Лунная угроза

Глава 1

Народам Земли:

Настоящим я объявляю вам, что я, Властелин Смерти, решил взять на себя правление Землей. Моя воля заключается в том, чтобы до 15 мая правительства Земли публично признали меня своим сюзереном. Если этого не случиться, я продемонстрирую свою силу, натравив смерть на город Чикаго.

Властелин Смерти

ИМЕННО В ЭТОМ КРАТКОМ сообщении Властелин Смерти впервые дал о себе знать Земле и ее народам 10 мая. Копия этого сообщения, аккуратно напечатанная на одном чистом листе, была в тот же день получена каждой из ведущих газет почти во всех крупных городах мира, в Нью- Йорке, Лондоне, Париже, Токио и Москве. На конвертах во всех случаях стоял почтовый штемпель Нью-Йорка, и было очевидно, что они отправлены с рассчитанными интервалами, чтобы все они были получены во всех крупных городах мира в один и тот же день. Однако эти факты, касающиеся прибытия первого сообщения, были обнаружены лишь много времени спустя, поскольку в то время этому сообщению не уделили никакого серьезного внимания.

Отношение к этому сообщению со стороны нью- йоркских газет было типичным. Большинство из них полностью проигнорировали это письмо. Четыре журнала, которые перепечатали это сообщение, во всех случаях отнеслись к нему с сатирической игривостью современного юмористического репортера. «Globe» сделал насмешливо-серьезное упоминание о рискованности жизни, уже преобладающей в Чикаго. «Period» отреагировал на это с юмором в открытом письме, предлагая некоторые необходимые изменения для потенциального правителя мира. «Gazette» и «Inquirer» вместе саркастически прокомментировали отчаянные уловки, применяемые пресс-агентами кинофильмов, хотя отделы рекламы кинокомпаний немедленно отвергли всякую связь с этим посланием.

В Чикаго пресса отнеслась к сообщению примерно так же, оно казалось творением чудака, чтобы заслуживать чего-то большего, чем мимолетный комментарий. Такие сообщения и угрозы, напыщенные с манией величия, достаточно часто приходят в редакции газет, и поэтому и это послание было по большей части проигнорировано газетами, которые его получили. За границей лондонские газеты, в условиях нового репарационного кризиса, полностью проигнорировали его, за исключением одного-двух едких упоминаний об американской мании величия. То же самое сделала озадаченная европейская и азиатская пресса. На следующий день после его получения, о нем полностью забыли все заинтересованные лица, и никто не возвращался к нему, пока четыре дня спустя не произошла та ужасная и беспрецедентная трагедия, которая обрушилась на Чикаго, как гром среди ясного неба.

Как ни странно, именно в редакциях газет Нью-Йорка разглядели первые намеки на катастрофу в Чикаго. Впервые это проявилось в этих редакциях поздно утром 15-го числа, когда внезапно и необъяснимо прекратилась вся их телеграфная связь с чикагскими пресс-бюро. Их приборы и телеграфисты, которые небрежно стучали все утро, внезапно перешли на бессвязные слова и буквы, а затем остановились. Сначала, конечно, эта штука была проложена просто для того, чтобы нарушить связь между двумя городами, но стало очевидно, что она имеет более серьезный характер, когда звонок в телеграфные отделения выявил информацию о том, что все телеграфные и телефонные линии в Чикаго и его пригородах внезапно отключились, и что города к северу, югу и западу от внутренней метрополии сообщили о таком же внезапном прекращении связи. Также быстро установили, что две чикагские радиостанции, которые транслировали утренние программы, внезапно прекратили работу в одно и то же время. Поэтому было совершенно очевидно, что только какая-то крупная катастрофа могла заставить великий город замолчать настолько резко, и волнение в редакциях газет в Нью-Йорке быстро возросло.

Сотрудники собирались в телеграфных комнатах и вокруг них, пока их операторы пытались щелкнуть инструментами, чтобы пронзить завесу тишины, которая внезапно окутала большой город. К тому времени весть о том, что произошло, проникла в город, и улицы Нью-Йорка вскоре заполнились массами, которые в ждали новостей. Как оказалось, ближайшие пригороды Чикаго были так же молчаливы для операторов, как и сам город, но после периода напряженных усилий было обнаружено, что Гэри был ближайшей точкой к Чикаго, с которой все еще была связь. Операторы в Гэри, когда с ними связались, могли сказать только, что тишина всех коммуникаций Чикаго была для них полной загадкой, но что в городе ходили дикие слухи, и что власти незадолго до этого отправили в Чикаго четыре самолета-амфибии коммерческой компании, чтобы выяснить причину полного прекращения связи с ним. Более часа газеты и возбужденные толпы в Нью-Йорке, как и во многих других городах к тому времени, ждали. И вот наконец, в полдень пришло известие, что самолеты, отправленные в Чикаго из Гэри, вернулись и что они привезли с собой новости поразительные, невероятные, ужасные.

Чикаго внезапно превратился в огромный город мертвецов!

Вот какую новость принесли с собой возвращающиеся самолеты. Они спикировали над городом, как сообщили пилоты, и первым делом заметили, что даже в самых отдаленных его уголках царила странная тишина, странное отсутствие движения.

Не было движущихся толп, не было спешащих автомобилей и трамваев, не было обычного утреннего движения, в городе стояла полная тишина. И когда они спустились ниже через центральную часть города, вниз над зданиями и вдоль набережной озера, они увидели причину этого. Ибо на бульварах, улицах и дорогах под ними беспорядочными массами лежали десятки тысяч жителей города, неподвижные и мертвые, сраженные на всем его огромном пространстве, словно единым мечом правосудия. Автомобили были забыты на улицах, их водители мертвыми лежали у колес своих колес. Трамваи с мертвыми вагоновожатыми и толпами мертвых пассажиров стояли тут и там. Маленькие и большие лодки вдоль берега озера дрейфовали без руля с экипажами, неподвижно развалившимися на палубах. Весь огромный город, от тихого берега озера до его самых отдаленных пределов, казалось, был лишен каждой искры жизни.

Четыре пилота были объяты ужасом от того, что увидели на земле, но после небольшого колебания сделали круг и приземлились в озере на окраине города, а затем поднялись по зеленому маленькому разделительному парку к широкому бульвару Мичиган. Там, на тротуарах, в разбитых машинах и у входов в большие здания вдоль улицы, лежали мертвецы, и когда пилоты осмотрели ближайшие тела, они испугались еще больше. Ибо тысячи мертвецов были скрючены, опухли и искажены муками. Некоторые лежали с вытянутыми и изможденными лицами, как будто умерли много месяцев проболев туберкулезом. Другие были искалечены странными и мучительными муками столбняка. Лица других были лимонного цвета от ужасного удара желтой лихорадки. А у других были перегруженные лица и странно открытые рты жертв пневмонии. Бесчисленное множество из них также умерли от болезней или комбинаций болезней, которые ошеломленные пилоты не могли идентифицировать. И, что самое странное и ужасное из всего, те ужасные болезни, которые убивают за недели — или, по крайней мере, за дни, — по всей видимости, с такой внезапной силой ударили по Чикаго, что убили там все живое почти в одно мгновение!

Пилоты самолетов, глядя вдоль большого бульвара и разглядев груды мертвецов и обломки зданий и машин. Тут и там у окон больших зданий вдоль бульвара неподвижно раскинувшись лежали мертвецы. Ужасная тишина и безмолвие охватили весь город, и в присутствии этих бесчисленных тел, оказавшись в городе-склепе четверо пилотов почувствовали, что сходят с ума. У них хватило сил только на то, чтобы вернуться к своим самолетам и улететь из этого мегаполиса тишины и смерти обратно в Гэри. Однако прежде чем они добрались до Гэри, один из них потерял сознание. Его самолет ушел в штопор, но остальные трое, хотя и были одновременно атакованы ужасной болезнью, сумели приземлиться и рассказать новости, прежде чем потерять сознание. Врачи из Гэри, вызванные на помощь, немедленно заявили, что все трое поражены комбинацией из полудюжины или более смертельных болезней ужасной силы, заразившихся во время похода в ужасный чумной город, в который внезапно превратился Чикаго. Поэтому не могло быть никаких сомнений, что ужасная эпидемия обрушилась на Чикаго тем утром — эпидемия такой беспрецедентной и ужасающей силы, что убила миллионы жителей города, не пощадив ни одной души!

В течение тридцати минут ужасные новости летели по проводам из Гэри в Нью-Йорк, и кричащие статисты выносили их толпам, которые бледнели, читая их. Новость о самой ужасной катастрофе и смерти, которая когда-либо поражала человечество, разнеслась по всему миру, неся ужас и страх в самые отдаленные города Земли. И с каждым мгновением новые подтверждающие сообщения приходили из окрестностей Чикаго. Их присылали люди, которые проникли во внешние границы города, чтобы обнаружить, что Чикаго стал городом мертвецов, точно как описали пилоты, без единого живого существа. Смерть, по-видимому, уничтожила все живое в радиусе двадцати миль, в пригородах, а также в самом городе. И также быстро пришли сообщения о том, что те, кто отважился таким образом попасть в зону смерти Чикаго и вернулся, почти сразу же заболели ужасными болезнями. И хотя заболевшие не погибли на месте, было очевидно, что Чикаго превратился в огромную чумную точку на Земле, и что ужасные болезни, которые были выпущены там столь необъяснимым и ужасным образом, вполне могли смести и уничтожить все человечество!

