Малина для мага, или Сорванная любовь

Глава 20. Отступаем

Прядь волос, найденную в сейфе мэра, Эйдан сжег. На мраморном полу холла осталась лишь горстка пепла, но это ничего не изменило — серый туман окружал банк плотной стеной. Словно кто-то взял здание, похожее на игральный кубик, и забросил его куда-то в самую скверну.

Воняло так, что глаза слезились. По запаху Эйдан и определил, что все очень плохо. Так-то скверна вела себя как обычно — пыталась его убить. Но сейчас у нее, пожалуй, были все шансы: слишком много порождений, жаждущих хлебнуть его крови, и они все шли и шли, и одна волна сменяла другую, словно он стоял на берегу скверного моря, которому нет конца.

Пятый круг, точно — понял Эйдан без всяких сомнений, когда дверь банка смялась точно бумажка и отлетела прочь, а в здание, пригнув рогатую голову, шагнул хорс.

Спутать петлей нижние конечности, рубануть по рогам лезвием, смерч в грудину, чтобы сбить с ног, а затем обезглавить. Вышло безукоризненно, как хорошо отрепетированный танец, но за поверженной тушей появилась другая. А хуже того — окна лопались одно за одним, и он не сможет удержать скверну здесь, в холле, она неизбежно просочится в подвал. А там Малинка, и бабки, и диван…

Эйдан додумывал это, уже сбегая по лестнице. За его спиной бахнула одна из ловушек, брошенных им погодя, загудел щит, закрывший проход в подвалы. Продержится минут десять. Прислушавшись, к гулу, Эйдан исправился — пять. Здесь, на узкой лестнице, он сможет удерживать скверну, не пуская ее дальше. Но как долго?

Хуже всего то, что в стенах банка он чувствовал себя слабым, как никогда. Боги знают, что за руны лежат на перекрытиях здания, но магия Эйдана здесь истощалась. Будто он не корневой маг, а полено, без всяких корней.

Дверь в хранилище оказалась гостеприимно распахнута. Малин повернулась к нему, старушки смирно сидели на диване, а банкир с Аделиной словно забрались в малиновый куст, невесть откуда выросший посреди сейфов и банковских шкафов, и сидели там тихо, боясь лишний раз пошевелиться.

— Эйдан, она меня пытает! — заголосила Аделина, завидев его. — Ты женился на ужасной женщине! Ты должен расторгнуть свой брак, немедленно!

Ага, разбежался.

Он вопросительно глянул на Малинку, и она кивнула.

— Я, похоже, узнала все, что могла, — проворчала жена.

Эйдан взмахнул посохом, распутывая ветви, и обратился к Коркишу:

— Из банка есть запасной выход?

— Нет, — сокрушенно покачал он головой. — Сами понимаете, больше входов — больше риск. Мы гарантируем нашим клиентам полную безопасность вкладов.

Эйдан оглядел мощную дверь. Что ж, она и в самом деле выглядит внушительно.

— Изнутри не запирается, — вздохнул Коркиш. — Мое упущение. Я как-то не подумал, что однажды придется выдерживать здесь осаду. Да еще и от скверны.

Последнее он произнес обвиняющим тоном, будто господин корневой маг специально привел с собой всех этих тварей.

— Я запру вас снаружи, — решил Эйдан.

Так у них будет еще какое-то время, и можно надеяться, то скверна уйдет.

В конце концов, возле башни так и происходило, рывками: кто-то открывал дверь, или шлюз, или тот же портал, а потом все вдруг заканчивалось.

— Нет! — воскликнула Малин, кинувшись к нему. — Эйдан, должен быть другой выход!

— Банкир же сказал — нет другого, — неловко усмехнулся он, сжимая ее в объятиях. — Малин, я бы столько хотел и сказать тебе, и сделать…

Но времени снова нет. Как проклятье над ними! Словно их время не сыпалось тонкой песчаной струйкой, как в приличных часах, а мчалось лавиной. Сначала пять лет разлуки, а теперь уже навсегда… Щит загудел от очередного удара, и искры магии влетели сияющим снопом в раскрытую дверь, будто кто-то ступил лапой в костер.

— Малин, я пойду, — сказал Эйдан, пытаясь высвободиться из ее объятий и не находя в себе для этого сил. — Я успею поставить еще один щит, выгадаю время. Не переживай. Может, и обойдется. Там узкий коридор, они не смогут меня окружить.

