Люди без города

Македонец

В коммунары меня приняли как-то буднично — без какой-либо присяги и «торжественно клянусь», даже галстук красный не повязали, жлобы. Усталая женщина на складе поставила меня на довольствие, шлепнув какой-то штамп в разлинованную прошитую книгу, я только расписался в соответствующей графе. Получил большой бумажный пакет с одеждой и «личными вещами» — преимущественно предметами гигиены, — а потом Маринка отвела меня заселяться — нам на двоих дали небольшую «гостинку».

— И что, даже паспорт не дадут? — удивился я.

— У нас слишком мало народу для бюрократии, — засмеялась Марина. — Все в базе данных электронного учета кадров.

Жить в Коммуне оказалось непривычно и немного казарменно, но я мало сталкивался со здешним бытом. После полевых выходов оставалось только принять душ, закинуть одежду в стирку, сбегать в столовую — и валиться в койку. Однако наличие в этой койке Маринки полностью примиряло меня с таким режимом. Мы с ней даже поженились — хотя здешнее бракосочетание оказалось еще более неформальным, чем гражданство. В нашем мире брак — это, в первую очередь имущественные вопросы и обязательства по поддержке потомства, а здесь и имущества толком нет, и потомству пропасть не дадут. Так что здешний брак — это просто добровольное публичное объявление о том, что вы с этой женщиной — пара. Мы отметили это событие в единственном здешнем ресторане, без специальных гостей — но нас поздравляли все, кто оказался рядом, здесь так принято.

Занимался я тут в основном тем же, чем и всегда — стрелял в людей из пистолетов. Коммуна была в осаде и вела рейдовые бои за разблокировку реперов. Машина, на которой мы с Маринкой добирались до Коммуны, стала нашей тачанкой — мы лихо подлетали к блокированным реперам с «изнанки» — что бы это ни значило, — и пытались с налета выбивать их охрану. Экипаж машины боевой: я и Маринка за стрелков, м-оператор за штурмана и еще пара бойцов — водитель и пулеметчик. Выскакивали, как черти из ада, стреляли во все, что видим, и уходили обратно, давая возможность тяжелой группе прорыва пройти через репер и закрепиться. Сложнее всего было добиться синхронности работы групп, но м-операторы как-то решили эту задачу.

В целом, мы действовали успешно, хотя легко дались только первые несколько выходов. Противники наши — те самые ребята в странном камуфляже и чешуйчатых брониках, которые в закрытом городе пытались захватить нашего Хранителя, — вояки были опытные, серьезные. Они быстро сообразили организовать оборону реперов не только изнутри, но и от внешних атак, и пошла игра вдолгую, на истощение ресурсов — в первую очередь, человеческих. Иногда мы их выносили на эффекте неожиданности, иногда нарывались на такой отпор, что приходилось уходить, не решив задачи — я был уже дважды ранен, один раз Маринке прострелили руку, дважды мы теряли пулеметчиков и один раз — водителя. К счастью, в Коммуне использовали регенеративные препараты на основе Вещества, что позволяло вытаскивать даже очень тяжелых раненых, а легкие ранения заживали за пару дней. Это отчасти компенсировало преимущество в людях, которое имели нападающие. К счастью, их кадровые ресурсы тоже были небеспредельны. Нам все чаще встречались молодые, плохо обученные солдаты — видимо, кадровых мы неплохо проредили.

В результате нашей работы паритет был достигнут на новых, более выгодных для Коммуны условиях — закрепившись на нескольких ключевых реперах, мы уже не отдавали их назад, и полная изоляция стала невозможна. С обеих сторон происходили попытки изменить ситуацию в свою пользу, и мы и они несли потери, но это уже не было такой катастрофой, как в первые дни осады.

