Макет мироздания

Глава 7. Дорога крови

Айэт быстро взял себя в руки и потребовал, чтобы его немедленно приняли в Организацию. Нэйс усмехнулся.

— Ты уже принят — раз попал сюда. Нам очень нужны файа, особенно такие, как ты — храбрые и готовые на все. А если ты откажешся… твое тело, может, и найдут, но опознать вряд ли смогут. Это достаточно понятно?

Айэт хмуро кивнул.

— А теперь садитесь, — сказал Нэйс. Он обращался к Инсу и еще нескольким парням, вошедшим вслед за ним. — Я должен объяснить вам ситуацию. Вам известно, что этот город — столица огромной страны. Актала заключает в себе все известные нам земли. Но мы не можем выйти за ее пределы — соседние страны относятся к нам враждебно, и мы не знаем, что представляет собой наш мир. Мы знаем лишь, что находимся на огромной Плоскости, но не знаем даже ее точных размеров — лишь то, что они составляют миллионы миль. Нам известно, что существуют и другие Плоскости… но космологические детали сейчас неважны. Достаточно того, что ситуация очень тяжелая. Вы все знаете об ару, этих паразитах, которые вытесняют нас с нашей же земли. А эти мерзавцы в правительстве считают, что мы должны всячески заботиться о них, раз они сами этого не хотят! Они плодятся, как мухи, и их уже больше, чем нас! Если немедленно не покончить с ними — мы окажемся лишними в своей стране. Эти проклятые твари при каждом удобном случае вопят о своей слабости, о том, что их притесняют — но презирают нас, как животных, хотя мы даем им все! И они не безобидны — они убивают всех, кто пробует им мешать. К северу отсюда, в лесах, у них есть лагеря, где они натаскивают боевиков — их там тысячи, мы даже не знаем, сколько. Ару бегут сюда с юга. Там в одной из соседних стран — Уртаме, власть захватили религиозные фанатики. Они поклоняются этому сумасшедшему пророку — Хаме, который считает, что весь мир должен работать на него. Но и это не самое опасное. Надеюсь, вы слышали легенду об Опустошителях?

Инсу кивнул. Нэйс продолжил.

— Так вот. Это не легенда. Опустошители действительно существуют. Они выглядят вот так, — он бросил на стол большую цветную фотографию.

Взглянув на нее, Айэт содрогнулся. На фоне бетонной стены застыло огромное темное существо — вдвое выше стоящего рядом человека. У него было массивное округлое тело и короткие столбообразные ноги. Руки были толстые, круглые и гибкие, словно бескостные. Они свисали до колен и, казалось, кончались зубастыми пастями, но, присмотревшись, юноша понял, что это просто кисти из восьми пальцев, расположенных по четыре — друг против друга. Головы не было. Ее заменял выступавший вверх скругленный бугор, являвшийся продолжением туловища. Вокруг него шел ряд маленьких, едва заметных глаз. Огромный толстогубый рот размещался в центре груди. Невозможно было поверить, что он видит это наяву.

— Откуда… это? — наконец спросил Инсу.

— Из Уртамы. Они вторглись уже на ее территорию. Это доставила группа беглецов, которая, вопреки запрету Хамы, сумела пробраться сюда. А правительство ничего не желает знать об этом! Они называют нас сумасшедшими, — а Опустошители разумны, организованы, и истребляют людей всюду, где только встретят! Пелипай, лежащий к востоку от Акталы, немногим уступал ей в силе. Они напустили на него ужасные болезни, после которых не остается вообще ничего живого. И Пелипай отныне — миф, а его жители вторглись на наши земли и уже наводят на них свои порядки. У нас нет армии, оружия, а когда Опустошители появятся здесь, будет уже поздно! Теперь вы понимаете?

— Что вы хотите сделать? — спросил Айэт.

Нэйс нахмурился, рассматривая его и думая, стоит ли отвечать — перед ним стоял худой, но гибкий и сильный юноша всего лет семнадцати на первый взгляд, но, если заглянуть в его длинные глаза, живо блестевшие под лохматой массой спутанных, черных, как ночь, волос, ему можно было дать двадцать или чуть больше. В них светилось упрямство и… чистота. Разумеется, это не Инсу Кари, руководивший Организацией в целой области, но, в то же время… нечто большее… быть может, в будущем.

— Прежде всего — захватить власть, иначе нам ничего не дадут сделать.

— Вы хотите совершить революцию?

— Нет. Мы не революционеры. Мы не хотим менять или улучшать строй — нам и так живется неплохо. Мы просто хотим жить. Наш мир разрушается — люди и файа могут исчезнуть с лица Плоскости. Нас уже много — но у нас много и врагов. Полиция, власти, масса болванов, которые думают, что если просто жить по-старому, то так все и останется! Ару, которые могут без всякого оружия превратить нас всех в рабов. Опустошители, которые хотят нас уничтожить. А еще — Звезда. Вот уже десятый день она в нашем мире — а мы до сих пор не знаем о ней ничего! Она возникла внезапно, из пустоты, при этом выделилась такая энергия, что вся Плоскость колебалась, словно лист бумаги! Нигде — ни в легендах, ни в древних книгах, ни в научных трудах нет ничего об этом! И наука и миф тут равно бессильны. Если могут появляться звезды — значит, возможно все, все! Может, завтра вся Вселенная лопнет, как мыльный пузырь!

— Но что она может сделать нам?

— А ты не помнишь, как содрогалась Плоскость при ее рождении, что небо чуть не раскололось? Четыре дня назад она приблизилась к Наксте — все ее океаны превратились в пар! Она… ведет себя как живая, но такое невозможно! Вы не представляете, что здесь творится с умами, когда падают основы. Мир должен быть тверд! Но, — Нэйс вдруг усмехнулся, — число наших сторонников за эти десять дней выросло необычайным образом, — настолько выросло, что теперь мы можем сделать то, что надлежит! И скоро ее действительно назовут Звездой Освобождения — Звездой Айэта!

