Мародеры

Глава 13 Разведчики

Помещик Матросов, то есть Григорий Иваныч, распределил нас следующим образом: Вова был направлен на ремонт барской кареты — старенькой голубой «четверки» (или, как называл ее ласково Иваныч, — «четырки»), а вот мне досталось куда менее приятное задание — убирать у коров, которых у Вовиного бати было аж целых две.

— Не ссы! Пару часов поковыряйся кверху сраным, — тихо посоветовал Вова, — батя придет, увидит, что ты хреново работаешь, и отпустит.

Я кивнул.

Однако, зайдя в хлев, начав работу, вдруг осознал, что вообще-то на «отвали» работать нельзя. Скоро эти коровы станут нашим единственным источником молочных продуктов. В магазинах ведь сметаны, молока и сыра уже не купить. Если повезет — только у других групп выживших выменять. В том, что группы появятся, я не сомневался, а вот что жрачка резко «подорожает» — был прямо-таки уверен.

А раз так — надо учиться производить дорогостоящий продукт самим и за коровами учиться ухаживать — Вовин батя не вечен, а кто нас этому еще научит?

Короче, лопатой и вилами я принялся махать, как заведенный. Работал старательно, добросовестно, и не филонил, даже перекуров всего парочку устроил. И, как мне казалось, результат мой был более чем достойным.

Но явившийся часа через три Вовин батя скептически обвел хлев взглядом, вздохнул и сказал:

— Ну и сказал бы, что не хочешь. Чего комедию было ломать и специально все «на абы как» делать?

Я даже онемел от такой оценки своей работы.

— Да Иваныч, я…

— Да ладно, — он сокрушенно махнул рукой.

— Да не, Иваныч! Ты покажи, как надо, я ж не против работать. Но откуда знаю, как надо было-то?

В дом я вернулся поздно вечером грязный, вонючий и злой. Вова появился спустя полчаса в еще худшем состоянии — весь в масле, вонял бензином, с поцарапанными руками и почерневшим ногтем на левой руке.

— Как успехи? — поинтересовался он у меня.

— Каком кверху, — буркнул я. — Старался, батрачил, а батя твой говорит «абы как».

— А, это он может. У него все, кроме него самого, на «абы как» работают.

— А у тебя что? — поинтересовался я.

— Так же, как у тебя. Хана «четырке». бензонасос все. Аккумулятор тоже посажен. Естественно, зарядки для аккума тут ни у кого нет…

— У нас есть, — заявил я.

— О! — оживился Вова. — Точняк! Я и забыл. Сейчас поставлю аккумулятор на зарядку, пока свет есть…

Вова, как и я, считал, что электричество могут отрубить в любой момент.

— Вов! — окликнул я его, прежде чем он успел выскочить во двор.

— Чего?

— Аккум — это понятно, а с бензонасосом чего делать?

— А я знаю? Новый надо.

— И где его достать?

— Батя сказал, должны привезти.

— Кто?

— Да есть тут дядька один. «Волжак» у него 21-ый старый. На рынке торгует семечкой и маслом. Обещал бате купить.

— И больше в деревне машин нет? — спросил я.

— Не-а.

— А дядька этот когда уехал?

Вова нахмурился. Он понял, к чему я веду.

— Узнаю сейчас у бати, — и выскочил за дверь…

Вернулся он ближе к полуночи, когда я уже спал без задних ног, намаявшись за день.

Проснулся я от того, что Вова принялся меня тормошить.

— А? Чего? — встрепенулся я.

— Тихо ты! — прошипел он. — Короче, слушай. Дед Толя — тот самый, у которого «Волжак», укатил в райцентр. Там он торгует, и там собирался бате бензонасос купить. Уезжает и обычно к вечеру возвращается. Иногда дня на два остается у дочки гостевать.

— И? Когда он уехал?

— Четыре дня назад.

— М-да… — я уже представил, что с этим самым дедом могло случиться. Бензонасоса Иваныч точно не дождется…

— Короче, надо транспорт, по любому, а то мы сейчас вообще без колес, и это очень плохо, — заявил Вова. — Только где его искать…

— Тут баба Дуся проговорилась… — нахмурив лоб, вспомнил я, — что километрах в семи есть деревня, и ее вроде должны были эвакуировать.

