Любовь и лёд

Глава 10. Эмелис

Так и получилось, что сразу после ужина на зрелища в императорские оранжереи отправилась целая толпа, дабы придать официальность и пристойность свиданию принца и принцессы.

Наследника Игинира тоже сопровождали его приближенные, а позади, на почтительном отдалении шествовали и дамы с кавалерами. Впрочем, в святая святых, павильон с эмелисами, были допущены только пятеро: сам принц, Виолетта, Яррен, Исабель и один из телохранителей принца Игинира. Остальные остались на соседних террасах, но в пределах видимости.

Если не считать полуобморочной поездки на церемонию помолвки, то это был первый выход принцессы Виолетты за пределы дворца. Да еще и без неусыпного императорского ока, под взглядом которого у девушки леденела кровь.

Сейчас она шла совсем рядом с тем, чье присутствие пьянило сильнее «Корня солнца», почти рука об руку. Одним словом, Летта была счастлива.

Но ее лицо абсолютно ничего не выражало, кроме вежливого внимания. Ее выдавала лишь дрожь тонких, затянутых в перчатки пальчиков, которые изредка оказывались в широкой ладони Игинира, когда он помогал даме спуститься по ступенькам или перешагнуть с дорожки на хрустальный мостик.

Во всех павильонах оранжереи раскинулась сеть изящных и таких узких, что идти рядом можно было только вдвоем, ажурных мостиков, среди которых, как жемчужины в ожерелье, сияли купола маленьких беседок, вмещавших лишь пару кресел и столик с напитками. Идеальный способ оторваться от бдительной свиты и перекинуться двумя словами.

К досаде принцессы, Рамасха не задержался ни в одной беседке, а Летта стеснялась даже намекнуть на усталость. Но принц был достаточно галантен, чтобы предложить даме освежиться бокалом вина или сока, правда, при этом посетовал, что дама может остаться без самого восхитительного зрелища в мире, ведь самое драгоценное — это миг, когда эмелисы только-только начинают распускаться, и миг этот слишком краток.

И что оставалось делать Летте? Только разделить устремленность Рамасхи.

Сеть павильонов и дорожек напоминала галактическую спираль, каждый рукав которой представлял собой отдельное «царство» экзотических растений. Садами Гардарунтскую розу было не удивить, и Летта косилась больше на своего прекрасного спутника, чем по сторонам. До тех пор, пока Рамасха не привел ее в центральный павильон, сердце и сокровищницу Императорской оранжереи.

Принц остановился на мостике над бездной.

Летта была разочарована.

Во-первых, в темной бездне под ногами не видно было ни зги, как будто они внезапно оказались над территорией Темной Страны, не к полярной ночи будь упомянута. Во-вторых, здесь кронпринц и принцесса отлично просматривались с соседних дорожек и мостиков, занятых многочисленной свитой. Придворные стояли в отдалении, но будут ловить каждый взгляд, каждую улыбку Игинира и его будущей мачехи, читать по губам каждое их слово, чтобы потом донести императору.

Да и ледяные сквозняки тут гуляли беспрепятственно, даже теплая шубка с капюшоном не спасала, хотя над ней долго колдовал Яррен.

Летта с трудом удерживалась, чтобы не поежиться: ей не хотелось, чтобы их с принцем весьма условное уединение нарушил какой-нибудь слуга с бокалом горячего напитка.

Но принц заметил ее состояние. Раскрыл ладонь, и с его пальцев сорвались мерцающие радуги, окутавшие его спутницу дивным покрывалом. Теплее не стало. Но и эта попытка заботы согрела девичье сердечко, и она невольно улыбнулась, поблагодарив Рамасху кивком.

И словно по сигналу бездну тьмы под ногами прорезал нежный луч света. И еще один. И еще…

Тьма отступала, обнажая рельеф, как отлив прибрежные скалы. И слабым человеческим глазам Летты открылось, что внизу — естественная расщелина в скале, но вместо снега ее склоны покрывали ледяные цветы. Полупрозрачные, светящиеся, играющие гранями как алмазы. Казалось, в пропасть падает бриллиантовый водопад. Еще слабое сияние, исходившее от мириадов соцветий, рождало в воздухе призрачные радужные миражи, пока бледные, едва намеченные световыми контурами. Ничего более прекрасного Гардарунтская роза еще не видела, и восторженно вздохнула, прижав к груди молитвенно сложенные ладони.

Значил ли этот свет, что ее чувства к Рамасхе взаимны?

