Мангака 3

Глава 13

Я лежал у себя в палате, слушая, как стучит в окно ветка какого-то дерева под напором ветра, и задумчиво рассматривал потолок, положив руки под голову. Была уже глубокая ночь, которую совсем скоро должно было сменить хмурое утро, но сна не было ни в одном глазу.

Последние слова Мидори всё же чем-то зацепили меня, хотя я и постарался и виду не подать. Я ещё минут десять побыл у неё в палате, мы пообщались на разные отвлечённые темы, клятвенно заверили друг друга, что конечно же останемся друзьями, и я ушёл из её палаты в полной уверенности, что вряд ли мы ещё когда-то увидимся.

Не буду скрывать, эта её фраза в конце разговора серьёзно задела меня, и… возможно даже, обидела. Уж перед самим собой-то надо быть честным. После того, как я фактически спас её, услышать подобное было очень неприятно. Не зря всё же говорят, что никакое добро не остаётся безнаказанным.

Конечно, я мог бы ей рассказать о подслушанном разговоре наших стариков, что теперь мы можем спокойно встречаться, и никто ничего ей не скажет, но… не стал. Мне показалось, что это бы уже выглядело как-то жалко с моей стороны. Как будто бы я упрашивал её передумать. Зачем? Раз она решила пойти этим путём, то это её выбор.

Когда-то я прочитал фразу, что за свою любовь надо бороться. Звучит красиво, но… А есть ли любовь? Что вообще такое, эта любовь? Как понять, где просто привязанность, дружеские чувства, симпатия, а где — именно любовь? Озвучьте мне кто-нибудь критерии!

В прошлой жизни я пару раз испытывал какие-то чувства к девушкам, но очень быстро приходило понимание, что между нами не может быть ничего, и максимум, что эти девушки могут испытывать ко мне, это жалость, и то, в лучшем случае, а скорее даже — брезгливость.

Был случай, когда мои чувства просто использовали, и я превратился на довольно долгий период времени чуть ли не в слугу объекта своей страсти. Тогда одной только её улыбки в мой адрес хватало для того, чтобы я целый день был счастлив, и я готов бы сделать для неё всё, что она пожелает, а спас меня от этой пагубной страсти случайно подслушанный её разговор с одной из подруг, где она высказала всё, что думает в мой адрес. У меня тогда как будто пелена с глаз упала… Страсть сразу прошла, остались лишь ненависть, унижение, презрение к самому себе от того, каким жалким я был, и от того, что я даже отомстить был не в силах. Просто ушёл, как побитая собака…

С тех пор я максимально далеко отстранился от любых контактов с девушками, уйдя с головой в мангу.

Было ли это любовью? Сложно сказать… Страсть, наваждение — да, но любовь ли? Все мои познания о любви были целиком почерпнуты из манги и аниме, а там это чувство было слишком уж… идеализировано, что ли? Преувеличено? Превознесено? Даже не знаю, как правильно сказать, но точно знаю, что любовь, которую показывает там, вряд ли достижима в обычной жизни.

Вот как понять, что я чувствую к Мидори? И надо ли вообще понимать? Всё равно, ничего хорошего меня рядом с ней не ждало бы…

Кто-то скажет, вот дурак. Такой шанс войти в элиту японского общества упустил, я же просто не вижу себя там. Точнее, та роль, которая бы мне была там уготована, меня не устраивает.

Да, дед Мидори заявил, что отстал бы от меня, и я мог бы и дальше заниматься совей мангой, вот только, я уверен в этом, не получилось бы у меня так. Чем выше поднималась бы Мидори, тем больше мне пришлось бы прилагать усилий, чтобы соответствовать ей. Всевозможные приёмы, деловые встречи, на которые нужно приходить со второй половиной, где мне пришлось бы прилагать неимоверные усилия, чтобы не уронить репутацию семьи Симада, заставили бы меня сильно измениться, а занимали бы очень много времени. Обычному мангаке нет места в том обществе. Да и необычному тоже. Даже стань я величайшим мангакой мира, для всех них я всё равно остался бы странным чудиком, рисующим картинки.

