортачу.

За моей спиной уже собирались. Ближе всех стояли Хаск и Константин, приехавшие вместе со мной; подошли Петя и Стерлинг. За ними подходили и становились, глядя на торжественный момент, нимфы, дриады, сатиры, кентавры…

— Ты же знаешь, что роща увянет? — печально и тихо хмыкнул какой-то фавн, перебирая копытцами. — Без него.

Я пожал плечами.

— Всегда надо чем-то жертвовать. И потом, Олимпу конец в любом случае. Разве вы сами ещё не почувствовали это?

Обитатели рощи запереглядывались, зашептались друг с другом, ничего мне так и не ответив.

— Д-друг… — просиял Дионис, радостный как никогда (или как когда-то, тысячу лет назад). — Подумай… ик… про место. Г-где хочешь оказаться.

— Надеюсь, он не закинет нас куда-то не туда… — проворчал Петя; я цыкнул на него. Нужно же понимать торжественность момента!

Я сосредоточился на особняке Лебедевых, кивнул; Дионис, завидев мой кивок, повёл рукой — и сбоку от толпы развернулся портал.

Я кивнул ещё раз. Вот так. Наверное, я дал Дионису самому открыть его не потому, что боялся напутать — нет, просто… это было чем-то вроде прощания. Я подарил старому другу возможность напоследок почувствовать себя полезным. Не вонючим пропойцей, а кем-то важным.

— П-пора, — Дионис всё же не смог подняться, лишь сел прямо, глядя на меня с поистине детским ожиданием.

— Пора, — согласился я, касаясь свитка и вливая в него крохотную частичку божественной силы из того потока, что я поглотил сегодня. Ветхая бумага вспыхнула у меня в руке ослепительно-белым, даже бесцветным, и в то же время ярким огнём; я зажмурился, заслонив лицо рукой…

Когда я снова открыл глаза, Дионис так и сидел под деревом. Он почти не изменился. Ну, разве что стал чуть бледнее… да исчез этот блеск в глазах.

— … наконец-то, — выдохнул он. — Наконец-то… протрезвел.

Толпа, собравшаяся за моей спиной, притихла; остатки свитка беззвучно осыпались на землю серо-белым пеплом. Дионис дышал, шумно и хрипло, даже не пытаясь шевелиться. Дышал… как человек. Не как Бог.

В чем разница? А чёрт его знает. Но она была, и её чувствовали все, кто находился в роще в этот момент.

— Спа… сибо, — тихо, с паузами, просипел Дионис. — За всё.

Я улыбнулся и вновь кивнул.

— Удачной дороги, приятель. И хорошего отдыха.

Надеюсь, теперь он не растворится в небытии, как прочие умирающие Боги, а вновь обретёт свою душу. Думаю, даже такой козёл, как Дит, не станет её мучить, а дарует Дионису то, что он заслужил — покой.

Слегка повернув голову, Дионис кивнул мне в ответ; взгляд бывшего Бога, а ныне человека, был совершенно трезвым, а лицо выражало блаженство. Он вдохнул, выдохнул…

Затем дыхание оборвалось.

Вот и всё.

— Последний из олимпийцев покинул это место, — заметил я, вздохнув. — Как ни крути, ушла целая легенда. Кстати, — я обернулся на сатиров и нимф, — рекомендовал бы вам подыскать себе новое место жительства. Кто знает, что будет с этим дальше?

И, махнув рукой своим, я направился к порталу.

Пора вернуться с небес на грешную Землю.

…и вот мы здесь, уже целых два часа.

Два часа прошло, а я всё продолжал думать об этом. Думать и пить в честь почившего друга бутылочку вина из его запасов.

Последняя партия, можно сказать. Эксклюзив; больше таких нет и не будет…

— … но как насчёт насущных проблем? — не успокаивался Петя. — Я не о войне с Богами, я о том, что тебе нужно искать того мужика и убивать его. Или о том, что тебя вроде как ищут власти герцогства…

Я покачал головой.