Действительно, к полудню в районе Чикаго происходил большой панический исход людей, и эта паника начала быстро распространяться по стране, по всему миру, хотя ее несколько сдержало быстрое заявление правительства в Вашингтоне. В заявлении говорилось, что ужасная смерть от страшных болезней беспрецедентной смертоносности была необъяснимо выпущена в Чикаго и убила все население этого города. Эта трагедия была ужасающей, но в происходящем не было причин для общенациональной паники, поскольку эта необъяснимая смерть не поразила больше нигде никого, и были приняты меры, чтобы предотвратить ее распространение. Весь пораженный район Чикаго был переведен на военное положение, и войска уже высаживались там, чтобы оцепить район поражения. Медицинские и санитарные части всех видов, с персоналом из членов медицинского корпуса и гражданских врачей, были срочно отправлены в тот район, чтобы установить жесткий карантин. И наконец, поскольку все ужасные болезни, поразившие Чикаго, по-видимому, были вызваны микробами, величайшие бактериологи страны были призваны для совместного обсуждения дальнейших действий.

Так что заявление правительства, тут же было передано возбужденным толпам в Нью-Йорке, и несколько успокоило панику, хотя и не смогло искоренить страх. Все уже узнали, что бактериологи спешат в Нью-Йорк на конференцию, которая должна была состояться в здании Бактериологического института. Глава этого института, выдающийся доктор Рэндольф Браунер, спешно возвращался на самолете из лекционного тура по Среднему Западу, в который недавно отправился. Пока же подготовкой к конференции занимался его младший помощник — доктор Уолтер Хьюстон. Профессор Луи Депрео, известный бактериолог из Университета Классона в Новом Орлеане, также направлялся в Нью-Йорк на самолете, как и не менее известный профессор Герман Браун из Университета Канзас-Сити и доктор Дэвид Маккаллан из Монреальской школы наук. Шестой вызванный — доктор Роберт Хэддон из Филадельфийского фонда, уже прибыл в Нью-Йорк. Считалось, что эта полдюжина самых выдающихся бактериологов страны, собравшись вместе, сможет быстро определить наилучший способ борьбы с угрозой.

Поздно вечером первого дня ужаса, 15-го числа, люди в специальном защитном снаряжении осмелились войти в ужасный склеп смерти, в который превратился Чикаго, и забрали оттуда образцы пропитанного микробами воздуха, воды и плоти, необходимые для бактериологического анализа. Все пробы срочно доставили на самолете в Нью-Йорк, в Бактериологический институт, где провели их анализ. Так что, когда поздно утром 16-го числа шестеро бактериологов собрались в одном из офисов здания на конференцию, молодой Хьюстон смог кратко и ясно заявить им, что образцы, взятые из Чикаго, указывают на присутствие микробов почти полудюжины самых страшных болезней Земли: столбняка, пневмонии, желтой лихорадки, малярии и других. Он заявил, что микробы, несомненно, существуют там в беспрецедентной густоте и вирулентности, и добавил поразительное утверждение, что эти ужасные микробы, казалось, внезапно появились в телах всех живых существ, убивая мгновенно! Однако самым важным на данный момент было утверждение о том, что Чикаго кишит микробами самых страшных болезней Земли. В итоге доктор Браунер и его пять коллег-бактериологов быстро приняли и вынесли свой вердикт.

Чикаго нужно сжечь!

Великий город никоим образом не мог быть очищен от ужасной чумы, кроме как огнем. Никакие человеческие усилия не могли за короткое время очистить город от невидимых микробов смерти, которые таились в нем, и чем дольше миллионы мертвецов лежали непогребенными на его улицах и в зданиях, тем больше становилась угроза. В какое бы беспрецедентное состояние ни погрузила его смерть, было несомненно, что город и всех его мертвецов нужно было сжечь, чтобы предотвратить распространение этой смерти. И когда доктор Браунер вынес это решение, приговорив второй по величине город на континенте к уничтожению, во всей стране не было ни слова критики этого решения. Ибо так велик был страх, охвативший страну и Землю, что толпы разорвали бы на части любого, кто мог бы предложить выступить против совета бактериологов.

Но не нашлось никого, кто бы это предложил, и через несколько часов после того, как доктор Браунер опубликовал заявление бактериологов, полсотни самолетов уже летели с востока и запада, с севера и с юга в сторону Чикаго — полсотни больших бомбардировщиков, несли сотни больших зажигательных бомб. Взад и вперед над огромным городом, лежащим безмолвным, неподвижным и ужасным в смерти, которая его окутала, летали самолеты, сбрасывая здесь и там большие бомбы, которые разбрызгивали красное пламя во все стороны. Они в считанные мгновения зажгли огромные пожары. К тому времени, как самолеты полетели обратно, могучий столб черного дыма был виден на многие, а там, где был Чикаго, разгорался костер смерти. В последние часы того дня огромное облако дыма поднималось в небо, в то время как далекие наблюдатели наблюдали за происходящим, и когда наступила ночь, облако дыма стало прорезали гигантские багровые языки пламени, взметнувшимися вверх. Все небо дрожало от яркого света горящего Чикаго.

Всю эту ночь город пылал, и когда наступило утро и самолеты отважились снова пролететь над гигантским дымовым облаком, они вернулись с докладом, что там, где были Чикаго и его мертвецы, теперь равнина тлеющего пепла и искореженной, расплавленной стали.

Вокруг этой огромной массы руин войска установили кордон, хотя и без того никто не осмелился бы войти в запретную зону. Первая паника, однако, была эффективно остановлена быстрыми и решительными мерами. И хотя из других городов вдоль берега озера поступали сообщения об эпидемии болезней, которые были выпущены в Чикаго, их можно было контролировать и ограничивать обычными средствами. Поэтому интерес общественности вернулся к маленькому совету бактериологов, все еще заседавшему в Нью-Йорке, поскольку целью этого совета было попытаться выяснить, кто и как выпустил эту ужасную и мгновенную смерть в Чикаго. Когда первый страх прошел, причина катастрофы озадачила население всей Земли, поскольку на памяти человечества не было смерти от болезни, которая поразила бы так быстро и с такой ужасной и мгновенной силой. Затем, с сенсационным результатом, десятки журналистов разных газет вспомнили о странной, забытой угрозе самопровозглашенного Властелина Смерти и указали, что ужас обрушился на Чикаго в тот самый день, на который он указал в своем послании!

На день эта деталь стала предметом ужасающего интереса и была максимально использована падкой на сенсации частью прессы.

Существовал ли в реальности Властелин Смерти, который мог наслать мор на город и всех его жителей? Была ли эта угроза, которая по началу казалась всего лишь посланием чудака, на самом деле ультиматумом всей Земле? Несколько газет утверждали, что такое возможно, и рисовали зловещие портреты ученого-безумца с непомерной жаждой власти, вырастившего культуры смертоносных микробов в больших количествах и рассеивающех их по Чикаго. Эти теории, однако, были немедленно разрушены заявлением доктора Браунера и его коллег, в котором они указывали, что подобное невозможно, поскольку если бы микробы были просто рассеяны в Чикаго, они не смогли бы создать тот эффект, который имел место. «Подобное действо могло бы вызвать большую эпидемию, — заявили они. — Тысячи и десятки тысяч могли бы заболеть и со временем умереть, но обычная эпидения никогда не смогли бы убить все живое на своем пути — явление, которое, вероятно, было вызвано неизвестными естественными причинами и которое тщательно изучалось.

Так что сенсационная теория о Владыке Смерти и его деятельности по распространению микробов была отвергнута, а газеты и правительственные агентства уверили население, что сообщение, столь странным образом предсказавшее день катастрофы, было просто необъяснимым совпадением.

Однако если доктор Браунер мог таким образом помочь своим коллегам-бактериологам успокоить мир, то для самих ученых было очевидно, что сам Браунер был далеко не спокоен, когда они снова встретились в институте 20-го числа. Не смотря на то, что он выглядел более молодым из-за его черных, не тронутых сединой волос, он был обеспокоен много больше остальных. Хьюстон упомянул о том, что их удалось успокоить общественность, развеяв зарождающиеся страхи, но Браунер медленно покачал головой.

— Мы не хотим паники из-за Властелина Смерти, но я хотел бы быть уверенным в том, что он тут не причем… А мое заявление общественности, пока лишь слова, которые нечем не подтверждены, — признался он.

Остальные ученые уставились на него в недоумении.

— Но вы-то сами, конечно, не верите в безумного гения? — спросил здоровяк Хэддон. — Вы знаете так же хорошо, как и мы, что никакое распространение микробов не могло стать причиной чикагской катастрофы. А ведь именно внезапное размножение нескольких злокачественных микробов во всех живых телах так быстро убило все живое.

— Но что вызвало это внезапное размножение злокачественных микробов? — быстро спросил Браунер. — Это беспрецедентно, совершенно неестественно; никакое известное естественное состояние или сила не могли бы вызвать подобный процесс.

— Никаких известных естественных… — повторил Хэддон. — Значит ли это, что вы считаете, что это было вызвано человеческими силами или средствами какого-то рода, что этот Властелин Смерти — тот, кто нашел силу, которая заставляет злокачественные микробы размножаться с беспрецедентной быстротой?

— Думаю, что это возможно, — медленно сказал Браунер. — В конце концов, такое открытие не было бы неожиданным. Вы знаете, что ультрафиолетовые лучи или вибрации солнечного света быстро убивают злокачественные микробы. Почему же тогда не должно быть другой вибрации или силы, возможно, другой частоты, которая должна производить противоположный эффект — заставлять микробы размножаться с огромной скоростью? Вы помните, что доктор Кларенс Гарнетт всегда считал, что существует такая сила или вибрация и что когда-нибудь она будет обнаружена. И, если вы помните, два года назад, перед тем как исчезнуть, доктор Гарнетт утверждал, что он находится на грани открытия этой силы. Так что если кто-то действительно обнаружил подобный катализатор, вполне возможно, что он мог бы непрерывно проецировать лучи на Чикаго, пока они не приумножит колонии злокачественных микробов в каждом живом теле до такой степени, чтобы внезапно убить все живые тела, уничтожить всю жизнь в этом районе.

Хэддон покачал головой.

