Магию - народу!

Глава 13. В которой я сначала высоко взлетаю, а потом низко падаю

Маша поделилась со мной бутербродами.

Представляете?

Получается мы, утром, готовились штурмовать лагерь Ершова и было непонятно получится ли у нас и вообще. Никто не мог быть уверен, что он доживёт до вечера или хотя бы до обеда. И если воды взял с собой каждый боец, то с едой возникла промашка. Никто не ожидал появления среди действующих лиц генерала Комеля и по предварительному плану мы уже должны были вернуться в Каменск, если бы, конечно, остались в живых после штурма.

Никто не рассчитывал надолго задерживаться, поэтому еду с собой не брали. Согласен, моя недоработка. Недаром ревком Каботкин когда-то пытался втолковать мне: идёшь на час – собирайся будто на день. Идёшь на день – собирайся как на три. А идёшь на три – собирайся как на неделю.

Увы, но эту часть мудрости своего бывшего командира я пропустил мимо ушей, за что сейчас и расплачивался.

Точнее, расплачивался бы если не Машина предусмотрительность. Готовясь идти в жестокий бой, она, на всякий случай, готовит бутерброды. Как только тебе кажется будто ты уже понимаешь женщин или, хотя бы, своих боевых подруг. Как они выкидывают что-нибудь такое, что ты понимаешь, что вообще ничего не понимаешь. И остаётся только глубокомысленно заявлять «женщины!» и растерянно качать головой.

Конечно, я не мог позволить себе трескать бутерброды пока мои люди голодают и поэтому сначала гордо отказался.

-Не глупи, командир, -образумила меня Маша. -Тебе скоро идти на встречу с Комелем. Сам знаешь какой это хитроумный и жестокий лис. Хочешь, чтобы посреди ваших переговоров к ним подключилось третьей стороной урчание твоего голодного желудка?

Признаю её правоту и беру сначала один бутерброд, потом второй запивая водой из фляги.

-Возьми меня с собой, -просит Маша. -Командир, ты ведь знаешь, я не подведу!

-Именно потому, что знаю, что ты не подведёшь, поэтому и не могу взять на встречу Комелем. То, что я собираюсь провернуть, слишком опасно. Потому мне нужен надёжный человек в тылу на которого я мог бы оставить все дела, если вдруг со мной что-нибудь случится.

-Вот чтобы не случилось, возьми меня!

-Спор окончен. Это приказ. Тебе понятно, товарищ Коробейникова или мне требуется повторить свой приказ для лучшей доходчивости?

-Не придётся. Я всё поняла, командир.

Я почти в живую вижу, как Маша опускает на своё лицо непробиваемый панцирь. Мгновение и ворота крепости захлопываются, отрезая лишние эмоции, оставляя холод и рациональность.

-Спасибо, Маша. Для меня важно знать, что в случае чего есть кому продолжить и завершить все мои начинания в Каменске.

-Не беспокойтесь, командир. Разрешите идти?

-Иди, -говоря я ей.

Она уходит. А я себя чувствую так, как будто я не прав и совершил какую-то глупость. Но ведь всё сделано правильно, разве нет?

Смотрю на бойцов, мысленно подбирая себе сопровождающих на скорую встречу с Комелем. Выбрав двоих, открываю перед ними карты, чтобы не было недосказанности. Предлагаю подумать и решить – пойдут они со мной или предпочтут отказаться. Уточняю, что миссия полностью добровольна и никаких санкций за отказ за последует. Оба избранных бойцов соглашаются идти за мной хоть архимагу в дупу. К счастью, настолько сильно проверять их верность и готовность к самопожертвованию не придётся.

Время пролетает незаметно. По ощущениям – десять минут, не больше, а на деле уже прошёл целый шанс. Я и двое бойцов следуем к мельнице. В руках у меня свёрток призванный изображать ту штуку, которую так жаждет получить генерал. Знать бы ещё что это такое на самом деле. Для самого себя я решил, что это может быть, например, что-то из утерянных во время гражданской войны королевских регалий. Орден там какой-нибудь или перстень. Вряд ли сама корона, но чем архимаги не шутят. Может быть даже та легендарная «держава» - сказочный древний артефакт, обеспечивающий единение монарха с подвластной ему землёй, по умолчанию дарующий крепкое здоровье, долголетие и так далее. Вот только могущественные древние артефакты бывают только в сказках. Всё самое интересное делается на стыке последних открытий в маготехнологиях, как мой магопистоль, например. Уверен, что и легендарная «держава» или вовсе не существует или добрые четыре пятых приписываемых ей свойств не более чем досужая выдумка.

Подхожу к старой мельнице. Застопоренное водяное колесо успело подгнить. Крыша поросла мхом. Окна смотрят дырами, но крепкие стены до сих пор стоят. Интересно: кто её тут построил и почему забросили? Уверен, что за этим скрывается история и, может быть, не одна. Но сейчас не до этого. Генерал с двумя офицерами стоят у входа ожидая нас.

Перевожу взгляд на своих бойцов посланных сюда наблюдать чтобы люди Комеля не могли проникнуть заранее и подготовить внутри какую-нибудь пакость. Старший над бойцами жестом показывает, что всё в порядке и никаких инцидентов не возникало. Киваю ему и он, как договорились заранее, отводит бойцов прочь. Наблюдатели от генерала также отходят в сторону.

Жалею, что у меня в руках свёрток, а не какой-нибудь сундук с хитрым замком. Но где я вам его возьму посредине леса? Между городом и моим конным отрядом по-прежнему находилась армия генерала. Правда, справедливости ради, за прошедший час, тот под успел построить её в походный порядок и отдельные части уже начали движение прочь от города.

Комель держал своё слово. Хотя, может быть, всё дело в прибывших в город подкреплениях.

Дверь на входе в мельницу отсутствовала. Генерал зашёл первым, я следом. Внутри вполне светло из-за выбитых окон и прорех в крыше, впрочем, совсем невидимых снаружи.

