Мангака

Глава 24

— И куда это ты собрался? — удивлённо спросил я у Куро, собираясь выйти на зарядку утром, и обнаружив, что тот идёт за мной.

За всё это время, что он жил с нами, кот ни разу даже не пытался выйти на улицу. У нас уже был вполне сложившийся ритуал действий. Он спал у меня в ногах, и просыпался вместе со мной утром. Мы шли на кухню, где я накладывал ему еду, после чего я шёл заниматься спортом, а он спокойно ел.

Сейчас же он даже есть не стал. Презрительно понюхал кошачий корм, и отправился за мной.

— Ты уверен? — уже открыв дверь, озадаченно спросил я его, он коротко что-то мявкнул, и вальяжно вышел на улицу. Прищурившись, глянул на утреннее солнце, и неторопливо побежал к ближайшим кустам.

— Может, ему кошачий корм надоел, и он решил на мышей поохотиться? Или кошку захотел? Хотя, для последнего, маленький ещё, вроде, — пробормотал я сам себе под нос, слегка всё же обеспокоенный поведением питомца.

Надеюсь, не потеряется. Привык я уже к нему как-то. Чувствую, что без него дома пусто будет. Но и насильно удерживать не хотел его. Пусть сам решает, как ему лучше — со мной жить, или на улице.

Беспокойство за кота до конца меня так и не отпустило, так что зарядка вышла какой-то скомканной. Я на автомате отработал обязательную программу, и пошёл к соседям, не забыв про своё обещание извиняться каждое утро.

Но тут тоже всё пошло не по плану. Сколько я к ним не ломился, дверь мне так никто и не открыл. Либо решили проигнорировать меня, либо вообще не дома ночевали сегодня, отнесшись серьёзно к моим угрозам.

Если они думают, что так просто от меня избавились, то ошибаются. Не смогут они в гостях вечно находиться, так что утренний концерт по заявкам и дальше продлится. А если всё же дома, то всё равно проснулись. От такого стука даже беруши не помогут.

Мрачно ухмыльнувшись своим мыслям, я отправился на пробежку.

— Что это тут происходит? — тихонько шепнул я Юсаке, пристроившись с ним рядом на построении в коридоре школы.

Ученики взбудораженно гудели, выстраиваясь по классам в ровные ряды. До начала уроков оставалась минут пять всего, а тут вдруг это. Нет, я знал, что подобные построения перед началом урока бывают иногда, но о них всегда заранее предупреждают. Я, конечно, прогулял вчера, и мог и не знать, но Юсаку предупредил бы меня.

— Сам не знаю, — шепнул он в ответ, — Говорят, директор как прибежал сегодня в школу, так сразу дал команду общий сбор устроить. Впрочем, я догадываюсь, из-за чего. Ко мне же вчера приходил тот полицейский, про которого ты предупреждал. Я ему всё рассказал про Даичи и его банду. Пришлось заявление написать о факте вымогательства. Знал бы ты, какой скандал мне родители устроили, когда узнали, что я скрывал от них всё это, — поморщился он, — Я даже пожалел, что послушался тебя, но было поздно уже пытаться что-то назад вернуть. Обрати, кстати, внимание, что ни Даичи, ни его друзей тут нет. Видимо, за них взялись уже.

— Возможно, — пробормотал я, и тут нам пришлось замолчать, так как в центр коридора вышел директор, нервно вытирая платком пот с лысины, а вместе с ним вышел вчерашний полицейский, строго окинувший взглядом наш строй.

— Здравствуйте, дети, — поздоровался директор, и мы вразнобой поздоровались с ним, и замолчали, в ожидании новостей.

— С большим сожалением вынужден сообщить вам, что в нашей замечательной школе выявлены факты вымогательства и шантажа со стороны ряда учеников в отношении других учеников, — срывающимся голосом продолжил он, — Виновные уже отстранены от занятий, и в отношении них уже ведутся следственные действия со стороны нашей уважаемой полиции. Сейчас же у нас стоит задача выяснить, кто ещё пострадал от их действий. Рядом со мной стоит инспектор по делам несовершеннолетних, уважаемый Сирахама-сан. Именно ему любой из вас может сообщить после линейки о фактах вымогательства, если они имели место быть по отношению к кому-либо из вас. Инспектор сегодня весь день будет работать в нашей школе. Вы можете найти его либо в моём кабинете, либо связаться с ним через своего классного руководителя. Также инспектор будет вызывать некоторых учеников на беседу, прошу отнестись к этому с пониманием, и не бойтесь рассказывать ему всё, что сочтёте нужным. У вас есть что добавить к моим словам, господин инспектор? — повернулся директор к полицейскому.

