Маг, связанный клятвой

Глава 29 МАСКИ И ПАРЫ

Воздух прорезал отчаянный крик. В изумлении все оглянулись.

На помосте Фадекорт, стоя на четвереньках, раскидывал подушки с трона, ворошил пыль, которая некогда была одеждой короля.

— Ну где же она? — стонал Фадекорт. — Где? Она не могла превратиться в прах вместе с королевскими одеждами! Она не могла сгореть вместе с ним — он же был голый! — Циклоп вскочил на ноги. — В его кабинете! Она должна быть в его кабинете!

— Эта комната и была его кабинетом! — пробормотал ошеломленный стражник. — Он никогда не покидал этой комнаты.

Мэт с опаской оглянулся вокруг, подумав, что ему следует проверить, не оставил ли после себя король-колдун охранных заговоров.

— Значит, тут! — Фадекорт бросился к гобеленам и сорвал их — голая стена предстала перед его глазами. — Значит, здесь! — Следующий гобелен упал на пол.

— Он что, умом тронулся? — шепотом спросил сэр Ги.

— Совершенно точно, наглядевшись на дьявола, он рехнулся, — заметила Мариан. — Маг, ты не мог бы его привести в себя?

— Она должна быть здесь! — С победоносным криком Фадекорт сорвал со стены последний гобелен, и тут все увидели рабочий стол и громоздящиеся над ним полки. Фадекорт наклонился над столом и начал перебирать банки, внимательно читая надписи, затем он отшвырнул их в сторону. Послышался звон разбитого стекла и грохот свалившихся плошек. По полу растеклась темная, омерзительно пахнущая жидкость, воздух начал наполняться зловонием.

— Маг, останови его! — закашлявшись, попросил Робин. — Он всех тут перетравит!

Мэту совсем не хотелось делать этого, но он уже придумал успокоительное заклинание для циклопа. Оно будет действовать лишь некоторое время, прежде чем он успеет разбить какую-нибудь склянку с по-настоящему ядовитой волшебной жидкостью.

В этот момент Фадекорт издал победный крик:

— Я нашел ее! Теперь она моя! — В руках он держал большую банку с темной жидкостью, в которой плавал какой-то комок.

Фадекорт сорвал крышку и выловил странный кусок. Иверна вскрикнула, и, прежде чем они успели остановить его, Фадекорт прижал его ко лбу.

— Он, точно, сошел с ума! — Сэр Ги взмахнул руками, но Иверна, хватая ртом воздух, с изумлением смотрела на Фадекорта.

Фадекорт стонал.

На их глазах Фадекорт корчился и распухал — его мощные мускулы начали перераспределяться, окаменевшая рука снова превращалась в руку живого человека, а его единственный глаз начал сдвигаться в сторону, чтобы освободить место для приложенного ко лбу комка. Все завороженно смотрели на происходящее: комок постепенно начал оживать и приобретать блеск, потом он начал втягиваться в кожу, череп сам по себе вдавился, образуя новую глазницу, еще секунда, и на них уставились два глаза. Фадекорт кричал от боли, но в его крике слышна была и радость: теперь он стоял перед ними — высокий и прямой, нормальный человек. Руки Фадекорта возносились вверх в благодарственной молитве. Рядом с ним парил улыбающийся призрак.

Новый Фадекорт был мускулистым и хорошо сложенным человеком. Алисанда и Иверна какое-то мгновение изумленно моргали, но тут же приосанились, Мариан промурлыкала:

— Ах, до чего хорошо сложен!

— Ну уж, не настолько и хорошо! — резко бросил Робин.

— Никто не может сравниться с тобой, мой господин! — ответила Мариан, взяв его за руку. — Но миг доставляет радость видеть, что человек приобрел свое истинное лицо.

— Но на самом ли деле это его истинное лицо? — нахмурился Мэт. — Давайте-ка выясним! Фадекорт! Что происходит? И какое отношение имеет к этому призрак?

— Не называй меня больше Фадекортом, друг Мэтью! — последовал ответ высокого человека, который говорил голосом Фадекорта. Он ухмыльнулся и спрыгнул с возвышения на пол. — Это имя колдун мне дал в насмешку, когда с помощью колдовства украл у меня мой глаз. Зови меня тем именем, которое мне было дано при рождении, — Ринальдо дель Берай.

