Макет мироздания

Глава 12. Чудеса и кошмары

Когда Анмай проснулся, занималось чистое, ясное утро. За ночь платформа пролетела почти четыре тысячи миль, пересекла океан Актала и сейчас мчалась над горами на южной границе страны. Дальше, за укрепленными перевалами, начиналась Уртама. Анмай без труда узнал это, так как спал в рубке — нервная маята бессонных суток одолела его прямо за пультом. Хорошо еще, что оснащенная автоматикой платформа сама могла выдерживать курс и огибать препятствия.

Первый день пути прошел на удивление спокойно — все отдыхали после тяжелой погрузки. Простившись с домом, молодежь стала печальной, но не отходила от окон — они первыми из жителей Акталы пересекли ее границы. Внизу, правда, не оказалось ничего интересного — те же равнины, реки, озера, холмы и леса. Пожалуй, меньше городов, не столь густа сеть дорог — вот и все отличия.

Их одолевало любопытство, но вплотную знакомиться с религиозными фанатиками никому не хотелось. Оставалось лишь смотреть, но много ли увидишь с высоты в милю?

Ни острые глаза наблюдателей, ни мощные радары платформы — ее, с общего согласия экипажа, назвали «Быстрой», «Уйта» на языке файа — не заметили ни одного летательного аппарата. Это совсем неплохо, но что ожидает их в землях Опустошителей, которые они столь отважно решили пересечь?

Силовое поле надежно защищало их от любых материальных снарядов, но против лазеров и другого энергетического оружия оно почти бесполезно. Правда, «Уйта» была сделана из углепластика — в несколько раз более прочного и стойкого к лазерным лучам, чем сталь, но не имела никакого оружия и несколько скиммеров с лазерами без труда превратили бы ее в сито.

Анмай коротал время, изучая управление машиной. Оно оказалось совсем не сложным. После полудня он выяснил, что на борту есть обзорные камеры со стократным увеличением — они видели землю словно с высоты пяти этажей. Изображение проецировалось на большой настенный экран в просторном салоне «Уйты» и весь ее экипаж собрался у него.

Картинка оказалась не очень яркой, но контрастной и четкой. Она вздрагивала, дрожала и могла задерживаться на одном месте не больше минуты, несмотря на следящие приводы камер.

Тем не менее, они видели многое — бесконечные поля с мерно работающими, бритыми наголо и босыми людьми в одинаковой серой одежде, немощеные дороги, по которым неведомо куда, но чаще всего на север брели безликие толпы. Услышав гул пролетающей «Уйты», люди смотрели вверх — казалось, прямо на них, но прежде, чем они успевали разобрать выражение их лиц, изображение рывком смещалось дальше. Часто попадались обширные грязные селения, живо напоминавшие Айэту Тару. Никто на борту не знал, какая именно религия подчинила Уртаму, но она выглядела достаточно мрачной.

В центре каждого селения высились храмы — точнее, массивные кирпичные гроты, доверху засыпанные землей. Вокруг них всегда толпилось много угрюмых, но сытых людей, одетых в черное. Нигде не было машин, заводов, вообще никаких признаков техники — но не встречалось и животных, как, впрочем, и ару. Даже телеги, в изобилии попадавшиеся на разбитых дорогах и часто доверху нагруженные, влеклись впряженными в них людьми. Удивленный Анмай решил изменить курс, пролетев над Харатой — столицей Уртамы.

Но город исчез. На его месте простерлись огромные поля бурьяна и мусора. В центре высился чудовищный курган, возведенный из обломков разрушенных домов — не меньше двух вэйдов высоты. На его вершине громоздилось массивное бесформенное сооружение — как они все решили, резиденция Хамы. Внутрь мусорной горы вело множество туннелей. Айэт вздрогнул, представив, что может скрываться внутри нее — она занимала весь центр некогда двухмиллионного города, и из-под нее виднелись стены уцелевших зданий. А в Харате было и метро…

Лишь на окраинах тянулись бесконечно длинные одноэтажные дома. Вокруг них стояли целые толпы людей, словно ждущих чего-то. Именно там они впервые увидели нечто вроде беспорядков — толпа атаковала цепь перекрывших улицу солдат, правда, вооруженных лишь палками. Они видели, как смяли цепь, как побежали солдаты. Один из них упал, и Лайара вскрикнула, когда один из нападавших, склонившись над ним, быстро замахал топором. Через миг изображение исчезло.

Больше они не видели ничего подобного. Не видели они и никаких религиозных, или любых других церемоний. Все, кого они замечали, или работали, или куда-то шли.

Ближе к вечеру им стали попадаться толпы людей, — они застыли на улицах селений в мрачном ожидании. На закате им встретилась особенно огромная, растянувшаяся на несколько миль толпа, — она шла на север, прямо через поля. За ней оставался широкий след выбитой, утоптанной земли.

Глядя на безликое людское море Айэт ощутил ужас — здесь двигались миллионы людей, сбившихся в чудовищную массу. Но куда и откуда они шли — они никогда не узнают. Вздрогнув, юноша понял, что все, попавшееся им на пути к центру Линзы, они видят в первый, но и в последний раз.

Все это, вместе со сгущавшимися, мутно-багровыми сумерками Оранжевого Солнца, вызвало у него непонятное, тяжелое чувство. Его рассеяла лишь юная обнаженная пара, — она занималась любовью на уединенной поляне в лесу. На борту «Уйты» это вызвало вихрь переглядываний, неожиданно смутивший Айэта.

Наконец, внизу вновь простерся океан — они летели уже сутки, оставив позади больше семи тысяч миль. Вдали показался большой корабль, неторопливо идущий куда-то. Но тьма так сгустилась, что они уже не смогли разобрать, чей он. Все устали, однако никто не мог заснуть — на том берегу начинались земли Опустошителей. По «Уйте» в полумраке — свет почему-то никто не зажигал, словно он мог выдать их — слонялось восемь зевающих теней. Наконец, Анмай отправил всех спать. Две пары согласились с радостью, но Ювана, Лайара и Айэт остались в салоне, в одиночестве.

Анмай решил вновь лечь на полу рубки. Здесь было достаточно удобно, но он тоже никак не мог уснуть. Еще никогда он не расставался с Хьютай так надолго и сейчас его жгла неотступная тоска. Через шесть, нет, уже через четыре месяца она воскреснет — но его с ней не будет. Мысль о том, что Хьютай сочтет его погибшим и его место возле нее займет его копия, была мучительно невыносима. Нет, она станет всеми силами искать его — и «Астрофайра», конечно, будет всячески ей помогать. А он станет прятаться от той, с кем мечтает встретиться больше всего на свете! И, пока она на борту, он не сможет противостоять «Астрофайре», даже представься ему такая возможность. А вот та может просто убить его. По законам Файау это будет совершенно естественно…

Анмай окончательно запутался. Почему он не может отказаться от своего плана? Ведь ему — лично — ничего не грозит. Но именно он создал Файау — пожалуй, поэтому. И он уже не сомневался, что она замыслила тотальный ксеноцид. Но вот что ему делать, если эти подозрения подтвердятся? Вдруг машины правы? Ведь они делают это ради выживания файа, а ксеноцид не столь страшен, как всеуничтожающая война. И что он сможет сделать, если решит помешать им? В разбитом корабле его предков был Эвергет — но он вряд ли действует. А Сверх-Эвергет Линзы — как им управлять? Некогда владевший им искусственный интеллект сейчас уже, несомненно, мертв, не существует — об этом говорило множество повреждений внутри Линзы и то, что «Астрофайра» вообще проникла в нее. Но сам Сверх-Эвергет, — по крайней мере, его силовая установка, — еще работает. Сможет ли он разобраться в высшем достижении совершенно чужой цивилизации? Тут требовался гений — а он пока не заметил за собой никаких особых способностей. Даже если сможет — что делать потом? Противостоять уничтожению жизни Сверх-Эвергет мог, но лишь в пределах Линзы. Начать безнадежную войну с рассеявшейся по всей Вселенной Файау? Как бы он ни старался — она неизбежно одолеет его. И даже если найдется способ уничтожить Файау — он не посмеет разрушить мир, ради создания которого жил.

Несмотря на напряженные раздумья Анмай никак не мог что-то решить — словно пытался сунуть голову в камень. Пытаясь отвлечься, он стал думать, до каких пределов развития может дойти цивилизация. Почему, скажем, строители Диска не заполнили всю Вселенную и не переделали ее по своему вкусу? Он не мог представить, как можно превратить целую галактику в стальной диск, но в этом было нечто… да, жалкое — признание какого-то поражения? Быть может, они не захотели? Но разве возможно такое? Как можно остановиться на великом пути, зная, что счастливой бесконечности не будет, а будет сползание в небытие, лишь поначалу очень медленное?

Мысли Вэру начали жить сами по себе — он словно со стороны наблюдал за своими мучениями. Оказалось, что мучения разума хуже недавно испытанных им мучений тела… Он грубо одернул себя. Будущее все разрешит — так или иначе. А ему следует подумать о насущном.

Углепластовая платформа, несомненно, невидима для радаров и не выделяет тепла — их непросто заметить. Впрочем, завтра же они это проверят. Пока же ему никак не удавалось уснуть — все время наплывали мысли о том, что ожидает в будущем Файау и его самого. Анмай вспомнил, что видел в Цитадели — часть этого, кажется, сбылась. Но остальное… не был ли это простой бред?

Ему вдруг подумалось, что бороться с машинами бесполезно. Он тоже должен к ним присоединиться — когда истечет его срок — или умереть.

Анмай усмехнулся. Он знал, что слишком труслив, чтобы выбрать смерть по своей воле. Может быть, есть третий путь?..

Он пожалел, что не может погасить явь, словно лампу — крутился так и этак, но заснуть никак не мог. В тяжелом полусне перед ним плыли галактики, бессчетные рои звезд, тел, лиц, проносились межзвездные корабли — а вокруг замыкалась стена бездонной тьмы. И хотя этот образ был неверен в самом главном, Анмай все же задумался. Что там, снаружи Метавселенной? Ведь она неизмеримо огромна, но конечна. Что дальше? Бесконечная пустота?

Он попытался представить бесконечность — ничего, только тьма, и он погружается в нее все глубже и глубже… Его отвлек тихий стук. В комнату ловко проскользнул Айэт.

— Ты не спишь? — спросил он, усаживаясь прямо на пол.

Небо заволокли облака, луны погасли и во мраке виднелись лишь его зубы и белки глаз. Внизу вообще ничего видно не было — казалось, они и впрямь погружаются в бездну. Лишь тихое гудение и едва заметная вибрация напоминали, что они просто летят.

— Все уже спят. А я не могу. Может, ты расскажешь мне что-нибудь?

Анмай слабо улыбнулся. Он успел забыть, что Айэт, по сути, еще ребенок.

— Ну скажи хоть, куда мы летим?

— В центр Линзы. Я знаю, как туда попасть. Там мы узнаем про твой мир если не все, то хотя бы главное…

— Но ведь Засолнечная Стена… за ней обитают души умерших. И мы летим туда? — Айэт, впрочем, не выглядел испуганным, скорее, восхищенным.

— Да. Я не знаю, что там, но наверняка не менее интересное, и странное, чем потусторонний мир.

Пользуясь случаем, Анмай решил узнать, какие религии развились в странном мире Линзы, но Айэт оказался страстным атеистом. Он засыпал Вэру вопросами, но тот не торопился отвечать, уже понимая, что именно скука станет их главным противником в путешествии.

— Чтобы попасть в центр Линзы, — наконец сказал он, — нам придется пересечь Кольцевое Море. Это семьдесят дней полета в тишине и мраке. Нам нечего будет там делать — и тогда я расскажу тебе… вам все. Но не раньше.

Айэт не стал настаивать. Помолчав, он сам стал рассказывать ему о своем детстве. Анмай удивился, как много замечал этот, с виду наивный юноша. Слушая его тихий, спокойный голос, повествующий об обычных, но, в то же время, удивительных вещах, он и сам не заметил, как погрузился в ровный, спокойный сон.

Полет проходил на удивление спокойно. Анмай, устав от бесплодных размышлений, тщательно обследовал память главного компьютера «Уйты». Его удивило, что программы смогли сохраняться так долго, — похоже, машины энергостанции каждые несколько лет перезаписывали их. Разобраться в них, правда, оказалось непросто. Он днями напролет просиживал у монитора, и его терпение было вознаграждено — среди кучи непонятных файлов нашлось подробное описание «Уйты». В нем, среди прочего, значился оружейный сейф с кодами доступа — скрытый так искусно, что Анмай и не заподозрил бы его существования. В нем лежало восемь ручных лазеров — личное оружие древних файа, строителей платформы — и он с интересом взял один, плоский прямоугольный блок со скошенным нижним передним углом и цилиндрическим выступом дула. Сверху был обычный пистолетный прицел, а в центре корпуса — четыре отверстия для пальцев. В верхнем скрывалась спусковая кнопка. Кроме нее на лазере был еще выключатель в тыльной части и два ярких индикатора сбоку. Оружие оказалось монолитным и тяжелым, словно отлитое из цельного куска свинца.

