Машенька ищет Медведя (СИ)

26. Машенька

— МарьВанна, а где вы живёте?

— Там же где и все, Лиз. Дома, — отвечаю настырной девушке, пока провожаю ее, и тут же одергиваю себя. Она не виновата в моем похмелье и плохом настроении. Так зачем грубить?

Уроки вела, как в ёжик в тумане. И с облегчением выдохнула, услышав последний звонок с урока.

На выходе из школы меня окликнула Лиза, о которой из-за своих переживаний совсем забыла. Хороша наставница!

Сегодня Лиза хочет познакомить меня со своими сотрудниками автомойки.

И вот мы идём мимо моего двора, наслаждаясь теплым весенним солнышком, ежась от ещё по-зимнему холодного ветра.

На клумбах скоро расцветут тюльпаны различных цветов, заботливо выращиваемых соседями к Красной горке и Пасхе.

Нужно бы с родителями на кладбище съездить. Убрать мусор на могилах бабушки и дедушки.

За своими размышлениями и лепетом Лизы не замечаю, что нас окружила небольшая толпа дворовых пацанов. Мальчишки совсем юные, учатся в нашей школе в третьем классе.

Чувствую ощутимый и болезненный тычок в спину и от шока и удивления вскрикиваю, привлекая внимание Лизы.

— Ох, — удар камнем Лиза ловит предплечьем и тут же бросается на мальчишек. — Ах вы!.. Да я вас!.. Получайте, гавнюки мелкие! — Лиза поднимает мелкие, размером с полкулака камни, и кидает их в мальчишек, сопровождая каждое слово ловким замахом в сторону обидчиков.

— Лиза, не надо, — бросаюсь к ней и хватаю за руки в надежде остановить ее. — Они же малыши совсем.

— Хороши малыши-карандаши. Террористы юные, — Лиза, не слушая меня продолжает свои телодвижения по подбору камней с землистой дороги и метанием их в мальчиков.

Сами же виновники стычки сначала отвечают Лизе, за что мы попадаем под град мелких камней, а затем бросаются в рассыпную, услышав гулкий звук сирены полицейской машины.

Хватаю Лизу за руку, когда она бросается за мальчишками, останавливая ее.

— Лиз, ну их, пусть бегут.

— Да я им щас головы поотрываю, засранцы мелкие! — удержать Лизу оказывается не так-то просто, но тут на помощь поспевают два молодых парня в форме, заламывают ей руки и скручивают за спиной, закрепив наручниками. Ко мне кстати были применены те же действия. Так что я охнуть не успеваю, как оказываюсь в кузове полицейской машины.

Опять.

И снова не по своей вине.

Да что ж за день такой!

В этот раз компанию мне составляет моя ученица, не прекращающая сыпать угрозами, только на этот раз на сотрудников полиции.

В таком виде — расстрепанных и взъерошенных, нас привозят к уже знакомому мне отделению МВД.

***

— Товарищ майор, — постучав, открывает дверь кабинета один из молодых полицейских и пропускает нас с Лизой вперёд. Наручники сняли на входе в здание, мотивируя это тем, что "мне Медведь голову оторвёт, если увидит свою дочь в "браслетах". — Принимайте преступниц.

Михаил поднимает голову и недоуменно смотрит в нашу сторону. Когда его взгляд скользит по мне, уголки его губ дёргаются в усмешке, но, увидев Лизу, замирает, брови сходятся на переносице, нижняя челюсть будто немеет от напряжения. Вот это мы попали. Под раздачу майору.

Мы с Лизой, вжав головы в плечи входим в кабинет и присаживаемся на стулья, стоящие возле длинного стола.

Молодой полицейский, поигрывая наручниками, становится за нашими спинами.

— Не понял, — Михаил встаёт из-за стола, скрещивает руки на груди и впивается взглядом в молодого полицейского за нашими спинами.

— Товарищ майор, мы патрулировали, а потом увидели, как эти… — кивком показывает на нас с Лизой, — кидались камнями в мальчишек.

