Мародеры

Глава 22 Жадность Волохая

Волохай откровенно скучал. Вообще поначалу такая классная и демократичная идея — сохранить жизнь наркоту, который чуть не прикончил Женю, теперь не казалась ему такой уж хорошей. В ходе дебатов Волохай и сам задумался, что будет, если у наркота где-то поблизости есть друзья, и что будет, если они сюда заявятся.

Да и сам наркот неизвестно что сделает, если освободится. Впрочем, хрен он освободится — сидит себе в погребе, и пусть сидит.

Правда, чертов папаша Вована тут же протолкнул мысль, что столь опасного гада надо охранять посменно, и делать это должны те, кто умеет владеть оружием, а таковых в деревне было всего то…

Ну, формально их действительно было пять. Вовин батя стрелял так, как не каждый снайпер умеет, но он всю жизнь с ружьем и в лесу, Вова и Женя, которых еще недавно Волохай воспринимал как глуповатых, заигравшихся в войну недорослей, оказались на деле далеко не последними бойцами. Ну и наконец сам Волохай и Костя. Оба они в действительности были так себе «владеющими», но когда-то служили срочку, так что с десяти метров из «Дрозда» могли попасть в ростовую фигуру.

Вот только в итоге что вышло? Женя лежит в «лазарете», и лежать ему там…ну, минимум еще пару дней, как говорит Аня, а то и больше. Что-то там серьезное ему этот урод повредил.

Вова уехал в город в торговый центр, который нашел он, Волохай. Уехал обменивать лишние стволы на генератор и проводить «рекогносцировку», еще и Костяна с собой забрал. Причем вроде как все выглядит логично, но крайне неприятно.

Так Волохай совершенно не заметно для себя попал в число вертухаев. Причем смены ему в обозримом будущем не виделось и не планировалось. Сколько ему тут куковать — непонятно, и это ему совершенно не нравилось.

Он тяжело вздохнул.

А ведь он так себе все красиво спланировал… Так удачно начавшееся собрание, в ходе которого он думал забрать бразды правления селением себе, окончилось полнейшим провалом.

Уходить из поселка Волохай не планировал. Он прекрасно осознавал, насколько недолгим будет это путешествие, ведь навыков выживальщика у него не было напрочь. Да и умение обращаться с оружием могло считаться таковым лишь в теории. На деле Волохай вряд ли себе в ногу бы попал…

Так что приходилось молча тянуть лямку и помалкивать, дожидаясь удобного момента…

— Эй, дядя Боря! — раздалось из-за дверей.

Волохай чуть не подскочил на месте. Вот ведь урод! Не сидится ему там тихо…

— Чего тебе? — буркнул он.

Вопрос был скорее риторическим, ведь Волохай знал, «чего», но от скуки уже был согласен даже с нарком поболтать. Вчера после того, как Волохай угостил его сигаретой, пропихнув ее в дырку, оставшуюся от старой ручки, нарик пересказал ему всю свою немудреную историю. Как вылетел с ВУЗа, как родители из холодного Мурманска потребовали или возвращаться, или не надеяться на их финансовую поддержку, и как он стал бегать с работы на работу, и в итоге вышел на тех, кто предлагал большие деньги вроде как за плевое дело.

Дело действительно было плевым. Главное в нем — ментам не попасться и не красть. Он этого и не делал…

Взял товар, маякнул клиенту через мессенджер, оставил товар в укромном месте, забрал бабки. Все.

Далее бабки хозяевам и себе скромный процент. К слову, платили по-царски, во всяком случае, по меркам непутевого бывшего студента.

Правда, из тех, кто «устроился» на работу вместе с Димой, как звали нарика, через месяц не осталось никого. Одного завалил хитрожопый клиент, второго и третьего взяли менты, четвертого сдали закладчики конкурентов. Через два месяца и три полные смены «коллег» у Димы начались проблемы с башкой, ему везде мерещились менты.

Кто-то посоветовал ему действенный метод «успокоиться», и он к совету прислушался. Попробовал раз, два, и понеслось…

С этого момента он уже плотно подсел на собственный товар, а потом жахнул апокалипсис, и все.

Дима, у которого еще остались мозги, сгреб товар, который мог, и ушел в бега, надеясь на лучшее…

Далее он прошел через многое — лагерь, побег из города, наводненного мертвецами, столкнулся с быстрыми и опасными тварями, от которых смог сбежать…

Внезапно он прервал свой рассказ и заискивающим голосом попросил Волохая:

— Дядь Борь! Дай еще сигарету, а? Ну пожалуйста! Уши крутит — курить хочу…

— Ага, конечно! Обойдешься!