— Но не можете же вы свергнуть?.. — Айэт был ошеломлен услышанным.

— Мы можем. Тар-Актала — древний город, настолько древний, что мало кто знает, когда он был построен. Только здесь сохранились могучие машины и здания необычайной древности. Я родился и вырос в нем, я сын правителя и я знаю о нем все, что только стоит знать. Изначально Тар-Актала была кругом диаметром в двадцать пять миль. Сейчас она далеко вышла за эти пределы…

Нэйс задумался, на секунду прикрыв глаза, затем продолжил:

— Хотя у Акталы и нет армии, у власти есть много могучих орудий подавления. Самый опасный из всех — Сеть. В каждом старом здании, во всех важных местах есть телекамеры, скрытые так искусно, что их нельзя отличить от стен — Сеть встроена в них, являясь их неотъемлемой частью. С ее помощью можно знать обо всем, что происходит в городе… ну, почти обо всем.

— Значит и сейчас нас видят?

Нэйс рассмеялся.

— Нет. Это здание построено недавно — не больше ста лет назад. И мы его проверили, хотя это и сложно — не знающий не видит. А у знающего — миллион глаз. Там, где нет камер Сети, за нами следят автовертолеты. Вы видели, какая толчея царит над крышами нашего города? Автовертолет — это маленькая беспилотная машина с кибернетическим управлением — нечто вроде воздушного полицейского. Он снабжен химическим двигателем и может несколько часов висеть в воздухе. У него мощные телекамеры, от него очень трудно скрыться. Кроме того, у него есть четыре манипулятора, достаточно мощных, чтобы поднять человека, и оружие. В носу машины установлен пулемет, она может пускать ракеты и сбрасывать бомбы — правда, небольшого калибра. Тысячи их несут круглосуточное дежурство. А в резерве их значительно больше.

— Но что вы тогда сможете сделать?

Нэйс поднялся.

— Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Они вернулись в верхний вестибюль и вошли в скоростной лифт, поднявший их прямо на крышу башни.

Даже отсюда Айэт не увидел весь город — тот был слишком огромен. Белые громады зданий утопали в пышной листве, необычайно темной в свете Голубого Солнца, уже приближавшегося к закатной грани. Вдали, над всеми зданиями, высился огромный прямоугольный блок, квадратный в основании и вытянутый вверх. Лишенный окон и других деталей, он ослепительно сверкал, словно ртуть. Его окружал призрачный ореол.

— Это главная энергостанция Тар-Акталы, — пояснил Нэйс, — она питает весь город, все Великие Равнины и работает уже тысячи лет, но мы даже не знаем, каков принцип ее работы — туда нет доступа никому. Тот ореол, что вы видите — силовое поле. Его создает ускоритель станции. Второй, намного более мощный ускоритель идет вдоль всей городской черты — при необходимости всю столицу можно прикрыть непробиваемым куполом.

— Но что же вы хотите сделать? — вновь спросил пораженный Айэт.

— Создатели города предусмотрели все. Они допустили только одну ошибку. Там, в центре, стоит огромный дворец, построенный в незапамятной древности. Он отлит из черного стекла — вечного стекла, которое неподвластно времени. Там обитают те, кто правит. Они правят и этим городом — но не сами. Вся энергосеть, автовертолеты и прочее — все управляется из одного места, Контрольного Центра. Настоящий Контрольный Центр находится в энергостанции, но туда никому не попасть. Она стоит на кольце ускорителя, внутри которого находимся мы. Ускоритель подземный, на поверхность выходят только тридцать пять излучающих блоков. Возле самого близкого к станции находится новый Контрольный Центр. Мы должны его захватить. Он охраняется — надежно, очень надежно, даже чересчур. Там больше трех тысяч охранников, но кто они? Из кого их набирают? Это мы — наша молодежь. Они поддержат нас, когда начнется революция — не все, конечно, но многие. Это будет, — Нэйс усмехнулся, — сегодня ночью. Ждать дальше невозможно — каждый день ухудшает наше положение, ведь страх, вызванный появлением Звезды, уже начал спадать и мы можем упустить наш единственный шанс!

Он замолчал, сообразив, что сказал явно не то, потом невозмутимо продолжил:

— Наша цель — жизнь, не смерть и мы не будем никого убивать — из людей и файа, если они нас к этому не вынудят.

Они вернулись в вестибюль. Здесь было уже несколько десятков человек. Айэт запутался в начавшейся суматохе и, неожиданно для себя, оказался в роскошном автобусе, полном таких же, как он, молодых файа. Юноша представления не имел, куда они едут, но поездка оказалась недолгой. Всего через несколько минут автобус остановился у высокой сетчатой ограды, окружавшей длинное четырехэтажное здание — казарму или училище. Айэт вздрогнул, заметив за ним сотни парней в серой форме военной охраны — форме его врагов.

Им запретили покидать автобус и ожидание оказалось делом весьма утомительным. Голодный Айэт стоял в набитом битком салоне, страдая от нетерпения и скуки. Инсу нигде не было видно. Солнце зашло. Сразу после этого им велели выходить.

Айэт заметил, что их автобус оказался далеко не единственным — и из них выходили уже сотни файа и людей. Обойдя здание — судя по табличкам на ограде, и впрямь военное училище — они попали в небольшой парк, где собралась уже целая толпа. Больше половины ее составляли парни в серой форме. Фонари здесь почему-то не горели и их окутал тревожный полумрак.

