Макрив

Глава тридцать третья

Хлоя обернулась, когда в комнату вошёл МакРив, затем в удивлении подняла брови. Он выглядел измождённым.

Ему пришлось напиться, чтобы с ней переспать? И манекен для битья получает удар!

— Ты смотришь так, словно не ожидала меня увидеть. — Он почесал затылок, растрепав густые волосы. — С чего бы? Ты знаешь, я в твоей власти. Знаешь, что меня ничего не могло остановить от появления здесь.

Кроме опьянения он, казалось, пребывал в ярости. Она чувствовала себя так, словно находилась в комнате с бомбой, которая вот-вот взорвётся.

Его глаза зловеще мерцали, когда он скользнул по девушке взглядом.

— Красный халат, — произнёс он с горьким смешком. — Намерена меня соблазнить? Не надо! Я пропитан твоим распылениемнасквозь — и не избегу твоей хватки.

— Это был единственный халат в шкафу, — попыталась оправдаться Хлоя, но он не слушал.

— Давай, суккуб. — Он широко раскинул руки с непроницаемым выражением лица. — Твой ужин прибыл и ожидает употребления.

Что она должна на это ответить? Видимо, порадоваться, что он не заставил её умолять.

Когда она промолчала, он пожал плечами и начал раздеваться. Пошатываясь, он снял ботинки, потом стащил через голову рубашку.

Хотя его состояние тревожило Хлою, вид натренированных мышц вызвал в ней немедленный отклик. Груди отяжелели, сердце забилось быстрее.

— Скажи мне, как ты предпочитаешь трапезничать? — спросил он с таким сильным акцентом, что она едва узнала его голос. А эти окрашенные яростью слова звучали… старомодно.

Его пальцы задержались на застёжке джинсов, он глубоко дышал.

— А, думаю, Хлоя жаждет то, что внутри.

Помоги ей бог, это действительно так. Её суккубская половина требовала питания. Не тянись к нему…

Когда он расстегнул джинсы и его эрекция вырвалась на свободу, Хлоя не могла отвести от неё взгляд. Чувство, абсурдно похожее на восторг, наполнило девушку, когда на головке выступила влага, словно моля о её языке.

Когда МакРив встал перед ней в свете очага — нагой, великолепный, он вновь широко раскинул руки, словно ожидая, что она упадёт в его объятья.

Часть ее действительно хотела так сделать.

Его широкая грудь вздымалась с каждым вдохом. Между узких бёдер гордо торчала эрекция. Под неё тяжело свисала мошонка.

— Разве ты не этого хочешь? — Когда он начал одной рукой себя ласкать, каждая клеточка её тела напряглась от вожделения.

Это она должна его гладить. Это моё. Задрожав от усилия, она стиснула кулаки, чтобы не кинуться на него.

Наблюдать за ним было одновременно так эротично и неправильно, словно… наказание.

— Как моя Подруга-суккуб желает, чтобы её лишили девственности? Я могу лечь на спину, а ты оседлаешь мой член. Таким образом мы почти не будем касаться. И твоя причёска не растреплется.

А? Типа, её это вообще волновало.

— Никаких поцелуев, естественно, — продолжал он. — Не хотелось бы испортить твою помаду.

Помаду?

— Серьёзно, МакРив? Я не понимаю, о чём ты говоришь. — Она просто недостаточно знала о сексе, чтобы понять, во что он играет. Неужели он действительно намерен как-то её наказать? Это проявление доминирования? Какая-то ролевая игра?

Раньше она позволяла ему верховодить, но сейчас просто не понимала, к чему он клонит.

Под её пустым взглядом он перестал себя гладить.

— Я здесь по твоему приказу. — Его взгляд сделался злым. — Говори, что ты предпочитаешь, — прошипел он сквозь зубы, — или, обещаю, суккуб, тебе не понравится мой вариант. Я уже на волосок от высвобождения своего зверя.

Словно защищаясь, она покрепче запахнула халат.

— Но ты сказал, что зверь возьмёт меня, когда я буду на четвереньках. Что он это сделает жёстко.

— О, так и будет.

Она вздрогнула.

— Ты забыл, что я девственница? Я не хочу снова видеть это существо!

— Не хочешь? — Он подошел к ней. — Я дал тебе шанс сказать, чего ты хочешь! Ты отказалась.