— Да ну дядь Борь! Ну сам же куришь, сам знаешь, как оно… Ну будь ты человеком, дай сигу!

Волохай ни садистом, ни гадом не был никогда. Да, мало кто мог рассказать о его щедрости, но не на такую же мелочь. А сигарета…да пусть себе курит. Ну действительно, свинство это — не давать человеку сигарет. Он прикурил для нарика сигу и сунул ее в отверстие.

— На, держи! Что ж я, совсем зверь, что ли…

За дверью раздалось что-то вроде: «А-а-а-а! Какой ка-а-а-айф!», и пару минут Дима молчал, наслаждаясь своей сигаретой, а потом выдал:

— Хороший ты человек, дядя Боря. Скажи, ты ведь один там сейчас, никого из великих моралистов вокруг нет, а?

— Тебе то что?

— Да…думал тебе за доброту добротой ответить… Так что, никого нет?

— Ну предположим.

— Хорошо. Есть что сказать тебе, но только тебе, как благодарность.

Волохай на всякий случай огляделся, но никого рядом не было.

— Говори уже, чего там у тебя?

— Короче, слушай. Вот ты мне скажи, чего не хватает людям, когда кругом одна сплошная жопа?

— Оружия, патронов и бензина. Да всего не хватает! Что за дурацкие вопросы?

— Ну нет, это такое…основное. Я тебе не о выживании, не о жратве и таком всем прочем…

— А о чем?

— Людям не хватает возможности расслабиться и снять напряжение. Ты вон и сам на взводе, не заметил?

— Так, ну предположим. Ты к чему ведешь?

— К тому, что моя «гадость» сейчас является валютой покруче, чем патроны и оружие.

— Ха! Наркота? Сейчас?

— Наркота как раз сейчас, — заявил Дима, — сейчас она даже нужнее, чем раньше. А у меня она есть, и есть много…

— Ну и что?

— То, что если ты сам расслабиться не хочешь, то обменять ее можно будет на что угодно. Смекаешь?

— Ну и? Там у тебя дряни…два десятка пакетиков по паре щепоток. Как-то мало для бизнеса, не находишь? Да и их Анька давно уже в медотсеке в сейф закинула на случай нужды в наркозе.

— Да хрен с ними, с пакетиками этими, пусть подавится! — хмыкнул нарик. — Не, я говорю о серьезном «весе». Два кило «хмурого». Не бодяженного даже еще.

Волохай аж прифигел. Два кило героина — это было до хрена денег даже до начала этой всей жопы. Примерные цены он представлял — что-то около сотни баксов за грамм. А уж сейчас… Нарик прав — эта дрянь почти бесценна, и если здесь тот же Женя или Вова употреблять ее не будут, то, Волохай в этом уверен, в том же ТЦ, если там действительно налажена торговля между группировками, наркоту можно будет толкнуть очень дорого, точнее выменять на массу всего полезного. Вот только…

— Откуда у тебя, мелкого барыги, два кило? — поинтересовался Волохай. — Ты же сам говорил, что…

— Когда началось, я ведь говорил — забрал все, что мог, и два кило «хмурого» тоже. Приныкал на будущее. Как знал, что пригодится…

Волохая сложно было назвать тугодумом. Идею нарка он понял сразу.

— Ты хочешь обменять свою свободу на два кило наркоты, так?

— Угу. Вы все равно меня убивать не хотите, но и отпускать не рискнете. Так и буду тут гнить непонятно зачем. А так… Ты отвозишь меня на место, которое я покажу, причем сидеть в тачке буду в наручниках. А хочешь — глаза завяжи. Ну короче, доедем до места, я отдаю тебе кило, второй килограмм мне, и мы разбегаемся, как в море корабли. Ну разве что жратвы мне в дорогу подкинь, да и ствол какой-нибудь…

— А еще тебе чего?

— Ну дядь Борь! Сам же видишь, что кругом происходит. Ружье вон какое ненужное хотя бы!

— Ага, а ты меня пристрелишь!

— Замотай его хорошенько в тряпье. Я пока размотаю, пока заряжу — тебя и след простынет. Или разбери. Только не сильно, чтоб я собрать потом мог…

— А что мне мешает просто пристрелить тебя там, на месте, и забрать весь «хмурый» себе?