Внезапно на трибуне появился Нэйс. Его куртка выделялась ярким пятном в полумраке, но смуглое лицо сливалось с ним — казалось, говорит безголовое привидение. Он рассказывал о том же, о чем и беглецам, но подробнее и с большей страстью. Нарисованная им картина неотвратимой гибели мира оказалась очень убедительна — он не только до одури запугал аудиторию, которая в начале его речи только хмыкала, но и испугался сам. Поэтому, когда он дрожащим от волнения голосом призвал к оружию, как к единственному спасению, его поддержал шквал криков — никто не отказался. Но предложение об уничтожении ару вызвало уже куда меньший энтузиазм.

— Это же геноцид! — звонко крикнул Айэт. Он мечтал о том, чтобы прогнать всех, до единого, ару, но убивать!..

— Да, геноцид, — спокойно ответил Нэйс. — Эфемеризмов следует избегать! Или мы уничтожим ару — или они нас. Это должны понять все. Мы пойдем дорогой крови — но это единственный путь, ведущий к спасению!

На сей раз ему никто не возразил.

Шумная толпа устремилась к заднему двору училища. Его ворота оказались заперты, но мятежники быстро сбили замок и распахнули широкие створки. За ними рядами стояли автобусы для перевозки курсантов.

Миновав вторые ворота, они попали собственно во двор. Поднявшуюся по высокому крыльцу толпу встретили запертые двери. Зазвенело стекло. Мятежники полезли в окна. Изнутри донеслись крики, потом грохнуло несколько выстрелов. Почти сразу же двери распахнулись.

Вслед за остальными, Айэт вошел внутрь просторного вестибюля. Здесь царила жуткая суматоха. Он заметил лежащее у стены тело в офицерской форме, но у него не было ни желания, ни возможности подойти ближе. В висевшем здесь гуле голосов ему мало что удалось разобрать.

Проявив известную настойчивость, юноша протолкался к ведущей в подвал лестнице — именно туда стремилось большинство мятежников. Миновав тяжелые бронированные двери, он попал в длинную сводчатую галерею. Стоявшие вдоль ее стен стальные шкафы уже были открыты. Крепкие парни в серой форме деловито ломали патронные ящики, набивая обоймы, разбирали оружие и амуницию. Тут хранились автоматы калибра 5.82, более длинные и мощные, чем полицейские. Айэт кое-что знал о них — малая отдача, точность, емкий магазин, в который входит тридцать патронов. Но, когда он попробовал взять себе один, его грубо оттеснили назад.

Выйдя во двор, обиженный Айэт бездумно отметил, что вечер очень теплый. В зеленоватом небе таинственным серебром светились высокие облака. Он глубоко вздохнул… но тут же шумная возбужденная толпа вновь увлекла его.

Они возвращались на задний двор, к автобусам. Айэт заметил, что их было уже несколько сот, из них сотни три вооруженных. Ни у кого без формы оружия не было. Все без какого-либо порядка грузились в автобусы и вскоре колонна из дюжины огромных машин помчалась по длинной пустынной улице. Айэт, зажатый между потных тел, цеплялся за протянутые наверху палки, глядя в окно. Ему было очень приятно ощущать себя частью Силы, творящей необходимое, с его точки зрения, дело. Осознание опасности происходящего лишь придавало его удовольствию завершенность. Впрочем, больше всего ему нравилось просто смотреть на огромный незнакомый город, таинственный в призрачных сумерках.

Здесь не было уличных фонарей. Здания и деревья окутывали сети из мириад крохотных лампочек, какие Айэт видел прежде только в ручных фонариках. Они свисали скрученными жгутами, протягивались вдоль улиц необозримо длинными, колыщущимися на ветру завесами. Многие лампочки были цветными и, глядя на здания, опутанные искрящейся радужной паутиной, юноша думал, что такой красоты просто не может быть, что это сон. Пораженный освещением города, он едва обращал внимание на людей. Прохожих было много, но попадались, в основном, группки молодых парней, словно ждущих чего-то. Иногда он видел и отрядики девушек, но в нарядах не для приятного вечера, а для работы. Они выглядели настроенными весьма решительно. Кое-где жгли костры, танцевали. Айэту показалось, что он попал на какой-то невероятный, феерический праздник, — но, в то же время, во всей этой суете ему почудилось вдруг нечто истерически-напряженное и близкое к взрыву.

Поездка оказалась недолгой. Всего минут через двадцать колонна остановилась у стальных ворот Контрольного Центра. Айэт видел лишь глухую стену высотой метров в восемь, облицованную стеклянной мозаикой. Над стеной возвышались массивные трехэтажные башни с амбразурами и верхушки росших за ней деревьев.

К удивлению юноши, задержка длилась не более минуты. Затем они въехали на просторную площадь, ярко освещенную мощными синими фонарями на высоких столбах. Ее с трех сторон окружали белые четырехэтажные казармы, гаражи, приземистые вертолетные ангары. Дальше зеленели высокие деревья, а над ними высилась отвесная стена энергостанции, затянутая призрачной пеленой поля. Вблизи ее слабо отблескивающий монолит был огромен — Айэт даже слегка испугался, увидев его так близко.

Автобусы замерли, бойцы прыгали из их дверей и разбегались во все стороны. Это мало походило на штурм — никто не оказывал им сопротивления. Как понял из отдельных выкриков Айэт, начальник штаба охраны оказался членом Организации и все, кто мог ей помешать, были под различными благовидными предлогами удалены.

Определенные трудности возникли лишь в штабе охраны — массивном трехэтажном здании, облицованном резными каменными панелями. Когда туда ворвались мятежники, изнутри почти сразу же донеслась стрельба. Оставшиеся на площади безоружные добровольцы сгрудились вокруг автобусов, прячась за ними. Они могли только наблюдать за происходящим.