Иногда мы с Маринкой работали на разведку — на той же машине, но Ольга за пилота, Андрей за штурмана и Борух за пулеметчика. О целях разведчиков меня не извещали, но несложно было догадаться, что Коммуна пытается понять, кто же на нее напал, и чего он хочет. Мы пытались захватить командиров, искали материнский мир нападавших, проводили какие-то исследования в пустых срезах и так далее. Не могу судить, насколько успешны были поиски, и что именно узнали от пленных офицеров, потому что мое дело — быстро и точно стрелять, чем я и занимался.

В принципе, меня все устраивало, но я очень ждал, когда эта война закончится — я взял с Маринки клятву, что она бросит рейды, и мы тут же обзаведемся ребенком.

В глубине души я надеялся, что мой талант не наследуется. Хватит Мультиверсуму одного Македонца.

Лена

Красивая рыжая женщина стоит у плиты в свободном красном платье, босая и беременная. Помешивая кашу, она улыбается своим мыслям.

— Мама, мама, маннакаша готова? — в кухню врывается белокурое звонкое торнадо и делает два круга в погоне за рыжим пушистым котом.

Кот, развернувшись с заносом задних лап, стартует в коридор, уклонившись от ласковых загребущих ручонок. Машка, раскрасневшаяся от погони, запрыгивает на стул.

— Сейчас будет, солнышко. Тебе с чем?

— С клубничным вареньем!

Женщина накладывает кашу и некоторое время смотрит, как девочка ест, аккуратно цепляя ложкой с остывших краев и неумолимо двигаясь к середине тарелки. Она непроизвольно поглаживает большой живот и снова улыбается. Беременность очень ей к лицу.

— Спасибо! — светловолосая шестилетка срывается со стула и мчится обратно в гостиную. Кажется, чей-то рыжий хвост сейчас будет решительно схвачен, а его обладатель принужден к активным играм.

Рыжая женщина составляет посуду в моечную машину, вытирает руки полотенцем, вешает его на крючок…

В коридоре раздается резкий хлопок — и она уже стоит, прижавшись спиной к стене и направив в сторону дверного проема толстый ствол пистолета-пулемета «Кедр Б». Ее голубые глаза сияют льдом и безумием, предохранитель снят, патрон дослан, рука тверда.

— Мама, мама! Ёксель уронил вазу! Она разбилась! Я не виновата, он сам!

Глаза женщины становятся просто голубыми, с лица пропадает злой оскал.

— Ничего, дорогая, я сейчас уберу, не бегай там, а то ножки поранишь!

Женщина, не глядя, задвигает ящик стола, где под полотенцами лежит такой необычный для кухни прибор и, больно прищемив палец, машинально говорит:

— Мвора ва кубра!36

— Мам, ты что-то сказала? Это же не на альтери? — в кухню засовывается светловолосая головенка, голубые глаза ее блестят любопытством.

— А, что? — красивая рыжая женщина кладет руку на живот, рассеянно улыбается и тянется за полотенцем, забыв, что уже повесила его на крючок. — Нет, дорогая, вроде бы ничего…

Лицо ее, слегка округлившееся при беременности, немного задумчиво, но безмятежно. Она счастлива.

Зеленый

Несмотря на все мои осторожные уговоры, Ленка решила остаться на время беременности в Альтерионе. Я не особо настаивал — паранойя паранойей, но уровень медицины здесь фантастический, а отношение к беременным трепетное и внимательное до абсурда. Альтерионцы не спешили снимать портал к Башне (от этого я тоже немного параноил — чего это они так запросто энергию жгут?), и мы продолжали использовать ее как дачу у моря, но считая основным жильем альтерионский дом. На всякий случай я разведал «гаражные» проходы в Альтерион через мир Йири и, если что, обойдусь без портала, но пока он есть — чего бы не ходить через него?