Но вот лепестки бутонов дрогнули и начали раскрываться, выплескивая в небо перламутровый свет.

Над пропастью соткалась фигура девушки в легком сиреневом платье, с тонким синеоким лицом, с распущенными белокурыми волосами, удерживаемыми изящной короной. Она была так нежна и прекрасна, что наблюдавшие за зрелищем ласхи восхищенно вздохнули. Словно ветер пронесся.

— Леди Фиалка! — послышалось Летте издалека.

Неужели это она? Нет, не может быть! Летта и вполовину не так красива, как это чудесное видение.

Она покосилась на улыбающееся лицо Рамасхи и едва не пропустила момент, когда из света соткалась еще одна фигура, мужская.

Летта замерла, напряженно всматриваясь, но краем глаза отметила, как сильно Рамасха стиснул перила. Он тоже волнуется? — екнуло ее сердце, и она прикусила губу, сдерживая внезапную дрожь.

Призрачный мужчина в меховой накидке с капюшоном шагнул к светящейся девушке. Черты его лица были неразличимы, темны, их не только скрывала тень капюшона, но и словно что-то размывало, смазывало, но он резким и властным жестом протянул руку, чтобы взять ладонь девушки в свою.

Летта невольно спрятала руки за спину и отшатнулась от перил, и сотканная из света красавица повторила ее жест и отступила.

«Что это значит?» — хотела спросить принцесса, но не успела и звука издать: хрустальный потолок оранжереи оглушительно треснул, смертельным дождем посыпались осколки. Дамы в свите завизжали.

— Закройте глаза, миледи! — Рамасха схватил принцессу в охапку и превратился в снежный смерч, в мгновение ока унося девушку в сторону от неминуемой гибели.

Летта зажмурилась, уткнулась в плечо мужчины, но оставаться в неведении и слушать крики и женские визги было невыносимо, и она приподняла голову и распахнула глаза.

*

За несколько часов до цветения эмелиса, Западный протекторат Северной империи, резиденция лорда-протектора

Огромные расстояния ледяных пустошей — не помеха для ласхов. А уж приказы командиров северные маги получали со скоростью падающей звезды, чье сияние видно на полземли.

Лорд-протектор Западной провинции, принц Ниэнир, расшифровал секретную депешу через минуту после того, как ее отправил в далекой столице доверенный слуга кронпринца Игинира. Ниэнир удивленно вскинул бровь, не веря своим глазам: неужели старший брат решился? Воспользовался, наконец, долгим отсутствием императора и задумал если не расправиться с младшеньким, то хорошенько проучить, раз приказал отправить Даэра, этого избалованного и наглого лентяя, в дозор, как простого ласха нижних чинов?

И ведь отец, когда вернется из загула с новой любовницей, не сможет ничего возразить по существу, сам же наказал, лишил титула лорд-протектора Восточной провинции. И сам отправил своего драгоценного Даэра на запад, в подчинение Ниэниру, в тень Темной страны.

Ну а Ниэнир, как заботливый средний брат с удовольствием поможет изнеженному мальчишке узнать все прелести настоящей воинской службы! И самолично понаблюдает, как отцовский любимчик наложит в штаны, когда тьма Азархарта выплюнет очередную порцию живых мертвецов.

Ниэнир с предвкушением улыбнулся, и с его ладони сорвались радужные сполохи, осветившие темный и мрачный кабинет лорда-протектора. Не успели змейки зримой речи разлететься, как дверь распахнулась, впустив огромного детину с грубой, нехарактерной для чистокровных высших ласхов внешностью.

— Слушаю, командир, — вошедший склонил могучую голову, исподлобья наблюдая за принцем.

— Беррок, где сейчас темные наиболее активны, на каком участке границы?

— Как всегда, засылают лазутчиков в Белогорье через нашу территорию. Мы по приказу императора не вмешиваемся.

Ниэнир поморщился, но комментировать не стал. Приказ далеко не нов, все копья уже сломаны, но даже совет старейшин не смог убедить Алэра, что чем чаще ступает нога темных по северной земле, тем она темнее и мертвее. В зоне между Белогорьем и Темной страной давно уже нет никого и ничего живого. Даже полярное зверье давно ушло.

— А поближе к нам?

— Была вспышка активности в Дихорской долине несколько дней назад, я вам докладывал.

— Да, я помню. Больше ничего?

— Ничего. С тех пор там тихо. По всей нейтральной полосе на удивление тихо. Видать, Азархарт до сих пор раны зализывает.