— Только одно, — откашлявшись, начал тот, — Не бойтесь рассказывать правду, если у вас вымогали деньги или били. Виновным не удастся избежать наказания, и в эту школу они уже точно больше не вернутся. Подобным явлениям не должно быть место в наших школах, так давайте вместе приложим все силы, чтобы искоренить их.

На этом официальная часть была закончена, и мы шустро разошлись по своим классам, так как урок уже давно начался.

— Наконец-то этих придурков выгонят из школы. Я так и знала, что это рано или поздно произойдёт, — буркнула Кими за соседней партой, перед это поздоровавшись со мной.

Юсаку с любопытством глянул на неё, но ничего не сказал.

— Тот, кто ищет неприятностей, непременно их найдёт, — пожал я плечами, — Лично я по ним точно скучать не буду. Юсаку, думаю, тем более. Верно, приятель? — глянул я на него, и он неуверенно кивнул.

— Аг-га…

— А тебе они чем не угодили? — перевёл взгляд я на девушку, — Тоже деньги вымогали?

— Нет, — мотнула она головой, — Но уж лучше бы деньги вымогали… Выкрали у меня из рюкзака одну из моих эро-манг, а потом чуть ли не всей школе её показали… После этого со мной перестали общаться даже те немногие подруги, что у меня тут оставались…

— Значит, не такими уж и подругами они тебе были, раз из-за такого пустяка решили отказаться от тебя, — постарался подбодрить я её, а дальше разговоры пришлось прекратить, так как в класс быстрым шагом вошёл учитель.

— Рюто! Сайто! Ко мне! — скомандовал тренер, когда у нас закончилась разминка, и мы готовились приступить к отработке ударов.

Мы тут же быстро и не глядя друг на друга подбежали к нему. Тренер не любил, когда его команды выполнялись медленно, так что приходилось изображать рвение.

На тренировку я пошёл сразу после школы, забежав домой буквально на полчаса, чтобы пообедать, переодеться и взять спортивную форму на тренировку.

Меня этот инспектор сегодня не дёргал, как и Юсаку, но некоторых из моих одноклассников на беседу вызывал, в том числе, и Кими, но что она ему сказала, я не знаю. Сама она не рассказывала, а с расспросами я к ней лезть не стал.

— До турнира две недели осталось, так что пришло время определить, кто из вас отправится на него, — строго глянул он нас, сложив руки за спиной, а остальные ученики в это время наматывали круги вокруг зала.

Мы молчали, ожидая, что он скажет дальше.

— Сегодня проведём полноценный спарринг, в полный контакт. Напоминаю, удары головой запрещены, — уставился он мрачно на меня, и я молча кивнул, — Подсечки, броски, удары в пах — тоже. Как и применять удушающие приёмы, или бить лежачего. Предупреждаю, церемониться я с вами не буду. Один запрещённый приём, и тот, кто его использует, тут же становится проигравшим. Всё ясно?

— Хай! — коротко ответили мы, поклонившись.

В таком случае, идите на ринг, и готовьтесь. Через пять минут начинаем. Проверьте защиту, капу, чтобы всё в порядке было, и разминайтесь. Я сейчас дам указания остальным ученикам, и подойду.

— Конец тебе! Понял? Лучше сам сдайся, пока я тебя не покалечил. Жалеть не буду! Я к этому турниру год готовился, а ты тут пару недель всего! Думаешь занять моё место? Не выйдет! Я тебе все ноги переломаю, чтобы ты больше не лез туда, куда не следует! — шипел Рюто, распаляя себя, пока я молча разминался.

— Что молчишь? От страха язык проглотил? — не унимался он, с яростью глядя на меня.

— От страха? Скорее, чтобы не заржать, — не сдержался я, — Ведёшь себя как клоун. Только в цирке клоунам за это деньги платят, а ты бесплатно выступаешь. Считаешь, что сильнее меня? Так делом доказывай, а не пустой болтовней.

— Всё. Теперь тебе точно конец, — как-то разом успокоился он, — В прошлый раз я недооценил тебя, сегодня этого не повторится.