В срезе Земля Третья Мировая так и не началась, хотя все было на грани и многие в процессе неплохо огребли. В прессе и оживших снова социалочках это называли БК (Большой Кризис), но в БП он так и не перешел. Не буду описывать послекризисное устройство мира: если мы с вами из одного среза — вы сами его видите, а если просто из очень похожего — то у вас, может, и БК еще не было. Родина вышла из БК не без потерь в людях и экономике, но с территориальными приобретениями и заслуженным статусом Мировой Державы. Городу нашему, правда, досталось так, что, на мой взгляд, было проще снести его под ноль и построить новый… Однако государство, у которого по этому поводу, кажется, было рыльце в пушку, неожиданно расщедрилось на компенсации всем выжившим, а сам город стремительно порос подъемными кранами и загремел строительной техникой. Компенсировали не жадничая, так что, вместо разрушенной в пыль двухкомнатной хрущевки, я купил трехкомнатную «сталинку» в центре, со стенами такими толстыми, что все катаклизмы ей оказались пофиг. Найденных в сумке жены денег хватало на капитальный ремонт и даже небольшую перепланировку, но тянулись они медленно, поскольку рабочие руки строительных специальностей в городе были в страшном дефиците. Стройбригада тянула резину, работая на нескольких объектах сразу, и все равно переживала, что не может разорваться на части и взять еще парочку. Я сам закупал материалы, матерно ругался с бригадиром и пару раз ловил себя на том, что рука дергается к отсутствующей кобуре. Очень надеялся, что пройдет — ну их в жопу, такие рефлексы.

Работа моя призвала меня к станку почти сразу — Родине снова было «надо»: надо было отслеживать новые связи в новых реалиях, надо мониторить послекризисное утрясание и формирование новых центров влияния, надо эти процессы, по возможности, предсказывать. Задач было много, задачи были интересные, финансирование под них дали хорошее, так что заплату мне прибавили, и заметно. Система контроля не успевала за изменившейся жизнью, все поведенческие паттерны были порушены, так что я, плюнув на конспирацию, жил на три дома — в городе ремонтировал квартиру, в Башне работал, таская рабочий трафик через уцелевшую, хотя и пострадавшую от каких-то взломщиков дачу, а в Альтерионе отдыхал душой с женой и дочкой.

Жена от беременности расцвела так, что я на нее налюбоваться не мог. Ходила важная, пузатая, пухлая и счастливая, сияя внутренним светом будущей матери. Кажется, те события прошли, не оставив на ней заметного следа, хотя… Иногда она как бы зависала, не откликаясь, и в глазах ее мелькало что-то такое… Но потом проходило, и снова все было нормально. Я надеялся, что время — лучший лекарь, но так и не смог найти пропавшее в какой-то момент из ее сумки оружие. Ну да и черт с ним — я и свое-то хранил в Башне и старался лишний раз в руки не брать, а то уж больно часто мне его не хватает.

Машка уже свободно щебетала на альтери, и как ее вписывать в жизнь родного среза я понятия не имел. В следующем году ей в школу, и что? Выйдет наша блондинка к доске, да как ляпнет что-нибудь альтерионское… С другой стороны — учить ее в Альтерионе я тоже опасался, их заскоки с нашими плохо стыкуются. В общем, эта проблема зависла. Впрочем, альтери я уже и сам выучил — машина, активизирующая речевые центры, оказалась действительно офигенной. Она не закачивала словарный запас в мозг под давлением, как из клизмы, а как-то стимулировала его языковую обучаемость. А дальше — хочешь перед телевизором сиди, хочешь в городе тусуйся. Лишь бы языковая среда вокруг. Я уже подумывал, грешным делом, пройти еще сеанс стимуляции — и сразу смотаться у нас туристом в Китай. Аналитики-китаисты в нашей конторе, в связи с изменившимися в мире раскладами, оказались внезапно в густом толстом шоколаде, их носили на руках, сдували пылинки и целовали в попку… В общем, со знанием и английского, и китайского я бы зарплату сразу с двух рук загребал.