Стрельба быстро переместилась на второй этаж, потом на третий. Изредка внутри раздавались взрывы гранат, от которых вылетало сразу два или три окна. Выстрелы слышались и в других местах, но минут через пять все стихло. Почти сразу же Айэта и остальных повели к скрытому за казармами массивному квадратному зданию арсенала. Теперь юноша понял, зачем их привезли сюда — пусть большая часть охранников и поддерживала Организацию, но мало кто мечтал сражаться за нее. Таких нашлось не более тысячи. Остальные просто разошлись по домам. Их и должны были заменить добровольцы из городской молодежи.

В арсенале Айэту достался, наконец, автомат, подсумок с четырьмя обоймами, две гранаты и штык-нож. Он не умел обращаться со всем этим, но все равно, почувствовал себя сильнее раз в десять.

Когда их привели назад, на площадь, Айэт увидел, что из дверей штаба охраны выносят тела — при его штурме погибло два десятка офицеров и полсотни мятежников. Судя по брани, по время перестрелки воравашиеся, заодно с дежурными, изрешетили и аппаратуру связи, что едва не сорвало весь план. Не обошлось и без более серьезных потерь — командир охраны Центра застрелил из пистолета своего заместителя, который пришел его арестовать, и сам погиб в неравном бою с десятком озлобленных солдат. Вызванное этим замешательство, к счастью, оказалось недолгим. Разобрать ключи, открыть гаражи, ангары и арсенал было делом считанных минут. Охранявшие их солдаты просто подняли руки.

Их построили. Айэт без особой радости узнал, что захвачена только база охраны. Сам Контрольный Центр еще только предстояло штурмовать и эта почетнам миссия выпала им. Выступавший офицер, правда, предложил желающим отказаться, но таковых не нашлось.

Нестройными колоннами мятежники вновь двинулись вперед. Они прошли между двумя казармами в конце площади, миновали тенистую, почти темную аллею и, наконец, остановились перед входом в сам Контрольный Центр.

Айэт издали увидел выход силового эмиттера. Длинный, трапециевидный в сечении массив из черного блестящего стекла был высотой метров в десять. Его южный торец прорезал узкий каньон, выходивший на широкую площадку, тоже отлитую из вечного стекла. В его темной глубине таился портал, наглухо перекрытый метровой толщины плитой — она опускалась лишь при включении защитного поля. Вокруг на массивных основаниях высилось восемь толстых стеклянных колонн тридцатиметровой высоты.

— Это генераторы щита эмиттера, — пояснил Айэту его сосед. — Но он включается только вместе с основным. А вон в тех двух башнях — казематы электрических орудий. Они разнесут все, что приблизится к ограждению.

Айэт угрюмо разглядывал эти массивные, пепельно-белые железобетонные башни, — каждая высотой в пятиэтажный дом, — снабженные тремя рядами узких, укрепленных сталью амбразур и увенчанные многоствольными артиллерийскими башнями. Они прятались за двойной линией решетчатых зараждений, густо оплетенных высоковольтными проводами. На них угрожающе краснели предупреждающие надписи. Между башнями к боку эмиттера прилепилось квадратное здание без окон, с высокими воротами из глухой серой стали — единственный вход Центра. Сбоку из земли выступала низкая бетонная призма с узкими, зарешеченными прорезями — оголовок вентиляционной шахты.

— Чтобы пройти туда, — продолжил сосед Айэта, рослый юноша лет двадцати, — нужно разрешение правителей — у нас его, конечно, нет. Там ключ к власти и его берегут очень тщательно.

— Как же мы тогда попадем внутрь? — растерянно спросил Айэт.

— Сейчас увидишь. Только нужно немного подождать.

Почти сразу же Айэт услышал мощный гул вертолетов. Затем он увидел их — темные, стремительные силуэты, заливающие землю ослепительным светом ртутных прожекторов. Мятежники отступили, прячась между деревьями. Сосед юноши прижался к земле, потом крикнул растерявшемуся Айэту:

— Ложись, идиот! Сейчас будут много стрелять.

Едва Айэт растянулся на животе, вертолеты дали залп управляемыми ракетами — прежде, чем установленные на крышах башен зенитные орудия успели открыть огонь. В отличие от эмиттера они не были защищены неразрушимым стеклом. Прищурив глаза, юноша увидел, как огненные стрелы ракет врезались в броню башен, выбивая из нее огромные пучки искр. Затем обе башни с треском взорвались — во все стороны полетели стальные плиты. У казематных орудий был небольшой угол возвышения и поражать летающие цели они не могли.

Вертолеты устремились вперед, зависнув прямо над входом. Один из них сбросил на крышу центрального здания что-то, похожее на бочку. Полыхнуло слепящее пламя и мгновением позже раздался оглушительный взрыв. Во все стороны от огненного столба полетели обломки бетона, стекла автобуса, у колеса которого лежал юноша, лопнули, обдав его осколками. От грохота у Айэта заложило уши, от яростного блеска пламени заболели глаза. Тем не менее, он продолжал смотреть, в то время как остальные уткнулись лицами в землю, прикрывая затылки.

Начиненные напалмом баки упали на защитные башни, всего за пару секунд превратив их в огромный костер. Еще одна бомба взорвалась, казалось, прямо перед юношей — воздух и земля ударили его по голове и животу почти одновременно. Айэт зажмурился, но перед его глазами по-прежнему стоял ослепительный огненный куст. Рот юноши был удивленно разинут и потому его уши уцелели, но взрыва он не услышал — просто что-то щелкнуло в голове. Увесистая глыба земли грохнулась на его задницу, комья поменьше осыпали спину и плечи.

Аэйт поднял голову. Ему повезло — вокруг падали искореженные куски стали и где-то справа истошно завопили. Прямо перед ним дымилась мелкая воронка — взрыв пробил широкую брешь в заграждениях.