Громко топаю, убеждаясь в крепости пола. Не хотелось бы на очередном шаге провалиться по колено в гнилые доски. Однако половицы крепки и даже почти не скрипят. Оглядываясь, замечаю, что внутри относительно чисто. По углам комнат наметено немного сухих листьев, но от заброшенной мельницы я ожидал чего-то гораздо худшего. А так почти целый дом. Крышу залатай, окна вставь, немного приберись и можно жить. От города, конечно, далековато, но всё равно непонятно почему такое строение никому не нужно и отдано на поругание ветрам и дождям.

В одной из комнат сохранился стол. Состояние стола, конечно, сильно так себе. Один из пришедших с Комелем офицеров развернул и накрыл стол скатертью. Лавок не было. Точнее были, но такое гнильё, что никто и не пытался их поставить на место. Лучше уж немного постоять, чем рисковать доверять свою пятую точку настолько ненадёжным конструкциям.

-Комиссар, чего вы ждёте? Выкладываете, -поторопился Комель, показывая на застеленный стол.

Я же не спешил расставаться со свёртком в руках и сначала спросил: -Не вижу здесь обещанных золотых сундуков. Генерал, вы ожидали будто я поверю вам на слово? Если так, то я был о вас много лучшего мнения.

-Мне следовало притащить золото сюда? Каждый мешок отдельно на своих собственных плечах и на глазах у всех любопытных? -усмехнулся генерал.

Пожимаю плечами: -Нет платы, нет товара. Мы только зря потратили время друг друга.

Даже не успеваю сделать вид будто ухожу, а Комель уже останавливает меня в нервном жесте: -Стой, комиссар! Золото, драгоценности, ассигнации и артефакты – всё на месте. Спокойно лежат себе в укромном месте, я скажу каком именно после того, как ты продемонстрируешь то, что принёс.

-Всё ещё не вижу гарантии безопасности для себя.

-Гарантии должны быть обоюдными, -замечает генерал и повторно требует: -Покажи! Покажи то, что принёс!

Киваю и начинаю медленно, слой за слоем, разматывать свёрток в поисках его содержимого.

Вижу, как Комель облизывает губы то ли от нервов, а может быть в предвкушении. В любом случае его состоянию далеко до спокойствия и это играет на руку мне.

Сдёргивая последнюю тряпку, обнажаю магопистоль уже направленный на стоящую передо мной троицу: -Сдавайтесь, генерал.

Мои бойцы сдёргивают с плеч укороченные армейские пистоли и направляют на офицеров. Кажется, я вижу, как зрачки в глазах у Комеля расширяются от удивления, потом сужаются от ярости, но говорит он привычным спокойным голосом: -Вы всё-таки совершили ошибку, комиссар. Несмотря на то, что я вас предупреждал. Ту же самую ошибку, что и Старшевой. Два комиссара! Одна ошибка!

-Оружие на пол! Медленно.

-Большая ошибка, комиссар.

Я говорю: -Второй раз предупреждать не буду.

И это моя оплошность. Надо было стрелять, а не предупреждать. Я чувствовал, что все трое, стоящие передо мной, сильные одарённые. Любой боец прошедший гражданскую знает, что с магами шутки плохи. Победить их можно только одним способом – бить первым. Не так важно, что конкретно ты делаешь -рубишь, стреляешь, бросаешь гранату или используешь собственное заклинание. Если хочешь выжить, то в схватке с одарённым бей первым. Простая истина. Но сколько раз она спасала, спасает и будет спасать жизни простым бойцам вышедшим против одарённых.

А вот я повёл себя как дурак за что и поплатился.

Толчок ветра в грудь отбрасывает и меня и моих бойцов назад. По глазам бьёт яркая вспышка ослепляя. Против меня использовали мой же коронный приём. Но палец уже лежит на спусковом крючке и пусть ничего не видя, я активирую магопистоль и начинаю черкать огненно-красной линией туда и сюда, нарезая пространство прямо перед собой.

Использовав примерно треть заряда магопистоля останавливаюсь, пытаясь проморгаться. Перед глазами плывут цветные круги. В нос лезет запах дыма. Кажется, я тут случайно устроил небольшой пожар. Ну или может быть уже большой. Хорошо ещё что стены устояли, и крыша не рухнула прямо на голову.

Первым кого вижу это генерал Комель на полу, с отрезанной в колене ногой. Пытается встать, опираясь только на одну ногу и руки. Рядом с ним тело одного из офицеров с развороченной головой, как это бывает, когда прямо в лоб, с близкого расстояния, прилетает тяжёлая пуля, выпущенная из армейского пистоля. Молодцы мои ребята, не сплоховали. Перевожу взгляд на них, чтобы похвалить, но обнаруживаю лишь два мёртвых тела. Один проткнут десятком острых ледяных лезвий, легко прошивших куртку из толстой кожи и тело. У второго свёрнута на бок голова и треснувший амулет на шее. Амулет откровенно плохенький, чуть ли не самодельный, но вот так, за секунды, продавить защиту амулета и сломать здоровому мужику телекинезом шею надо иметь очень высокий уровень контроля и развития внутренней силы. Та же Коробейникова не сможет сделать ни то, ни другое, это совсем не её уровень.

До меня доходит что я нигде не вижу третьего офицера пришедшего вместе с Комелем. Торопливо оглядываюсь, продолжая тереть глаза, но вокруг лишь дым, пламя и из живых только я и безногий генерал.

Надо скорее выбираться отсюда пока стены действительно не упали на голову или пока здесь всё не сгорело.

Хватаю генерала и под его то ли крики, то ли ругательства, вытаскиваю из горящей мельницы наружу. Отбежав на десяток метров, отпускаю Комеля и падаю на траву сам. Отдышавшись, собираюсь вернуться за телами бойцов, но огонь уже слишком силён. Прямо на моих глазах внутрь дома обрушивается пылающая крыша и я понимаю, что идти сейчас внутрь уже слишком поздно.