Эти ручные импульсные лазеры работали в инфракрасном диапазоне, чтобы их отраженный свет не выжег глаз. Расхождение луча в нем, правда, было значительным, и дальность эффективного огня не превышала двухсот метров. Мощность импульса составляла сорок килоджоулей, что примерно соответствовало небольшой гранате.

Невысокая мощность отчасти возмещалась скорострельностью, но лучевое оружие не имело никакой пробивной силы. Вопреки прежним представлениям Вэру, оно вовсе не кромсало врагов на куски, подобно мечу или секире. Оно просто плавило мишень или, при большой концентрации энергии, взрывало ее. В общем, импульсный лазер поражал цель как оружие, стрелявшее шариками липкой взрывчатки — где-то в дюйм диаметром.

Сейф был небольшим, и, кроме лазеров, Анмай нашел в нем лишь одно странное устройство — нечто вроде массивного стержня с двумя муфтами-призмами на концах. Из венчавшего одну из них раструба торчало массивное игловидное острие.

Это оружие когда-то создали Мэйат, строители Линзы. Как и оружие Файау, оно казалось цельным куском металла, без каких-либо съемных частей, не оказалось на нем и прицела. Очевидно, оно годилось лишь для стрельбы в упор. Однако, в описании говорилось, что эта вещь совершенно необходима для полета там, за Засолнечной Стеной. Как и лазеры, ее питал монопольный аннигилятор. Когда оружие включали, конус раструба наливался мертвенно-синим, неестественного оттенка светом, — оно облачком окружало иглу. Из детского любопытства Анмай сунул в него палец. Сияние было холодное и как будто влажное, но обжигало, и его палец болел еще несколько дней.

При выстреле с иглы срывался туманный синий луч. Ударив в стенку грузового отсека, он в туче искр прожег в ней узкую щель. Это не было лазером или другим известным Вэру оружием, но, несомненно, одним из высших достижений Мэйат. Древние файа сделали все, чтобы их потомки наверняка добрались до цели. Но, держа в руках тяжелую, смертоносную игрушку, Анмай не почувствовал себя увереннее.

Там, куда они направлялись, и сила оружия, и сила ума могли оказаться равно бесполезными.

Пока он разбирался с платформой и ее снаряжением, остальные коротали время, читая книги, — их они захватили с собой довольно много, — или часами просиживали у окон. К их общему удивлению, в землях Опустошителей не нашлось ничего по-настоящему необычного — великаны занимались тем же, что и люди, и после первых дней уже не пугали. Да и бояться их, пролетая на высоте мили, было довольно сложно.

Молодежь забавляли книги о вымышленных или реальных путешествиях по Плоскости — очень популярной в Актале теме. Для них было странным и волнующим оказаться в роли героев любимых книг.

Айэт предложил вести дневник полета, и вскоре все увлеклись этим, причем дело доходило до ожесточенных споров — что записывать, а что — нет. В остальном их отношения были вполне нормальными. Анмай начал учить их самым необходимым вещам — управлению «Уйтой» и файскому языку. Он также рассказывал им о калиджат. Эта дисциплина ума и тела сделала файа сверхрасой, но молодежь больше интересовало устройство Линзы. Увы, все, что Анмай узнал на «Астрофайре», мало что добавляло к с детства знакомым обитателям Акталы легендам.

День за днем они смотрели на удивительные пейзажи из окна летающей коробки, зная, что никогда не будут ступать по этой земле и никогда больше ее не увидят. Это переносилось очень трудно. Анмай все чаще словно засыпал наяву, — неподвижно глядя в точку на горизонте, он терял представление о времени, а потом всю ночь не мог уснуть. С другими происходило то же, но они не тратили зря это время — иногда шепот и возня в каютах «Уйты» не стихали до рассвета.

Вэру все это мало волновало, но одинокая Ювана Кари оказывала ему все более настойчивые знаки внимания. Он пытался избегать ее, но на маленькой платформе это получалось плохо.

Наконец, однажды вечером, Ювана решительно подошла к нему… и не смогла ничего сказать. Несколько минут они молчали, глядя друг на друга, потом разошлись. Все это ровно ничего не значило, но, когда спустилась ночь, девушка просто не смогла заснуть.

Наконец, Ювана решила искупаться. Решив, что все остальные уже спят, она решительно скинула одежду, но, едва поднявшись наверх, увидела в бассейне нагую пару — Лайара обвила ногами бедра прижавшего ее к стенке Лэйкиса. До нее донеслись тихие стоны и плеск воды. Лицо девушки вспыхнуло от стыда, но она никак не могла отвести глаз и вдруг ее бросило в жар. Яростно помотав головой, она проскользнула в рубку гибкой тенью.

Анмай сидел прямо на полу, на пятках, неумело пытаясь привести в порядок свою потрепанную одежду. Заметив ее, он быстро, испуганно вскочил, прижимая комбинезон к бедрам — он остался почти обнаженным.

— Тебе помочь? — насмешливо спросила Ювана. Плетеный ремешок в тяжелой лохматой гриве рассыпавшихся по плечам темно-русых волос составлял сейчас все ее одеяние. Из-под него внимательно смотрели лукавые синие глаза, большие и длинные.

— Н-нет.

Она улыбнулась. С минуту они молчали, искоса посматривая друг на друга. Ощутив текущее по щекам тепло, Анмай смутился, надеясь, что его смуглая кожа скроет румянец. Ювана была невысокой, но отлично сложенной, с задумчивым, очень светлым лицом. Ее густые волосы падали на спину в красивом беспорядке. Их кончики заворачиваясь вверх, обрамляя ее впалый, поджарый живот. Крутые, дерзкие изгибы поясницы подчеркивали тугую упругость этой гладкой, подвижной поверхности. Анмай вдруг испуганно опустил взгляд. Он знал, что никто не сравнится с Хьютай, но Ювана была тоже опасно красива…

— Почему ты все время избегаешь меня? — наконец спросила она. — Или я тебе не нравлюсь?

Анмай промолчал.

— Может, я некрасивая? — ее грудь поднялась в глубоком, неторопливом вдохе и по гладкой коже девушки пробежал тусклый отблеск.

— Нет, но я… — он вновь смутился и смолк.

— Ну так в чем же дело?

Анмай внезапно улыбнулся.

— Я не могу любить тебя. Мы сможем быть друзьями, но не больше.

Ювана начала злиться.

— Но почему? Объясни мне. Ты молод, не ранен, и не искалечен. Я вижу, как ты смотришь на меня. Почему же ты отказываешься от любви?

— Я не отказываюсь. Просто… у меня уже есть любимая. И я никогда не смогу покинуть ее.

Ювана нахмурилась, помолчала минуту, потом неожиданно спросила:

— Кто она?

— Хьютай. Хьютай Вэ-ру. Моя Старшая Подруга.

— Она… она красивая?

Анмай так смутился, что не смог ей ответить.

— И вы сильно любите друг друга?

— Мы связаны жизнью и смертью. Это больше, чем ты можешь представить себе, Ювана!

Она хмуро рассматривала его, потихоньку придвигаясь все ближе, пока не коснулась едва зажившей раны на его груди. У Вэру вдруг перехватило дыхание. Несколько секунд он не мог двинуться или сказать что-нибудь и девушка вдруг отпрянула, взглянув в его мучительно расширенные глаза.

— Прости, я не хочу причинять тебе боль. Но я вижу, что тебе плохо… я хочу просто побыть вместе с тобой. Я прошу… не прогоняй меня.

Анмай едва не рассмеялся — он не мог ни остаться наедине с этой девицей, ни указать ей на дверь. Нельзя обижать девушек — хотя бы из простой осторожности.

— Я… В общем, если хочешь побыть здесь, можешь посидеть у стенки. На большее рассчитывать не стоит, — он погасил свет и сам сел у стены, с другой стороны от девушки.

— Ты не такой, как остальные юноши, — тихо сказала она.

— Мой род происходит не от приматов, — ответил Анмай. Невесть отчего, его задело упоминание об «остальных юношах».

— А от кого же?

— От кошек. Ваш род создала страшная война между людьми и кошками — она шла несколько десятков тысяч лет. Она же создала мой род — только не человек вышел из нее победителем.

Ювана рассмеялась — беззлобно, с вызывающей смелостью.

— Почему?

— У хищных кошек более высокая энергетика и органы чувств гораздо совершеннее, чем у приматов. И они оказались умнее, чем в вашем мире. Так чаще всего и бывает. Хищник всегда умнее своей добычи. Правда, чтобы стать разумным, ему нужен высокий интеллект добычи и хотя бы приблизительное равенство ее сил с охотником.

— Почему же ты меня боишься? — как-то вдруг Ювана оказалась под его боком. Ее маленькие ладони коснулись его плеч, с невинным любопытством скользнули по телу…

Вэру захотелось вытянуться на километр — от удовольствия — или, быть может, от уже забытого счастья…

— Хьютай далеко, — зашептала Ювана в его ухо. — Я же вижу, ты… я тебе понравилась.

Он слабо улыбнулся, осторожно отстранив ее. Их глаза оказались совсем рядом.

— А ты когда-нибудь любила?

Ювана задумчиво закатила глаза.

— Ну, не знаю. Это смотря каким образом…

— По-настоящему. Когда ты готова отдать за любимого жизнь — и он за тебя тоже.

Девушка вдруг нахмурилась.

— Нет. Так — никогда. Да я и парней таких не встречала — разве что…

Ее лицо приняло вдруг отчужденное выражение. Отпрянув от него, она спешно завернулась в покрывало и легла, растянувшись прямо на упругом пластмассовом полу. Анмай какое-то время бездумно смотрел на нее, потом глубоко вздохнул и растянулся рядом, стараясь не касаться ее бока. Ему было очень спокойно и уютно рядом с ней.

Бледный отблеск неправдоподобно высоких выступов Засолнечной Стены, сияние лун и мерцание приборов наполняли рубку призрачным, почти рассветным светом. Ювана спала очень тихо, положив голову на руку. Ее глаза были закрыты, лицо спокойно. Она дышала беззвучно, приоткрыв рот. Вэру хотелось, чтобы эта ночь длилась вечно. Но он очень быстро уснул.

На рассвете его разбудили теплые руки Юваны, мягко скользившие по нему. Анмай потянулся к девушке… потом вдруг отпрянул, вжимаясь в выгнутую стену, часто и глубоко дыша. Его била крупная дрожь.

— Что с тобой? — удивленно спросила Ювана. — Чем ты так испуган?

— Я подумал, что это Хьютай! Нет, вру. Я дурак, но… никогда больше не приходи ко мне — иначе я убью или тебя или себя!

— Но почему? Или вы не можете брать девушек другой расы?

— Можем… хотя у нас не может быть детей. Дело не в этом. Я очень тоскую без Хьютай и ты… можешь заменить мне ее… но я ее люблю. И не хочу предавать.

— Но что вас связывает? Так крепко…

— Не любовь. Чтобы Хьютай жила, мне пришлось… пожертвовать своей жизнью. И жизнями других файа… людей. Они умерли. Я остался жив… не знаю, почему. И ей тоже пришлось… теперь понимаешь?

— Вот как…

Ювана поднялась, оглянувшись у двери. На фоне алеющих рассветных облаков Анмай казался темным силуэтом. Она видела лишь растерянное, испуганное лицо, на которое падали растрепавшиеся волосы.

— Не злись. Ты улыбался во сне, знаешь?

Анмай кивнул.

— Прости. Я не хотела… Но этот Айэт! Затащил меня сюда! Я ему все волосы выдеру! На том самом месте!..

Она вышла, хлопнув дверью. Анмай сел на пол, часто дыша. Успокоившись, он неожиданно улыбнулся.

Айэт спал на взлетной площадке и Юване пришлось искать его. Она решительно сдернула с него покрывало. Юноша мгновенно вскочил. Узнав ее, он попятился.

— Ювана! Что с тобой? Почему ты…

— Зачем ты пригласил меня сюда? Я же не игрушка! Я не хочу страдать сама и причинять боль другим! Анмай… Хьютай… — взглянув на юношу, она замолчала. Его ладное, гибкое, мускулистое тело поразило ее своим совершенством — как и длинные, блестящие черные волосы. Он был очень красив — внимательной, чувственной и хмурой красотой. Когда она вспоминала Айэта, он, почему-то, представлялся ей всегда совершенно нагим, целиком, от макушки до пальцев босых ног — сражавшимся, подсматривавшим за ней, занимавшимся любовью — часто не по своей воле или терпящим пытки — от простого избиения ремнем, до весьма интересных, но юноша ухитрялся пройти через самые жуткие испытания, чудесным образом избегнув тяжелых ран или увечий. Ювана с удивлением обнаружила в своей голове целую мифологию, посвященную ему — в ней Айэт вел, в основном, ночной образ жизни, очень подходивший к его смуглой коже и большим глазам, пробирался через бесконечные маленькие городки, сражался с людьми и зверями, терял и обретал свободу, друзей, любимых — чтобы встретить… естественно, ее.

