Малина для мага, или Сорванная любовь

Глава 15. Серебряная сова

Хелия ждала у Сол-Гирата. Сидела на последней ступеньке, вытянув ноги в удобных растоптанных туфлях без каблуков, прикрыв седые волосы соломенной шляпкой. Не богатая дама, усыпанная бриллиантами, как на балу у мэра, и даже не элегантная хозяйка голубой гостиной, где мы виделись в прошлый раз, а обычная пожилая женщина, которая приехала к дому умершей подруги.

Трость с серебряной совой приникла к перилам. Смирная седая кобылка щипала траву, проклюнувшуюся под башней ровным зеленым ежиком, и мне стало предельно ясно — раз уж дом не пожалел сил и вырастил для старой клячи такой славный лужок, то Хелии можно доверять.

— Бабочка, — сказала она, пропустив слова приветствия, как будто мы и не расставались. — Брошь Джиневры. Ты ведь надела ее не просто так, правда?

— Не просто, — подтвердила я, остановившись напротив крыльца.

Сейчас на мне не было броши. Я вернула ее туда, где ей и положено находиться — в подземную усыпальницу Сол-Гирата, похожую на пчелиные соты.

— Думаешь, Джиневру убили? — спросила Хелия, прищурив глаза.

Без своих болтливых подруг она била точно в цель.

— Да, — ответила я.

Хелия помолчала, погладила деревянную ступеньку дома. Запрокинула лицо к голым ветвям, шумящим на ветру. Ее кожа казалась тонкой, как прошлогодний лист.

— Сол-Гирату плохо, — задумчиво добавила Хелия. — Все началось после смерти Джиневры. Убийца сотворил что-то плохое с ними обеими. Я могу чем-то помочь?

— Думаю, да, — ответила я. — Дом показал мне вашу сову. Я могу общаться с ним. Образами. Пока что не очень хорошо…

Нахмурившись, Хелия взяла трость и погладила серебряную птицу.

— Сова — артефакт, созданный домом, — задумчиво пробормотала она. — Он показал что-то еще?

Я открыла рот, чтобы рассказать про последний сон с родником, но Эйдан вернулся с обхода.

— Все чисто, — отрапортовал он, — но скверной несет. Мы явно не уничтожили причину происходящего. Хелия, вам лучше вернуться в город до темноты.

Эйдан подал руку пожилой даме, и та, приняв ее, поднялась.

— Даже не предложишь мне чаю? — пожурила она и сама закончила: — И правильно. Не пускайте в дом никого. Вообще никого. Совсем.

Хелия задумчиво пожевала тонкие губы и покивала собственным мыслям. Посмотрела на меня пристально, будто сомневаясь, сказать или нет, перевела взгляд на Эйдана.

— Кое в чем вы и ваши подруги можете оказаться полезными, — произнес он. — Вспомните, кто из жителей Сол-Гирата получил травму в то же время, когда погибла Джиневра.

— Она бы защищалась, — согласилась Хелия. — Дом бы не отдал жизнь хозяйки. Да, мы с Присциллой и Лилиан составим список. Шесть лет прошло, но мы вспомним…

Получив задание, она оживилась и бодро забралась на двуколку. Взяла поводья в руки, и седая кобылка нехотя оторвала голову от сочной травы.

— Мы заедем к вам завтра, — пообещала я за нас обоих, потому что Эйдан не оставит мне вариантов.

А когда легкий экипаж поехал от Сол-Гирата по дороге к старому мосту, удрала в дом, наврав про срочную необходимость медитации. На самом деле мне просто хотелось побыть без Эйдана, потому что рядом с ним я теряла всякую рассудительность. Он был таким ласковым сегодня, таким нежным, просто весеннее солнышко.

Но дом по-прежнему умирал. Целебные руны гасли на нем, истончаясь. Что-то жрало дерево изнутри, точно голодный и жадный червь. Когда я найду его, то… отдам Эйдану. А уж он расправится с ним со всей свирепостью, на которую способен корневой маг.

