Маршал северных направлений

Глава 18

— Не вышло у них наступление, Александр Петрович, нечего им нашим КВ противопоставить. С одним полком может быть, и справились, но с двумя, да еще при поддержке танковой бригады, совладать не смогли. Здорово мы их потеснили, далековато отошли эсэсовцы, теперь оборону на Тигоде держать будем. Передышка нужна.

Подполковник Зазимко осветился улыбкой, хотя выглядел смертельно уставшим. Такими же были его танкисты — землистые лица, красные от постоянного недосыпания глаза, люди смертельно устали за пять дней напряженных боев. Вначале держали оборону, затем 4-я армия перешла в контрнаступление, опрокинув 8-ю танковую дивизию — на нее навалились сразу две стрелковых — 292-я и 285-я — каждая при поддержке тяжелых танкового и артиллерийского полков. Бои завязались жестокие, и немцы дрогнули, стали пятится, держать широкий фронт они не смогли. Все события происходили на глазах полковника Старокошко, фактически командовавшего танковыми частями, приданными 4-й армии генерал-лейтенанта Попова.

Эсэсовская дивизия «Полицай» попыталась контратаковать подошедшую 128-ю дивизию, охватившую ее фланг у Посадникова Острова, а до этого теснила упорно сопротивляющуюся 311-ю дивизию, та отчаянно отбивалась. А вот противостоять сразу двум дивизиям, да еще при поддержке 21-й и 122-й танковых бригад и тяжелой артиллерии двух бронепоездов, не сумела, особенно когда в тыл вышел один из пограничных полков 2-й особой стрелковой дивизии, охватившей фланг. На помощь отходившим гитлеровцам подошла «старая знакомая» по боям за Мгу 20-я моторизованная дивизия, но и ей досталось у самой Тигоды, но там немцы ввели в сражение 12-ю танковую дивизию, наступление полностью остановилось. Полки принялись окапываться на новом рубеже, отчаянно отбивая наступление противника. Удалось выстоять благодаря резко сократившейся до восьми километров линии фронта, где могли действовать танки, дальше на запад шли заболоченные леса, где продолжалась своя война, с обходами и обхватами, не прерываясь на темноту — раньше бы и не подумал, что в таких условиях можно драться. В общем, вывод напрашивался определенный — при двойном перевесе в дивизиях и танках немцев можно теснить, но если пропорция уменьшится, и станет примерно равной, то вполне в силах отбить атаки, если есть достаточно артиллерии и танков, а они имелись, как и снаряды.

У Грузино, всего в двадцати километрах на юг, гремела канонада — 54-я армия отбивала отчаянные попытки 41-го моторизованного корпуса вермахта вырваться с захваченного плацдарма. И единственное, что знал Старокошко, так то, что в сражение были введены все резервы — немцы даже прорвались через линию озер, но пехотой, не танками. Путь им закрыли подошедшие 142-я и 294-я стрелковая дивизии, и остановили немцев. И хотя раз за разом сносили понтонный мост, немцы все пытались прорваться на восток. Однако прибывший на станцию Будогощь 4-й тяжелый танковый полк, введенный в бой, переломил ситуацию — наступление врага остановилось. Последний резерв из 27-й кавалерийской дивизии маршал при нем отказался бросать в бой. Сказав генералу Пядышеву, что пяти стрелковых дивизий вполне достаточно, чтобы сдержать три германских. И оказался прав — немцы действительно выдохлись, и ночью перебрались за реку обратно, к утру плацдарм был очищен полностью, остались стоять только подбитые танки, которых насчитали почти три десятка. И только вечером подошли резервы Ставки — 3-я и 4-я гвардейские стрелковые дивизии. Это были как раз те соединения, что с боем взяли Ельню, и за отличие в боях стали советской гвардией. Хотя под Ленинградом тоже были четыре гвардейские дивизии, но «рабочие», сформированные по примеру Красной гвардии семнадцатого года. А вместе с ними прибыла танковая бригада из 22 Т-34 и 32 БТ, а также 15 БА-10, 7 КВ и четырех самоходных орудий — стали устанавливать на тягачи «Комсомолец» 57 мм противотанковую пушку. Вот она то и заинтересовала Старокошко, и он с утра хотел отправиться в Кириши, где разгружалась бригада — благо наступила темная осенняя ночь, и времени хватит, чтобы с утра не попасть под бомбежку. И хотя вражеская авиация заметно снизила активность, но тут все может решить случай, а он «подлый» бывает.

— У тебя сколько КВ осталось, Андрей Владимирович?

Вопрос оказался неприятным для командира полка, даже с лица спал, и ответил на него нехотя, с надрывом:

— Две роты по три «клима», да еще мой танк. Два КВ в ремонте, полдесятка на Кировский завод отправили, восемь безвозвратные потери, тоже в Ленинград отгрузили, там пригодятся, хотя бы в переплавку. Правда, обе «пятидесятки» уцелели, но я их берег, других ведь не получу?

Спросил с надеждой в голосе, но увидев, как отрицательно качнул головой начальник АБТУ фронта, помрачнел. Новых Т-50 были считанные единицы, и хотя прошел слух, что их снова начнут выпускать, но никто этому не поверил. Старокошко тоже не придал этому значения, хотя подумал, что какое-то количество корпусов, башен и дизелей осталось, задел ведь был сделан, так что на десяток-полтора «маленьких климов» можно надеяться получить, но это капля в море. Но сказал об ином:

— Твой полк выводить в резерв не будем — пополнение можешь получить хоть завтра. В Кириши эшелоны 16-й танковой бригады разгружаются — там рота КВ из семи машин. Заберешь ее себе целиком, зачислишь в штат полка — будет четырнадцать машин, к ним два своих добавишь, как починят — вот тебе три полных роты. Сейчас передышка короткая, но с утра немцы могут на нас навалиться всей массой, хотя вряд ли у них что получится — впереди нас речка, позади гвардейцы. Остановим — да и нет у них пространства для танков — здесь маневры исключены, одни болота да леса, местность самая неподходящая. Да и дожди пошли, какая тут война — через день в грязи по колено увязать будем. И лишь в начале октября снова чуть потеплеет, в штабе старик есть, погоду по нытью в костях предсказывает — и пока ни разу не ошибся, в отличие от прогнозов метеостанции.

Оба танкиста рассмеялись, но невесело — удручали большие потери. И хотя на Кировском заводе продолжали делать КВ, большая часть которых пока остается здесь, но так в Москве могут и по другому решить — и тогда с восполнением убыли в тяжелых танковых полках, и без того маленьких по штату, большие проблемы настанут…

Осенью сорок первого КВ перестали доминировать на поле боя, немцы научились с ними бороться и потери серьезно возросли. Усугубляло ситуацию неправильное использование тяжелых танков — только под Ленинградом они применялись массированно, десятками, а в танковые бригады распределяли вначале по семь машин, потом сократили уже до пяти…