— Я не знал… — Айэт тоже смолк, сообразив, что бессознательно любуется ее нагим телом.

Ювана заметила это.

— Не знал? А что, по-твоему, я должна была здесь делать? Может, тебе показать?

Айэт продолжал пятиться, пока не налетел на ограждение.

— Но у меня уже есть девушка! Я люблю Лайару!

— Да? А она тебя? Сегодня ночью она была в бассейне… с Лэйкисом. А мне ты нравишься. Ты красивый.

Айэт смутился. Ювана насмешливо смотрела на него, пока он не опустил взгляд.

— Так тебе показать?

— Но я же еще никогда… Мне же всего семнадцать лет!

Она прищурилась.

— И ты никогда даже не целовался?

— Нет!

— Значит, я буду первой, — Ювана тихо засмеялась.

Она подошла к нему вплотную. Ее легкие руки легли на вздрогнувшие плечи юноши. Неожиданно для себя он обнял девушку, прижал ее к себе… он чувствовал ее гладкий теплый живот, ее грудь… все ее тело было гибким, как сталь, горячим и легким, как огонь, и Айэт едва не задохнулся от неожиданности, восторга и наслаждения. Это было счастье — более полное, чем его мальчишеские догадки об нем. Потом они замерли в жаркой истоме, на измятом покрывале, у самого борта «Уйты». Ювана закрыла глаза, мягко прижимаясь к его боку. Обнимая ее, Айэт лежал неподвижно, чувствуя ровное тепло ее сильного тела. Пол слабо вибрировал под ними, холодный ветер шевелил и смешивал их волосы, а внизу, в сиянии рассвета, проплывала таинственная и чужая земля…

Утром Айэт не явился к завтраку. Анмай нашел его на корме. Юноша сидел на краю, свесив ноги, и задумчиво глядел вниз. Когда Вэру сел рядом, Айэт покосился на него. Анмай насмешливо взглянул ему в глаза. Айэт смутился.

— Сегодня ночью Ювана… — начал он.

— Я знаю. Недаром ты такой сонный, а?

— Она просто набросилась на меня! Я… насмерть рассорился с Лайарой, но не скажу, что это было плохо… — он спохватился и смолк. — Я люблю ее, — тихо добавил он, замолчав окончательно.

Был день Белого Солнца. Они плыли по небу среди редких белых облаков. Внизу виднелись лишь озера и леса — еще никогда им не встречалось столь дикой местности.

— Наверное, нам стоит приземлиться, — вдруг сказал Айэт. — Вряд ли мы там кого-нибудь встретим…

Анмай хмуро посмотрел на него. Он знал, что после недельного заключения в тесной коробке это предложение поддержат все, да и он сам с удовольствием разомнет ноги. Хотя встречаться с Опустошителями на их земле ему отнюдь не хотелось, остальные настаивали так горячо, что заставили его согласиться.

Они резко, почти пикируя снизились. Анмай выбрал для посадки небольшое озеро с открытыми травянистыми берегами, со всех сторон окруженное густым и высоким лесом, и ловко приземлился, не задев его.

Едва поле погасло, молодежь бросилась наружу. Вэру остановил ее, напомнив об оружии, но никто не захотел его брать, только Айэт вооружился мазером. Анмай тоже сунул в карман мазер, но силового пояса надевать не стал — управлять им можно лишь с помощью весма. А так далеко к югу «Астрофайра», несомненно, засечет передачу, хотя и не сможет ее расшифровать…

Они спустились на луг. Здесь едва ощущался теплый ветер, жужжали бесчисленные насекомые. Растительность выглядела на удивление пышной, словно в ухоженном саду, и зверей крупнее бабочек вокруг не было.

Ступив на землю, Анмай вздрогнул — почва под ним, теплая и упругая, казалась живой. На «Уйте» он ходил босиком, но не счел нужным обуваться. Остальные, вырвавшись из тесных отсеков, начали с воплями носиться по траве и Вэру подумалось вдруг, что его экипаж явно чересчур молод. Отойдя к лесу, он оглянулся.

Матово-черная громадина «Уйты» с ее массивными округлыми очертаниями выглядела на удивление зловеще. Мысль о том, что именно она — их единственная надежда, а все вокруг таит смертельную опасность, на миг показалась ему странной. Остальные, скинув одежду, бросились в озеро — чистое и довольно глубокое. Они плавали наперегонки, ныряли, плескались, как дети, а потом выбирались на берег погреться. Пляжа здесь не нашлось, но мягкая прохладная трава оказалась неплохой заменой.

Анмай с удовольствием присоединился бы к ним, но без часового тут нельзя было обойтись. Он поднялся на корму «Уйты». Греясь под жаркими лучами солнца, он расслабленно следил за остальными. Они купались нагишом, не стесняясь друг друга. Лишь Айэт попытался воспротивиться, но Ювана сдернула с него все, под веселый смех остальных. Обсохнув, молодежь разбрелась по зарослям, чтобы там без помех предаться любви.

Ювана отвела юношу на крохотную, прикрытую нависающими ветвями полянку, растянулась на прохладной траве и замерла, небрежно забросив руки за голову. Ее пушистые ресницы были опущены, пухлые губы разомкнулись, открывая белизну зубов. Она была совершенно неподвижна, но по частому дыханию девушки Айэт ощущал, как она взволнована. Он легко провел кончиками пальцев по ее подрагивающему, беззащитному животу. Ювана втянула его, стараясь сдержать смех. Ее пальцы погрузились в волосы юноши, нажимая на его затылок, притягивая его губы к ее губам…

Чувствуя под собой ее тугое, гладкое, прохладное тело, упираясь пальцами босых ног в холодный камень, обнимая ее плечи, Айэт довольно зажмурился. Ювана трепетала под ним, ее стоны уже не прекращались, они были как дыхание, нарастая и спадая, заставляя его сердце замирать от радости. Ошалев, он словно уплывал куда-то… взлетал… куда-то очень высоко…

Потом они лежали, усталые, и улыбались, глядя друг на друга. Айэт словно плыл в мягком, текучем тепле. Его детство закончилось, но он совершенно не жалел об этом.

Насладившись друг другом, пары купались, отдыхали, просто спали, раскинувшись на солнце. Анмай лениво позавидовал им — люди, в отличие от файа, могли загорать.

Время шло, перевалило за полдень. Отдохнув и наевшись, молодежь отправилась бродить по окрестностям, стараясь не терять «Уйту» из виду. Айэту это показалось скучным. Он обнаружил впадающий в озеро ручеек и пошел по его руслу.

Идти босиком по мягкому песчаному дну оказалось очень приятно. Холодная вода ласкала его ноги, теплый ветер — тело. Он улыбался, вспоминая, как он и Ювана занимались любовью на прохладной траве, на сумрачной опушке леса, а ее руки скользили по его спине… Впрочем, и сейчас на нем были только джинсы — да и те он надел лишь затем, чтобы сунуть в карман мазер.

Зеленые своды над головой почти не пропускали света, по сторонам высились непролазные заросли, ему то и дело приходилось отстранять нависающие ветви. Айэт чувствовал себя первооткрывателем этого удивительного мира и ему было лишь чуть-чуть страшно.

Через несколько минут впереди показался просвет и вскоре юноша вышел на небольшую поляну. На ней, всего в нескольких метрах, стоял Опустошитель.

Увидев его, Айэт застыл. Он понимал, что должен бежать, отстреливаться, кричать — но не мог пошевелиться, не мог издать ни звука. Опустошитель же ничуть не удивился — ряд глазок под куполом равнодушно смотрел на юношу. Чудовищная темная туша — вдвое выше Айэта — лоснилась на солнце. Свет, казалось, мерцал — Тайан не знал, что от страха может темнеть в глазах. Трубообразные руки твари были толще его тела. Одежды на ней не оказалось, но ременная упряжь с многочисленными карманчиками и подсумками, — из них торчали какие-то инструменты или оружие — делала Опустошителя ничем не похожим на животное. Внезапно он сделал несколько шагов, схватил юношу и поднес его к своему «лицу». Восьмипалая рука сжала Айэта с такой силой, что он уже не мог набрать воздуха. Его захлестнула обморочная слабость, он едва сознавал, что висит на высоте чуть меньше своего роста. На него смотрело несколько карих, почти человеческих глаз.

Словно во сне он увидел чудовищный рот — в полметра ширины и сантиметров двадцать высотой. В нем белели квадратные зубы размером в кулак, за ними шевелился огромный язык. Все было как у человека — за исключением размеров. Айэт вяло подумал, что целиком поместится в таком рту, если его смять в удобный комок.

В лицо юноши ударил порыв теплого воздуха — чудовище вздохнуло. Он же почти не мог дышать и, задыхаясь, забился как бешеный. Рука так сжала его, вмяв ребра, что он вскрикнул от боли. Но именно боль привела Айэта в себя: он выхватил мазер и выстрелил в открытый рот твари. Оттуда вырвалось клокочущее шипение, потом внезапная струя обжигающей крови залила голую грудь юноши. Рука Опустошителя судорожно дернулась, вдруг страшно сжавшись. Айэт услышал, как захрустели его ребра. От боли у него потемнело в глазах, он даже не почувствовал, как рука упала на землю и разжалась, выпустив его. Лишь через минуту юноша с удивлением понял, что еще может дышать. Это было даже не особенно больно, хотя из носа вдруг ручьем пошла кровь. С трудом поднявшись на ноги, он подобрал оружие и, осторожно растирая грудь, подошёл к поверженному монстру.

Опустошитель был еще жив, его многочисленные глаза закрылись. Окровавленный рот зиял, словно открытый люк. Распластанное тело, вздрагивая в хриплом, булькающем дыхании, казалось необъятным и еще более страшным, чем раньше. Айэт споткнулся о дернувшуюся руку и в ужасе отскочил в сторону. Та казалась валом из теплой резины — не меньше трех метров в длину.

Яростно смывая чужую кровь, такую же красную, как и его собственная, Айэт нащупал синяки на спине и порадовался, что у чудовища не было когтей — только плоские и коротко подстриженные ногти…

В зарослях затрещало. Юноша решил убраться с поляны, но вновь застыл, услышав топот — сюда кто-то бежал! Казалось, что на шум бегут его товарищи, но это был второй Опустошитель, — маленький, ростом с него, зато гораздо шире и массивнее. Увидев вырвавшийся из зарослей безголовый силуэт, Айэт прицелился, но выстрелить уже не успел — Опустошитель налетел на него и сбил с ног. Удар был так силен, что мазер отлетел в сторону, а сам Айэт растянулся на земле, распластанный весом навалившейся сверху туши. Опустошитель приподнялся, и вдруг, гулко заревев, начал бить его. Айэт скорчился под страшными ударами — беспорядочными, но такой силы, что он не мог ни подняться, ни откатиться в сторону. Он прикрывал голову, пока не задохнулся от удара в живот. Его руки обмякли и следующий удар пришелся прямо в лицо. Обезумев от боли, Айэт все же сумел перехватить тяжелую руку твари. Та ревела еще громче прежнего, била его свободной рукой, но вырвать эту все же не могла. Айэт не мог ни подняться, ни отпустить тварь, сознавая, что ситуация идиотская — два смертельно испуганных существа отчаянно цеплялись друг за друга. Именно в таком положении его застал прибежавший на шум Анмай с Лэйкисом. У обеих в руках было оружие.

— Стреляйте! — заорал Айэт.

Лэйкис присел, вскинув мазер — и опустил его, увидев, как тесно сплелись два тела.

— Но я могу попасть в тебя!

— Все равно стреляй!

Лэйкис вновь вскинул оружие. Сжав мазер двумя руками, он выстрелил. Опустошитель оторвался от Айэта, и с диким и жалобным визгом покатился по земле — парализующий луч только обжег его. Лэйкис хотел выстрелить еще раз, но в этот миг из зарослей вырвался второй Опустошитель, вдвое выше этого. Миг он стоял неподвижно, затем сорвал с плеча шестиствольный пулемет — чуть ли не в рост Вэру.