Вдруг наверху вновь засверкали стрелы ракет, с оглушительным треском расцветавших в огненные шары — началась атака вызванных Центром автовертолетов. Заметавшись между них, один вертолет повстанцев опрокинулся и, вращаясь, ударился о несокрушимую стену эмиттера — от взрыва у Айэта заложило уши. Другие вертолеты тоже взрывались, прошитые ракетами и пулями, либо отворачивали и исчезали, пользуясь преимуществом в скорости. Многие из атакующих автовертолетов стреляли и по залегшим мятежникам. С неба пошел дождь из искр и сгустков огня — землю рвали молнии ракетных выстрелов и струи трассирующих пуль. Больше всего Айэту хотелось зарыться поглубже, но оружие в руках придало ему смелости. Он, правда, не решился встать, но это было и не к чему — он упер приклад в землю, стреляя по пикирующему прямо на него автовертолету. По счастью, ему достались патроны с трассирующими пулями — трассы помогали целиться и несколько последних пуль попали в корпус машины. Она исчезла где-то за головой Айэта и секундой позже там раздался взрыв. Прежде, чем он успел осознать победу, раздался крик офицера, как-то перекрывший весь шум побоища:

— Вперед! Вперед, придурки, пока нас всех не прикончили!

Ошалевший Айэт бросился вперед, с удивлением обнаружив, что таких, как он, набралось не менее сотни. Но мятежников тут собралось две тысячи и куда делись остальные — погибли или разбежались — он не знал.

Через брешь в заграждениях они ворвались в просторный внутренний двор. Тут повсюду валялись обломки бетона и стали, какие-то чадящие клочья. С треском пылал напалм на башнях, от них остались лишь железобетонные скелеты. В сорванных с петель воротах входа лежал разорванный пополам труп, изуродованный взрывом. От запаха сожженной плоти Айэта замутило, он попятился, но бегущий впереди него равнодушно перешагнул через тело и юноше оставалось лишь последовать за ним.

Внутри оказалось темно и почти пусто. Тревожный свет пожара через гигантский пролом в крыше падал на обломки бетона и искореженные остовы трех правительственных машин, без следа исчезая в темном провале ведущей вниз шахты.

Марши широкой лестницы двойным квадратом уходили в мрачную бетонную толщу на глубину шести этажей, обегая стальную клетку лифта. Тяжелая раздвижная дверь на дне шахты была заперта. К счастью, среди штурмующих нашлись саперы со взрывчаткой. Взрыв показался Аэйту приглушенным. Потом они снова бросились вниз.

Дверь оказалась разворочена взрывом, но не до конца. Штурмующие с трудом протискивались между искореженных створок из толстой обожженой стали. За ними Айэту пришлось на четвереньках карабкаться по какому-то хламу — похоже, защитники решили забаррикадировать проход, но не вполне преуспели в этом.

Здесь, в просторном помещении, уходящем под неразрушимый массив эмиттера, располагались пропускные устройства. Чтобы попасть в Контрольный Центр, надо было подвергнуться магнитному просвечиванию, затем сканированию сетчатки и, наконец, вставить специальный ключ. Сейчас убийственный огонь из-за многослойных решеток скашивал любого, кто входил, почти мгновенно. Продвигаться здесь можно было лишь показываясь на миг, забрасывая вперед подрывные заряды и тут же отступая. Оглохший и ошалевший от вспышек выстрелов и летящих клочьев плоти Айэт действовал механически, совершенно бездумно. Он не лез в первые ряды штурмующих и лишь потому уцелел.

Когда бой кончился, юноша осмотрелся, удивленно, словно проснувшись. Все вокруг было исковеркано взрывами, у стен громоздились покореженные и вырванные из стен решетки, зияли дыры выбитых экранов, свисали оборванные провода. Все лампы оказались разбиты и зал освещали стоявшие на полу фонари. Всюду, среди битого стекла, друг на друге лежали изуродованные трупы. Айэта затрясло при одном взгляде на них. До этого он просто не думал, как легко мог умереть.

Солдат среди убитых оказалось не более десятка. Их отличали шлемы и панцири из пластин вечного стекла, защищающие их тела от плеч до верха бедер — такая броня отражала даже прямые удары пуль. Кроме автоматов у них были длинные ножи и в последней рукопашной это оружие пришлось как нельзя кстати — Аэйт видел, что на одного мертвого защитника приходилось двое-трое нападавших, все жестоко изрезанные. Кровь растекалась по нарядному яркому кафелю и чавкала под ногами. Юношу замутило. Неужели все, заодно с ним, сошли с ума? Ведь все убитые — и охранники, и нападавшие — отважные, наивные мальчишки, такие же, как он…

Во время штурма они потеряли двести человек — убитыми и тяжело ранеными, но Айэт понимал, что им повезло: если бы внутренняя охрана оказалась более многочисленной, они полегли бы тут все.

Внутренняя дверь — поднимавшаяся вверх толстая стальная плита — также оказалась заперта. Мощный накладной заряд расколол ее, как стеклянную. Преграда исчезла, только в погнутой раме, наверху, застрял большой кусок брони. Из бреши не стреляли, но когда юноши в форме военной охраны вошли внутрь, их встретил ливень пуль.

Первые четверо погибли. Уцелевшие забросали пролом гранатами. У них кончилась взрывчатка и пришлось прибегнуть к фосфорным бомбам, но они оказались куда более эффективными. Автоматы сметали выбегавших из огня солдат прежде, чем те успевали поднять оружие.

На этом сопротивление прекратилось: из клубов дыма вышел офицер с белой тряпкой и заявил, что защитники готовы сложить оружие в обмен на жизни. Это условие было сразу же принято.