Оборачиваюсь к генералу. Комель лежит на спине, стараясь не тревожить обрезок ноги. Он в сознании и, наверное, мог бы причинить мне вред, если бы захотел. Но куда ему бежать безногому? Я это понимаю. Он это понимает. Поэтому мы просто сидим и ждём чьи люди подоспеют сюда первыми. На случай если это будут солдаты генерала, то у меня ещё оставалась часть заряда в магопистоле и, думаю, я сумею потянуть время до прихода своих.

Вижу спешащих всадников. Через пару секунд напряжённого вглядывания убеждаюсь, что это свои.

С облегчением поворачиваюсь к генералу и говорю: -Вот всё и закончилось.

Комель морщится. Видимо ему всё-таки больно даже когда он лежит практически не шевелясь.

-Дурак ты, комиссар. Как есть – дурак, -сквозь зубы цедит генерал. -Тебе такой куш предлагали, а ты…

Неприятно слушать оскорбления, да ещё от поверженного врага. Я отвечаю: -Был бы дурак – не сумел бы взять в плен генерала.

-А ты и не сумел, -отвечает Комель.

Его лицо начинает плавится, таять. Черты лица генерала искажаются, перемешиваются и замирают уже в ином виде. Передо мной лицо совсем другого человека, похожего на генерала Комеля весьма отдалённо.

-Иллюзия! -догадываюсь я.

Второй офицер, а это был он, а не генерал, обидно смеётся.

-Ничего, -обещаю ему. -Сколько верёвочке не виться. Дай срок и до Комеля доберёмся и до всех остальных предателей.

-Предателей? -удивляется офицер. Он кашляет кровью, но всё равно хочет сказать: -Единственный предатель и изменник родины здесь это ты, комиссар. Тогда как генерал, я и множество других достойных людей по-прежнему верны присяге и служим той державе, и тому королю, которому клялись служить изначально.

-Сбежавшему королю.

-Но всё равно законному! В отличии от вашей власти сиволапых мужиков и душегубов!

В другое время я бы с ним поспорил. Но не сейчас. Слишком свежо чувство досады, когда я думал, что поймал генерала, а, по факту, лишь захватил одну из сего пешек. Права была Коробейникова: старый лис крайне хитёр и осторожен.

Мне помогают подняться, суют в руки флягу с водой. Омываю лицо. Пью. Возвращаю флягу владельцу.

Ищу глазами Коробейникову желая узнать у неё последние новости и положение армии генерала. Надеюсь, они не передумали отступать? Боюсь, что на ещё одно сражение сегодня, без отдыха или перерыва, меня просто не хватит. Не находя нигде Маши начинаю волноваться, но вдруг сталкиваюсь с незнакомым ревкомом в окружении его людей. Говорю «его людей» потому, что они никак не смешиваются с прочими бойцами, двигаются сплоченной и полностью обособленной группой.

-Клавдий Безухов? -спрашивает незнакомец, но видно, что для проформы, он явно узнал меня.

-Соглашаюсь с тем, что я это я и, в свою очередь, интересуюсь с кем имею честь разговаривать.

-Комиссар Андронов. Специальный посланник верховного совета по особым поручениям, -рапортует тот. -Вот мандат, подтверждающий мои полномочия.

-Очень прия…

-Увы, нет! -перебивает меня Андронов. -Гражданин Безухов, вы обвиняетесь в контрреволюционной деятельности, сношении с внутренними и внешними врагами республики и предательстве народных интересов. Я вынужден заключить вас под стражу. Будьте добры, не сопротивляйтесь. И сдайте оружие добровольно.

Смотрю на него. Слышу его повторный вопрос как через вату.

-Вы сдадите оружие добровольно, гражданин Безухов?

-Да, -отвечаю, как будто не я или во сне. -Сдам. Вот, возьмите.

Отдаю магопистоль. Расстёгиваю кобуру, вынимаю и протягиваю Андронову обычный пистоль. Кроме него два ножа, одна граната и на этом всё.

Меня быстро и грубо обыскивают.

-Идите за мной, -говорит Андронов. Его люди обступают меня коробочкой, и мы идём.

Позже, доведя меня до камеры в подвалах бывшего полицейского управления обустраивают со всем возможным комфортом. Спросите: какой ещё комфорт в одиночной тюремной камере? А между тем разница очень значительна. Свежий сухой тюфяк ещё чуть-чуть сохранивший запах трав, которыми набит. Одно это уже почти роскошь по тюремным понятиям. А ещё в камеру принесли ужин, состоящий из нормальной еды вместо тюремной баланды. Жаренные овощи, свежий хлеб, по куску сыра и колбасы из жаренной свиной крови – уверен, что если тюремная камера и видала подобную роскошь, то далеко не каждый год и, возможно, не каждое десятилетие.

И тюфяк и ужин принёс лично один из ревкомов которого я сам поставил следить за порядком в Каменске, поэтому вопросов откуда ко мне такое особое отношение не возникло.

Спрашиваю его: -Как отбились от бандитов?

Когда меня вели люди Андронова, то особенно осматриваться времени не давали, но не заметить, насколько сильно разрушены верхние этажи бывшего полицейского управления и прилегающие к нему здания было невозможно. Собственно, если что от управления и сохранилось, так это его богатые подвалы с тюремными камерами. А здание сверху проще будет окончательно разобрать и построить заново, чем починить то немногое, что осталось.

Я жадно интересуюсь: -Многих потеряли?

-Многих, -вздыхает ревком. -В строю, считай, осталась четверть от силы. Очень много раненных. Давид Аристархович зашивается. К нему в помощь пошли матери и жёны раненных бойцов.

-А что Глык Пахучий?

-Твой орк? Жив, зелёная морда. Ранен, но для жизни не опасно.

-Понятно, -говорю ему. -Спасибо, что рассказал.

-Так не за что, Клавдий Сергеевич, -ревком мнётся. Роль моего тюремщика явно его не прельщает, но что тут поделаешь. Вспоминаю насколько непросто мне было подобрать человека на эту должность. Чтобы долг для него был на самом первом месте, чтобы опытным был, но и обычное человеческое сострадание сохранил. Пришлось намучится. Но вроде хорошего человека выбрал, подходящего.