— Даже жаль. Что ж. Дихорская долина, говоришь… И разведка, как всегда, не может туда проникнуть?

— Так двести лет уже не могут! — фыркнул Беррок. — С того самого дня трагедии Дихорского прорыва. Снежные порталы там не работают, ни одного прохода в долину нет даже для эйхо. И наши маги там до сих пор лежат непогребенные. Кощунство и позорище!

— Так не пора ли там прибраться? Раз темные притихли, самое время воспользоваться. Темная страна ослабла, и на этот раз может получиться сломать их барьеры. Я сам схожу на разведку.

— Не говори ерунды, высочество. Где ж это видано…

— Беррок, ты мой адъютант и телохранитель, а не командир. Опять забыл? Прошло то время, когда ты учил меня боевым приемам и первой смене лика. Мне нужны два десятка самых лучших бойцов. Даю десять минут на сборы. Да, и оповести принца Даэра, он тоже идет. Покажем моему младшему брату Дихорскую долину, самое примечательное место в Западном протекторате. Если не считать саму Темную страну, конечно.

Адъютант отдал поклон и развернулся, но выйти не успел: дверь снова распахнулась, и в помещение стремительно ворвался снежный вихрь, вильнул в сторону, пытаясь обогнуть массивную фигуру, но маневр не удался. Беррок сделал выпад в ту же сторону, и вихрь впечатался в могучую грудь богатыря. И рявкнул:

— Прочь с дороги, айрова задница!

— Вы обознались, ваше высочество, — с невозмутимостью ледяного тороса ответил адъютант. — Мое имя Беррок, и я…

— Да знаю, знаю, ты — найри моего братца, я сразу понял! — фыркнул вихрь и обрел черты юного ласха ослепительной даже для северян внешности, которую изрядно портили хищный оскал и злой прищур чуть раскосых темно-синих глаз. — Ступай себе, куда шел.

— С вашего позволения, ваше высочество принц Даэр, я шел как раз к вам с сообщением от лорда-протектора Зап…

— Какой ты нудный, адъютант! — оборвал его младший принц и, стремительно обогнув препятствие, шагнул к Ниэниру, но снова был остановлен неуловимо переместившимся телохранителем, вставшим между братьями, словно каменная стена. — И тупой! Я же сказал, пошел вон!

Лорд-протектор не стал ждать, когда оскорбленный принц потребует голову его телохранителя и приказал:

— Ступай, Беррок, я сам сообщу брату о походе. Кстати, пять минут из десяти уже прошли, поторопись.

Гигант неохотно покинул кабинет, бросив предупреждающий взгляд на младшего принца. Белоснежное лицо венценосного красавчика окрасилось алыми пятнами гнева, а изящный морозный узор на щеках безобразно потек, словно на него плеснули кипятком.

— Этот твой низкий грязнокровка непозволительно дерзок! — выпалил принц, не дожидаясь, когда за адъютантом закроется дверь. — Его поведение — на грани бунта против императорской семьи! Если ты сам не избавишься от этого наглеца, придется мне отправить доклад отцу. Ты же не думал, что я буду закрывать глаза на преступления в твоем протекторате, раз уж меня сюда сослали?

— Остынь, Даэр! — Ниэнир поднялся из кресла и оперся о столешницу кулаками, всем своим грозным видом показывая, кто тут власть. — Мы здесь не привыкли к придворным расшаркиваниям, не до того, когда с запада каждую ночь лезут порождения тьмы. Кстати, о них. Собирайся, мы с небольшим отрядом идем на разведку к Проклятой долине.

— К Дихорской долине? — уточнил младший, хотя второй проклятой долины в империи, к счастью для северян, не было. — Зачем?

— Во-первых, ты, как будущий лорд-протектор Западного протектората обязан увидеть своими глазами самые опасные очаги, оставленные прорывами темных. Или ты боишься? Совсем изнежился и размяк, сидя на восточных перинах?

Даэр сверкнул черно-синей молнией глаз, гневно раздул ноздри, но язык придержал. И средний принц, слегка разочаровавшись, что брат не поддался на провокацию, продолжил:

— Во-вторых, попробуем прорвать двухсотлетний барьер. Пусть это будет нашим свадебным подарком отцу.