Но это полбеды. Главное-то в другом. В современном японском обществе до сих пор такое явление, как женщина во главе крупной корпорации –очень редкое. И в любом случае, рядом с такой женщиной должен быть мужчина, который должен быть готов в любой момент подставить ей своё плечо, поддержать, где-то на кого-то надавить, и тенью стоять за её спиной, иначе её просто сожрут, и либо таким мужчиной должен был стать я, либо… кто-то другой. Вот только такой мужчина не может рисовать мангу, а значит, опять же от своей мечты мне пришлось бы отказаться…

Я устал ворочаться с боку на бок, сполз с кровати, и подошёл к окну, за которым раскинулся небольшой парк, освещаемый тусклым светом луны.

Или чёрт с ней, с этой мангой? Всё равно почти всё, что я делаю — это обычный плагиат. Может, пошло оно всё? В деньгах я и без неё нуждаться не буду. Буду делать, что хочу…

А что я хочу? — я уткнулся головой в холодное стекло. Что меня вообще интересует кроме манги? Вот убери её из моей жизни, дай мне кучу денег, я же даже не буду знать, на что их потратить! По ресторанам ходить, рискуя снова обзавестись жирным телом? Да ну нахрен! Яхту купить? Ну, прокачусь я пару раз на ней, и дальше что? Очень быстро наскучит. Путешествовать? Вряд ли у меня будет много времени на это, я же должен буду помогать Мидори с корпорацией, но допустим. Объеду весь мир. Ну, потрачу год на это, а дальше что? Остров купить, чтобы жить на нём в одиночестве? А что я там делать буду? Мангу рисовать? Вот и всё, круг замкнулся.

Если взять любого известного миллионера, Илона Маск там, или Стива Джобса, или ещё кого, у каждого из них было какое-то своё дело, которому они посвятили всю свою жизнь. Для меня же делом всей моей жизни была манга… Как я могу от этого отказаться?

И как я могу оставить этот мир без таких шедевров, как Стальной алхимик, Наруто, Драконий жемчуг, Бродяга, Хвост феи и многие-многие другие манги, которых ещё не видел этот мир?

В этом мире только я могу открыть их для читателей, и значит, это и есть моя великая миссия, цель моей жизни. Кто знает, возможно именно для этого кто-то или что-то и перенесло меня в этот мир, дабы я познакомил его с величайшими шедеврами своего мира? — пришёл к пафосному выводу я, преисполнился собственной значимости и пошёл спать, стараясь больше не думать о Мидори, и чувствуя, как в моей груди что-то начинало болеть, стоило мне всё же подумать о ней. Сеанс самовнушения, похоже, помог не сильно…

— Сюрприз! — Мия вихрем ворвалась в мою палату, и плюхнулась ко мне на кровать, — Ты как тут? Скучаешь? Ого, какая шишка на голове! Дай потрогать!

— Лучше не надо, — успел в последний момент уклониться от её шаловливых ручек. Шишка и впрямь была довольно большой, и трогать её было пока больно.

— Как ты её получить-то ухитрился? Мне же сказали, что ты под машину попал? Ты её лбом поцеловал, что ли? А машина цела? — забрасывала она меня вопросами, не давая и слова вставить.

Ну да, официальная версия была именно что я под машину попал. Когда её придумывали, меня никто не спросил, а мне теперь мучайся, объясняя, каким образом у меня шишка на лбу оказалась, а ничего другого в организме не пострадало.

— Да сам не помню, как это вышло, — отмахнулся я, и решил сменит тему, — Расскажи лучше, как в школе дела.

— Школа? А что школа? Стоит, — небрежно пожала плечами девушка, бросив рядом с собой на пол рюкзак, и расправив школьную юбку, — Тесты закончились, можешь меня поздравить, я ухитрилась сдать их все больше, чем на семьдесят баллов, так что всё супер! — широко улыбнулась она, и подняла вверх большой палец.

— Поздравляю, — ксило улыбнулся я, — А вот мне, похоже, придётся оставшиеся тесты после болезни одному сдавать…

— А тебе что, не сказали, что ли? — удивилась она, — Тебе оставшиеся два теста уже зачли. Посмотрели твои оценки по этим предметам, и поставили по семьдесят баллов за каждый, так что всё хорошо у тебя!

— Здорово! — неподдельно обрадовался я, — Значит, хотя бы об этом думать не надо. Когда меня выпишут, уже каникулы будут, отдохну, наконец.

— А ты тут не на отдыхался ещё, что ли? — рассмеялась она, — Я думала, ты на год вперёд отоспался уже.