— Вы меня тут пристрелить не захотели, а то там меня грохнуть? На кой черт тебе это? Да и с «хмурым» тут такое дело…попробую по кое-каким местам проскочить. Может, чего и найду, и тогда мы с тобой сможем еще поработать.

— Это как, интересно? — хмыкнул Волохай.

— Ну как, у тебя будут покупатели, у меня товар… Со мной, я это прекрасно понимаю, дел иметь не захотят. Я один, сам по себе. А у вас вон целая группа.

— Мне надо подумать.

— Думай, дядь Борь, думай…

Вопреки ожиданиям, Дима не стал настаивать и убеждать Волохая.

И тот уселся на лавку, принялся переваривать услышанное и думать. Хотя, что тут думать? Им нужны ресурсы на обмен. Даже не так, ему нужно срочно что-то сделать такое, чтобы поднять свой авторитет на уровень с Вовой и Женей. А он не боец, зато торговец отменный. Вот как раз и применит свои навыки. А когда все увидят, что он добыл, как много достал, то…

Так что как ни крути, а дело благое. Но подстраховаться надо. Парень, конечно, однорукий теперь, да и в принципе не слишком-то крупный, но…береженого бог бережет.

— Эй, Дима! Слышь…

— Да я тут, тут! — мгновенно отозвался пленник.

— Смотри тогда, значит, мое предложение. Я тебя, конечно, отвезу, но поедешь ты в наручниках, без вариантов. Мне только не хватало, чтобы ты меня по пути грохнуть попробовал.

— Ну, блин…ладно, мы ж обсуждали это…

— Ну вот. А раз так, значит прямо сейчас и поедем.

— Сейчас? — удивился пленник.

— Остальные вернутся и весь твой план пойдет насмарку. Никто никого не отпустит.

— Да лады. Я что, против, что ли?

— Вот и хорошо. Тогда так: не дури, без резких движений, а то ведь шмальну…

— Да какие вопросы, дядь Борь!

Волохай снял с крюка перед дверью те самые «браслеты», что нацепил на наркомана Вова, и которые потом сердобольные люди с него сняли, мол, чего мучить человека просто так, он из погреба никуда не денется. Затем пихнул их под двери.

— Надевай! И без фокусов.

— Да надеваю, надеваю…я ж инвалид, не забывай. Не могу в темноте, да еще и одной рукой.

— А ты постарайся получше. Неровен час выйдет Иваныч, и хана тебе. Еще и у меня проблемы будут.

Минуту за дверью была возня, а потом раздался голос Димы:

— Готово!

Волохай был осторожным человеком, так что он скомандовал нарку:

— Три шага назад. Я с пистолетом, так что дурить не советую.

Судя по звукам, доносившимся из погреба, Дима спустился на три ступеньки ниже и застыл. Волохай, и впрямь держа в левой руке пистолет, правой снял с дверей засов и осторожно открыл створку.

Нарик стоял, как и ожидалось, в трех метрах от двери, вытянув перед собой скованные наручниками руки.

— Э, а чего не за спиной?

— А как я тебе их застегну сам у себя за спиной то? Ну не тупи, дядь Борь! Проверяй, что я их закрыл нормально, и пойдем уже.

Волохай проверил, что браслеты застегнуты, и посторонившись, махнул рукой с пистолетом в сторону.

— Все, выходи давай!

Дима спокойно и медленно поднялся наверх. Волохай, продолжая держать пистолет левой рукой и нацеленным при этом в туловище нарка, несколько расслабился. Все, Дима закован в наручники и, похоже, впрямь не планирует никакого кидалова. Вот и хорошо.

— Куда? — спросил Дима, щурясь от яркого света.

— Туда давай! — указал Волохай направление к «ГАЗели».

До «ГАЗели» они дошли спокойно. Никто не окликал Волохая и не задавал дурацких вопросов. Да по пути вообще никто не попался и их двоих не заметил.

Они подошли к кузову машины и Волохай, открыв пассажирскую дверь, приказал:

— Залезай, быстро!

И в этот момент Дима ловко выудил свою изувеченную руку из наручников, в его глазах сверкнула такая бешеная радость, что Волохай понял, как сильно лоханулся, вот только сделать уже ничего не успел. Легонький с виду и не слишком сильный, нарик, тем не менее, с бешеной силой ударил Волохая, от чего тот мгновенно оказался на земле, больно стукнувшись затылком обо что-то твердое.