— Петя, Петя, Петя. Думай комплексно, думай наперёд! Что до «того мужика», то с ним я встречусь, так или иначе — об этом я уже позаботился. А насчёт властей…

Отставив на пол пустой бокал, я полез в карман и вытянул оттуда мобильный телефон.

— О! — расширил глаза сидящий тут же Стерлинг. — Это же мой!..

Хм. Ну да, наверное — я ведь получил его «в наследство» вместе с телом Стерлинга.

Впрочем, на эту реплику я внимания не обращал. Купит себе новый. Потом. Вместо этого я продемонстрировал экран недоумевающему Пете.

— Что ты видишь?

— Эээ… Сообщение, — тот поправил очки, наклоняясь к телефону. — О том, что ты снова в Сети… Не понимаю, при чём тут это…

— Видишь ли, — заметил я, убирая телефон обратно, — на Олимпе — уж как-то так получилось — с мобильной связью не очень. Не ловит, и всё тут. Наверное, не пользовались олимпийцы телефонами…

Хаск, сидящий в кресле в обнимку с гигантским мечом Данте, громко хмыкнул.

— … и значит, я долгое время был вне зоны доступа, а потом резко в неё вернулся, — пояснил я. — Как думаешь, заметили ли это те, кто так хочет меня найти?

— Н-ну… думаю…

— Разумеется, заметили, — заключил я. — Так зачем мне куда-то идти и что-то делать? Если я прав — а я прав, конечно же — то они сами вот-вот найдут меня.

Там, на Олимпе, я пробыл, кажется, чуть меньше суток; здесь, на Земле, стояло раннее утро, и сквозь окно я наблюдал прекрасный жёлто-розовый рассвет и лёгкую туманную дымку. Даже жаль, что в этот ранний час такое огромное количество народу наверняка не спит, а рыщет по столице. Разыскивает пропавший меч, разыскивает Влада Кислевского… разыскивает меня.

…шаги в коридоре подтвердили, что я более чем прав.

— Камеры их засекли, — сообщил вошедший в гостиную своего особняка Юлий Лебедев; его сестра Августа шла рядом. — Приближаются.

Я отпил вино.

— И ты не собираешься… ну, сделать первый ход? — изумился Петя. — Перехватить инициативу…

Я пожал плечами.

— Я уже сделал этот ход. Я жду их здесь. А инициатива, кстати, всегда была у меня.

— Но…

Я лишь покачал головой и повернулся к Лебедевым.

— Удалось разглядеть, насколько решительно они настроены?

— Там штук десять машин… — начал было Юлий.

— Двенадцать, — поправила его сестра. — Я посчитала.

— Ага, значит, двенадцать. Бронированных. Видимо, решили брать особняк штурмом.

Брат и сестра глядели на меня несколько обеспокоенно — кажется, им не очень улыбалось, чтобы кто-то там штурмовал их дом. Впрочем, им хватало ума не возражать мне и не задавать вопросов.

Я усмехнулся.

— На самом деле, даже странно, что они не заглянули сюда ещё раньше, до нашего появления.

— Если так подумать… — Августа покачала в затылке. — Весь прошлый день системы слежения засекали какое-то движение.

— Похоже, они следили через дроны, — добавил её брат. — Хотели убедиться, что тебя тут и правда нет.

Я невольно покосился в сторону окна; казалось, там вот-вот промелькнёт дрон, с любопытством следящий за мной. Но нет, ничего такого за окном не было. Да и какой смысл теперь, если они и так уже наверняка вычислили?

— Ладно, — я махнул рукой. — Откройте там им ворота, пусть заезжают.

— Ты уверен?.. — с сомнением поглядел на меня Юлий. Августа тоже глядела не слишком уверенно.

— Ага. Не хочу, чтобы они испортили вам клумбы около подъездной дорожки, или типа того, — отозвался я. — Открывайте.

— Их должно быть довольно много… и, наверное, они хорошо вооружены… — предположила Августа.

На этот раз Хаск не хмыкнул, а прямо-таки заржал. Да уж… за последние сутки он побывал вместе со мной и в царстве Дита, и на Олимпе. Его теперь сложно чем-то удивить, зато насмешить легко. Например, предположением, что обычные солдаты с оружием могут быть для меня опасны!

