Магазинчик грешницы. Списанная со счетов

Глава 22. Между улыбкой и тоской

Ева

Следующим утром я снова прихожу в лавку задолго до открытия. Сегодня хочу заняться вывеской.

Несколько дней назад я обнаружила в подсобке полки от старого сломанного стеллажа, моток белой верёвки и коробочку со старыми, слегка проржавевшими гвоздями.

Сначала я хотела только ошкурить подходящую дощечку, но вчера заметила баночку с остатками чёрной морилки. Пришлось задержаться после закрытия лавки и окрасить основу будущей вывески.

Ани начала волноваться, когда я не пришла домой в обычное время, зато морилка успела за эту ночь подсохнуть.

Укладываю деревяшку на прилавок и мелком расчерчиваю на тёмной поверхности будущий рисунок. Когда эскиз готов, прикладываю к меловым линиям белёную верёвку толщиной в два пальца и закрепляю её гвоздиками. То же самое повторяю с обратной стороны.

Вместо надписи я изображаю на вывеске контур ночной сорочки с длинными рукавами и воланом по подолу. Такую картинку поймёт любая горожанка, даже если она не умеет читать.

Уже через час я демонстрирую результат работы фире Кларис.

— Такая вывеска должна крепиться не к самой стене, а висеть на штанге перпендикулярно зданию. Понимаете? — поясняю свою задумку. — Прохожие не всегда смотрят по сторонам, зато они точно смотрят перед собой. Если табличка будет висеть чуть выше их голов, то обязательно бросится в глаза.

— Надо бы позвать фира Виталя, самим нам её не повесить, — хозяйка проводит ладонью по верёвочному рисунку. — Ох, и умно́, Лори, очень умно́!

Ещё бы было не умно́. Вот только не я это придумала. Мерчендайзинг — это целая наука. Маленькие хитрости, с помощью которых продавцы завлекают в свои магазины покупателей и умудряются продавать больше. Настоящее искусство, которое я в своё время неплохо освоила. Правда, в последние годы прошлой жизни я предпочитала заниматься не залом, а витринами — вот где можно дать разгуляться своей фантазии.

Над витриной, кстати, тоже предстоит подумать. Вывешивать в окнах сорочки, чепцы и панталоны — не лучшая идея. Это не будет смотреться красиво и только смутит прохожих. А мне нужно, чтобы витрина привлекала и вызывала желание зайти внутрь.

Из-за того, что улочка узкая, солнечного света здесь мало даже в погожие дни. Всё перекрывает тень от домов напротив. А уж в пасмурное время здесь становится совсем мрачно.

Я бы могла расстроиться из-за этого, но мне всегда нравилось превращать недостатки в преимущество, поэтому с лозунгом “да будет свет”, я убеждаю фиру Кларис выделить мне десяток самых маленьких масляных светильников.

Три светильника я подвешиваю над прилавком, а остальные семь — у самого окна. Причём верёвки отрезаю разной длины так, чтобы источники света находились на разной высоте.

— Лори, я поняла, что свет у окна, как и новая вывеска, поможет привлечь внимание. Но почему светильники так странно висят?

— Вам не нравится? — зажигаю последний фитиль и оборачиваюсь к хозяйке.

— Нравится… это даже красиво, просто не видела, чтобы кто-то делал вот так.

— В этом и смысл, фира Кларис. Всё, что необычно — вызывает интерес. Вы ведь обратили внимание на странное расположение светильников, значит, и другие обратят. Но это ещё и уютно выглядит, согласны?

— Уютно, Лори, уютно. И красиво, — обычно уставшее лицо фиры расплывается в тёплой улыбке и мне кажется, что я сделала что-то правильное.

Усилия оказываются оправданными, и вечером, когда мы садимся считать дневную прибыль, выясняется, что продажи за этот день увеличились в полтора раза.

Просто несколько горожанок залюбовались огоньками в витрине, а заглянув внутрь, не смогли уйти без покупок.

— Полтора эке, Лори, возьми их, ты хорошо потрудилась, — хозяйка протягивает мне три полушки.

Я как раз развязываю свой передник и снимаю белоснежный накрахмаленный чепец, какой обычно носят работницы.