— Это невозможно, потому что только первоклассный бактериолог мог открыть такой секрет, а бактериологи, больше, чем кто-либо другой, как вы знаете, работали для народов Земли, а не против них…

Тут Браунер серьезно посмотрел на своих товарищей.

— Надеюсь, что вы правы, а я нет, — сказал он, — потому что если когда-либо бактериолог использует свои знания во зло, он вполне может создать такое царство ужаса на Земле, какого она никогда не знала. И он в самом деле мог бы попытаться с помощью болезнетворных микробов подчинить себе Землю своей власти, как пытается сделать этот самопровозглашенный Властелин Смерти. В конце концов, вполне может быть, что это сообщение и его исполнение были всего лишь совпадением, и само сообщение — творение безумца. Так оно и кажется и есть, ведь больше об этом Владыке было не слышно.

Так, по сути, считали во всем мире. Властелин Смерти и его предупреждение были отвергнуты общественностью как тщательно продуманное и сенсационное заявление какого-то безумца, ищущего известности, которое было случайно совпали ужасной эпидемией в Чикаго. Даже более сенсационные журналы признали, что без сомнение существует логическое объяснение случившемуся. К тому времени первые страхи отступили, тем более, что смерть, выпущенная в Чикаго, была эффективно остановлена пожаром.

В полдень 20-го числа газеты были почти полностью заполнены воображаемыми реконструкциями катастрофы. Единственными ссылками на Властелина Смерти и его послание были несколько статей, указывающих на невозможность ничего подобного.

Но в ту ночь последние выпуски тех же газет принесли другие новости. Снова в газеты пришло сообщение с почтовым штемпелем Нью-Йорка, но на этот раз оно было перепечатано на первой странице каждой из газет, и на этот раз оно было на нескольких языках.

Народам Земли:

Я продемонстрировал вам свою силу, как и обещал, и 15 мая я выпустил на Чикаго смерть, которой я являюсь хозяином. Я снова приказываю, чтобы правительства и народы Земли публично признали свое подчинение моему правлению и ждали моих приказов. Если они не сделают этого до 25 мая, я в тот же день выпущу смерть на город Филадельфию.

Властелин Смерти

Глава 2

В ЗАПИСЯХ МОЛОДОГО ДОКТОРА Уолтера Хьюстона можно найти то, что в целом является самым ценным и дорогим отчетом о том странном периоде, который последовал за получением второго сообщения Властелина Смерти. Молодой Хьюстон, как член того небольшого совета бактериологов, который нация созвала для руководства кризисной ситуацией, и как непосредственный помощник доктора Браунера, его главы, имел не только непревзойденные возможности восприятия хода событий в те дни, но и технические знания, чтобы понять их. Его краткое повествование о днях, последовавших за прибытием второго сообщения, хотя и склонно время от времени скатываться к малоинтересным техническим подробностям, дает ясное и всеобъемлющее представление о том времени хаотичных дискуссий и споров.

Ибо последующие дни были, как писал Хьюстон, днями беспрецедентных споров относительно этого сообщения. Если бы это второе предупреждение Властелина Смерти было оставлено без возражений, то неизбежно почти сразу же последовал бы большой панический исход жителей Филадельфии, поскольку в умах всех людей все еще был силен ужас от той ужасной смерти, которая в одно мгновение унесла жизни миллионов жителей Чикаго. Однако газеты, публикуя это сообщение Властелина, в каждом случае принижали важность послания и подвергали его таким сомнениям, что первая паника, которая вполне могла возникнуть, была пресечена в зародыше. Мы знаем, действительно, что в течение нескольких дней сразу после получения сообщения несколько тысяч граждан покидали Филадельфию каждый день, но мы также знаем, что это было бы ничто по сравнению с тем числом, которое бежало бы, если бы пресса не остановила зарождающуюся панику.

Журналисты указали, что самозваный Владыка Смерти не мог быть ответственным за катастрофу в Чикаго, и что появление первого сообщения от него, предсказавшего трагедию, было всего лишь простым совпадением. Очевидно, продолжали они, что какой бы извращенный ум ни был ответственен за первое сообщение, теперь он ухватился за это совпадение и, отправив еще одно предупреждение, пытается убедить мир, что он виновник ужасной эпидемии, которая обрушилась на Чикаго. В итоге, газетчики заключили, что этот обман был слишком прозрачен для обсуждения. И в этом выводе их поддержало новое заявление федерального правительства, которое не только повторило утверждение о том, что Филадельфии не может угрожать реальная опасность, но и добавило, что, несмотря на это, войска будут размещены там для успокоения населения. Кроме того, в заявлении говорилось, что доктор Браунер и его коллеги-бактериологи из Нью-Йорка согласились отправиться в Филадельфию до указанного дня и убедиться в том, что там не возникнет никаких условий, которые могли бы привести к повторению чикагской трагедии.

После этих заверений неудивительно, что граждане Филадельфии, да и всей страны тоже, сочли второе сообщение Властелина творением безумца, за исключением нескольких тысяч робких граждан, которые, вызвав насмешки остальных, уехали. Небольшие группы солдат в хаки, размещенные тут и там по всему городу, были единственным видимым напоминанием о нем, и даже их присутствие считалось филадельфийцами совершенно излишней предосторожностью. Молодой Хьюстон с доктором Браунером и его коллегами-бактериологами он прибыл в Филадельфию 23-го числа. Он не заметил никакого волнения среди населения — только самый умеренный интерес к сообщению Владыки Смерти, которое предсказало гибель города через два дня. Он сказал, что происходящее просто не было воспринято всерьез никем из местных жителей.

Однако для самого Хьюстона, а возможно, и для некоторых его коллег, вопрос к тому времени казался гораздо более серьезным, чем поначалу. На встрече, которую провели шесть ученых перед отъездом в Филадельфию, доктор Браунер повторил остальным, что допускает возможность существования так называемого Властелина Смерти и предложил своим коллегам выпустить заявление, рекомендующее эвакуацию Филадельфии, по крайней мере, до наступления названного дня. Остальные, похоже, были несколько впечатлены серьезностью Браунера, но Хэддон указал на то, что даже если они выпустят такое заявление, оно будет немедленно полностью дискредитировано прессой и правительством, которые намеревались избежать любой паники, подобной той, которая грозила после катастрофы в Чикаго. Кроме того, как добавил Хэддон, на самом деле не было никаких доказательств того, что самозваный Властелин Смерти был кем-то иным, кроме как каким- то злобным чудаком, и их собственная поездка в Филадельфию со стороны казалась всего лишь погоней за воздушным замком.

Доктор Браунер покачал головой.

Бог знает, что я буду очень рад, если это дело с Властелином Смерти окажется мистификацией, — сказал он им. — Но я не могу игнорировать тот факт, что то первое сообщение действительно предупредило мир о трагедии в Чикаго. И остается еще тот факт, что доктор Гарнетт, как он утверждал, перед тем как он исчез был на грани открытия силы, которая быстро размножает злокачественные бактерии. И его исчезновение так и не было объяснено, и никто теперь не знает, где Гарнетт.

Остальные уставились на него.

— Ты хочешь сказать, что Гарнетт… этот Властелин Смерти… — наконец сказал Хэддон,

— Я хочу сказать только, что Гарнетт исследовал ту область микробиологии, которая могла дать Властелину Смерти эту силу, которой по его утверждению он обладает. Он даже продемонстрировал некоторые из своих достижений, — тут же вмешался Браунер. — Вы помните Гарнера — молчаливого, задумчивого типа? Что если открытие этой силы, обладание ею, стоит за его исчезновением? Что, если он собирался, с помощью этой силы, стать на самом деле Властелином Смерти и Повелителем Земли?

— Но, Браунер, — вмешался нахмурившийся Маккаллан, — вы же на самом деле не думаете, что даже обладая такой властью кто-то может надеяться стать диктатором мира?

— Почему бы и нет? — быстро спросил Браунер. — Человек с такой силой был бы настоящим Властелином Смерти, хозяином жизни и смерти Земли. Ему нужно было бы только разослать ультиматумы, а потом уничтожить все живое в указанном городе, чтобы быстро поставить Землю на колени! И тогда ему никогда не пришлось бы показываться самолично обществу, он лишь посылал бы свои приказы правительствам разных стран — приказы, которые никто не посмел бы игнорировать. Это был бы настоящий мировой диктатор, тот, кто правит миром угрожая смертью!

— Но даже если бы такой Властелин Смерти существовал, даже если бы он обладал силой, о которой вы упомянули, как бы он мог ее применить, как бы он смог направить ее на город? — заинтересованно спросил Браун.

— Это было бы несложно, — сказал Браунер. — Ему нужно было бы только установить проектор где-нибудь в Чикаго. Когда тот включился бы, посылая свои вибрации на определенную область, болезнетворные бактерии быстро размножились бы в телах и крови всех живых существ несколько. Поэтому не потребовалось бы ни часов, ни дней, ни недель, чтобы микробы проникли в эти тела — они уже были в телах, и поэтому смерть была бы почти мгновенной для всех живых существ в этой области.

— А если бы ваш гипотетический Властелин Смерти захотел уничтожить всю жизнь в Филадельфии? — скептически поинтересовался Хэддон. — Он бы переместил туда свой проектор или установил новый и повторил бы процесс?

— Несомненно, — серьезно ответил Браунер. — И по этой причине, когда мы шестеро отправимся в Филадельфию, мы возьмем с собой шесть костюмов и шлемов, защищающих от лучей, которые используются в радиологических работах и станем невосприимчивы ко всем видам излучаемой энергии. Ведь если Властелин Смерти, который освобождает эту ужасную смерть от болезни с помощью своей излучаемой энергии, он должен использовать для себя подобную защиту, и костюмы позволят нам встретиться с ним на равных.