— Принц! — воскликнула Алисанда. — Наконец нашелся наследник престола Ибирии, которого вот уже столько лет считали мертвым!

— Ваше величество! Миледи! Дамы! Друзья! — Принц галантно поклонился. — Много лет назад, когда я был еще ребенком, мне пришлось бежать и прятаться, и те, кто любил меня, распространили слух, что я умер. И это помогло мне выжить, и все было спокойно до тех пор, пока я не стал взрослым. И тогда король-колдун направил по моему следу колдунов-ищеек, и они не знали покоя, пока не напали на мой след. После этого король отправил солдат, чтобы захватить меня в плен. И хотя я уже не был ребенком и уложил около дюжины солдат, им удалось схватить меня и притащить в этот тронный зал, чтобы превратить в такого урода, которого народ никогда не станет чтить, как своего короля.

— Слава Богу, он не убил тебя! — воскликнула Иверна.

— Да, я остался жив, но, пока я был таким уродом, король черпал волшебную силу из моего унижения. Я помню, как он пнул тогда меня ногой. Мой глаз он оставил себе, и я снова и снова благодарю Бога, что он не использовал его для приготовления какого-нибудь зелья. С тех пор все эти годы я искал способ свергнуть его, и благодаря тебе. Рыцарь, и тебе, Маг, я вернул свое лицо!

— Тук, здесь все еще порядочная неразбериха, — помрачнев, заметил сэр Ги. По тону чувствовалось, что ему совсем не хочется говорить этого, и он рад бы увильнуть, но долг есть долг. — Эта дама, — сказал он, указывая на Иверну, — дочь герцога Томмары, единственного оставшегося лорда, который не стал приспешником колдуна, и прапраправнучка последнего короля! Она — полноправная наследница трона!

Алисанда, похоже, собиралась спросить, откуда сэру Ги было знать это. Но ни у кого никогда слова Черного Рыцаря не вызывали сомнений, и королева промолчала, хотя ей очень интересно было узнать, откуда сэр Ги черпал свои сведения. Все повернулись и уставились на Иверну.

— Это правда, — сказала она. — Король и герцог Бруитфорт хотели поймать меня не только из-за владений отца.

— Бруитфорт! — воскликнула Алисанда и, повернувшись к своим рыцарям, кивнула.

Они расступились, и двое вытолкнули вперед и бросили к ногам королевы человека.

— Герцог! — задыхаясь, произнесла Иверна.

— Как видите! — ответила Алисанда. — Коварный герцог. Мы обследовали его замок, пока он лежал без сознания, а его солдаты разбрелись в поисках того, что они хотели прихватить с собой.

Бруитфорт поднял на них глаза — брошенный слугами, избитый, с опущенными плечами и закованными в кандалы руками. Герцог огляделся вокруг, и его лицо посерело: он понял, что все его мечты рухнули.

— Ну, говори, презренный! — приказала Алисанда. — То, что рассказала девушка, правда? Ты на самом деле хотел жениться на ней, чтобы добиться трона?

Герцог поднял глаза и, прочитав на лице Алисанды свой смертный приговор, сказал:

— Да, ее притязания законны. Она полноправная наследница трона. Свергнув короля, я бы заслужил народное почитание. Тут бы и женитьба на наследнице была бы весьма кстати.

— Минутку! — нахмурился Мэт. — Похоже, кое-кто все-таки сомневается в праве на наследование.

Все проследили за его взглядом и увидели призрака. Тот стоял у трона, яростно тряс головой и было похоже, что он чем-то очень испуган.

— Призрак не хочет этого, и, так как он имеет отношение к мудрости потустороннего мира, думаю, у него на это веские причины.

Фадекорт, теперь принц Ринальдо повернулся к сэру Ги:

— Я тоже прапраправнук бывшего короля, сэр Ги, и по мужской линии.

— Она тоже наследница по мужской линии, и, что важно, по более старшей. — Сэр Ги обратился к Иверне: — Миледи, сообщите им свою родословную.

Иверна посмотрела на него широко открытыми испуганными глазами, но заговорила:

— Томас, последний настоящий король, имел двух сыновей. Я — потомок старшего, так как он был отцом отца отца моего отца.