— Думаешь, эвакуировали?

— Ну помнишь автобусы, с которыми мы заскочили в лагерь? Думаю, да. Эвакуацию все же проводили. Не факт, что этой деревеньки, но…

— Угу… — задумался Вова,– значит, завтра надо выдвигаться…

— Завтра? — ужаснулся я. — Ты погоду видел?

— Видел. Дождь прекратился, на улице тепло, к утру, максимум к обеду грязь подсохнет. Семь километров мы туда отмахаем часа за два.

— Может, денек еще выждем?

— А хрен знает, что за этот денек случится. Наверняка мы не одни такие выжившие, есть еще. Надо грести все, что можем, пока есть возможность. Дальше, мне кажется, за добро воевать придется.

— Думаешь? — насупился я.

— Почти уверен. И еще: батя уже лазал вечером, примерялся к огороду. Если не слиняем — попадем на земельно-копательные работы. Ты готов?

— Вот уж нет! — возмутился я. — Лопатить я точно не хочу.

— Я тоже. Не для того я из деревни смотался, чтобы опять землекопом заделаться. Так что пусть роют Волохай с Костей, а мы с тобой делом займемся.

К утру наша вылазка стала еще более актуальной — вырубился свет, так что Вова вовремя с аккумулятором подсуетился — тот хотя бы ночь постоял на зарядке, и этого должно было хватить, чтобы движок запустить.

Но нам теперь нужен был генератор — без электричества не работал насос в скважине, без света были бесполезны наши гаджеты. Да и вообще, сидеть, как в былые времена, при «лучинах» не хотелось.

Так что с самого утра мы собрались в поход и, наскоро перекусив, принялись облачаться.

Как же, черт возьми, приятно надеть на себя чистую одежду! А то в прежней сколько мы лазали? А тут вещи прямо пахнут чистотой.

Поверх одежды нацепили свою страйкбольную амуницию — наколенники, налокотники, шлем, разгрузки. Броню решили не брать. Стреляться ни с кем в планах не было, против зомби бронежилет бесполезен.

Хотя я бы все равно напялил, я уже с ним сросся. Но учитывая, что нам предстоит пробежаться ни много ни мало 7 км, а потом еще обратно и возможно с каким-никаким грузом… Короче говоря, скрепя сердце я броник оставил.

Проверили оружие, магазины, предметы первой необходимости (на случай если вдруг где застрянем или же все пойдет не так, как планировали), на руки нацепили новые журналы (точнее старые — «Бурда» за 89 год, которые нашли на чердаке), и затем мы выдвинулись в путь…

Женя

Деревенская романтика, блин! Я не то чтобы не люблю все эти елочки-березки, поля-леса, но, честно признаться, никогда не выдерживал больше трех-четырех дней в сельской местности. Пойдешь в сортир — тебя пытаются унести комары. Пойдешь в лес — гляди, чтобы клещ за причинное место не цапнул, когда под кустики присядешь.

Никогда не любил утро, начинающееся в пять утра с воплей петуха у соседа. И самое «прекрасное»: вышел за калитку в дождь — утонул по колено в грязи.

Дождя сегодня не было. Более того — стоял по-летнему солнечный день, но от этого легче не стало. Дело в том, что дорога, и так не идеальная, за последние дни раскисла так, что превратилась в чвакающую жижу.

Конечно, Вова прав — за ночь все немного подсохло. Но это не город и дорога не асфальтированная. Тут не пыль, тут не просто грязь, тут именно что земля. И стоит только ошибиться, ступить не туда, как тут же влипаешь.

А затем на каждом шаге ты должен поднимать лишние пару килограмм, прилипшие к твоему ботинку, причем сначала попробуй еще ногу оторвать от этого болота. С влажным «чваком» ботинок отлипал от земли, а потом, когда ты вновь ступал, присасывался заново, будто клеем все измазано.

