Маг, связанный клятвой

Глава 5 РАССЕРЖЕННОЕ ЧУДИЩЕ

Солнце стояло почти над головой, а яблоками Мэт лакомился уже давным-давно. Снова появилась слабость, и настроение Мэта стало быстро портиться. Опять захотелось проклясть свое невезение, а заодно и Силы, которые настойчиво мешали ему выбраться из этой ситуации. Конечно, это по собственной глупости он дал клятву, совершенно неосознанно — и теперь Мэт с трудом удержал на кончике языка уже готовые сорваться слова. Главное — не дать волю своему языку.

Ему самому и не надо было этого делать. Мэт нахмурился, прислушиваясь, — какие-то звуки. Потом снова все стихло. Он готов был поклясться, что где-то вдалеке кто-то бранится самыми последними словами...

Ой, нет, только не «поклясться». Нет, никогда он не произнесет его снова. Никогда. По крайней мере не обдумав все тысячу раз.

Так что это был за звук? Может быть, просто ветер шумит?..

Мэт нахмурился, склонил голову набок и прислушался. Нет, это не ветер. Какое-то живое существо стонало от ярости и боли.

Мэт медленно двинулся вперед, приготовившись в любой момент спрыгнуть с тропы.

Опять этот странный звук. Мэт похолодел. Он не мог различить слов, но по тону можно было догадаться, что существо в ярости. Вопль перешел в ворчание, и Мэт стал потихоньку подкрадываться.

Ничего не видно, кроме тропы, которая круто поворачивала за высокую скалу. Ворчание стало чуть громче. Мэт прижался к скале, продвинулся чуть вперед и осторожно выглянул.

Раздался дикий рев, и Мэт быстро отпрянул: он был уверен, что его заметили.

Теперь можно было различить слова. Мэт нахмурился: он не мог совершенно точно понять их, но это было похоже на какой-то диалект языка Меровенса, которым Мэт владел столь же свободно, как и английским. Мэт прислушался повнимательнее, стараясь сделать скидку на акцент, и это сработало — он стал различать слова.

— Этот беспородный выродок-колдун, вот кто заманил меня в эту дьявольскую ловушку! Да я разорву его на сотню кусочков! Да я шкуру с него спущу! Я его с самой вершины горы сброшу вниз головой!

Кто бы это ни был, он мало походил на джентльмена. Мэт осторожно вышел из укрытия и медленно двинулся вперед: если это существо попало в беду, он очень хотел бы ему помочь. Не важно, что голос мало походил на человеческий.

Слова самые что ни на есть человеческие, такой поток ругательств достоин отъявленного морского волка, который, вволю нагулявшись в порту, возвращается на корабль. Мэт обошел еще один выступ и увидел совершенно необычное существо. Он даже засомневался, не двое ли их там было, и если действительно двое, то у второго крыло было придавлено куском скалы.

Зверь яростно размахивал свободным крылом, пытаясь высвободиться. Крылья были орлиные, хотя и фантастического размаха, по меньшей мере футов тридцать. Но голова, шея и хвост явно походили на драконьи, что же до самого тела, оно явно принадлежало льву.

Мэт не удержался:

— Во имя Небес, кто вы?

Зверь с ревом повернулся.

— Дракогриф. А ты кто?

— Я — маг, — не задумываясь ответил Мэт и тут же поспешил спрятаться за скалу, потому что зверь с ревом рванулся в его сторону.

— Хотел незаметно ко мне подкрасться, да? — прогромыхало из-за скалы, где нашел укрытие Мэт. — Хотел усыпить меня и высосать мою кровь, так? Не удалось добыть крови младенца, так решил поймать хоть кого-нибудь помоложе?

— Нет! — Мэт рискнул высунуть голову и крикнуть: — Ты напоролся на плохого волшебника!

— Плохого волшебника? Все вы плохие! Где это видано, чтобы были хорошие волшебники?

— Послушай, — крикнул Мэт, стараясь быть терпеливым. — У тебя сплошная путаница в голове. Маги — хорошие ребята. Они черпают свои силы из знаний и праведной жизни. Колдуны, это да, они черпают силы у Зла.

— Обычно говорят, у дьявола!

— Правильно. Но только не я, клянусь всеми святыми.

— Ну-ну. И конечно, не ты заставил эту скалу свалиться мне на крыло, пока я спал, чтобы уж точно застать меня, когда сюда доберешься, а?