— Ну-ну, — развеселился младший. — Вся наша армия, во главе с отцом, его стужеями и сильнейшими асарами Заполярья, не прорвалась, а ты с десятком своих калек, чудом выживших в стычках с темными, сумеешь. Если тебе хочется дурью маяться, то избавь меня от этого позора. Иди сам, а я не желаю. Тем более, что меня ждут во дворце. Я получил срочное сообщение, что сегодня в полночь расцветет эмелис, бутоны уже набухли. Собственно, я и заглянул к тебе, чтобы сказать, что меня до завтрашнего ужина не будет. Или до послезавтра.

Ниэнир сцепил перед собой руки и улыбнулся, одарив брата брезгливо-жалостливым взглядом, как обделавшегося при гостях щенка:

— Ты так и не понял, Даэр. Отец назначил тебя моим советником и отправил сюда. Это значит, что ты служишь империи при моем штабе, под моим командованием, и слушаешься всех моих приказов безоговорочно. И если я буду доволен твоим служением, то могу издать приказ и поощрить тебя командировкой в императорский дворец полюбоваться хоть цветением крапивы. Здесь ты не принц и не мой брат, советник Даэр. В восточном протекторате военное положение, и ты на воинской службе.

— Что? Теперь я понимаю, почему у тебя адьютанты такие наглые! Я пожалуюсь отцу!

— Сколько угодно. После выполнения моего приказа. Если не подчинишься, император сошлет тебя еще дальше, прямиком в Темную страну. А если постараешься, то можешь успеть до полуночи вернуться из разведки и даже попасть в Звезду Севера, к цветущим эмелисам. Отправляемся немедленно.

*

Снежные порталы схлопунулись у подножья Дихорского хребта, кольцом опоясывающего одноименную небольшую долину, ставшую Проклятой двести лет назад. На картах она напоминала круглый и довольно глубокий котел. Сходство усиливало и то обстоятельство, что темные сразу после ночи прорыва положили на него магическую крышку: на перевалы невозможно было ни подняться пешком, ни пролететь по воздуху — всё живое от магов и людей до птиц и зверей здесь теряло силы, и смельчаков словно прибивало к мертвой земле могильной плитой. Как будто сами физические законы мира Эальр изменялись на пораженной тьмой территории, политой невинной кровью.

Известно было лишь одно: даже в длинный полярный день, когда солнце не заходило за горизонт, на дне долины всегда клубился мрак, не позволявший рассмотреть подробности давней трагедии, проглядывались лишь смутные как тени, смазанные очертания множества непогребенных тел.

Это еще не была Темная страна, но уже не была и земля людей и магов. Всё, что могли сделать ласхи, — в свою очередь окружить долину барьером. Если они не могли войти, то и выйти из Проклятой долины никто не смог бы, ни одно порождение омерзительной фантазии Азархарта.

Но принц Ниэнир оказался прав: силы тьмы ослабли, крышка сдвинулась, и разведывательный отряд северных магов сумел, вынырнув из порталов, подняться на перевал и взглянуть с высоты на долину.

Северные сияния осветили и развеяли тьму каменного котла до самого дна, но на месте долины оказалось ледяное плато. Ни непогребенных трупов или скелетов, ни развалин древнего храма, ни обломков скал. Все пространство внутри было выровнено, словно огромный каток, только в центре, где раньше был храм, виднелись какие-то неровности ландшафта.

— Не может быть! — в потрясении выдохнул Даэр. — Неужели темные все-таки прорвали ваш барьер и забрали всех?

— Ваш? — покосился на него Ниэнир. — Ты уже не считаешь себя ласхом, братец? Лучшие маги империи ставили этот барьер, и первый из них — наш отец. Стражи Восточного протектората лишь подновляли его.

— Я оговорился! — вспыхнул младший принц. — Вечно ты ко мне придираешься!

— Раз уж ты, братец, получаешь из дворца новости минуя службу связи протектората, то может, скажешь, нет ли известий об императоре? Надо бы немедленно ему сообщить такую новость!

— Неужели твои осведомители работают медленнее, чем моя личная дружеская переписка? — съязвил Даэр. — Нет, по-прежнему никаких новостей о местопребывании отца. Ни во дворце, ни в Заполярье, ни в Восточном протекторате его не видели.

Ниэнир оглянулся на адъютанта:

— Беррок, отправь срочную депешу во дворец. Пусть кронпринц Игинир пришлет нам в помощь следователей. Надо изучить тут все, может быть, раскопки провести. Я чувствую остаточные эманации мощной синей магии, но, возможно, это следы нашего же барьера.