На террасе я села, скрестив ноги, и выдохнула, пытаясь собраться с мыслями. Сова, картина, банк, похожий на серый кубик… Взорванный мост, который не нравился никому, кроме, видимо, Аделины. Горгулья под толщей воды. Скверна в Сол-Гирате. В центре мира. Очень далеко от первого круга. По сути, это самая что ни на есть провинция. Тихое, спокойное место.

Ключ на моей груди нагрелся. Я — хозяйка Сол-Гирата и не отдам его никому. Как и Эйдана. Почему я подумала об этом? Из-за стайки хищных блондинок, что кружили на балу точно акулы? Он был жирной добычей. Так-то нет, если в прямом смысле слова, то Эйдан вовсе не толстый, а даже наоборот. Вчера перед сном он позволил мне рассмотреть его в подробностях. Никакого жира. Крепкое, сильное тело. Шрамы на нем не отталкивали, а скорее наоборот — их хотелось коснуться, поцеловать…

Дыхание перехватило, и по телу растеклось горячее томление.

И я вдруг поняла! Не про Джиневру — увы, а про вчерашний сон. То самое чувство! Сладкий голод, тягучая мука. Когда словно медленно тлеешь от неутоленного желания.

Прижав ладони к горящим щекам, я перебирала образы из сна: твердый ствол, пчелы, ныряющие в цветы и обратно, родник…

Тихо застонав, я вспомнила многозначительные взгляды Эйдана, его прикосновения — совсем не случайные! Неужели он все понял куда раньше меня?

Но даже если так, что с того? Я желаю собственного мужа — тоже мне тайна. Выдохнув, я свела пальцы и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Воображаемая бабочка вновь вспорхнула и уверенно опустилась на серебряную сову Хелии.

У Присциллы волшебные спицы, которые спасли ее пальцы от артрита, у Лилиан — стельки, подарившие легкую походку. У Хелии — сова, вернувшая слух. Она что-то слышала? Хелия как будто собиралась что-то сказать — до того, как Эйдан вернулся. Но при нем замолчала. Как бы остаться с ней наедине…

— Готова? — прозвучал голос из-за спины, и я вздрогнула и открыла глаза.

Солнце село, но река еще горела багрянцем, извиваясь внизу, точно кровавая змея. Мы спустились по лестнице, вышли из башни. Я скинула туфли, ступая босиком по упругой траве.

— Попону, как и вчера, — скомандовал Эйдан, встав позади меня.

Положил руку мне на живот, притягивая теснее. Другую — на шею. Ну, да, так и настраиваются на энергетические точки для парного ритуала. Но мое сердце подскочило, и во рту пересохло. Я облизнула губы, пытаясь собраться.

Его ладонь погладила мой живот, пальцы на шее накрыли трепещущую венку.

— Волнуешься? — пробормотал он, и теплое дыхание коснулось кожи. — В прошлый раз отлично получилось. Как у тебя с резервом сегодня? Ты выложилась на грядках селян от души.

— А ты чуть не разрушил амбар, — ворчливо напомнила я.

— Зато мышам хана, — похвастался Эйдан, а его ладонь погладила мою шею и очертила ключицы. — Малинка, если ты устала…

Я не устала. Энергия растеклась от моих ладоней плотной зеленой волной, алая магия Эйдана хлынула следом. Я откинула голову ему на плечо, и руки сол Гира совсем обнаглели: огладили талию, легли мне на грудь. А ведь эти энергетические точки для Попоны вообще не задействуются! Я собиралась напомнить об этом, даже повернула голову. Но вместо разговора потянулась к губам Эйдана и поцеловала. А он ответил, конечно. Он всегда целует меня в ответ.

Медленно таяла магия, расплескавшаяся вокруг нас сияющим озером, вспыхивали в небе первые звезды. Мы целовались под Сол-Гиратом, и это тоже напоминало ритуал. Наши судьбы сплелись куда раньше свадебной ночи. Нас соединила сама башня. Она первой рассмотрела в наших сердцах то, что мы сами не осознали. Эйдан сол Гир, мужчина всей моей жизни, целовал меня с таким упоением, что я словно воспарила над землей.

Сегодня он признался мне в любви. Теперь моя очередь. Я тоже должна сказать.

О том, как скучала.

Как вспоминала о нем.