Говорю ему: -Спасибо за всё.

И тот торопливо уходит, явно испытывая облегчение. Я расправляюсь с ужином. Потом вытягиваюсь на упругом, новеньком тюфяке экстра-класса и блаженно засыпаю. Сегодня был очень трудный день и сам факт того, что я дожил до его окончания уже может считаться маленькой победой. Генерал Комель отступил вместе со своей армией, это минус. Город, в целом, уцелел и теперь в безопасности, насколько возможно. Это плюс. Банда Ершова уничтожена, тоже плюс. А тот факт, что я сам оказался в тюрьме, на фоне всех происходящих событий, не более мелкий эпизод, обыкновенная неурядица.

…

Комиссар Андронов изволил посетить меня через день, чуть позже обеда. Я как раз жестоко расправлялся с жаренной куриной ножкой, запивая ягодным морсом и заедая салатом.

Он нагрянул неожиданно и сразу спустился ко мне поэтому никакого предупреждения о его появлении я не получал. Следом за комиссаром вошёл ответственный за поддержание внутреннего порядка ревком и встал около стеночки всем своим видом показывая, что он здесь предмет обстановки, не более.

Тарелки с остатками разносолов я спрятать не усеваю, а значит не стоило и дёргаться. Спокойно себе продолжаю грызать ножку, только приветственно киваю Андронову.

С некоторым удивлением оглядев условия моих апартаментов, комиссар оглянулся на продолжавшего изображать из себя то ли ещё одну поддерживающую свод колонну, то ли какое другое украшение, ревкома и не без некоторого ехидства заметил: -Смотрю: содержание узников на высоте? Устроились лучше, чем многие иные на воле?

Дожевав кусок мяса, говорю ему: -Так, согласно законам республики, я пока только лишь обвиняемый, а не обвинённый. Или что-то изменилось и присутствие подсудимого на суде уже стало необязательным?

-В этом плане ничего не изменилось, -согласился Андронов. -Но вы доедайте, я подожду.

Мне при таком соседстве кусок в горло лезть перестал. Только допил компот и вернул поднос.

-Спасибо, что-то наелся уже.

-Тем лучше, -улыбнулся комиссар и, повернувшись к застывшему у стенки ревкому, попросил: -Не оставите нас наедине?

-Не положено.

-Мне показать мандат? -уточнил комиссар.

Ревком сдался: -В этом нет необходимости.

-И принесите стул, -попросил Андронов уже в спину.

Стул, естественно, принесли. Хороший стул, со спинкой и подлокотниками. Практически кресло. И с удобством устроившись в практически кресле, дождавшись пока ревком покинет нас, комиссар принялся молча меня разглядывать.

Видимо я должен был занервничать, но тому, кто бывал в королевских застенках, такие простые психологические приёмы как об стенку горох.

Какое-то время мы разглядывали друг друга, наконец Андронов спросил: -Знаешь, скольких комиссаров я уже проверял по заданию Совета?

-Не могу даже предположить.

-Восемнадцать, -сказал он, -восемнадцать проверок. И как полагаешь, сколько их них сохранили свой мандат? Только восемь человек!

-Меньше половины. Весьма печально, - я сочувственно киваю головой.

Не обращая внимания на мой комментарий, столичный гость продолжал: -Почему так? Ведь каждого из них неоднократно проверяли? Все они – верные солдаты революции или, по крайней мере, были таковыми раньше. Что же с ними такого случилось, что столь многие их них оказались недостойны оказанного им доверия? Лучшие из лучших. Вернейшие из верных. Те, кого не смогли согнуть ни охранка, ни королевские солдаты. Кто искренне верил в справедливость и мечтал принести её всем людям, как и почему они, в конечном счёте, отвернулись от неё?

-Есть предположения? -спросил Андронов как будто ему было правда интересно моё мнение.

-Власть развращает, -предположил я.

-Слишком банально. Больше подробностей!

-Когда находишься на самом верху и над тобой никого нет, а это именно так, потому что столица слишком далеко, а у тех, кого из неё присылают, свои задачи. Есть риск совершить ошибку, но дело не в этом. Проблема в том, что совершив ошибку ты пытаешься скрыть её, иногда даже от самого себя. И не желая признавать своих ошибок падаешь с каждой из них глубже и глубже.

Андронов как-то даже оживился: -Отлично сказано! Приходилось пройти через такое?

Пожимаю плечами.

-Хорошо. Другие причины?

-Мандат даёт власть, возможность влиять на события, но не знания, не умение, не опыт, -продолжаю я. -Человек мог быть хорош на своём месте, но от него требовали больше и больше. Больше ответственности. Больше масштабов. Ему дали попробовать (потому, что больше некому), а он не справился. Такое может быть?

-Чаще чем может показаться с первого взгляда, -подтвердил Андронов. -Люди и стоящие перед ними задачи должны соответствовать друг другу. Это большое искусство – выращивать командиров. Взвали на него сразу слишком много – может сломаться спина. Слишком мало – потенциал рискует остаться нераскрытым и неоценённым по достоинству. Отпусти в свободное плавание – он может утонуть и даже потащить за собой других. Не отпускай – и никогда не получишь полноценного командира. Позволь человеку раскрыться как цветку и внутри можешь обнаружить тщательно скрываемую гниль. Это риск. Всегда риск. Но и итоговый приз хорош – настоящий командир способный справляться с проблемами любых масштабов теми средствами, которые только есть на руках, если только проблему в принципе можно решить в сложившейся ситуации, то он её обязательно решит. Кадры – ценнейший из активов. Но с кадрами нужно работать. Готовить, создавать, обучать, проверять, закалять и далее по кругу десятки, нет, сотни раз!

