Магию - народу!

Глава 12. Война с разбойниками

Главного лагеря разбойников мы достигли вскоре после рассвета. Солнце взошло за спинами и не было в глаза. На фоне чистого и от облаков, и от звёзд неба высилась стена частокола, а охраняли ворота две смотровые башни.

Благодаря разведчикам Глинки, в нашем распоряжении имелся достаточно точный план лагеря. Достаточно, потому что в некоторые места Ершов вход обычным бандитам запретил, и наш соглядатай не смог туда проникнуть. Зато всё остальное он зарисовал с фотографической точностью.

Ещё на подходе мы разделились на три отряда, по числу входов в лагерь. Ведомые Глинкой и ещё одним ревкомом сотни обошли частокол по бокам, а я слегка притормозил своих бойцов, чтобы напасть всем одновременно.

Часовые на смотровых башнях похоже расслабились с уходом атамана или же вовсе не ожидали нападения потому как нас попытались окликнуть только когда мы непосредственно приблизились к воротам. Получилось даже в какой-то мере забавно. Спрыгнув с лошадей, двое бойцов, неплохих алхимиков, ни на кого не глядя устанавливают под запертыми на засов воротами алхимические мины. Изначально мы не планировали действовать до такой степени нагло, но если часовые оказались настолько расслабленными, то я решил рискнуть и поберечь резерв одарённых бойцов, вместо магии вскрыв ворота с помощью алхимической взрывчатки. Резерв магопистоля я также собирался беречь до последнего, чтобы применить его только если ситуация станет критической.

Так вот, отрядные алхимики достают из рюкзаков мины, взводят их и укладывают под ворота стараясь установить так, чтобы сила взрыва смогла бы вывернуть здоровенные брёвна, из которых был сделан частокол. Весь остальной отряд стоит под воротами держа руки на пистолях, готовые в любой момент открыть огонь прикрывая работающих алхимиков. И при этом видно только проснувшийся бандит, поставленный часовым, вдруг обнаруживает перед воротами несколько сотен спокойно стоящих и чего-то ожидающих всадников. Он высовывается по пояс и с удивлением смотрит на нас. Я, соответственно, смотрю на него.

-Ты кто? -спрашивает меня часовой.

-Клавдий, -отвечаю я удивляясь спокойствию своего голоса.

-Какой ещё Клавдий? Я тебя не знаю!

-Безухов. Клавдий Безухов.

-А чего это вы вернулись так рано? -удивляется часовой видимо твёрдо решивший, что мы часть банды Ершова по какой-то причине, вернувшаяся в лагерь.

Алхимики закончили установку мин, и я даю команду отряду отойти от ворот, но перед этим отвечаю нерадивому часовому правду: -Так с вашей вольницей кончать приехали. Хватит уже верёвочки виться. Пора с ней заканчивать.

-Трево…! -пытается подать сигнал часовой как его крик перекрывает грохот.

Наши ворота стоят на месте, это прорвался в лагерь один из двух отправленных в обход отрядов. Несколько секунд. Может быть десять, а может быть двадцать. Вряд ли больше. Алхимики немного перестарались, отмерив длину запального шнура с некоторым запасом. Однако и тот наконец-то догорел и потому следует ВЗРЫВ!

Толстые, в ногу шириной, брёвна переломаны словно спички. Прилегающая к воротам часть частокола вывернута и выброшена из земли. Сами ворота разбиты на отдельные брёвна, да и те переломаны, лежат то там, то тут. Бабахнуло так, что ещё хорошо, что никого не задело. Я мысленно отметил, что в следующий раз надо будет отводить людей ещё дальше. Никогда не узнаешь сколько там взрывчатки точно положили алхимики, пока она вся не рванёт.

Одна из смотровых башен в целом уцелела, разве только немного наклонилась в противоположенную от взрыва сторону. Другая, откуда говорил с нами часовой, наклонилась так, что было непонятно как она ещё держится. Половину крыши у неё снесло, а прямо из стены торчал обломок бревна, воткнутый туда силой взрыва.

При этом сам нерадивый часовой остался цел. Его чуть было не выбросило из башни, но он зацепился и сейчас болтался снаружи, пытаясь подтянуться и забраться обратно на смотровую площадку раньше, чем вся башня рухнет набок. И либо часовой был сильным одарённым, принявшим последствия взрыва на личный щит, либо простым, но чертовски везучим человеком. Бывают такие люди, которые раз за разом выходят невредимыми из таких передряг, где даже сильные маги выживают через одного. Как будто кто-то хранит их для чего-то. Вот и сейчас, часовой сумел закинуть ногу и забраться обратно за несколько секунд до того, как пострадавшая башня начала падать и разваливаться. Что было с ним дальше я уже не смотрел.

Сотня конников рванула внутрь лагеря сразу, как только рухнули ворота. Их задача – рубить любого, кто выскочит наружу и нести максимум дезорганизации и хаоса. Следом пошли уже спешившиеся бойцы крупными отрядами под полсотни человек каждый. Они уже проверяли имевшиеся в лагере строения и захватывали их если встречали отпор. С каждой минутой всё сильнее становились треск пистолей, разрывы гранат и грохот боевых заклинаний. Бандиты приходили в себя и пытались давать отпор. Но в главном они уже проиграли, не сумев остановить нас за частоколом и позволив почти беспрепятственно ворваться внутрь.

