Лучи другого солнца

Глава 29

Считалочка — polnalyubvi

— Я занималась незаконной медицинской деятельностью. Делала аборты в стране, где они запрещены, — произнесла Лина. — Я помогала женщинам, избавляла их от того, что могло бы сломать им жизнь. Я совершала благо, которое консервативное правительство провозгласило злом. Они не имели на это право, вторгаться в личное пространство граждан, женщин, которые и так немало пережили на своем веку. Сколько раз нас подвергали дискриминации и сколько раз мы отвоевывали себе звание полноправных членов общества! Сколько всего мы сделали, чтобы показать: наше тело — наше дело. Так почему же теперь женщины должны страдать?

— Вы утверждаете, что совершали благо, но все же ваша деятельность была незаконной.

Произнесшая эту фразу Адель поправила шляпку, отдаленно напоминающую полицейскую фуражку. Она специально надела ее, когда узнала, что сегодня на психопрофиле намечается «Тюрьма». В этой игре каждому из участников присваивалась роль, все нюансы которой были прописаны на отдельном листке. Ученики «Луча» на несколько часов становились преступниками. Со стороны закона, но не всегда с точки зрения морали. В историях героев зачастую присутствовали обстоятельства, которые могли бы смягчить наказание или и вовсе его отменить. На них-то участникам и нужно было делать акцент, рассказывая о себе судьям. Судей назначали из числа преступников и меняли каждые 5 минут. Их задачей был выбор жертвы — человека, выбывающего из игры. Послушав истории и оценив масштаб бедствия, судьи обычно отправляли на «смертную казнь» того, за кем числилось наиболее жестокое преступление. Или же того, кто просто был слишком честным и не пользовался правилом «недосказать — не солгать».

— Но не думали ли вы, что благом ваша деятельность кажется только вам? — вскинула рассеченную бровь Адель.

— Не кажется. Ко мне приходили сотни женщин…

— Сотни преступлений! — прервала ее Адель.

— Судьи, у вас осталось 30 секунд, — напомнила им сидящая в стороне Дарья.

Это она предложила ребятам игру и ознакомила их с правилами. Всем, кто продержится до десятого тура, наставница пообещала продлить отбой на двадцать минут. Поэтому-то ребята так яростно и боролись за свои места, заваливая каверзными вопросами других участников, как только им выпадал шанс оказаться на диванчике судий.

Адель опустила на глаза фуражку и наклонилась к Наде — посовещаться. Воздух разрезал голос Дарьи, оповещая всех о том, что время истекло.

— Мы выбираем Руслана, — огласила результаты Надя. — Простите, великий режиссер, но убивать актеров ради настоящей крови в кадре — это перебор.

Руслан неопределенно дернул бровью и вышел из круга, отправившись к «электрическим стульям». Там уже, мирно шушукаясь, сидели Ева, Влада, Вера и Рита, последняя — одиноко уткнув курносый нос в телефон.

— Следующие судьи — Лиля и Алекс, — объявила Дарья.

Лиля грациозно опустилась на кремовый диванчик и закинула ногу на ногу. Она чуть одернула юбку для приличия, но та по-прежнему лишь едва прикрывала то, что надо прикрывать. Лиля самодовольно улыбнулась, светясь от мысли, что все взгляды сейчас прикованы к ней. Но она ошибалась. Большинство ребят смотрела на Алекса, не спешившего принимать роль судьи.

— Александр, твоя очередь, — повторила наставница.

— Я не пойду.

— Почему? — искренне удивилась Дарья. Обычно ученики с радостью перескакивали на место судий, ведь так они на целый раунд оставались в безопасности, при этом еще и получая шанс завалить наиболее сильных соперников.

— Не хочу кидаться камнями, — твердо произнес парень, складывая руки на груди. — Сам не без греха.

— Да ладно? — усмехнулась Лина. — Режим святоши включил?

Парень осуждающе взглянул на нее, и Зара поняла, что Алекс не играет. К своим словам он относится серьезно.

— Если потом захочешь, скажи. Я назначу тебя судьей в другом раунде, — произнесла Дарья, видимо, тоже уловившая особые нотки в голосе парня. — А пока Лиле пару составит Виктор.

Зара заметила, как девушка приосанилась, когда рядом с ней опустился француз. Она кокетливо заправила за ухо светлую прядь, а потом как бы невзначай коснулась плеча парня. Виктор шмыгнул носом и окинул взглядом заключенных. Он, по-видимому, хотел задать вопрос, но Лиля его опередила.