— Выхода нет, значит, мы его сделаем сами, — решительно сказала Малин, отпрянув и вытерев слезы.

— Смею заметить, мы окружены, — с извиняющей улыбочкой сказал Коркиш. — Даже если господин корневой маг проломит стену…

— Не стену, — исправила Малинка. — А пол. Эйдан, ты на своей земле. Здесь всюду твои корни!

Вот только он их не чуял. Словно рыбка в аквариуме корабельной рубки. Всюду море, но как до него добраться?

— Так и есть, — вздохнув, подтвердил банкир. — Ох, и намаялись мы при строительстве... Но в фундаменте и перекрытиях надежная защита от проникновения.

— Но если шарахнуть отсюда, — задумался Эйдан. — Так, всем разойтись!

Банкир отодвинул Аделину к стене, диван сам понятливо отскочил вместе со старушками.

— Я сам, — сказал Эйдан Малинке. — Твоя магия не несет разрушения.

Замахнувшись посохом, он обрушил концентрированный поток магии в пол хранилища, выламывая куски бетона и камней и сминая прутья арматуры.

Горестно причитал Коркиш, взвизгнула Аделина, диван повернулся спинкой, защищая бабулек от летящих камней. Малин стояла у него за спиной, и от этого Эйдан чувствовал себя сильней чем когда-либо. Пусть он отрезан от башни, но рядом с ним ее хозяйка, и его жена. Он обязан ее спасти! Даже представить нельзя, что твари скверны прорвутся к его Малинке!

А потом из растущей дыры взметнулся фонтан грязи.

— Готово, — сказал Эйдан, оттерев лицо рукавом.

Малин опустилась перед отверстием на колени и тихо попросила.

— Нам нужен выход. Прямо сейчас. Пожалуйста.

Башня услышала зов хозяйки. Корни заползли внутрь словно пучок червей, кроша пол и ломая края лаза, вытолкнули наружу комья влажной земли.

— Я туда не полезу, — быстро сказала Аделина.

— Можешь оставаться тут, — разрешил Эйдан.

Она оскорбленно поджала губы, а банкир тем временем торопливо закрывал все ячейки и сейфы.

— Господин сол Гир, прикажите башне ничего тут не брать, — взмолился он. — Ох, какая же неприятность. Может, вы все же закроете нас снаружи? Отличный был план!

Башня прорывала туннель, и гора земли в хранилище все росла.

— Можно было бы забаррикадироваться тут, — чуть не плакал Коркиш. — Ах, как жаль, что дверь открывается наружу…

Эйдан спрыгнул первым. Подал руку жене.

— Как дома, — бодро заявила она, но Эйдан чувствовал, что Малин вся дрожит.

Туннель и правда напоминал подвал Сол-Гирата, и он неуклонно тянулся все дальше. Корни башни раздвигали земную твердь, тесно сплетались, поддерживая свод, и прокладывали путь. Узко, тесно, за шиворот тут же насыпалась грязь, но идти можно.

Лилиан спрыгнула с неожиданной прытью — никак благодаря магическим стелькам, потянулась за передними ножками дивана. Спохватившись, Эйдан помог спустить его вниз.

— Мы Плюшу тут не оставим, — заявила Хелия, сползая к ним и отряхивая замаравшееся платье.

Банкир с Аделиной спустились последними, и корни, как шустрые щупальца, забросали проход обломками фундамента и землей.

— Уходим! — приказал Эйдан, подняв посох, на котором фонарем разгорелась магия. — Знаешь, что я подумал? — сказал он, крепко взяв Малин за руку. — Бабушка сказала, ритуал там, где нет корней. И раз уж это не в банке, то, может быть, это просто где-то высоко.

— У Синтии мастерская на самом верхнем этаже дома, — встряла Лилиан.

Они с Хелией вновь устроились на диванчике, который торопливо перебирал ножками, стараясь не отставать.

— Синтия никого туда не пускает, — с обидой добавила Хелия. — А я ведь тоже художник!

— Идем к мэру, — скомандовал Эйдан.

***

Лаз вывел на соседнюю улицу. Мы выползли из-под земли, как команда кротов, оттряхнули по возможности грязь. Эйдан погасил свет на посохе, и тот расплелся и растаял. Хелия сняла со шляпки Лилиан дождевого червя, а Плюша попрыгал на месте, весело замахав кисточками. Кажется, ему все это приключение даже нравилось.