Одарённых среди бандитов не много. Не та эта публика чтобы идти в обычные разбойники. Однако из обычной банды Ершов сумел сколотить что-то похожее на маленькую армию и привлёк нескольких относительно сильных магов. Один такой, видимо, оставался в лагере в качестве коменданта. Пока мои люди дошли до его расположенного в центре дома, одарённый успел приготовиться и теперь на пару с несколькими ближниками жёг бойцов молниями очень похожими на электрические. По крайней мере один его удар задевал сразу несколько человек, но убивал за раз только одного или двух, а остальные отделывались ожогами и теми ранами, которые успевали нанести сами себе дёргаясь в конвульсиях.

Захватить электромага оказалось очень сложно. Сам он не высовывался, а подойти чтобы забросать гранатами не получалось уже у бойцов. Так продолжалось некоторое время, пока, с нашей стороны, не вышли сразу трое одарённых и, прикрывая друг друга щитами, смогли добраться до входной двери и войти. Изнутри дома раздались звуки пальбы и в одной комнате начался было пожар, но его быстро залили. А двое наших магов вышли своим ходом вынося на руках третьего – раненного и находящегося в беспамятстве, но живого.

Пусть сильных магов среди моих людей не было, но вот такие крепкие середнячки, не столько теоретики, сколько практики, хорошо освоившие один – два приёма иногда попадались. Да что там говорить – я и сам был почти такой же, разве только кое-какие обрывки академического образования полученные в институте до моего оттуда отчисления ещё каким-то чудом задержались в моей голове. Лишний раз обещаю себе всеми силами способствовать обучению контроля внутренний силы среди всех своих людей, кто только сможет и захочет учиться. И ещё одно обещание: ни в коем случае не забрасывать собственное развитие, продолжать тренировки, найти грамотного учителя и продолжать развиваться.

С давних времён захватившие всю магию аристократы запрещали учиться и пользоваться ею простым людям, но после революции разбежались как тараканы. Нашей молодой республике отчаянно требовалось как можно большее количество собственных одарённых чтобы хотя бы только возместить потери от сбежавших аристократов и сохранить текущий уровень развития и использования маготехнологий. Где можно взять новых магов взамен сбежавших? Только вырастить их из обычных людей: работяг, крестьян, солдат – открыв им всё богатство ранее недоступного для них искусства. Но это дело не быстрое. И не каждому, честно говоря, подходит. Одно дело научиться мелким фокусам или выучить один – два трюка посложнее и совсем другое всю свою жизнь развивать источник внутренний силы, нарабатывать контроль и учиться чему-то новому собирая будущее могущество буквально по крупицам. Очень долгий и сложный процесс. Кому-то чтобы пройти по этой дорожке не хватит и целой жизни. Но идти всё равно надо. Сдаваться нельзя потому, как если сдался ты сам, то как можешь требовать от других оставаться несгибаемыми и идти дальше?

Какой-то бандит выскакивает чуть ли не прямо на меня. Раньше, чем успела среагировать моя свита поднимаю руку и стреляю из обычного пистоля. Бандит падает с дырой в животе. Если бы я собирался убить его при помощи дара, то мне потребовалось бы несколько десятков секунд чтобы сосредоточиться и сформировать хотя бы простей огненный шар. Да и что такое шар огня? В лучшем случае подпалит бандиту одежду, да обожжёт лицо и руки. Простой пистоль и быстрее и эффективнее. Впрочем, это лишь говорит о моей категорической недостаточности как одарённого. Будь на моём месте какой-нибудь архимаг и после небольшой подготовки он мог бы попробовать в одиночку войти в этот лагерь сжечь здесь всё и всех. И с некоторой вероятностью у него это даже могло бы получиться. Архимаги не неуязвимые боги, их вполне можно одолеть, особенно если застать неожиданно, или просто обступить со всех сторон и без перерыва расстреливать из пистолей и забрасывать гранатами, срывая каст любого нового заклинания и истощая личный щит пока тот совсем не закончится.

Честно говоря, за время гражданской и предшествующей ей подпольной революционной борьбы мы выработали крайне эффективные способы как можно расправиться с сильными одарёнными и даже архимагами силами группы обычных или имеющих слабый дар людей при условии предварительного планирования, чёткой организации, внутренней готовности действовать жёстко и некоторого опыта прошлых столкновений.

Кажется, я отвлёкся, что в бою совершенно недопустимо. Похоже малое количество сна этой ночью начинает сказываться на способности сохранять внимание.

Впрочем, бой, как таковой, фактически окончен. Где-то ещё бандиты продолжают сопротивляться, но это единичные очаги. Каждый такой очаг блокирован и засевшим там разбойникам выдвинут ультиматум о немедленной сдаче без всяких условий. Не примут, значит будем штурмовать, но штурмовать на наших условиях. Если попытка штурма может быть связана с большими потерями, то проще забросать гранатами или поджечь и выкурить огнём. Терять своих людей на пустом месте уже после фактической победы я не собирался.

Так, теперь ещё немного подождать, принять доклады от подходивших один за другим командиров и можно будет заняться своими делами. Моя проблема в том, что я сам не знаю, чего конкретно хочу найти. Что-нибудь о судьбе и обстоятельствах убийства товарища Старшевого или след таинственной девушки, которую он искал, а может быть, преследовал.

Подошедшая Коробейникова позвала за собой: -Командир, тебе следует это увидеть.

Быстро оглядываю её – цела, не ранена. Киваю и мы идём в двухэтажное здание, построенное по типу барака с узкими проёмами вместо окон, но не потому, что бойницами, а чтобы выпускали поменьше тепла. Наличие стеклянных рам здесь не предусматривалось даже в проекте, а зимой, в сильные холода, проёмы занавешивались шкурами или забивались разным тряпьём.