Пригнувшись под иззубреным краем, Айэт вошел в сам Контрольный Центр. Он представлял собой целое здание, построенное под землей и отделанное с неслыханной, неуместной для бункера роскошью — покрытые коврами полы из драгоценного дерева, инкрустированные мозаикой стены, серебяные светильники. Сейчас здесь всюду плавал едкий сизый дым сгоревшей взрывчатки и пороха. Айэт закашлялся. Людей и файа внутри оказалось немного — в основном, обслуживающий персонал.

Вместе с остальными Айэт прошел в зал управления — длинную полутемную комнату со стальными стенами, похожую на внутренность резервуара. Вдоль нее стояли терминалы компьютеров, с другой стороны зияли проемы каких-то других помещений. На торцевой стене между ними висела карта мира. Шесть дежурных операторов, одетых почему-то в белые халаты, отнеслись к их появлению вполне равнодушно. Повстанцы тут же вытолкали их вон и всего через минуту появился Нэйс с группой парней в синем — Айэт уже видел их в его бункере.

Взгляды Нэйса и Айэта встретились. Нэйс тут же велел солдатам покинуть помещение, но, когда юноша хотел выйти, Нэйс задержал его.

— Останься. Не знаю, какой… послал тебя сюда, но ты, думаю, заслужил право быть здесь.

— Почему?

— Центр штурмовало две тысячи бойцов. Менее шестидесяти смогли пройти внутрь. Половина остальных погибла, все уцелевшие ранены. К тому же, ты спас регионального руководителя Организации. Инсу рассказал мне о твоем… пути сюда. Мало кто сделал для нас так много.

Между тем, какие-то другие операторы рассаживались за пультами, деловито надевая наушники. Айэт удивленно осмотрел помещение.

— Как шесть человек могут управлять отсюда огромным городом?

— Сейчас покажу, — Нэйс уселся перед экраном крайнего терминала.

Едва он прикоснулся к клавиатуре, экран мигнул, и на нем появилась предупреждающая надпись — машина требовала код. С усмешкой Нэйс набрал его — довольно длинную фразу. Еще несколько движений его пальцев — и на экране появилась сложная цветная схема.

— Для начала мы отключим электричество во дворце правителей — это сразу сделает их сговорчивей, — небрежно пояснил он, нажимая на клавиши.

Мигнуло еще несколько надписей, затем один из участков схемы потемнел.

— Ты знаешь, как с этим обращаться? — удивленно спросил Айэт.

— Да. Иначе я не стал бы и пробовать! Видишь ли, я сам служу здесь… скажем, наблюдателем. Лэнни!

В зал вошел еще один парень. Он занял места Нэйса за терминалом. Тот, гуляя у стены, отдавал негромкие приказы. Айэт сел в углу, пытаясь разобраться в происходящем. Нэйс и его помощники казались занятыми сложной, но совершенно обычной работой. Юноша не мог поверить, что именно так делают революцию. Иногда на экранах появлялись обычные изображения, несомненно, переданные Сетью, и Айэт начал понимать, что захват Центра стал лишь сигналом для начала всеобщего восстания — во всем городе и во всей стране.

На улицы Тар-Акталы вышли огромные массы несомненно организованных людей. Революция готовилась долго и тщательно, готовилась годами, но лишь страх, вызванный появлением Звезды, сокрушил все представления о стабильности мира и сделал ее возможной.

Большая часть полиции и охранных войск — их в столице было всего двадцать тысяч — перешла на сторону восставших. Правительство, напуганное внезапностью, а главное — огромным размахом выступления, быстро капитулировало, сдавшись под гарантию личной безопасности. Уже через час после захвата Центра его дворец был в руках мятежников.

Айэт понял, что Организация всего лишь оседлала огромную волну, поднятую страхом. Из случайных обмолвок он узнал, что Нэйс сверг собственного отца, Ратрина Дэйна — явление, далеко не новое в истории. За революцией же стояла вовсе не свободолюбивая молодежь, а крупные землевладельцы и промышленники, которым надоело снабжать ару, не получая ничего взамен.

Юноша наблюдал за сложной, и лишь отчасти понятной ему работой, пожалуй, несколько часов. Потом ему нестерпимо захотелось спать. Он отыскал темное помещение с лежанками, свалился на одну из них и тут же заснул.

Измотанный Айэт спал мертвым сном, без сновидений, а проснувшись долго не мог понять, где это он — все события последних дней перепутались в его голове.

Он удивленно разглядывал низкое помещение со стальными стенами и скругленными углами и лишь заметив за открытой дверью терминал, сообразил, где оказался. Все происшедшее показалось ему обрывками сна.

Он сел на постели, заметив, что на постели напротив тоже кто-то спит. Парень лежал на животе, уткнувшись лицом в руки и лишь по яркой, даже в полумраке, куртке Айэт узнал Нэйса. Услышав его возню, тот тоже проснулся и сел. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Обруч из золотых цепочек сполз Анкусу на ухо, придав ему довольно глупый вид. Наконец, он встряхнул головой, сбросив украшение, и сунул его в карман.

— Могу тебя поздравить, — сонным голосом сказал он, — мы все проснулись в новом мире. По всей стране власть перешла к Организации — без единого выстрела, как я и надеялся.

— А как же те, кто погиб здесь? — тихо спросил Айэт.

— Всегда мерзко стрелять в своих. Но у нас не было выбора, и я надеюсь, что повторения не будет. Вряд ли возникнет организованная оппозиция — все хотят жить. Ведь если мы начнем убивать еще и друг друга, Актала погибнет. Это понимают, пожалуй, все, но всегда найдутся фанатики, готовые… ты хоть понимаешь, во что мы ввязались? Вряд ли. Ведь ару появились на нашей земле не просто так! Правительство Акталы заключило с ними Сделку — тогда, пятьдесят лет назад. Ты знаешь, что это? — он сбросил куртку с левого плеча, показав маленький шрам, почти незаметный на смуглой коже.