Остальные не ответили на это, но их неверие было очевидно как для Хьюстона, так и для Браунера. Последний, однако, настоял на том, чтобы взять с собой шесть неуклюжих и тяжелых костюмов, изготовленных из специальных слоев ткани с прокладками из гибких сплавов, защищающих от лучей, свинца и других металлов, и с их защитными шлемами, которые были непроницаемы для любой излучаемой силы. Специальная воздухонепроницаемая резиновая подкладка делала каждый из них непроницаемым, небольшой ранцевый бак с сильно сжатым кислородом обеспечивал независимую подачу воздуха. Когда с этим громоздким оборудованием, а также с другими инструментами, бактериологи достигли Филадельфии поздно вечером 23-го, тихий и совершенно невозмутимый вид города, который не обращал внимания на угрозу Властелин Смерти, эти сложные меры предосторожности показались ученым несколько нелепыми.

Однако Браунер неуклонно продолжал следовать своему плану. Этот план, как он объяснил остальным, состоял в том, чтобы распределить шестерых из них по как можно большему количеству различных наблюдательных постов в центральной части Филадельфии. У каждого должен был быть недавно разработанный и высокоэффективный аппарат Джонса-Даркела для обнаружения наличия и степени распространенности злокачественных микробов с помощью «процесса светового пятна». 24 и 25 числа, вооружившись этими аппаратами, ученые должны были делать тесты каждые полчаса, и, если кто-либо обнаружит внезапное увеличение процента содержания злокачественных бактерий в воздухе, воде и образцах сыворотки на своем участке, у него будет время сообщить об этом властям. Тогда эвакуация Филадельфии будет завершена. Итак, утром 24 числа ученые разделились, каждый из них отправился в свою маленькую временную лабораторию, подготовленную для него, чтобы надеть свой защитный костюм и провести регулярные тесты.

Временная лаборатория, подготовленная для доктора Браунера, находилась в самом сердце города, в комнате, выходящей на площадь Сити-Холл, в то время как другие несли посты в похожих комнатах в центральной части города, Хьюстон смотрел вниз на квадратный зеленый участок и пересекающиеся дорожки площади Риттенхаус, все они находились на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга. Хьюстон рассказывает нам, что с некоторым волнением он занял свой пост тем утром и начал свои тесты с прибором Джонса-Даркела. Но вскоре, как он сам признался, эти тесты стали достаточно однообразными, поскольку они не показали никаких изменений в нормальном бактериальном состоянии его образцов. Было очень жарко в тяжелом костюме, на ношении которого настоял доктор Браунер, и когда Хьюстон смотрел на оживленную площадь и улицы внизу, он завидовал потокам беззаботных людей, беспрестанно проходящих мимо его убежища.

В течение всего дня, когда он не был занят монотонными пробами, он настраивал и проверял данные другого прибора — модернизированного радиоскопа для обнаружения и измерения излучений любой природы. Стрелка этого прибора время от времени покачивалась, указывая на регистрируемую силу, но эти явления длились лишь несколько мгновений и, по-видимому, были результатом обычных работ, проводимых в городе. Полусформированная теория Хьюстона состояла в том, что радиоскоп, возможно, мог бы зарегистрировать развитие колоний микроорганизмов в инфракрасном диапазоне, если Браунер был прав, и такая сила действительно существовала и ее использовал самопровозглашенный Властелин Смерти. Но он начал сомневаться, что это так, и к тому времени начал сомневаться и во всей этой истории с Повелителем Смерти, несмотря на серьезность Браунера в отношении ее.

Однако до поздней ночи Хьюстон продолжал тесты, не получив никаких необычных результатов, и после нескольких часов неудобного сна в неуклюжем костюме, на рассвете 25-го числа он снова начал тесты Джонса-Даркела, и страстно желая, чтобы этот день и его бесполезное испытание закончились. До полудня он наблюдал, как толпы на улице и площади внизу разрастались, как все больше и больше автомобилей проезжало мимо. Его тестер Джонса-Даркела не показывал увеличения колоний злокачественных форм микробов. Но вскоре после полудня, стрелка радиоскопа качнулась далеко в одну сторону циферблата и замерла. Это было совсем не похоже на кратковременные возмущения днем ранее. Заинтересованный, но еще не обеспокоенный, Хьюстон наблюдал за прибором, а немного погодя повернувшись для следующего теста на бактерии. Закончив, он обнаружил, что стрелка радиоскопа все еще неподвижно висит на краю от циферблата, и впервые ему пришло в голову, что это может значить.

Он напряженно следил за радиоскопом, но его игла все еще крепко держалась в этом положении, а затем, внезапно осознав, что пришло время следующего теста, он быстро повернулся обратно к аппарату Джонса-Даркела. Следующие несколько минут он был занят. Он долго молчал и не двигался, а затем выпрямился, оторвавшись от окуляров. Его лицо побелело. Ибо образец сыворотки, который он проверил, который был нормальным еще полчаса назад, теперь кишел злокачественными микробами полудюжины ужасных болезней! Дрожа, Хьюстон поспешно сменил образец сыворотки на образцы воздуха и воды, и через несколько минут он уже знал наверняка, что воздух, вода и все вокруг него, по-видимому, кишели микробами столбняка, пневмонии, желтой лихорадки и полудюжины других самых смертоносных болезней Земли в беспрецедентной, ужасной концентрации, а колонии несколько злокачественных микробов этих болезней, присутствующих повсюду, внезапно, почти в одно мгновение, увеличились в тысячи тысяч раз!

На мгновение Хьюстон уставился на радиоскоп, чья стрелка регистрировала какую-то неизменную силу в течение последнего часа, а затем внезапно с приглушенным криком промчался через комнату в своем неуклюжем костюме, бросился вниз по лестнице, чтобы вырваться на залитую солнцем улицу снаружи. И когда он вырвался на эту улицу, он остановился, застыв от ужаса.

Ибо эта улица оказалась сценой, на которой разыгрывалось ужасное действо, какого он никогда не мог себе представить. Перед ним, вокруг него пешеходы, которые только что деловито толпились по улице и по дорожкам Риттенхаус-сквер, шатались, качались, падали тут и там беспорядочными массами, десятками и сотнями! Дикий вой захлебывающихся криков исходил от пораженных болезнью толп. Люди качались и падали, громкий хрипло крича, Некоторые вокруг Хьюстона, оцепеневшего от ужаса, на мгновение забились в безумной агонии; другие упали без сознания; третьи задыхались, шатались и спотыкались, но каждое живое существо в поле зрения было поражено в этот ужасный момент!

Хьюстон слышал грохот и скрежет тормозов десятков автомобилей, мчащихся вслепую. Многие водители выпрыгивали из машин, попадая под колеса! Издалека, со всех высоких зданий Филадельфии, в этот момент до слуха Хьюстона донесся громкий скрежещущий, сокрушительный рев, смешанный с хриплым сдавленным ревом тысяч и десятков тысяч, падающих насмерть внутри! Затем, когда он стоял, окаменев от такого ужаса, какого никогда прежде не испытывал человек, он постепенно осознал, словно усилием всех своих чувств, что крики и грохот прекратились, что больше не падало хрипло кричащих фигур, что вокруг него лежали только беспорядочные, бесформенные массы распростертых тел, и ни одно из них не двигалось, а Филадельфия лежала вокруг него в густой, ужасной тишине той смерти, которую обещал Властелин Смерти!

НИКОГДА ВПОСЛЕДСТВИИ ХЬЮСТОН не мог ясно вспомнить те мгновения. Он смутно помнил, как шатаясь, в своем темном, неуклюжем костюме, бредет на восток по залитой солнцем улице, усеянной бесформенными грудами мертвецов. Он видел мертвецов в дверных проемах, окнах, видел мертвых монтеров, безжизненно висящих на столбах, словно висельники. Дорожный инспектор в синем одеянии, сгорбился на своем посту неподалеку. Все лежали молча и неподвижно под теплым полуденным солнцем. Хьюстону казалось, что тишина пульсирует в его мозгу гигантскими ударами молота. Он осознал это, когда достиг более широкой части Брод-стрит, шатаясь пошел по ней на север, то и дело перелезая через кучи трупов, наваленных между большими зданиями, застывшими в смертельном сне. Он запомнил, как перелез через огромную массу разбитых автомобилей, которые преграждали ему путь, но не мог вспомнить ничего больше, пока не пришел к осознанию того, что кто-то схватил его, энергично тряся за руку. Затем, когда туман ужаса рассеялся, он узнал Браунера, в защитном костюме и шлеме, и увидел, что Браун, Маккаллан и Депре с ним, и что по безмолвной улице ужасной смерти к ним неуверенно бежит Хэддон.

— Браунер! — хрипло крикнул Хьюстон. — Это — Властелин Смерти — голос Браунера, хоть и приглушенный шлемом, все же звенел как холодная сталь.

— Спокойно, Хьюстон, ради Бога! — сказал он. — Властелин Смерти нанес удар, но он все еще здесь, он должен быть здесь, и нам предстоит найти его!

— Умерли… Все они умерли в один миг на моих глазах — сотни… тысячи!

Хьюстон бессвязно кричал еще что-то, не слушая собеседника.

— С помощью радиоскопа я обнаружил, что включили излучатель, но это ничего не изменилось, и я решил, что это не то излучение, которого мы боялись. Прошел почти час и внезапно наступила перемена, начался бурный рост всех злокачественных зародышевых форм. Я побежал предупредить… Но люди… к тому времени они падали тысячами…

Браунер схватил его за руку.

— То же самое было и со всеми нами, Хьюстон, — сказал он: — Изменение размеров колоний микробов произошло мгновенно, прежде, чем мы успели выйти на улицы и предупредив об этом… Но вы сказали, что обнаружили, когда включился излучатель?

И когда Хьюстон сбивчиво объяснил свою идею использования радиоскопа для его обнаружения, глаза Браунера сверкнули через смотровые пластины его шлема.