— Следы присутствия темных тут тоже ощущаются, — пробасил адъютант, изучавший, присев на корточки, заледеневший камень под ногами. — Но насколько свежие, трудно сказать. Я включу это в рапорт, сиятельный лорд?

— Разумеется, — кивнул Ниэнир, и Беррок, отойдя на пару шагов, принялся магичить над шифровкой, стараясь, чтобы пристально наблюдавший Даэр не слишком много увидел.

— Брат, — поморщился Даэр, поняв, что ему не уследить за стремительными манипуляциями гиганта. — Я и сам могу доставить депешу во дворец, так надежнее и быстрее. Все-таки сведения секретные, не так ли? Мало ли кто сюда сунется теперь, когда долина открыта, стоит только разлететься вести, и любопытных не удержишь, затопчут тут все. Ты же не сможешь быстро восстановить наш барьер, а темные свой сняли…

— Нет, — оборвал его торопливую речь лорд-протектор. — Никакой особой срочности нет. Ты мне нужен здесь. Сейчас мы разделимся на два отряда по десятку магов. Ты пойдешь в отряде под командованием Беррока.

— Что? Я? Принц? Под командованием какого-то…

— Молчать! Мы не во дворце, Даэр, мы на военной операции. И ты здесь не принц, а мой подчиненный.

— А если темные оставили тут ловушки?

— Значит, вступишь в бой. Ты же способен сражаться? Или только интриги плести с Эмерит и пакостить отцовской невесте? Напомнить тебе, что ты разжалован и в ссылке, Даэр?

Младший принц презрительно сплюнул и отвернулся.

Беррок уже справился с заданием, и рой стремительных, как соколы, сияний вылетел из его сложенных ладоней. Каждая радужная птичка несла лишь часть зашифрованного послания, а все они соединятся в одно целое только в руках кронпринца или главного дешифровщика императорской службы связи.

Проводив их взглядом, Даэр горестно вздохнул:

— Прости, Ниэнир, но глупо соваться в ловушку. И мы здесь точно до полуночи не управимся, а я так хотел увидеть цветение эмелисов. Мне есть, что загадать в эту ночь.

— Хочешь узнать имя твоей будущей жены? — смягчился лорд-протектор.

— Вот еще! Нет, это совсем неинтересно. Мне все равно не самому выбирать, как и тебе, мы женимся по приказу, так что без разницы. Но я хочу знать, когда отец сменит гнев на милость и вернет мне должность Восточного лорда-протектора.

— Зря надеешься. Милость он, может, и вернет, но титул — вряд ли. Наша Эмерит вцепится в него всеми коготками, и будет за ее плечами не только поддержка асаров Заполярья, но и маги восточных провинций, она сумеет их очаровать. Идем, брат. Мы лишь осмотримся и поставим небольшие щиты на возможных тропах для безопасности любопытных. Хотя вряд ли в Проклятую долину кто-то полезет. Тут воняет смертью.

Даэр, еще раз безутешно вздохнув, повернулся к ожидавшему в стороне Берроку:

— Ну, веди, адъютант. Какая половина проклятий и ловушек наша? Справа или слева?

Беррок молча показал налево. По его жесту отряд перестроился, разделился надвое, и Даэр не нашел к чему придраться: начальство в лице брата отправило его с лучшими магами своего протектората.

— Подождите, — остановил их Ниэнир. — Я слегка подкорректирую план. Вы осмотрите центр долины, где раньше был храм. Вблизи алтаря не может быть темных ловушек, слишком сакральное было место, даже сейчас там должна сохраняться древняя сила. Как закончите, дайте сигнал. На этом твоя миссия будет завершена, Даэр, можешь отправляться к эмелисам. Беррок проводит тебя из долины, остальные присоединятся к моему отряду, и мы продолжим обход.

Младший принц приободрился и хлопнул среднего по плечу:

— Я знал, что ты не такой тупой солдафон, каким хочешь казаться, Ниэнир. Нам лучше быть если уж не друзьями, то союзниками. Вот увидишь, я умею быть благодарным.

Неясное предчувствие острой льдинкой кольнуло сердце Ниэнира, но он слишком торопился, чтобы придать этому значение.

*

В то время как стражи Ниэнира двинулись по краю бывшей долины, чье дно внезапно оказалось погребено под толстым слоем льда и снега, отряд Беррока направился к центру.