— И что же такого скрывает наш честный преступник Александр? — промурлыкала она.

— Ничего, — сухо ответил парень. — Я уже все рассказал, но могу рассказать еще раз. Убил свою любовницу, когда та начала мне угрожать, что доложит обо всем жене.

— Фи, как банально, — фыркнула Лиля, покачивая ногой в такт играющей у нее в голове попсовой песне. — Что, некрасивая была?

— Нет, — скупо ответил Алекс. Похоже, он был не в настроении.

— Это типа «нет, некрасивая» или «нет, красивая»?

Парень молча отвел взгляд. Подыгрывать Лиле и помогать ей в сотворении очередной «гениальной» шутки он не собирался.

— Если некрасивее меня, я бы на твоем месте тоже убила. Что ей, этой мымрой, делать-то? — прыснула она. — А если бы была красивее меня… — она театрально задумалась, коснувшись ногтем приоткрытых губ, — тем более бы убила. Потому что самой красивой в мире должна быть я. Во всех мирах!

— Ты же пацифистка, — донеслись с зоны «электрических стульев» слова Риты. — Ты не должна такое говорить…

— Сегодня я проститутка-наркодилер, — самодовольно вздернула острый носик Лиля. — Сегодня можно.

— Я бы сказала, кто ты, — скривила губы Лина, — но тебя спасает звание судьи. Не хочется что-то за свои слова на смертную казнь отправляться.

— Я не против абортов. Можешь выдохнуть, Галь, — махнула рукой девушка.

Лина скривилась, услышав ненавистную версию своего имени. Так ее называл лишь второй отчим, а его она на дух не переносила и всеми силами пыталась забыть о самом его существовании, не то что о части жизни, связанной с ним. Первый ее отчим был типичным ленивым котом, упорно мнящим себя могучим тигром. Особенно ярко это проявлялось, когда мама Лины уходила из дома и компьютер оставался полностью в его распоряжении. В такие моменты Лина обычно закрывалась у себя, но это не мешало ей периодически слышать грохот танчиков и хлопки то и дело открываемых бутылок пива. Когда ближе к ночи перестрелка наконец заканчивалась, Лина выползала из своих окопов и каждый раз натыкалась на одно и то же тело — весьма упитанное, мирно посапывающее на диване. Свирепый тигр отдыхал после тяжелого боя. Рядом на ковре обычно виднелись следы недавнего победного салюта из сухариков. В воздухе стоял терпкий запах хрена и грязных носков.

Но это, как оказалось позже, было не худший вариант. Через пару месяцев мать вышвырнула этого кота на улицу и притащила вместо него какого-то стриптизера. В прямом смысле слова. Высокий, худощавый, с длинными, вечно грязными волосами. Лина удивлялась, кому он вообще сдался в том клубе, где он пропадал всеми ночами. Клуб был достаточно элитным. Для маминого хахаля даже слишком элитным, поэтому в скором времени у Лины начало закладываться подозрение, что если он там и работает, то только уборщиком. Хотя кто знает… К Лине он приставал вполне профессионально, так что, может, и вправду был стриптизером. Все началось с обычных попыток втереться падчерице в доверие, чтобы доказать своей «любимочке», что он прекрасно влился в семью. Позже дело начало попахивать нездоровым интересом, необоснованным флиртом и даже угрозами. Не желая становиться героиней Набокова, Лина решила прибегнуть к силе первой. Как-то раз, когда отчим слащавым голоском предложил приготовить завтрак вместе, Лина разбила яйца на ладонь с внезапно вспыхнувшей там молнией. Шокированному мужчине глазунью она подала со словами: «Тронешь меня еще раз — твои орудия труда постигнет такая же участь». Мать сильно удивилась, когда на следующий день ее «любимчик» собрал вещи и скрылся в неизвестном направлении, не оставив ей на прощание даже записочки.

— Не смей. Меня. Так. Называть, — процедила Лина сквозь зубы.

Зара заметила, как по светлым прядям пробежало несколько электрических змеек. Девушка с опаской взглянула на наставницу, но та, к счастью, в этот момент посмотрела на часы.

— Время на исходе, — доложила она. — Выбирайте, кто выбывает.

— Уберем Лину, да? — покосился в сторону Лили Виктор.

— Не, — скривила губки она, в отличие от парня говоря громко, а не шепотом. — Она не красивее меня. Пусть живет. Давай лучше Зарину. Ты выбываешь, желтоглазая!

— Но вы даже не спрашивали ее о преступлении! — вступилась за подругу Адель.