Внутри барака воняло порохом и кровью. Но через привычный запах войны пробивались и другие запахи – нечистот, пота, страданий. Мы прошли в соседнюю комнату. Маша зажгла над головой светящийся шарик. Я, в который уже раз, поразился как легко и просто она это делает при том, что её дар больше склонен к управлению объектами материального мира, а не энергетического. Всё-таки сказывается то, что всё детство моя помощница провела в благородном доме, пусть и в качестве бастрадки, обучаясь вместе с признанными главой дома детьми как будущая слуга-компаньонка одной из его дочерей. Позже Коробейникова помогла революционному террористическому отряду пройти через защиту дома и вместе с ними вырезала своих, так называемых, родственничков тем самым однозначно доказывая на чьей она стороне.

Шар света над Машиной головой освещал не хуже новенькой лампы. В его тёплом свете я увидел десяток измождённых девушек, буквальным образом прикованных к длинной цепи, опоясывающей всё помещение по окружности так, чтобы живущие в нём девушки могли худо-бедно перемещаться в пределах комнаты.

-Что это? – спросил я. -Бордель?

-И бордель и швейная мастерская и много чего ещё, -мрачно пояснила Маша. -Бандиты не чурались использовать рабский труд и выжимали из своих пленников все соки используя их, как и где только могли.

Я попытался успокоить жмущихся к стенкам и прикрывающим глаза от света девиц: -Спокойно, девушки. Скоро вас всех освободят. Много здесь таких же как вы?

-Много, -ответила Коробейникова. -И в этом здании и в соседних. Использование рабского труда здесь было поставлено на поток.

Это уже было проблемой. Большое количество освобождённых пленниц, многим из которых, наверняка, требовался дополнительный уход, сковывало мой конный отряд. Если Ершов догадается, что его надули и сможет вывести часть сил из боя за полицейский участок и вернёт их сюда, то уже мы рискуем оказаться посредине разорённого разбойничьего лагеря как в ловушке.

-Начинайте освобождать пленников, -приказал я. -И спрашивайте: если кто-нибудь что-то знает о товарище Старшевом, то ведите его сразу ко мне.

Уже хотел было выходить, как одна из прикованных к стене девушек зазвенела, цепью вставая и ковыляя ко мне: -Я, я знаю!

Моментально оборачиваюсь и делаю стойку: -Ты что-то знаешь о судьбе прошлого комиссара?

-Да, да, знаю! Только заберите меня отсюда!

-Вас всех скоро освободят, -обещаю другим девушкам.

Тянущаяся от ноги до стены цепь не выглядит тонкой. По крайней мере такой тонкой, что её можно было бы перерубить за пару сильных ударов или отстрелить выстрелом из пистоля. Требовался кузнец или хотя бы специальные кузнечные инструменты и некоторое количество грубой солдатской силы. Не дожидаясь появления всего перечисленного достаю из закрытой кобуры магопистоль и кратчайшим импульсом, буквально в одну секунду, выдаю тонкий, как карандаш рубиновый луч. Надо сказать, за последнее время, я виртуозно научился управляться с магопистолем и теперь пользуюсь им гораздо аккуратней чем раньше и могу выдавать энергию короткими выстрелами, а не сплошной полосой на десяток секунд за которые магопистоль успевает нагреться как недавно закипевший чайник и его становится почти невозможно удержать в незащищённых руках.

Придержав шарахнувшуюся, было в сторону девушки, ногой отбрасываю обрывок цепи. Одновременно заканчиваю температурное воздействие по отбору излишков тепла, не давая стальному браслету обжечь её. Заканчиваю чуть раньше, чем требуется, так как девушка шипит, трёт браслет и приговаривает: -Горячо! Горячо!

Схватив кружку с грязного стола, она выливает жидкость из неё на браслет и блаженно улыбается.

В комнату заходят бойцы с найденными где-то инструментами.

-Сейчас вас всех по очереди освободят, -объявляю я оставшимся пленницам, а свою беру под руку и вытаскиваю наружу. Она с удивлением смотрит на взятый с боем лагерь, но я не даю ей времени осмотреться, тяну под ближайший навес и требую: -Рассказывай всё, что знаешь.

Последовавшая за мной Маша бросила на меня укоризненный взгляд, а бедной девушке сунула в одну руку фляжку с водой, в другую половину колбасы. Из-за этих её действий пришлось ждать пока бывшая пленница сначала справиться с колбасой, потому что одновременно есть и говорить она не могла. Жестом остановив Коробейниковую готовую вручить девушке вторую половину колбасы, я приступил к расспросам. Наконец-то хоть какая-то зацепка.

Освобождённую мною пленницу звали Мартой и выросла она в одном из селений к северу от Каменска. В сам Каменск приехала на заработки и почти сразу нашла работу служанкой у приезжих из столицы путешественников. Тогда она думала, что ей сильно повезло. Нанимателями Марты были четверо человек, двое мужчин и две женщины – одна постарше, а вторая примерно возраста самой Марты. Девушка сразу заметила, что трое спутников относятся к девушке её возраста с необычайным пиететом, как будто та была важным человеком или, учитывая её возраст, дочерью очень важного человека. Заинтересовавшаяся Марта начала было задавать вопросы, но её сразу прервали заявив, что «расспросы в её обязанности не входят» и что «излишнее любопытство будет отрицательно сказываться на заработной плате». Волей-неволей Марте пришлось молчать и только лишь наблюдать за своими нанимателями подмечая все их странности.

Сначала они жили в одном месте Каменска сняв хорошие, просторные апартаменты. Мужчины где-то пропадали целыми днями, возвращаясь обычно лишь под вечер, но иной раз могли вернуться и днём. Марта не думала, что они где-то работали, скорее занимались какими-то непонятными делами. Судя по тому, что девушка видела, её наниматели не испытывали в деньгах никакой нужды. Когда мужчины уходили, пожилая женщина преподавала молодой. Что именно преподавала осталось невыясненной. Марта слишком дорожила своим местом служанки у богатых господ и старательно не лезла в их дела.