Рыхлый, невесть откуда взявшийся в таком количестве покров не позволял идти в человеческом облике, а остаточные эманации темной силы, сотни лет блокировавшей долину, мешали разведчикам полностью перейти в магическое тело, потому ласхи трансформировались наполовину. Жуткое зрелище. Со стороны казалось, что по снежному полю ползут диковинные монстры с шипастыми хвостами, крыльями и светящимися рогатыми головами. Даже прекрасный лицом Даэр ощущал себя чудовищем, покрытым бугристой шкурой. Это не улучшало настроение избалованного поклонника красоты и изящества.

Отряд остановился у своеобразного “жерла” снежного вулкана, завалившего долину — огромных ледяных торосов, застывших, как ледяное пламя в очаге.

— Потрясающее зрелище, — прокомментировал Даэр.

— Здесь поработал величайший мастер синего пламени, ваше высочество, — с восторгом в хриплом голосе выдохнул гигант Беррок. — Я не знаю никого, кто смог бы снять темное проклятие и похоронить павших в ночь Дихорского прорыва. Да еще так тихо, бесшумно. Это немыслимая мощь. И такой силой не обладает никто, кроме…

— Кроме? — повернулся к нему младший принц.

— Кроме его многоликости, императора Алэра.

— Да брось, уж я-то знаю, что отец давно уже не тот… — Даэр оборвал сам себя на полуслове. Еще не хватало откровенничать с каким-то низшим грязнокровкой.

О слабости отца, давно не показывавшего истинной силы синего пламени, кроме жалких фокусов и иллюзий, ему открыла глаза принцесса Эмерит. Император всегда прятался за спинами своих телохранителей и воинов, асаров и жрецов, а чудеса боевой магии в сражениях с Темной страной или Белогорьем показывали лишь его военачальники и принцы, да хотя бы те же Игинир и Ниэнир!

— Мы спустимся и осмотрим развалины храма. Оставайтесь здесь, ваше высочество, — вырвал его из размышлений приказ Беррока, и такого унижения принц вынести не смог.

— Ну уж нет! Если все, что мы тут увидели, это след пропавшего императора, то я должен идти первым. Прочь с дороги!

С силой оттолкнув Беррока, Даэр ринулся вниз, в тьму зияющего провала. Адъютант только и успел выстрелить в небо фейерверком сигнальных сияний, как ему велел лорд-протектор, если поведение младшего принца выйдет из-под контроля.

Благодаря этой мощной вспышке Даэр и сумел увидеть внизу очертания тела, лежавшего у разбитого алтаря.

— Если тебе дорога жизнь, Беррок, ни шагу больше, стой где стоишь! — по какому-то наитию проорал он.

— Но, ваше высочество…

— Ты безмозглый эйхо, Беррок! Если там внизу мой отец и он жив, то велит убить каждого, кто видел императора беспомощным!

Поколебавшись мгновение, гигант приказал своим воинам отойти, а сам все-таки начал осторожный спуск.

— Если там император, ему нужна помощь, — аргументировал он. — А если это ловушка, помощь понадобится вам!

— Идиот! — процедил Даэр. Выхватил острейший магический кинжал из “каменного льда”, который не крошится при ударе, но превращает в лед противника, и швырнул в адъютанта.

Тот замер: принц промахнулся лишь на волос. Кинжал пропорол камзол Беррока над плечом и застрял, и адъютант счел за лучшее прикинуться заледеневшей статуей, даже незаметным щелчком пальцев вызвал корочку наста на коже. Но внимательно наблюдал сквозь полуопущенные ресницы.

Сияние, запущенное Берроком в качестве световых факелов, погасло. Принц Даэр засветил свою иллюминацию, подбежал и встал на колени над распростертым телом, осторожно отвел рассыпанные по лицу длинные белые волосы.

Сомнений не осталось: это был император. Мертвый император. Его кожа, обычно сияющая у ласхов, словно иней под солнцем, погасла и казалась пепельной. В полуоткрытых белых, как у мертвой рыбы, глазах не виднелось живой искры. И шея на ощупь оказалась каменной, пульса не прощупывалось. И магической ауры не было. Труп трупом.

Даэр обрадовался: путь к короне свободен! Он убрал в ножны второй кинжал, которым собирался воспользоваться, если вдруг отец окажется жив. Для того и убрал свидетелей. Нельзя было упускать такой случай!

Принц лихорадочно соображал: стоит сообщать кому-либо, что Алэр найден и мертв, или придержать потрясающую новость?

Нет, пожалуй, он никому пока не скажет и не позволит никому узнать. Пара заклинаний, и от трупа не останется даже снежинки. И, пока старшие дети Алэра ждут и ищут императора, Даэр их устранит по одному.