Я только открываю рот в намерении возразить, но тут же захлопываю его, почувствовав касание руки Лизы и перехватив ее взгляд. Немой жест отрицания.

— Наручники зачем? — стреляет глазами в металлические браслеты в руках полицейского.

— Так сопротивлялись, товарищ майор, — растерянно говорит парень.

Взгляд майора тем временем мечет молнии, и я против воли сжимаюсь на своем стуле, в попытке спастись от его гнева.

— Я понял. Свободен, — холодным тоном, будто стальными льдинками колет, бросает молодому полицейскому, который пряча наручники, выходит за дверь.

Проводив его взглядом, и дождавшись пока за ним захлопнется дверь, Лиза бросается в атаку.

— Пап, мы не виноваты…

— Мы спокойно шли по двору… — подхватываю я.

— … А они как кинут в Марьванну камень…

— …Мальчишки же ещё… — наперебой рассказываем с Лизой.

— … А я им в ответ…

— … А они убежали… — взгляд майора мрачнеет, а мы не затыкаемся, вываливая на него ворох новой информации.

— … А тут твои архаровцы…

— … Зря нас задержали…

— … Браслеты надели, прикинь, пап. Совсем офигели…

— … Товарищ майор, отпустите нас, пожалуйста.

— … Мы ни в чем не виноваты, — скулим жалобным тоном.

— Отставить!!! — раздается из уст Михаила громовой крик, да такой громкий, что мы с Лизой по команде закрываем рты и подпрыгиваем на своих стульях от неожиданности. — Растренькались тут… Во что ты втянула мою дочь? — Переводит свой взгляд на меня, пригвождая к стулу. От шока и удивления не могу пошевелиться. Нет, я не снимаю вины с себя, переводя ее на несовершеннолетнюю девушку, но и получать наказание за то, в чем мы не виноваты я не хочу.

— Папа, Марьванна ни в чем не виновата, — вскакивает со своего стула Лиза.

— Сядь я сказал! — майор падает ладонями на стол, сопровождая свой рык хлопаньем по столу.

— Не кричите на дочь, — вступаюсь я за девушку.

— Она меня защищала, — лопочет Лиза.

— А она что сама не могла защититься? — хмурится майор.

— От кого, пап? От десятилеток? Ей же срок впаяют. Эти хулиганы задрали ее уже.

— Рот закрой, что за лексикон? — Устало падает на стул, прижимает ладони к виску. — Девки, как вы меня задрали. — Расфокусированный взгляд майора вперивается в стену позади нас.

— Папа, что за лексикон?

— Лизка, иди домой, — фыркает он.

— Пааап, — тянет Лиза, стреляя глазами в мою сторону. Я бочком пытаюсь слезть со стула, но взгляд майора пригвождает меня обратно.

— МарьВанна остаётся, Лиза — домой, — чеканит распоряжения пришедший в себя Михаил.

— Пааап.

— Лиза, — голос спокойный, холодный. Пробирает до костей его интонация.

— Хорошо, — Лиза встаёт со стула и направляется к выходу. — Марьванну не обижай.

— Не съем, не боись, — откидываясь на спинку стула, рассматривает меня внимательным взглядом.

***

— Рассказывай.

— Что рассказывать?

— Что произошло. Мои архаровцы не стали дело заводить только потому что в нем участвовала моя дочь. А вот подробностей я жду. — Михаил склоняется над столом, опираясь на локти и скрестив пальцы рук.

Давит своей аурой, хищным взглядом, ласкающим мое испуганное лицо.

— Мы с Лизой шли на автомойку, — сделав глубокий вдох начиная рассказ. — Вдруг откуда-то выскочили мальчишки и начали кидать в нас камни.

— Почему сразу не позвали на помощь? — прерывает Михаил.

— Кого звать? Мам этих ребят, чтоб нам еще больше досталось? Вы же знаете, как родители защищают своих детей, как бы те не пакостили, — пристально смотрю Михаилу в глаза, где даже огонек осмысления не мелькает.