Банкир подал руку Аделине, которая прижимала к груди драгоценную сумочку, помогая ей выбраться, и корни башни вскоре сплелись, закапываясь поглубже. Через минуту от подземного хода остался лишь пятачок рыхлой земли.

А скверна была так близко. Стояла серой плотной стеной, перегораживая улицу города, словно кто-то вырезал кусок пятого круга и переложил сюда, в Сол-Гират, как ломоть подгнившего пирога.

Шагнув ближе, Эйдан протянул руку, осторожно коснулся пальцем завесы, и оттуда дернулось что-то зубастое и страшное, клацнуло двойной челюстью, пытаясь откусить палец, но не в силах пересечь невидимую черту.

— Рамка, — сказал Эйдан и повернулся к Аделине. — Скверну удерживает картина, так?

Она горестно вздохнула, брезгливо сняла с волос какого-то жука, словно выгадывая время.

— Я должна была все тебе рассказать, — горько поведала госпожа сол Гир. — Но Синтия меня шантажировала.

Что ни говори, а госпожа сол Гир была отличной актрисой. Я словно видела, как она примеряет маски и останавливается на самой подходящей. Вот и сейчас — скорбный излом бровей, складка в уголке губ. Ее бы в театр, была бы там примой.

— Шантажировала тем, что я бастард? — уточнил Эйдан. — Уж как-нибудь переживу.

— А я? — воскликнула Аделина, заламывая одну руку. Вторую оттягивала сумочка. — Ты даже не понимаешь, как много для меня значит — быть твоей матерью…

— Давайте ближе к вопросу, — предложила я. — Картина в вашей гостиной. Вы сказали, это один из порталов.

На красивом лице Аделины на миг проступили неприязнь и досада, но она тут же вернула прежнее страдающее выражение.

— Тот пейзаж прежде был в артефакте Джиневры, — дрогнувшим голосом прошептала она. — Если бы я осмелилась пойти наперекор Синтии, то на следующей ее картине была бы моя гостиная, или спальня. Скверна пришла бы в мой дом, и никто бы не защитил меня от ужасной смерти!

— Значит, артефакт — рамка? — уловил Эйдан.

— Джиневра сделала ее из корней дома, — подтвердила Аделина. — Суть простая: вставляешь в рамку картину, а на обратной стороне пишешь что-то вроде адреса. К примеру, третий круг скверны, дозорный пост, пятый отряд, или в каком ты там служил…

Разговаривая, мы шли к дому мэра, возвышающемуся над остальными крышами Сол-Гирата, как взрослый над малышами. Но позади вдруг загремело, будто в скверне началась гроза.

Коркиш в панике обернулся и схватился за вислые щечки.

— Мой банк! — завопил он.

— Разрушен, — не без удовольствия подтвердил Эйдан, щурясь на высокий столб пыли, поднявшийся к небесам. — Хваленая надежность рухнула. Вкладчики будут очень недовольны.

Коркиш кинулся было назад, но Аделина удержала его за руку.

— Не дури, — строго приказала она. — Скверна наверняка считается форс-мажором.

Банкир, помешкав, кивнул, выдохнул и оправил костюм, заляпанный грязью.

— Мне надо составить докладную начальству, — сухо сказал он. — Доброго дня.

И, развернувшись, пошел прочь, словно мы случайно встретились на воскресной прогулке.

— Стоять, — приказал Эйдан Аделине, которая тоже хотела смыться вместе с набитой каменьями сумкой. — Что еще ты знаешь про артефакт?

— Да ничего! — отмахнулась она. — Я уже все рассказала.

— А волосы? — вспомнила я.

— Часть ритуала, чтобы включить артефакт, — раздраженно пояснила госпожа сол Гир. — Синтия не маг, ты могла бы и сама догадаться. Рамка заточена исключительно под хозяйку и начинает работать только если Джиневра, или ее часть, есть на нужной территории. Вроде как Эйдан должен прийти на зов бабули. Понимаешь?

Тупая ты девка — так и слышалось в ее интонациях.

— Понимаю, — кивнула я. — Откуда она берет волосы Джиневры?

Аделина открыла рот и захлопнула.

— Ну, она могла остричь ее, перед тем как похоронить, — пробормотала она.

— Джиневру не похоронили, — возразила я. — Значит, она и правда все еще там? У Синтии? Наверху?

Аделина не нашла, что ответить, и разрыдалась. Слезы покатились по ее щекам, крупные и прозрачные, как бриллианты.