— Теперь мы знаем, что Властелин Смерти наносит удар в инфракрасной части спектра, как мы и подозревали. А это означает, что он может быть только тем человеком, который открыл и экспериментировал с этой силой!

— Гарнетт? — спросил Хэддон, и Браунер быстро кивнул. — Теперь сомнений нет. Гарнетт — Властелин Смерти. Он где-то в этом городе с проектором, который использовал, чтобы ускорить размножение микробов. Кроме нас, он может быть единственным живым существом в этом городе сейчас, и если мы его не найдем, он вырвется из этого ада, чтобы продолжить свою ужасную работу!

— Найти его? — эхом отозвался Хьюстон, и Браунер быстро полез в большие боковые карманы своего тяжелого костюма и вытащил оттуда шесть плоских черных автоматических пистолетов, которые он быстро раздал их.

— Я думал, что они могут понадобиться, — мрачно сказал он, — хотя, видит Бог, я никогда этого не хотел. Мы начнем с центральной части города и схватим или убьём любого живого человека, которого найдём, ибо этим человеком может быть только Владыка Смерти!

Затем группа быстро разделилась: Браунер и Хьюстон двинулись на север по широкой улице, Хэддон и Депрео свернули на улицу слева, а Маккаллан и Браун — направо. Все они медленно двинулись на север, по массам мертвых тел и раздробленным, покореженным обломкам.

ХЬЮСТОНУ НИКОГДА НЕ ЗАБЫТЬ часы поисков, когда они пробивались через центральные улицы и строения большого города под теплым блеском заходящего полуденного солнца. Улицы большого города были завалены мертвецами, лежащими группами и поодиночке, распластанными в странными, в искаженных позах. Они лежали там, где их поразила ужасная чума. На самых дальних границах города царила ужасная тишина. Все замерло. Это был город смерти, недавно населенный сотнями тысяч, от которых остались лишь тела. Теперь тут властвовали микробы ужасных болезней, а шестью молчаливыми людьми в странных защитных костюмах, искали на его безмолвных улицах ужасного Властелина Смерти, который наслал на город погибель.

Хьюстону этот поиск казался странным фрагментом какого-то гротескного сна, где они снова и снова пробирались через центральную часть Филадельфии в поисках человека, который, как они верили, все еще скрывался в городе. Однако, когда солнце садилось на запад, а они продолжали свою странную охоту, поддерживая связь друг с другом приглушенными криками, Хьюстон обнаружил, что его оцепеневший от ужаса разум охватила яростная решимость — решимость, которая укрепила его и заставила его продолжать поиски с неослабевающим вниманием. Однажды он услышал, как тишина нарушилась, поднял взгляд, чтобы увидеть одинокий самолет, летящий над городом на фоне заката. Вот он нырнул и полетел низко, а затем взмыл вверх и улетел, унося ужасную новость о смерти, поразившей Филадельфию и ее окрестности, чтобы мир, вновь содрогнулся от невыразимого ужаса. Но Браунер все еще вел их, мрачно продвигаясь вперед, хотя теперь сумерки опускались на мертвый город, и в нем не светилось ни одного огонька.

В сумерках странным и призрачным казался Хьюстону город невыразимого ужаса, с мертвецами, заполонившими его улицы. Ученые пробирались по лабиринту улиц и центральной части — небольшая группа бредущая в сгущающиеся сумерках в последней мучительной надежде найти того, кто выпустил в мир ужас. Хьюстон знал, что скоро полная тьма накроет их, сделав поиски безнадежными, и он также знал, что через много часов они сами должны будут бежать из Филадельфии и ее густонаселенной микробами области, чтобы запасы кислорода в их костюмах не иссякли. Затем внезапно, где-то слева от Хьюстона раздался быстрый треск автоматического оружия, а затем приглушенный крик Браунера.

С колотящимся сердцем Хьюстон бросился в ту сторону, перепрыгивая через груды мертвецов, и затем увидел Депрео, Хэддона и других, которые также бежали на узкую улочку, где был Браунер. Темная фигура приближалась к ним сквозь сумерки, и они увидели, что это был Браунер. Он тяжело дышал и указал на север вдоль улицы, на пересечение с более узкой.

— Он ушел! — закричал он. — Я увидел кого-то крадущегося в сумерках. Он носил костюм, похожий на наш! Я выстрелил, но он успел заскочить за угол!

— Властелин Смерти! — крикнул Хьюстон, а другой ученый быстро кивнул. — Это должно быть так! Разделимся и пойдем на север. Не дадим ему уйти!

Шестеро мгновенно разделились, И побежали: одна группа на северо-запад, другая — на северо-восток, чтобы отрезать путь к бегству тому зловещему беглецу, которого заметил Браунер. Пока они бежали по заваленным трупами улицам, сумерки сгущались все больше, и Хьюстону, когда он бросился вперед с пистолетом в руке, в какой- то миг показалось, что более глубокая темнота улиц вокруг него кишит скользящими тенями. Он слышал, как Депрео шлепает где-то рядом, услышал приглушенные крики Хэддона и Брауна далеко слева, а так же Браунера и Маккаллана позади, шестеро расползлись образовав круг, где беглец, которого видел Браунер, сам ужасный Властелин Смерти, все еще должен был находиться. Затем раздался далекий приглушенный крик Браунера, и они медленно начали сжимать этот круг, двигаться навстречу друг другу, пробиваясь через улицы, дверные проемы и здания, по мере того, как они это делали, через область этого круга.

Непреодолимая темнота ночи была уже почти на них, звезды нерешительно мерцали над головой и быстро усиливались в блеске, когда небо вокруг них почернело. Напряженно, с пистолетами в руках, Хьюстон и его товарищи сузили круг, продолжая поиски, пока не наступила полная темнота.

Они встретились на перекрестке улиц. Они остановились на мгновение — странная маленькая группа людей в неуклюжих костюмах, безмолвно застывшие в неподвижном и безмолвном городе смерти, на мертвые улицы которого падал умиротворяющий звездный свет. Они были в мегаполисе, который Властелин Смерти в тот день превратил в некрополь, и из которого, тьма позволила ему сбежать. Затем, Браунер сунул свое оружие в карман, покачал головой, его фигура казалась черной в звездном свете.

— Он скрылся, — торжественно сказал он, — и мы больше ничего не можем сделать в этой темноте. Нам остается только выбраться из этого города смерти, пока мы еще можем, и приготовиться к следующему удару, ибо Властелин Смерти сбежал, и одному Богу известно, в какой части Земли он в следующий раз обрушит свою погибель!

Глава 3

РАСЦВЕЛО, ПРЕЖДЕ ЧЕМ Браунер и Хьюстон и их четверо коллег-бактериологов двинулись на север из охваченной смертью Филадельфии, спотыкаясь в тяжелых костюмах. Они остановились в маленьком городке Нью-Джерси, который находился за пределами зоны смерти, как они обнаружили, но который оказался почти полностью заброшен. Именно там они впервые узнали об ужасе, об ошеломляющей волне паники, которая охватила Землю, когда первые новости о случившемся в Филадельфии пронеслись днем ранее. Никогда, человечество не было так испуганно, как в тот момент, когда эта новость распространилась, ибо она возвещала о страшном знании, что Властелин Смерти действительно породил ужасную смерть от болезнетворных микробов, выпустив их на Чикаго, а теперь и на Филадельфию. Поэтому все человечество теперь дрожало, размышляя о будущем планеты и о неизвестном безумце, держащим над Землей страшный меч смерти.

Однако ужас Чикаго был на время забыт из-за филадельфийской катастрофы. Ибо, как и в Чикаго, эпидемия ударила по городу совершенно неожиданно, и все люди, жившие в пригородах мегаполиса, погибли в тот же момент, как и те, кто находился в городе. Когда жители, находящиеся за пределами этого большого круга смерти, узнали о том, что произошло и рискнули войти в зону смерти поняли. И как только они поняли какая беда обрушилась на них, произошел быстрый и панический исход со всех окрестностей Филадельфии, на юг, на запад и на север, из всех городов от Нью-Джерси, до Пенсильвании. Всю ночь 25-го числа, пока Браунер, Хьюстон и их четверо товарищей пробирались на север из зоны смерти, из окрестностей продолжался исход, так что когда ученые наконец добрались до Нью-Джерси за пределами зоны смерти, они обнаружили его почти полностью заброшенным.

К тому времени, однако, первые войска, направленные на место этой второй катастрофы, достигли этого города. К тому времени Браунер и его товарищи, пропитали свои костюмы бактерицидными препаратами и затем сняли их, и приветствовали военных. Затем быстро, пока мир содрогался от ужаса происходящего, а люди в Лондоне, Сан-Франциско и Сингапуре бледнели, читая о случившемся, доктор Браунер взял на себя руководство деятельностью за пределами зоны смерти. В течение часа, в ответ на его срочные сообщения, с севера, юга и запада к Филадельфии с ревом устремились десятки бомбардировщиков с аэродромов Восточной армии, нагруженные зажигательными бомбами, которые они вскоре обрушили на Филадельфию и ее пригороды. И не было большего количества вопросов по поводу этого действия, как и в Чикаго, поскольку все хорошо знали, что, как и Чикаго, Филадельфия внезапно превратилась в огромный город, кишащий микробами, и что выпущенная там на свободу смерть быстро распространится по всей Земле, если не будет сожжена.

Стоя на улице Нью-Джерси, по которому двигались только солдаты в коричневых одеждах, доктор Браунер, Хьюстон и остальные четверо бактериологов с мрачными лицами наблюдали за огромным дымовым облаком, которое поднималось, затемняя небо, дымовым облаком — горел второй из самых могущественных городов мира. Ученые уже знали, что войска, медицинский корпус и врачи-добровольцы спешили установить вокруг огромного горящего города кордон, который сдержит эпидемию.