Как надеялась, что мы увидимся снова.

Я из кожи вон лезла, чтобы стать в академии лучшей. Глупые мечты провинциальной девчонки: вот увидит меня сол Гир и поймет, как много тогда потерял. А я задеру нос и пройду мимо. Пусть побегает, и тогда, может быть, я дам ему еще один шанс.

Что-то бодро зацокало у крыльца, словно из дома выбежал резвый жеребенок. Обернувшись, я увидела пухлый диван в цветочек, который сбежал по ступенькам, высоко подбрасывая резные ножки, и замер на лугу. Как будто так и было.

Заглядевшись на диван, я сбилась с мысли, и Эйдан меня опередил.

— Снова резерв на нуле? — спросил он и, поднеся мою руку к лицу, коснулся губами линии жизни.

Магия зазолотилась в начале ладони короткой вспышкой, а мне стало до боли обидно. Неужели он до сих пор думает, что это все ради пополнения резерва?

Выдернув руку, я подобрала юбки и пошла к реке. Эйдан догнал меня через пару мгновений. Ночь опустилась на Сол-Гират. Шумела река, квакала одинокая лягушка. Пахло… Эйданом: летним лесом, нагретой солнцем дубравой.

— Решила проверить периметр? — уточнил он. — После Попоны вся скверна, даже если она есть, притихнет. Ты ничего не найдешь, Малинка. Хотя, если ты все еще ищешь тот самый родник…

Я остановилась, развернулась и пытливо вгляделась в его лицо — честное-пречестное! Но нахальная ухмылка предательски дернула уголки губ.

— Ты ведь сразу все понял! — воскликнула я, стукнув его по груди.

— О чем ты? — Эйдан так нарочито изумился, что все сомнения исчезли — врет!

— Ты разгадал мой сон! — выпалила я, и щеки загорелись от стыда. — Ты проходил сночтение! У корневых магов это обязательный предмет!

— Сны — материя тонкая, образы можно толковать по-разному…

— Этот сон был про секс, да? — спросила я, глядя в наглые глаза, вспыхивающие зеленью.

— Да, — подтвердил Эйдан. — Ну и что?

— А то, что ты потащился со мной искать дерево, и… и родник тоже, и хватит ржать надо мной, сол Гир, где твоя совесть?

— Прости, — попросил он, смеясь и притягивая меня к себе.

Я попыталась вывернуться, но куда там…

— Я не хотел тебя обидеть, — заверил Эйдан. — Но как, скажи мне, ответить, мол, вот оно дерево, у меня в штанах. Да что ты все вырываешься, Малинка? Ты иногда дикая, точно из леса! Сама могла бы догадаться, если уж на то пошло. Странный пробел после обучения в академии.

— У травниц нет сночтения, — ворчливо напомнила я.

— Я и не про обязательную программу, а скорее о студенческой жизни.

— Видимо, у тебя она была весьма бурной.

— А у тебя нет? Я не забыл то платье, в котором ты гуляла сплетенной ночью. И даже не пытайся мне врать — ты шла к мужчине.

— Да как ты надоел уже со своей ревностью, — простонала я. — Да, я шла к парню. Если хочешь знать, я действительно собиралась переспать с ним. Чтобы наконец выбросить тебя из головы и из сердца! А тут ты, Эйдан сол Гир, легок на помине. Как будто почуял, что кто-то может занять твое место. Может, мне и правда надо было гулять напропалую, тогда ты бы вспомнил обо мне раньше?

Эйдан ослабил объятия, но не выпускал меня, всматриваясь в мое лицо. Теперь он молчал и не перебивал, но признание получилось совсем не таким, как я планировала. Но, может, так и лучше.

— У меня никого не было, — сказала я. — Кроме тебя. Никогда. Никого.

Он рвано вздохнул и притянул меня ближе. Поцеловал нежно-нежно. Так осторожно, словно боясь спугнуть. И я впилась пальцами в его плечи, прижимаясь теснее.

У его поцелуев был вкус лета. Они уносили куда-то в волшебный край, где не было ни скверны, ни всякого зла.

— Твое платье просто ужасно, — бормотал Эйдан, целуя меня, пытаясь раздеть, и одновременно увлекая к дому. — Где у него пуговки?!