Позже им пришлось несколько раз переехать, меняя квартиры. Марта поняла, что её наниматели от кого-то прячутся. Несколько раз в разговорах проскальзывали словосочетания «революционная собака» и «проклятая ищейка». Со временем она узнала, что их преследует некий комиссар Старшевой и ищет он то, что её наниматели никак не хотели ему отдавать. Причём целью поиска товарища Старшевого являлся не человек, даже не та самая молодая госпожа, хотя она явно имела ко всему этому самое прямое отношение. Но главной целью являлся какой-то небольшой предмет. Марта ни разу не видела его напрямую и не знала, что это такое. Но ей довелось увидеть мешочек из бархатной ткани, в котором лежал футляр с искомой вещью, и она смогла указать его примерный размер – не длиннее двадцати сантиметров и не короче десяти. Что это могло быть? Часть утерянных во время гражданской войны королевских регалий? Какой-то древний артефакт испокон веков принадлежавший королевской династии? Или, напротив, что-то современное и уникальное, созданное на стыке самых последних достижений маготехонологий?

Увы, но Марта не знала и не могла дать ни одной подсказки.

Позже её наниматели покинули Каменск. Марте они предложили либо получить расчёт и остаться в городе, либо следовать за ними. Платили они щедро и Марта подумала, что другую такую работу у неё сыскать не получиться. И она поехала, о чём сейчас страшно жалеет.

Любопытная деталь: её наниматели не стремились удалиться как можно дальше от Каменска, как делаешь, когда от чего-то или кого-то бежишь. Напротив, их маршрут оказался более чем извилист. Как будто они не столько убегали, сколько искали что-то. И может быть даже нашли. Марта не знала. В один прекрасный момент её оставили, как всегда, на хозяйстве, а сами наниматели отлучились все вместе наказав вернуться через один или два дня. Но не вернулись. Вместо них девушку захватили бандиты Ершова, а своих нанимателей она больше не видела и не слышала о них.

Сразу, как только её захватили, Марта надеялась что всё обойдётся так как наниматели вели какие-то дела с атаманом Ершовым и один раз она даже приносила ему чаю, когда он встречался с её нанимателями по своим тайным делам. Но о бедной девушке все забыли. И её бывшие работодатели и сам атаман. Дальнейшая участь Марты была незавидной до самого сегодняшнего дня, когда мы освободили её и остальных девушек.

-Можешь ещё что-нибудь рассказать? -спросил я.

Задумавшись, Марта неуверенно кивнула и сказала, что вроде бы слышала, как в лагерь приезжал комиссар Старшевой. Сама не видела, но приходившие в барак бандиты говорили что-то о приезжем комиссаре и конфликте, который у него случился с атаманом. Но вроде бы Старшевой, после ссоры с Ершовым, уехал из бандитского лагеря живым. Если его и убили, то где-то в другом месте. По крайней мере так она решила, основываясь на оброненных бандитами обмолвках. За точность этой информации она поручиться, увы, не может.

Благодарю девушку: -Спасибо, Марта. Иди к остальным девушкам. Скоро мы отведём всех вас в Каменск и там уже вместе решим, что с вами со всеми делать.

Пока бойцы шерстят бараки и продолжают освобождать пленниц я собирался направиться к дому коменданта, тому самому, который швырялся молниями. Если где и должны быть какие-то документы, то только там. Но не успел я дойти как меня нашёл боец со срочной новостью – войска генерала Комеля пришли в движение!

Оставленные следить за ними разведчики возвращались один за другими с донесениями, что армия Комеля собралась и выступила в сторону Каменска.

Задерживаться было нельзя и оставив с освобождёнными девушками небольшой отряд, приказав им по мере сил двигаться к Каменску, остальным я сказал садиться на коней и повёл их обратно, на помощь городским защитникам. Перед уходом мы подожгли остатки лагеря, чтобы не дать возможность кому-то другому закрепиться на том же месте с минимальными трудозатратами. Бандитские лагеря, даже в некотором отдалении от Каменска, мне не нужны. Кончилась гражданская, а значит и вызванная ею разруха тоже должна постепенно прекращаться. А бандитской вольнице и вовсе нет места при новой, народной власти.

Спешно мчимся обратно. За вычетом погибших при штурме лагеря и оставшихся с девушками бойцов – почти шесть сотен всадников. Серьёзная сила! Настоящая, пусть и маленькая, но зато крайне мобильная, армия. Нужно как можно скорее вернуться в город. Может быть именно мой удар сзади решит исход схватки с бандитами и позволит нам хоть немного приготовиться к приходу сил генерала Комеля.

Однако, как бы мы не спешили, я не мог позволить своим людям нестись, рискуя нарваться на засаду. Выдвинутый вперёд передовой отряд сигнализировал о столкновении с чем-то необычным и я, оставив основные силы позади, выдвинулся к ним. Мы стояли на холме и благодаря этому могли уже видеть сам город, хотя расстояние до него всё ещё оставалось приличным.

Приняв от разведчика бинокль вглядываюсь сам и вижу отчаянную битву. Немного оглядываюсь и понимаю, что сражение происходит не в городе, а рядом с ним. И бандиты Ершова бьются не с защитниками Каменска, а с атакующими их солдатами генерала Комеля. Каким-то образом те оказались здесь раньше нас, но при этом генерал не объединил силы с атаманом чтобы захватить Каменск, а напал на самого Ершова.