— Точно не я.

— Ну да, так я и поверил. И конечно, это не ты вот уже четыре года гоняешься за мной по всему Меровенсу и в этих горах, да?

— Нет. И кстати, раз уж ты заговорил об этом, последние три года я провел в королевском дворце.

— Ах вот как! Тогда как же случилось, что ты оказался здесь как раз тогда, когда меня вот так пригвоздили, ну?

— Ну... — Мэт сглотнул. — Помнишь, я тебе тут говорил «клянусь святыми».

— Хм. — В голосе зверя появилось сомнение.

— Видишь ли, когда я так клялся последний раз, меня, как бы сказать, увлекло...

— Увлекло? Куда?

— В Ибирию. Понимаешь, я поклялся: либо я свергну короля Ибирии, либо погибну.

Неожиданно наступила мертвая тишина. Потом вдруг на противоположной стороне камня раздался кашляюще-каркающий звук. Прошла пара минут, пока до Мэта дошло, что это смех.

Нахмурившись, Мэт вышел из укрытия:

— Ладно, хватит, не вижу в этом ничего смешного.

— Тебе, может, и не смешно! Бедняга! Это же животики можно надорвать. Ха-хр-ха! — Дракогриф сморгнул слезы. — Парень, ты точно хочешь помереть молодым!

— Эх, — Мэт тяжело вздохнул, — я не очень-то тогда соображал.

— Это точно! Небось не подумал, что святые не позволят тебе увильнуть от выполнения клятвы?

— По крайней мере не в тот момент...

— Не очень-то ловко для мага, а?

Это здорово задело Мэта. Он выпрямился во весь рост.

— Угодно ли тебе узнать, что я лорд Маг Меровенса!

— А не врешь? — Дракогриф уставился на Мэта, видимо, на него это произвело впечатление. — Слушай, если ты такой уж великий и могущественный, как же ты умудрился сморозить такую глупость?

— Понимаешь, сработали привычки, — пробормотал Мэт. — Я вырос не в этой стране. Я родился в другой вселенной.

— Вселенной? — Дракогриф нахмурился. — Как это может быть больше вселенных, чем одна?

— Ну, понимай, как знаешь, — Мэт развел руками, — но так оно и есть. Я вырос там, где вера не столь сильна, как у вас.

— Вера? — Дракогриф закинул голову и посмотрел па Мэта как-то странно. — А во что тут верить-то? Есть хорошая вера, а есть плохая, и каждая из них дает магическую силу. Это всем известно.

— Да я знаю, — со вздохом сказал Мэт. — Ну это как если сказать «верю», когда ты бросаешь что-то вверх, и рано или поздно оно снова упадет вниз.

— Гр-р-р, — прорычал Дракогриф. — Или если сказать, например, ты «веришь» в ветер или в духов.

— Точно. Ладно, так или иначе, я начал переводить стихотворение — ловушку для дураков...

— Ловушку для дураков?

— Ну да, оно оказалось заклинанием в скрытом виде. Но дело в том, что мы и в заклинания не верим...

— Что-то ты глуповат, как я погляжу?

Мэт вспыхнул.

— Мог бы и не грубить. Так вот, когда мне удалось его более или менее удачно перевести, я начал его произносить вслух... А потом вдруг оказалось, что я стою в центре Бордестанга.

Дракогриф молча глазел на него. Потом открыл пасть, и...

— Пожалуйста. — Мэт поднял руку и поморщился, как от боли. — Я и так чувствую себя дураком.

— Ладно, ладно, — буркнул Дракогриф, стараясь скрыть улыбку. — А как же тебе удалось стать такой шишкой среди волшебников, если ты не веришь в волшебство?

— Может быть, именно поэтому. Я ведь рос совсем по-другому и, понимаешь, смог взглянуть на это как бы со стороны. А потом мне пришлось разбираться, как действует это волшебство.

— Поэтому ты мог колдовать лучше, чем любой из здешних чародеев. — Дракогриф понимающе кивнул. — Это звучит настолько глупо, что в этом, похоже, что-то есть.

Мэт глянул на скалу.

— Знаешь, похоже, не твое время разбрасывать камни.

Чувство юмора незамедлительно покинуло дракогрифа.

— Ой, заткнулся бы ты, — проворчал он, оглянувшись на камень. — Ведь надо когда-нибудь поспать.