— Если бы… — грустно вздохнул я, вспомнив свою прошлую бессонную ночь, и вдруг неожиданно даже для самого себя предложил, — Слушай, а ты не хочешь сходить куда-нибудь со мной в каникулы? Может, на фестиваль какой выберемся вместе, или в храм сходим, желание загадаем. Ты как?

— Ничего себе! — аж подпрыгнула на кровати Мия, прижав ладошки к лицу, изображая смущения, — Спустя столько времени со дня знакомства ты всё же решил позвать меня на свидание? Луна с неба упала, что ли? Хотя, нет. Я же её видела вчера. Похоже, кое-кому разбили сердце, да? — посерьёзнела она вдруг, — И ты решил с моей помощью заглушить свою боль?

— Нет, просто настроение такое… Нашло вдруг что-то, — соврал я, не желая вдаваться в подробности наших отношений с Мидори, — Так что, ты согласна?

— Эх, предложи ты мне это пару месяцев назад, я бы даже не задумываясь согласилась бы, а сейчас… Увы, но нет, — грустно вздохнула она, отведя в сторону взгляд.

— А что так?

— Ну… — протянула она, — Во-первых, мы с семьёй уезжаем на эти праздники в Европу отдыхать. Париж, Лондон, Милан, и всё такое. А во-вторых, меня же на множество мелких Мий порвут в школе, если узнают, что я с тобой на свидание ходила. Я же буквально недавно еле-еле сумела всех этих сумасшедших девок убедить, что между нами ничего нет, кроме дружбы, а тут вдруг на свидание пойду с тобой! А они точно узнают. Ты даже не представляешь, какая сейчас слежка за тобой и твоим окружением идёт. Я от них-то, собственно, и узнала, что ты в больнице сейчас. Так что извини, но нет, я жить хочу.

— Вот ведь гадство… — скривился я. Совсем забыл про свой фан-клуб, — Может, они угомонятся уже, пока меня в школе не будет?

— Вряд ли, — с сомнением покачала девушка головой, — Пока твоя популярность только растёт. Рекламная компания фильма только набирает ход, а вместе с ней увеличивается интерес и к твоей персоне. Так что пока фильм не пройдёт в кинотеатрах, даже не рассчитывай на это.

— Хреново… — вздохнул я.

— Странный ты, — хихикнула Мия, — Да любой парень был бы только счастлив оказаться на твоём месте. Хочешь на свидание с кем-то сходить? Да легче лёгкого. Приди в школу, да выбери любую из тех, кто тебе записки в парте, или в шкафчике оставляет. Можешь даже менять девушек каждый день, тебе никто и слова из них не скажет!

— Это всё не то, — отмахнулся я, — Вот скажи мне, что такое любовь?

— Та-а-ак! — протянула Мия, как-то странно глядя на меня, и потихоньку сползая с кровати, — Похоже, ты приложился годовой об машину сильнее, чем я думала. Как-то не готова я сейчас с тобой на такие темы разговаривать. Пойду-ка я отсюда… — попятилась она почему-то задом к двери.

— Да подожди ты, — попытался остановить я её, — Ты же только пришла.

— Ни-ни-ни! — запищала она, замахав руками, — Я буквально на минутку забежала проведать тебя. Дел полно, времени свободного вообще нет. Ещё зайду как-нибудь. Пока-пока! — и она шустро выскочила за дверь.

— Голову вправо! Влево! Наклони вниз, посмотри вверх! — командовал режиссёр, — рассматривая украшение на моём лбу, и задумчиво хмуря брови. Рядом стояла его помощница, и что-то записывала себе на телефон. Сзади маячили дед с врачом, с интересом наблюдая за работой режиссёра, и не вмешиваясь.

Меня же заставили встать с кровати, ходить по палате, смотреть в разные стороны, наклоняться, поворачиваться, вертеть башкой по сторонам, и даже приседать.

— И надолго у него это украшение? — повернулся Танака-сан к врачу.

— Полностью пройдёт недели через три, — чуть подумав, ответил тот, — Но недели через две её уже почти не будет видно! — тут же поправился он, увидев, что режиссёр не сводит с него недовольного взгляда.

— Две недели, значит? — задумчиво протянул Танака-сан, повернувшись ко мне, — Ну, это ещё куда ни шло.

— Моя мама делает замечательную мазь от ушибов. Я могу взять у неё, — робко подала голос помощница, — Уверена, с её помощью шишка пройдёт намного быстрее.