В моей голове разом пронеслись тысячи мыслей. Получается, что вражда между атаманом и генералом гораздо сильнее, чем я только мог рассчитывать. Она настолько сильна, что дождавшись удобного случая Комель решил сначала полностью уничтожить давнего соперника за власть в регионе и только потом разбираться с «красной заразой» по его мнению захватившей региональную столицу – город Каменск.

Судя по тому, что я видел – ослабленные долгим штурмом укреплений и атакованные с тыла бандиты Ершова однозначно проигрывали. Атаман пытался вывести своих людей из неудачного сражения, но уже за городом солдаты Комеля плотно насели на разбойников. На их стороне имелись все возможные преимущества: их было больше, они лучше подготовлены, в рядах армии Комеля привечавшего сбежавших аристократов на порядок больше магов чему у Ершова, а может быть и на два порядка. Кроме того: Комель ударил с тыла. Его солдаты пошли в бой отдохнувшими, тогда как бандиты Ершова перед этим несколько часов пытались захватить бывшее здание полицейского управления, превращённое защитниками города не просто в настоящую крепость, а в полноценный укрепрайон.

Итог этой битвы предрешён заранее. Единственный шанс Ершова – оторваться, бросить часть своих людей на растерзание и оставив их в качестве заслона попытаться спастись самому и спасти хотя бы часть своей армии. Но Комель последовательно пересекал все попытки атамана вырваться из неудобной для него схватки.

То, что две противостоящие революции силы не объединились, а вступили в сражение между собой являлось огромной удачей для всех нас. Правда лично я бы предпочёл, чтобы они друг друга взаимно уничтожили бы. Увы, но в реальности явно побеждал хитроумный генерал. Вопрос только в том, останется ли у Комеля после победы над Ершовым достаточно сил для захвата и удержания Каменска? И захочет ли он это делать? Ведь генерал не может не понимать, что революционное правительство не потерпит захват крупного города, целой региональной столицы, и рано или поздно пришлёт сюда достаточно войск чтобы разобраться с тремя такими генералами? С другой стороны – на что ещё он может рассчитывать? А что насчёт наших потерей? Сколько людей осталось среди защитников? Если прибавить к ним мои шесть сотен, то может быть этого хватит чтобы не дать солдатам Комеля захватить город сходу? Всё-таки поддержка населения на нашей стороне, и она будет иметь значение при длительном противостоянии, если битва за Каменск растянется на несколько дней или даже недель.

Мысли метались. Больше всего я сожалел что не могу связаться с оставшимся в городе Глыком и другими революционными командирами. Если бы только точно знать как у них там обстоят дела! Знать сколько сил осталось! Иметь возможность передать им приказ, но здесь нужен или архимаг-менталист или просто два сильных менталиста, по одному на каждую из сторон. Как здорово было бы иметь связь по типу телеграфной, но только без проводов!

Прекратив мечтать о несбыточном, я послал разведчиков в обход заканчивающегося на моих глазах сражения с наказом пробраться в город и вернутся. Основную массу сил тоже начал было смешать в сторону, чтобы, со временем, обойти место битвы. Однако, заметивший наше появление генерал, выслал наперехват конный отряд числом сотни в три всадников. В бой они не вступали, но упорно маячили впереди, перекрывая возможность прохода к городу. Три сотни против шести, мы могли бы их разбить, но стоит нам увязнуть в бою, как, уверен, другие силы генерала ударят в спину и если не уничтожат, то как минимум рассеют мой отряд.

Какое-то время я продолжал маневрирование пытаясь оттянуть преграждающий путь отряд в сторону или обогнуть его, но ничего не добился. Один из отправленных в город разведчиков вернулся с докладом о положении дел среди защитников и сведения были неутешительные. За вычетом убитых и раненных, под ружьём у меня имелось тысяча восемьсот человек. Тогда как численность армии генерала, по предварительным докладам, превышала три с половиной тысячи и его солдаты, честно говоря, были выучены военному делу лучше вчерашних рабочих. Добавьте к этому большую концентрацию магов в армии генерала – почти каждый офицер у него являлся одарённым. Пусть мало кто превышал уровень уверенных середнячков, но нам, с головой, хватит и этого.

События однозначно складывались не в нашу пользу. Может быть удержать город сил у Комеля не хватит, но чтобы хотя бы на время захватить его – вполне достаточно. Правда при этом он положит здесь половину своей оставшейся армии и пройдёт дальше только по нашим мёртвым телам. Готов ли генерал к такому размену? Половину его армии в обмен на временный контроль над Каменском? Мне хотелось надеяться, что он не решится и после победы над Ершовым просто отступит в сторону и дальше выжидать подходящего момента.

Эх, если бы наши противники всегда поступали в соответствии с нашими ожиданиями, как просто всё бы было тогда.

Тем временем Комель закончил с последними очагами сопротивления разбойников. Пленных его люди не брали, а тех кто всё же попадал в плен – без всякой жалости рубили.

Бандитская армия атамана Ершова, на наших глазах, нашла свой окончательный конец. Оставшиеся мелкие банды разбегутся или будут уничтожены. Оставался открытым вопрос с самим атаманом. Но, думаю, генерал Комель позаботится о том, чтобы история Ершова навсегда закончилась здесь и сейчас.

По моему мнению: туда ему и дорога. Собаке – собачья смерть!

Теперь бы ещё что-нибудь сделать со вторым фигурантом. Увы, ситуация складывалась так, что как бы это генерал не сделал бы чего-нибудь уже с нами.

С неприятным предчувствием наблюдаю за приближением переговорщика - одинокого всадника двигающегося от сил генерала Комеля к нам. Трепещущий на ветру кусок белой ткани нацепленный на поднятый кверху, на манер древка для флага, длинноствольный пистоль свидетельствует о намерении начать переговоры.