— Готовы? — зашёл в ринг тренер. Мы лишь молча кивнули ему.

— Вот и отлично. Бой будет длиться три раунда, по три минуты каждый. Чок! — он отошёл чуть в сторону, а мы начали медленно сближаться.

В этот раз Рюто не стал нестись на меня сломя голову, выбрав более осторожную тактику.

Видимо, решил, что слишком многое стоит на кону, чтобы так рисковать, да и привык, видимо, что я обычно действую в контратакующем стиле, и не лезу вперёд первым номером, вот только я не собирался действовать столь предсказуемо.

Я не торопился лезть в размен ударами, ожидая первых действий с его стороны, делая вид, что собираюсь действовать всё в том же оборонительно-контратакующем стиле.

И он поверил…

Лоу-кик, и я едва успеваю убирать ногу, тут же хай-кик в голову, от которого отшатываюсь назад, и сразу же он делает подшаг вперёд, сокращая дистанцию. Удар кулаком в корпус, который я встречаю жёстким блоком, не обращая внимания на прострелившую в руке боль, и тут же взрываюсь в атаке на максимальной скорости, разразившись серией ударов с обеих рук.

Удары кулаком быстрее, чем удары ногой, соответственно, и уклониться от них сложнее. Да, их можно встретить блоком, вот только они могут прилично отсушить руки.

Первые несколько ударов он принял на блоки, но сразу же поморщился от боли, попытался работать на уклонах, но я прочитал это, и сумел подловить, приложив его куда-то в район печени. Он охнул, и ушёл назад, перекатом.

Кидаться добивать, пока он не встал, я не стал. В муай тай это было запрещено. Но это было и не нужно. По сути, бой был мною уже выигран, хотя он ещё и не знал этого.

Я убедился в том, о чём уже давно подозревал. Рюто плохо переносил боль. Видимо, привык к лёгким победам, к тому, что он всегда действует первым номером, к тому, что он почти всегда быстрее своих соперников, а потому привычка терпеть боль у него не выработалась, либо подзабылась.

Ещё в наши прошлые спарринги я обратил внимание на его острую реакцию на пропущенные удары, и сейчас лишь подтвердил свои предположения.

Да, у меня тоже было не всё в порядке с этим, но в последнее время я сумел справиться с собой, и научился относиться к боли без ужаса и паники. К тому же, я чётко понимал, что лучший способ избежать боли — это не подставляться под удары и быстрее закончить бой.

Обычно, со вспышками боли помогает справиться адреналин, когда ты просто не замечаешь их, но бой только начался, и он ещё, похоже, не успел у него выработаться в достаточном количестве. И не успеет уже. Я не собирался затягивать этот бой.

Рюто вскочил на ноги, успел отшатнуться от хай-кика, а вот ногу уже убрать не успел, куда прилетел лоу-кик, и он снова упал, схватившись за бедро, а на лице появилась гримаса боли.

Ну да. Извини, приятель, но ты и сам не собирался сдерживаться, вот и я… не стал.

Лоу-кик — весьма травмоопасный приём. Причём, травму может получить не только тот, кто пропустил удар, но и атакующий. Легко можно было получить перелом ноги, наткнувшись на выставленное в защите колено, но я почувствовал, что Рюто не успевал среагировать на этот удар, потому и рискнул, вложив всю силу в удар, выполнив всё строго, как учили — нижней третью кости голени в середину ближайшей ко мне ноги, с проносом, представляя, что бью не в ближнюю опорную ногу, а в дальнюю от меня.

Именно такой удар насквозь позволяет нанести самые серьезные повреждения и вывести противника из строя, что, похоже, и произошло.

Рюто кое-как встал, попытался опереться на пострадавшую ногу, вскрикнул от боли, и снова упал на настил. Всё. Бой был закончен. А значит, в скором времени меня ждал турнир, и пора была поставить в известность отца, чтобы он попытался к этому времени вернуться домой.

— Добрый вечер, уважаемые! Проходите скорее, присаживайтесь! — суетился режиссёр, встречая нас с дедом у себя в кабинете.

Было уже семь вечера, но для Японии было вполне нормально назначать деловые встречи на это время. Это ещё ничего, терпимо. Я слышал, что тут в порядке вещей было встречи и совещания и в десять вечера проводить. Хорошо, что у нас до этого не дошло, несмотря на всю нашу занятость.