Йози ожидаемо открыл в Альтерионе свой центр по обслуживанию и реставрации раритетных автомобилей, выписав сюда несколько грёмлёнг из числа тех, с кем держал сервис у нас. Жил, работал, растил детей, и, кажется, был всем доволен. Жаловался только, что старший уже забывает язык грёмлёнг и вряд ли будет следовать пути грём. Он и по-русски-то говорить почти разучился, предпочитая альтери. Так что я отдавать Машку в здешнюю учебу не спешил, хотя Ниэла мне уже намекала, что пора.

Ингвар каким-то образом встроился в систему контрабанды, называемую в Альтерионе «свободным межсрезовым рынком», и вовсю крутил дела с разблокировавшимся материнским срезом. Пока все опомнились и сориентировались в новых обстоятельствах, наш пират уже стал чем-то вроде разводящего межсрезовой мафии и никто без его санкции на альтерионском обменном рынке пернуть не смел. На вопрос, как ему это удалось, ответил уклончиво:

— У атамана Козолупа была огромная сноровка…

Впрочем, позднее он признался, что поддерживает контакты с беглым Андреем, которому теперь путь в Альтерион был закрыт, но кое-какие активы и связи остались. Ингвар передал мне от него привет и благодарность, с обещаниями каких-то фантастических, но очень неопределённых благ, как только они закончат там, в Коммуне, свою войну. Я не брал это в голову — ну его в жопу с его подарками. Там более, что его судьбу решил не я, а Криспи.

Криспи продолжала жить с нами, хотя, к досаде очень любящей ее Машки, появлялась все реже. Она руководила работами по спасению остатков народа Йири, которых как-то все же удавалось мало-помалу реабилитировать и укоренять в реальности. Звала меня, и я даже пару раз посетил их миссию в том срезе — давал советы в меру понимания ситуации, кажется, они даже были приняты. Тем не менее, чувствовать себя унылым мзее среди безбашенных Юных было не очень комфортно. Большинство из них хотелось просто выпороть. Криспи теперь довольно сильно отличалась от этой компании и, как мне показалось, косились там на нее неодобрительно. Впрочем, она была настолько упорна, сильна духом и непоколебима, что я начинал задумываться, чем обернется ее пробивная активность для самих Альтери. Может быть, она даже немного изменит свой мир. Я не исключал своего участия в ее работе, если все же обстоятельства заставят выбрать для жизни Альтерион — кто-то взрослый и циничный с мозгами аналитика этой кучке оголтелых малолеток точно не помешает.

Однажды в Башне меня внезапно посетил Сандер. Пришел, сказал свое вечное:

— Еет! Какдила? — как будто мы с ним вчера только виделись.

Покивал, побегал по башне, посмотрел зарядную станцию Ушельцев, залез в их переходный тамбур, что-то там себе понял:

— Аашо, аильно сё!

И уселся пить чай с зефиром, навалив себе полчашки сахару. Выпил, сбегал осмотреть портал, да и ушел через него — к Йози, где выпил еще чаю, на этот раз с вареньем, и снова умчался по своим непостижимым делам. Чего хотел? Зачем приходил? Непонятно.

УАЗик ко мне так и не вернулся — понятия не имею, куда загнал его чертов Андираос, удирая из Альтериона. Но в одном он оказался прав — ездить на нем мне все равно было некуда. Боюсь, теперь Сандер не распознал бы во мне «следующего путем грём» и вся эта история с УАЗдао даже не началась бы.

Не знаю, к лучшему это или нет.

Артем

Стремление Артема стать мирным обывателем не спешило реализоваться. М-операторов категорически не хватало — немалая их часть пропала без вести при установлении блокады, предположительно погибнув или попав в плен. Коммунаров поголовно проверяли на наличие хотя бы слабеньких способностей, мобилизуя даже подростков, если у них присутствовали зачатки таланта. Почти никого не нашли, а несколько перспективных юнцов еще было учить и учить.