— Конечно, о чем речь. Но тебе просто повезло, что он не шлепнулся на твою голову.

— Везение здесь ни при чем, ему просто нужна свежая кровь, когда он здесь объявится.

Он неожиданно бросился на свое крыло с разинутой пастью.

— Эй, остановись! — закричал Мэт.

Вздрогнув, Дракогриф замер:

— Пожалуйста, не так громко.

— Не нервничай!

— Я это как раз и пытаюсь сделать. — Он снова открыл пасть.

— Подожди, — закричал Мэт в ужасе. — Как же ты будешь летать с одним крылом?

— Уж лучше проковылять на лапах всю оставшуюся жизнь, чем сдохнуть, — прохрипел Дракогриф.

— А почему бы тебе его просто не столкнуть?

— А как ты думаешь, чем я здесь занимался все утро?

— Может, тебе просто не удается подобраться к нему под нужным углом. — Мэт подошел к придавленному крылу зверя. — Так, давай я попробую.

— Да не получится ничего! — Дракогриф снова начал сердиться. — Это кто-то из таких вот ребят, как ты, пригвоздил меня здесь! Подпустить тебя поближе? Ну да, а ты меня заколдуешь, и окажусь я вверх брюхом! Отвали, ублюдок!

— Но я же только хочу тебе помочь....

— Помочь поскорее улечься в могилу! Моей кровушки домогаешься, а? Конечно, полными ведрами! Подойдешь чуть ближе пяти футов, и я из тебя завтрак сделаю!

— Подожди, подожди минутку. — Мэт сделал шаг. — Я же не собираюсь тебе вредить. Ведь вполне возможно, что твои враги — мои враги.

— Ты один из них! Убирайся! — Дракогриф оскалил зубы и сделал выпад.

Мэт отпрянул, а Дракогриф упал всем телом на свое крыло и зарычал от боли:

— Смотри, что ты наделал!

— Совершенно ничего. — Мэт, нахмурившись, смотрел на голову зверя. — Странно, но валун и на сантиметр не сдвинулся под твоим весом. Забавно...

— Ох, ха! Обсмеешься!

— Нет-нет. — Мэт с раздражением отмахнулся от ехидного замечания дракогрифа. — Я говорю о камне. Этот кусок гранита всего сантиметров сорок толщиной и достаточно округлой формы. Он должен был хоть как-то пошатнуться. А он ни-ни. — Мэт бросил взгляд на дракогрифа: — Ты говорил что-то про колдуна, который за тобой охотился?

— Да, браток, уж это был не малыш, пасший овечек.

— Значит, он заколдован!

— Потрясающе! — засопел Дракогриф. — Ну просто отпад! До тебя наконец дошло! Выдать великому волшебнику гребешок на его герб!

Мэт нахмурился.

— Послушай, я же тебе говорил, что для меня это не так уж все естественно. Так, значит, он волшебный. Теперь дай-ка мне подумать, что я могу сделать.

— О чем это ты говоришь? — Дракогриф уставился на Мэта.

— О том, чтобы спихнуть с твоего крыла этот валун, — бросил нетерпеливо Мэт.

— С помощью заклинания? — прорычал Дракогриф. — Да такой недотепа, как ты, может совсем лишить меня крыла!

— Немного терпения. — Мэт поднял руку.

— Терпения! Какого черта, отойди от моего крыла, ты что, не слышишь?

— Слышу-слышу. — Мэт неотрывно смотрел на камень. — Твои размеры я тоже знаю.

— Размеры! Никаких размеров! Отвали!

Мэт не отвечал, и Дракогриф перешел на визг:

— Отойди! Вон! Я говорю, сейчас же! Мне от таких, как ты, никаких одолжений не надо! Я не хочу иметь с тобой никакого дела! Отвали! Слышишь?

— Ага, ни в коем случае, — бормотал Мэт. — Похоже, я знаю, как это сделать.

— Убирайся, или я тебя сожру! — ярился дракогриф. — Я не хочу быть ничем тебе обязанным!

— Конечно, это твоя жизнь, но это не значит, что я позволю ею швыряться.

— Не твое дело! — рыкнул Дракогриф, заклацал челюстями и рванулся к Мэту.