Ничего не подозревающего Ниэнира и его ласхов можно убить уже сейчас. Кто их будет искать в Проклятой долине? Кто найдет, если Даэр позаботится замести следы, смешать новые трупы с древними, которые наверняка еще лежат под толщей снега?

Потом Даэр вместе с Эмерит уничтожит кронпринца Игинира. С ним младший хотел расправиться руками отца, опорочить, воспользовавшись ночью цветения эмелисов. Не зря же младший отпрыск Алэра, не уступавший ему в коварстве, рвался во дворец, когда его верные соглядатаи сообщили, что кронпринц собирается развлекать будущую мачеху в оранжерее.

Этот план не удался, но ничего, Эмерит придумает другой. А потом и до нее дойдет очередь. Никогда еще империей Севера не правила женщина. Разве ее поддержат ласхи? Особенно, когда перед ними будет такой прекрасный и доблестный принц Даэр, единственный оставшийся в живых мужчина императорского рода?

Какое счастье, что отец не успел жениться и зачать еще одного наследника!

Теперь Даэру не придется думать о наложнице. Гардарундская роза с горячей человеческой кровью будет греть его постель, пока ему не надоест. А сердце Алэра он ей, несостоявшейся императрице и мачехе, подарит в знак утешения, преподнесет на золотом подносе в их первую ночь.

Принц счастливо рассмеялся и, снова вытащив кинжал, разорвал одежду на груди мертвеца. И в ужасе отшатнулся.

Рана на теле Алэра светилась черно-фиолетовой кляксой. И она выглядела гораздо живее, чем сам император. Ее края шевелились, словно щупальца спрута, а центр медленно пульсировал, и Даэру на миг показалось, что внутри кляксы, как в паутине, огромной черной мухой бьется сердце.

Если бы младший принц больше интересовался жизнью империи, особенно, западных провинций, граничивших с Темной страной, то знал бы, как выглядят смертоносные раны, нанесенные оружием князей Азархарта. Даже малой царапины было достаточно, чтобы поражение распространилось по всему телу, словно черный огонь, и захватило и плоть, и дух мага.

Наблюдавший за этой тошнотворной картиной Беррок не выдержал, подался вперед, чтобы оттащить принца, но не успел.

Алэр пошевелился и слабо простонал:

— Больно. Воды!

Оживший мертвец, превращенный в слугу темных, не чувствует боли. И первое, что бы он возжаждал — крови. А вторым — пламя магии. Это Беррок точно знал, не раз видел и слышал за годы службы. Потому адъютант, выпустив из ладони стайку едва видимых искр-вестников, снова замер, притворившись ледяным торосом. Искорки скользнули к оставшимся за краем котлована стражам, а уж они знающие маги, побывавшие не в одной передряге, поймут, что от них требуется.

Окаменел и младший принц. Рука с поднятым кинжалом задрожала, кинжал выпал и… вонзился прямо в центр пульсирующей раны.

Тело императора содрогнулось, выгнулось дугой, исторгнув оружие, и бессильно опало. Кинжал разлетелся в крошево, а третьего у принца не было, оставалась только магия.

— Отец! — пробормотал Даэр, вскакивая и пятясь. Его прошиб пот, а мысли скакали бешеной полярной лисицей.

Он оглянулся на неподвижную статую заледеневшего Беррока, скользнул взглядом по расколотому алтарю, краям котловины, оценивая, как далеко могут быть свидетели. Если он сейчас убьет императора, то не факт, что сможет пробиться к трону, слишком сильны фигуры Игинира и Эмерит. Но если Даэр спасет отца, то сможет надеяться на награду.

Да. Это единственное верное решение. В конце концов, он же любящий и любимый сын! Преодолев ужас, принц шагнул к ожившему и опустился на колени, но на всякий случай был готов к сражению. Свою жизнь он так просто не отдаст, не дурак.

— Как я могу помочь тебе, отец? — внезапно охрипнув, просипел он. И где взять воду? Зачем синему магу вода, когда у него есть снег?

Даэр зачерпнул горсть снега, подождал, когда он начнет таять в ладони и провел подтаявшим снежком по губам Алэра.