— Прививка от Пелипайской Чумы, — удивился Айэт. На его плече был точно такой же шрам.

— Именно. Но знаешь ли ты, кто дал нам вакцину? Ару. Да, да, именно они. Кстати, их никто не просил это делать. Если бы не они — сегодня в Актале не осталось бы ни одного человека или файа, способного дышать, и ару жили бы сейчас в нашем городе. Но они спасли всех нас — в обмен на то, что мы позволим им поселиться на нашей земле и будем кормить их, — потому, что с родной земли их изгнали Опустошители. Разве это было не справедливо? Справедливо. Но, светлое небо, разве тот, кто спас чью-то жизнь, имеет право превращать спасенного в раба? Идиоты — вроде тех, что лезли здесь под пули — вопят о «коричневой чуме», а я до сих пор думаю — стоило ли? Правительство делало все, чтобы избежать насилия, чтобы никто даже не знал об опасностях — они были правы. А сейчас, немедленно, начнется война!

— Но ты же говорил, что оппозиции нет!

— Среди людей и файа — да. Но вот ару… ты хоть знаешь, что их в стране девятьсот миллионов? Они почти заняли Акталу — мирно, без единого выстрела — а добыча ушла прямо из рук! И они постараются уничтожить нас — не людей вообще, не правительство, а именно нас, Организацию — мы единственные, кто им мешает.

— Но не станут же они начинать войну!

— Принудительные сельхозработы отменены. Иначе нас вообще никто бы не поддержал. Вся молодежь сейчас расходится по домам. Скоро ару станет просто нечего есть. Им остается только вновь подчинить нас или вымереть от голода. Что бы ты выбрал?

— Но разве они не могут сами выращивать себе пищу?

— Могут. Но работа, которая тебе покажется легкой, скоро убьет даже самого выносливого ару — мышечная масса у них гораздо меньше. Им остается только заставлять работать на себя других.

— Но тогда война начнется не сразу?

— Этим утром более ста миллионов парней, согнанных в трудовые лагеря, получили свободу. Большинство их мирно разойдется по домам, но многие захотят отомстить. Они пойдут в колонии ару, и, готов поклясться, что к ним присоединятся и селяне — им тоже не нравилось кормить дармоедов!

— Но почему они заставляли тогда нас?

— Их заставляло правительство. И пожалуй, никто не ненавидит ару так сильно, как они! Только ару — вовсе не беззащитные твари. Раз мы начали эту войну, то должны воевать. Воевать организованно, иначе ничего не выйдет. Мы должны нанести сильный удар. Кое-что мы уже сделали — отключили свет и воду в колониях ару везде, где могли. Открыли для населения склады с запасенным для них продовольствием — поверь мне, скоро там ничего не останется. Короче, мы хотим создать для ару невыносимые условия — они получат нашу помощь только если захотят уйти из страны. Не знаю только, получится ли. Кое-кто считает меня спасителем нации, но, знаешь, это не так. Я умею составлять красивые фразы, хорошо стреляю, умею управлять машинами Центра — но это и все. Больше я ничего не умею. Так какой из меня правитель? Нужно создать совет из умных и сведущих в управлении людей и файа — а таких в Организации немного. Придется пригласить кого-нибудь из прежнего правительства…

— …И власть незаметно утечет из наших рук, возвратившись в те, в которых была изначально.

— Пожалуй, да, — Нэйс задумался. — Если бы с нами был хоть один настоящий правитель, — из тех, что создали могущество Акталы! Знающий, как вести войну, знающий древнее оружие и отдающий жестокие приказы без страха. Да где нам…

— Но я-то тут при чем? Зачем я здесь?

— Ты Айэт. Звезда названа Звездой Айэта. Ты пришел сюда, следуя за ней. Это что-нибудь, да значит? Я бы ничего не достиг, если бы не разбирался в файа с первого взгляда. Хочешь быть моим помощником?

— Но я же ничего не знаю!

— Невежество — вещь устранимая. А остальное приложится.

Айэт промолчал. Все было так неожиданно…

— Пошли наверх, — сказал Нэйс, не дождавшись ответа. — Мы встретим зарю нового мира!

В зале Центра сидело всего двое сонных операторов. Коридоры и бывшее пропускное помещение были пусты. Все обломки и мусор там убрали, кровь смыли, панели сняли, разбитые приборы за ними — тоже. Наружную дверь уже успели заменить и исправить, лифт работал.

— У нас нет ни времени, ни знаний, чтобы восстановить контрольные системы, — сказал Нэйс. — Придется ставить обычную охрану.

Они поднялись наверх. Там тоже были убраны все следы битвы. Лишь обгоревшие стены башен напоминали о ней. После затхлого подземелья утренний воздух показался Айэту удивительно свежим. Небо на западе уже светилось голубизной поразительной чистоты — начинался день Синего Солнца. В этом сумрачном свете колоссальный массив энергостанции казался призрачным и воздушным, словно сделанный из тонкого стекла. Ореол поля, размывавший его очертания, еще более усиливал эффект. На фоне чистого неба деревья клубились темными облаками. По наклонной стене эмиттера, густо покрытой росой, сбегали капли. Было удивительно тихо, только с невидимых улиц доносился едва различимый гул. Айэту казалось, что он уже умер и оказался в другом, лучшем мире — слишком уж все было хорошо.