— Бери, — благосклонно глянул на неё режиссёр, — Лишним точно не будет.

— Простите меня, Танака-сан, — повинился я, слегка поклонившись, — Опять по моей вине съёмки срываются. Я уже столько раз вас подводил…

— Даже не думай об этом, Сайто-кун! — замахал он тут же руками, — Тебе сейчас нужны только положительные эмоции, чтобы поскорее выздороветь! Я слышал, что ты спас девушку, бросившись под машину и вытолкнув её, это весьма благородный поступок с твоей стороны, и мы обязательно это используем в раскрутке фильма, даже не сомневайся в этом! — хитро подмигнул он мне, а я изумлённо глянул на деда, услышав новую версию своих подвигов. Тот лишь слегка кивнул, увидев мой взгляд. Мол, так и задумано.

— К тому же, возможно, простоя и не будет, — задумчиво продолжил он, и опять глянул на доктора, — Когда ему можно будет покинуть больницу?

Тот закашлялся, и переглянулся с дедом.

— Ну-у-у… — протянул он, — Осложнений никаких я не вижу, трещины нет, головокружений и тошноты тоже… Если всё будет в порядке, то дня через три отпустим домой. Но резкие движения ему пока что будут противопоказаны!

— И не надо, — не стал возражать режиссёр, — Мы пока и без них обойдёмся. Основные сцены отсняты, остались незначительные эпизоды, и в том числе, там есть сцены со спины крупным планом, и несколько сцен издалека, когда лица и не видно будет. Вот ими и займёмся тогда в первую очередь. А как шишка сойдёт, тогда и остальное доснимем.

— Но ведь снег уже наверняка растает к тому времени? — рискнул добавить я.

— Ну, и что? — пожал плечами Танака-сан, — Думаешь, мне в первый раз придётся без снега обходиться, когда сюжет его требует? Либо завезём откуда-нибудь, либо заменим чем-нибудь. Не переживай, справимся. Главное, что играешь ты великолепно, а значит, всё это уже не зря. Скажу тебе по секрету, мы тут показывали то, что отсняли, нашим спонсорам, так твоей игрой они очень довольны, — подмигнул он мне, — А сейчас мы побежим, времени нет совсем, а ты выздоравливай тут поскорее, — он хлопнул меня по плечу, пожал руки деду и врачу, помощница нам всем поклонилась, и они поспешно вышли из палаты.

— Я тоже пойду, пациенты не ждут, — откланялся и врач, и мы с дедом остались вдвоём.

— Как там отец? — поинтересовался я.

— Нормально, через пару дней выписать должны, — обнадёжил он меня, — И я тут тебе эта… планшет твой привёз. Как-то странно, что сам ты и не вспоминал о нём эти дни, — и он протянул мне мой графический планшет, — Ни рисуешь ничего. Совсем на тебя не похоже.

— Это замечательно, — вздохнул я, — Вот только без ноутбука от него мне толка нет. Но всё равно, спасибо.

— Я же не знал, — расстроился он, — Но исправлюсь. Завтра же утром привезу его тебе.

— Не надо. Ты же слышал, что меня отпустят домой скоро. Так что обойдусь уже, — отказался я.

— Ну, как скажешь. Тогда я поеду, пожалуй, — он слегка приобнял меня, и пошёл к двери.

— Дед, — окликнул я его, когда он уже за дверную ручку взялся, — А как ты понял в своё время, что любишь бабушку? Ты же любил её?

— Конечно, — серьёзно глянул он на меня, — Честно скажу, у меня было много девушек до неё. Сейчас уже и не вспомню даже, сколько. Вот только когда познакомился с нею, то сразу понял, что она станет моей женой. Как будто молния в башку прилетела! Вот что я тебе скажу о любви, внук… Может, это прозвучит по-старомодному, может я и не прав, и у всех остальных людей своё представление о любви, но как я думаю, когда ты не можешь представлять свою дальнейшую жизнь без этой девушки, когда тебе физически больно, когда её нет рядом, когда ты готов сделать всё, чтобы она была счастлива, даже в ущерб себе, вот тогда это и есть настоящая любовь, — с какой-то затаённой грустью закончил он, и вышел из палаты.

Я же лёг на кровать, и продолжил размышлять о любви, смысле жизни, и моём месте в этом мире. Один хрен, тут больше нечем было заняться.