Анмай прыгнул в сторону, отвлекая Опустошителя от друзей, и выстрелил — в его оружие. В руках у него был старый файский лазер. Его луч выбил гигантский сноп искр и расплавил часть механизма — очереди так и не последовало. Второй выстрел разорвал бок Опустошителя, но тот был в броне — чем-то вроде туники из тяжелых гибких квадратов — и пострадала, в основном, она. Лазер, как водится, оптимизировали для стрельбы по существам размером с файа — всего одно попадание убивало их наповал. Но Опустошитель весил не менее тонны и походил на двуногий танк. Анмай знал, что пара десятков попаданий прикончит и его, но лазер перезаряжался медленно, а времени не оставалось — тварь уже нависала над Айэтом. Ей оставалось сделать всего пару шагов, чтобы расплющить распластанное тело юноши. Выбирать не приходилось и Анмай выстрелил в открытый в крике рот меньшей твари — ее головной купол взорвался облаком разодранной плоти и пара. Большой Опустошитель, страшно заревев, бросился на него. Анмай легко увернулся — такая туша не могла двигаться ловко и быстро. Он метался, вгоняя заряд за зарядом в тело твари — та ревела и крутилась, стараясь схватить его.

Этот жуткий танец смерти длился какие-то секунды — потом Анмай споткнулся и растянулся во весь рост. Он понял, что подняться уже не успеет… и тут же услышал спокойный голос Лэйкиса:

— Ну-ка, давай попробуй вот это!

Юноша переключил мазер в боевой режим и направил непрерывный луч в пасть твари, превращая ее в выжженую дыру. Опустошитель сделал несколько шагов к нему, затем отшатнулся, нелепо забил руками и через несколько секунд упал замертво. Они тут же подбежали к Айэту. Тот уже сел, пытаясь подняться на ноги.

— С тобой все в порядке? — спросил Вэру.

Айэт на секунду закрыл глаза. Его трясло, из его разбитого носа ручьем текла кровь.

— Кажется… кажется да.

Зная, что его ощущениям сейчас не стоит доверять, Анмай тщательно ощупал грудь и живот Айэта, внимательно следя за его реакцией и не обращая внимания на протесты. Окончив осмотр, он усмехнулся.

— Кости целы, внутренности, похоже, тоже. За голову, я, правда, не поручусь, но ноги в данной ситуации важнее. Ты сможешь идти?

Айэт с трудом поднялся, стерев ладонью кровь с лица. Его шатало.

— Да. Правда, недолго.

Подобрав мазер, он подошел к маленькому телу. Сначала Айэт принял его за ребенка, но, судя по морщинистой коже, Опустошитель был старым, в таком же снаряжении, как и первый. Он отличался от обоих гигантов — у него было всего пять более крупных глаз, короче руки и меньший, сравнительно с телом, рот.

— Интересно, — тихо сказал Анмай. — Похоже, это и есть настоящий Опустошитель.

— А кто тогда остальные? — спросил Айэт.

— Я думаю, какой-то рабочий или боевой вид. Если они так легко изменяют формы жизни, то что им стоит изменить себя? Это, наверное, их командир. А может, наоборот — те настоящие, а это штурмовой вид для тех мест, куда они сами не могут пролезть. И… этого подстрелил ты, да? — Он подошел к чудовищной туше, с любопытством разглядывая ее. Айэт вздрогнул — сейчас корчащийся Опустошитель выглядел особенно жутко. Казалось, он в любой миг может схватить склонившегося над ним Вэру.

— Я не уверен, но кажется, это самка, — сказал Анмай. — Те двое других — самцы.

— Пойдем отсюда, — Лэйкис казался напуганным. — Здесь могут появиться и другие!

— Ты прав.

Анмай опомнился.

— Пошли обратно, бегом!

Возле «Уйты» они нашли только Лайару.

— Где остальные? — спросил Анмай. Лишь сейчас он заметил разбросанную повсюду одежду. Его внезапно охватило предчувствие большой беды.

— Они ушли туда, — девушка показала на юг, — там из озера вытекает ручей. Они пошли вниз по течению.

— Зачем? Я же запретил им отходить!

— Ну, мы слышали такой странный шум и они решили…

— Они взяли оружие?

— Кими взял лазер… а девицы ушли в одних купальниках!

— Вчетвером с одним лазером! Айэт, Лэйкис, за мной! Лайара, оставайся на «Уйте»!

Бежать в лесу было невозможно, и они устремились за ушедшими аллюром, похожим на рысь. Пробираясь по руслу ручья под душным пологом леса, Анмай вспомнил, что не взял рации, но возвращаться было уже поздно. Вскоре они вышли на пересекавшую ручей широкую и хорошо утоптанную тропу. Та вывела их на поляну с изрытой, истоптанной землей, покрытой пятнами свежей крови. Айэт нашел заколку для волос — Юваны. Стало ясно, что всех ушедших схватили Опустошители.

Анмай не помнил, как вернулся. Казалось, что все это происходит во сне, но сон это или нет, выбора у него не было. Бегом взобравшись на «Уйту», он заглянул в рундук, где хранились изделия Файау — отобранные у ару вещи убитых файа. Уцелело немного — в дополнение к лазеру Анмай смог взять только дисраптор, единственное тяжелое оружие на борту. Брать мазер он не стал — его излучение проходило и через материальные преграды, но только если их плотность не превышала двух тонн на квадратный метр или около того — причем металл любой толщины оставался совершенно непроницаемым. Поскольку Опустошители здесь носили доспехи, лазер мог оказаться кстати.

Они также взяли три изготовленных в Актале маленьких, но мощных рации и компактный генератор помех — Анмай знал, что они могут столкнуться с нейроуправляемыми тварями Опустошителей. Хотя сами Опустошители оказались необычайно живучи — на убитом им он насчитал четырнадцать оставленных лазером ран, — мощности мазера Файау хватало, чтобы умертвить несколько тонн живой массы. Это оружие, вместе с запасным мазером — чтобы вооружить пропавших товарищей — взял Лэйкис. Третий мазер бывший сержант протянул Лайаре.

— Сиди здесь, что бы ни случилось. Если появятся Опустошители — сразу стреляй. Учти, если с «Уйтой» что-то случится — нам всем конец.

Она испуганно кивнула.

— Собери вещи, — добавил Анмай. — Как только все будут на борту — мы стартуем. И, пожалуй, включи потом поле, а? Ты не забыла, как это делается?

Лайара кивнула. Через минуту парни исчезли в лесу. Еще с минуту девушка смотрела им вслед, затем стала собирать разбросанную одежду. Услышав шорох в зарослях, она выпрямилась. Ворох вещей выпал из ее рук.

С опушки на нее смотрел Опустошитель. Забыв про оружие, она пронзительно завизжала. Опустошитель вскинул правую руку, опоясанную толстой стальной муфтой.

Заметив торчавший из нее ствол, Лайара инстинктивно бросилась на землю. Через миг над ее головой пронеслась очередь. Трассирующие пули разбились о борт «Уйты», а потом начали косить траву вокруг девушки. Опустошитель не мог оценить расстояние, на котором она залегла, — пока не подойдет поближе…

Лайаре было очень страшно, но именно страх заставил ее высунуться из травы, поднять тяжеленное оружие, прицелиться и выстрелить. Мазер работал в боевом режиме и его луч сразу поразил лишенного брони Опустошителя. Тот повалился назад, словно срубленное дерево. Лайара спешно собрала вещи и, поминутно оглядываясь, поднялась на «Уйту». Лишь когда ее окружило почти невидимое мерцание поля, она успокоилась.

А потом из леса вышли десятки Опустошителей в броне и окружили «Уйту» со всех сторон.

Услышав позади стрельбу, Вэру остановил отряд, не зная, что делать. Но почти сразу же зажужжали их рации и раздавшийся из них голос Лайары нельзя было назвать спокойным. Анмай поежился при мысли, что если она растерялась бы, им пришлось бы прятаться в этих лесах лет пятьдесят — до самой смерти.

— А как мы вернемся назад? — спросил Лэйкис. Его голос дрожал. Он явно не мог решить, кто из девушек — Уаса или Лайара — дороже ему.

Анмай опустил глаза.

— Мы должны искать остальных, — тихо сказал он. — Или ты хочешь повернуть назад?

Юноша отрицательно помотал головой.

— Тогда пошли.

Выбора у них, на самом деле, не было — после посадки прошло уже несколько часов, скоро должно было зайти Солнце. Айэт шел быстрее, чем ожидал Анмай, но, когда впереди показался просвет, они пробирались по лесу уже больше часа. Выбравшись на опушку, они застыли. Им открылась широкая поляна с озером. На его берегу стоял десяток огромных домов — плоских бетонных коробок без окон. Поселок был пуст, и Анмай сомневался, что в нем держат их товарищей, но тут навстречу им выскочила стая уже знакомых ему белых «росомах». Айэт и Лэйкис испугались — они никогда не видели таких тварей. Анмай спокойно включил помехогенератор. Он выставил диапазон, принятый для нейроуправления в Фамайа, но полтора десятка подбегавших с разных сторон тварей не обратили на это никакого внимания и их пришлось расстреливать. В лазерных лучах вещество испарялось и отдача отбрасывала нападавших, как удар исполинского кулака. Резкий треск выстрелов раскатывался далеко и теперь они должны были действовать очень быстро.

Поселок окружала высоченная — вдвое выше их роста — ограда из стальной сетки с запертыми воротами. Анмай двумя выстрелами из лазера сбил замок.

Выбежав на центральную площадь, они замерли — из огромной приоткрытой двери длинного здания прямо напротив них донесся слабый вскрик. Все трое мгновенно узнали голос Уасы. Ворвавшись внутрь, они замерли — просторное, освещенное люминисцентными лампами помещение почти полностью заполняло несколько десятков Опустошителей. В просвете между их тушами они увидели своих товарищей — нагих, испуганных до смерти, но живых и целых. Они стояли у дальней стены, сбившись в кучку. Опустошители тыкали в них руками, переговариваясь неожиданно глубокими гудящими голосами. Вдруг один из них, обмотанный какими-то лентами — как понял Анмай, тот, кого ранил Кими, — подошел к юноше и, схватив его за руку, поднял высоко вверх, повернувшись к вошедшим. Кими пронзительно вскрикнул от боли. Нара бросилась к чудовищу, но оно небрежным взмахом отшвырнуло ее.

Увидев, как девушка покатилась по цементному полу, Лэйкис без дальнейших размышлений вскинул мазер и тут же выстрелил в державшего Кими Опустошителя — тот рухнул, выпустив юношу. Кими упал неловко и Ювана едва успела вытащить его из-под падающей туши весом в тонну. Лэйкис присел, направив луч снизу вверх, чтобы не задеть товарищей. Пораженные мегаваттом микроволн, Опустошители падали как подкошенные. Больше десятка их с глухим стуком рухнуло, открыв широкую брешь в стене тел. Анмай криво усмехнулся. Парализующие лучи мазера лишь обжигали их, но боевой режим убивал — так же легко, как и другие живые существа.

Пленники с безумной радостью и недоверием смотрели на своих спасителей, но не двигались с места — их разделила чудовищная баррикада из трупов.

— Бегите сюда, живо! — заорал Вэру.

Бывшие пленники кинулись к ним. Им пришлось пробираться по еще теплым телам. Ювана споткнулась — ее нога по колено провалилась в открытый рот мертвого Опустошителя и тот рефлекторно дернулся, стремясь закрыться. Она взвизгнула и, высоко подскочив, кинулась вниз, прямо в объятия Айэта. Все вместе они выбежали наружу. Лэйкис вновь вскинул мазер и давил на спуск, пока оружие не обожгло ему руки. Он хотел перебить всех чудовищ и тем избежать погони. Затея оказалась бессмысленной — их было слишком много. Но погнавшиеся за ними падали, бегущие за ними падали тоже, пока весь проход не закрыла сюрреалистическая гора чудовищных тел. Его товарищи оторопело смотрели на это невероятное зрелище.

— В лес, бегом! — наконец заорал Анмай.

Но тут где-то над их головами оглушительно и мерзко взвыла сирена. Из других домов высыпали сотни Опустошителей, в один миг отрезав им путь к отступлению. Беглецы едва не угодили прямо им под ноги. Одна из тварей отличалась от других — на ней было что-то вроде пластинчатой брони, а оружие в ее руках в человеческом обществе сошло бы за крупнокалиберный пулемет. Она открыла огонь мгновенно, без раздумий. Любой из них мог стать ее мишенью, но она выбрала Кими. Все уцелевшие услышали ужасный глухой звук, который издает превращаясь в кровавый пар плоть. Юношу отбросило на несколько шагов, он развернулся и упал лицом вниз. Его спина превратилась в месиво взлохмаченного мяса с торчащими обломками костей. Секунду над Кими висело розоватое облачко, но потом и оно рассеялось.

Первым побуждением Вэру было выстрелить в тварь из лазера. Но это оружие не пробивало броню Опустошителей и он взялся за дисраптор.

Его колебания оказались роковыми. Нара успела подбежать к Кими. Она попыталась поднять юношу и Опустошитель направил свое оружие на нее.