— Спасибо, фира Кларис. И в особенности за то, что согласились мне довериться, — аккуратно складываю передник и чепец под прилавок, а монеты убираю в глубокий карман своего тёмного рабочего платья.

Поднимаю глаза и встречаюсь с внимательным взглядом фиры.

— Знаешь, Лори, я не имею привычки лезть в чужую жизнь, но если ты сама захочешь мне что-либо рассказать… или спросить совета… то я с радостью выслушаю тебя.

— И за это тоже спасибо, фира Кларис, — улыбаюсь, потому что чувствую в её словах искренность.

— Может, я всё же могу тебе ещё чем-то помочь?

На секунду задумываюсь.

— Я бы хотела иногда уходить пораньше, чтобы иметь немного времени до того, как стемнеет.

— Хорошо, Лори. Просто предупреждай, когда тебе это нужно. Я ведь могу и сама обслуживать покупательниц, это вовсе не проблема.

Следующие дни я продолжаю наводить в лавке порядок. Постепенно начищаю прилавок, окончательно отмываю фасад, кое-где обновляю побелку. Морилкой подкрашиваю старые оконные рамы и дверь. Уговариваю фиру Кларис выделить немного небелёного хлопка на простенькие занавески.

Казалось бы, это всё мелочи, но именно такие мелочи создают в лавке ту особую атмосферу, которая касается души покупательниц и вызывает желание зайти снова… просто так… чтобы добавить каплю уюта в пасмурные будни.

Но уют — это не только обстановка: я улыбаюсь посетительницам и стараюсь найти для каждой тёплые слова.

— Жаль, я не могу сейчас купить и ткань, и эти нарядные ленты, нужно выбрать что-то одно, иначе мне не хватит на новые ботинки для мужа, — покупательница смущается оттого, что приходится признаваться в этом.

— Вы прекрасная хозяйка, раз умеете рассчитывать расходы, — мягко улыбаюсь, желая её подбодрить. — К счастью, у нас в лавке и ткань, и ленты в достатке. Вы сможете забрать их в любое время.

Вижу, как плечи женщины немного расслабляются, а на губах появляется ответная улыбка

— Вы правы, пожалуй, за лентами я зайду в другой раз.

Она забирает ткань и уходит, довольная своим выбором.

— Лори, ты могла бы сказать, что у нас может закончиться товар, тогда она купила бы и ленты, — слегка ворчит фира Кларис.

— Купила бы, — соглашаюсь с хозяйкой. — Но в следующий раз она бы могла пойти в другую лавку, а теперь, скорее всего, выберет нас. Ленты сегодня или много покупок в будущем?

Фира Кларис задумывается, но уже через секунду довольно прищуривается и покачивает головой:

— Ох и хитра ты, Лори, ох, хитра!

Пожимаю плечами, потому что не вижу ничего хитрого в уважении к клиентам.

В конце второй недели, дополнительные вырученные деньги фира Кларис тратит на закупку тканей, чтобы успеть до сезонного поднятия цены.

А я свои несколько дополнительных эке трачу на пару мягких одеял. Помимо одеял, покупаю два тюфяка и циновку, которую кладу на пол между нашими с Сэл постелями.

Циновка добавляет тепла и уюта нашему уголку, а от новых тюфяков на чердаке распространяется аромат свежего сена. И это гораздо приятнее того прелого запаха, что исходил от старых тюфяков.

За прошедшие недели я четыре раза ухожу из лавки пораньше. Это время мне нужно, чтобы “прогуляться” рядом с особняком Орнуа. Каждый раз я жду в надежде увидеть темноглазого лорда, но мне не везёт.

В последний из таких вечеров в особняке Орнуа собираются гости. Окна первого этажа светят ярче, а слуги суетливо снуют туда-сюда. Какое-то время я ещё стою и наблюдаю, как подъезжают богатые кареты, слышу отдалённые звуки музыки и смеха. Снова моросит дождь, и я кутаюсь в тёплую накидку, подаренную лордом Орнуа.

Не знаю, чего я жду. Совершенно очевидно, что сегодня он останется с гостями в своём особняке… И всё же я медлю. Всматриваюсь в окна, позволяя гадкому тоскливому чувству просачиваться себе под кожу.

Когда на улицах становится меньше прохожих, я ухожу, опасаясь возвращаться домой по безлюдным улицам.