Маг отпрыгнул в сторону, а Дракогриф опять повернулся к прижатому крылу. Он зарычал от боли, а Мэт спокойно заметил:

— Видишь, так или иначе, но с этим придется что-то делать.

— С камнем, — прорычал дракогриф, — или с крылом?

— Лично я подумывал об этом камне, но ты, похоже, несколько минут назад хотел отделаться от своего крыла.

— Это мое личное дело, — опять рыкнул дракогриф, — не поглядывай на меня с такой жадностью.

Сдвинув брови, Мэт задумчиво рассматривал валун и несколько раз обошел его, чтобы разглядеть все получше, при этом стараясь держаться на безопасном расстоянии от дракогрифа. Он был так занят, что не заметил, как в глазах зверя затеплилась искорка надежды.

— И у меня есть заклинание, — начал он медленно, — но мне как-то не хочется им пользоваться.

— Не хочется — не надо, — пробурчал дракогриф. — Давай-ка убирайся отсюда и оставь меня в покое.

— Не торопись. Я не хочу произносить заклинание, потому что, как только осколок скатится с твоего крыла, ты окажешься на свободе и можешь сожрать меня.

— Неплохая мысль. — Дракогриф засопел. — Конечно, неплохо закусить, пока добыча свеженькая.

— Ну-ну, я же не просил тебя о чем-то особенном, просто пообещай, что ты не навредишь мне.

— А почему ты не хочешь, чтобы я поклялся? — Дракогриф насторожился.

— У меня в настоящий момент просто аллергия на клятвы, — ответил Мэт. — А потом я в жизни повидал немало людей, которые нарушали самые что ни на есть торжественные клятвы, особенно клятвы, которые они давали у алтаря. Уж если ты не выполнишь обещания, то и клятва не поможет.

— А ты прибыл из забавного местечка, — хмыкнул дракогриф. — Как это человек может нарушить клятву? Ты должен выполнить все, к чему бы она тебя ни обязывает.

Мэт несколько мгновений внимательно смотрел на дракогрифа.

— Интересная мысль, — заметил он. Мэт повернулся к необыкновенно тяжелому осколку скалы. — Я так понимаю, мне никак не придется рассчитывать на твою помощь, да?

— Помощь, чтобы ты добрался до меня? Ну уж нет, браток!

— Это как раз то, чего я боялся. — Мэт тяжело вздохнул. — Похоже нам придется положиться на веру.

Веру — во что? Вот этого-то он и не сказал. Дракогриф следил за ним глазами:

— Ну и что ты делаешь?

— Просто рассматриваю. — Мэт начал ходить взад-вперед у придавленного крыла. Все ясно. Мэт кивнул, отошел назад и, воздев руки, начал произносить заклинание:

И камень действительно начал раскачиваться. Сначала очень медленно, как будто дрожа. Мэт нахмурился и прочитал заклинание еще раз, чуть помедленнее, теперь он сконцентрировал все свое внимание только на этом куске скалы, все остальное как будто потонуло в дымке. Мэт чувствовал, как собираются силы, которые всегда сопровождали любое заклинание, но на этот раз они показались ему слабее по сравнению с той огромной силой инерции, которую он ощущал вокруг себя. Мэт снова сконцентрировал все свои мысли на осколке и начал читать четверостишие еще медленнее — камень слегка пошатнулся влево, застыл и снова встал.

Потом — вправо и снова на прежнее место. Вправо — на место — влево — на место, вправо — на место — влево — на место, все быстрее и быстрее, и вот когда Мэт произнес «катись», сделав на этом слове особое ударение, камень на какое-то мгновение застыл, а потом, перевернувшись, покатился сначала медленно, а потом постепенно набирая скорость. Крыло дракогрифа было свободно.

— Наконец-то! — закричал зверь, и его крыло со свистом взметнулось вверх. — Оно свободно, и для этого понадобилось только произнести стишок! Отлично, я признаю: ты на самом деле маг!

Мэт расслабился, с него градом катил пот.

— Очень приятно слышать. На какую-то минуту у меня возникли сомнения.

— Ты что, не знал, что ты маг? — Дракогриф уставился на Мэта.

— Нет, почему же. Просто на этот раз оказалось гораздо труднее произносить заклинание, чем обычно.

«И гораздо труднее, — подумал Мэт, — чем два дня назад там, в деревне. Интересно почему?»

— Может быть, это потому что... — Дракогриф пожал плечами. — В чем дело?