Нара закрыла собой любимого, подняв руки. Из толстого дырчатого ствола рванулось дрожащее пламя и голова девушки исчезла, взорвавшись красновато-серым облаком. Обезглавленное тело рухнуло на труп Кими. Впрочем, теперь едва ли кто-то смог бы их опознать.

Анмай с неожиданным спокойствием навел на цель дисраптор и хладнокровно нажал на спуск. Убивший юную пару монстр был уже всего в двух десятках шагов, когда луч поразил его в грудь и Опустошитель вспыхнул огненным шаром. Волна горячего воздуха ударила Вэру в лицо, но он устоял, и видел, как разлетаются руки, купол и другие части разорванного туловища. Над дымящимися разметанными останками взметнулся грибовидный столб пара. Когда он рассеялся, Анмай увидел вывороченные, покрытые копотью внутренности. Других Опустошителей это, однако, не остановило. Очевидно, столь могучим существам был просто неведом страх. Во всяком случае, ни участь соплеменника, ни второй выстрел Вэру, пробивший дыру в бетонной стене длинного дома, не задержали их ни на миг. Анмай переключил дисраптор на непрерывный огонь.

Нажав спуск, он невольно зажмурился — впереди вспыхнула дугообразная стена пламени, полетели обломки. Вэру оказался в фокусе сходящейся взрывной волны. Его отшвырнуло на несколько метров, он перевернулся в воздухе и упал на живот. Его тело выдержало удар, способный разбить каменный дом, но в бедре что-то мерзко хрустнуло и его пронзила острая боль — впрочем, протянув руку, он нащупал только обломки расплющенной рации.

Кое-как поднявшись, Анмай взглянул на селение. Там клубилась туча дыма. Когда она рассеялась, им предстало страшное зрелище. Повсюду в дымившихся лохмотьях обугленной кожи валялись серо-сизые груды окровавленной плоти — части разорванных тел. Их было невозможно сосчитать. Стены нескольких домов обрушились, среди упавших балок пылало пламя. Но большинство Опустошителей уцелело и продолжало окружать их, отрезая путь к лесу. Анмай легко справился бы с ними, но дисраптор отлетел далеко в сторону и он никак не мог найти его: голова у него кружилась, в ушах оглушительно звенело, тело казалось совершенно чужим и с трудом слушалось. Другим досталось не меньше, а до спасительной опушки было еще далеко…

Айэт заметил бетонное здание, стоявшее в стороне от остальных. Огромная стальная дверь была приоткрыта.

— Все туда! — заорал он. — Иначе они нас затопчут!

Опустошители не преследовали их. Лишь это спасло беглецов — они едва держались на ногах и двигались медленно. К их счастью, внутри никого не оказалось.

Они с трудом закрыли тяжелую дверь и заперли ее на массивный замок. Все здание оказалось пустым — один огромный зал, метров в десять высотой, вдвое шире и впятеро длиннее, с гладкими стенами и потолком из подвесных панелей. Других дверей и окон не было. Поперек зала шли огромные пластиковые скамейки, а сцена напротив входа была завешана полотнищами серой ткани. Их покрывали красно-бурые рисунки, исполненные с поразительным мастерством. В странных сценах среди Опустошителей встречались люди, ару и совершенно невероятные существа — гигантские, как горы, цветы, трехглавые драконы… На сцене стояла каменная трибуна, украшенной непонятным сетчатым символом.

— Это… как будто храм, — сказал Айэт.

Свет сюда падал через огромный проем в крыше над сценой, закрытый матовым пластиком. Сквозь него наверх шла массивная стальная лестница и беглецы спешно выбрались на мощеную бетонными плитами крышу. Даже «Уйта» села бы на нее без труда, но вот вызвать ее оказалось невозможно. У них осталось еще две рации, но они обе вышли из строя — дисраптор при выстреле генерировал мощнейший электромагнитный импульс. Здание оказалось безвыходной западней. Их единственной надеждой оставалась Лайара — если она устанет их ждать…

Она, как и все они, умела управлять «Уйтой». Вэру был рад, что научил ее этому. Но решится ли она их искать? И заметит ли? На этот случай беглецы решили не покидать крыши. Анмай проклинал свою трусость — если бы он решился надеть силовой пояс! Однако в тот миг скрыться от «Астрофайры» казалось ему более важным. И вообще, оружия у них оказалось немного — упав, Айэт выронил мазер, так что теперь их осталось только два. Если бы Опустошители вновь пошли в атаку — они бы, пожалуй, отбили ее, но вот следующую… Но пока чудовища возились у своих разрушенных домов и бродили вокруг, не решаясь приближаться.

— Как вы попали сюда? — спросил Айэт прижавшуюся к нему нагую Ювану.

— Мы просто наткнулись на них. Кими начал стрелять, но они все равно нас схватили и принесли сюда. Несли долго, вы появились всего через полчаса. Но эти полчаса они нас щупали, тыкали, брали, рассматривали, содрали всю одежду — это было ужасно!

— Ничего ужасного, — вмешался Анмай, — так ведут себя все разумные существа, поймавшие неизвестных животных.

— Спасибо! Жалко, тебя там не было!

Ювана фыркнула и замолчала. Больше никто ничего не говорил. В мучительном бездействии прошел еще час. Опустошители суетились вокруг, не обращая на них внимания. Они, казалось, чего-то ждали. Анмай взглянул на Солнце — скоро закат, а в темноте Лайара их не найдет. Она могла пуститься на их поиски и пешком — это было бы самое худшее. Ведь если до заката над их головами не появиться «Уйта», до восхода они вряд ли доживут. Это понимали все и потому сидели бледные и безмолвные.

Оглядывая свой поредевший отряд, Анмай заметил, что Айэт и Ювана пропали и спустился вниз. Зал, казалось, был пуст, но тихий шорох из наиболее укромного угла не оставлял сомнений в том, чем занята пара. Смуглая кожа Айэта сливалась с полумраком и Вэру не заметил бы его — если бы не светлые босые ноги на пояснице юноши. Пара старалась делать все бесшумно, но Ювана иногда издавала тихие, виноватые звуки. Анмай слабо улыбнулся. Вероятно, Айэт хотел всего лишь утешить испуганную почти до смерти девушку, но если и так, эта стадия была уже успешно пройдена…

В этот миг наверху закричали. Вернувшись на крышу, Анмай увидел, что к зданию приближается отряд солдат.

Еще никогда ему не приходилось видеть более устрашающего зрелища. В своей сверкающей броне Опустошители были великолепны, похожи на совершенные боевые машины. Их руки и ноги защищали кольчатые рукава, рты скрывали откидные пластинки, глаза — что-то вроде танковых триплексов. Они были вооружены крупнокалиберными пулеметами, у трех или четырех были многоствольные гранатометы. Вэру обрадовало, что Опустошители не привели сюда своих БМП или танков, но их оказалось больше тридцати и действовали они вполне грамотно — пока половина их вела шквальный огонь из-за укрытий, другие старались подобраться поближе. Мазер Айэта не произвел на них никакого впечатления, но Лэйкис, вооружившись лазером Анмая, дрался более успешно. Его лучи, казалось, просто разбивались искрами о стальную броню, но подстреленные Опустошители скрывались и уже не показывались вновь. Вэру молча смотрел на это, чувствуя свою полную беспомощность. Голова у него раскалывалась от боли. Ему казалось, что солнечный диск мерно пульсирует, то угасая, то разгораясь…

Несмотря на настоящий ливень пуль, Лэйкису удалось избежать их и даже ранить нескольких Опустошителей. Те спешно отступили, но остальные пустили в ход гранатометы. Небольшие кумулятивные ракеты не могли достать беглецов за парапетом, но раз за разом пробивали в нем бреши. Осколки бетона и щебень разлетались по всей крыше. Лэйкис быстро менял позиции, стараясь бить из неожиданных для Опустошителей мест, но тщетно. Ему удалось вывести из строя третью часть воинов, но затем огонь окончательно прижал его к плитам и остальные подошли под стены. Потрясший здание взрыв дал понять, что дверь задержала их ненадолго. Спускаться вниз было бесполезно и беглецы сбились в кучку в дальнем углу крыши. Лэйкис встал впереди всех, судорожно сжав в руках лазер. Айэт встал рядом с ним. Анмай, пытаясь успокоиться, думал о том, что не видел конца, своей смерти, но разве кто-то видел свою смерть?

Он высоко поднял голову. Солнце колыхалось в его глазах, как медуза, и вдруг он заметил еще кое-что странное — темное пятнышко, плывущее по небу. Анмай зажмурился на миг и лишь потом понял, что видит «Уйту».

Когда он понял, что та пролетит далеко в стороне, его радость утихла. Кричать и махать руками было бесполезно. Анмай выхватил лазер из руки Лэйкиса, прицелился и нажал спуск. На таком расстоянии луч не мог причинить никакого вреда, но не заметить его было невозможно. Всего через несколько секунд «Уйта» повернула к ним, одновременно снижаясь.

Айэт испугался, увидев платформу, — похожая на чудовищного жука, она летела на призрачных радужных крыльях. Те трепетали, как крылья стрекозы, но их размах достигал вэйда и поднятый ими ураган валил деревья. И она летела прямо на них! Опустошители не выдержали — они бросились во все стороны в поисках укрытий. «Уйта» пронеслась над головами беглецов — чуть не сдув их с крыши, — и приземлилась возле озера. Лайара помахала им рукой, приглашая подняться на борт, но сделать это оказалось непросто. Опустошителей нельзя было испугать. Часть их атаковала платформу, другие вновь стали окружать храм. Лайара вдруг исчезла из рубки…

Лэйкис встал над взорванной дверью и стрелял вниз, целясь в подходивших ближе. Хотя его лазер не пробивал броню Опустошителей, смотровые триплексы в ней один за другим разлетались вдребезги. Ему удалось вывести из строя еще несколько солдат, но уцелевшие, отступив к укрытиям, открыли шквальный огонь. Пули свистели вокруг юноши, но он продолжал стрелять, перебегая от одной бреши в парапете к другой, пока Ювана, прижав его к крыше, не прекратила эту игру со смертью. «Уйте» тоже доставалось. Ни пули, ни гранаты, ни страшные удары кумулятивных ракет не могли пробить ее силового щита, но, чтобы впустить их, Лайара должна была отключить его. Если в этот миг хотя бы одна бронебойная ракета попадет в машинный отсек, «Уйта» взорвется.

И щит действительно погас. В тот же миг на корме «Уйты» появилась Лайара. В руках она держала лазер. Ее стрельба, хоть и неточная, заставила Опустошителей отступить еще дальше. Девушка стала стрелять по их укрытиям, не давая им высунуться. Остальные, не дожидаясь особого приглашения, бросились по лестнице вниз. Перебегая по разгромленному взрывом залу, они не видели, как пулеметная очередь навылет пробила Лайару, отбросив ее на десяток метров. Тело девушки ударилось об ограждение посадочной площадки «Уйты» и упало уже за ним.

Выбежав наружу, они замерли. Лайара куда-то исчезла, а их окружили Опустошители с оружием наготове. Их осталось десятка полтора, но и этого вполне хватало — они перекрыли беглецам все пути к отступлению. Со всех сторон сверкала броневая сталь… ее блеск был неестественно ярким. Через миг Анмай понял, что изменился сам свет. Он взглянул на Солнце — и застыл. Оно росло на глазах, превращаясь в ослепительную косматую тучу…

Оно взрывалось.

Свет разгорался, становился обжигающим. Анмай зажмурился и инстинктивно поднял руки, уже зная, что смерть будет медленной и неприятной. Но тут же давление стянувшего кожу тепла исчезло. Он удивленно посмотрел вверх, не обращая внимания на застывшую в ужасе молодежь. Чем больше Солнце раздувалось — тем бледнее был его свет. Стало темнеть.

— На «Уйту», быстро! — заорал он. — Через несколько минут оно погаснет!

Они бросились вперед, лавируя между оторопело замершими Опустошителями. Затем те тоже побежали — столь страшно оказалось это видение.

Едва вбежав в рубку, Анмай направил «Уйту» вверх, навстречу угасающему Солнцу. Через минуту светила не стало. В сгустившейся тьме в небесах тлела бледная кустообразная туманность. Еще через несколько минут она погасла и повис непроницаемый мрак. В кромешной тьме они мчались в край мертвых, словно отлетевшие души.

Где-то, судорожно всхлипывая, плакал Айэт.

Анмай сжался в кресле, спрятав лицо в руки и не смея поднять взгляд. Это был воистину конец света — если реактор Сверх-Эвергета отказал, они все попросту замерзнут. В Линзе даже в тропических широтах на глубине всего нескольких сот метров начиналась вечная мерзлота. Температура пород с глубиной здесь понижалась, доходя на глубине нескольких миль почти до абсолютного нуля. Ведь под ними лежала лишь нейтридная основа Линзы — и пустота, которую не освещало ни одно солнце.