Старушки на диване перешептывались за нашими спинами, и я подумала, что пора бы отправить их по домам. Вряд ли им стоить смотреть на тело умершей пять лет назад подруги.

— Почему ты решила поменять раму в картине? — спросил Эйдан. — Мы к тебе заходили. Слуга сделал новую.

— Так прежняя треснула, — пояснила Аделина, тут же успокоившись. — После того, как ты разнес всю гостиную. Рассказать, во сколько мне обошлось привести ее в божеский вид?

— Не надо, — отказался Эйдан.

В целом, все стало понятней. Значит, это и есть тот самый ритуал, который просила прервать Джиневра. Ее тело до сих пор где-то там, наверху, в мастерской Синтии, куда прежняя хозяйка башни пришла за красками или холстом. Синтия убила ее и забрала артефакт. Без хозяйки он давно бы утратил силу, но Синтия придумала добавить накопители. Не обошлось без помощи мага, и возможно, им был тот черенковый парень, за которого вышла ее дочь. Кому же хочется отправляться во второй круг скверны, если есть возможность поселиться в Сол-Гирате? Только сперва надо избавиться от предыдущих владельцев.

Воспользовавшись паузой, Аделина скользнула в переулок и упорхнула.

— А мы останемся, — упрямо сказала Хелия, проводив ее взглядом.

Лилиан, вцепившись в ее локоть, кивнула.

— Наша Джини должна обрести покой, — угрюмо добавила она.

К черному входу дома мы подошли в тишине, и даже диван как будто стал меньше топать. Дворецкий, который топтался на крыльце, при виде Эйдана весь вытянулся и выпятил грудь точно голубь.

— Вольно, — бросил Эйдан. — Какой круг?

— Рядовой второго круга Мэтью Рой! — отбарабанил тот, тараща глаза. — Капитан сол Гир! Замечена скверна! По плотности и запаху не ниже третьего круга!

Пока мы пробирались туннелем, Эйдан успел рассказать, что это был пятый.

— Жду ваших распоряжений, — продолжал тарахтеть Мэтью, а после, сбившись, добавил: — Я ваш мундир… нюхал.

— Никого не впускать, никого не выпускать, — скомандовал Эйдан и, оглядев наш скромный отряд, сказал: — Вперед.

***

Проклятый ублюдок опять уцелел! Может, скверна дала ему какой-то особый дар, раз уж его зачали где-то за первым кругом, или она вовсе считает его одной из своих ужасных тварей. Синтия глазам не поверила, когда увидела Эйдана живым и целехоньким, шагающим прямиком к ее дому. И его молодая жена рядом, а ведь с ней тоже придется что-то делать. Не бывает у башни двух хозяек.

— И подружки твои, погляди, — процедила Синтия. — Две старые клячи на хромом диване.

Диван, впрочем, вышагивал ровно и бодро, как скаковой жеребец. Даже спинку гнул изящно, как беговая лошадь — шею. Но почему они идут сюда? Неужели Аделина все рассказала?

Синтия бросила быстрый взгляд в зеркало, и на миг ей показалось, что губы Джиневры, сидящей позади, дернулись от улыбки, а прикрытые ресницы еле заметно дрогнули, точно она исподволь наблюдала за каждым ее шагом.

Сначала Синтия собиралась похоронить Джини. Но надо было придумать, как вынести тело, одна бы она не справилась. Муж не стал бы ей помогать. Карл бы лишь перелистнул очередную страницу своей газеты и пробормотал что-то вроде «делай как хочешь, дорогая». К тому же в доме полно слуг. Кто-нибудь мог заметить. Затем предстояло выбрать место. А с башни бы сталось выкопать тело хозяйки и предъявить его где-нибудь на центральной площади в базарный день. И тогда все бы поняли, что Джиневру убили.

Синтия сомневалась, прикидывала варианты, а Джини сидела в кресле в ее мастерской и выглядела совсем живой. Пару раз Синтия даже пыталась нащупать пульс, такой удивительной казалась сохранность бывшей подруги.

А потом она даже привыкла. Так было спокойнее — знать, что Джини здесь, под присмотром. В мастерскую, никто не заходил — Синтия строго-настрого запретила и всегда запирала дверь. Ключ носила с собой. Даже думала повесить его на цепочку, как хозяйка башни, но после решила, что это будет слишком привлекать внимание.