Я лишь развёл руками. Сила Богов-олимпийцев плескалась во мне; казалось, знаменитые молнии Зевса перекатываются у меня под кожей. Нет уж, им понадобится что-нибудь посерьёзнее, чем армия, чтобы угрохать меня сейчас.

Да, конечно, я по-прежнему не неуязвим. И Богов можно убить, а я — при всей поглощённой силе — смертный человек. Но всё-таки я сейчас чертовски крепок — крепче, чем когда-либо — а главное, Кислевские или Аквилы об этом пока ничего не знают. Об этом пока вообще никто не знает, кроме тех, кто в этой комнате.

Я обвёл гостиную взглядом. В одном углу — Петя и Стерлинг, в другом — Хаск с мечом; Лебедевы в дверях. Не хватает только Амиры, но ей сейчас не до того — как-никак, она уже не ждала увидеть своего отца живым.

…в общем, всё готово к спектаклю, что вот-вот здесь развернётся.

Я сделал большой глоток вина. Постараемся же этим спектаклем насладиться.

…шагов было много — будто по широкому, гулкому коридору к гостиной спешил целый батальон. Впрочем, почему «будто»? Похоже, так оно и было.

Двери с грохотом распахнулись; внутрь гостиной ворвалась целая толпа вооружённых ребят в закрытых масках и с нашивками в виде герба Кислевских на рукаве, рассредоточилась по помещению, бесцеремонно наставив стволы автоматов на всех присутствующих.

— Всем замереть!

— Не двигаться!

— Без глупостей!

Все переглянулись, ведя себя так, будто ничего не произошло.

— … ага! — провозгласил Антон Кислевский, входя в распахнутые двери. — Ага!..

Он обвёл всех собравшихся презрительным взглядом, лишь слегка споткнувшись на Стерлинге-качке.

— Все тут, как один!.. Могли выбрать его, а выбрали меня. Вот придурки!..

Ему никто не ответил; я пожал плечами.

— Видишь ли, Антон… я мог бы сказать, что люди любят ставить на победителей, и всё такое… но всё куда проще. Люди не любят самовлюблённых мудаков. Особенно таких, которым наплевать на жизнь своих же.

— ЗАТКНИСЬ!!! — заорал Антон, багровея на глазах. — Быстро говори, где меч!!!

Я демонстративно приподнял бровь в удивлённом жесте.

— Заткнуться и сказать?.. Не знаю, может, ты не заметил, но эти два пункта противоречат друг другу.

— Так ты даже не отрицаешь, что знаешь, где меч⁈ — Антон орал всё громче… однако подходить ко мне вплотную не приближался. Умный мальчик — выучил свой урок в прошлый раз, когда я вырубил его с одного удара, стоило только ему потерять защиту Эгиды…

Хм. Забавно, кстати, что он орёт насчёт меча, но ни словом не заикнулся про Эгиду, которую я забрал у него.

— Говори, где он?!! Где меч⁈

Я покосился в сторону Хаска — туда, где было сложено оружие, принесённое с Олимпа.

— Так, меч Данте… есть. Меч Ареса… тоже есть, вместе с копьём. Этот… вообще не помню, что это за меч и откуда он.

— Это я прихватил, — скромно потупил глаза Хаск, — когда убегали из дворца Зевса. На стенке висел… красивый же. Обидно было бы, если бы остался там, под руинами.

— … понятно. Что ж, ещё какой-то меч из дворца Зевса — есть. Вашего меча нет, уж простите, ничего не могу поделать! — я развёл руками.

— Кхм-кхм, — заметил мрачный, но, в отличие от сына, чуть более сдержанный виконт Кислевский, появляясь в дверях. — Вновь на публику играете, господин Сизиф?

— Прошу прощения? — не понял я.

— Просто услышал конец разговора, — заметил виконт, обозревая гостиную с такой же презрительно-брезгливой ноткой в глазах, что и его сын. — Меч Ареса… дворец Зевса… ждёте, что кто-то тут поверит бредням, в которые вы повставляете побольше громких имён?