— Жаль, что мы разучились делать вечное стекло, — с грустью сказал Нэйс, прикоснувшись к стене. — Оно прочнее стали, с трудом плавится, не реагирует ни с одним обычным веществом. В Тар-Актале немало таких сооружений. Они были построены первыми — во время основания города, как говорят, двенадцать тысяч лет назад. Наша столица — древнейший город мира. Если честно, поверить в это трудно. Однако она уже давно миновала свой расцвет…

Нэйспомолчал. Потом вдруг улыбнулся.

— Знаешь, я никогда не был дальше окраин Тар-Акталы. Она для меня — весь мир. И я люблю ее. Когда мой отец еще не стал правителем, мы жили на берегу озера Тар, на восточной окраине. Оно похоже на небольшое море, его берег — сплошной зеленый луг, пологий склон шириной в милю и длиной во весь город… на нем прошло почти все мое детство. Вечером основания увалов на том берегу исчезают в сиянии заката и кажется, что они там, позади зари… на краю мира, где есть только ветер и свет… а с другой стороны — снежно-белые здания, как скалы… как вершины далеких гор… и за ними — энергостанция, на ее фоне они кажутся маленькими… а на ее зеркальных стенах — отражения закатных облаков… Если смотреть на нее долго, можно было представить, что она поистине безмерной высоты. А иногда, вечером, у воды бывает туман… такой густой, что ничего не видно уже за десять шагов… он светится палевым и под его пологом очень тепло… а вода еще теплее — энергостанция нагревает ее… — Нэйс спохватился и замолк.

Айэт осмотрелся — нигде никого не было видно, даже охранников. Он спросил об этом.

— Все, кто делал революцию, сейчас отсыпаются, — с усмешкой сказал Нэйс, — а враги просыпаются, и любая попытка нападения в эти несколько часов может оказаться гибельной. Это место плохо приспособлено для обороны — ты же видел, как легко мы им овладели! Сам Контрольный Центр был построен наспех, хотя и очень давно — нам придется тут все переделать… если у нас будет время.

Нэйс зевнул и потянулся.

— И с чего ты, то есть Организация, начнет? — спросил Айэт.

— Надо создать армию — кроме двадцати тысяч охранников у нас в городе нет никаких вооруженных сил. Этим утром мы объявим о наборе добровольцев.

Айэт вновь промолчал. Стена рассвета быстро приближалась. Массив энергостанции выступил вдруг с пугающей реальностью. Теперь он нестерпимо блестел алой ртутью — казалось, вся эта огромная застывшая масса сейчас хлынет на них. Нэйс снова зевнул.

— Пошли в штаб, — сказал он. — Нам нужно позавтракать.

Через час в зале на втором этаже штаба охраны собрался совет Организации. Айэт тихо устроился в углу. Хотя он ничего не сказал Нэйсу, тот все же привел его сюда. Юноша начал уже опасаться, что его симпатия к нему объясняется куда более простыми причинами — любовью к красивым мальчикам, скажем. О том, как юный герой революции полезен для агитации женских масс, он не думал.

Сейчас Нэйс стоял у исполинской — во всю стену — карты страны, поясняя, в каких ее районах Организация достаточно утвердилась. Айэт с интересом слушал его.

Актала занимала огромный кусок Плоскости — восемь на четырнадцать тысяч миль, огражденный со всех сторон горами. В ней жило полтора миллиарда людей. Нэйс сомневался, что Организация, имеющая меньше миллиона членов, сможет эффективно управлять таким их количеством — особенно, если учесть, что во многих городах и целых областях страны у нее вообще не было сторонников. Члены Совета сами хорошо это понимали и казались растерянными.

Айэт оживился, когда Нэйс заговорил о создании боевых сил — ему вовсе не нравилась война, но он понимал, что изгнание ару необходимо. Нэйс сообщил, что набор добровольцев уже объявлен и идет с большим энтузиазмом — только в столице они могли сформировать миллионную армию, но оружия на ее складах хватало едва на сто тысяч человек. В Тар-Актале был завод по производству автоматов и пистолетов, но, чтобы вооружить всех добровольцев, требовались годы — на это просто не осталось времени. Приходилось надеяться на технику.

Единственной реальной ударной силой Акталы были вертолеты — страна имела больше десяти тысяч однотипных машин с пятисотмильной дальностью полета. В столице работал большой — и единственный — вертолетный завод. Он же делал управляемые ракеты, пригодные к установке на любой вертолет — и на шестьсот они уже были установлены. Таких ракет на военных складах страны оказалось много. Свергнутое ими правительство лишь называло себя миролюбивым. Оно имело больше пяти тысяч автовертолетов и тысячи колесных боевых машин, хотя стационарная система управления позволяла использовать все это лишь в столице и ее окрестностях. Но самым грозным оружием — хотя сейчас им не пользовались — были тяжелые боевые платформы, созданные еще в древности — они напоминали одетые в броню наземные корабли. В легендах говорилось, что Актала имела и более мощные виды оружия — правда, они не сохранились.

Чуть хуже было с военными знаниями — их просто никто не имел. Никто даже не помнил, когда на территории Акталы в последний раз велась война. Хотя во дворце правительства хранилась целая библиотека запрещенных книг, в том числе и военных, их изучение требовало немалого времени. Тем не менее, стратегия была уже ясна — громить базы ару воздушными налетами, пока будут формироваться наземные силы. Совет воспринял это предложение с энтузиазмом — никто, почему-то, не хотел воевать сам. Другое дело — мощное оружие, которое быстро закончит не начатую еще войну. Ару пока не предпринимали никаких враждебных действий, но нападение на них было уже предрешено.

У Айэта не было никаких оснований жалеть ару, но он чувствовал, что война погубит их — ее начали поздно, ару стало уже слишком много. Дорога крови быстрее, чем дорога непротивления могла привести его, Организацию, Акталу и все человечество к гибели.

Существует ли третья дорога, Айэт Тайан не знал.