— Камень! — Мэт смотрел вслед куску скалы. — Он же все еще катится!

— Ну и что? Остановится!

— Да нет, он не остановится. Я ведь не дал ему этого приказа.

— Ну и пусть катится. — Дракогриф с гордостью посмотрел на свое крыло. — Похоже, все цело.

— Но он же так и будет катиться. Этот несущийся булыжник может поранить кого-нибудь!

— Ой, не будь таким мрачным пессимистом, — раздраженно сказал Дракогриф. — Ну кого он может ранить?

— Да любого, на кого налетит, он же набрал такую огромную скорость. А ведь мы в горах, и он может вызвать лавину!

Камень перекатился через тропинку и исчез из виду.

— Ну тогда останови его! Ведь ты же маг.

— Я слишком долго придумывал заклинание. Я бы мог его остановить, но он исчез. — И Мэт бросился бежать, но, споткнувшись о выступ скалы, растянулся на склоне.

— Эй, ты там! Спокойнее, малыш! — закричал дракогриф. — Ты не сможешь догнать его на горной дороге!

— Но я должен его догнать! — Мэт с трудом поднялся на ноги, потирая ушибленное место. — Если начнется обвал, может погибнуть целая деревня! — И он, прихрамывая, побежал дальше.

— Ладно, ладно! — взорвался Дракогриф. — Чего уж там... — Он догнал Мэта в два прыжка и встал перед ним. — Давай, левой ногой — мне на колено, правой взмах и верхом!

— Ты это о чем? — Мэт от неожиданности замер.

— О чем, о чем? О поездке верхом! Знаешь, малыш, для мага ты что-то туго соображаешь. Давай ко мне на спину! Ты сам никогда не догонишь этот камень!

— Это не твоя забота...

— Это мое крыло было придавлено камнем! Это для меня ты сотворил заклинание! На спину, братец! Уж не думаешь ли ты, что я захочу оставаться перед тобой в долгу?

— Ты мне ничего не должен, — резко бросил Мэт.

— Ну конечно, ничего, ты только вернул мне свободу и спас мне жизнь! Не говори, что это ничего! Давай взбирайся!

Мэт с опаской посмотрел на львиную спину: то, что произошло с той, которая ехала на спине тигра, могло бы произойти и ним, собиравшимся прокатиться на львиной спине. Но на самом деле выбирать не приходилось.

— Ну ладно, спасибо.

Мэт встал на колено дракогрифа и закинул ногу на спину зверя. Ушибленная нога побаливала.

— Ну теперь мы сровняли счет.

— Черт побери, сровняли, — рыкнул дракогриф. — Ну, браток, держись.

— Буду держаться, как пиявка, — пообещал Мэт.

— Ненавижу летать, — проворчал дракогриф, но его огромные крылья сделали взмах, потом последовал еще один и... они уже летели.

— О-о, я тебя понимаю. — Желудку Мэта этот полет явно не пришелся по вкусу. — Я бы сам предпочел ездить на поезде.

— И не думай, что тебе удастся меня объездить!

— Мне и в голову это не приходило. — Мэт глянул вниз и с трудом сглотнул, к горлу подкатила тошнота. — Ого, далеко лететь, да?

— Только до подошвы горы, а кусок, за которым ты охотишься, всего в ста футах под нами.

«Всего» сто футов казались Мэту огромным расстоянием. Он постарался вспомнить, что ему приходилось уже ездить на спине дракона, но это было слабым утешением.

— Не спустишься пониже? Мне надо оказаться рядом с ним.

— Ладно, но пеняй на себя, если я попаду в нисходящий поток воздуха. — Дракогриф заложил вираж и начал спускаться.

Мэт видел, как осколок, подскакивая, несется с уступа на уступ. Как раз на его пути оказался огромный валун, и Мэт мог бы поклясться, что осколок, врезавшись в такой валунище, разлетится на куски, — но осколок, подпрыгнув, весело покатился дальше.

— Неужели его ничто не остановит?

— Конечно, — раздраженно заметил дракогриф. — Он же заколдован.

Зверь, несомненно, был прав. Ведь четверостишие Мэта приказало осколку катиться, но в нем ничего не было сказано о том, чтобы тот остановился.

Осколок направлялся прямо на каменный столб, который стоял, наклонившись под таким острым углом, что трудно было себе представить, как он мог удерживаться в таком положении.