Он позволил себе тонко улыбнуться.

— Как видите, господин Сизиф, со времён нашей прошлой встречи я тоже дал себе труд ознакомиться с вашей… биографией. С тем её эпизодом, что изложен в найденной Антоном семейной хронике, а затем и ещё кое с чем. Образ того, что вы из себя представляете, стал мне более-менее понятен.

— Более-менее, — хмыкнул я, отпивая из бутылки. Вино было отличным, лёгкий хмель придавал мне хорошего настроения, а мудаки пол боком прогнали тоску, оставшуюся после Диониса.

— Именно так! — рявкнул маркиз. — Старый — ещё не значит сильный или могучий, Сизиф. Ты не герой, ты просто мошенник-долгожитель. Халявщик, веками выезжавший на других!

— Кто бы говорил! — презрительно сморщился Юлий Лебедев. — После того, как вы двое присвоили себе победу над Богами в Академии…

— Молчать!!! — теперь уже и папочка Кислевский тоже багровел. — Я, кажется, ещё в тот раз выразился чётко? Каждый, кто посмеет отрицать, что единственным героем в Академии был Антон — покойник, и мне неважно, какой у вас титул, сколько у вас денег или…

Я демонстративно обернулся по сторонам.

— Ага, ага. Интересно, почему ваши люди просто не положат тут всех? Их много, у них оружие… вам стоит лишь щёлкнуть пальцем… На вы отчего-то не щёлкаете. Почему, интересно?

Маркиз и Антон синхронно открыли рты, чтобы ответить, но я продолжил.

— Дайте-ка угадаю. Потому что герцог не разрешил, правильно?

Это стало понятно ещё больше недели назад — когда подчиняющаяся герцогу напрямую охранка отпустила меня и остальных, к явному неудовольствию маркиза Кислевского. На моём опыте такое бывало не раз и не два; сильные мира сего ценят бессмертных союзников и стараются не разбрасываться ими без крайней необходимости, особенно на пороге большой войны с превосходящими силами противника.

— Герцога здесь нет, — отрезал виконт; он пытался держаться спокойно, но по его реакции я сразу понял — попал в точку. — Здесь есть мы.

— Ты что, думаешь, ты правда крутой⁈ — снова взорвался Антон. — Думаешь, если ты такой старый, то можешь смотреть на меня свысока, с этим идиотским снисходительным видом? На меня!!!

— Погоди, сын, — поглядел на него отец. — Дело, в сущности, не в этом. А в том, что молодой человек, кажется, не понимает…

Я аж поперхнулся вином.

— Вы сейчас это серьёзно? Вроде бы вы утверждали, что ознакомились с моей биографией. Молодой человек? Я⁈

— Н-неважно!! — у виконта дёрнулся глаз. — Дело не в этом, как я и сказал. Дело в том, что ты — сколько бы тебе не было лет — явился в наш мир после долгого перерыва, но пытаешься действовать своими древними методами. Не выйдет! Здесь не старые времена, новый мир устроен иначе, и вам придётся считаться с этим, так или иначе!

Я задумчиво глядел на Кислевских, на их людей, так и замерших в живописных позах с оружием. Сколько времени у меня уйдёт на то, чтобы выкосить их всех и не дать при этом прикончить или серьёзно ранить никого из моих ребят? Справлюсь за минуту, или всё-таки не справлюсь?

— … в сущности, мой сын прав. Приди ты к нам как союзник, как вассал, мы бы с радостью приняли тебя. Но ты возомнил себя самым сильным, и в итоге перешёл дорогу не тем людям…

Ну ладно, техническая сторона того, чтобы прикончить Кислевских и их людей — это понятно. Антона я побеждал и раньше, ещё до того, как вобрал в себя силу множества богов, его отец тоже мне не соперник, а про несчастных спецназовцев я уже не говорю. Но что насчёт другой стороны — дипломатической?