Гражданская война обезглавила страну. Король сбежал и чёрт бы с ним! Но кроме чёрта он потащил с собой весь управленческий аппарат, ранее состоящий из аристократов разной степени знатности. Почти никого из них не осталось. Редкие исключения вроде вашего Давида Аристарховича погоды не делают. Кем заменить аристократов на всех уровнях власти: от самого нижнего, до самого верхнего? Где найти подходящих для этого дела людей? Паталогически честных хитрецов? Несгибаемых функционеров умеющих идти на уступки и проявлять гибкость мышления? Тех, кто не любит власть, не стремится к ней, но при этом умеет ею пользоваться?

Как найти таких людей? Только попытаться вырастить самим, в своём собственном отечестве, поднять из низов. А где их расти? Нет такого инкубатора! Только на реальных задачах с риском завалить их полностью или частично. Другого выхода нет.

Андронов помолчал и уточнил: -Я сейчас рассказываю тебе всё это, чтобы ты понимал, что будет дальше.

-А что будет дальше?

-Для начала мы разберёмся с тем, кто ты есть, -пообещал Андронов и перечислил: -Предатель? Может быть взяточник? Казнокрад? Хотя разница между всеми этими категориями не велика. Неумеха? Лентяй? Просто дурак? Надо разобраться!

Я уточнил: -Положительных вариантов не предусмотрено?

-Может быть позже, -отмахнулся Андронов.

Устало вздыхаю: -Давай разбираться. Если надо.

-Начнём с последнего. Что ты получил за то, что отпустил самозванного генерала Комеля?

Я, конечно, понимал, что он хочет вывести меня из себя. Все следователи старается чтобы человек на допросе раскрылся, чтобы его реакции были естественны, а самый простой способ это вывести его на эмоции: злость, ярость, обида – любая сильная эмоция подойдёт. В ярости человек себя слабо контролирует, а именно это им и надо. Я знал это. Андронов знал, что я знаю. Но то, что тебе о нём известно, не делает проверенный метод менее действенным. Отсюда и настолько провокационная постановка вопроса.

Намеренно спокойно вдыхаю и выдыхаю, считаю до десяти и отвечаю: -Ничего.

-То есть ты отпустил генерала ни за что? -делает вид будто удивился Андронов.

-Я не отпускал его.

-Как же так получилось, что генерал ушёл, да не один, во главе целой армии. И никто ему не препятствовал?

-Некому было препятствовать. После сражения с атаманом Ершовым свободных сил осталось всего ничего. Было много раненных и пострадавших. Нам в принципе крайне повезло, что Комель просто взял и ушёл, не пытаясь захватить Каменск.

-Подведём промежуточный итог, -предложил комиссар. -Разбойники Ершова грабили округу несколько месяцев и у них явно скопилось много чего в запасе. Где это всё?

Поднимаю голову: -Что-то мы привезли из их лагеря.

-Смотрел описи, -кивает Андронов. -Там явно лишь часть. Где всё остальное?

-Надо искать. У меня не было на это времени.

-Допустим, -временно соглашается гость из столицы. -Но как насчёт некой особой вещи…

Я не понимаю: -Какой ещё вещи?

-Той, которую Ершов, по словам взятых в плен разбойников, носил постоянно при себе, не доверяя никому…

Андронов испытующе смотрел на меня. Я, ничего не понимаю, на него.

-Вот только не надо притворяться дураком, ведь ты не дурак. Я уже немного изучил тебя.

-Что ещё за «вещь», «особая вещь»? Можно назвать вещи своими именами? -я начал говорить, но ещё до того, как закончил, кажется, догадался о какой-такой «вещи» он спрашивает меня. Точнее, не догадался. Нельзя догадаться о том, чего не знаешь. Но определённые соображения появились.

Наверное, что-то отразилось у меня в глазах, потому что внимательно наблюдавший за мной комиссар довольно улыбнулся.

-Вижу, что ты начинаешь понимать меня.

-Послушайте, товарищ комиссар, -начал я. -Можете мне наконец-то сказать, что это такое? Я выяснил, что за ним охотился погибший комиссар товарищ Старшевой. Эту вещь привезла в Каменск таинственная молодая девушка, видимо благородного происхождения, в сопровождении небольшой группы, уже ближе к концу гражданской войны. Позже этот предмет оказывается у атамана разбойников, не будем уточнять каким конкретно путём. Товарищ Старшевой, узнав о том, у кого сейчас находится предмет, пытается договориться с генералом Комелем чтобы тот помог забрать этот предмет или эту вещь. Чтобы заручиться поддержкой, товарищ Старшевой вынужден открыть генералу многие факты. Он не скупится на обещания, вероятно предлагая генералу и легализацию, и прощение предыдущих грехов, но сделка срывается. Комиссар Старшевой погибает. Генерал Комель начинает охотиться за искомой вещью, но уже лично для самого себя. Но я понятия не имею что это за предмет, или вещь, или какой-то артефакт?

Андронов демонстративно делает несколько хлопков в ладони будто отдавая должное моей проницательности.

Повторяю вопрос: -Вы всё-таки скажите мне что это за штука?

-Бросьте притворятся, -морщится он.

-Да не притворяюсь я!

Андронов подаётся вперёд, не вставая со стула-кресла, но перенеся центр тяжести. Предлагает: -Хочешь расскажу, как это видится с моей стороны? Эта вещь – будем называть её пока так. Вещь попала к Ершову. Понимая её ценность, атаман хранит её пущи всех остальных богатств, постоянно держа при себе. Но это не его калибр. Он просто не знает, что ещё можно сделать с ней, кроме как хранить. А вот генерал, некогда в прошлом вращавшийся в кругах близких ко двору, знает о способах применения данной вещи много больше. И тем отчаянней хочет её заполучить. Может быть не для себя. Так-то он тоже слишком мелкая фигура чтобы по достоинству применить эту… этот предмет. Но он знает о его возможностях много больше и, главное, может найти тех, кому оно действительно придётся по размеру, и кто сможет использовать все возможности этой, как вы выразились, штуки.