Оглушенный падением, Волохай все же не выпустил из рук пистолет, и даже нацелил его куда-то в сторону Димы. Однако плывущая от удара голова и крайне неудобная поза, умноженная на низкие навыки стрелка, заставили пулю просто безобидно просвистеть мимо наркомана. Впрочем, это здорово придало последнему скорости и сил, и он мигом очутился возле Волохая, вцепляясь тому в руку и выворачивая ее, забирая пистолет.

Волохай не смог ничего противопоставить такой напористости и выпустил оружие. Дима, схватив пистолет, тут же навел его на Волохая и нажал на спуск, но вместо выстрела раздался сухой щелчок. Дима в бешенстве принялся давить еще и еще раз, но курок пистолета просто сухо щелкал вхолостую. Передернуть затвор одной рукой было попросту невозможно, так что Дима, перехватив оружие, занес его над головой Волохая, планируя проломить своему наивному конвоиру череп, когда что-то грохнуло, что-то ударило его в поясницу, заставляя прогнуться назад и выпустить пистолет.

Наркоман упал — ноги не слушались его. Упершись в землю рукой, он приподнялся и увидел за своей спиной невысокую брюнетку, глядевшую на него злыми зелеными глазами. В руках у девушки был пистолет, нацеленный прямо на него.

СДима попробовал открыть рот, чтобы что-то сказать, попытаться убедить ее не стрелять, но брюнетка (а это была Аня) не стала даже слушать его.

От ее пинка в грудную клетку нарк снова завалился навзничь, а затем вновь увидел ствол пистолета, смотрящий ему в переносицу.

— Больше ты, падаль, никого не убьешь! — зло прошипела девушка.

Из ставшего огромным, как будто это было жерло пушки, ствола, выплеснулось пламя и погасило свет в глазах Димы. Его голова откинулась на камни, а тело, пару раз конвульсивно дернувшись, застыло.

Аня плюнула на труп сверху и подошла к Волохаю. Грубо и резко она подняла его с земли и, презрительно глядя на понурого «комбинатора», спросила:

— Ну и что тебе пообещал этот урод? Пару кило героина? Кокаина? Мета? На что ты повелся?

Волохай опешил.

— Как…откуда?

Аня еще более презрительно, чем до этого, ухмыльнулась.

— Да любой скоряк знает эту байку: «У меня есть заначка, я поделюсь, только до нее добраться надо». Обычно так разводят совсем тупых. Рада, что я в тебе не ошиблась.

В этот момент к месту происшествия прибежал Иваныч, и только хмыкнул, увидав всю картину.

— Ну, Борис, ну ты вообще…того…совсем дурак, что ли? Что ж он тебе за золотые горы наобещал, что ты его выпустить решил?

Аня вмешалась прежде, чем Волохай ответил.

— Да пару килограмм дури он ему пообещал, если Волохай его освободит. Вот у Волохая жадность тут же мозги и вырубила. Небось в баксы пересчитал уже все, да? Только баксы уже на хрен никому не нужны…

Волохай принялся оправдываться:

— Да вы что! Я ж не для себя, я для всех! Нам нужен ресурс на обмен! Вова сейчас сбагрит стволы, но это разовая операция. У нас же нет ни черта, что мы будем для торговли использовать? А эта дурь — это золотая жила сейчас!

— Ладно, — вздохнула Аня, — Вова приедет — будем с тобой решать, что к чему…

— Да в смысле? Что решать? — возмутился Волохай.

— Давай-ка, помоги мне, — приказал Иваныч, кивнув на труп, — потом языком трепать будешь…

Женя, успевший очнуться, выглядывающий в окно и все видевший, едва только Анька зашла в комнату, спросил:

— Что за базар-вокзал?

Впрочем, картина была настолько понятной, что вопрос был чисто риторический.

Тем не менее, Анька ему все рассказала. И про беседу Волохая с нариком, и про наркоту, и про дальнейшие события. Ну и про то, как она, чуя подвох, наведывалась к подвалу и подслушала весь разговор.

— Ну ты даешь, — хмыкнул Женя, — не ожидал…

— Что с Волохаем делать будем? — сухо спросила Аня.

Разборки Женя предложил оставить до возвращения Боба, потому что по десять раз проговаривать одно и то же было бессмысленной задачей. Дохлого нарика поручено было закопать Волохаю как виновнику всей истории. Матерясь и чертыхаясь, тот поперся в сарай за лопатой. Ну а Иваныч на всякий случай за ним приглядывал…