— А я — потомок младшего сына, — нахмурился Ринальдо. — Я потомок старшего сына младшего сына короля.

— Но тем не менее по младшей линии, и вот здесь начинается неразбериха! — Алисанда бросала взгляды с одного на другого. — Дама принадлежит к старшей линии, но она — женщина, а притязания мужчин сильнее! И хотя принц принадлежит младшей линии, он все-таки мужчина!

Призрак приблизился и начал жестикулировать руками.

— Она... — нахмурился Мэт, следя за жестами призрака. — Он и она?

Призрак сложил руки вместе перед собой.

— Он хочет сказать, что они должны пожениться! — воскликнула Алисанда. — Да, вот так можно развязать этот узел! Два равных по правам претендента объединяются, и трон Ибирии спасен! И никто бы не сомневался, что их отпрыск стал бы полноправным наследником престола!

Сэр Ги отвернулся, грозно сдвинув брови. Иверна взглянула на него, потом повернулась к Алисанде с широко открытыми печальными глазами:

— С вашего позволения, ваше величество, я отказываюсь.

— Отказываетесь? — изумилась Алисанда.

Обиженный Ринальдо был тоже удивлен и уязвлен.

— Я отказываюсь от всех моих притязаний на трон. — Иверна смущенно опустила глаза. — Я отказываюсь от трона для себя и для всех моих наследников, которые могут у меня появиться.

— Почему? Как это, миледи? — воскликнул удрученный принц Ринальдо. — Вы же не можете скитаться бездомной!

— Нет, не может, а кроме того, она не может забрать обратно поместья своего отца, потому что одно только ее присутствие в Ибирии будет вызывать тревогу и может послужить толчком к волнениям, — сказала Алисанда. — Дама, вы либо должны выйти замуж, либо отправиться в изгнание!

— Значит, я стану изгнанницей, — не колеблясь ни секунды, ответила Иверна. — Я удалюсь в какое-нибудь укромное место, туда, где меня никто никогда не найдет, если только... — Она оглянулась на сэра Ги.

— Если только что? — поторопила ее Алисанда. — Какие ваши условия? Конечно, идея сама по себе прекрасна, вы бы уже не участвовали в притязаниях на трон, но вас или ваших наследников могли бы отыскать, если вдруг возникнет необходимость. Итак, каковы ваши условия?

— Сэр Ги де Тутарьен должен будет сопровождать меня до места моего изгнания, — сказала Иверна, — и должен будет сам выбрать это место, так чтобы никто другой о нем не узнал.

Сэр Ги удивленно посмотрел на нее.

Иверна встретилась с ним взглядом и, опустив глаза, вдруг покраснела.

Принц Ринальдо стоял немного растерянный, удивленный и удрученный:

— Миледи, не надо! Для вас будет очень трудно, чрезвычайно трудно жить отгороженной от всего мира и не иметь возможности когда-либо вернуться в ваш дом! Вы слишком жизнерадостны, вы так любите людей и общество, чтобы выдержать одиночество! И ведь угроза волнений не перестанет существовать! Потому что никто не поверит, чтобы кто-то добровольно отказался от королевства, чтобы стать отшельником! Я — ваш друг, и я не смог бы вынести мысли, что вы несчастны!

— Я не буду несчастной, — тихо сказала Иверна и посмотрела на сэра Ги.

Он встретил ее взгляд, и его лицо засияло. Она снова вспыхнула и потупила глаза, но сэр Ги уже не спускал глаз с ее лица.

— А что скажете вы, сэр Рыцарь? — потребовала Алисанда. — Вы сопроводите даму далеко за пределы Ибирии и найдете ей надежное убежище? Вы поклянетесь, что никогда никому не скажете о месте ее нахождения?

— Клянусь! — последовал ответ сэра Ги. — И я клянусь быть всегда ей верным!

Ринальдо был чрезвычайно удручен, и Мэт полностью сочувствовал ему. Так долго бороться за осуществление своих надежд, в одну секунду отпраздновать победу, а в следующую быть повергнутым в отчаяние!

— Все раны залечиваются, — мягко заметил монах Тук, — и раны этой земли, и раны ее людей. Все раны затянутся, и в сердцах снова поселится радость.