— Чикаго… Филадельфия… И какой город следующий? — мрачно спросил Браунер. — Дело идет к кризису! Гарнетт — Властелин Смерти ударит снова и быстро, и снова и снова, если понадобится!

— Нет никакой надежды найти его? — отчаянно спросил Хьюстон. — Если бы мы только могли найти его — заполучить его, прежде чем еще один город погибнет!

Браунер мрачно задумался.

— Есть один шанс найти его, — медленно сказал он. — Я знал Гарнетта лучше, чем кого-либо другого в нашем институте. Думаю, у меня есть шанс найти его. Но нам нужно вернуться в Нью- Йорк — именно оттуда были отправлены оба эти предупреждения, и где-то там должна быть база Властелина Смерти.

На автомобиле, предоставленном им военными, которые теперь командовали в районе бедствия, шестеро ученых снова отправились на север в сторону Нью-Йорка. Все железнодорожное сообщение вдали от Филадельфии, как они обнаружили, было полностью деморализовано, а сельская местность, через которую они проезжали, была почти полностью заброшена. Ученые узнали, что охваченные паникой жители бежали, отказываясь возвращаться к зоне смерти. Под Нью-Йорком были созданы большие лагеря для беженцев. Они обнаружили, что в опустевших городах процветает мародерство, и размещенные в них войска казнили несколько десятков пойманных на месте преступления, поскольку военное положение было введено для большой области вокруг Филадельфии. Однако все эти вещи, вся эта странная, охваченная паникой сельская местность, через которую они пробирались на север, казались Хьюстону далекой и неважной. Его мозг был сосредоточен на одной-единственной мысли, на единственном человеке, который стоял за всем этим безумным ужасом и который наслал ужас на мир, как он наслал смерть на два его величайших города мира. Властелин Смерти…

И когда Хьюстон с Браунером и другими добрался до Нью-Йорка, он обнаружил, что этот могучий город, как и вся Земля, содрогается от ужаса, который наслал на него Властелина Смерти. Где же смерть будет выпущена в следующий раз?

Именно эта полная неопределенность была самым ужасным. Разрушение Чикаго, а затем Филадельфии нанесло сокрушительный удар по нервным центрам страны, почти остановив обычный бизнес, и эта смертельная неопределенность завершала работу. Уже сообщалось о беспорядках из дюжины городов по всей стране, огромные толпы требовали, чтобы правительство страны признало свою готовность подчиниться правлению Властелина Смерти, прежде чем разразится еще одна ужасная катастрофа. Однако правительство наотрез отказалось заключать мир со страшным врагом человечества, каким показал себя Властелин Смерти, но в первые дни по нарастающему возмущению и ужасу населения все поняли, что если правительство не сделает этого в ближайшее время, начнется бунт.

Страх, охвативший всю страну, распространился и на весь мир. Толпы в Лондоне призывали британское правительство подчиниться Властелину Смерти, прежде чем они тоже почувствуют его гнев. Кровопролитие было в Глазго, когда войска были призваны разогнать подобную толпу. Член французской палаты депутатов, который призывал принять резолюцию для рассмотрения требования Властелина Смерти, подвергся нападению со стороны других депутатов на полу палаты. Большевики в России увидели в появлении Властелина Смерти пришествие Антихриста. В Индии, Египте и Нижнем Китае происходили великие мятежи, и слух возвестили туземцам, что появился великий и неизвестный правитель, который должен их освободить. Мир был в смятении, на грани полной паники, и все люди видели, что требуется всего лишь еще один сильный удар, прежде чем дикие страхи всех народов заставят правительства всего мира публично признать покорность неизвестному Властелину Смерти.

— Конец близок, — торжественно заявил Браунер Хьюстону и остальным, собравшимся снова после возвращения в здание Бактериологического института на нижнем Бродвее. — План Гарнетта — Властелина Смерти — стремительно приближается к своей кульминации! Еще один сокрушительный удар, и народы Земли полностью подчинятся его воле. И тогда, никогда никому не показываясь, он сможет диктовать правила всему миру посредством своих посланий!

— Разве такое может быть! — воскликнул Хьюстон. — Неужели ученый-бактериолог вроде Гарнетта — еще раз выпустит на свободу такой ужас лишь для того, чтобы объявить себя правителем всей Земли!

Браунер покачал головой.

— Это ужасно, — сказал он. — Но можно также понять, что происходит в голове Гарнетта, когда он получил в руки такую ужасную силу. Бактериологи всегда были величайшими из всех слуг человечества, и человечество обращалось с ними как со слугами — пренебрегало ими, преследовало их, ограничивало их. Подумайте тогда, что эта власть сделать может сделать вас Властелином Смерти… Что это должно означать для Гарнетта. Бактериолог — хозяин Земли!

— И если его не найдут, он станет им, — подытожил Хэддон. — Вы сказали, что есть шанс найти его, Браунер?

Браунер медленно кивнул.

— Думаю, что есть, но это то, что я должен попробовать сделать в одиночку. Шанс найти его — миллион к одному, но если я смогу…

СЛЕДУЮЩИЕ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ Браунера видели очень редко, он проводил эти дни в поисках о которых ничего не рассказывал остальным. Уходил рано утром и возвращался усталым поздно вечером. Все знали, что он самостоятельно ищет Властелина Смерти, используя тот единственному шансу, о котором он ничего им не рассказывал. И были другие, пока ужас Нью-Йорка и мира нарастал до хрустящей тишины, которые искали по всему городу Лорда Смерти в отчаянии. Бактериологи сообщили городским головам, что Гарнетт — Лорд Смерти, и хотя эта новость не была передана миру, уже содрогавшемуся от страха, она отправила тысячи поисковиков на мрачную и молчаливую охоту по всему большому городу в поисках бактериолога, который так странно исчез два года назад.

Так прошло пять дней, дней нарастающего страха, какого мир никогда не знал прежде, дней, в которые этот страх усиливался в Хьюстоне. Был ли на самом деле шанс у Браунера найти Повелителя Смерти, прежде чем он нанесет новый удар?

Ничего не зная о ходе поисков Браунера, имея возможность только постоянно наблюдать за ростом напряжения во всем мире из-за всеобщей беспомощности, Хьюстон, Хэддон и другие наблюдали, как с бесконечной медлительностью проходили дни. У ученых, как и у всех людей, ужас, который Властелин Смерти наслал на Землю, все сильнее сжимал сердца ледяными руками, и не было никакой надежды на Браунера и других искателей — ничего до ночи 30-го, когда Браунер пришел в их кабинет в институте из окутанной страхом ночи города, более уставший, чем когда-либо, но глаза его горели надеждой.

— Вы что-то нашли? — крикнул Хьюстон, и Браунер медленно кивнул.

— Я, наконец, напал на след Гарнетта — Властелина Смерти, — я думаю, — сказал он. — Надеюсь, я не ошибся, потому что дела в мире идут так, что, по-моему, конец уже близок.

— Но если вы взяли след, его можно остановить, прежде чем он успеет нанести новый удар! — воскликнул Хэддон.

— Завтрашний день покажет, — сказал им Браунер. — Завтра я доведу дело до конца, и если я смогу найти Властелина Смерти…

Он внезапно замолчал. В комнату с улицы донесся до их ушей далекий гул глухого звука, в котором, казалось, отдавались его слова.

— Властелин смерти… Властелин смерти!

Теперь звуки отчетливо доносились, словно кричали бесчисленные голоса, и волна звука с каждой секундой снаружи нарастала с хриплым напором. Странно, что шестеро посмотрели друг на друга в залитой белым светом комнате, и тут внезапно Браунер оказался у окна, распахнул его, и теперь все они могли посмотреть вниз на узкую часть Бродвея. Когда окно открылось, в комнату ворвался нарастающий рев голосов снаружи. И когда они посмотрели наружу и вниз, они увидели, что улица внизу заполнена от стены до стены десятками, сотнями, тысячами людей, которые кричали в безумном страхе!

Ошеломленные, завороженные, ученые смотрели на эту разрастающуюся толпу внизу. Они видели, как тут и там проносятся автомобили, не обращая внимания на тех, в кого они врезаются, ученые видели, как над всеми титаническими темными массами зданий города тут и там вспыхивают огни, словно в внезапной тревоге, слышали свистки, визжащие где-то на востоке и западе, и звон колоколов, заглушающий хриплые смешанные крики тех, кто внизу. Издалека, из недр Нью- Йорка доносился ужасный рев всеобщего страха, и когда более высокие пронзительные крики достигли их ушей, они увидели, что впереди и среди охваченных паникой тысяч на улицах пробирались люди с кипами газет в руках, швыряя их туда и сюда и крича что-то неразборчивое, сея ужас перед собой и вокруг себя. Одна из этих сложенных газет, подхваченная ветром взлетела вверх к их собственному окну, и Браунер быстро протянул руку, схватил ее, развернул. Затем, с застывшим, странным выражением лица, он протянул его остальным, и когда черные заголовки бросились им в глаза, они увидели под ними напечатанное крупным шрифтом сообщение. Новое предупреждение:

Народам Земли:

Дважды я поражал Землю и ее народы смертью, в Чикаго и Филадельфии, и правительства Земли все еще не хотят подчиниться моей воле. Поэтому без дальнейшего предупреждения я напущу смерть на города Земли, уничтожая один за другим, пока вы не подчинитесь. Первым умрет Нью-Йорк. Этой ночью… Сегодня, я выпущу смерть на Нью-Йорк и его окрестности как вестник смерти, которая будет выпущена на все города Земли.

Властелин Смерти.

Шестеро ученых молча уставились на газету на мгновение, в тишине. В этот миг глухой, нарастающий рев тысяч людей, хлынувших по улицам снаружи, казался невыразимо далеким. И затем послышался глухой голос Хэддона…

— Конец, — тихо сказал он. — Наконец-то все закончится… когда излучатель Властелина Смерти будет включен, в этот час вы все станете свидетелями великих перемен, размножения злокачественных микробов, смерти миллионов горожан, прежде чем они успеют покинуть город. И тогда Властелин Смерти победит.