— Знаю, — наконец вздыхает он. — Ни с того ни с сего начали камнями кидаться? — выжидательно давит взглядом.

Я понимаю, о чем он говорит, но, изобразив недоумение, смотрю в потолок.

Михаил молчит. Я тоже. Не выдерживаю сдаюсь.

— Лиза права. Это не в первый раз. Когда прохожу мимо того двора, они меня задирают, — жалуюсь, словно маленькая. От обиды на глаза выступают слезы.

— Имена, фамилии, — Михаил придвигает ко мне белоснежный лист бумаги, припирая сверху автоматической ручкой. Я замираю, не двигаясь. Майор, срисовав мой покер-фейс, приподнимает левую бровь. — Зачем покрываешь? Я не верю в то, что ты не знаешь их имён.

— Они же мальчишки ещё, — шепчу вполголоса, потупив взгляд.

— Через десять лет они решат магазин грабануть, а потом реально сядут за решетку. Ты этого хочешь? — склоняясь над столом, подвигает бумагу с ручкой. — Явки, пароли. Быстро. Да не смотри ты так, — ловит мой подозрительный взгляд. — Я просто поговорю с их родителями. Нежно и ласково, — откидываясь в кресле, задумчиво почесывает шею под бородой. — Что? Я умею быть нежным, — одаривает ласковой улыбкой.

Что-то я сомневаюсь.

— Почему они тебя достают? — прерывает мое молчание Михаил. Я же тяжко вздохнув, беру ручку и начинаю писать фамилии учеников.

— Я им выговор сделала. Они котёнка мучили.

— Вот засранцы!

— Я им тоже самое сказала.

— Как ты можешь? Ты же учитель! Ты должна подавать пример, а ты… Эх, Маша, Маша, — притворно вздыхает Михаил, принимая из моих рук исписанный именами листок бумаги. А глазами так и стреляет из-под густых черных бровей, пряча лукавую улыбку.

С минуту майор рассматривает бумагу, затем обращается ко мне.

— И где теперь этот котенок?

— У меня живёт, — сложив руки на коленях, пожимаю плечами.

— Как назвала?

— Пельмешкой, — немного смущаюсь.

— Как ты могла?! — укоризненно восклицает Михаил, но в глубине глаз прячутся смешинки.

— Ну а что такого? — удивляюсь я. — Он одними пельменями питается, — объясняю, отчего Михаил заливисто смеётся. Залипаю на этой картине, не в силах отвести глаз.

Жёсткий прищур глаз Михаила сглаживается, глубокий низкий смех разносится по кабинету.

Немного смущаюсь своим мыслям, ведь папа Лизы оказывается… привлекательный мужчина! Когда не рычит раненым медведем, распугивая всех вокруг.

Он общается со мной так, будто мы сто лет знакомы. Или словно храним общий секрет.

Меня смущает такой стиль общения, я не привыкла к такому смешливо-доверительному тону. А он не смущается ни капли!

Ржет надо мной, как конь, аж слезы из глаз выступили.

— Нужно пожаловаться на тебя в общество защиты животных, — смахнув слезы с глаз, Михаил разваливается на стуле, вытянув вперёд ноги.

— За что?

— За нарушение конституционных прав котенка.

— Знаете что?! — вскакиваю со стула, направляясь к выходу, — идите в задницу, товарищ майор.

Напряжение последних дней даёт о себе знать и я, подначиваемая майором, вспыхиваю, словно спичка.

Когда я дохожу до двери и дёргаю за ручку, до меня доносится тихий голос Михаила.

— Без разрешения тебя не выпустят.

Оборачиваюсь и замечаю, что майор встал из-за стола, облокотившись на столешницу пятой точкой, в руке держит серый лист бумаги формата А5.

Тяжко вздыхаю и, понурив голову, подхожу к майору с намерением забрать листок, но он поднимает бумагу над своей головой дразня, как в детском саду, а другой рукой обхватывает меня за талию, крепко вжимая в свой твердый торс.