Генерал размышляет как забрать её у атамана. Возможно, он пытался договориться по-хорошему, но Ершов жаден, да и генерал Комель отнюдь не бессребреник. Договорится у них не вышло. Две доминирующие в регионе силы взаимно уравновешивали друг друга до твоего приезда в Каменск. После того как ты приехал, баланс сил оказался нарушен.

Ершов совершает ошибку – нападает на Каменск. Ты, в это время, штурмуешь его главный лагерь. Комель не может остаться в стороне и нападает на разбойников сзади, уничтожает их и захватывает мёртвое тело бывшего атамана. Но вот те раз! Вещи, которую он постоянно носил с собой при нём нет

Где Ершов мог оставить то, с чем почти никогда не расставался, предпочитая держать поближе к себе и подальше от всех остальных? Может быть в укреплённом лагере? Более чем вероятно. Том самом лагере, который ты захватил.

А почему захватил? Что вообще за авантюра – нападать на лагерь, когда твой город штурмуют бандиты. Разве не авантюра? Она и есть. Если ты только специально не просчитал всю ситуацию заранее и как раз в поисках вещи не выманил атамана из лагеря, не создал ситуацию чтобы он снял и оставил сей предмет, чтобы потом, найти его самому!

Как полагаешь: вероятное развитее событий?

Вот и Комель полагал что очень вероятное. Что генерал предлагал тебе в обмен за неё? Наверное, стандартный набор: деньги, возможность сбежать из страны? Не впечатляет. И ты не впечатлился тоже? Поэтому у вас завязалась перестрелка и Комель ушёл пустым? Он ведь ушёл пустым?

Как много вопросов на которые я совершенно не знал, что ответа. И моё незнание комиссар интерпретировал как попытку запереться, скрыть важные факты.

-Ты ошибся. Я ничего не находи…

Самый главный вопрос, -перебивает меня Андронов: -Генерал получил то, что хотел или оно до сих пор у тебя?

-У меня ничего нет.

-Значит оно сейчас у генерала Комеля?

-Скажи уже наконец, что это «оно» такое?!

-Не хочешь говорить? -делает неожиданный вывод Андронов. -Очень зря. Только сам себе делаешь хуже. Но ты посиди пока, продолжим, когда я вернусь. Может ещё чего надумаешь.

…

Екатерина Огнёва сидела напротив незнакомого дядьки, целого комиссара, как ей сказали и разделял их только чай, фарфоровый чайник с отбитым уголком, пара чашек исходящих паром от налитого в них горячего отвара и блюдечко с печеньем.

-Ты хорошо учишься. По всем предметам, —похвалил незнакомый комиссар. -У тебя большой потенциал.

-Скажите, -спросила Катя. -Где дядя Клавдий?

-В тюрьме. Но ты уже знаешь об этом? Зачем тогда спрашиваешь?

-Хотела понять: соврёте вы или скажите правду, -призналась Огнёва.

-Как видишь я сказал правду. Это что-нибудь значит?

-Может быть вы и правда комиссар. Комиссары всегда говорят только правду, -сказал девочка.

Он взял чашку отвара. Та казалась игрушечной в его большой руке. Отпил. Скривился. Поднял глаза: -Что за гадость вы здесь пьёте?

-Полезный отвар из трав, которые сами вырастили на своём огороде.

-Сахар добавлять не пробовали?

-Это уже с сахаром, -пояснила Огнёва.

Комиссар с большим сомнением посмотрел в кружку на остатки отвара, но отпить снова не решился.

-Зачем вы посадили дядю Клавдия в тюрьму?

Комиссар спросил: -Он ведь тебе не дядя, в смысле не родственник, ты знаешь это?

Девочка уверенно кивнула.

-А зачем посадил? Скажем так: для разбирательства. Буду выяснять: хороший комиссар твой дядя Клавдий или плохой.

-Клавдий хороший. Отпусти его.

-Пока не могу.

Катя сжимает кулачки и это выглядит не так по-детски, как может показаться, учитывая её возраст. -Тогда я тебя заставлю отпустить дядю Клавдия!

Её волосы шевелит невидимый ветер. В глазах вспыхивают алые точки. Лежащий на столе скомканный лист бумаги неожиданно вспыхивает и мгновенно сгорает дотла.

Комиссар какое-то время позволяет её резвиться, с интересом наблюдая за внешними проявлениями разжигаемого девочкой дара, затем коротким тычком пальца отправляет привставшую было Огнёву обратно на стул. Искры в глазах немедленно гаснут. Резко поднявшаяся в комнате температура постепенно приходит в норму. Волосы больше не летают, напротив, лежат копной разворошенного, да так и брошенного, сена.

С выражением скорее недоумения, чем боли, Катя растирает рукой область солнечного сплетения, куда ткнул пальцем комиссар и пытается прийти в себя.

-Вот, -наставительно говорит он. -Поэтому тебе и надо поехать со мной в столицу. Такой талант здесь просто некому как следует огранить. Там тобой займутся лучшие учителя и уже через пару лет ты действительно сможешь кому-то угрожать и заставлять, а не просто показывать фокусы с искрами и вылетающим из ушей дымом.

-Я заставлю отпустить Клавдия, -стоит на своём девочка.

-Конечно, но сначала научись хоть чему-то, -серьёзно ответил комиссар. -Так ты поедешь в столичную академию ревмагии?

-Поеду, -повышает голос Екатерина. -Поеду! Поеду! Поеду! И научусь там всему, а потом вернусь!

-Для начала научись немного спокойствию, -посоветовал комиссар. -В другое время и в другом месте, за попытку нападения с использованием внутренней силы, тебе грозило бы как минимум очень серьёзное разбирательство даже со скидкой на твой юный возраст. -В следующий раз сначала думай и уже потом делай или говори.

На секунду в глазах у Кати снова мелькнуло что-то ярко-алое, но она отвернулась, зажмурилась и когда открыла глаза снова, там не было ни следа тлеющих искр. Обычные глаза маленькой девочки. Немного заплаканные.