Я повернулась спиной, показала скрытый замочек, и вскоре ненавистное платье улетело в сторону реки.

— Оно мне нравилось! — ахнула я.

— Куплю новое, — заверил Эйдан.

Магия растекалась по его телу густыми золотыми полосами, но я погладила шрам — прямо напротив сердца, а потом поцеловала его, и еще тот, на боку, и на плече. Мир поплыл, и я не сразу поняла, что оказалась на том самом диване. В темном небе вспыхивали редкие звезды, но вскоре их заслонило лицо Эйдана, а он сам заслонил мне весь мир.

— Скажи еще раз, — попросил он, и я с готовностью прошептала:

— Только ты…

Я проснулась от того, что меня легонько тряхнуло. Приподняв голову, поморгала, пытаясь понять, где нахожусь. Стыд-то какой! Мы так и уснули, обнявшись, в тени Сол-Гирата, а теперь наш диванчик медленно крался к распахнутым настежь дверям. Нахмурившись чему-то во сне, Эйдан обнял меня крепче, вжав в пухлую спинку с легкомысленной обивкой в цветочек. Его рука прошлась по моему телу и устроилась на голом бедре.

Фыркнув, я уткнулась носом в плечо Эйдана — мой сон оказался вещим: нашлось и дерево, и все остальное. А диван замер. Выждав, осторожно переставил ножки в направлении дома. Ступеньки он преодолевал по одной за раз, подолгу затихая на месте, и успокоился только внутри, когда дверь за нами бесшумно прикрылась.

Сол Гир безмятежно спал, а я поерзала, отвоевывая себе чуть больше места и устраиваясь поудобнее. Подтянула покрывало, которое бог весть откуда взялось. Это дом нас накрыл, не иначе. Если не от случайных прохожих, так от комаров.

Эйдан тихо дышал мне в шею, дом молчал. А мне не спалось: из-за магии, которая сейчас только что не выплескивалась через край, из-за сол Гира, прижавшегося ко мне всем телом. Диван еще этот…

Я выпростала из-под покрывала руку, наскоро сплела определяющее заклинание и подбросила. Оно тут же впечаталось в легкомысленную обивку и замерцало жизнеутверждающим зеленым цветом. Артефакт, конечно! Может, диван всего лишь зачарован на перемещение туда, где он нужен? Я быстро обернулась, едва не вжавшись носом в розовый цветочек. А ведь я слышала про этот диван! От служанок, что работали в доме. Якобы, госпожа сол Гир когда-то вынуждена была заказать артефакт плодовитости у заезжего мастера, поскольку дом не дарил ей ни магии, ни детей. Кроме Эйдана, разумеется.

Но что-то не сходится: в первый же день я прошлась по башне и проверила ее на наличие артефактов. Дивана не было! А где же он прятался?

Я аккуратно выбралась из-под руки Эйдана, соскользнула вниз, перебралась через подлокотник и, взбежав голышом в спальню, надела халат.

Ответ очевиден — диван был в подвалах. В первый день дом меня туда не пустил. Эйдан показал сокровищницу во второй. И раз уж где-то там скрывался целый диван, то запросто мог прятаться и какой-нибудь зловредный артефакт помельче.

Чуть позже я осознала еще один нюанс — совсем недавно мы с Эйданом пылко занимались любовью на диване, созданном специально для успешного продолжения рода сол Гиров. Впрочем, об этом подумаю позже, а пока…

— Ты куда собралась?

Эйдан стоял на пороге спальни, хмуро наблюдая, как я завязываю пояс халата.

— В подвалы, — честно ответила я.

Он задумчиво почесал голую грудь.

— Пояснения будут? — зевнул.

— Мы с тобой только что занимались любовью на диване-залетайке, — ответила я.

— Хорошо, — кивнул он после паузы. — Но понятней не стало.

— Это артефакт! — воскликнула я. — Где он хранился? Где вообще башня прячет вещи, которые сейчас не используются? В подвалах, ведь так?