А Вовка, блин, хитрюга! Себе он и резиновые сапоги раздобыл, и плащ-накидку. И нет, я его не обвиняю — тут я сам виноват. Вовка нашел бы и мне, но…у него сорок пятый растоптанный, у его бати — сорок шестой. Мне их сапоги малость великоваты, всего-то на три размера. Мне предлагали надеть пару носков, благо не жарко, но я отказался и выпендрился. До сих пор как то некогда было, а тут я распаковал еще из дома взятую сумку, нацепил настоящие американские полевые берцы «Беллевиль», еше и штанишки к ним. Красавец мужчина, прям хоть сейчас на плакат!

Ага. Был. Первый километр. А потом замечательный протектор «Белек» забился наглухо, да и сами ботинки обросли грязью так, что счистить ее о траву стало просто невозможно. Будь мы в городе — нашел бы бордюр, торчащий край плитки и убрал бы грязь, а так…

Модные штаны с интегрированными подсумками и наколенниками сейчас неприятно облегали грязными тряпками икры, периодически отлепляясь и прилипая обратно.

И это меня раздражало еще больше. Настроение портил еще и тот факт, что теперь к такому предстоит привыкать — о городах можно смело забыть. Города — это теперь самое опасное место, хоть и лакомое, а большая часть жизни теперь будет проходить в таких условиях. Месить грязь у черта на куличках…

Я оступился, но быстро выровнялся, дернул, поправив автомат. Хорошо хоть у «Калаша» Мурлока был удобный трехточечный ремень в комплекте, так что я повесил его «по-походному», и он не болтался на груди. Может, Вова и прав, и не стоило ходить тут как Рембо, но…у меня перед глазами все еще стоит похожая на муравьев толпа мертвяков, выкатывающаяся из стадиона. Я теперь не то что в рейд на 7–8 километров, я до бани без «Калаша» не хожу и остальным не советую. Новые, блин, манеры и правила поведения — мужики в сортир с автоматами ходят, дамы с пистолетами…

А вообще, мое поганое настроение могло быть вызвано еще и тем, что на природу я выбирался тогда, когда все зеленое и красивое, а сейчас еще рано — деревья стоят голые. Лишь при ближайшем рассмотрении видно, что они только пробуждаются, начали появляться почки, которые в скором времени развернутся в полноценные листья.

Обожаю этот момент. Вот вроде как только вчера листьев не было, а тут выходишь — бах, и уже все в листве, все вокруг зеленое, яркое, свежее…

Пока я материл про себя дороги, грязь, зомби и пешие прогулки, мечтал о траве, листве и летнем зное, Вовка, шагавший впереди метрах в пяти, внезапно застыл и поднял вверх сжатый кулак — жест «замри и будь готов». Я тут же схватился за автомат, перебрасывая предохранитель в режим ОД. После всех этих веселых побегушек и пострелюшек у нас из почти двух тысяч патронов осталось еле-еле шесть сотен, и пальба очередями была бы крайне расточительна и неразумна. Надо экономить…

Вова тихо прошипел: «На три часа!», и я послушно перевел прицел направо. Тут же чуть не охнул. Если бы Вова не подсказал направление — сам бы я в жизни не заметил бы…

А оказался там не кто иной, как самый обычный волчара. Не зомби, не монстр, просто волк, и рядом с ним еще один. Они стояли и совершенно нас не боялись, хотя это и странно. У них люди с пушками должны сходу вызывать опасения. Видимо, в этом конкретном месте мы в их глазах не представляли собой смертельную опасность. Или местные их не шугали, или эти волки откуда-то прибрели. Я, честно говоря, без понятия.

Волки тоже заметили нас, но остались на месте.

Ну окей, посмотрим друг на друга.

А тварюхи даже с виду страшные, и это они родичи собак, да?

Ни фига подобного.

Собака, даже самая здоровенная, не вызывает такого лютого ощущения, что перед тобой дикий зверь, а у этих рожи такие, что сразу понятно — они были бы не прочь закусить тобой.