Разумеется, в таких обстоятельствах действующий м-опер с опытом, каковым по факту являлся Артем, не мог отсиживаться в вычислительном центре. По большей части он сопровождал группы прорыва — пятерка бойцов в тяжелой броне со щитами становилась клином, как рыцари, ощетинивались оружием — и он переносился с ними. Дефицитного м-опера, единственный билет на возвращение группы, наряжали в тяжелый бронежилет и каску, ставили центр клина и берегли как зеницу ока, но противники тоже старались в первую очередь выбивать операторов. Он дважды был ранен в ураганных перестрелках короткого боя. Второй раз, обливаясь кровью из пробитого насквозь плеча, трижды дожидался перезагрузки репера и проводил подкрепление — группе удалось закрепиться, сменить его было некому, и он работал, пока не рухнул без сознания от потери крови.

Тогда в госпиталь к нему пришла Ольга. Очнувшись, он увидел ее на стуле у кровати. Он знал, что м-опером при ней теперь Андрей, он же Андираос Курценор, бывший злейший враг Коммуны. Впрочем, на примере Карасова Артем успел убедиться, что Ольга легко превращает врагов в союзников. Были ли их отношения с Андреем строго служебными, или он заменил ей Артема и в другом качестве, он не интересовался.

— Ну что, легче тебе без меня живется? — спросила она ехидно. — Как тебе мирная жизнь? Как карьера учителя?

— Эта война рано или поздно закончится, — ответил он слабым голосом. — Твоя война — никогда…

Артем продолжал читать лекции в школе, в перерывах между рейдами монтировал сети — и ждал. Было понятно, что нахрапом взять Коммуну у противника не получилось, заблокировать тоже не вышло, и вскоре что-то должно было измениться. Бесполезность и безвыигрышность этой войны рано или поздно должны были, по мнению Артема, осознать обе стороны. Он был уверен, что вскоре последуют контакты под белым флагом, переговоры, обмены пленными, а главное — прекращение огня. К этому толкала вся логика событий. Тогда он сможет, наконец, вернуться к обычной мирной жизни — насколько эти понятия вообще применимы к Коммуне.

В ожидании этого момента он достал свой старый ноутбук и начал снова писать. Новая книга, по его задумке, должна была рассказать о начале истории Коммуны, об Эксперименте и Катастрофе, о борьбе и выживании — и одновременно о том, чего достигла Коммуна в результате. Он разговаривал с Первыми, тщательно выясняя подробности. Уникальность Коммуны, где очевидцы событий полувековой давности были живы, бодры и с молодой памятью, позволяла ему восстанавливать моменты Катастрофы чуть ли не поминутно. Ему охотно рассказывали — оказывается, до него такая мысль просто никому не приходила в голову. Палыч настолько загорелся этой идеей, что назначил Артема официальным историографом Коммуны, обязав всех оказывать ему всяческое содействие. Заметки накапливались файл за файлом, две сюжетные линии — начала Коммуны и хроники текущего кризиса переплетались, как провода в витой паре. Он уже чувствовал авторский азарт — книга обещала выйти интересной, а главное — это будет первая большая художественная книга Коммуны, а он — ее первым писателем.

Он решил назвать ее «Город людей».

Читателям

Напоминаем, что книги Павла Иевлева лучше всего покупать на сайте uazdao.ru.

Это выгодно — потому что здесь они доступны без наценок.

Это удобно — потому что платить можно любым способом: картой, наличными или электронными деньгами.

Наконец, это интересно — потому что только на сайте «УАЗдао» можно получить доступ к новым книгам на несколько недель раньше, чем они появляются в других магазинах.

Авторам

Интернет-магазин «УАЗдао» предлагает авторам, не связанным договорами с издателями, разместить собственные электронные книги, аудиокниги или музыкальные альбомы.

Наши цели: хотя бы отчасти компенсировать расходы на проект и поделиться площадкой — впервые! — с полным контролем авторов над поступлениями.

Обращайтесь к администратору: admin@uazdao.ru