— Так, — подтвердил Эйдан. — Кажется, я уловил твою мысль. Но, Малинка, никто не может спуститься в нижние этажи Сол-Гирата кроме хозяина и хозяйки. А мы бы не стали вредить дому.

— А по незнанию или ошибке? — предположила я. — Твоя бабушка даже не училась в академии!

— Она была умной и осторожной женщиной.

— Которая погибла молодой при невыясненных обстоятельствах, — напомнила я. — Давай проверим. Только сначала признайся честно — ты знал про диван?

— Если и знал, то забыл. Но над этим стоит подумать… Башня упорно подсовывала нам диван. Значит, намекала на продолжение рода. В этом есть смысл, Малинка! Дом становится сильнее с каждым новым членом семьи. Всплеск энергии. Каждый кровный сол Гир сам по себе источник магии. Возможно, это и есть способ, как избавить Сол-Гират от беды.

— А может, ты лучше оденешься? — предложила я. — Раз уж вспомнил про свой великий род, который наблюдает сейчас за своим потомком.

— Пусть гордятся, — хмыкнул Эйдан, но все же натянул брюки и пошел за мной следом, рассуждая себе под нос. — Я, если честно, планировал напоить корни дома кровью врага — один из самых мощных ритуалов. В башнях первого круга такое частенько практикуют. А ты их видела — исполины! Наш Сол-Гират по сравнению с ними — саженец. — Он любовно погладил шершавую стену и тут же добавил: — Самый прекрасный и замечательный дом. Активное размножение нравится мне куда больше кровавых ритуалов. Впрочем, одно другому не мешает…

Мы спустились в подвал, и я сплела поисковое заклинание артефактов, которое сорвалось с ладони и стремительно полетело вперед, по коридору, похожему на тоннель, прорытый огромным червем. Я торопливо пошла следом, перешагивая корни, змеящиеся под ногами, и, остановившись в усыпальнице сол Гиров, разочарованно выдохнула.

Конечно, личные предметы, связанные с душами ушедших членов семьи, тоже своего рода артефакты.

— Дом сделал артефакт для Хелии — серебряную сову, — вспомнила я. — Стельки — Лилиан, спицы — Присцилле. Эйдан, а где артефакт для твоей бабушки? Неужели дом, такой щедрый, не подарил ничегошеньки своей любимой хозяйке?

***

Эйдан пожал плечами.

— Я учился в академии последние годы и редко бывал дома, — пояснил он. — А когда приезжал на каникулы, то старался не слишком часто попадаться бабуле на глаза.

— Почему?

— Она не теряла надежды воспитать из меня достойного наследника рода, — хмыкнул Эйдан. — В общем, я даже не знал, что она научилась создавать артефакты. Пока не получил от нее мундир.

— Видимо, этот навык появился у Джиневры в последние годы, — вслух подумала я. — Но, Эйдан, если бы у нее были при себе какие-то личные артефакты, то дом бы их тоже… упокоил?

— Ситуация с похоронами бабули нестандартная, — сказал он. — Обычно тело готовят к погребению. Я не знаю, Малинка. Ты сказала дому убрать все лишнее, и я подозреваю, что он сгреб все подряд и запихнул в одно из подземных хранилищ. Если перебирать там все, это растянется на годы.

В стене, изрытой ячейками, лежали вещи сол Гиров: мечи, книги, ключи… Я вновь взяла брошку-бабочку и приколола на ворот халата.

— Может, Джиневра не откажется поговорить со мной хотя бы во сне, — пояснила я.

Но когда мы поднялись из подвалов Сол-Гирата, Эйдан развязал поясок халата и, неспешно сняв его с моих плеч, сложил так, чтобы бабочки не было видно.

— Это сбивает, — поделился он, целуя мою шею. — Сейчас бабуля явно лишняя.

Его губы ласкали и нежно прикусывали мою кожу, а пальцы выписывали руны на моем теле, и я мысленно согласилась — сейчас точно не до Джиневры.