Устыдившись своей трусости, Анмай открыл глаза, уже успевшие привыкнуть к темноте. И увидел несколько разноцветных полос, словно плавающих на горизонте в темном небе — края соседних, освещенных сегментов. Через секунду он заметил звезды. Значит, взорвалось только одно солнце. Всего лишь. Почему? Плазменная лампа, питаемая магнитной индукцией — по сути, простейшее устройство, причем, сделанное из чудовищных стальных массивов. Но едва оно отказало, плазменный шар вырвавшись из узды магнитных полей вылетел в пространство — и тут же в нем погас. Это было понятно, но не прогоняло страха. Машины Линзы явно доживали последние дни. Они безотказно работали миллиард лет — но работать дальше были не в состоянии.

И невозможно представить, что произойдет в следующий миг. Откажет ли окончательно реактор, или напротив, сработают всеразрушающие механизмы Сверх-Эвергета? Но, что бы ни случилось — они погибнут. Лишь «Астрофайра» спасется наверняка — а он не мог на нее попасть!

— Мы сможем что-то сделать? — спросил почти незаметный в сумраке Айэт. Анмай видел лишь его тень.

— Не знаю. Но если мы туда доберемся — то сможем хотя бы узнать.

«Уйта» мчалась во мраке ночи — уже должна была начаться ночь, но лун на темном небе не было. На ее борту никто не спал. Все они застыли в полусознательном, тяжелом забытье. Скорбь по погибшим товарищам, жажда мести — все отступило перед страхом за самые основы их мироздания. На сердце Вэру было еще тяжелее — он вспоминал Нару и Кими… погибших по его вине. И Лайару, храбрейшую из девушек, спасшую их всех.

Лишь когда мир озарил багрянец Оранжевого Солнца, все они погрузились в тяжелый, подобный смерти сон.

Больше они не делали ни одной посадки. Дни проходили за днями, сливаясь в бесконечную череду. Солнца поднимались все выше и становились заметно больше, а смутные полосы соседних сегментов — все заметнее. Молодежь с удивлением смотрела, как медленно менялось незыблимое, казалось бы, небо. Особенно их восхищали растущие луны — их голубой свет стал чарующе ярок. Внизу же не попадалось ничего необычного — та же, сглаженная миллионолетней эрозией поверхность, округлые, лесистые горы, пустынные моря, неспокойные океаны, те же поля, селения, дороги…

Земли под ними становились все более теплыми. Их покрывали могучие вечнозеленые леса, скрывая даже очертания гор. Здесь часто шли дожди. «Уйта» то и дело попадала в страшные грозы и они молча смотрели, как по броне силового поля вьются молнии, а вокруг клубятся разорванные тучи. Дороги и селения встречались все реже, потом перестали встречаться совсем — они не могли понять, почему, и не решались выяснить, стремясь к своей далекой цели.

Впрочем, они были лишь рады одиночеству. Над землями Опустошителей за ними подолгу следовали самолеты, и не однажды их будили взрывы зенитных ракет, бьющихся о силовое поле. Сейчас же в воздухе не попадалось никого, кроме исполинских стрекоз и птиц.

Все чаще «Уйта» плыла в толще облаков и им приходилось спускаться к земле — наблюдения стали практически единственной их отрадой. Дневник экспедиции понемногу рос, он превратился уже в толстую книгу. Каждый боролся со скукой, как мог.

Теперь с каждым днем они встречали все больше странного — колоссальные цветы, одиноко растущие на круглых полянах, огромные животные на водопое, выступавшие из зеленого моря громады металлических башен — но всякий раз пролетали мимо. Особенно поразили Вэру цветы — лишенные листьев и стеблей, они росли прямо из земли. Огромные — до полувэйда в диаметре — они ярко и причудливо светились в темноте.

Едва они появились, все следы разумной жизни внизу исчезли, а экипаж начал жаловаться на ночные кошмары. Даже наяву их кто-то звал, манил, тянул к себе. Анмай не ощущал этого, но когда Айэт сказал: «у меня что-то чужое в голове», он не усомнился. Наконец, желая выяснить причину непонятного зова, он решил снизиться.

То, что издали казалось пестиком цветка, вблизи обернулось серой живой колонной, провожающей их взглядом пары огромных синих глаз. Она живо напомнила Вэру рхаррита, чуть не сожравшего его в подземелье, на берегу уже исчезнувшего Пустынного Моря. Но этот взгляд из-под веера длинных граненых шипов был бездонно глубоким и явно осмысленным. С ним никак не вязался окружавший колонну пучок гибких рук, под которыми прятались огромные зубастые пасти. Все это окружали поразительно красивые, многоцветные живые паруса, похожие на крылья бабочки.

Увидев, как из последних сил сопротивляясь зову, Айэт сжимает руками голову, Анмай направил «Уйту» вверх. Когда ощущение ослабло, юноша сразу спросил:

— Что это?

Анмай пожал плечами.

— Неподвижное хищное животное, вроде коралловых полипов, но только намного более развитое. Интересно, как же они расселяются… и размножаются? Наверняка, у них чередование поколений — неподвижная бесполая форма и подвижная…

— Это Наставники, — вдруг сказал Айэт.

— Наставники? Скорее, это пример того, как можно переврать даже самые простые сведения. Интересно, как они сами себя называют?

Они не собирались выяснять это. Впрочем, другие животные здесь выглядели не менее странно. В воде озер обитали существа с тремя головами — сидевшими на трех длинных гибких шеях. Эти создания были темными, огромных размеров, и тоже несомненно хищными — крутолобые, с мощными тупыми пастями и огромными глазами. Никакие выверты эволюции не могли создать такую живую нелепицу. Здесь явно вмешался разум. Но зачем?.. Причин можно было придумать сколько угодно — начиная от непроходимой скуки.

День за днем «Уйта» мчалась на юг. Солнца поднимались все выше, пока не достигли зенита. Они росли и одновременно меняли форму — из круглых становились овальными, сплющивались, превращаясь в огненные щели. Анмай заметил, что сразу после катастрофы их свет стал заметно интенсивнее, компенсируя потерю собрата.

Поступающая на Плоскости энергия осталась неизменной, но раз в семь дней на каждую теперь приходила ночь, втрое длиннее обычной и много холоднее. Анмай знал, что работа на повышенной мощности вскоре погубит и остальные Солнца — их свет заметно выцвел от непомерного накала. Тогда вся Линза погрузится во мрак смерти. Другие думали о том же. Единственное, что их отвлекало — наблюдения.

Они видели очень много странного. Однажды они два дня летели над страшным лесом с черной листвой. Ночью она светилась жутким, тускло-багровым светом. Анмай навсегда запомнил эту Длинную Ночь: под темным безлунным небом простерлось бескрайнее, мутное багровое море, зияющее черными провалами, словно полное крови. Встречалось им и еще более удивительное — бегущие по кронам ночного леса волны зеленовато-желтого света, такие яркие, что ночь превращалась в день — они пробегали от горизонта до горизонта с молниеносной быстротой, рассыпаясь причудливыми узорами. Лишь после нескольких дней наблюдений удалось выяснить, что это всего лишь светляки: какой-то инстинкт заставлял их вспыхивать всех одновременно. И, наконец, на семьдесят пятый день полета, они достигли берега Последнего Моря.

Дальше не было ни земли, ни пути. Над водой высились колоссальные башни, а над ними в зенит уходила призрачно-радужная стена силового поля. Оно оказалось столь мощным, что пройти сквозь него «Уйта» не могла — пламя аннигиляции просто расплавило бы ее, даже если бы хватило мощности ускорителя. Мэйат предусмотрели все — кроме того, что им самим однажды придется уйти.

Анмай решил повернуть на восток — к месту соединения сегментов и ближайшей бреши в силовом поле. Это удлиняло их путь на несколько дней, но что им еще оставалось?

Пять дней «Уйта» летела вдоль ровного, как линейка, побережья. Слева высился ряд колоссальных круглых башен. По ночам их вершины источали таинственный темно-зеленый свет. Справа тянулся сплошной лес, незаметно переходивший в море — островки огромных деревьев росли прямо из воды. Их разделяли немыслимо извилистые каналы, окаймленные фантастическими нагромождениями изломанных штормами стволов. В Последнее Море впадали могучие реки — они тоже несли деревья, сплетавшиеся в целые острова. Все море было усыпано ими. Они так и не смогли понять, бурелом ли это, или иные разновидности деревьев приспособились расти и на плаву…

Здесь оказалось очень жарко. Солнца, превратившись в узкие овалы, палили нещадно. Даже на двухмильной высоте, куда они поднялись, не осталось прохлады.

Над водой вечерами поднимался туман, собираясь в немыслимой высоты кучевые облака. По ночам весь горизонт светился от беспрерывного сверкания молний. Однажды налетел настоящий ураган. Даже на высоте двух миль стало темно, как ночью. «Уйту» швыряло в круговерти воздушных потоков. Утром, увидев, что волны нагромоздили высокий вал из плавающих деревьев, Анмай понял, почему вдоль всего побережья тянутся странно правильные валы и стены из побелевших стволов, поначалу принятые им за укрепления. Внизу не было никаких следов людей или других разумных существ. Зато разнообразных животных оказалось великое множество. Хотя они замечали лишь самых крупных, их тоже было очень много. Многие неотличимо напоминали динозавров, другие лишь походили на них, так как имели восемь ног, а их длинные, толстые, безголовые шеи раскрывались на конце, словно зубастые цветы. Вся эта местность выглядела так, словно они попали в доисторические времена.

На пятый день пути она совершенно изменилась. Вдоль берега протянулось бесконечное плато, каменистое и песчаное. Оно высилось и над морем лесов, и над невысокими волнами океана — силовая стена гасила их, как барьерный риф. Эта безжизненность была поразительна и непонятна. На плато не оказалось не только колоссальных животных и деревьев, но и вообще какой-либо зелени.

Что воздвигло эти скалы там, где сотни миллионов лет уже не было скал? Почему на них нет никаких следов жизни? Счетчики радиации не показали ничего — фон был равен нулю, как и везде в Линзе. Анмай даже подумал о Йалис, но никаких следов его он не ощутил и понял, что этой загадке суждено остаться неразгаданной.

Близился вечер. В полдень следующего дня — дня Фиолетового Солнца — они должны были выйти в Последнее Море. Анмай сказал это стоявшему рядом Айэту. Юноша, задумчиво смотревший вверх, вздохнул.

— Мы никогда больше не увидим этой земли и не вернемся обратно, верно? — спросил он.

Анмай кивнул.

— Ты хочешь приземлиться?

— Только на один день. Я… хочу попрощаться.

— Не знаю… Может, мы и вернемся. А может, и нет. Ты помнишь, чем окончилась прежняя посадка?

Айэт печально посмотрел на него.

— Это все же моя родная земля и я прощаюсь с ней навеки!

Вэру пришлось согласиться.

На сей раз они долго кружили над морем и над скалами, но нигде не нашли следов жизни. Лишь в море плавали неизменные зеленые острова. Убедившись в отсутствии опасности, Анмай посадил «Уйту» на низкое плоскогорье над морем.

Помедлив, они вышли. Узкий овал Синего Солнца сиял, словно яростный глаз. Все вокруг плавало в жаркой, призрачной голубизне. Они спешно скинули одежду, но по их телам градом катился пот. Даже шквальный северный ветер не приносил прохлады. О том, чтобы отойти от «Уйты» до заката, нечего было и думать. Плато, несмотря на близость моря, превратилось в раскаленную печь. Жмурясь, они вернулись внутрь.

Лишь Айэт подошел к самому краю обрыва и, прикрыв руками глаза, стал смотреть вдаль. Ювана невольно любовалась им, одетым лишь в ослепительно-белую короткую тунику, словно горящую в резком синем свете. По контрасту его смуглая кожа казалась очень темной. Ветер рвал его одежду, трепал волосы. Айэт стоял вытянувшись, жар раскаленного камня словно не касался его босых ног. Стройная фигура смотревшего за пределы мира юноши показалась ей символом. Но чего? Может, стремления к бесконечности, свойственного Вэру? Собственной зыбкой, но все же счастливой судьбы? Или стремления к свободе, что свойственно каждому человеку? Ювана не знала этого. Она смогла лишь решить, что Айэт станет единственным юношей в ее жизни.

Анмай тоже смотрел на Айэта, но его взгляд невольно устремлялся дальше. За невидимым сверху обрывом пенился исхлестанный бешеным ветром океан. Вдали из него поднимался ряд колонн. Их основания тонули в мареве. Казалось, они столь огромны, что высятся не на отсутствующем здесь горизонте, а за горизонтом. Вереница их параболически сужающихся силуэтов тянулась в стороны, насколько достигал взгляд. Несокрушимой оградой они стояли вокруг южных пределов всего этого мира.