Она быстро ответила:

— Тогда мы можем не заниматься сексом вообще. Можем сделать как раньше.

— Не вариант. — Она стоял прямо перед ней. — Я принес себя в жертву на этот алтарь. Я готов к полному употреблению — на одну еблю ближе к своему отравлению. Ты будешь кормиться, суккуб, и кормиться хорошо.

Она закусила губу, гадая, что ей следует сделать.

— Тогда скажи мне, чего хочешь ты.

Контроль.

Уиллу было нужно, чтобы этот раз отличался от секса с Руэллой и от того секса, который он знал, будучи зверем.

— Суккуб хочет знать, как этого хочу я? — он усмехнулся, по-прежнему удивляясь, что она ещё не запустила в него когти. — Зачем? Чтобы отказать мне в моих настоящих желаниях?

Он стоял достаточно близко, чтобы заметить, как под этим проклятым халатом набухает её грудь. Достаточно близко, чтобы ощутить её дыхание на своей коже.

— Сделай её своей. Удовлетвори. -

Он, блядь, этим и собирается заняться!

Она посмотрела на него своими большими карими глазами.

— Просто ответь мне.

Почему нет? Он выпил достаточно, чтобы быть честным

— Я хочу целовать тебя, пока твои губы не распухнут под моими. Я хочу отшлёпать твою аппетитную задницу просто потому, что ты принадлежишь мне и я могу это сделать.

Она сглотнула, а под халатом её соски затвердели ещё сильнее.

Он посмотрел на неё тяжелым взглядом, грубо усмехнувшись:

— И потому что знаю, что это тебя заводит. Я хочу, чтобы ты кончила с десяток раз, но только когда я позволю. — Он протянул руку, чтобы сжать её затылок. — Когда я взгляну на тебя, забравшись на твое маленькое тело, я хочу знать, что ты так же отчаянно хочешь получить мой член, как и я хочу его тебе дать.

Её губы раскрылись, веки отяжелели.

— Хочу шептать тебе на ухо всякие грязные сальности, потому что от этого у меня встаёт, — он усилил свою хватку, — и потому что это словно третья рука, которой можно ласкать твоё тело.

Её дыхание стало тяжёлым, грудь соблазнительно поднималась и опускалась. Соски словно вонзились в шёлк. Но руки по-прежнему были опущены.

Возможно ли, что в этот раз всё будет по-другому? Потому что Хлоя — другая? Он сильно потряс головой, желая протрезветь.

— Я хочу полный контроль над ситуацией, тотальное доминирование, пока его не вырвет мой зверь. — А в обмен я отдам тебе треть своей души. — Хочу, чтобы ты была в этой кровати, в ожидании моих прикосновений. — Сейчас, когда он выдал все свои желания, рисуя каждое из них в своём воображении, меньшее его не устроит. Он накормит её на собственных условиях. — Мы поняли друг друга?

Она помотала головой

Отказывает ему! Зарычав, он опустил руку. И почему он удивлён?

— Я хочу, чтобы мои губы опухли от твоих поцелуев, — начала она, — и хочу, чтобы ты кончил столько же раз, сколько и я — так будет только честно. Сейчас, почему-то, мысль о том, чтобы ты меня отшлёпал — возбуждает — равно как и доисторическая идея о том, чтобы тебе принадлежать. Так что я с радостью дам тебе продемонстрировать, что ты, чёрт побери, имеешь в виду. И я прошу тебя, используй каждое грязное слово, какое только вспомнишь, только перестань называть меня суккубом.

Она залезла в кровать — в ожидании его прикосновений?

— Хлоя? — его голос сорвался ниже.

Она сняла халат. Боги, от вида её тела у него перехватило дыхание. Она похудела, но была по-прежнему прекрасна. Все эти изгибы и сладкие впадинки.

Да, может, он найдет покой внутри неё.

Когда она полностью перед ним обнажилась, то вздёрнула подбородок, словно бросая вызов.

— Я жду.

Потом откинулась назад, протягивая к нему руки.

Его сердце, казалось, остановилось. Вот почему это мояПодруга. Словно в тумане он присоединился к ней, преодолевая точку невозврата.

— Сделай её своей! Удовлетвори! —

Ничто его не удержит ни от того, ни от другого. Их судьбы сплетены.