К тому же, как выяснилось, ей нужны были волосы создательницы артефакта. Можно было бы сразу их остричь, но Синтия побоялась, что так они потеряют силу. А после она привыкла к молчаливому присутствию мертвой подруги. Синтия больше не оборачивалась, чтобы проверить, не стоит ли Джини у нее за спиной, заглядывая в новую картину. Она даже начала разговаривать с ней, точно с живой. Джиневра сол Гир была хорошим слушателем. И раз уж избавиться от нее не получилось, то Синтия поступила проще — принесла зеркало и устанавливала его так, чтобы видеть в нем женщину, сидящую в кресле, и не вздрагивать от каждого шороха.

Эйдан сол Гир свернул к черному ходу, и Синтия выругалась. Она и не надеялась, что мага, выбравшегося из пятого круга скверны, остановят слуги. Запереть дверь изнутри? Бежать? Спрятать тело за картинами? Их здесь предостаточно, и все сплошь пейзажи: башня Сол-Гират в разных ракурсах, река, текущая в тени ее ветвей и питающая корни.

А может, выбросить тело в окно? Синтия нервно хихикнула. Мол, Джини все это время была здесь, уж очень увлеклась рисованием. А потом посмотрела на свой шедевр и поняла, что нет у нее таланта. И не смогла с этим жить.

Хотя Джиневра прекрасно это понимала при жизни, но нисколько не переживала. Она пришла за помощью к Синтии, чей талант художника выпестовали еще в детстве: ей легко удавалось ухватить детали, которые придавали изображению живость. Джини принесла артефакт, чтобы подобрать холст, но они тут же выяснили, что корень башни, из которого и была сделана рамка, отлично меняет размер, оплетая любую предложенную ему картину.

Но она уже не успеет ничего нарисовать!

Синтия заметалась по мастерской, поймала взглядом свое отражение: светлые волосы неопрятно всклокочены, в глазах ужас. Неужели все сорвется в последний момент? Она так долго к этому шла!

— Тебе легко оставаться спокойной, — пробормотала Синтия, глянув на Джини.

А потом ее осенило — зеркало! Сработает?!

Синтия быстро вынула накопители с рамки, и та сама соскочила с картины. Серый туман за окном тут же осел, словно великан придавил его огромной ступней, заодно развалив и здание банка — от аккуратного кубика остались руины. Там наверняка еще воняет скверной, и, может, бегает пара мелких порождений. Но с таким справится и черенковый маг.

А Синтия приложила рамку к зеркалу, и артефакт оплел его контур. Вставила накопители. Они уже едва мерцают, но ей хватит. Последний шанс. На лестнице уже слышались шаги.

Синтия повернула зеркало обратной стороной, схватила кисточку, макнула, не глядя, в палитру и нарисовала размашистую красную шестерку. Столкнула с мольберта ненужную картину с банком и, поставив на него зеркало, развернула к двери.

Камешки в раме вспыхнули, а в воздухе потянуло тленом.

— Я знаю, это не от тебя, — пробормотала Синтия Джиневре. — И можешь быть спокойна, сейчас я не стану тебя стричь. Ты и так здесь, вся целиком. Артефакт сработает как надо.

Дверь с грохотом вылетела с петель, и Эйдан шагнул в мастерскую. А из зеркала ему навстречу рванулась тьма.

\\\

Из дневника Синтии:

«Это была отличная идея — напитать скверной реку. Вода поит корни, и зараза убивает башню изнутри. Эйдан никак не мог найти источник скверны, потому что тот был по сути везде. Надо добить Сол-Гират окончательно и действовать быстро. Кто успел, тот и съел. Если росток Кевина примется, то никто уже не станет его выкорчевывать — это нарушение непреложных законов. А связей и денег Карла хватит, чтобы замять скандал и подмазать кого следует. В конце концов, Сол-Гират всего лишь провинция. Мирный клочок земли вдали от скверных кругов. Идеальное место, чтобы жить в счастье и растить детей. То, что надо, для моей Несси.

И все будет правильно. Моя малышка будет жить в чудесном доме у реки, и мы сможем видеться хоть каждый день. Я буду просыпаться, смотреть в окно и знать, что у нее все хорошо. А иначе я с ума бы сошла, если бы моя девочка уехала во второй круг. Ей не место в скверне.

Сол-Гират умрет, Кевин посадит свой росток, и Несси шагнет в новый дом хозяйкой.

Мамочка постаралась.»