— Ой, блин… Да по фиг, — отмахнулась Лиля. — Хочу убить ее.

— Соблюдай правила игры, — настоятельно посоветовала Адель. — Смотри на тяжесть преступления, а не…

— Ну тогда вот ты, рыжая, и пойдешь, — ткнула в нее ногтем Лиля. — Серийным убийцам не место в нашей тусовке. Давай, давай, проваливай…

Адель вскочила с дивана и, снисходительно-надменно посмотрев в сторону Лили, покинула отрядку. Виктор вдохнул, будто собирался возразить, но так ничего и не сказал, покорно проглотив воздух под пристальным взглядом Лили. Хоть это и была всего лишь игра, Адель вдруг почувствовала себя оскорбленной. Выбор, несомненно, был сделан нечестно, но вступать в спор с девчонкой из компании «Мда, трэш», по меркам Адель, было ниже ее достоинства. И все же свое преступление худшим она не считала. Если маньяк убивает несколько человек, это еще не значит, что он совершает зло. Если эти люди подобны Лиле, то он, определенно, вершит добро — очищает мир от самовлюбленных идиоток.

— Зара и Люба, ваша очередь, — позвала их наставница к диванчику судий.

— Света, напомни, ты что сделала? — обратилась к одной из преступниц Любовь.

— Я? Ничего, — невинно улыбнулась девушка. — Он сам спрыгнул.

— Столкнула с балкона младшего брата, — ответила за нее Лина. Зара поежилась от звенящего в ее голосе холода. Она понимала, что все не по-настоящему, но это не делало атмосферу менее гнетущей. — Так, мелочи…

— А ты, Алина?

— Мой герой пренебрег своими обязанностями, — выданную ей роль Аля на себя так и не примерила, историю рассказывала со стороны. Была ли это привычка автора или Алина просто не хотела ощущать на себе тяжесть преступления, Зара так и не поняла. — Он не проверил качество подаваемой в лагерь воды, вследствие чего двенадцать человек оказались в больнице с тяжелым отравлением и пять погибли, — зачитала она с бумажки.

— Что-то можешь сказать в свое оправдание? — попыталась спасти подругу Зара.

Никто из участников — может, только кроме Алекса — еще не рассказывал о своем преступлении так открыто. Алина расписала все факты и даже не попыталась их сгладить эмоциями. Покажи она свои переживаниях по поводу пострадавших — как писательница она отлично умела говорить о чувствах, Зарина была в этом уверена — ее еще можно было бы оправдать. По сравнению с другими преступлениями, ее не было таким уж жестоким. Но из-за того, что Алина никак не защищалась, теперь она была первым кандидатом на вылет.

— Ира?

— Я убила нехорошего человека, — ответила девушка, откидываясь на спинку дивана. — Он убивал других, продавая им наркотики. Только представьте, сколько жизней я спасла.

— Ага, конечно, — ухмыльнулась Лиля, видимо, считая, что она все еще входит в число судий. — Сама сто процентов у него колеса укатывала. Заплатить нечем было, вот и решила проблему другим путем. Знаем мы вас таких. Я вот сериальчик один смотрела. Там точь-в-точь так же было. Признавайся, глотаешь таблеточки, да?

— Хоть иногда слова свои фильтруй, — грубо ответила ей Ира.

— А то что? — невинно захлопала ресничками Лиля. — Обидишься, расстроишься и ненароком устроишь себе передоз?

— Заткнись!

Ира сама не заметила, как вскочила с дивана. По залу пронеслась воздушная волна, хлестнув Лилю по щеке.

— Ауч, больно же, — протянула она. — Блин, ты мне прическу испортила, су… — Лиля встретилась взглядом с Дарьей и, несмотря на свой скудный словарный запас, вовремя нашла другое слово. — Сумасшедшая.

Ира оторопела посмотрела на свои руки, которыми только что направила вихрь в сторону незадачливой девицы, затем обвела взглядом ребят и остановилась на светящейся от счастья наставнице.

— А у нас еще один дар! — довольно провозгласила Дарья. — Ирина, ты стихийник. Тебе подчиняется ветер! Поздравляю!

Ира почувствовала, как кто-то коснулся ее плеча. Окружавшие ее фигуры были нечеткими, словно их застилала какая-то пелена. Голоса тоже сложно было отделить один от другого. Они все сливались в звенящий гул. Ира сделала шаг вперед, и звон усилился, отдаваясь болью в висках. Не удержавшись, она рухнула вниз, но удара не почувствовала. Чьи-то руки успели ее подхватить.