Но что ж, поговорим, если хочешь.

Отдаю магопистоль одному из магов в своём отряде. Сам выдвигаюсь вперёд, встречаю переговорщика на середине пути и провожаемый им еду в походный шатёр генерала.

Впервые своими глазами вижу знаменитого Комеля. Выглядит он действительно как генерал со старых картинок. Ну знаете, такой, который слуга царю, а своим солдатам чуть ли не отец родной. Благородная седина полностью захватила голову, но на количестве волос это нисколько не сказалось. Упругий животик нисколько не портит фигуру, скорее придавая ей некоторую бравость. Эдакий боевой колобок: деловитый и усатый.

Но стоило мне на мгновение поймать взгляд генерала как я сразу понял, что всё внешнее – напускное. Передо мной сидел очень опасный человек, умный и хитрый, способный отдать самый жестокий приказ если посчитает, что без того не обойтись.

При входе в шатёр, Комель поприветствовал меня: -Рад наконец-то увидеться лично, комиссар.

Пожимаю плечами: -Увы, не могу сказать того же.

-Понимаю. Обстоятельства не располагают, -согласился генерал. -Кстати, как раз о сложившихся обстоятельствах я и хотел с вами переговорить.

Сажусь за деревянный стол напротив генерала. Как любопытно, шатёр походный и стол деревянный, но как аккуратно сделан, доска к дощечке, ещё и резьбой украшен, пусть и не затейливой. Это, получается, Комель с собой личного плотника возит? Или, чем архимаги не шутят, сам развлекается и нервы так успокаивает?

Денщик поставил на стол тарелку с мясной нарезкой, две пустые кружки и большой кувшин с каким-то ягодным отваром. Чуть позже добавились ещё тарелка с сыром, миска с солёными грибами и ещё некоторые разносолы.

Генерал жестом предложил не стесняться и пробовать выставленное угощение.

Забрасываю в рот один – два кусочка и на этом останавливаюсь. Может быть генералы и не сражаются и поэтому могут себе позволить набивать живот в преддверии предстоящей битвы. Но комиссары идут в бой вместе со своими бойцами и поэтому мне сейчас нежелательно набивать живот. Очень может быть что уже через полчаса я буду рубиться в смертельной сече и в таком случае набитый едой живот – самое последнее что мне будет тогда нужно.

-У нас с вами сложилась любопытная ситуация, не находите? -уточнил генерал. Сам он себе в еде не отказывал, попробовав и мясной нарезки, и грибов, и огурчиков.

-Смотря что считать «ситуацией»?

-Ну как же! Моя армия, в полной готовности, стоит под стенами вашего города, едва-едва пережившего недавнее нападение бандитов. Тут с какой стороны ни посмотри, а ситуация выходит весьма любопытной!

-Перестаньте играть словами, -попросил я. -Вы и сами прекрасно знаете, что можете сейчас разбить моих людей и захватить Каменск, но тогда… вашей армии уже не будет. В лучшем случае она сожмётся до размеров крупного отряда. Новых людей набрать не получится потому как всех, кого могли, вы уже выгребли, а оставшиеся либо не подходят по кондициям, либо категорически не разделяют ваши монархические убеждения. Хотите превратить свою армию в обычную банду на подобие той, которая была у Ершова? Тогда нападайте, генерал и посмотрим сколько «благородных» навсегда останутся здесь, сложив головы под пулями выпущенными вчерашними рабочими и крестьянами.

В ответ на мой спич Комель с усмешкой заметил: -Узнаю, узнаю комиссарскую кость. Никаких попыток договориться. Шашку наголо и вперёд, в атаку. Там, где разумные люди пытаются договориться, ищут общие интересы, вы без раздумий вступаете в бой.

-Договориться?

-Конечно, ведь именно поэтому я пригласил вас сюда на переговоры. Знаете, для чего нужные переговоры? Чтобы переговариваться и договариваться.

Проглотив и насмешливый взгляд генерала и его нарочито дружелюбный тон, каким обычно разговаривают с маленькими и капризными детьми, я спокойно киваю: -И то правда. Готов выслушать ваше предложение, генерал.

-Моё предложение? -он словно бы удивился моей покладистости.-Ах, да! Просто отдайте мне то, что вы нашли в лагере Ершова и я уйду. Причём не просто уйду, а полностью. Наша прекрасная страна осквернена и заражена революционной заразой и больше не принимает меня. Обещаю, что как только я получу желаемое, так сразу уйду, например, в Бритский доминион и своих людей заберу с собой. Нас там примут, предварительные договорённости уже есть. А ты, комиссар, не только сохранишь жизни своих людей, но и избавишься от потенциальной угрозы в моём лице. Как тебе такая сделка?

Я задумался, пытаясь понять о чём конкретно говорит Комель и чего он хочет. Магопистоль? Он должен понимать, что я его не отдам ни при каких обстоятельствах и, в случае угрозы захвата, уничтожу, только бы секретное оружие не попало в руки врагов. Комель сказал о чём-то найденном в лагере Ершова. Но разве мы там что-то нашли? Проклятие архимага! Как бы суметь понять о чём конкретно идёт речь?!

Осторожно подбирая слова включаюсь в игру: -Почему ты думаешь будто я действительно нашёл ЭТО в лагере? Разве не разумнее, на месте Ершова, носить подобные вещи всегда при себе?

Слово «это» выделяю голосом делая вид как будто я полностью в курсе и понимаю о чём вообще идёт речь.