— И мои тоже? — Алисанда медленно повернулась к Мэту. — И твои, лорд Маг? Не знаю... Не повергли ли вы меня в такую большую скорбь, что ваша собственная стала меньше? Не залечили ли вы раны вашего тщеславия, нанеся раны моему сердцу? Уж не парите ли вы в вышине, зная, что попирали королеву? А не...

— Все, хватит, миледи! — Мэт выступил вперед, в его сердце трепетала надежда. — Вы хотите сказать, что вас это трогает?

— Трогает? Стала бы я пробивать себе дорогу через всю Ибирию и причинять боль моим солдатам и их женам, да и всему Меровенсу, если бы меня это не трогало? Разве бы я тогда не иссушила свое сердце, не истерзала свою душу, если бы... Ах! — Она крепко схватила Мэта за руки. — Мэтью! Я так боялась, что с тобой что-нибудь случится, что я вдруг найду твой изуродованный труп, что я приду слишком поздно, что ты... ты, может...

— Нет. — В конце концов она была королевой, и здесь при людях — нет, никогда Мэт не согласился бы видеть ее унижения, даже если бы они были одни. Он посмотрел в ее глаза долгим и проникающим взглядом. Эх, если бы можно было вот так смотреть ей в глаза всегда. — Я все еще здесь, — пробормотал он. — Я всегда буду здесь, и теперь я свободен от моей необдуманной клятвы, теперь я могу дать другую. Но на этот раз я дам ее с полной ответственностью.

Она пристально посмотрела на него, вся кровь отхлынула от ее лица. Потом она резко выпустила его руки и, покраснев, отвернулась.

Но Мэт все прекрасно понял, в ней заговорила королевская гордость. Он улыбнулся и не смог отвести от нее взгляда.

В дыре стены послышалась громкая возня.

Все повернулись, чтобы увидеть, как три огромных тела пробираются сквозь стену. Послышались голоса:

— Я вам говорю, давайте я!

— Нет! У тебя очень плохие раны!

— Ну уж не такие плохие, как твоя голова! Смотри, я могу летать — видишь?

— А и правда, он не так уж быстро и грохнулся.

— Он не может подняться, мы должны...

Три фигуры вывалились из дыры — два дракона и дракогриф между ними.

— Я по крайней мере могу приземляться! — прокаркал Нарлх. — Давайте-ка пойдем, я...

— Не слушайте его, — крикнул Мэт. — Тащите его сюда.

Дракогриф был страшно обожжен. Все перья на левом крыле были опалены, а на спине зияли большие ожоги. От боли дракогриф вдруг взвыл:

— Эй, полегче! Вам совсем не надо размазывать меня по камням!

— Я сожалею, — пропыхтел Стегоман. — Дырка в стене слишком мала! Эй вы, мягкотелая мелюзга, разойдись! Наш друг ранен, мы должны добраться до мага, который мог бы его вылечить!

— Разойдитесь! — крикнула Алисанда. — Расступитесь в стороны! Дайте им пройти!

Солдаты отпрянули назад, открывая проход к лестнице, и там две огромные фигуры — Стегоман и незнакомый дракон, приподняв крылья, шли, поддерживая Нарлха, который рычал, протестовал и стонал при каждом шаге:

— Я сам... Я сам могу... Я... все... все в порядке? Мне не нужна никакая помощь, я... Ой-ой! Ой, поосторожнее там!

— Нарлх! — закричал Мэт. — Ты ранен!

— Так, царапины, — буркнул дракогриф. — Небольшой ожог. Ну и что? Послушай, это же не то чтобы я не мог летать...

— Он все-таки не может летать, — подсказал Стегоман. — Он преследовал последних горгулий и, по правде сказать, один разделался с половиной из них.

— Он отличный боец, — с уважением заметил второй дракон, — и такой храбрый, что просто чудеса творит. Он — наша гордость, в то жилах течет настоящая драконья кровь!

— Я просто сделал то, что должен был сделать, — потупив глаза, сказал Нарлх — Так же, как и любой из нас! Но ты дрался, ни па секунду не задумываясь о своей собственной жизни! Нет, ты должен будешь жить на земле драконов в почете и будешь жить так долго, как только пожелаешь и когда только пожелаешь. Для нас твое пребывание — большая честь.