— Погоди, на диван? — возмутилась, когда Эйдан подхватил меня на руки и уложил на мягкую обивку в цветочек. — Я ведь тебе говорила…

— А я понял, — усмехнулся он, накрывая мои губы своими и прижимаясь ко мне всем телом, так что я чувствовала его горячую кожу, шрамы, рельефные мускулы и магию, его всего… — Малин сол Гир, это ваша прямая обязанность хозяйки дома, — бормотал в перерывах между поцелуями. — Продолжить род. Малинка, я хочу от тебя ребенка…

Эйдан всегда был такой. Все и сразу. Но я не возражала. Я захлебывалась стонами удовольствий, забыв и про дом, и про скверну, и про диван-залетайку. Эйдан любил меня не спеша, изучая мое тело, наблюдая за реакцией, оставляя метки горячих поцелуев на самых чувствительных местах. А потом двигался мучительно медленно, заставляя меня выгибаться навстречу в нетерпеливом порыве. Мир сузился до запаха его кожи, зеленого отблеска глаз, горячего шепота и грохота сердца. Мы узнавали друг друга заново, и этот новый сол Гир, взрослый, чувственный, умелый, возносящий меня на пик страсти снова и снова, нравился мне еще больше.

Позже он накрыл меня халатом, и серебристая бабочка расправила бирюзовые крылья, охраняя наш сон.

А утром, воспользовавшись моментом, когда Эйдан пошел в ванную, я сбежала.

Сол Гир разозлится, конечно. Будет рвать и метать. Но мне приснилась Джиневра. Она сердилась, взмахивала руками, зеленые глаза полнились горькой печалью. Она беззвучно шевелила губами, пытаясь что-то сказать, но нас словно разделяла толща серой холодной воды. В глубине вновь сверкнула серебряная сова Хелии: суровый птичий профиль, чуть приподнятые крылья, как будто сова вот-вот сорвется с трости и улетит, а потом все растаяло как грязный весенний снег.

А дом по-прежнему умирал. Отринув и руны, и ритуалы, я просто вылила максимум своих сил под могучие корни дерева. Сырая подпитка, полный резерв. Эйдан восполнит его при первой возможности.

Выплеснув магию, я запрыгнула в карету и приказала мчать к дому Хелии. Она что-то знает, но почему-то не хочет говорить при Эйдане. Мелькнула сумасшедшая мысль, что он сам все это затеял: кто, как не маг, отслуживший в дозоре, знает о скверне все. Он мог привезти скверну с собой, подсадить ее в дом… Я отогнала глупую мысль. Не мог. Эйдан никогда бы не поступил так с Сол-Гиратом.

Под колесами кареты загремели доски моста, черная вода блеснула внизу.

А я вдруг вспомнила еще один отрывок из сна: Джиневра указывала на запястье, которое охватывал тонкий ремешок часов.

Кажется, она пыталась объяснить, что времени совсем не осталось.

\\\

Из личной переписки рядового скверного дозора:

«А башни первого круга скверны — это нечто небывалое. Закрывают ветвями небо, и с одного взгляда становится ясно, что на них держится мир.

Ты спрашиваешь, далеко ли я заходил. В основном держимся во втором круге — в скверне считают от наружного. Тут противно, конечно, вечно ходим с ватой в носу, артефактов очистки на всех не хватает. Но жить можно. Только как будто постоянная слякотная осень с туманами и хлябью.

Стоим сейчас на посту в мертвой башне. Привезли черенковых магов, будут пробовать подсадить. И вот что скажу тебе, душа моя: лучше всего быть простым одаренком. На корневых вешают всех собак, гонят аж до пятого круга. Черенковые вечно носятся со своей магией, не знают, куда ее приткнуть. Вся земля поделена, попробуй еще заполучи тот клочок, на котором позволят растить собственный дом. Вот во втором круге — пожалуйста. Да только кто там еще приживется. А я, пусть и одаренок, и всего-то с третьей степенью, зато при кухне, в тепле, и копеечка капает. Вот вернусь — и на новый дом хватит, и на огородик. И подальше от скверны. Из Сол-Гирата у нас есть корневой. Полный отморозок. Лезет в скверну, в самую глубь, как будто терять нечего. И все рассказывает, какой у него чудесный край. Представляешь, давал свой мундир нюхать. Говорит, домом пахнет. А оно правда, как будто лесом несет и орехами. Так ты может присмотри, по чем там жилье…»