-Возможно и так, -соглашается генерал. -Но когда мне принесли тело атамана, то у него не было ЕГО при себе. Быть может, предчувствуя возможные неприятности он решился оставить ЭТО в укреплённом лагере не подозревая, что один хитроумный комиссар просчитал атамана разбойников на раз-два и уже штурмует лагерь в поисках главного приза?

Комель испытующе смотрел на меня.

Я сидел с каменным лицом пытаясь никак не показать своего непонимания темы разговора.

-Аплодирую вашей змеиной хитрости, комиссар и вашему умению планировать на несколько шагов вперёд. Вы умудрились обхитрить даже меня! Почти умудрились, -генерал отдал должное якобы моей прозорливости. Несколько хлопков в ладони, нарочитых и театральных.

Мне оставалось только чуточку поклониться будто принимая его хвалебные речи.

Генерал подался вперёд. В глазах Комеля горел фанатичный огонёк: -Так ты нашёл его?

Продолжая игру, делаю следующий ход. Качаю головой и с деланным сожалением говорю: -Раз уж вы в курсе что ЭТО такое, генерал, то должны понимать, что я не могу отдать его вам. Моё собственное начальство не поймёт меня.

-Вы не в том положении, чтобы торговаться, комиссар!

-Но ведь именно этим мы здесь и занимаемся? Торгуемся как на базаре. Разве не этот процесс вы называете переговорами?

Какое-то время Комель сверлил меня взглядом. Я упрямо продолжал делать вид будто бы мне всё до феи и я совершенно не боюсь того, что сейчас нахожусь, фактически в руках генерала и он может сделать со мной всё, что захочет если только решит наплевать на традиции переговоров.

Наше молчаливое противостояние длилось ещё какое-то время, но генерал не выдержал и сломался первым.

-Чего ты хочешь? Деньги? Не вопрос. В любом виде – старые или новые ассигнации, валюта любой соседней страны, например Бритского доминиона, золото, драгоценности, артефакты. Назови свою цену, комиссар?!

Вот тут я, честно говоря, ошалел ещё больше, чем раньше. Неужели генерал серьёзно предлагает не только оставить Каменск в покое, но и осыпать меня золотом у обмена на… На что, кстати? Что это за предмет такой за который Комель без особых раздумий готов отдать значимую долю всего того, что наворовал и награбил в смутные времена гражданской войны?

Делаю вид будто колеблюсь, продолжая играть роль: -Мне нужны гарантии безопасности.

-Обсудим, -соглашается генерал.

Подавшись порыву, спрашиваю: -Комиссару Старшевому тоже были обещаны гарантии неприкосновенности?

Комель морщится и отводит взгляд в сторону: -Ни я, ни мои люди не имели прямого отношения к его гибели.

Со всем актёрским талантом, который только был отпущен мне то ли господом Богом, а то ли товарищем Эволюцией, стараюсь вложить в одно слово максимально возможное количество сарказма и у меня вроде бы получается: -Действительно?

-Действительно не имели отношения, генерал?...

-Как ты смеешь обвинять меня во лжи, мальчишка! -вспылил Комель.

-Не горячитесь так, генерал. У нас с вами переговоры, так давайте продолжать переговариваться пока не придём к устраивающему обе стороны результату.

Я откровенно издеваюсь над ним, но Комель это или не замечает или намеренно проглатывает.

-С прошлым комиссаром получилось откровенно неудобно, -признаётся генерал.

Давай, давай, продолжай. Я становлюсь весь слухом, надеясь хотя бы сейчас и здесь узнать тайну поисков и смерти товарища Старшевого. Не останавливайся, генерал, молю тебя продолжай.

Внезапный приход денщика ломает момент деланной откровенности.

Генерал рассержено спрашивает: -В чём дело?

Денщик мнётся, выразительно поглядывает на меня, но Комель, не замечая, требует доложить здесь и сейчас.

-На путях замечен следующий в Каменск поезд, ваше превосходительство, -докладывает денщик.

-Так снимите его с рельс! Разверните задом наоборот. Остановите до дальнейших приказаний, но меня зачем отвлекать? – звереет генерал.

-Мы попробовали, но, судя по всему, в поезде не просто очень сильная охрана.

-Чего ты мямлишь!

-Солдаты лейтенанта Залесного при попытке остановить состав были сметены залпами. Похоже поезд везёт не товары, а опытных бойцов. Минимум пять сотен человек. В том числе с малыми и средними мортирами, -как можно быстрее доложил денщик.

Я затаил дыхание. Неужели прямо сейчас к нам направляется давно ожидаемое подкрепление из столицы? Пять сотен опытных бойцов, закалённых в горниле гражданской войны сами по себе, стоят тысячу, а то и полторы недавних резервистов. А если у них в составе есть корпус пушкарей, вооружённых средними мортирами, то я, со своим магопистолем, с радостью готов сложить со своих плеч лавры главной грозы всех магов. Отделение опытных пушкарей способных положить снаряд в круг метрового диаметра на расстояние в сотню метров – вот настоящие профессиональные убийцы магов на поле боя.

Не скрывая улыбки, поднимаю глаза на хмурящегося генерала: -Похоже ситуация только что резко изменилась.

-Не питай напрасных надежд, комиссар. Пять сотен человек, даже вместе с пушкарями, считая и твоих вояк вместе с ними – всё равно слишком мало чтобы разбить моих героев в чистом поле, -уверяет меня генерал.

-В поле, может быть, и мало, но чтобы удержать город более чем достаточно!

-Комиссар, изменяю своё предложение. Хочешь стать на всю жизнь обеспеченным человеком? Мы можем вместе уйти в Бритский доминион и, уверяю тебя, мало где ещё также хорошо могут принимать дорогих гостей, как в доминионе.