…

Мастеровой орк нашёлся на канатном заводе. Копался во внутренностях машины, сплетавшей три тонких каната в один, гораздо более толстый. Сейчас, когда с ней возится орк, машина, разумеется, выключена. Снятый кожух стоит сбоку. На чистой тряпице лежат вынутые при ремонте детали.

Занимаясь любимым делом, Глык тихонько напевал себе под нос, без слов, одну мелодию. Возможно поэтому он не заметил появление постороннего и вздрогнул от звука его голоса.

-Товарищ Пахучий?

-Можно просто Глык, -отозвался орк, осторожно выглядывая из полуразобранного механизма.

-Если позволишь, несколько вопросов.

-Конечно, товарищ комиссар, -покорно согласился Глык. -Дайте минутку, вылезу отсюда.

Пятясь как черепаха, он выбирается из машины, распрямляет плечи и становится даже удивительно, как такой большой орк мог протиснуться внутрь. Глык вытирает руки тряпкой от масла. Пьёт тёплую воду из стоящей рядом бутылки. Всё это время он искоса разглядывает комиссара, а Андронов, нисколько не стесняясь, разглядывает его.

-Здесь поговорим или пойдём в другое место? Можно в приёмную к Ефимке, там есть стулья и стол. То есть к Ефиму Петровичу, директору завода.

-Я только что от него, -заявляет Андронов. -Давай здесь. Много времени постараюсь не отнять. Расскажи, чем занимаешься здесь, Глык Пахучий?

-Так, чиню, -орк указывает на разобранный механизм.

-А в целом?

-И в целом тоже. Чем ещё может заниматься потомственный мастеровой? -пожимает зелёными плечами Глык.

-Например с комиссаром Клавдием на поезде кататься? Сражаться с бандитами? -подсказал Андронов.

-Этого не люблю. По мне лучше в механике копаться чем головы людям рубить, -мотнул головой орк.

-Ты обслуживал магопистоль? Можешь посмотреть?

Покрутив в руках сложное маготехническое устройство, орк спросил взглядом разрешение, присел на корточки и начал копаться внутри, благо все необходимые инструменты лежали рядом.

-Небольшая рассинхронизация, -объяснил он не отрываясь. -Капризная штука. Надо постоянно настраивать, иначе рассинхрон будет только накапливаться. Особенно если едешь куда далеко, тогда обязательно настраивать. Тогда работать будет лучше и дольше. Вот, я всё настроил.

-Благодарю, -Андронов убрал магопистоль. -У меня один вопрос. Почему Безуов оставил тебя в городе и не взял в свой налёт на тылы разбойников?

-Здесь от меня было больше пользы.

-Не понимаю. Ты – здоровенный чистокровный орк. В среднем орки сильнее и выносливее людей. Если мы встанем рядом, то моя голова будет находиться на уровне чуть выше твоего живота. Да ты можешь просто поднять меня и забросить куда подальше. И такого отличного бойца оставить за спиной? Что-то не складывается.

-Пуле не важно: орк ты или человек, -ответил Глык. -Она всех валит одинаково. И что толку в силе если мало умения? Я всю жизнь был мастеровым. Драться приходилось, врать не стану. Кой чему научился по необходимости. Однако на заводе пользы от меня гораздо больше. Тут город готовили к обороне. Мины расставляли и бомбы закладывали - за всем надо было проследить. Поэтому я остался.

-Чтобы ты сказал на предложение вернуться в столицу, на оружейный завод, где работал. Разумеется, не простым рабочим, а старшим мастером. Может быть даже инженером? -предположил комиссар.

-То есть как инженером? -удивился Глык. -Какой из меня инженер?

-С твоим опытом? Позволь заметить – уж точно не самый плохой. Образования не хватает, да, как и уровня развития дара. Но сейчас важнее опыт – нехватка кадров просто жуткая. Пойдёшь инженером?

Орк мялся.

-Чёрт с тобой, иди старшим мастером, их тоже не хватает, -предложил Андронов. -Поедешь?

-А Клавдий?

-Причём здесь Клавдий? Я про тебя говорю. Вернёшься в столицу на оружейный завод? -напирал комиссар.

-Пока подумаю, -опустил глаза Глык. -Вот Ефимке… Ефиму Петровичу обещал его машины наладить. Как закончу, тогда и посмотрю.

-Ты подумай. На оружейном заводе будешь как сыр в масле кататься.

-Машины надо починить, -отводил глаза орк. -Обещал Ефиму Петровичу.

…

Коробейникова сама нашла комиссара Андронова. Она буквально ворвалась в его рабочий кабинет не обращая внимание на бойца поставленного охранять вход в кабинет и покой комиссара. Используемый не по назначению боец, так как он либо секретарь, либо охранник, либо посыльный, но не всё вместе и сразу, поднял глаза на идущую решительным шагом Коробейникову и обомлел. За те две секунды которые он просто глазел на неё, Маша успела преодолеть больше половины расстояния приёмной до двери, за которой находился рабочий кабинет комиссара.

Вспомнив о своих обязанностях, юноша попытался что-то сказать, встал, но смахнул рукой лежащие не столе документы, повернулся чтобы наклониться за ними, но зацепил ногой стул и вместе со стулом упал. Под этот аккомпанемент Коробейникова и вошла к Андронову.

Тот оторвался от заполнения какого-то документа, поднял голову.

-Есть вопрос! -заявила Коробейникова

-Как понимаю: совершенно неотложный? -прищурился комиссар. -Раз так, проходи товарищ Марго.

Сумевший выбраться из-под придавившего его стула, боец виновато заглянул в кабинет, но повинуясь одному только взгляду комиссара послушно закрыл дверь, вернулся на своё место и принялся переписывать испорченный лист.

Убрав документы в ящик стола, Андронов сложил руки перед собой и поднял глаза: -Внимательно слушаю.

-Освободи Клавдия!

-Как… неожиданно, -усмехнулся комиссар. Потёр лоб и спросил: -И давно вы, товарищ Марго, взяли привычку просить снисхождения к предателям?