— Еще нет! — закричал Браунер, сверкая глазами. — Должно пройти еще немного времени, прежде чем наступит микробы начнут размножаться — есть время, найти Гарнетта — Властелина Смерти — если все сработает, я отключу его излучатель до того, как наступит перемена, смерть!

Хьюстон бросился к нему, остальные последовали за ним, но Браунер отмахнулся.

— Нет, Хьюстон! — быстро приказал он. — Если я не смогу сделать это в одиночку, никто не сможет. Костюмы — защитные костюмы! Мы все оденем их, чтобы остаться в живых, если моя попытка не удастся!

Хьюстон тут же помчался в лабораторию за кабинетом, схватил один из тяжелых костюмов и шлемов, в которые быстро влез Браунер. Надев костюм, он вытащил из кармана автоматический пистолет, быстро проверил обойму, затем повернулся к двери. Мгновение он стоял в дверях — странная фигура в неуклюжем костюме и шлеме, а затем исчез, спустился по лестнице и вошел в безумную толпу на улице внизу. Объятые ужасом люди не обращали внимания на его странно одетую фигуру, когда он протискивался сквозь толпу. Несколько мгновений Хьюстон и остальные смотрели на дверь и в окно, слушали хриплые крики разносившиеся над городом а затем они разом повернулись и помчались обратно в лабораторию. Там они еще с трудом нацепили на себя защитные костюмы. Едва они закончили, Хьюстон быстро повернулся к радиоскопу на одном из столов лаборатории.

Тот пока не зарегистрировал никакого излучения, Хьюстон увидел это сразу, но когда Хэддон и другие, уже в своих костюмах, достигли подошли к нему, он крикнул, указав на циферблат радиоскопа. Стрелка резко качнулась, проскочив половину циферблата — качнулась так, как в Филадельфии, когда там включили инфракрасную силу размножения микробов Властелина Смерти.

— Излучатель! — закричал он. — Излучатель Властелина Смерти… Он включил излучатель, и через час начнется внезапное размножение злокачественных микробов в каждом живом теле в Нью-Йорке и вокруг него — через час все, кроме нас, умрут, как в Филадельфии!

— Боже, здесь же миллионы горожан! — вырвалось у Хэддона восклицание. — И они все упадут замертво, как в Чикаго и Филадельфии, если шанс Браунера не сработает!

— А если Браунер потерпит неудачу, если Нью- Йорк погибнет, это значит, что вся Земля окажется под прицелом Властелина Смерти, — медленно произнес Маккаллан. — Это значит, что план Властелина Смерти восторжествует, пока мы ждем здесь беспомощные, пока мы…

— Нет! — крикнул Хьюстон, его глаза внезапно расширились, когда он уставился на циферблат радиоскопа. — Шанс у нас есть… Мне только что пришло в голову… Радиоскоп, если мы вытащим его отсюда, переместимся на север или юг вместе с ним, на восток или на запад, его стрелка покажет интенсивностью зарегистрированного излучения, и мы увидим приближаемся ли мы или удаляемся от проектора этой силы! Таким образом мы сможем обнаружить проектор Властелина Смерти!

Глаза Хэддона загорелись, как и у остальных.

— Это шанс… шанс и для нас тоже! — воскликнул он. — Если бы мы могли найти этот проектор и выключить его, отключить силу до того, как наступит изменение, размножающее микробов, мы спасем Нью-Йорк от смерти!

Быстро, без лишних слов, Хьюстон схватил компактный черный футляр радиоскопа, и затем они поспешили вниз по лестнице здания, через его пустынный нижний зал и наружу через высокий дверной проем института. Там они остановились на мгновение. Сейчас улица снаружи, под сверкающими огнями, была диким водоворотом обезумевшего от страха человечества — тысячи горожан метались из стороны в сторону, ныряли в боковые улочки, чтобы выбраться из обреченного города, на который уже спускалась ужасная чума Властелина Смерти, чтобы пробиться к западным и восточным трубам и мостам. Протиснуться сквозь этот закрученный поток охваченного паникой человечества казалось невозможным, но ученые сбились вместе, Хьюстон с футляром радиоскопа был в центре их компактного маленького формирования, пока они проталкивались в этот стремительный поток человечества, двигаясь на север вдоль Бродвея среди кричащих тысяч вокруг них.

ДЛЯ ХЬЮСТОНА ВЕСЬ дикий кричащий, ревущий, топчущий водоворот стал одним из невообразимых кошмаров, но когда он отправился на север со своими друзьями. Его спутники толкались, прокладывая себе путь в толпе, а у Хьюстон все внимание сосредоточил на стрелке радиоскопа. Он яростно старался удерживать прибор ровно, пока они двигались на север, а затем, когда они прошли квартал по узкой улочке, ему показалось, что стрелка, которая регистрировала интенсивность излучателя Властелина Смерти, медленно ползет назад. В мерцающем электрическом свете он не мог быть в этом уверен, но когда они прошли на север еще один квартал, Хьюстон увидел, что стрелка на самом деле ползла назад по мере их продвижения на север.

— Назад! — крикнул он остальным. — Мы уходим от источника излучения… от проектора. Теперь он южнее нас!

Ученые быстро развернулись и отправились обратно по длинной улице, сражаясь с натиском обезумевшей от паники толпы, которая, несмотря на странные костюмы и шлемы, не обращала на них никакого внимания в безумной борьбе за освобождение города. И когда они снова двинулись на юг, Хьюстон увидел, как стрелка радиоскопа снова поползла вперед. Она ползла и ползла, и затем, когда они прошли мимо двери Бактериологического института, из которого вышли так недавно, они увидели, что стрелка все еще ползет вперед, указывая на то, что проектор силы Властелина Смерти был спрятан где-то еще на юге. Теперь они пробирались вдоль Бродвея через путаницу неровных переулков, которые окружали его южную часть, указательная стрелка радиоскопа все еще ползла вперед. Но когда они прошли перекресток еще одного из этих переулков, Хьюстон увидел, что стрелка остановилась, ползла назад, пока они шли дальше.

Они тут же повернули обратно на боковую улицу, которая, как он мельком увидел, была улицей Барнетт. Сохраняя строй, хотя здесь идти было проще — толпы на темных улицах были не такими густыми, они двинулись по ней на восток, но стрелка снова поползла назад. Они повернули еще раз, двинулись на запад по боковой улице, и стрелка прибора поползла еще дальше, и теперь немного дрожала. Они шли, пока стрелка снова не начали скользить по циферблату, а затем повернули назад, остановившись. Они стояли на перекрестке и перед ними на перекрестке было одно из кирпичных зданий в восемь-десять этажей, выстроившихся вдоль темной улицы, занятой в основном швейными фабриками и другими предприятиями легкой промышленности. Однако, когда пятеро ученых приблизились к потоку спешащих беглецов, бежавших по этой узкой улице. Они увидели, что здание прямо на перекрестке перед ними было в некотором смысле двойным, выходящим на обе пересекающиеся улицы. И когда они стояли под его стенами, они видеть, что стрелка радиоскопа сильно дрожит.

— Проектор силы… Проектор Властелина Смерти… Он должен быть где-то в этом здании! — воскликнул Хьюстон, и Хэддон кивнул.

— У нас осталось всего несколько минут для того, чтобы найти его, прежде чем произойдет изменение, и придет смерть! — сказал он. — Хьюстон и я осмотрим эту сторону здания, а вы, Депрео, Маккаллан и Браун — другую. Обыщите дом сверху донизу. Любой работающий прибор, который вы обнаружите, немедленно уничтожьте!

Пятеро ученых немедленно разделились, Хьюстон и Хэддон поспешили к двери прямо перед ними, а остальные трое — к двери напротив. Они обнаружили, что в грязных коридорах нижнего уровня горит фонарь сторожа, и, с автоматическими пистолетами наготове, проникли в длинные комнаты по обе стороны центрального коридора, включая свет; быстро осматривая помещение, а затем спеша дальше. За считанные секунды они прошли первый этаж этой половины здания и помчались вверх по лестнице. Глухой рев большого города, охваченного паникой, становился все более далеким. Они поспешили через комнаты второго этажа, обнаружили массу товара в тюках, склады меховщиков, грязные маленькие упаковочные цеха, но ничего подозрительного и ни одного живого существа, кроме них самих. Надежды Хьюстона таяли по мере того, как ученые продвигались вверх, проходя этаж за этажом, но стрелка радиоскопа все еще сильно дрожала.

Где-то рядом с ними находился проектор Властелина Смерти, который беспрестанно излучал смертоносные лучи на Нью-Йорк и окрестности, и если в течение нескольких минут излучатель не выключить, все горожане погибнут. Хьюстон с Хэддоном добрались до самого верхнего этажа здания и с быстро угасающей надеждой прошли по его комнатам и ничего не нашли. Стоя на мгновение неподвижно в длинном коридоре, который протянулся вдоль самого верхнего этажа здания, в свете тусклой лампочке, которая они увидели, три гротескно одетые фигуры, похожие на них самих, приближающиеся к ним. Это были Депрео, Браун и Маккаллан, с поблескивающими в руках автоматическими пистолетами. На мгновение надежда Хьюстона снова вспыхнула, но лишь на мгновение, потому что, когда ученые приблизились, Депрео протянул руки в жесте, который невозможно было неправильно истолковать.

— Ничего, — сказал он. — Мы обыскали все снизу доверху, и никаких признаков проектора или Властелина Смерти не обнаружили.