Вершины колоссов тоже оставались невидимы — они тонули в сиянии раскаленных небес. Стена силового поля сливалась с вихрями горячего воздуха. Анмай тщетно пытался разглядеть ее, пока ослепительное сияние не начало угасать — яростный эллипс пламени скрывался за гранью Вечной Стены и этот закат в зените выглядел зловеще. Через несколько минут, едва край Солнца исчез, мгновенно упали сумерки.

Экипаж «Уйты» выбрался наружу. Прежде всего Анмай решил испытать дезинтегратор (так это устройство называлось в спецификации). Туманный луч высекал фонтаны искр, оставляя глубокие рубцы на камнях. Едва он обнаружил, что спусковую кнопку можно сдвинуть вперед, синее сияние в раструбе начало разгораться. Оно росло секунду, затем застыло гневно гудящей шаровой молнией. Он нажал спуск. Синий луч, много толще и ярче прежнего, ударил в песок. Грохнул взрыв, после которого осталась приличная воронка.

— Любопытно, — сказал Анмай, — плазменный виртуальный излучатель… чего?

Айэт с интересом наблюдал за ним. Он редко носил оружие, не взял и сейчас. Анмай подумав, потянул ему дезинтегратор, однако Айэт отказался его взять.

— Обычно мы пускаем оружие в ход лишь потому, что оно есть у нас в руках, — печально сказал он.

Анмай удивленно посмотрел на юношу и, вдруг смутившись, убрал дезинтегратор.

Они спустились к морю. К их удивлению, там нашлось нечто вроде маленького амфитеатра, искусно вырубленного в скале. Камень на невысоких прохладных уступах был срезан по форме человеческого тела, так что сидеть оказалось очень удобно. Они смотрели в молчании.

Этот вечер был необыкновенным. В темной, необычайно глубокой синеве неба, отливавшей к югу серебром, плавала пара громадных, ярко-синих лун. На их сияющей поверхности вился тонкий белый узор облаков. Вдали сияло еще шесть крохотных дисков — луны, светившие сейчас другим сегментам. Море стало темным, но волны отражали серебряную синеву неба. Из воды торчали рваные черные скалы, за ними темнели четкие силуэты колонн. Их венчали огромные многогранники, парящие без видимой опоры. Из промежутков между ними и колоннами лился темно-зеленый свет. Мерцающая цепь призрачных маяков уходила в стороны, насколько видел глаз. Это грандиозное зрелище было неожиданно спокойным и мирным, но в душе Айэт оно пробудило неожиданную печаль.

— Когда я ходил в школу, мне хотелось отправиться в необыкновенное путешествие, — тихо сказал он. — А сейчас… У меня нет ни сестер, ни братьев, ни друзей, которые остались дома, только вы. Мои родители с радостью избавились от меня. Но я не чувствую себя несчастным. У меня есть Ювана. У нее есть я. Мы все одиноки, все стремимся к неведомой цели. Сколько легенд о путешествиях за Засолнечную Стену я прочитал! И я не знал, что сам стану героем такой легенды. Но ее некому будет сочинить, верно? Никто не узнает о нашей судьбе, кроме нас самих.

Анмай улыбнулся.

— Я надеюсь. По крайней мере, сейчас. Но я не хочу, чтобы Хьютай целую вечность думала о моей участи…

— Вы встретитесь, — сказал Айэт.

Анмай кивнул.

— Возможно. Иногда чудеса все же случаются.

Юноша видел, каким печальным стало его задумчивое лицо. Они молчали, глядя на спокойное море. Было очень тепло, над водой уже клубился туман. Обволакивая скалы, он поднимался вверх, превращаясь в призрачные, быстро растущие облака. На горизонте уже сверкали зарницы, но здесь царила тишина, лишь негромко плескали волны. Никто из них не говорил, не шевелился, их расширенные в полумраке глаза жадно вбирали в себя эту странную красоту. Им хотелось просидеть так всю ночь.

Анмай искоса посматривал на своих спутников — две безмолвные пары. Задумавшийся Айэт сидел рядом с прижавшейся к нему Юваной. Уступом ниже сидел Лэйкис с Уасой. Ее пышные черные волосы эффектно оттеняли круглое пухлогубое лицо. У Лэйкиса лицо было худое, ничем не примечательное, и светлые, почти белые волосы.

Сам будучи юношей, Анмай дико ненавидел светловолосых. Сейчас от старой ненависти не осталось ничего, кроме удивления. «Неужели я был так глуп?» — печально подумал он и, словно в поисках ответа, посмотрел вверх. Возле одной из лун сияла белая, удивительно чистая звезда — «Астрофайра». Он испугался, хотя знал, что увидеть его оттуда нельзя. Эта звезда — его дом, там его любимая — и одновременно это его смертельный враг.

Отбросив эти мысли, Анмай просто любовался яркой, единственной на небе звездой — так же, как его дикий предок на берегу такого же первобытного моря, в неведомом мире, полмиллиона лет назад.

Айэт смотрел то на носившую его имя звезду, то на Вэру. Тот сидел задумавшись, неподвижно глядя вверх, и юноша не посмел его спрашивать. Теперь он знал истинное имя этой звезды и пытался представить, как живут внутри нее. Но в голове метались странные, несовместимые образы. Анмай никогда не говорил, что вернется туда и Айэт чувствовал, что и он никогда не узнает, как там, внутри звезды. Его охватила непонятная, мучительная тоска.

Он резко поднялся и пошел наверх, оставив удивленно смотревшую вслед Ювану. На краю пустыни он остановился. Свет угасал, бескрайние просторы таяли в сумраке, лишь на небе светились клочковатые облака. Силуэт «Уйты» показался ему совершенно чужим. Ветер однообразно шумел, углубляя тоску, но не нес прохлады. Становилось душно, по нагой спине Айэта стекали струйки пота. Его охватило чувство полного одиночества, столь глубокого, словно на сотни миль кругом не осталось ни единой живой души. Он был один среди зловещей пустыни.

Вдруг он заметил человека, — тот стоял возле каменной глыбы, не дальше вэйда от него. Присмотревшись, он понял, что это юноша, его ровесник, такой же смуглый и черноволосый, как и он сам. Айэт не заметил никакой одежды, но в руке незнакомец держал копье. Он стоял совершенно неподвижно, лишь ветер шевелил его длинные волосы. Застывший в удивлении Айэт ничего не говорил. Он только повел рукой, приглашая юношу подойти. Тот не шевелился. Минут пять они просто смотрели друг на друга. Наконец, Айэт решил сам подойти к нему, но, едва он двинулся, юноша исчез.

Он подбежал к месту, где стоял чужак — никаких следов там не осталось. Айэт взобрался на скалу и осмотрелся. Равнина была уже едва различима в темноте. Ветер шумел, тучи затягивали небо, лишь на горизонте светились бледные силуэты их лохматых закраин. Издалека донесся раскат грома.

Возвращаясь, Айэт так и не смог решить — видел ли он человека, или только игру теней. Он был готов поклясться, что видел сильную руку, держащую копье, и большие, серьезные глаза. Но при этом он не мог вспомнить лица. Может, оно было его собственным?

Когда он вновь посмотрел на пустыню, уже из-под купола «Уйты», ему показалось, что между камнями что-то движется, — может быть, лишь песок, гонимый предгрозовым ветром. Пару раз он видел гибкий темный силуэт, но в следующий миг все исчезало. Юношу захлестнула тоска — ему очень хотелось познакомиться с людьми, живущими в столь странном месте, может, даже стать одним из них, хотя он знал, что это невозможно.

Он напряженно всматривался в темноту, пока тучи не скрыли все небо и по куполу не застучал ливень. Смеясь и отфыркиваясь, внутрь вошли остальные.

Айэт никому не сказал о своей встрече. Когда он заснул, ему грезились удивительные сны — столь подробные, что потом ему казалось, что он и в самом деле долго жил здесь, на берегу Последнего Моря.

Дождь шел всю ночь, дополняясь непрерывным сверканием молний. Рассвет наступил позже обычного и осветил лишь свинцово-сизый полумрак, пронизанный гулом горячего ливня. За его завесой уже в двадцати шагах ничего не было видно. Их прощание с родной землей ограничилось теми неповторимыми минутами, когда они безмолвно сидели на тихом, таинственном берегу бесконечного Последнего Моря.

— Все. Нам пора, — печально сказал Вэру, когда весь экипаж «Уйты» собрался.

Айэт на минуту выбежал наружу и вернулся, сжимая в кулаке маленький камень. Никто не сказал ни слова.

Едва Анмай поднял «Уйту», ее радар тревожно запищал, обнаружив впереди, всего в нескольких милях, огромную массу металла, плывущую по воде.

— Интересно, что это? — спросил Айэт.

— Давай выясним, — Анмай пожал плечами.

«Уйта» летела медленно, над самыми волнами, сглаженными потоками дождя. Побережье тут же исчезло из виду. Они не видели ничего, кроме воды. Вдруг впереди показалась огромная тень. Анмай затормозил, но все же, они чуть не врезались в большой военный корабль. Прямо перед их глазами появился глухой серый борт, орудийные башни и угловатые надстройки. Анмай тут же развернулся на месте и дал полный ход. «Уйта» рванулась вверх с таким ускорением, что ее экипаж покатился по полу. Корабль исчез в мгновение ока. Море ушло вниз, вокруг потемнело, затем посветлело и вдруг они вырвались в море яркого фиолетового света.

День Фиолетового Солнца нравился Вэру больше других — в его глубоком свете мир казался необыкновенно и удивительно прекрасным. Через полчаса тучи остались позади. Вокруг было лишь море и пустыня — столь же безжизненные, как и раньше. Судя по данным приборов, они могли достичь бреши в поле лишь на закате.

На борту «Уйты» все шло как обычно. Только весь ее экипаж, кроме Анмая, собрался на правом, обращенном к берегу борту посадочной площадки.

После полудня небо затянула сплошная маслянистая пелена. Фиолетовое Солнце просвечивало сквозь нее, как странный, синеватый рубин. Под ней, однако тоже высоко, повис тонкий покров разорванных коричневатых туч. Море внизу казалось лишенным волн и красновато-черным.

Время шло, уже приближался закат. Пустынное море оставалось совершенно безжизненным, но побережье изменилось. Песок исчез, вновь показался бесконечный лабиринт проток среди древесной колоннады. Слева высились силовые башни, выстраиваясь в бесконечный ряд. До Вечной Стены, разделявшей сегменты, было уже меньше трех тысяч миль, но она по-прежнему оставалась невидимой.

Проход в бескрайнюю ширь Последнего Моря также был невидимым, но зато очень широким — не меньше двухсот миль. Хотя отказ одной или даже нескольких излучающих башен не мог разрушить уходившую на триста миль вверх силовую стену, здесь отключилась целая их секция. Сами башни, впрочем, оказались целы. Даже бронированные многогранники диаметром в милю продолжали парить над их вершинами.

От башен до берега было двадцать миль — и именно в этом спокойном поясе моря кипела битва. Сначала Анмай увидел вспышки пламени, затем различил пятнышки сражающихся кораблей. Через десять минут «Уйта» оказалась в самой гуще сражения. Анмай насчитал четыре огромных линкора, таких же, как замеченный ими утром. Их окружал целый рой кораблей поменьше — два крейсера и не меньше дюжины эсминцев. Над ними то и дело появлялись вспышки выстрелов. Их противник — два десятка одинаковых катамаранов с массивными надстройками — спешно отступал. На обзорных экранах хорошо были видны метавшиеся на них фигурки Опустошителей. Их противниками оказались люди. Это было удивительно.

Здесь существовало государство, достаточно могущественное, чтобы овладеть атомной энергией. У линкоров и крейсеров не было дымовых труб — признак термоядерных силовых установок. Без них плавания по бескрайним просторам Последнего Моря были затруднительны.

Сражение оказалось неудачным для Опустошителей. На глазах Вэру один их корабль взорвался, еще один начал крениться набок. Показался натянувшийся трос, затем бок огромного животного — Опустошители по-своему решили проблему дальних переходов. Анмай увидел пикирующие на их флот самолеты, а через минуту заметил вдали длинные плоские палубы авианосцев.

— Я не ожидал, что люди смогут противостоять Опустошителям там, где они проникли в наш мир, — удивленно сказал Лэйкис.

— Здесь единственная брешь в силовом поле, до которой они могут доплыть, — добавил Вэру. — Остальные слишком далеко. Кстати, в Линзе есть несколько сегментов с еще исправной силовой защитой.

— Но откуда здесь взялись люди? — удивленно спросил Айэт. — Похоже, они недооценивают себя! Но как мало мы знаем!