Впрочем, волки, похоже, тоже оценили нас и сочли, что связываться с двуногими, воняющими оружейным маслом и порохом — так себе план. Стоящий на виду зверь уперся в меня своим умным и живым взглядом. Постоял так, не отводя глаз, а потом, все так же глядя на меня, просто сделал пару шагов назад и растворился в густом молодом ельнике.

— Вот же гад, а…напугал! — выдохнул я. — Вов, а это нормально вообще, что они такие наглые? Вроде ж волки жрут только больных и ослабленных, санитары леса, все дела…

— Ага. Живут в старой скорой и с Машей дружа. Расскажи это всем тем сожранным во дворах собакам, котам и зазевавшимся людям. При бате моем не ляпни про санитаров леса — ржать и издеваться над тобой будет еще полгода. Волк — мерзкая тварь, которая жрет всех, кого может сожрать. Просто он не будет нападать там, где есть вероятность получить серьезный отпор. А вообще, когда холодно и жрать нечего, они обозленные настолько, что лезут напролом. Слыхал истории, как в былые времена на деревни нашествия волков были? Как они в дома ломились и, прорвавшись, жрали там всех?

— Слыхал, — кивнул я.

— Ну вот…

— А чего они не напали сейчас?

— Не настолько голодные. Или пока только присматривались…

— Оценивали типа?

— Именно. Увидели оружие, поняли, что мы на них смотрим. Ты, кстати, молодец, что глаза не отвел от вожака — типа принял вызов. В общем, нас сочли опасными и отвалили.

— И все, больше не тронут?

— Ну, если глаза держать раскрытыми, то не тронут. Все, пошагали дальше, а то вон как солнце раскочегарило, земля уже парит.

Погодка и впрямь была не по-весеннему теплая. Мне в моем утепленном комплекте одежды потихоньку становилось некомфортно. Впрочем, как говорится, пар костей не ломит. Черт его знает, во сколько мы возвращаться будем. На солнышке то тепло, но периодами прилетают порывы ледяного ветра, заставляющие руки покрываться мурашками. Да и облачка нет-нет да налетят. И все, сразу понимаешь — не май пока, совсем не май. А уж вечером наверняка холодрыга будет…

Деревня, к которой мы шли, показалась совершенно внезапно. Вот вроде бы еще кусты, раскисшая земля — уже привыкший и даже надоевший пейзаж… А тут вдруг оп-па, и грейдером сделанная каменная дорога. Заборчики какие-то разнокалиберные, за ними домики, в основном одноэтажные.

И тишина. Гробовая.

Я перехватил поудобнее автомат.

Как-то неспокойно сразу стало. Ладно бы дома заброшенные были, но выглядят нормально. Людей не видно, нет никаких звуков, сопутствующих нормальной деревне. И это очень напрягало, нервировало…

Похоже, деревню все-таки эвакуировали, но стоит быть настороже. А вдруг кто-то да остался? А вдруг он вооружен? А может и мертвяки тут имеются.

Короче, осторожность точно никого не убивала и никому не мешала.

Мы приближались к домам и я смотрел то в одно окно, то в другое…

На ум пришло, что если бы тут был покусанный — его могли военным и не показать, боясь, что те его в карантины или куда хуже отправят. Ну, или же кто-то пытался попасть на автобус, но был пойман и высажен. Родственники уехали, а бедолага окочурился, и теперь он ходит-бродит тут, ждет нас, стойких выживальщиков, чтобы подхарчиться. Или того хуже‒ превратился в такую тварь, как те, быстрые, и теперь сидит на чердаке, смотрит на нас голодным взором.

Картинка, нарисованная фантазией, оказалась такой реалистичной, что я даже навел прицел на чердачное окно дома, к которому мы подошли, практически ожидая увидеть за ним голодные глаза монстра. Но там было настолько грязное стекло, что даже окажись за ним монстр — хрен бы я его разглядел.

Вова тоже напрягся, глядя на меня. Он поводил стволом своего СКС, поглядел вокруг, и, наконец, не выдержав, спросил:

— Ты чего так засуетился? Заметил что-то? Или услышал?