— Тогда выходит, мы потерпели неудачу, — с печалью в голосе объявил Хьюстон. — И Браунер тоже, должно быть, потерпел неудачу, потому что радиоскоп показывает, что излучатель все еще работает… Вот-вот смертоносные микробы поразят миллионы людей ужасными болезнями…

— Браунер… Все мы… Потерпели неудачу», — повторил Маккаллан. — Теперь…

— Слушай! — Это был Хэддон, который своим приглушенным, шипящим шепотом перебил товарища, а затем внезапно замолчал. — Этот звук! Он идет откуда-то сверху… — прошептал он. — С крыши!

На мгновение ученые замерли, напряженные, прислушиваясь, а затем Хьюстон услышал звук — низкий и ровный стук, едва слышный через шлемы.

Мгновение они дико смотрели друг на друга, затем молча поспешили по длинному коридору к металлической лестнице, которая вела на крышу. Они поднялись по ней, а затем осторожно открыли низкую дверь, и с пистолетами наизготовку вышли на крышу. Эта крыша освещалась только белым звездным светом, но с нее они могли видеть далеко за пределы этого обезумевшего от страха города, которым был Нью-Йорк, с его толпами, кишащими улицами, очерченными яркими огнями, с непрекращающимся ревом страха, поднимающимся от всех этих бегущих толп. Однако, когда они вышли, внимание пятерых привлекло строение на крыше, один из квадратных низких пентхаусов, которые иногда использовались на крышах города небольшими промышленными предприятиями, если им требовался яркий дневной свет. Стальная дверь была закрыта, а над окнами были стальные ставни, но через щель в одной из этих соединительных ставен наружу проникал луч белого света!

НЕ ГОВОРЯ НИ СЛОВА, ученые тихонько подошли к строению и теперь могли ясно слышать гул генератора. Хьюстон видел, что стрелка радиоскопа дергается на краю циферблата, то и дело зашкаливая. Они нашли излучатель, что насылала смерть на город, нашли скрытую штаб-квартиру Властелина Смерти!

Осторожно Хэддон попробовал дверь, но та не поддалась. Ученые осторожно обошли здание, но увидели, что ставни всех окон закреплены изнутри узкими стальными брусьями. У одного из окон, того, из-под которого пробивался свет, они остановились, заглядывая внутрь, но щель была такой узкой, что они могли различить только малую часть освещенной белым светом комнаты, мельком увидев темные механизмы внутри. Хьюстон повернулся, его мозг пылал, но Хэддон метнулся обратно к лестнице и спустился по ней, появившись через мгновение снова с тяжелым пожарным топором в руке из пожарного шкафа на чердаке.

— Хэддон! — отчаянно прошептал ему Хьюстон. — У нас осталось всего несколько минут!

— Это окно! — прошептал Хэддон. — Единственный выход — быть готовыми, когда я сломаю эти ставни!

Он поднял огромный топор над головой, его взгляд был направлен на щель между двумя стальными ставнями — щель почти в дюйм, которая позволяла им видеть узкую стальную планку внутри, удерживающую эти ставни закрытыми. Хьюстон застыл рядом с ним, с пистолетом в руке. Эта странная сцена навсегда запечатлелась в его памяти: огромный город, обезумевший от паники и находящийся на грани гибели, темное сооружение на крыше перед ними, блеск поднятого топора и пистолеты в руках группы ученых у него за спиной. На мгновение все застыли, а затем Хэддон, крутанув топором над головой со всей силы обрушил его на щель между ставнями, на стальную планку внутри!

Грохот был страшным! Засов разлетелся под этим ударом, стальные створки ставней распахнулись, стеклянное окно разлетелось на куски под топором Хэддона, а потом он и Хьюстон вместе вскочили на низкий подоконник! На долю секунды Хьюстону показалось, что каждая деталь длинной, залитой белым светом комнаты перед ним четко очерчена; огромные сверкающие дизель-генераторы, выстроившиеся в ряд в одном конце; тяжелые трансформаторные катушки и черные ящики рядом с ними; черные кабели, которые пересекаясь и перекрещиваясь протянулись по комнате, и, прежде всего, высокий квадратный металлический экранированный механизм прямо напротив, на передней стороне которого были выстроены десять вертикальных стеклянных трубок, играющих пульсирующим, мерцающим светом, и из которого исходил тот самый странный гул, который они слышали — великий излучатель, который через несколько минут должен был обрушить смерть от ужасных болезней на миллионы горожан! И между ними и этим огромным механизмом застыл человек, одетый в тяжелый защитный костюм и шлем, как у них самих!

— Властелин Смерти!

Даже когда Хьюстон издал этот приглушенный крик, когда Хэддон, он и трое ученых, державшихся позади них замерли, замерев перед лицом ужасного Властелина Смерти, который обрек на смерть самые могущественные города Земли и миллионы людей, тот молниеносным движением навел на них сверкающий автоматический пистолет. И это прежде чем Хьюстон поднял свой пистолет! На мгновение ученые замерли неподвижно, глядя на пистолет Властелина Смерти. И тут Хьюстон понял, что не сможет поднять свое оружие вовремя, прежде чем негодяй прикончит их, расстреляв в упор. Но в это мгновение Хэддон, стоявший рядом с ним, все еще державший в руке огромный топор, быстрым движением метнул свое «оружие» в большого квадратный излучатель! Топор врезался в вертикальные стеклянные трубки, заполненные светом, на передней панели излучателя, разбив их вдребезги, и тут же из концов разбитых трубок хлынул внезапный поток света, и гул огромного излучателя прекратился!

Властелин Смерти с приглушенным криком, полуобернулся, развернулся к «захлебнувшемуся» излучателю позади него. И когда он это сделал, Хьюстона поднял руку и выстрелил, как и те, кто стоял позади него. По комнате пронесся поток огня, и фигура в защитном костюме и шлеме покачнулась и рухнула на пол! Хьюстон в этот момент услышал хриплые крики остальных, и вместе с Хэддоном, помчался через комнату, к Властелину Смерти и сорвал с него защитный шлем. Затем на долгое мгновение в залитой белым светом комнате воцарилась тишина, невыразимая тишина — ученые смотрели на убийцу не говоря ни слова — ни слова, пока Хьюстон не издал сдавленный крик.

— Властелин Смерти! — воскликнул он. — Боже! — Властелин Смерти!

Властелином Смерти оказался… Браунер!

ЛИЦО БРАУНЕРА КАЗАЛОСЬ мраморным, а кровь лилась из его груди. Для Хьюстона и остальных, склонившихся над ним, его голос прозвучал как сдавленный шепот.

— Бактериолог — хозяин Земли! — прошептал он. — Я проиграл… Однако я почти выиграл. Чикаго… Филадельфия… Я почти добрался до Нью- Йорка. Это означало бы капитуляцию Земли.

Он задохнулся, уставился на ученых широко раскрытыми черными глазами, снова зашептал.

— Гарнетт нашел ее… Частоту… Частоту в инфракрасном диапазоне, которая увеличивает скорость размножения злокачественных микробов. Два года назад… В институте… Он все мне рассказал, и я увидел, какую силу дает его открытие. Бактериологи — слуги человечества, а теперь один из них мог стать хозяином мира! Это всегда было моей мечтой. Гарнетт отказался, пригрозил рассказать о моем предложении… Его необходимо было убить. Его тело я уничтожил… Никто не мог понять причин его исчезновения. А у меня была сила! Я мог стать Властелином Смерти. Я строил планы… Излучатели для смертоносных лучей… Я их сделал, спрятал один в лаборатории, которую я тайно арендовал в Чикаго, другой в Филадельфии, еще один здесь. Когда пришло время, я послал пер вое предупреждение Властелина Смерти. А сам отправился читать лекции на Средний Запад. Я побывал в Чикаго и включил проектор, который через час выпустил смерть на свободу! У меня был защитный костюм, и я сбежал из Чикаго, чтобы вернуться сюда, чтобы возглавить борьбу с Властелином Смерти! Стал ловить самого себя…

Он снова задохнулся, прошептал что-то неслышно, затем заговорил более отчетливо.

— Итак, я послал второе предупреждение о смерти для Филадельфии. Когда мы отправились туда, организовали отдельные наблюдательные пункты для каждого из нас. Мне нужно было только выскользнуть из своего и включить проектор, спрятанный в секретной лаборатории неподалеку, а затем, когда он выпустил смерть, выключить его и выскользнуть обратно на улицу. Потом мы отправились искать Властелина Смерти… А когда мы вернулись в Нью-Йорк, вы думали, что я ищу Властелина Смерти, а я готовил проектор здесь… И отправил еще одно сообщение сегодня. Когда его передали газеты сегодня вечером, я бросился, искать Властелина Смерти, но пришел прямо сюда и включил проектор. И если бы вы не нашли меня… Как вы меня нашли?

Его взгляд на мгновение метнулся к инструменту, который Хьюстон все еще держал в руке.

— Радиоскоп… Вижу… Ты — умный… Ты меня победил, потому что если бы вы меня не нашли, я бы победил. Со смертью Нью-Йорка мир бы сдался… Мне бы никогда не пришлось показываться публично, но я мог бы управлять Землей отдавая приказы… Бактериолог… Властелин…

Он задохнулся, тихо упал назад, замер. Хьюстон, стоя рядом с ним, осознавал, что остальные шатаются вокруг, как Хэддон спотыкаясь подошел к приборам на соседнем столе, провел быстрый, неустойчивый тест с Брауном, а затем безумно закричал, когда не нашел ужасных микробов и объявил, что катастрофа была предотвращена в последний момент. Он смутно осознавал, как Депрео и Маккаллан сбежали с крыши на улицы, где толпились испуганные толпы горожан, безумный завопивших от радости, когда двое ученых объявили, что никакой опасности нет. Все это он смутно осознавал, когда стоял на коленях. Но в тот момент Хьюстон не мог ясно видеть ничего, кроме широко раскрытых, незрячих черных глаз человека, лежащего перед ним. Он не видел ничего, кроме белого и молчаливого лица человека, который был для всего мира Властелином Смерти.