Ему никто не ответил. В этот миг «Уйта» вновь повернула на юг. Поле битвы с пылающими, тонущими кораблями осталось позади. Через несколько минут она уже пролетала между двух силовых башен, разделенных двадцатью милями воды. Они вздымались на высоту десяти миль, их уходившие в воду основания окутывали блестящие стальные сети с множеством узлов очень сложной формы. «Уйта» могла пролететь сквозь любую из их ячеек. Даже на простой облет башни ушло несколько минут. Ее металл ослепительно блестел — поставленная миллиард лет назад, она казалась совсем новой.

Когда башня осталась позади, весь экипаж собрался на корме. Они молча смотрели на уходящую землю, зная, что никогда больше не увидят ее. Впереди простерлось лишь хмурое, безбрежное море. Вскоре низкое побережье слилось с небом, но сверкающие башни были видны еще долго.

Наконец, последняя серебристая искра погасла в сгустившихся сумерках. Это был их последний закат — начиналась Долгая Ночь. Прежде, чем она кончится, «Уйта» выйдет из пределов, которые заливал солнечный свет. Печальные, но спокойные, они отправились спать.

Следующего утра уже не было. Вокруг висела тьма, лишь небо выделялось тусклой звездной пылью. Смутные полосы соседних сегментов — красный и фиолетовый — изредка бросали на воду призрачный отблеск. Экипаж «Уйты» с удивлением смотрел на них — они первыми из людей и файа вышли за пределы отведенного им мира в пределы, которые с самого его сотворения не озарял свет. Они смотрели и назад, но даже с помощью обзорных камер разглядеть землю было уже невозможно.

Вскоре весь экипаж собрался в просторном верхнем зале. Они расселись по разбросанным на полу подушкам. Анмай сел у стены, у двери рубки, скрестив босые ноги. Слева от него сидели Айэт с Юваной, справа — Лэйкис и Уаса. Их глаза оживленно блестели. Несколько минут царила тишина, оказавшаяся очень глубокой — даже гудение механизмов скорее казалось, чем слышалось. Низкие лампы на изогнутых ребрах купола заливали зал тусклым желтоватым светом. Сам купол казался совершенно черным. Вода в бассейне едва заметно колебалась.

— Мы летим ровно восемьдесят дней, — начал Вэру. — Вам кажется, что это уже целая вечность, но мы проделали лишь пятую часть пути, причем, самую легкую. Четвертую часть оставшегося мы пролетим над этим морем. Все остальное — в центре Линзы, где ваши верования помещают загробный мир. Я не знаю, что ждет нас там. Но, что бы там ни оказалось, мы должны… знать как можно больше. Поэтому я расскажу вам про наш мир, и про цель нашего путешествия. Это долгая история и я не смогу объяснить все сразу.

Анмай задумался. Он не знал, с чего начать. Лекции выглядели бы тут неуместно. Он растерялся, затем решил просто рассказать о своей жизни — она позволяла объяснить все.

— Я родился в Товии, столице Государства Фамайа, — начал он. — При рождении меня назвали Суру Ласси, но я выбрал себе иное имя. Мои родители были самыми обычными файа, но я почти их не помню — их казнили, когда мне еще не исполнилось двух лет…

Сначала Анмай говорил через силу, но затем увлекся. Рассказывать о детстве оказалось совсем непросто. Из памяти всплывала масса казалось бы давно забытого и он смог добраться лишь до того, как он, девятилетний, попал из приюта в главный военный центр Фамайа, плато Хаос.

— А остальное — завтра, — закончил он, заметив, что его товарищи устали.

Его слушали очень внимательно. Когда он закончил рассказ, все какое-то время молчали.

— Значит, ты был несчастным запуганным ребенком? — растерянно спросил Айэт. — Как же ты стал таким?

— Я не знаю. Просто не знаю. Пожалуй, все началось тогда, в том подвале, где я пролежал несколько дней — нагой, избитый до полусмерти. Мне было больно, холодно, очень хотелось есть и пить. Чтобы отвлечься от этого, я мечтал — я был почти в бреду и думал о странных и страшных вещах, которые однажды стали реальностью. Кажется, так. Никого не интересовало, что творится в голове запертого ребенка. Но именно из этого вышло все.

Айэт промолчал.

День за днем Анмай рассказывал им о своей жизни, дополняя ее историей Фамайа. Его слушатели словно росли вместе с ним. Он рассказал им о плато Хаос, о его Цитадели, о своих находках там, о первом побеге в пустыню, о втором побеге — к Пустынному Морю, о самом этом море. Когда он дошел до тех несчастных лет, когда был Единым Правителем давно уничтоженной страны, его слушатели посерьезнели.

— Какой жестокий мир, — сказал Айэт. — Мой мир печален, но твой — гораздо хуже. Но мне все-таки жаль, что он погиб!

Рассказывать о про-Эвергете оказалось совсем не просто — молодежь не имела даже простейших физических знаний. Но день шел за днем и они начали разбираться, испытывая такой же ужас и восторг, какой испытал сам Анмай, впервые читая «Темную Сущность».

— «Мы живем в мире, где все возможно и все достижимо — и этот мир бесконечен», — процитировал он особенно поразившую его фразу.

Айэт изо всех сил пытался понять сложнейшее сплетение сил и частиц, создающее основы мира. Хотя раньше Анмай не замечал за ним никаких особых способностей, он за несколько дней понял то, на что у самого Вэру ушли годы.

Но история продолжалась даже в рассказах. Настал черед войны, гибели Фамайа и его побега в будущее. Анмай начал рассказывать об астрономической Вселенной — им, выросшим в Линзе, это казалось немыслимым, они пугались, не хотели верить, но не могли сомневаться, глядя в его задумчивые, бездонные глаза.

— …Так значит, кроме нашей Вселенной есть еще множество других, невообразимых и недоступных для нас, множество населенных миров и нет никаких границ? Вселенная бесконечна? И ты хочешь добраться до края Бесконечности? — спросил Айэт. Его детское восхищение миром исчезло бесследно, его сменило другое, более глубокое чувство.

— Ты мне не веришь, верно? — Анмай усмехнулся.

— Нет, почему же. Просто я никогда не видел этого и не могу представить — хотя и стараюсь! Я знаю, что сам все это увижу, но не могу поверить. Мне кажется, что я навсегда останусь здесь.

У Вэру никогда еще не было столь внимательных и спокойных слушателей, но он просто не решался выразить им свое восхищение.

Наконец, он рассказал о Файау. Молодежь замирала почти не дыша, когда он рассказывал им о том, чего она достигла и чем стала, о ее истории, легендах и войнах.

Анмай, сам потрясенный своим рассказом, долго не решался рассказать про план ксеноцида — разве может что-то помешать этому? Но когда все же решился, никто не выразил страха или неуверенности. Это был их мир и они одни могли спасти его. Это было просто. Страху и сомнениям здесь уже не оставалось места.

Они учились всему, что мог дать им Вэру.

— Почему ты так стараешься? — однажды спросил Айэт. — Словно у тебя больше нет времени и ты скоро покинешь нас?

Анмай пожал плечами.

— Если я что-то делаю, то стараюсь делать это хорошо. Впрочем… Что бы ты обо мне не думал, я только смертный и уязвимый файа. Если меня не станет — вы завершите мой путь.

Он вдруг улыбнулся.

— Но я надеюсь, что мы будем вместе — навсегда.

Айэт кивнул. Он уже знал о бессмертии. Раньше он просто не думал о смерти. Но его мир был единственным ее островом среди сети бессмертной Файау и это знание наполнило его тяжелой печалью.

— Теперь я начинаю понимать тебя, — сказал он Вэру, когда они уже приблизились к Засолнечной Стене. — Вряд ли у нас что-нибудь выйдет, но нам не будет стыдно перед смертью.

Анмай кивнул.

Эта часть пути прошла без всяких приключений. Он не знал, заметила ли «Астрофайра» их платформу, но если и заметила, то не предприняла ничего. Вокруг висел неизменный холодный полумрак. Лишь далеко позади, у горизонта, медленно, незаметно для глаза, двигались полосы света и тени, но и они становились все более тусклыми. Внизу простерся бескрайний, неизменный океан. Лишь однажды, далеко в стороне, показались круги бурого света, исходившего из глубин. Он пульсировал, расходился волнами, вода там бурлила, но они просто пролетели мимо. Это была одна из тех загадок, на которые у них уже не осталось времени. Потом они заметили темный корабль, уже сотни лет затерянный в Последнем Море…

Засолнечная Стена, смутно отблескивая в полумраке, постепенно росла, ее трубы становились все больше. Их поверхность была идеально гладкой. Казалось, они летят к колоссальному зеркалу, на котором в зените застыли цветные отблески, и сейчас в него врежутся. На самом деле до него оставались еще многие тысячи миль — их разум отказывался принимать истинные размеры окружающего. Входы в центр Линзы размещались в стыках труб — их было 189, но открывался лишь один, — тот, к которому они направлялись. Через него двенадцать тысяч лет назад пролетели беглецы. Анмай так и не смог понять, почему они не вернулись.

На борту «Уйты» воцарилось тревожное ожидание. Колоссальные сомкнутые трубы уже давно стали неразличимы. Перед ними призраком высилась необъятная зеркальная стена. Уже с расстояния в двести миль она казалась совершенно плоской. Айэт узнал, что она неразрушима и непроницаема почти для всех видов энергии. Портал в ней был невидим. Чтобы найти его, нужно было очень тщательно следовать навигационным указаниям в книге.

Наконец, «Уйта» повисла перед едва различимым во мраке зеркалом, уходившим в темную, не знающую ни ветров, ни солнца воду — до нее было мили полторы. Сейчас юношу больше всего интересовало — откроется ли вход. Им потребовалось всего три часа, чтобы отыскать его.

Дельта-уэмон были удивительными частицами. Их заряженные разновидности отталкивали все другие частицы, обладавшие массой покоя, нейтральные же вовсе не взаимодействовали с веществом. Анмай не знал, как можно их уловить, но именно с их помощью включался механизм замка. Он никогда не смог бы повторить нужный набор импульсов, но беглецы сменили его на неизмеримо более простой. Его пальцы осторожно нажимали на кнопки, управляющие ускорителем, и «Уйта» закачалась, когда он дал девять импульсов разной длины и силы. Она закачалась еще сильнее, когда часть стены вдруг двинулась на них. Через секунду она поднялась вверх, открывая портал диаметром в полмили. Внутри висел непроницаемый мрак.

Едва «Уйта» влетела внутрь длинной, идеально ровной трубы, движемая силовыми полями крышка встала на место, отрезав последние лучи света. Мощные прожекторы платформы высветили кольцевой ряд бронированных массивов на стенках трубы — приводы все еще работали.

Они не стали задерживаться здесь. Труба оказалась длиной в тысячу миль и они пролетели ее за три с небольшим часа. Все это время им казалось, что они висят на месте. Их сковало страшное напряжение — никто не знал, что произойдет, когда откроется внутренняя крышка.

Радар в зеркальной трубе был бесполезен и они вдребезги разбились бы, если бы не ослепительно засверкавший на броне заслонки свет прожектора. Она во всем была подобна наружной и открывалась точно так же.

Книга предупредила их о преграде силового поля и Анмай заранее переключил ускоритель на другую полярность. Айэт внимательно смотрел вперед. Едва крышка поднялась, он увидел яркое серебристое сияние поразительной чистоты. Когда они прошли сквозь силовое поле, вспыхнул ослепительный свет.

Ничего больше юноша разглядеть не успел. Едва «Уйта» миновала портал, его швырнуло на пол — она взвилась вверх с таким ускорением, что никто не устоял на ногах. Корпус затрещал, внутрь со свистом ворвались струи холодного воздуха. У всех до боли заложило уши, стало трудно дышать. Голова Айэта закружилась, он уже не чувствовал своих пальцев. Анмай дотянулся до регулятора силовых крыльев. Ему пришлось уменьшить их площадь втрое, чтобы «Уйта» прекратила подъем.

— Это значит, что воздух здесь втрое плотнее, — пояснил он, задыхаясь. — Вот почему портал перекрыт силовым полем — иначе нас просто бы сдуло.

Айэт хотел спросить его, но вдруг глаза юноши закатились и он упал. Анмай испуганно смотрел на него, чувствуя, что голова кружится и все вокруг плывет. Он яростно встряхнулся и присел возле Айэта. Едва он взял его голову в руки, юноша с трудом открыл уже невидящие глаза.

— Живые… — в мертвенном полусне прошептал он.

Его голос звучал странно глухо и казался совершенно чужим. По спине Вэру невольно побежали мурашки.

— Живые не могут входить в мир мертвых… в легендах сказано, что всякий… кто войдет к ним… умрет.

Его голова откинулась, тело обмякло. Анмай почувствовал, что мягко оседает на пол. Он отчаянно попытался подняться, но тут мир вокруг и внутри него погас.