— Да…нет, вроде…

— Так да, нет или вроде?

— Нет, не заметил. Просто вспомнились те быстрые твари, и я подумал, что если такая будет на чердаке, то она на нас может сверху прыгнуть…

— Тьфу ты…Жека, откуда тут тварь возьмется? Максимум какой-нибудь зомбак в подвале спрятан местными, и то маловероятно. Его бы сразу топорами захреначили. А даже если и нет — что бы он жрал? Люди то уехали. Как бы откормился?

— Ну-у-у — протянул я.

А ведь и впрямь, не подумал я. Монстры ни с чего не появляются. Ладно, уел меня Боб, но сам-то он тоже напрягся. — Ладно, согласен. Но если все так, ты чего на взводе?

— Так это…ты прислушайся.

— Тихо.

— Вот именно, а должно быть громко. На нас брехать должна каждая шавка. Ну, положим, тут их всегда было немного, но все же…ни одной собаки. Куры вон бегают, а собак нет. Странно как-то…

— Ну с собой забрали, что тут странного….

— Ага. Вот прямо так вояки и дали забрать в автобус толпу агрессивных цепных шавок. Ты как маленький, ей-богу! Деревенских собак рассматривают как…гавкающий замок дверной. Хорошо, если отвязали, уезжая… Но они бы все равно тут обретались.

— В смысле «гавкающий замок»? Это ж питомец твой! — возмутился я.

— Ты иногда поражаешь просто, — покачал головой Вова. — То людей мочишь, как будто в стрелялку играешь, то тебе собак жалко.

— Да не…просто. Ну…собака — это же твоя ответственность, нет? Она тебя бережет и любит, ты ее кормишь, лечишь.

— Ну, в городе может и так, а тут все по-другому. Проще и жестче. Ладно, речь, собственно, не о том. Собаки должны быть. Их нет. Это странно и опасно. Надо искать то, что нам нужно, и валить к чертям отсюда, пока не стемнело. Жутко тут, мать его…

— А что нам надо-то?

— Ну смотри, — принялся перечислять Вова, — бензонасос на батину «Жигу», генератор хотя бы киловатта на 3, лучше больше. Инструменты бы неплохо найти, а то те, что мы взяли у Мурлока, великолепные, вот только все, как один электрические. И теперь, когда свет пропал, они просто-напросто бесполезны.

— Так, стопэ! Вов, а как ты это все хочешь отсюда тащить, а? Мародерка — это хорошо, но будь реалистом, а? Генератор на 8 киловатт сколько весит, полсотни? А еще небось бочку бензина под него надо….

— М-да, ладно. Генератор надо хотя бы найти, а заберем потом, на «четырке» батиной. Или повезет и тут тачка будет. Так вроде все…

— Не все! — не согласился я. — По домам пошариться бы. Вдруг чего полезного найдем? А еще найти бы сладостей. У нас там двое детей и одна из них потеряла мать.

— Эх, если бы конфеты помогли… — вздохнул Вова. — Ты же понимаешь, что сладости ей мать не заменят?

— Да понимаю я, но…

— Ладно, понял. Поищем сладостей, — кивнул Вова, — хотя и у меня ведь батончики есть…

— Это не то.

— Ну конфеты так конфеты. И раз так — предлагаю чутка американцами побыть.

— Это как? — нахмурился я.

— Давай разделимся и начнем осмотр прямо отсюда. Я вон в тот домик, слева. Как раз вижу там гараж. А ты иди в правый. Так больше осмотрим.

— Стремно как-то…

— Согласен, но вроде как тихо кругом. А чуть что…

— Ладно, согласен, так дело быстрее пойдет. Быстрее справимся — быстрее свалим отсюда. Ночевать тут у меня точно желания нет.

— У меня тоже, — согласился Вова, — тогда связь вруби на постоянку.

— Не вопрос. Но дыши потише, Дарт Вейдер фигов! Ты вечно в микрофон сипишь, — проворчал я, включая рацию.

Вова просто показал мне средний палец и зашагал к приоткрытой калитке домика слева.