-Он не предатель!

-А это уже позвольте решить специально уполномоченным лицам, -мягко заметил комиссар.

Коробейникова опасно прищурилась: -То есть тебе?!

-То есть мне, -согласился Андронов.

-Если с ним что-нибудь случиться… -Маша и без того не думала садиться ни на один стульев для посетителей, выстроенных шеренгой вдоль стенки рядом, вместо этого предпочитая стоять вплотную, нависая над сидевшим за столом комиссаром. А сейчас она и вовсе облокотилась руками на стол наваливаясь на него словно хищная птица или заметившая добычу дикая кошка готовая вот-вот спрыгнуть с ветки и вонзиться когтями. -Если хоть что-нибудь…

Вдетые в перевязь метательные ножи вдруг принялись раскачиваться словно сами собой и завозились, пытаясь выбраться, вылететь.

-Товарищ Марго! -возмутился Андронов. -Ты сейчас серьёзно сомневаешься в моей беспристрастности? Сомневаешься в решении товарищей Вождя и Кнута нагрузить меня этой работой? В том, что в своём решении я буду руководствоваться чем-то иным, нежели поиском истины и стремлением к благу и процветанию нашей молодой народной республики?

Его слова заставили девушку сдуться, и она подалась немного назад.

-Сомневаешься?

-Н-нет, -не очень уверенно ответила Коробейникова, но всё же ответила: -Не сомневаюсь. Но Клавдий ни в чём не виноват!

-Раз не виноват, то всё будет хорошо, он скоро выйдет и получит свой мандат обратно, -пообещал Андронов. -Можешь быть в этом совершенно уверенна.

-Лучше бы в «Родную гавань» поехали проверять тамошнего комиссара, -высказала Маша.

-Подробности? -насторожился Андронов.

-Сами выясните, -отвернулась Маша собираясь уже уйти прочь, но он её остановил.

-Подожди. Есть ещё кое-что. Слушай, может уже сядешь нормально и перестанешь надо мной нависать своими... своими выпуклостями!

-Смущает? – спросила Коробейникова.

-Отвлекает, -парировал Андронов. Потёр рукой лоб и признался: -Ну и смущает тоже. Я ведь живой человек всё-таки.

Она села. Не сказать, чтобы от этого что-нибудь сильно изменилось. Разве что ракурс слегка поменялся, но и на том спасибо.

-Не знаю: дошли ли уже новости из столицы, но верховным советом был выпущен указ на тему новых амазонок. Вижу, новости пока не доходили?

Коробейникова помотала головой.

-Если совсем кратко: принято решение о создании нового боевого женского ордена по типу старинных рыцарских орденов. Там с магистром во главе, или магисторшей, в общем в столице, когда я уезжал, только и спорили, как и кто будет называться. Главное, что на местах доверенные амазонки получат возможность, после согласования, разумеется, создавать отделения женского боевого ордена. Вы можете набирать в него желающих лиц женского пола, обучать их воинскому искусству, воспитывать в верности идеалам революции и амазонии и, при необходимости, быть готовыми влиться в действующую армию на правах отдельных самостоятельных отрядов.

И, разумеется, раз я и так отправлялся в Каменск, глава амазонок поручила мне, при условии, что я найду подходящую кандидатуру, посвятить её в девы-рыцари и дать право (и обязанность) создать свой боевой отряд. Что думаете, по этому поводу, товарищ Коробейникова? Никого лучше вас здесь мне не найти. Согласны принять на себя обязанности девы-рыцаря? Найти, создать, обучить, подготовить отряд боевых подруг всегда готовых стать на защиту завоеваний революции, учения Вершителя Драласа, идеалов Амазонии, а также хранить покой и мир в нашей дорогой республики?

-Свой собственный отряд? -переспросила Коробейникова.

-Именно так.

-Боевой женский орден?

-Полностью открытый для всех желающих. Вы, в смысле амазонки, сами определите его устав и так далее. Главное условие товарища Вождя – качество подготовки. Никакой профанации, всё по серьёзному. Финансирование, довольствие – всё уже выделено! Ну как, берёшься?

-Я… не знаю.

-Это не ответ девы-рыцаря.

-Тогда хорошо, берусь!

-Вот и отлично, -обрадовался Андронов. -Забирай документы. Копия указа совета о создании ордена. Предписание о формировании каменского отделения ордена. Личное письмо от главы фракции новых амазонок. Приказ о присвоении тебе звания девы-рыцаря и наделении всеми полномочиями старшей сестры каменского отделения ордена. Мои поздравления. Завтра начнём искать для вас подходящее помещение. В самое ближайшее время жду письменной записки с указанием чего и в каком количестве потребуется на первый год. Рекомендую писать с небольшим запасом, всё равно всё сразу вряд ли дадут. Но и за разумные рамки не выходить. Скажу сразу: планируется устраивать отделения ордена на частичном самообеспечении. И, самое главное. Любое достижение твоих будущих боевых подруг – твоё достижение. Их успех – твой успех как командующей ими девы-рыцаря. Но верно и обратное. Ты несёшь личную ответственность за каждую отобранную и взятую в орден сестру. Выбирай тщательно! Учи на совесть! И всегда, всегда проверяй даже самых доверенных своих людей.

-Ну как, справишься?

-Приложу все силы!

-Опять не ответ девы-рыцаря, -покачал головой комиссар.

-Справлюсь! Обязательно справлюсь! -пообещала Коробейникова. Её лицо раскраснелось. Грудь вздымалась и опадала от частого, прерывистого дыхания. Глаза горели.

-Совсем другое дело, - одобрил Андронов. -Не смею больше задерживать. Честно говоря, у меня и у самого полно дел. Проклятая писанина, но и без неё никуда, ибо во всех делах, в самую первую очередь должно быть… что?

-Что? -переспросила изрядно растерянная обрушившимися на неё событиями и известиями Маша.

-Учёт и контроль, -пояснил комиссар. -Контроль и учёт.