Итак, вариант, при котором я сейчас прикончу и Антона, и его отца. Плюсы: я сразу избавлю себя от занудных разговоров и заносчивых взглядов; решу проблему с Кислевскими самым радикальным способом и больше о них не услышу. Минусы: против меня может ополчиться вся знать герцогства или её значительная часть, а в самом герцогстве начнётся раскол. И это накануне войны, что не очень кстати…

С другой стороны, вариант, при котором я оставлю их в живых. Плюсы? Можно будет играть в дипломатические игры с герцогом и его дочкой (если кто забыл, у меня на неё свои планы). Минусы?..

Чёрт. Они меня бесят. Может, не убивать, но как следует врезать по морде, а?

— Виконт, — заметил я, прерывая словоизлияния Кислевского-старшего. — А вам никогда не приходило в голову, что вовсе не вы тут на положении самых сильных?

Тот скривился.

— Нет, не приходило! — рявкнул он. — Я узнал про тебя достаточно, Сизиф, не думай меня запутать! Ты обычный авантюрист, без каких-то особых сил. Твои успехи строятся на связях, артефактах и опыте. Так вот: весь твой опыт больше не актуален — как я и сказал, мир изменился. Артефакты? Даже если ты достал парочку, это ерунда по сравнению с моими ресурсами. А что до связей, то здесь ты полный ноль — тогда как я на короткой ноге с самим герцогом!

Я скривился. А так ли мне нужны хорошие отношения с герцогом, чтобы сдерживаться, а?..

Ладно. У меня ещё есть время подумать — пока я не допил бутылку, всё равно вставать с дивана не собираюсь.

— Послушай, ты, придурок!! — снова взорвался Антон. — Можешь сидеть тут и кривить рожу сколько угодно, но мы уже здесь, у тебя не получится больше провернуть никаких фокусов! Ты скажешь нам, где меч и Влад, и, может быть, тогда…

— Хм, — заметил я. — Раньше ты хотя бы не боялся выйти против меня один на один, Антон. Что изменилось?

— Ч-чего⁈ — не понял он.

— Мы с тобой уже дрались, дважды, — я поморщился. — Ты оба раза проигрывал, но хотя бы у тебя хватало смелости драться, а не прятаться за спинами охранников. Что такое? Первому мечнику герцога не понравилось получать по морде? Или, может, папочка не разрешает, бережёт своего золотого мальчика для новых плакатов?

— Мразь! — взвыл Антон, кидаясь ко мне. — Да я тебя…

— Антон!!! — загремел на весь зал голос виконта. Ух… надо признать, тембр у него поставлен что надо. — Возьми себя в руки и не ведись на провокации!

Антон обернулся на отца, затем глянул на меня — и, красный от ярости, бросился к выходу из гостиной.

— Видишь ли, — не обращая на его побег никакого внимания, продолжил виконт уже обычным голосом, — в этом и есть преимущество нынешнего мира. Может, в бою один на один ты сильнее моего сына, но вот в чём соль — ему нет необходимости сражаться один на один.

Я улыбнулся.

— Да что ты говоришь. Нынешний мир, как же!.. Ты и правда думаешь, что концепцию личной охраны или армии изобрели только вчера?

Ладно, пора с этим как-то кончать. Пожалуй, убивать виконта всё же не стоит, а вот вырубить… пусть поспит. Вместе со своим войском.

Если, конечно, получится. Не так-то просто рассчитать силу, когда в тебе её столько; возможно, я кого-нибудь всё-таки убью. Ну, если я не специально, это ведь не считается, правда?

— Пусть не вчера, — похоже, виконту тоже надоели эти споры; наверное, он сейчас размышлял о том же, о чём и я, сдерживаясь лишь из-за запрета герцога убивать меня. — Дело не в этом. А в том, что…

— Момент, — остановил его я. — Сейчас допью вино, и…

Я приложился к бутылке; там оставалось всего несколько глотков…

За дверью послышались новые шаги. Антон решил вернуться?.. Да нет, едва ли; не припомню, чтобы Антон носил туфли на высоком каблуке.

— Виконт Кислевский, — фыркнула молодая, красивая девушка, входя в гостиную особняка Лебедевых. — Может быть, потрудитесь объяснить, что тут происходит?

Анжела Аквила?..

А она тут что забыла?