— Обойди вокруг! — закричал Мэт.

Мэт произнес эти слова очень осторожно, сконцентрировав все свое внимание на камне. Но на этот раз ему показалось, что сделать это гораздо легче. Камень медленно, но послушно отклонился от своего пути, обежал вокруг столба, скатился с края выступа и полетел вниз по склону.

— Смотри-ка, получается! — закричал в изумлении дракогриф.

— Ага, — пробормотал Мэт, — если я только вовремя произношу заклинание.

— А почему просто не приказать ему остановиться, а?

— Неплохая идея, — и Мэт нараспев произнес:

Он совершенно автоматически опять сконцентрировал все свое внимание на заклинании, но почувствовал, как много сил потратил и насколько ослаб. Почему же на этот раз потребовалось так выложиться?

Камень остановился так резко, что Мэту пришлось задуматься о силах инерции.

— Не могу поверить своим глазам! — Дракогриф опустился ниже, закладывая вираж прямо над камнем, а потом резко взмыл вверх. — Эй! Он же горячий! — заметил он с удивлением.

— Естественно! — закричал Мэт. — Вот что произошло со всей кинетической энергией, она вся перешла в тепло!

Камень светился тусклым красным светом.

— Такой горячий, что может подогреть воздух и дать восходящий поток, — проворчал дракогриф. — Ты в следующий раз, парень, предупреждай!

— Прости, мне и в голову не пришло... Я еще ни разу не творил такого заклинания.

— А ты не можешь прервать заклинание на полпути?

— Пока еще нет, — вздохнул Мэт. — Я еще не отработал заклинания на все случаи.

— Лорд верховный дилетант, — рыкнул дракогриф, — а теперь я могу спуститься вниз? Высота заставляет меня нервничать.

— Ой, конечно! Но не прямо здесь, ладно? Здесь будет сильная тяга назад.

— Смешной человек, — прорычал дракогриф, заложив очередной вираж, — возьми на заметку: мне нужно по меньшей мере ярдов сто, чтобы взлететь или приземлиться, если только, конечно, не понадобится резко спуститься вниз, но это очень вредно для здоровья.

— Я тебе верю, — нахмурившись, ответил Мэт, пытаясь решить для себя, будет ли его вопрос бестактным. Но любопытство взяло верх, как это обычно с ним случалось. — Послушай, ну... скажи, а для тебя это естественное состояние, я имею в виду полет?

— Гораздо более естественное, чем для тебя творить заклинания. — В голосе дракогрифа послышалось напряжение. — Я имею в виду, что лазанье по деревьям приходит к вам, обезьянам-переросткам, совершенно естественно, но разве это значит, что вам это нравится делать?

— Да, большинство из нас...

— Ой, только не говори мне о тех, кто любит это дело, — прервал его зверь.

Мэт почувствовал, что затронул щекотливую тему, и постарался быть поосторожнее:

— Да ладно! Ведь должны же быть и другие такого вида, как ты.

— Это не вид, все, что угодно, только не вид! — Дракогриф немного разозлился на Мэта. — Мы — гибриды!

Но Мэта уже понесло, и он продолжил:

— Но ведь должны быть и другие похожие на тебя.

— Если и есть, то, во всяком случае, я их не встречал.

Так, это объясняло многое.

— Дракогрифы рождаются не у мамы-дракогрифа и папы-дракогрифа, — угрюмо сказал зверь. — Маленькие дракогрифы появляются на свет, когда какой-нибудь меднолобый, подлый сукин сын — дракон, для которого его собственные похотливые чувства гораздо важнее совести, находит самку грифона во время течки, когда она бродит одна, — вот тогда все и случается, потому что самок грифонов гораздо больше, чем самцов.

— А самки-грифоны находят драконов привлекательными?

— Браток, в такой период самке-грифону понравится даже обломок камня, если только он мужского рода. Они в это время совершенно обезумевшие и пойдут за чем угодно, если только оно мужского рода. Одного этого достаточно, чтобы задуматься, а знает ли Мать-Природа, что значит быть женщиной.

— Среди особ женского пола моего вида некоторые тоже задаются таким вопросом. А самка-грифон не пытается отбиваться от дракона?

— Но у грифона столько же шансов отбиться от дракона, сколько у пескаря от акулы. А каков результат? Я. Понравилось ли ей это, или нет.

