Магазинчик грешницы. Списанная со счетов

Глава 10. Ревность или уловка?

Ева

— Вы обронили её, — улыбается, смотря мне в глаза, а затем, скрещивает взгляды с Орнуа.

Орнуа темнеет и сжимает зубы, а затем, не произнося ни слова, обходит Эмильтона, уводя меня за собой.

Единственное, что выдаёт темноглазого лорда — это горячие пальцы, которые ещё сильнее сжимают мой локоть.

Лакей подаёт накидки, и мы выходим в моросящую прохладу ночи.

— Погодите! — на пороге появляется немного запыхавшаяся ехидна. — Я решила, что с леди Маноли мы можем договорить в другой раз!

Орнуа останавливается и молча дожидается матушку. Затем также молча помогает ей забраться в карету с монограммой семьи Орнуа…

Захлопывает за ней дверцу, оставаясь снаружи вместе со мной.

— Рэйнхарт?! Что это значит? — перекошенное лицо ехидны появляется в каретном окне.

— Увидимся дома, матушка, — отрезает холодно и уже тянет меня к стоящий на некотором отдалении городской карете.

Мне становится не по себе.

— Туманная аллея, особняк Орнуа, — распоряжается извозчику и затягивает меня в тёмное каретное нутро.

Дверь захлопывается, отрезая нас от промозглости улицы.

Слышится стук копыт. Карета трогается и мягко покачивается, увозя нас прочь от роскошного особняка Маноли.

Смотрю на Орнуа и инстинктивно вжимаю голову в плечи.

— Что со мной не так? Что не так, Лоривьева? — сиплым шёпотом.

Пульс подскакивает к основанию шеи. Я сглатываю.

— Я не…

Почти болезненно обхватывает мои скулы и впивается в губы. Пугаюсь и пытаюсь отстраниться, но упираюсь затылком в обивку высокой спинки сиденья.

— Мм!.. — тихо вскрикиваю, вскидываю ладони, чувствую под пальцами царапающую серебристую вышивку на бархате мужского камзола, пытаюсь оттолкнуть… но получается совсем неуверенно.

В голове всё мешается.

Его рука жёстко захватывает мой затылок, сжимаясь в волосах. Он не целует. Он клеймит меня. Пугает и одновременно плавит внутренности.

Давит большим пальцем на мой подбородок, заставляя разжать зубы.

— Ну ответь мне… — задыхаясь и на грани слышимости. — Пожалуйста…

Поддаюсь, как завороженная и ощущаю тепло его языка.

От лорда пахнет сандалом и осенним небом, а от тела исходит сильный жар.

У его поцелуя острый терпкий вкус.

Меня прошивает.

Так, что сокращаются мышцы, и я почти теряюсь, растворяюсь в касаниях его рук и губ, в его запахе…

Выдыхаю в его рот с тихим стоном.

Чувствую, как кровь болезненно долбит в висках.

Почти задыхаюсь.

Отстраняется также неожиданно и резко, почувствовав, что карета останавливается. Держит моё лицо, заглядывая в глаза, словно в полутьме кареты в них можно что-то прочесть.

Я так и упираюсь ладонью в его плечо, но кончики моих пальцев касаются его шеи как раз в том месте, где быстро пульсирует вздувшаяся венка.

— Ты станешь моей женой и не посмеешь делать предложения другим. Это ясно? — слова смешиваются с тяжёлым дыханием и вырываются сиплым рычащим полушепотом.

Сознание возвращается, и я потихоньку начинаю соображать.

Слышу снаружи шаги и нервно оборачиваюсь. Через каретное окошко видно, как к дверце тянется долговязый лакей Леонио.

Орнуа рявкает на него. Тот отскакивает в сторону, склоняет голову и замирает в ожидании.

— Лоривьева? — на несколько тонов мягче и с новой попыткой заглянуть мне в глаза.

Молча нащупываю ручку дверцы кареты, тяну вниз и едва не вываливаюсь на землю. Успеваю схватится за лакея, чтобы не растянуться в этом дурацком платье прямо на ступенях крыльца.

Слышу за спиной приглушённое ругательство, резво подбираю юбки и спешу в дом, не обращая внимания на оклики. Взлетаю в свои комнаты и захлопываю дверь.

Он пугает меня.

Но ещё больше я пугаюсь самой себя.

Там в карете, я была в шаге от того, чтобы согласиться на всё, что предложит Орнуа… лишь бы вернуть терпкий вкус его губ.

Посматриваю на дверь и невольно отмечаю, что хотела бы, чтобы он вошёл и… и что, Ева?

Розовые пони, единороги, жили долго и счастливо?

Как бы не так.

Просто сегодня ты случайно задела мужское самолюбие темноглазого лорда. А он дал тебе понять, кто здесь на самом деле принимает решения…

Прикрываю глаза и дрожащими пальцами касаюсь припухших губ.

Будет ли Орнуа целовать меня также, если я соглашусь стать бесплатным приложением к землям, которые нужны милорду для его карьерных амбиций?

Или всё это лишь уловка?

Моя голова гудит, как рой растревоженных ос, я хожу кругами по комнате, пока не приходит моя Сэлли, чтобы помочь подготовиться ко сну.

В эту ночь я долго ворочаюсь, пытаясь устроиться в постели, но сон не идёт. Мысли роятся и бьются друг о друга, не желая выстраиваться в стройный ряд. В голове полнейшая путаница из эмоций, планов и образов.

Измученная, засыпаю лишь глубокой ночью, и мне снится, как горячие мужские пальцы ласково касаются моей скулы, а затем мягко надавливают на губу.

Вздрагиваю и просыпаюсь.

В кромешной тьме комнаты ничего не видно, но мне чудятся двигающиеся тени.

— Рэйнхарт? — сдавленным шёпотом.

Тишина.

Дрожащей рукой пытаюсь разжечь лампаду, и комната озаряется тусклым светом.

Никого.

Лишь странный шорох за окном.

Поднимаюсь и с колотящимся сердцем подхожу к занавеске. Тушу лампаду, чтобы глаза привыкли к темноте, и выглядываю наружу. На подоконнике с внешней стороны сидит огромный ворон. Его силуэт очерчивает тусклый свет луны, и мне кажется, что он смотрит прямо на меня.

Где-то вдалеке раздаётся леденящий кровь вой.

Лихорадочно задёргиваю занавеску и бегом возвращаюсь в постель.

Заворачиваюсь с головой и как маленькая надеюсь, что под одеялом меня никто не найдёт.