Нарлх поднял на Мэта глаза, его взгляд был полон беспредельной радостью.

— Последняя горгулья была самой крупной, — пояснил Стегоман Мэту. — Она была вполовину меня, и у нее были гранитные крылья. Она ими и ударила меня, опрокинула, и я бы грохнулся с высоты, если бы этот бесстрашный дракон не набросился бы на нее в ярости и не поливал бы ее огнем, пока остальные драконы не окружили нас и не разорвали горгулью на части. Ты спас мне сегодня жизнь, Нарлх! И для меня было бы большой честью объявить всем драконам, что мы с тобой стали братьями.

— Ну, если ты на самом деле хочешь...

— Давай-ка осмотрим сначала твои раны... — резко сказал Мэт.

— С вашего позволения, лорд Маг. — Монах Тук выступил вперед. — У меня в этом есть небольшие навыки. Любезные монстры, не отойдете ли вы в сторону?

— Ладно-ладно! — прорычал Нарлх. — Только давайте побыстрее!

Мэт усмехнулся и стал смотреть на то, что было гораздо более приятным, — на лицо Алисанды.

— Похоже, ваше величество, мы удачно выскочили из этой истории.

— Да, — последовал ее ответ, она смотрела на него таким же полным любви взглядом. — Выскочили.

Неожиданно зазвучали фанфары. Все начали оглядываться вокруг, но никто не прижимал трубы к губам. Взгляды устремились к трону.

И тут все увидели призрак, который стоял рядом с золоченым троном и манил к себе принца Ринальдо.

— Я узнал тебя сейчас! — воскликнул принц. — С самого первого раза, как только я тебя увидел, мне все время казалось знакомым твое лицо!

— Конечно, ты видел его в зеркале! — сказал Мэт, поглядывая то на одного, то на другого: правда, надо было сделать скидку на возраст и фунтов на пятьдесят разницы в весе, но семейное сходство было неоспоримо.

— Это же Томас! — закричал Ринальдо. — Это последний полноправный король!

Призрак опустил голову.

— Чего ты стыдишься? Ты же не сделал ничего такого, чтобы стыдиться!

Призрак поднял глаза, по его щекам текли слезы. Сэр Ги, кладезь всех преданий этой альтернативной Европы, заговорил:

— Он смог наконец-то все поставить на нужные места. Потому что, знаешь ли, Томас IV был добрым, справедливым, хорошим королем, но, как рассказывают легенды, он был страшно нескладным. Он всегда спотыкался, проливал что-нибудь, на что-то натыкался.

— Так и остался нескладным, что касается его материализации, — нахмурился Мэт. — Правда, последнее время он с этим стал справляться поувереннее, хотя его пунктуальность оставляет желать лучшего.

— К сожалению, — продолжал Черный Рыцарь, — его несуразность распространялась и на его военные дела, поэтому он на себя не полагался. Вот он и взял себе в советники никому не известного Гордогроссо, который присоветовал ему не так уж усердствовать с военными учениями и сократить армию. Король Томас попался на эти лживые советы, и, когда его армия ослабла, колдун привел свои дьявольские войска и захватил власть. Он отрубил королю Томасу голову, а тело бросил в подземелье, чтобы уж полностью унизить короля — ведь истинный король не прожил бы долго, будучи запертым в камере.

— И он винил себя за то, что Ибирия попала под власть Зла, вот он с тех пор и бродил вокруг да около, ища случая, чтобы разделаться с колдуном! — воскликнул Мэт.

Бедный призрак кивнул головой, потом взглянул вверх и засветился ярче.

— И мы предоставили ему такой случай, — хлопнув по плечу Мэта, сказал сэр Ги. — Теперь он может упокоиться в мире.

— Нет, — возразил монах Тук, — до тех пор, пока мы не погребем его тело по христианским обычаям.

— Да, и он это получит! — воскликнул принц Ринальдо. — Моим первым королевским указом будет построить усыпальницу и с надлежащими почестями захоронить его бедные останки. И вы, ваше величество, освободитесь и сможете найти свой путь на Небеса!

Призрак с широкой улыбкой смотрел на своего потомка.