— Вы, как я понимаю, дедушка Сайто? Он очень на вас похож. Просто копия! — эмоционально произнёс Накаси Танака.

Его помощница опасливо посмотрела на меня с дедом, молча поставила перед нами чашки с чаем, и поспешила покинуть помещение. Почему-то мне показалось, что она то ли боится меня, то ли недолюбливает, то ли всё вместе…

— Да, — громыхнул дед, — Сумато Кушито. Рад с вами познакомиться, Танака-сан.

— Взаимно-взаимно, уважаемый Кушито-сан! — расцвёл в улыбке режиссёр, — Итак, давайте сразу перейдём к делу. Как я понимаю, у вас есть ряд вопросов к нашему договору?

— Совершенно верно, — величественно кивнул дед, — Особенно, в части гонорара.

Улыбка на лице режиссёра сразу же слегка подувяла.

— Боюсь, что на эту сумму мы уже никак не можем повлиять. Смета уже утверждена… — проблеял он.

— Уверен, вы сможете что-нибудь придумать. Где-то убавить, где-то прибавить. Это вполне обычное явление, — хищно оскалился дед, — Но давайте уже предметно поговорим о сумме…

И тут назначалась настоящая ожесточённая битва, достойна того, чтобы когда-нибудь её внесли в какие-нибудь летописи. Каких-нибудь торговых войн, например.

Дед бился как лев, выгрызая из кинокомпании каждый доллар, но режиссёр тоже оказался не промах. Он так ожесточённо отбивал атаки деда, словно эти деньги были его личные, а не кинокомпании, но всё же перед дедом он был слабоват, не вытягивал…

Они торговались целых полчаса, но всё же в итоге дед сумел выбить мне увеличение гонорара, и теперь он составлял полторы тысячи долларов за съёмочный день, что для меня было просто космической суммой, даже несмотря на то, что мне уже вполне неплохо так капало за мангу.

Впрочем, тут надо отдать должное режиссёру, сумевшему прилично сбить аппетит деда, который изначально вообще требовал пять тысяч долларов в день.

После прихода к согласию в столь важном вопросе, мы сделали паузу на чай, и вернулись уже к менее важным вопросам, таким, как мой график, часы работы, выходные, учёт того, что я буду работать в медийной корпорации и прочих тонкостей.

Тут они к согласию пришли куда быстрее, минут за двадцать, и пожали друг другу руки, скрепляя сделку

Помощница режиссёра быстро внесла правки в документ, который мы с дедом сразу же и подписали.

— Заканчивай свои дела на этой неделе, и со следующей начнём съёмки, — хриплым, усталым голосом произнёс мне режиссёр, — Завтра же заеду к тебе в школу, и договорюсь с директором о твоих пропусках.

— Отлично! Спасибо! — довольно кивнул я. Наконец-то одной головной болью меньше станет, пусть и на время.

— На этом предлагаю отпустить наше юное дарование домой, а нам с вами отметить успешное подписание договора! У меня как раз припасены пара бутылочек лучшего саке для этого дела! — весело подмигнул Танака деду, который аж побледнел, и покачнулся.

— Дед, может, просто свалим отсюда? Смотри, сопьёшься ведь, — прошептал я ему на ухо.

— Нельзя. Это практически оскорбление будет. Ничего, внучек, я… справлюсь. Это моя битва, и я не могу в ней проиграть, — с видом мученика, отозвался дед.

Мне ничего не оставалось, как откланяться, и поехать домой на такси, которое уже успела вызвать помощница. Но я даже спасибо ей сказать не успел. Она сразу же умчалась, как только сообщила мне о вызванной машине. Даже провожать не стала.

Странная она… Некоторые японцы на моём месте отнеслись бы к этому как к оскорблению. Впрочем, бог с ней. Такси вызвала — и на том спасибо.

У входной двери меня ждал кот, весь в какой-то пыли, и я, обрадованный его возвращением, сразу же отправлялся его отмывать.

Он на удивление спокойно отнёсся к водным процедурам, после которых я вытер его насухо, и мы отправились спать.

Деда я решил не ждать. Раз у него хватает сил на третий день подряд потребления алкоголя, то пускай уже сам добирается до дома. Не маленький, должен справиться, а я, наконец, буду избавлен от его вечернего концерта по заявкам.