Делаю вид будто задумываюсь. Если раньше было важно тянуть время давая своим людям время прийти в себя и перевязать раны, то сейчас опят же нужно тянуть время пока нежданное подкрепление прибудет в Каменск, выгрузиться и войдёт в курс дело. Поэтому продолжаю играть. Я не говорю «да», что было бы слишком уж подозрительно. Но не спешу ответить «нет» и положить конец переговорам.

-Комиссар? -торопит меня генерал. -Это лучшее из предложений которое я могу сделать здесь и сейчас. Лучше уже не будет. Вашему предшественнику, к слову, пришлось довольствоваться гораздо худшими условиями.

-Хорошо, -говорю я. -Где и когда произведём обмен? И не забывайте о гарантиях безопасности! Я вам не доверяю, генерал.

-Времени нет. Через час на заброшенной мельнице, знаешь где это? Место открытое. Можно начать наблюдать прямо сейчас и быть уверенным что никто не сумел подобраться незамеченным. С собой возьми не больше двух человек. Я тоже возьму двоих. Там мы совершим обмен.

-Идёт, -я легко соглашаюсь меняться тем, чего не имею и про что не знаю, лишь бы только задержать генерала до прихода подкрепление.

-Правильный выбор, -горячо одобряет Комель. -Главное не повтори ошибку своего предшественника.

-Что он хотел сделать?

-Попытался обмануть меня, -усмехнулся Комель.

-И за это его убили?

-Нет, там была другая причина. И я говорил уже что не имею отношения к его смерти. Но попытавшись обмануть меня, он автоматом разрушил все прочие наши взаимные договорённости. И, скажем так, я уведомил всех заинтересованных лиц, что комиссар-обманщик больше не представляет для меня интереса и мне ровным счётом всё равно что с ним будет дальше.

-Приму к сведению, -обещаю я.

Мы расходимся. Вернее, генерал остаётся в своём походном шатре, а я выхожу, сажусь на коня и возвращаюсь к своим.

Меня встречает Коробейникова вопросом: -Как будем атаковать, командир?

Успокаиваю её: -Планы изменились. Героическая смерть в бою временно откладывается. Для начала попробуем обмануть старого хитреца. И кто-нибудь знает где поблизости находится заброшенная мельница на пустыре? Пошлите туда пару бойцов понаблюдать чтобы люди генерала не приготовили бы какой-нибудь сюрприз заранее.

…

Новый, блестящий свежей краской на дополнительно навешенных по бокам броневых листах, поезд чуть ли не на полном ходу влетел в город и только перед самым вокзалом резко затормозил, окутываясь клубами пара. Из этого пара, словно айсберг из тумана, показался стальной, бронированный нос мощного локомотива с пылающей над кабиной красной звездой. Сама кабина машиниста также бронирована, настоящая крепость, или, скорее, сейф с тонкими, но длинными смотровыми щелями позволяющими уверенно управлять поездом даже под сильным обстрелом.

Усиленная паровая машина легко могла разогнать тяжёлый состав на скорость чуть ли не в двое превышавшую таковую у поездов старого типа. Могла бы и ещё быстрее, но тогда уже появлялся риск повреждения дорожного полотна, не рассчитанного на такие скорости и такие поезда.

Новая модель типа «передвижная крепость». Первая, созданная уже в республике, после окончания гражданской войны.

Едва поезд затормозил, как сразу же началась высадка. Когда клубы пара опали, перед растерянными железнодорожниками стояли чуть ли не все пять сотен бойцов, держащих руки на пистолях и готовые, если прикажут, вступить в бой прямо с колёс. Вышедший встречать неожиданных гостей Андрей Петрович даже несколько заробел, столкнувшись с направленными в его сторону взглядами сотен человек. Бывший станционный смотритель, а ныне начальник железнодорожного вокзала, оробел настолько, что даже не заметил подошедшего к нему человека и обратил на него внимание только когда тот заговорил первым.

-Дежурный по станции? -осведомился незнакомец. На нём военная форма со знаками отличия революционного командира и по нему видно, что носить такую форму ему не привыкать. Коротко стриженный волос и жестокие черты лица, выдающие в нём решительного человека, не позволяют определить точный возраст и тот колеблется в широких пределах от тридцати лет и до пятидесяти.

-Никак нет! -выдал почему-то ответ на армейский манер Андрей Петрович. -Начальник вокзала: Андрей Петрович Босяков. А вы?

-Комиссар Андонов. Почему не на своём рабочем месте, товарищ начальник вокзала? Где дежурный по станции? Почему сами встречаете поезда? Что за бардак?!

-Прошу прощения, все люди на войне.

-Какой ещё войне?

-Так с разбойниками. И трёх часов не прошло как город пытался захватить бандит Ершов, а сейчас, за городом, стоит армия генерала Комеля, сохранившего верность сбежавшему королю.

-Похоже мы вовремя, -улыбнулся Андронов.

Босяков серьёзно кивнул.

Приезжий комиссар резко сделался серьёзным. Он спрашивает: -Известна ли вам личность Клавдия Сергеевича Безухова?

-Конечно известна, это же наш комиссар!

-Больше нет. Гражданину Безухову предьявлено обвинение в контрреволюционной деятельности. Я здесь для того, чтобы арестовать его и предать суду.

-Не может быть! -воскликнул Андрей Петрович.

Комиссар прищурился: -Вы сейчас оспариваете решение верховного совета товарищ Босяков?

-Никак нет, -вытянулся начальник вокзала. -И в мыслях не было!

-Это хорошо, -по-доброму улыбнулся Андронов. -Хорошо, когда у человека есть мысли, когда он ищет, стремится, мыслит. Но очень плохо если к нему в голову тихой сапой проникает контрреволюционная зараза.