— Что вы себе позволяете! — задыхаюсь от возмущения. В нос ударяет запах морского бриза и хвои.

— А на что это похоже? — выдыхает в мои губы.

Он так близко. Зрачки карих глаз потемнели, смотрит на меня выжидательно.

Облизав губы, выдыхаю:

— Отдайте пропуск.

— А что мне за это будет?

Рука, лежащая на моей спине, опаляет жаром. Я задыхаюсь, словно рыба выброшенная на песок

— Михаил, — шепчу я.

— Что, Машуль? Что? — губы Михаила накрывают мои, под колени бьёт слабость. Сердце пропускает удар, а затем бьётся в ускоренном темпе, тараня грудную клетку. В ушах набатом бьёт пульс. От удивления и шока замираю. Чувствую только вкус горячих и нежных губ на своих губах.

Скольжу ладонями по его крепкому торсу вверх, ловлю приглушённый стон в губы. Руками вцепляюсь в плечи Михаила.

— Совсем мне голову вскружила. И день и ночь думаю о тебе, — хрипло шепчет Михаил, не переставая целовать.

— Что вы делаете? — отстраняюсь и вглядываюсь в лицо майора. В нем ни тени сомнения о своих действиях.

— Целую.

— Зачем? — тупой вопрос. Но в моей голове тараканы забили тревогу и разбежались в разные стороны, не выдавая ни одной умной мысли.

— Нравишься ты мне, Машуль.

А пахнет так… Мужской запах смешанный с ароматом хвои и бриза. Упоительно сочетание. И так ему подходит. И ведёт меня от этого, как в тот раз в ресторане. Отстраняюсь от Михаила и вглядываюсь в лицо. Глаза смеются, в них плещется нежность.

— Да вы! Да вы!

— Что радость моя? — снова впивается в мои губы.

От неожиданности происходящего закрываю глаза. Прикосновения губ Михаила нежные, но настойчивые. Пытаюсь дернуться, чтобы отстраниться, но он надежно фиксирует меня рукой за затылок, не давая вырваться. От шока не могу пошевелиться.

Борода щекочет подбородок.

Властные движения крепких рук по спине будоражат, горячат кровь. Голова кружится от нахлынувших ощущений. Что со мной происходит?

Приоткрываю губы, отвечая на поцелуй. Язык Михаила тут же врывается в рот, сплетается с моим, ласкает небо, порабощает, лишает воли. Движения рук по спине становятся крепче, настойчивей.

По телу растекается тепло, я тону в этих ощущениях. В голову пробивается воспоминание мелодии саксофона, и я вздрагиваю всем телом.

Дежавю.

Замираю.

И вырываюсь из крепких объятий.

— Вы… вы… — захлебываюсь воздухом от удивления.

— Я, — Михаил сложив руки на груди, приседает на столешницу. — Михаил Медведев, майор полиции. И ты вчера была на свидании со мной, если ты не догадалась.

— Вы обманули меня! — наконец обретаю голос и кричу так, что мой голос эхом отскакивает от стен кабинета.

— Я тебя не обманывал. Я предложил встретиться в том ресторане, чтобы не смущать тебя, — говорит спокойным тоном, смотрит выжидательно, чуть склонив голову влево.

— Вы знали, что это я!

— Догадывался.

— И когда вы уверились в этом?

— Когда ты приняла цветы.

— Как вы могли! Вы же… вы… — словарный запас снова покидает мой обессиленный мозг, я пячусь назад к двери.

— Маш, не сбегай, давай поговорим, — Михаил отталкивается от стола и направляется ко мне.

— Не подходите! — выставляю руки вперёд, останавливая его. Он лишь тяжело вздыхает, оборачивается к столу, берет серый лист и протягивает мне. — Пропуск возьми, — устало выдыхает, глядя в пол.

Делаю два шага вперёд, выхватываю бумагу из его рук и трусливо сбегаю, громко захлопывая за собой дверь.