— Так вот откуда ты получил тело льва и крылья орла.

— Голову и хвост, — кивнул дракогриф, — я получил от своего папаши-производителя, чтоб ему линять каждый час. И если мне когда-нибудь придется с ним встретиться, я с него шкуру спущу.

— Встретиться? — Мэт сдвинул брови. — А разве он не обитает где-то поблизости?

— А почему он должен быть где-то поблизости? Он получил, чего хотел! Нет, он взмыл ввысь и исчез. Уж не думаешь ли ты, что он привел бы своей мамочке в дом девицу-грифона? Нет, они хороши только для минутного удовольствия, но связать себя с ней навсегда? Ни в коем случае! Эти высокомерные святоши — лицемеры!

Тут Мэт вспомнил о своем друге — драконе Стегомане. Он был действительно хорошим парнем, спасал ему жизнь, и не раз. Но похоже, что было бы неразумно упоминать о нем сейчас.

— Но твоя мать осталась с тобой?

— Святая! Она была просто святая! Да, она осталась со мной, хотя ей пришлось провести всю свою жизнь в изгнании, вдали от своих сородичей. Я у них вызывал чувство отвращения. Но сказать по правде, она и не возражала — я сделал все возможное, чтобы она не чувствовала себя изгоем. Она вырастила меня в диком лесу. Мы не могли жить на вершине горы, грифоны выставляли вон всех таких.

— Похоже, вам было очень одиноко...

— Спрашиваешь! Но я быстро вырос и отправился скитаться по белу свету, а мама смогла вернуться к своим и жить с ними вместе. Но когда я вернусь, я найду ее.

— Нет-нет, я не это имел в виду. Я имел в виду тебя самого!

— Никогда не скучаешь но тому, чего никогда не имел. — Дракогриф так дернул плечами, что Мэт чуть не свалился. — Я привык снижаться поблизости от таких, как ты, — лесорубов, лесников, ну и прочих. Их ребятня любила играть со мной. Потом они вырастали и считали все это детскими забавами.

— Так это у них ты научился нашему языку?

— У лесных детишек? Ну да. — В голосе дракогрифа послышалось удивление. — А как ты догадался?

— О, заметил кое-что в твоем акценте. — Мэт не хотел вдаваться и подробности, пока ехал верхом без седла на дракогрифе, — как-никак высота пятьдесят футов, и, если он вылетит со своего места, последствия могут оказаться достаточно серьезными.

Через какое-то время он уже думал, что мог бы удобно устроиться где-то еще, даже не где-то еще, а где угодно.

— О, мы уже добрались до верха тропы.

— Ну. Так куда ты хотел отправиться?

— Вниз! Послушай, с твоей стороны было очень любезно подбросить меня, но я совсем не хочу, чтобы ты отклонялся от своего пути.

— Послушан, браток! Я тебе говорил: я не хочу быть должен ни-ко-му.

— Ты мне ничего и не должен. Ты только что со мной расплатился!

— За мою жизнь? Не будь ослом! За такое одной поездкой не расплатишься. Ладно, говори, куда ты хотел отправиться.

— Послушай, на самом деле...

— Хоть я это жутко ненавижу, но мог бы проторчать здесь весь день. — В голосе дракогрифа послышалась угроза. — Ты обожаешь пешеходные переходы?

— Нет, конечно, верхом быстрее, — ответил Мат со вздохом. — Ну ладно, спасибо. Мне будет приятно путешествовать в твоем обществе.

— Вот так-то лучше. — Дракогриф полетел вниз вдоль склона.

— Эй, а ты куда собирался лететь?

— А я ничего по этому поводу не говорил. А куда ты собирался отправиться?

— В Ибирию.

Дракогриф резко перешел на бреющий полет. Прошло несколько минут, прежде чем он сказал:

— Так ты что, совершенно серьезно говорил об этом?

— Увы, — вздохнул Мэт, — совершенно серьезно. Ну как, не раздумал?

— Эх, — Дракогриф решительно тряхнул головой, — если ты горишь желанием это сделать, что ж, я тоже.

— Если только тот колдун тебя не поймает.

— Для него ничего хорошего из этого не выйдет, — ухмыльнувшись, сказал Дракогриф. — Теперь я путешествую с лордом Магом!

«Интересно, — подумал Мэт, — откуда такое ощущение, что меня просто надули?»