Глаза императора распахнулись и вспыхнули. Белые, без зрачков, глаза. Обычно такими они бывали, когда император пребывал в безумии гнева. Даэр едва не заскулил как новорожденный эйхо, отдернул руку и торопливо заговорил:

— Это я, твой сын Даэр, папа! Я нашел тебя, какое счастье! Если бы ты знал, как я переживал за тебя, ночей не спал, ждал твоего возвращения… А сегодня воистину чудесная ночь! Скоро расцветут эмелисы! Это знак! Ты должен вернуться во дворец, отец, иначе Игинир поведет твою невесту любоваться эмелисами. И кто знает, какое пророчество он получит? Нельзя этого допустить! Слышишь?

— Больно… Тут… — рука императора дернулась, но подняться не смогла.

— Ты ранен. Я таких жутких ран еще не видел. Как я могу помочь? Позвать стражей? Среди них есть целители, точно знаю.

— Нет! Нельзя. Никому нельзя видеть… Я… снова чувствую сердце. Оно… бьется. Помоги!

— Как?

— Заморозь. Его.

— Но…

— Делай!

Даэр с сомнением посмотрел на рану, на свои руки, уже окутавшиеся синими искорками силы. Магия индивидуальна, если он убьет отца магией, даже если по его просьбе, то его старшие братья и сестра наверняка обвинят его в убийстве. Если прилюдно не казнят, то выгонят из империи, а это не тот результат, которого добивается Даэр.

— Я… не могу, мой император. Боюсь навредить тебе. Прости. Лучше позвать лекарей!

— Нет! Я запрещаю. Тогда… дай мне твоей крови. И магии.

— З-зачем кровь? — Даэр сделал вид, что не понял.

— Не бойся, сын, — медленно, с длинными паузами проговорил император. — Мне нужно лишь несколько капель. Наша родовая сила — в крови всех моих детей, в тебе тоже. Она сможет меня быстро восстановить. Я… истощен.

— Ну еще бы! После того как ты в одиночку снял купол темных и захоронил целую долину костей. Зачем надо было так напрягаться?

— Быстрее! Приказываю!

— Сейчас, сейчас я помогу тебе, отец, потерпи… — Даэр сотворил острую льдинку, проколол палец на левой руке и, выдавив алую с синей искрой капельку, мазнул императора по губам.

Тот слизнул подношение.

— Еще!

— Ты сказал несколько капелек!

— За каждую будет награда, Даэр. Ты же знаешь, я всегда тебя любил и баловал. И за сведения о цветении эмелисов и о развлечениях моей невесты тебе будет отдельный подарок.

Принц нехотя выдавил еще каплю, и едва она попала на язык Алэра, как тот, сглотнув, схватил сына за руку, дернул на себя и впился в его горло зубами. Даэр даже пикнуть не успел.

Через несколько минут Алэр откинул от себя обескровленное тело, провел ладонью по своей груди, соединив сначала края раны, потом восстановил целостность одежды и проворчал:

— Ты всегда был дураком, щенок. К моему счастью. Порченая кровь, даже на вкус как тухлая вода, как и у твоей матери. Тьфу, гадость!

Алэр огляделся, вскинул руку, сбив невидимым хлыстом, застывшую фигуру Беррока. Отличная композиция. Можно подать, как нападение стража на принца.

Еще через пару мгновений в небо над Проклятой долиной взлетело огромное черно-фиолетовое чудовище, отдаленно напоминавшее червя с головой ящерицы. Очень хищной ящерицы, наделенной тройным рядом острейших зубов. Увы, новообретенная ипостась уже ничем не напоминала боевую форму прекрасных северных магов, зато была мощнее и убийственнее.

Единственная неприятность: Алэр не сумел раскрыть снежный портал, чистое синее пламя магии не пожелало подчиниться его новой ипостаси, слишком силен был еще след руки Азархарта в поставленных им печатях, теперь уже двух. Но зато тьма, ставшая теперь куда ближе, плотно опутавшая так не вовремя ожившее сердце императора, быстрее крыльев несла его чудовищное тело сквозь полярную ночь, хотя и не так стремительно, как пространственная снежная магия.

Червеящер, сверяясь со звездами, направил свой полет к знаменитым оранжереям, он торопился, но все равно едва не опоздал. Полночь осветилась дивным светом, словно в павильоне эмелисов, представлявшем собой укрытую хрустальным, магически укрепленным куполом расщелину, взошло солнце. Видеть его оказалось так невыносимо больно, что Алэр потерял остатки разума и всей яростью, всей ненавистью обрушился на купол с единственной целью — растерзать и этот свет, и всё живое, что спряталось под ослепительными ранящими гранями, или разодрать о магическую защиту самого себя, если повезет.